"Ричард Длинные Руки – оверлорд" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 7

На их лицах застыла тревога и мучительное сомнение в том, что правильно меня поняли, верно истолковали, все-таки говорю вещи достаточно необычные.

Я улыбнулся как можно более дружески.

– Ваше Величество, мы с вами договорились о таких важных делах! А что рядом с ними такая ерунда, как женитьба? Да пусть леди Франка выходит замуж за того, за кого хочет! Господи, мы с вами прокладываем новый торговый путь, что поможет успешно развиваться нашим странам, а вы, Ваше Величество, ухитряетесь великодушно заботиться еще и о какой-то ерунде!

По их просветлевшим лицам видел, что это совсем не ерунда, король, наконец, кивнул и сказал все еще ошалело:

– Ну, если вы с моей дочерью уже переговорили…

– Еще как! – заверил я. – Правда, леди Франка? Она с готовностью кивнула.

– Да, папа. Сэр Ричард Такой милый! Зачем я ему буду портить жизнь?

– Мы решили остаться друзьями, – подхватил я. – Зато никакого смертоубийства!

– Правда, он очарователен? – спросила леди Франка.

– Ваше Величество, – сказал я, – вы обожаете дочь и все-таки хотели было выдать ее за человека, который ну хоть немного ей бы нравился или хотя бы не был столь отвратителен…

Он торопливо воскликнул:

– Сэр Ричард, сэр Ричард!.. Я отмахнулся.

– Ваше Величество, мы ж наедине… ну, почти, чего прикидываться? Я иду вам навстречу и не отбираю у вас дочь. Кстати, сможете выгодно продать второй раз… Надеюсь, в другой раз ей повезет. В смысле, попадется рыцарь, который ее очарует. Кстати, могу порекомендовать одного, мы с ним уже перекинулись парой слов. И леди Франка его одобряет. И я одобряю, это благородный и исполненный всяческих достоинств сэр Мидль, с которым мы почти в дружбе! Но раз я пошел на уступку, то и от вас жду ответного шага. К примеру, позволения нашим купцам торговать беспошлинно и в приграничных с королевством Алькантаро землях. Пусть и там ваши люди будут обеспечены изделиями из хорошего железа и по невысокой цене… а мои заодно прощупают, чем нам может быть полезно королевство Алькантаро и насколько доброжелателен к нам тамошний король Шарль Глостер.

Его глаза настороженно блеснули. Еще не врубился, чем же это мне выгодно, если усиленно пробиваю такой вариант, когда жители его земель будут получать более качественные товары и по ценам ниже местных, но с ходу усомнился, нет ли здесь односторонней выгоды. Я с удовольствием убедился, что вот он, настоящий первобытный рыночник, цели его предельно ясны, с ним иметь дело просто.

Правда, остается пережиток в виде любви к дочери, все-таки настоящий рыночник не только дочь, а отца и мать продаст, однако у этого политика все еще теплятся, еще как теплятся, светлые отеческие чувства.

Леди Франка торжествующе улыбалась, король поглядывал на нее с недоумением. Я отвесил церемонный поклон.

– Ваше Величество… помимо прочных торговых договоров, надеюсь – прочных, у вас появится добавочная возможность влиять на меня, вашего соседа! Мы тут с вашей дочерью поговорили и пришли к абсолютному взаимопониманию! Я даже не думал, что такое вообще возможно с женщиной. У меня скверный характер, поэтому не выношу людей со скверным характером. Ваша дочь – тоже их не выносит! Мы сразу поняли друг друга и буквально полюбили друг друга!

Я взял ее руку и бережно поцеловал холодные безжизненные пальцы. В последний момент ее пальцы дрогнули, я подумал, что скрутит фигу, но в этом королевстве хорошо воспитывают ледей, манеры победили.

Король кашлянул, канцлер смотрел на меня неотрывно,стараясьпробитьсячерез нагромождение слов к смыслу. Леди Франка очаровательно улыбнулась.

– Ваше Величество, – проворковала она, – мы на редкость хорошо поговорили с сэром Ричардом. И пришли к выводу, что при нашем исключительном… просто редкостном взаимопонимании, глупо и грубо все взять и разбить вдребезги этой никому ненужной женитьбой! А дружить – да, будем.

Король растерянно смотрел то на одного, то на другого. Я еще раз нежно поцеловал ее пальчики. Она очаровательно улыбнулась мне и дружески потрепала по щеке.

– Значит, – проговорил король, все еще не веря в такое счастье, – это все не сон?

