"Человек с улицы" - читать интересную книгу автора (Дар Фредерик)6Люсьенн встала с постели и, когда мы ворвались в спальню, рылась в бельевом шкафчике. От света она вздрогнула и заслонила глаза рукой, затем медленно опустила ее. Вид у нее был совершенно безумный. В руке женщины я заметил револьвер с перламутровой рукояткой и испугался, что она пустит его в ход. Платье ее настолько измялось, что потеряло всякую форму. Ее всклокоченные волосы стояли дыбом, и это вовсе не казалось смешным. Она напоминала умалишенную. – Что с вами происходит, Люсьенн, – мягко сказал я, – что случилось? Мой голос словно вырвал ее из дурного сна. Она села на кровать, посередине которой образовалась выемка от ее тела, и прошептала: – Я подумала... Я подумала... Она задыхалась. Я приблизился к мадам Массэ, стараясь улыбаться, чтобы успокоить ее. В дрожащей руке Люсьенн сжимала револьвер, и я ждал выстрела. – Что вы подумали, моя дорогая? Теперь я стоял перед ней, заслонив Салли от пуль. – Так что же? – продолжал я настаивать, протягивая руку. Люсьенн внезапно резким движением отстранилась от меня, откинувшись на подушку. – Неужели вы испугались меня, Люсьенн? Разве вы не узнаете меня? – Узнаю. – Так в чем же дело? Да, забыл представить вам мою жену, ее зовут Салли, она только что приехала сюда. А теперь положите револьвер, этой игрушкой опасно играть, особенно если выпил несколько больше, чем следовало. Салли, в свою очередь, тоже подошла к кровати. Думаю, именно ее вид в конце концов успокоил мадам Массэ. В моей жене, действительно, есть некая необъяснимая притягательность. Для американки она, скорее, невысока ростом, но при этом чудесно сложена, красива, и весь облик ее – сама приветливость. – Счастлива познакомиться с вами, мадам Массэ. Вилли сказал мне, что у вас неприятности. Я очень сожалею... Люсьенн разжала пальцы, и револьвер упал на ковер. Мне оставалось только поднять его. Это был типичный дамский револьвер, скорее украшение, чем оружие. Я увидел, что он стоит на предохранителе, и готов был поспорить на что угодно: мадам Массэ ни за что в жизни не смогла бы привести его в боевое положение. Люсьенн пристально вглядывалась в Салли. Так смотрят на полюбившуюся вещь, которую собираются купить. В конце концов, она улыбнулась моей жене и прошептала: – Очень рада познакомиться с вами! – Какого черта вам понадобилось это оружие? – спросил я Люсьенн. Ее улыбка исчезла. – Я внезапно проснулась, и мне показалось... Салли бросила на меня жалобный взгляд. Эта женщина на грани срыва, говорил ее взгляд, оставь. Я мысленно похвалил себя за то, что скрыл от мадам Массэ смерть мужа. В ее состоянии она была способна на любой отчаянный шаг. – Что же вам показалось? – мягко произнесла Салли, присаживаясь рядом с Люсьенн и обнимая ее за плечи. – Мне показалось, что меня собираются убить. – Она закрыла лицо руками. – Да, здесь, в квартире находились какие-то люди, они хотели убить меня. Это было так ясно, так отчетливо, что даже сейчас... И, приглушенно вскрикнув, она прижалась к Салли. – Кроме моей жены и меня, больше в квартире никого нет, Люсьенн. Надеюсь, мы не похожи на убийц? Она пугливо приподняла голову и прошептала: – А дверь хорошо заперта? – Так же плотно, как дверь сейфа! – А вы не могли бы... – Проверить квартиру? – Да, именно этого я и хотела! Салли мигнула мне, чтобы я исполнил желание мадам Массэ. И хотя я прекрасно знал, что посторонних в квартире нет, что-то внутри заставляло меня разделять страхи Люсьенн Массэ. В воздухе явственно витала опасность. Но что за опасность? Квартира состояла из спальни, ванной комнаты, кухни, гостиной, рабочего кабинета и еще одной спальни, где, должно быть, жила кузина Люсьенн. В ней я задержался. Здесь витал совсем иной запах, чем в других комнатах. Пахло амброй. В этой спальне не было никакой одежды, лишь запасное постельное белье. Я вернулся к женщинам. Обход квартиры оставил у меня мрачное ощущение. Во рту был привкус смерти. Вернувшись, я заметил, что, благодаря заботе моей жены, Люсьенн чувствует себя гораздо лучше. Я правильно сделал, что попросил Салли приехать сюда. – Теперь вы удовлетворены, Люсьенн? Она