"Ричард Длинные Руки – оверлорд" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 2

В небольшом, но роскошном кабинете Роджер… нет, все-таки язык не поворачивается его так называть, хоть это и правильно, – восседал в огромном кресле, подложив по бокам и под спину подушки, уже без короны. Расшитый золотом королевский камзол сменил на некое подобие толстого домашнего халата, теплого и уютного.

Перед ним низкий столик, на широких тарелках пироги, медовые соты, желтые куски кристаллического сахара.

Я с порога отвесил учтивый поклон, Роджер Найтингейл сделал широкий жест, попутно указав на скамью по другую сторону стола.

– Садитесь, сэр Ричард. Надеюсь, вы не против, что поговорим вот так?.. Сэр Эбервиль, вы тоже садитесь.

– Помилуйте, – воскликнул я. – Конечно же, королю столь мудрому и зрящему всех насквозь, вовсе не требуются толпы советников! Сэра Эбервиля вполне достаточно.

Король усмехнулся, его прищуренные глаза зорко наблюдали, как я сел, поза многое говорит о человеке, какой держу морду лица, ведь если я рискнул лично явиться на переговоры, то мню себя великим дипломатом…

Эбервиль присел в сторонке настороженный и осторожный, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Итак, сэр Ричард…

Я сидел, выпрямив спину, подчеркивая, что я молод и не имею права разваливаться в кресле перед старшим, смотрел твердо, но почтительно.

– Итак, сэр Ричард, – проговорил король Роджер задумчиво, – вы прибыли как гроссграф Армландии. По дороге вы где-то поймали рыбу святого Икариуса… о которой все наслышаны, но никто не видел. Каждая чешуйка этой рыбы – сокровище! Не говорю уже обо всем остальном. Вы так богаты или… это незнание?

Я поколебался, очень хочется снова соврать в том же духе, что у нас это вроде селедки или вообще килька, но король явно поумнее стражников, я развел руками:

– Ваше Величество, я слишком занят был стяжанием боевых подвигов.

– И не знали про эту рыбу? Я покачал головой:

– Я же рыцарь, Ваше Величество. Мое дело – воинские подвиги. А теперь вот еще и защита рубежей. Я прост и благороден, потому хочу сразу понять: с кем дружить, с кем придется воевать.

Он кивнул, глаза продолжали изучать мое лицо.

– А что вы предпочитаете сами? Я произнес твердо:

– Ваше Величество, скажу откровенно, я хотел бы безопасности на границах Армландии, стабильности внутри и процветания торговли.

– А подвиги?

– Подвиги, – ответил я, посмотрев ему в глаза предельно честным взглядом, – благороднее стяжать, ратоборствуя с исчадиями. Один только Орочий Лес даже не знаю, как чистить будем! Но – надо. Не говорю уже, что вся Армландия в таких местах, куда люди страшатся совать нос. А это ущемляет мое как рыцарское, так и гроссграфье достоинство.

Он кивнул:

– Естественное желание, сэр Ричард. Правда… – Он замялся, рассматривая меня со всем вниманием.

– Что, Ваше Величество? – спросил я настороженно.

– А где заверения в желании железом и кровью укрепить Армландию и продолжить завоевания?

Я отмахнулся как можно небрежнее:

– Ах, Ваше Величество, что упоминать о таких пустяках? Надо будет, прибегнем и к силовым вариантам. Но гораздо важнее укрепить экономическую составляющую.

Эбервиль молча поглядывал то на короля, то на меня, но помалкивал. Пока разговор течет плавно, затычка не требуется.

Король улыбнулся:

– Пустяки? Странно слышать такое от полного сил рыцаря, чьи размеры просто поражают. Да и то, как вы проехали через Орочий Лес…

– В одиночку, – подсказал сэр Эбервиль.

– Да-да, в одиночку, – повторил король. – Мне уже сказали, что ваш конь… гм…

– Непрост, – подсказал Эбервиль.

– Да-да, – снова повторил король, – очень непрост. Мне сказали, что он, возможно, из Древних Коней, а они, считалось, исчезли. Адский Пес тоже служит вам… Что еще нужно для молодого героя, как не совершать подвиги?

– Да я такой герой, – признался я, – что очень хорош на мягком диване.

Они засмеялись, король предположил:

– Тогда… женщины? Я покачал головой:

– Это радости простолюдина.

А Эбервиль сказал многозначительно:

– Это же сэр Ричард, Ваше Величество!

– Да-да, – сказал король, словно вспомнив нечто важное. – Помню-помню. Сэр Ричард, я слышал, что вы весьма строги в отношении женщин. И вообще в вопросах брака.