– А правда, – спросил я, – хорошо, когда дети преподносят и хорошие сюрпризы?

Канцлер промямлил:

– Да… хорошие дети преподносят хорошие сюрпризы, а нехорошие…

– Тогда мы просто замечательные, – сказал я и нежно посмотрел на леди Франку.

Найтингейл покачал головой:

– Да, сэр Ричард, вы меня удивили.

Я покосился на леди Франку, не хочется слишком рано выходить из нужного имиджа, но ее отец уже меня расколол за пиршественным столом, так что ладно, теперь можно.

– Ваше Величество, – произнес я несколько другим тоном, король сразу же посерьезнел, – я вам тогда сказал, что сердце требует одной женщины… Так вот в нем, в моем сердце, уже есть женщина. Я желаю вашей дочери выйти замуж за достойного человека, который достоин ее любви, и которого, естественно, подберете ей вы, с вашей мудростью и проницательностью. Я лично еще раз рекомендую маркиза Мидля, весьма достойный человек и очень благородный. А уж как любит вашу дочь, я уже убедился! Мы же с вами удовлетворимся новыми возможностями торгового союза наших земель.

Он кивнул, не сводя с меня удивленного взгляда.

– Который будет реализован, – уточнил он, – если сумеете обезопасить путь между нашими землями.

– Не «если», – уточнил я, – а «когда». Вернее, «как только». Думаю, приступим к масштабной зачистке сразу же, как растает снег и подсохнут дороги.

Мы вышли вместе из королевских покоев: леди Франка и я, почти рука об руку. Когда за нами захлопнулись двери, леди Франка всмотрелась в меня пристально.

– Сэр Ричард, – спросила она неожиданно, – а почему вы не та свинья, что были раньше?

Я сделал вид, что вот так прямо взял и вознегодовал.

– Э-э-э-э… как это? Это, знаете ли, оскорбление!.. Я самая что ни есть настоящая свинья, еще та свинья! Да свинее меня и не бывает… в определенных обстоятельствах. Иначе что я за политик? Обижаете, леди Франка!..

– Чем же? – спросила она, опешив.

– Что усомнились в моих дипломатических способностях! Человек вообще должен быть разносторонним, а государь – обязан.

Она покачала головой.

– Сейчас я вижу совсем другую сторону. Я ее раньше не видела.

Я спросил настороженно:

– И в чем я прокололся?

– Выглядите почти человеком, – объяснила она любезно. – А тогда я вас ненавидела люто.

– А-а-а-а, – сказал я, – так это, наверное, потому, что, видели во мне жениха? Который возьмет как овцу и повезет в свой хлев. Ну в смысле, овчарник. Овечник. Она подумала, двинула плечами:

– Отчасти и так. Но все-таки вы сейчас намного приятнее. И не такой наглый. Мне сейчас вот показалось…

Она запнулась, в глазах метнулся испуг, затем щеки окрасились румянцем, ресницы часто-часто захлопали.

– Что показалось? – спросил я настороженно. – Перекреститесь, пройдет.

Она прошептала:

– Это дико, но… неужели нарочито старались показаться как можно более отвратительным?

Я спросил с наигранным удивлением, боюсь, заметным:

– Зачем это мне?

Она покачала головой, взгляд коричневых глаз был устремлен на меня с такой силой, что я ощутил, как начинают гореть щеки.

– Вам нужно было, – прошептала она, – чтобы я отказалась сама… И тогда принудите моего отца… Ну да, он был так рад, что спас меня! И даже не подумал, что договор с вами вообще-то неравноценен.

Я спросил уже без притворства:

– Леди Франка, что за дурость? Вы красивая, но не лезьте в дела мужские! Тоже мне, экономистка! Цивилизованные страны должны поощрять свободный въезд-выезд, права человека, обмен товарами и всякой там ненужной информацией… Мы, может быть, со временем интегрируемся в какой-нибудь Общий Рынок, ОПЕК или что-нить еще, даже общую конституцию примем… несмотря на отдельные сепаратистские, да…

Она даже не обратила внимания на мою речь, все пропало, зря старался и блистал умом. Эта дура не отрывает от меня гневного взора и видит насквозь, и хоть умных речей не понимает, зря мечу бисер, но ясно видит то, что под речами, ибо язык дан человеку, чтобы скрывать мысли, а она разглядела и то, что под мыслями.

– Леди Франка, – сказал я с досадой, – не надо умничать, а то и другие претенденты от вас откажутся… это я шутю так, ну вы поняли. У нас, государственных мужей, все путем и все схвачено. Перед державами раскрывается сплошной путь… сплошного, можно сказать, процветания в экономике и сопредельных, а вы с личными вопросами! Нехорошо. Или вы против процветания?

