"Муки обольщения" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 7

— Ты пьян! — Это было первое, что сказала Джесси, открыв дверь и столкнувшись с шатающейся троицей в коридоре.

Капитан Райдл и Кэм, стараясь поддержать Ноя с двух сторон, бормотали извинения. Ной был гораздо выше их. Тяжело повиснув на плечах обоих сопровождающих, он обхватил их за шеи.

Посмотрев Джесси в лицо, он одарил ее подкупающей улыбкой. Находясь еще в здравом уме, он выглядел застенчивым.

— А вот наконец и я. Добрый вечер, жена.

Ной попытался отвесить небольшой поклон, и от этого Кэм и капитан чуть не упали на пол.

Джесси не могла сдержаться и рассмеялась. Затем она обратилась к провожатым:

— Пожалуйста, введите его и уложите в постель.

Шагнув в сторону, она пропустила их внутрь комнаты. Кэму удалось ловко протиснуться через дверной проем с повисшим на его плече Ноем. Однако капитан больно ударился, задев о косяк двери, когда оба нетвердой походкой вошли в каюту.

В настоящий момент Джесси трудно было разобраться, кто кого вел. Она спрятала улыбку, сомневаясь, что капитану Райдлу приятно было бы встретить ее ироничный взгляд и, подбежав к кровати, сняла покрывало.

— Бросьте его сюда, — попросила она.

— Моя жена хочет уложить меня в постель, — подмигнул Ной своим компаньонам, а потом с грустью добавил:

— Но она не хочет меня, когда я там нахожусь.

Джек смутился.

— Не обращайте на него внимания, миссис Маклеллан, — извинился он за друга, заметив, как Джесси закрыла руками свои пылающие щеки. — Он сам не понимает, что говорит. Я уже один раз днем приводил его в чувство, но, как видите, он снова напился. Мэм, не тревожьтесь, такое с ним редко случается. Дело в том, что я никогда не видел, чтобы он пил в одиночку, без братьев.

При этих словах капитан с Кэмом сбросили Ноя с плеч и тот плюхнулся на кровать.

Тихо застонав, Ной перевернулся на спину и прикрыл глаза рукой. Стены каюты почему-то качались.

— Джек, может быть, ты направишь корабль в более тихие воды?

— Тебя покачивает не океан, — ответил капитан без всякого сочувствия и повернулся к Джесси:

— Я должен идти, мэм, но, если хотите, Кэм останется и поможет вам.

Поскольку Кэм все время посматривал на дверь, горя нетерпением поскорее выскользнуть отсюда, Джесси отклонила предложение.

— Спасибо, капитан, я сама смогу позаботиться о

Муже. Мой отец имел пристрастие к выпивке, поэтому си

Туация мне вполне знакома.

— Ну что ж, как желаете. — Джек взглянул на Ноя. В его голосе звучала некоторая неуверенность. — Думаю, он проспится, хотя утром встанет с головной болью. Если

— что, направляйтесь сразу ко мне. С таким медведем трудно справиться.

— Я справлюсь, — заверила Джесси. — Спасибо, что привели его. Я сразу заподозрила что-то неладное, когда Кэм не смог достаточно толково ответить на мои вопросы.

Кэм опустил голову.

— Я думал, вы рассердитесь, мэм.

— Трудно быть сердитой при виде такой жалкой сцены, когда вы втроем, качаясь, стояли возле двери. А вам, капитан, самому могла бы понадобиться помощь, чтобы

— дойти до собственной каюты. Не поверю, чтобы Ной пил в одиночестве.

— Увы, мы опрокинули по одной вместе, — признался Райдл, тщетно пытаясь распрямить плечи и твердо держаться на ногах, — но ему показалось мало, и после он уже пил один.

Джесси усмехнулась:

— Может быть, и так.

Кэм обнял капитана за талию своей худенькой ручонкой и позволил облокотиться на себя.

— Мы пойдем, миссис Маклеллан. Спокойной ночи, — попрощался мальчик.

— Встретимся утром, Кэм. — Джесси заперла за ними дверь и переключила внимание на Ноя. — За вами, сэр, действительно нужно присматривать. — Она вздохнула.

Ной чуть приподнял руку, чтобы можно было ее видеть.

— За мной?

— Я думала, ты спишь, — удивилась Джесси.

— Я т-тоже хот-тел бы этого, — пробормотал Ной, опять прикрывая глаза рукой. — Еще бы одну кружечку пива, и все было бы хорошо. — Он неуклюже принялся ударять ногой об ногу, пытаясь снять ботинки. — Чертовски неудобно.

— Да, еще одна кружечка пива, и стало бы удобнее, — съехидничала Джесси, направляясь к кровати. — Давай, я помогу. У тебя движения только что появившегося на свет телка.

— О, мадам, ваши комплименты могут вскружить мне голову.

Джесси чуть улыбнулась, покачивая головой:

— Глупый.

Она сбросила на пол его обувь и сняла носки.

— Ты собираешься меня раздеть?

— Джесси застыла.

— Я не буду, если ты не хочешь, но сомневаюсь, что в одежде приятно спать.

— О, Джесси, — рассмеялся он, — я хочу, я очень хочу.

Его слова, истинный смысл которых сразу до нее

Дошел, не обидели и даже не напугали Джесси. Наоборот, она неожиданно для себя обнаружила, что улыбалась. Находясь в состоянии опьянения, он был не более опасным, чем Кэм. В самом деле, он казался таким же неловким и беспомощным, как ребенок. Джесси слегка ущипнула его за ногу.

— Веди себя прилично, не то я не ручаюсь за себя.

— Слушаюсь, мэм, — торжественно поклялся он.