Когда это он такое слышал, мелькнуло у меня ошарашенное. Впервые же видит, а в Армландии я появился недавно. Обо мне слухи не прошли даже по моим территориям, а уж чтоб за пределы…

– В каком смысле? – спросил я настороженно.

– Обычно, – произнес он с понимающей улыбкой, – у правителя настолько велик выбор невест, что либо не может устоять перед соблазном легкой и доступной похоти, либо использует свои возможности как способ укрепить свое положение. Редкий король в нашем мире имеет одну жену… Или был женат лишь однажды.

Мозг мой разогрелся, стараясь в кратчайший срок решить загадку: король что-то обо мне знает! Но – как, откуда? Сейчас смотрит на меня так, словно видит насквозь. И знает, что я все еще не женат. А в нашем мире это не только неестественно, но даже как бы предосудительно, ибо Господь велел плодиться и размножаться. А кто этого не делает, как бы вне Божьего промысла.

В свое время, приняв слова Завета слишком буквально, Соломон и князь Владимир имели по девятьсот с чем-то жен. Это язычники, что с них взять, но и христианские государи, начиная с Карла Великого, который за короткий период времени сменил шесть жен, с каждой приобретая какие-то области стратегического значения, пользовались женитьбой, как средством приращения земель без войн.

Но важнее иное страшное событие: однажды по Европе прокатилась ужасающая Тридцатилетняя война… Ага, память услужливо подсказывает даже дату: с тысяча шестьсот восемнадцатого по тысяча шестьсот сорок восьмой год, когда Европа буквально опустела. Поля заросли сорной травой, потом кустарником и лесом, в пыль обратились не только села, но и почти все города. И тогда во многих немецких землях католическая и протестантская церкви разрешили уцелевшим многоженство сроком на пятнадцать лет для восполнения населения.

Нет, подсказала память, не просто опустошительная война, что обескровила Европу, но и ужасающая по размаху чума. Вместе они едва не уничтожили всю европейскую цивилизацию. И если бы не это мудрое отступление от христианских заповедей моногамии…

Кстати, хотя папа изначально ограничил действие закона пятнадцатью годами, но этот период длился дольше, а в отдельных землях, где ощущался недостаток народонаселения, растянулся почти на столетие. Вообще христианство демонстрирует поразительную практичность: в нем нет той красивой глупости вроде римской «Да свершится правосудие, пусть даже погибнет мир!». Нет уж, этот мир создан Господом, его надо хранить и беречь, как и человека, кстати. Его тоже создал Господь, если кто забыл.

И вообще обычай тетравленда возник по той же необходимости общества: при всех войнах и конфликтах женщин должны спасать первыми, как с тонущего корабля. Если в сражении погибает муж, то жена автоматически переходит к победителю. На нее может заявить права младший брат погибшего, но правообладателем на вдову является победитель: может отдать, а может и оставить себе. Закон больше на стороне убийцы мужа, хотя никто его так не называет, и опять же чистый прагматизм просматривается в каждом слове закона о тетравленде: победитель явно сильнее, могущественнее и потому лучше позаботится о потерявшей мужа женщине. А если у женщины появятся от него дети, то это будут более сильные и более здоровые дети.

Вошли слуги, неслышно ступая, расставили на столе золотые кубки, чаши и сласти на широком блюде. Я уже совладал с собой: придет время – разберемся, что именно и откуда обо мне здесь знают так много, взял в руку кубок и оглядел его со всех сторон с восхищенной улыбкой на лице, чтобы сделать королю приятное.

Он все еще наблюдал за мной с доброй понимающей улыбкой. Я поколебался, но король выглядит человеком не только в годах, но и кое-что приобретшим за эти прожитые годы, я опустил кубок на стол и прямо взглянул королю в глаза.

– Очень изящная работа… В вашем королевстве живут искусные ювелиры, Ваше Величество… Да, сердце требует одной женщины, чувства – многих, тщеславие – всех. Но я не настолько тщеславен, Ваше Величество. Пытаясь охватить всех женщин, можно запустить все дела гроссграфьи. А я, говоря честно, свое гроссграфство ставлю выше обладания женщинами.

– Но вы же… Я кивнул:

– Да, вы правы. Это я отвечаю на ваш немой вопрос. Две-три жены для нормального мужчины – это совсем немного.

Он развел руками:

– Гм, ну если так…

– И в то же время, – уточнил я, – коррективы вносит мое… гм… паладинство.

Его лицо посуровело, глаза чуть сузились. Мне на миг почудилось, что смотрит враждебно, но сообразил, что король просто рассматривает меня по-новому, стараясь увидеть во мне ту паладинность, которой отличаемся от просто рыцарей, которые сами по себе соль земли.