Она покачала головой:

– Как вы меня обманули…

– Это не обман, – заверил я. – В конце концов все получают то, что хотели! Я – торговый договор и доступ к богатым железным рудникам, ваш отец – нехилого союзника, а также свободную торговлю без всяких пошлин, вы – свободу, которую так цените… а также возможность выйти замуж за того, кого изберете.

Ее губы дрогнули в невеселой усмешке:

– Да, все верно. Но все равно чувствую себя, словно меня привели на базар, осмотрели, ощупали и… не купили.

– Я гуманист, – заверил я. – Не могу брать в жены человека… тем более – женщину, которая мной не восторгается. А вы даже не прикинулись ни разу, что восторгаетесь! Как не стыдно, это же первая заповедь любой женщины: делать вид, что млеете от всех наших слов, что потрясены нашим умом, смелостью, отвагой и даже… хе-хе, внешними данными.

Она смотрела на меня в упор, глаза крупные и ясные. Я ощутил, как спина начинает краснеть от жгучего стыда, ну что я за свинья, но постарался смотреть ей в глаза по-рыцарски бараньим взглядом настоящего мужчины.

– У меня не было необходимости, – проронила она, не отводя взгляда.

Я оглядел ее с головы до ног.

– Что, ослепляете всех красотой?

– Нет, – ответила она серьезно, – королевских дочерей всегда отдают по расчету. На чем вы и сыграли.

Я ощутил, что спина горит уже как жар, от нее поднимается выше, и вот уже начинают краснеть щеки.

– Леди Франка, – взмолился я. – Разве не видите, что я избавил вас от себя, как вы и хотели? А договор вполне приемлемый. У вас все стабильно, а земли Армландии сейчас разорены… особенно на востоке, так что ваши купцы получат преимущество при беспошлинной!

Она спросила с недоверием:

– А в чем ваша выгода?

– Я ж рыцарь, – напомнил я. – Паладин!..

– И что?

– Забочусь не о себе, а о сирых… Она махнула рукой:

– Бросьте. Паладин – это для себя, но когда во главе земель, то вы не всегда паладин.

– А кто? – спросил я настороженно.

– Самая что ни есть настоящая свинья, – проговорила она мстительно, глядя мне в глаза, – еще та свинья! Свинее которой и не бывает!

Я вздохнул, развел руками:

– Вы меня поймали, леди Франка. Сдаюсь. Могу я предложить чашечку чая?.. Только, чур, я сверху!

Она вскинула брови в изумлении.

– Я вас не поняла, сэр Ричард.

– Да это так, куртуазная поговорка, – объяснил я. – Сейчас по чашечке, а потом вдарим о политике. Что-то мне подсказывает, нам обоим здорово повезло в непоженатости… или в непоженимости? Дружба выше, не так ли?.. Вы меня, как друг, проводите и во двор?

Она зябко повела плечами, но взглянула в мои наглые глаза, нарываюсь, ответила дерзко:

– Конечно, сэр Ричард! Раз мы с вами друзья неразлей-вода!

– Тронут, – ответил я. – Люди, как правило, друг друга заслуживают. Так что все в порядке, леди Франка. Я вас тоже люблю. А ведь странно устроен мир: хотя все мы не согласны друг с другом, каждый из нас всегда прав?

Мы миновали холл, леди Франка остановилась, ей на плечи моментально набросили длиннополую шубу с серебристым мехом неизвестного мне зверя.

В дверях леди Франка воскликнула почти с отчаянием:

– Но сейчас вы почему перестали прикидываться идиотом?

Я развел руками:

– Разве это не очевидно?

– Нет, – отрезала она. – Что, устали?

– Знаете, леди Франка, – сказал я. – Я хочу, чтобы вы знали, что сосед у вас – не идиот. И даже не дурак. Ну, местами дурак, конечно, но только местами. Как леоперд или зебр. Это значит, что со мной можно иметь дела, общаться, торговать, заключать как договора, так и союзы. И в то же время это знание предостережет от необдуманных поступков. Вернее, обдуманных, но базирующихся на ошибочной основе… Я доступно объяснил?