Джесси склонилась над работой.

— Это в тебе говорит алкоголь, — с укором сказала

— Джесси. «Тебе ведь неделями не хотелось прикасаться ко

— мне», — чуть не добавила она.

— Ты не права, — возразил Ной.

Он потряс головой, чтобы привести в порядок мысли, комната вновь заходила ходуном. Ной закрыл глаза, но стало еще хуже. Он уткнулся в подушку, подавив стон.

Джесси злилась, продолжая зашивать одежду. Она старалась не смотреть в его сторону, чтобы не поддерживать разговор. Лишь услышав тихое похрапывание, она отложила работу в сторону, переоделась ко сну и погасила лампы.

Скользнув под одеяло, она обнаружила, что кровать казалась не такой просторной, как вначале. Ной умудрился лечь посередине, раскинув свои длинные ноги и руки во все стороны. Джесси отодвинула его руку и очень осторожно оттолкнула ногу, устраиваясь поудобнее.

— Ты и сейчас не хочешь обнять меня? — прохрипел он.

От неожиданности Джесси вытянулась, как струна

— Ты все еще не спишь

— Дремлю… ожидая тебя. Да и как я могу уснуть, если ты все время ерзаешь возле меня?

— Я не ерзаю! Вы, сэр, заняли всю кровать!

— Он рассмеялся:

— Что?

— Вы не могли бы быть так любезны подвинуться?

— Разумеется. — Ной был вынужден повернуться на бок. Похлопав по освободившемуся месту, он произнес:

— Ты можешь спать здесь.

Воспользовавшись тем, что она на сей раз промолчала, Ной схватил Джесси за руку и дернул к себе

— А вот этого делать было не нужно, — твердо сказала она, пытаясь освободить руку.

Ной расслабил пальцы, и Джесси отодвинулась.

— Что и следовало доказать, — произнес он тоном человека, уверенного в своей правоте.

Джесси не поняла его слов.

— Ты о чем? — спросила она.

— Как только я отпускаю тебя, ты уходишь. Джесси, я совсем не нравлюсь тебе?

— Ной, ты несешь чепуху. Ты на самом деле здорово напился. — Затем она мысленно добавила: «И шаловлив, как котенок».

Он стал нежно водить рукой вдоль ее бедер. Джесси игриво шлепнула его, отнюдь не намереваясь пробудить злость.

— Как ты жестока со мной. — Театральным жестом Ной дотронулся рукой до сердца. — Чрезмерно жестока.

Джесси со смехом толкнула его в грудь. Ною удалось поймать ее руку, но она уже не сопротивлялась, ощущая ладонью тепло его тела и учащенные удары сердца.

— Ты пьян, Ной Маклеллан, абсолютно пьян, — защищалась Джесси, но только на словах.

— Ты уже говорила об этом, — самодовольно улыбнулся он, — но все равно приятно.

— Не сомневаюсь.

Ной ласково погладил изящное запястье Джесси.

— Ты так и не ответила на мой вопрос. Я тебе совсем не нравлюсь?

— Этот вопрос показался мне смешным.

— Не такой уж он и смеш… нелепый. — Ной подождал, но так и не получив ответа, повторил:

— Ну?

— Вообще-то ты мне нравишься.

— Неужели? — Ной был удовлетворен услышанным.

А какого еще ответа он ждал от нее? Несколько выпитых кружек грога развязали язык. Он слишком много болтал Джеку, строгое молчание которого давало ему повод пить все больше и больше.

— Хорошо, что ты так сказала. — На какой-то момент Ной задумался. — Не помню, говорил ли я, что у тебя красивые груди?

— Ной, перестань!

— Это правда, — не унимался он, прижимаясь к ней и обнимая за талию.

— Весь этот разговор абсурден. Я уже сказала, что ты сейчас не в лучшей форме. Пожалуйста, позволь мне встать. — Джесси толкнула его в плечо, но не смогла

— сдвинуть с места. — Ной, прошу тебя! Не думаю, что сейчас ты осознаешь свои действ… — Джесси неожиданно замолчала.

«А что, если это на самом деле так? Будет ли он помнить обо всем утром?» — размышляла она. Жизненный опыт Джесси подсказывал, что отец порой забывал па следующее утро о том, что происходило накануне, когда он сильно напивался. Однажды подсматривая за родителями, развлекавшимися с большим количеством гостей ь танцевальном зале, она вывихнула плечо, оступившись и упав с лестницы. Отец сам отнес дочь на руках к врачу и помог вправить плечо. После этого он всю ночь просидел возле ее кровати. Однако на следующее утро совершенно не помнил, как очутился в комнате дочери, как отнес ее к доктору и сам же ассистировал тому. Когда же выяснилась правда, он задал Джесси хорошую голозомойку за своевольность и недостойное поведение. При этом он уже не проявлял к ней того чувства сострадания, какое испытывал прошлой ночью.

Вспомнит ли обо всем Ной завтра? Способен ли четко осознавать происходящее сейчас? В голове Джесси вдруг мелькнула шальная мысль: если бы они вдруг занялись любовью, понял бы он тогда, что она девственница?

Джесси почувствовала прикосновение его руки на своей груди, но на этот раз не стала противиться, хотя действовал он грубо и неловко.

Джесси наконец решилась. Она потерпит его ласки этой ночью и разрешит осуществить желаемое, но зато сохранит свою тайну.