– Для меня, – сказал я, – как в той песне, что поют в моем королевстве: сначала думай о Родине, потом – о себе. Паладин думает сперва о Боге, а о бабах – потом. Хотя, понятно, любой нормальный мужчина думает не только сперва о бабах, но и все время о бабах.

Он чуть улыбнулся уголком губ, но глаза оставались серьезными. Теперь мне почудилось, что смотрит с некоторой печалью.

– Государи, – произнес он с сочувствием, – не только о бабах. А если о бабах, то обязательно прикидывают: что это даст королевству – новые земли, союз или доступ к новым источникам сбыта.

Я кивнул:

– Тогда вы лучше понимаете мое положение. Он покачал головой:

– Но королями двигают более земные выгоды. А что двигает вами, сэр Ричард?

– Паладинность, – ответил я.

– Гм… тогда с другого конца: лично для вас она в чем?

– В поисках, – ответил я. – В поисках Святого Грааля. Правда, не той зримой чаши, которую можно потрогать, а некого духовного Грааля, из которого могу испить чего-то более святого, чем…

Я запнулся, он смотрел внимательно.

– Чем что?

Я развел руками:

– Не знаю еще. Дело в том, Ваше Величество, что простых радостей я ужрался, считай, с детства. У нас так усиленно все убеждали: школа, родители, воспитатели, соседи, все общество – что нужно совокупляться, совокупляться и как можно больше совокупляться, и тогда, дескать, все проблемы и беды отступят, жить станет легко и приятно. Такое радует только в первые пару лет после созревания, а потом настолько пересовокупляешься, что тошнит, если человек, а не животное!.. Не всех, конечно. Большинство так и остаются… только совокупляющимися, но крохотной части населения этого мало. Одни всю энергию бросают на достижение власти, влияния, расширение ареала… но это тоже на самом деле служит далеко не святому делу совокупления: достигнув власти, человек получает доступ к тем женщинам, что были раньше ему не по карману или не по рангу.

Он налил мне и себе в опустевшие кубки вина, показывая, что он не король, а просто собеседник за столом с добрым вином и изысканными сластями.

– И что вы нашли, сэр Ричард? Я развел руками:

– Если бы я нашел! Он грустно улыбнулся:

– Люди всю жизнь ищут то, что вы только начали искать, сэр Ричард.

– Я не только начал, – возразил я. – Уже год ищу… В его мудрых глазах была ласковая насмешка.

– Тысячи лет ищут, сэр Ричард. Все верно. У простолюдинов на уме только бабы, у рыцарей все то же самое, только немного изысканнее и одухотвореннее. Они обставляют совокупление такими ритуалами, что и до совокупления зачастую дело не доходит, а замыкается в рамках возвышенной любви. На самом деле прекрасные дамы не настолько прекрасные, какими мы их рисуем в рыцарских мечтах, но… любому человеку, кроме простолюдинов, надо что-то выше, чем просто совокупление.

Я кивнул:

– Наверное, надо и простолюдинам, но те даже не пытаются. Рыцари хотя бы нашли выход в одухотворении баб, назвав их ледями и прекрасными дамами…

– А паладины?

– Мне баб мало, – ответил я честно. – Как ни называй их, все равно абсолютное большинство – просто бабы. Попадаются действительно одухотворенные экземпляры, им в самом деле стоит служить, но паладину такого служения мало. Все-таки для мужчины должно быть нечто повыше, чем даже самая прекрасная на свете женщина. Если брать по высшему счету, то и для женщины должно быть нечто выше, чем любовь к мужчине, но к такой идее мы еще не готовы…

Он в самом деле удивился так, что откинулся на спинку кресла и смотрел с недоумением.

– Для женщины? Я криво улыбнулся:

– Дикая мысль? Ладно, оставим ее…

В сердце кольнуло, перед глазами на миг встал образ леди Беатрисы, что так отчаянно сражалась за свое «я», за право жить по-своему, не попадать в зависимость от мужчины, даже от любимого, за право иметь «свое дело», а не только быть тенью супруга.

В дверь деликатно постучали. Король взял серебряный колокольчик из углубления в подлокотнике кресла, легкий звон прошелестел по залу. Дверь приоткрылась, я увидел седую голову одного из сановников.

– Ваше Величество, – произнес он торопливо, – умоляю простить меня, что прервал вашу беседу, но там посол из Ависсы. Он хотел бы успеть решить свой вопрос. Через неделю обещают тучи с Севера, снег и здесь завалит все дороги…

Король прервал его нетерпеливым жестом:

– Мы уже заканчиваем. Скажи, через полчаса приму.