кивнула, но довольно неуверенно. – По-прежнему нет никаких известий от Жан-Пьера? – спросила она. – Нет. – Который сейчас час? – Без десяти одиннадцать. – Вот видите, значит, с ним произошло что-то серьезное! – в ее голосе слышался упрек. Салли и я переглянулись. То, что Люсьенн получила пневматичку, имело одно преимущество: в какой-то степени она была готова узнать всю правду. Мне даже подумалось, что, когда мы решимся ей все рассказать, шок будет не таким сильным. – Подождем еще немного. Если бы у вашего мужа было что-то серьезное, он бы предупредил вас, – проговорил я, к великому удивлению Салли. Странное дело, но я вел себя так, как будто считал, что Массэ жив. Я почти не врал, утешая Люсьенн. Салли прокашлялась. – Выйди на минуточку из спальни, Вилли, а я помогу мадам Массэ по-настоящему лечь в постель. Очень неприятно лежать одетой. – Нет, – запротестовала Люсьенн, – я хочу быть одетой, когда вернется Жан-Пьер. – Вы наденете халат, – твердо заявила Салли. – В нем вам будет лучше, чем в измятом платье. Этот аргумент оказался решающим. Мужчине на ум такое не пришло бы. Вернувшись в гостиную, я выпил еще виски. Я мог пить его литрами, не боясь опьянеть. Сегодня вечером алкоголь не действовал на меня. Из соседней комнаты доносился шепот женщин. В их лепете было нечто, что рождало спокойствие, хотя развеять атмосферу, царившую в квартире, не могло ничто. Пневматичка, лежавшая рядом с телефоном, сам телефон, фотография Массэ в теннисной форме казались мне вещественными доказательствами, представленными суду присяжных. Я снова вспомнил дыхание незнакомца в телефонной трубке. Увидел такси, стоявшее на пустынном бульваре, голубоватый огонек счетчика... "Мне показалось, что меня собираются убить", – сказала Люсьенн. А Салли и я пытались убедить ее, что подобные мысли – следствие выпитого. Пытались убедить, а сами разделяли с ней ее ощущения. Хотя мы-то были трезвыми и во всей этой странной истории – посторонними, угодившими в нее по случайному стечению обстоятельств. Прошло четверть часа. Выпив еще виски, я взглянул на бульвар. Из занавески на окне был вырван кусок. Бульвар был пустынен. Дождь прекратился, мокрые безлистые деревья казались пережившими наводнение. Черное блестящее шоссе походило на реку. Ни одной живой души. Словно укутанные в вату, фонари утонувшего в тумане Булонского леса выглядели маленькими лунами на облачном небе. Тщательно, без шума, прикрыв дверь в спальню, в гостиную вышла Салли. – Она уснула? – Это не сон, а какая-то прострация. Ей нужно серьезно лечиться. – Что будем делать? – Завтра утром отправимся разыскивать ее семью. Безусловно, консьержка сможет дать нам какие-то сведения. Знаешь, Вилли, мне страшно за Люсьенн. Ты не находишь, что она уж слишком переживает случившееся? Не зная еще главного. Она создана для счастья... Есть люди, которым не к лицу горе. – Ты права. Но скажи мне, дорогая, ведь ты говорила, что у тебя есть новая гипотеза? – Да. Я убеждена, Вилли, что кто-то узнал о смерти Массэ... Она говорила шепотом, чтобы ее не было слышно в спальне. – И этот кто-то, по неизвестным нам причинам, не хочет, чтобы Люсьенн Массэ узнала о смерти своего мужа сегодня вечером... – Так, любовь моя. И что дальше? – Не "дальше". Правильнее сказать "перед этим". Сейчас ты все поймешь. Главное, что нас интересует, кто мог узнать о смерти Массэ, и, особенно, как он узнал. – Действительно. – Раньше мы считали, что единственная возможность узнать об этом – телефонный звонок из полиции. Но эта гипотеза меня не очень удовлетворяет. – Ты приберегаешь главный козырь, Салли. Хочешь, чтобы я умер от любопытства? – Я вовсе не приберегаю козырь, просто я размышляю вслух, – запротестовала моя жена. – Знаешь, Вилли, как звонивший узнал о гибели месье Массэ? – Закончишь размышлять – не забудь сказать мне об этом, дорогая. – Ну так вот, он узнал об этом, потому что находился рядом с Массэ! Я был так ошеломлен, что даже перестал дышать. – Что ты думаешь по этому поводу, Вил? – Думаю, что ты и в самом деле попала в яблочко. – Ты сказал мне, что Массэ вышел из машины и не мог решиться, переходить дорогу или нет? Перед моими глазами