Джесси показалось, что ее план безупречен, и она тут же принялась выполнять его. Девушка обняла Ноя за плечи и притянула к себе. Когда же он нежно поцеловал ее, то подумала, что ночь, возможно, и не будет такой уж ужасной…

Вопреки всем ожиданиям его губы не пахли прокисшим молоком. Наоборот, Джесси почувствовала приятный запах рома или чего-то еще. Может быть, перечной мяты? Она утопила свою улыбку в поцелуе. Вероятно, Ной пытался заглушить запах алкоголя с помощью мяты? Скорее всего эту идею подкинул ему Кэм. Парень где-то хранил высушенную мяту и при необходимости всегда приносил Гедеону. Джесси была рада, что в данном случае он предложил мяту Ною. Поцелуй оказался превосходным.

В тот момент, когда она глубоко вздохнула от наслаждения, Ной принялся дразняще водить языком по ее верхней губе, не выпуская девушку из своих объятий. Джесси дрожала от возбуждения. На его спине оставались крошечные царапинки от ее ногтей. Ной нежно растирал сосок ее груди, ощущая, как трепетало тело под тонкой сорочкой.

— Тебе нравится, правда? — спросил он, заметив ее смущение.

Она кивнула, уткнувшись лицом ему в плечо. Прежде чем снова поцеловать, Ной начал щекотать своим дыханием ее шею. Джесси почувствовала, что в то же время он удивительно проворно расплетал ее косу. Смутно осознав, что его движения были не так уж плохо скоординированы, она пришла в ужас от мысли, что Ной не настолько пьян, как казался на первый взгляд. В целях предосторожности она даже оттолкнула его, но он запутался пальцами в ее волосах.

Джесси тихо рассмеялась при виде его растерянности и беспомощности.

— Вот почему я всегда заплетаю косу, — сказала она, — мои волосы очень непослушные.

Ной задержал взгляд на ее волосах, отливавших золотом при лунном свете. Внезапно он ощутил на себе воздействие ее необыкновенной красоты. Ему даже стало трудно дышать от этого нового ощущения. Нежно коснувшись кончиками пальцев мягких завитушек, он снова принялся ласкать ее груди.

Никогда прежде в его ласках не чувствовалось столько почтения, как сейчас. Джесси была потрясена. Взяв его руку и на мгновение задержав, она поднесла ее к своим губам. По телу Ноя пробежала дрожь, когда кончиком языка она дотронулась до подушечки его большого пальца. Джесси не осознавала, что на ее лице играла манящая улыбка сирены, а глаза побуждали Ноя к дальнейшим действиям. И лишь когда она опять ощутила его губы на своих губах, то поняла, что он делал именно то, чего ей так хотелось в последнее время.

Поначалу поцелуи Ноя были нежными, дразнящими, в них заключался только намек на страсть, бушевавшую в его теле, но вот она застенчиво провела дрожащим язычком по его верхней губе, и он впился в ее губы, уже не сдерживая свое неистовое желание обладать ею.

Джесси обвила Ноя руками, тормоша его густые волосы, гладя плечи и мускулистую спину. Постепенно ее пальцы опускались все ниже и ниже… Как долго ждала она этого момента! Мысль о том, что он даже не мог догадываться о ее желании, придала ей смелости. Движениями рук выводя узоры на его спине, она чувствовала напряжение мужского тела. Джесси с наслаждением вдыхала запах рома, перечной мяты и аромата мускуса, присущего только Ною. Своими легкими прикосновениями она приводила его в трепет.

Ной вдруг отпрянул, изнутри вырвалось что-то вроде рычания. Оторвавшись от ее губ и взяв лицо обеими руками, спросил:

— Джесси, кто я?

Удивляясь вопросу, она ответила без колебания:

— Ты Ной. — И задержала на нем взгляд. На красивом лице отражалось неистовое желание. Несмотря на отяжелевшие веки, он не выглядел сонливым. Его губы были влажными от ее поцелуев, и Джесси нестерпимо захотелось снова прикоснуться к ним языком. — Ты Ной. Ты мой Муж… и я хочу тебя.

Ее руки скользнули вниз по его спине и остановились на талии. Джесси в нерешительности помедлила и, чувствуя, что помощи от него не будет никакой, расстегнула пуговицы его кальсон. Когда затем она попыталась снять их с узких бедер, Ной приподнялся, схватив ее руки.

— Джесси, я не смогу сдержаться. Если ты просто дразнишь меня, то лучше перестань.

Она покачала головой:

— Нет, я не дразню тебя.

Ее опять охватил страх, поскольку он казался абсолютно здравомыслящим, только речь была несколько невнятной. Да еще движения его были неуклюжими и неповоротливыми, когда он старался избавиться от кальсон, все это позволило ей снова успокоиться. Глуповатое выражение его лица тронуло ее сердце. Джесси села и помогла ему выбраться из кальсон, которые он тут же швырнул через кровать на пол. Она рассмеялась, заметив, какой при этом у него был самоловольный и отчасти торжествующий вид. Смех тут же оборвался, как только Ной повернулся к ней. Теперь его лицо уже казалось серьезным… и настороженным.

— А сейчас ты, — промолвил он.

— Что я?

— Твоя очередь снимать ночную сорочку.

У Джесси пересохло во рту. Даже помогая ему раздеваться, она старательно избегала смотреть на нижнюю часть его тела. Но в тот момент, когда он сказал, что настала ее очередь раздеваться, она все-таки опустила взгляд и уже не в состоянии была его отвести.

В отличие от Ноя, казавшегося совершенно непринужденным и, пожалуй, равнодушным к тому, что служило доказательством его возбуждения, Джесси не могла оставаться безразличной. Она от страха замерла, не уверенная в том, что может дышать, глотать или моргать. Девушка понимала, что сейчас у нее ужасно глупый вид и что если она не прекратит тупо разглядывать Ноя, то он, несомненно, догадается, что раньше ей никогда не приходилось видеть обнаженного возбудившегося мужчину. И все же Джесси не в состоянии была повернуть голову. Простая механика интимного акта, чем они собирались заняться, полностью ошеломила ее. Молодое женское тело еще не было готово к… такому!