– Спасибо, Ваше Величество! Еще раз извините. Дверь за ним захлопнулась, король повернулся ко мне, я отвесил легкий поклон.

– Возвращаясь к нашим баранам, Ваше Величество, напоминаю, у вас на выданье дочь, прелестная леди Франка. Я наслышан о ней, ее красоте и достоинствах от ваших придворных, что почтили меня своей приятной беседой в одном из ваших прекрасных залов. Но главное, конечно же, что этим браком скрепим наши добрососедские взаимоотношения.

Он слушал внимательно, ничуть не удивившись ни такому неожиданному предложению, это можно было предположить, как только я переступил порог дворца, ни предельно деловой форме сватовства.

– Сэр Ричард, – проговорил он медленно, – это так внезапно, что я просто не знаю, что и сказать…

– Да просто скажите «да», – предложил я бодро.

– У моей дочери столько женихов…

Если насчет того, что не знает, что и сказать, – соврал, то насчет множества женихов – все верно, хотя такую дурь понять трудно. Разве что христовы воины не ищут легких дорог и стараются идти через трудности?

– Знаю, – сообщил я, – но, Ваше Величество, вы знаете этих женихов достаточно хорошо. В основном это сынки родовитых родителей. Скорее всего, женившись, заживут мирно и счастливо. Даже на турниры выезжать не будут из-за лени. С другой стороны – я, темная лошадка.

– Кто-кто?

– Джокер, – пояснил я, но, сообразив, что Его Величеству и это не совсем ясно, сказал: – Я пришел из дальних стран и захватил власть над большей частью Армландии.

Он сказал осторожно:

– Я слышал, что уже вся у вас в руках.

– Вся, – подтвердил я. – Но это я так, на всякий случай. Сильные могут позволить себе такую роскошь. В смысле, преуменьшить свои силы. Вы наверняка слыхали, что ряд неприступных замков я взял, как бы круче похвастать, -легко!.. Возможно, во мне дремлет Аттила или Чингисхан, так что счастливые женихи могут спать спокойно лишь до тех пор, пока копыта моего коня не прогрохочут по дворам их замков! Вы ведь мудрый правитель, я просто наслаждался беседой с вами, я ж тоже мудрый и уже усек, что вы, типа, рубите в ситуации… Ну, типа, что лучше: отдать дочь за родовитого или за сильного?

Он молчал, я видел в его глазах вопрос: а сильный ли ты, сэр Ричард? Достаточно ли сильный, чтобы удержать то, что захапал? Или то, что случайно упало тебе в руки?

Я щелкнул пальцами. Вспыхнул зловеще-красный свет, багровый демон возник в двух шагах от стола. От него словно струилось пламя ада, весь он кажется раскаленным слитком железа, что для меня, конечно, уже привычно. Король застыл, сразу побелев, а я сказал небрежно:

– Скажи, в этом замке никто не замышляет на меня покушения?

Выждав пару мгновений, словно выслушивал подробный ответ, я кивнул:

– Хорошо, хорошо. Но ты присматривай, оставаясь незримым. И заодно подготовь армию демонов, чтоб их потом долго не собирать… Ясно?.. Да, это подойдет… Нет, лучше десятка два огнедышащих драконов, а огры пойдут после… Если понадобятся, конечно. Хорошо, ты свободен.

Демон исчез, я улыбнулся извиняюще:

– Простите, Ваше Величество, просто необходимо было еще с утра отдать кое-какие распоряжения, но я так торопился встретиться с вами, что все позабыл. Еще раз простите, я еще новичок в государственных делах! Часто что-то вообще путаю. Собираешься, бывало, сказать «драсте», а скажешь такое… Буду рассчитывать на ваш мудрый совет в будущем! Все-таки тесть и зять – это не совсем то, что зять и теща.

Он с трудом перевел дыхание, к бледному лицу стал возвращаться прежний цвет.

– Сэр Ричард… все же ваше предложение столь неожиданно, что я должен посоветоваться с дочерью. Уверен, она все поймет и предпочтет именно вас.

Он встал, я тоже вскочил со всей поспешностью, после демонстрации силы важно не перегибать палку, а выказывать всевозможное почтение.

– Я счастлив беседе с вами, Ваше Величество!.. А теперь позвольте откланяться.

Он величественно наклонил голову:

– Позволяю. Жаль, что наша столь приятная беседа была такой непродолжительной.

– А мне как жаль, – ответил я с тем же лицемерием. – Я, по сути, так и не привел еще в порядок свою одежду. Буду счастлив продолжить беседу, как только сочтете это возможным.