снова встала эта сцена: Массэ, прислонившись к дверце машины, колеблется, затем – взгляд на меня, и в самый последний момент – бросок на дорогу. Я еще успел подумать: будто он вырывается из чьих-то объятий. Салли нашла разгадку: когда с ним случилось несчастье, он был не один. – Кто-нибудь сидел в машине? – Не заметил. Я видел только... – А потом ты не догадался заглянуть в машину? – По правде говоря, Салли, никто не обратил внимания на "мерседес", даже полиция. Они не знали, что Массэ вышел именно из этой машины. – Таким образом, если кто-то находился в машине, у него было полно времени, чтобы вылезти из нее и незаметно смешаться с толпой? – Абсолютно верно. Но у меня есть еще одна гипотеза. – Давай выкладывай! – Массэ был один, но он следил за кем-то, кто стоял на другой стороне улицы. – Я бы не назвала это новой гипотезой, – заартачилась Салли. – Это всего лишь вариант моих размышлений. – Ладно, – я не стал затевать спор. – Давай рассмотрим другую возможность: кто-то шел по пятам Массэ, и, чтобы избавиться от своих преследователей, он "добровольно" бросился под мою машину. – Объясни... – Представь, что за ним охотились, и по неизвестной нам причине он не мог обратиться в полицию... Понимаешь? – Продолжай! – Если бы ты видела его глаза, Салли! Этот человек переживал какую-то драму, клянусь тебе! Чем больше я над этим думаю, тем больше... – Продолжай, Вилли! – Хорошо. За ним гонятся, он хочет избавиться от преследователей, но не может искать защиты у полицейских. Что же он решает делать? Он хочет попасть в автокатастрофу, чтобы его отвезли в больницу! – Ты так считаешь? – Я ехал медленно, очень медленно. Я не мог его смертельно ранить! Несчастье не в том, что я сбил его, а в том, что он ударился головой о бордюрный камень. Вот в чем суть, Салли. Он не хотел умирать, он лишь хотел, чтобы на него наехали и он мог бы сыграть роль раненого. Тогда бы его отвезли в больницу, где он чувствовал бы себя в безопасности! Теперь я понимаю его колебания, его взгляд... Да, я все понял, Салли. Все понятно! Меня охватила ярость. Враги Массэ вызвали во мне настоящее бешенство: им мало было того, что они послужили причиной его смерти, теперь они преследуют его жену! Салли была права: есть люди, которым горе не к лицу, Люсьенн Массэ принадлежала к их породе. Я принялся расхаживать по гостиной. Салли молча следила за мной. Потом я схватил со стола фуражку. – Что ты собираешься делать, Вилли? – Я возвращаюсь туда. – Куда "туда"? – На ту улицу. Хочу взглянуть, стоит ли там его машина. А потом я отправлюсь в полицейский комиссариат. Инспектор, записывавший мои показания, дежурит сегодня всю ночь. Я слышал, как он говорил об этом своим коллегам. – А что ты ему скажешь? – Все. Разве я не прав? – Прав, Вилли. Это самое разумное. – Тебе не страшно будет наедине с ней? – Не слишком, – тихо проговорила она без особой уверенности. Я протянул ей револьвер с перламутровой ручкой, принадлежавший Люсьенн Массэ. – С этой игрушкой тебе будет спокойнее. – Ты так считаешь? Что я буду делать с этим оружием, мой бедный Вилли? Неужели ты думаешь, что я способна выстрелить в кого бы то ни было? Конечно, я так не думал, но все же предпочитал оставить ей револьвер. – Никому не открывай двери, ни под каким предлогом! – Об этом можешь не беспокоиться! – Ключи будут у меня. Салли проводила меня до лестничной площадки. Она пыталась храбриться, но видно было, что ей очень тяжело. – Включи пока телевизор. Думаю, сегодня ночью передачи будут идти долго. Виски вполне достаточно, а газированную воду ты найдешь на кухне. – Ну да, ну да, не беспокойся. Только возвращайся поскорее... – За час, самое большее, я управлюсь. Положив руку Салли на затылок, я поцеловал ее в губы. – Ты не сердишься на меня? – спросил я. – Что за дурацкая идея! Давай-ка отправляйся! Лестница была погружена в темноту. Я на ощупь нашел выключатель и зажег свет. Дверь за мною закрылась. В этот момент я чуть было не отказался от своей затеи с путешествием. Дверь из лакированного дерева показалась мне слишком хрупкой защитой. Я подумал, что, если с Салли что-то случится, я никогда не прощу себе этого. |
|
|