Не выдержав ее зачарованного взгляда, Ной натянул край одеяла на бедра. Наклонившись вперед, он дотронулся указательным пальцем до ее подбородка и приподнял лицо Джесси.

— Я воспринимаю твой взгляд как комплимент, — ухмыльнулся он. — Мне бы тоже хотелось посмотреть на твое обнаженное тело. Пожалуйста, сними рубашку.

Джесси встала на колени и дрожащими руками схватилась за подол ночной сорочки. Затем она медленно принялась снимать ее. Движения были неторопливыми, но не потому, что она с ним заигрывала, просто ею снова овладели стыдливость и робость. Ной начал ей помогать. Кружевная оборка рубашки поднималась все выше и выше. Вначале обнажились бедра, затем ягодицы и плоский живот. Тонкая ткань щекотала соски грудей и плечи. Когда наконец с рубашкой было покончено, Ной заключил Джесси в объятия, ощущая под ладонями рассыпавшиеся по ее спине шелковистые волосы. От его прикосновений все у нее внутри сжалось.

Она продолжала испытывать приятное напряжение и тогда, когда он накрыл ее всем телом, шепча нежные слова и касаясь кончиком языка мочки уха.

— Джесси, как ты красива. Ты даже не знаешь, насколько… обворожительна, — задыхался он от страсти и собственных слов.

Ной целовал ее веки и тихо пульсирующие виски, губами касался щеки и стройной длинной шеи. Его ладони, только что покоившиеся на ее грудях, уступили место его губам. Сначала он нежно целовал один набухший сосок, а затем, услышав ее негромкий стон, переключил внимание на другой.

У Джесси было такое чувство, будто ее тело лизали крошечные язычки пламени. Обнимая Ноя за плечи, она проводила своей ногой по его ноге. Она уже не испытывала стыда, когда его рука коснулась интимного места. Наоборот, она полностью доверилась ему. Даже пульс ее тела, казалось, подстраивался под тот ритм, который задавал Ной. Она раздвинула ноги, поддавшись внутренней потребности, а не потому, что он настаивал на этом. Джесси уже не было страшно от мысли, что он овладеет ею. Больше всего сейчас ей хотелось именно этого.

— Пожалуйста, Ной, — шептала она, — люби меня сильнее.

В течение какого-то мгновения он не решался сделать то, о чем она просила. Ему хотелось подольше поласкать ее, пока она не достигла наивысшего возбуждения, сродни тому, что испытывал он сам. Но Джесси не унималась, и он уступил.

— Помоги мне, Джесси, — попросил Ной, обхватив руками ее бедра.

Она действовала, повинуясь скорее инстинкту, нежели чувствам. И отдавалась ему, не задумываясь о последствиях. Сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, она лишь схватила рукой край простыни и зажала зубами.

Ной наклонился вперед, опираясь на локти.

Я причинил тебе боль? — спросил он, внимательно глядя ей в лицо.

Он был удивительно сдержан, хотя ему стоило это больших усилий. Джесси чувствовала теплую твердую плоть, которая двигалась внутри ее, а острая боль постепенно сменилась приятными ощущениями. «Все нормально, — мысленно твердила она. — Все будет хорошо».

— Нет, мне абсолютно небольно.

Господи, он словно меч вложил в ножны! Не может быть, чтобы ей не было больно!

— У тебя все такое узкое… маленькое. — Движения его бедер были осторожными, медленными, как будто он хотел осмыслить ту картину, что возникла в его мозгу вслед

За словами. — И Боже, какое восхитительное! — Ему было мучительно больно сохранять спокойствие. — Ты уверена, что все хорошо?

— Безусловно. Дело в том, что… прошло много времени. «Целая жизнь», — мысленно добавила она. — Мы с Робертом не… ну, ты понимаешь, когда я узнала о своей беременности, мы не… а когда было уже можно опять… после появления на свет Гедеона… Роберт серьезно заболел. — Джесси с тревогой взглянула на Ноя. Не слишком

— ли далеко она зашла, упомянув снова имя Роберта? — Извини, мне не следовало произносить его…

— Шшш. — Он нежно прикоснулся к ее губам. — Все нормально. Я рад, что ты мне это рассказала. Теперь я буду еще осторожнее.

Джесси могла уже не сдерживать свой крик. Лучше бы сейчас он был с ней груб, а не так нежен. Тогда она смогла бы забыть о своей вине. Ной был более терпелив, чем она ожидала, и, по ее мнению, более терпелив, чем она того заслуживала. Он не спеша продолжал ее ласкать, а от ощущения тяжести его тела у нее внутри все горело. Она гладила его плечи, спину, опускаясь ниже до ягодиц.

То, что происходило в данный момент, казалось ей нереальным. Прежде она не была знакома с теми ощущениями, которые вызвал в ней Ной. Он как будто владел ключом от двери, о существовании которой ей до сих пор было неизвестно.

Джесси закрыла глаза и увидела перед собой мерцание множества разноцветных искр. Ее вдруг охватило такое напряжение, что она еле дышала. Но вскоре все закончилось. Она молча улыбалась от наслаждения, которое получила каждая клеточка ее тела.

— Джесси, посмотри на меня, — требовательным тоном произнес Ной. Ему не терпелось увидеть ее глаза, чтобы удостовериться, что на этот раз она не перепутала его

С Робертом.

У Джесси задрожали ресницы, затем она открыла глаза. Лишь края их радужной оболочки имели бледно-серый цвет, но в середине они были бездонными, ярко-черными, словно отшлифованный оникс.

— Ной, — благодарно шепнула она.

— О Господи, Джесси, — глубоко вздохнул он, слегка приподнявшись, — спасибо тебе за это.

Больше всего на свете сейчас он боялся услышать имя Роберта, но она не произнесла его. Держа его в своих объятиях, Джесси сказала «Ной». Его собственное имя эхом прозвучало в ушах Ноя, заставляя трепетать все его тело.

Они оба лежали, не шевелясь. Закрыв блестящие от слез глаза, Джесси не знала, была ли в данный момент счастлива, несчастна или находилась где-то между этими чувствами. Как только Ной отодвинулся, она ощутила себя очень одинокой. Простыня и стеганое одеяло, которыми он накрыл ее и себя, казались жалкой заменой его горячего тела. Ей было недостаточно того, что одной рукой он обнимал ее за талию. Ей хотелось, чтобы он что-нибудь сказал. Или, может быть, он ждал, что она заговорит первой? С другой стороны, нужно ли было вообще говорить о чем-то после того, что произошло между ними?

«Очевидно, нет», — решила Джесси, взглянув в лицо Ноя. Его голова покоилась на вытянутой руке, и не было сомнения, что он крепко спал. Что ж, он ведь получил то, что хотел. «Странно, — подумалось ей, — но и я тоже стремилась к тому».

Джесси легла на бок, повернувшись к Ною лицом, и нежно коснулась его щеки тыльной стороной руки. «Будет лучше всего, если завтра утром ты ни о чем не вспомнишь», — прошептала она, достаточно того, что она одна сохранит все в памяти за них обоих. Скользнув рукой по его шее, Джесси закрыла глаза и стала ждать, когда сон овладеет ею.

Ной проснулся с первыми лучами солнца и сразу четко вспомнил все подробности предыдущего дня. Но это лишь добавило ему головной боли. Неужели он в самом деле, закончив заниматься любовью, заснул, подобно зеленому юнцу, в первый раз познавшему женщину? Да, он действительно уснул. Ной сел, свесив ноги с кровати, и обхватил руками раскалывающуюся от боли голову. Господи! Он заставил ее ощутить себя проституткой! «Черт побери, обошелся с ней, как с какой-нибудь дешевой девкой из бара…» — с ужасом подумал Ной.

И он слишком быстро достиг вершины. Она не успела дойти до кульминационного момента. Он осознавал это и чувствовал себя виноватым независимо от того, поняла ли это она. Ему следовало догадаться, что после долгого воздержания она могла испытывать некоторую боль. Ной застонал, вспомнив, как хорошо ему было с ней. Он не скрывал от нее своего наслаждения. Никогда прежде он не проявлял своих эмоций с женщинами, как бы сильно алкоголь и страсть ни развязывали ему язык. Он никогда не терял контроля над собой. Физически связь с Джесси также не была для него чем-то особенным. Наконец-то она расплатилась с ним за то, что он взял ее под свою защиту. Тогда почему же он так переживал за свои слова и поступки?

Ной встал с кровати, сунул ноги в тапочки и подошел к умывальнику. Налив в него чистой холодной воды, он обрызгал свое лицо, прополоскал рот, все еще ощущая запахи грога и перечной мяты, а затем побрился. Взглянув на свое отражение в зеркале, он обнаружил, что выглядит не таким уж изможденным и осунувшимся, как ожидал. Ной усмехнулся: вряд ли на нем могла отразиться одна ночь пьянства. И все же сильная головная боль являлась следствием неразумного поведения. Ной отложил в сторону лезвие и вытер с подбородка последние следы мыла. Услышав в соседней комнате возню Гедеона, он облегченно вздохнул в надежде заняться более приятным делом, нежели самобичевание.

Поменяв ребенку подгузники, Ной перенес его вместе с игрушками в большую комнату.

— Только не буди свою маму, — тихо попросил он малыша, — Кэм принесет тебе завтрак еще до того, как ты осознаешь, что голоден.

— А его мама уже проснулась, — сонным голосом произнесла Джесси и, указав на свободное место возле себя, добавила:

— Примеси Гедеона, пожалуйста, ко мне. Мы

— вместе станем дожидаться Кэма.

Подойдя к кровати, Ной обнаружил, что ночная рубашка Джесси валялась у ее ног, а она сама накрыта одной лишь простыней. Ему тотчас вспомнилось ее стройное тело, красивые длинные ноги, изгиб плоского живота, изящная талия, пышные сочные груди. Он вспомнил обо всем. Судорожно сглотнув, он посоветовал:

— Тебе бы лучше одеться, пока не пришел Кэм. «А то я буду выглядеть законченным идиотом», — добавил Ной про себя.

Вместе с желанием зарыться с головой под одеяло Джесси охватило чувство стыда. До этого момента она совершенно позабыла о своей наготе. Ной, по всей видимости, нет. Он внимательно и задумчиво разглядывал жену. Держа Гедеона на руках, он что-то ворковал ему на ушко, но взгляд золотисто-зеленых глаз был прикован лишь к ней. Джесси было совершенно непонятно, почему он так смотрит.

Обескураженная, она принялась на ощупь искать ночную сорочку, в то же время придерживая перед собой одеяло. Потом она исчезла под одеялом, захватив рубашку.

Первым рассмеялся Ной, и Гедеон, глядя на него, последовал его примеру. Со стороны можно было подумать, что на кровати возилось не менее трех человек, так активно она двигалась, вытягивая руки и ноги и извиваясь. Одеяло то и дело вздымалось, спутывалось и расправлялось. Когда же появилась ее голова, Ной не увидел в выражении лица и намека на волнение. Он знал Джесси уже достаточно хорошо, чтобы догадаться: с самого начала это было всего лишь игрой, притворством. Разглядывая ее еще до того, как она скрылась под одеялом, Ной понял, что она нисколько не сожалела, что переспала с ним. Ее ясные серые глаза говорили об этом. Ной не сомневался, что оставшийся до Виргинии путь преподнесет им немало сюрпризов.

Посадив ребенка рядом с Джесси, он устроился поблизости, скрестив ноги.

— Прошлой ночью ты не была такой застенчивой, как сейчас, — улыбнулся Ной, — возможно, немного сдержанной, но не застенчивой.

— Тогда было… совсем другое, — тихо промолвила она.

— Неужели?

Джесси выпрямилась и поправила неглубокий вырез своей рубашки.

— Здесь не было Гедеона, — выкрутилась она.

— Ной с трудом подавил в себе улыбку.

— Прошлой ночью ты была великолепна.

Он взглянул на малыша, но того абсолютно не волновал их разговор. Ребенок развлекался, играя с бусинками, ударял ножками по одеялу.

— К тому же прошлой ночью было темно, — добавила Джесси.

— Да, обычно так и бывает. Темно. Я имею в виду, что ночью всегда темно. — Ной явно подтрунивал над ней.

— Его глаза светились озорством.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Сомневаюсь. Если ты хочешь сказать, что я не мог видеть тебя прошлой ночью из-за темноты, то глубоко оши баешься. Я видел всю тебя отлично. — Ной вызывающе окинул ее взглядом затуманенных глаз. — Тебя освещал лунный свет и звезды. Единственное, что мне не удалось выяснить, так это какого цвета твои соски. — На минуту замолчав, он спросил:

— Они розовые?

Взяв мячик у Гедеона, Джесси швырнула им в голову Ноя. Тот успел нагнуться, и мяч пролетел мимо. Джесси неожиданно подумала, что желаемого результата можно было бы достичь, лишь сбросив на его голову с высоты десяти футов кузнечную наковальню.

— Что ты замышляешь? — поинтересовался Ной.

Она вздрогнула, удивившись тому, что он словно читал ее мысли.

— Чем ты?

Он пожал плечами:

— Просто вижу по выражению твоего лица, что ты что-то скрываешь и поэтому мучаешься. Твои глаза и язык каждый раз выдают тебя.

Джесси могла бы ему рассказать то, от чего его самодовольный вид сразу бы изменился. Он даже и не догадывался, как много тайн она скрывала от него.

— Правда? — любезно произнесла она.

— Минуту назад ты глядела на меня так, как смотрел бы, наверное, убийца. Но теперь ты думаешь о том, что есть вещи, о которых мне неизвестно.

Джесси не удалось скрыть изумления.

— Откуда ты знаешь? — встревожилась она.

— Уверен, что так и есть. — Ной нагнулся вперед и, опершись на руки, осторожно, чтобы не помешать играющему Гедеону, поцеловал ее в полураскрытые губы. — Например, мне неизвестно, какого цвета твои соски. — Он задержал на ней свой взгляд. — Будь осторожна, Джесси, со своими тайнами, — предостерег он, — не используй их, чтобы унизить меня. Если я захочу, то смогу их разгадать, но тогда буду действовать безжалостно.

Джесси побледнела, но промолчала.

Прислонившись спиной к стене, Ной потянул за край одеяла, чтобы привлечь внимание Гедеона. Малыш радостно залепетал.

— Я постоянно думаю о том, что случилось прошлой ночью, — снова обратился Ной к Джесси.

— Да? — Ей не хотелось затрагивать эту тему.

— Я не очень-то хорошо зарекомендовал себя. Напился и был нетерпелив. Вопреки данным себе же обещаниям я срорсировал события, а потом нагло заснул.

— Ты не принуждал меня, — ответила Джесси, не понимая, куда он клонит. — Я ведь не отказывала тебе.

Ной отрицательно покачал головой:

— Насколько мне помнится, такое было несколько раз.

«Определенно его память нельзя назвать слабой», — подумалось Джесси И все-таки ему не стоило упрекать себя, по крайней мере по этому поводу, а ей не нужно было тревожиться, хотя бы до поры до времени.

— Просто ты действовал более настойчиво, чем обычно, вот и все. — Она отчаянно старалась выглядеть непринужденной.

Ной не унимался:

— Я причинил тебе боль. Но я не хотел этого.

— Н-нет. Мне нисколько не было больно. — Что бы он подумал, если бы узнал, что помог ей избавиться от одной из улик, которая могла бы разрушить их с Гедеоном будущее? Благодаря Ною теперь она могла принадлежать другому мужчине, который любил бы ее и которого, может быть, полюбила бы и она сама. Отныне она не станет бояться, что кто-то подумает, будто Гедеон не ее ребенок. — В любом случае, это… это была моя вина, если я и ощущала боль. Я… я слишком возбудилась. — Смутившись, Джесси опустила взгляд.

У Ноя возникло желание признаться ей, какое огромное наслаждение доставляла ему ее страстность, но тут его внимание привлекло постельное белье, когда Гедеон откинул в сторону стеганое одеяло. Простыня была испачкана кровью. Ной совсем сбросил одеяло и увидел несколько кровяных пятен.

— О Господи, Джесси! Почему ты не сказала мне об этом?

Она тоже метнула взгляд на простыню, и ей показалось, что она близка к обмороку из-за своего обмана. Джесси знала, но сейчас совсем забыла о том, что после физической близости с мужчиной обычно идет кровь. Она растерялась. А ведь многие женщины гордятся тем, что могут показать мужьям доказательство своей девственности. Некоторые женщины даже пытаются обманным путем представить это доказательство. А ей утром после первой брачной ночи приходилось убеждать мужа в обратном.

У молодой женщины было три выхода из создавшегося положении. Она могла рассказать ему всю правду, и тогда их отношениям сразу пришел бы конец. Можно было попытаться объяснить, что он слишком быстро овладел ею после долгого воздержания. Кстати, Ной сам говорил ей об этом. Однако она отбросила второй вариант ответа, как и первый. По какой-то неизвестной причине ей не хотелось заставлять Ноя чувствовать себя виноватым.

— Да, сэр?

— Куда ты так спешишь?

— Мне нужно передать капитану, что Росса Буккера переправили на борт «Саргуса».

— Одну минутку. — Ной приблизился к Кэму. — Ты хочешь сказать, что пленника пересадили на другой корабль? Когда это случилось?

— Совсем недавно. Это был приказ капитана Райдла, сэр, вскоре после того, как мистер Мэйсон сообщил ему, что увидел другое судно, проходившее мимо нашего. Капитан распорядился, чтобы мистер Мэйсон узнал, смогут ли те люди взять нашего пленника к себе на борт. Просигналили «Саргусу», и Букера согласились принять. Теперь вы в курсе, что его уже здесь нет. Он возвращается в Англию, только капитан не знает, что все это уже выполнено, потому что сидит в своей каюте с сильной головной болью. — Кэм вздохнул, метнув взгляд на Ноя. — Осмелюсь сказать, вы выглядите гораздо лучше капитана.

Ной усмехнулся, подумав, что боль в висках действительно утихла.

— Только не говори об этом капитану Райдлу. Уверен, единств енное, что может облегчить его страдания, — это мысль о том, что я мучаюсь сильнее.

Кэм улыбнулся:

— Именно так он и сказал.

— И вот еще что: когда ты сообщишь ему о Россе, будь любезен, позаботься о нашем завтраке. Нельзя больше злоупотреблять хорошим настроением Гедеона.

— А вам что-нибудь приготовить?

— Нет, спасибо, я перекушу вместе с капитаном. — Ной уже собирался уходить, но остановился. — Кэм, миссис Маклеллан для стирки детских вещей понадобится вода. Попроси кого-нибудь помочь тебе, не берись за все дела в одиночку. Ей также будет нужна вода и для принятия ванны. Я говорю о свежей морской воде, Кэм, — добавил Ной, заметив вопросительное выражение лица парня.

Кэм быстро кивнул в знак согласия, а затем поспешил удалиться. Ной понимал, что будет скучать по нему, когда они доберутся до Америки. «Если бы я забрал с собой в Филадельфию Джесси и Гедеона, то обязательно попросил бы Кэма присоединиться к нам». Ной прервал свои мысли, как только осознал, что произносит их почти вслух. Господи! О чем я думаю? Джесси с Гедеоном в Филадельфии? Да это абсурд какой-то!

Поднявшись на верхнюю палубу, Ной тут же направился к гакаборту, решив присоединиться к некоторым членам команды, которые тоже испытывали потребность в утреннем облегчении организма. Он не обратил внимания на их дружелюбное подшучивание по поводу его морской болезни. Насмешки казались непристойными, но смеялись над ним, а не над Джесси, и Ной позволил подобную вольность. Он думал, что ничего не могло испортить его отличного настроения в это утро. Однако спустя минуту он заметил Следы крови на своем теле, когда застегивал ширинку, и понял, что ошибался насчет хорошего настроения.

— Чуть ошеломленный увиденным, Ной поспешил уйти, чтобы побыть одному и еще раз как следует обо всем поразмыслить. Он присел на веревку, сложенную в круг витками непосредственно под бизань-мачтой и, поджав колени к гРУДи, тупо уставился вперед. Но, кроме образа Джесси, °н ничего перед собой не видел.

Сомнений не оставалось: кровь на его теле не была результатом менструального цикла Джесси. Казалось уж слишком не правдоподобным, что ее ежемесячное недомогание проявилось, как только он овладел ею. К тому же она должна была догадываться о приближении месячных, не так ли? Но она явно не была к ним готова, поскольку под рубашкой ничего не было надето. Ко всему прочему за время их совместного проживания он уже успел узнать о некоторых ее интимных привычках. Джесси очень следила за личной гигиеной. Отсчитывая назад дни по пальцам, Ной старался вспомнить, когда приблизительно у нее была менструация. Оказалось, только две недели прошло с того времени. Да, Джесси лгала ему.

Он прижал ладонь ко лбу. Голова вновь начала раскалываться от боли. Ему показалось, что колышущиеся над ним паруса шумели подобно громовому раскату. Солнце скрылось за тучей, и на Ноя упала холодная серая тень. Даже природа подстраивалась под его настроение.

Почему же Джесси лгала? Ему не терпелось получить ответ на этот вопрос. Почему она не созналась, что он все-таки сделал ей больно? Но это означало, что… Нет, все казалось каким-то бредом. Ной принялся сильнее массировать виски, словно желал стереть мрачные мысли. Однако не так-то просто это было сделать. Он как будто вел внутренний диалог с самим собой.

— Она была девственницей.

— Не может быть, глупец, она ведь была замужем.

— Это она говорит, что была замужем.

— Но ведь у нее ребенок. Она говорит, что Геде

— он — ее сын.

— Конечно, Гедеои — ее сын. Посмотри, как она

— его любит

— Никто и не отрицает, что она его любит, но служит

— ли это доказательством, что он ее сын?

— Да. Да. Гедеон — ее сын.

— Значит, она не девственница.

— Проклятие, но она девственница!

Несколько проходивших мимо членов команды остановились и взглянули в сторону Ноя.

— Простите, мистер Маклеллан, — наклонился к

Ною один из Них, — но никто из нас не говорил ни о чем

Подобном.

Ной нахмурился:

— Я разговаривал не с вами! Я просто размышлял вслух.

— Ах, вот в чем дело. Но это плохой признак. — Обратившийся к нему мужчина ссутулился от пристального

— взгляда Ноя.

Разозлившись от того, что он действительно разговаривал вслух с самим собой, Ной стиснул зубы, чтобы такого больше не повторилось. На чем же он остановился? Ну да, он выкрикивал, что она девственница. В этот момент ему также вспомнилось, что она называла их женитьбу браком по расчету и не хотела иметь с ним физическую связь. Хитрая дрянь. Она вовсе не носила траур по покойному мужу, она просто защищала свои интересы.

— Но почему тогда она позволила мне любить ее про

— шлой ночью?

— Просто она думала, что ты в стельку пьян и ни о

— чем не догадаешься.

Ной осознавал, что это было правдой. Ее так удивило его возбуждение. Он тихо застонал, вспомнив, с каким наслаждением овладел ею. А сегодня утром, заливаясь от стыда румянцем, она застенчиво сказала, как хотела его вчера. Представляя все теперь в ином свете, Ной понял, что Джесси толкнуло отдаться ему отчаяние и безнадежность, а не страсть. Если бы он не заметил крови, Джесси продолжала бы держать его в неведении, и неизвестно, до каких пор.

— До сегодняшнего дня она сочиняла все очень складно, — мрачно подумал Ной. — Однако существовала точка пересечения линий правды и лжи. И этой точкой был Гедеон. Кто он?

— Спроси у Джесси.

— Не могу. Нет, я бы смог, но все равно она ничего не скажет. Она не доверяет мне.

— Это можно исправить.

— Она никак не решается рассказать правду.

— Ты должен завоевать ее доверие.

— Зачем? Я хочу просто придушить ее.

— Пустые разговоры.

Ной услышал, что невидимый собеседник рассмеялся над ним. Начиная тревожиться за свое психическое состояние, он прекратил этот мысленный диалог. Ной мог бы сейчас возвратиться в свою каюту и заставить Джесси во всем признаться, кое-что ему уже было известно, но что это дало бы? Ее обман и лживые поступки преследовали одну цель: быть рядом с Гедеоном. Но почему? Кем ей приходился этот малыш? Ной не сомневался, что у Гедеона не было близких родственников. Джесси могла бы солгать, что ребенок был ее родным братом или кузеном. Однако она продолжала играть роль безутешной вдовы даже после того, чак стала известна ее причастность к ограблению на почто вой дороге. Вероятно, для нее было очень важно, чтобы Ной считал ее матерью Гедеона.

О Боже! А что, если она была искренна, когда говорила, что ей необходимо скрываться? Может быть, она просто обыкновенная сумасшедшая? Скорее всего она действительно думает, что Гедеон ее сын. Не украла ли она его?

Ной не хотел дальше развивать последнюю мысль. Не мог он поверить и в безумие Джесси. Что бы она ни делала, все ее поступки были направлены на защиту Гедеона.

«Защиту». Почему он употребил это слово? Почему ребенок нуждался в ее защите?

Ной понимал, что по-прежнему у него больше вопросов, нежели ответов. Хотя кое-что было абсолютно ясно: Джесси не была душевнобольной, И если не считать эпизода с ограблением, то ее нельзя было назвать и преступницей. Она не была способна совершить что-то противоправное. Но это совсем не означало, что она всегда действовала в рамках закона. Ной мог бы побиться об заклад, что Джесси была вовлечена во что-то более серьезное, чем делала вид. Но если это действительно так, как же он сможет бросить ее? Ему было мучительно признавать тот факт, что теперь он нес за нее моральную ответственность. В конце концов это он привез ее сюда. Будь проклята эта лгунья! Из-за нее он оказался в таком идиотском положении. Чтобы защитить свое имя и карьеру, ему придется выполнять супружеские обязательства дольше, чем хотелось бы. Другого выхода у него не было. Развод настроил бы ее против него. Если бы он раскрыл ее замысловатую игру, Джесси обязательно отомстила бы.

Наконец он принял решение: он добьется ее доверия, лишь бы только узнать правду. Но сначала необходимо срочно написать письмо Дрю Гудфеллоу и выяснить все, что можно. На многое в состоянии была пролить свет Мэри Шоу. Ответа пришлось бы ждать, конечно, несколько месяцев, так как он не может отправить сейчас же своего письма, пока они не достигли берегов Виргинии. И все же Ною стало легче от этой мысли. Возможно, письмо от Дрю привело бы его мысли в порядок и подсказало, как нужно вести себя с Джесси. Она воспользовалась его именем, чтобы защитить себя и Гедеона, а это оскорбляло Ноя. Он не был ни великодушным, ни всепрощающим. Она должна была ответить за свой обман.

Даже в постели с ним она лгала. Преднамеренно назвав его Робертом, пыталась сохранить тайну о своей девственности. Из всего того, что она говорила или делала, именно эта пустяковая ложь причиняла самую острую боль.

Он обязан был завоевать ее доверие, чтобы узнать правду, но будь он проклят, если она снова заманит его в ловушку, не испытывая при этом угрызений совести.