Она выпрямилась, глаза метнули молнии:

– А вы все-таки негодяй, сэр Ричард! Я вздохнул:

– Значит, уже хороший политик. Мне тоже несколько грустно терять рыцарскую девственность, но ведь я уже гроссграф… А где вы видели честного губернатора? Ну, с общепризнанной точки зрения… А так вообще-то я, как ни смешно, даже… гм… честный…

Двор ослепил ярким светом, снег искрится, в каждой снежинке свое солнце, а то, что на белом небе, кажется плазменной дырой.

С севера медленно, как ледниковый период, надвигается массив серых неопрятных туч. Даже не верится, что в этих старых грязных мешках сотни тысяч тонн белейшего и чистейшего снега.

Люди во дворе знающе переговаривались, что если пойдет ночью, то обязательно с бурей, а если погодит до завтрашнего дня – выпадет в тишине и в безветрии.

– В политике, – продолжил я с неловкостью, – приходится делать много такого, чего не следует делать.

– То есть, вы признаетесь? Я пожал плечами:

– В чем? Да, я нащупываю дорогу, как это быть… правителем. Иногда сам чувствую себя гадко. Но… позвольте вашу ручку, здесь скользко…

Я помог леди Франке спуститься с крыльца. Она все еще растеряна и не знает, что же мне сказать, чтобы укусить побольнее. Я сказал философски:

– Если двое любят друг друга, это не может кончиться счастливо. Так что нам повезло.

– Чем? – спросила она сердито. – Непоженимостью?

– Как христианин, – сказал я, – тем более как паладин, хочу сказать, что мы должны друг друга любить, это верно, но нигде не сказано, что мы должны друг другу и нравиться!

– Это точно, – согласилась она. – Все-таки мне кажется, что торговля шерстью выгодна армландцам. Да и свободная продажа изделий из железа тоже принесет прибыль больше Армландии, чем Шателлену.

Я махнул слугам, чтобы вывели из конюшни Зайчика. Леди Франка смотрит на меня с угрозой, я вздохнул.

– Ваше Высочество, а вам не приходит в голову,.что если будете вставлять палки в колеса, то я все равно все это получу… но уже с вами?

Она запнулась на полуслове, резко вскинула голову и посмотрела мне в глаза:

– Вы же не хотите на мне жениться! Я пожал плечами:

– Но, леди, если не оставляете выбора… Я хочу прочного торгового союза! Для такого важного дела можно и жениться. Подумаешь, ерундишка!

Она не сводила с меня пристального взгляда.

– А если, – произнесла она с расстановкой, – я соглашусь?

Теперь запнулся я, в голове вихрь мыслей, проговорил с кривой улыбкой:

– И что мы выиграем?.. Только проиграем. Но я проиграю меньше. Все-таки прочный союз с вашим отцом заключен будет. Уже через женитьбу. И доступ к рудникам я получу. Неважно, что к другим. Железо одинаковое.

– Проиграем? – перепросила она, вскинув брови.

– Вы что, намереваетесь меня тиранить?

– Еще как, – заверил я. – Я ж не только паладин, но и политик! А политика – это такой свиной хлев… По-дружески предупреждаю: вам будет лучше с вашим маркизом. Или с сэром Эбервилем, это такой серьезный господин… Даже со всякими разными сэрами, что смотрят на вас с обожанием.

Она посмотрела косо:

– Невысокого вы о себе мнения. Я признался:

– Чего не сделаешь, когда стараешься избежать женитьбы!

– Вы умеете говорить приятные вещи женщинам, – согласилась она сухо. – Впрочем, вы правы. Вам далеко до маркиза.

– Да, – согласился я с жаром, – очень! Как свинье до неба! Как плотнику до столяра!.. Как умному до красивого!.. Да что там, леди Франка! Я от души поздравляю вас…

Конюхи наконец распахнули ворота, Зайчик вынесся огромный и горделивый, роскошная грива и без ветра реет, как черные пиратские паруса. Глаза полыхают багровым, а зубы блестят в нехорошей усмешке, словно вытащил все железо из стен и столбов в конюшне.

– Да пусть, – сказал я ему, – не наше, не жалко…

Из подвального помещения кухни выметнулся огромный Пес. Народ бросился врассыпную, зубы и глаза горят, я с укоризной покачал головой.

– А я-то думал, – сказал ему укоризненно, – похудеешь! А у тебя морда скоро и в ворота не пройдет. Не ластись к леди Франке, она собак ненавидит!

Леди Франка огрызнулась:

– С какой стати?

– Вы кошек любите, – сказал я обвиняюще. – По вас видно.

Она фыркнула с отвращением:

– Кошек?.. Езжайте, сэр Ричард, пока я вас не убила.

Пора возвращаться, мелькнуло в голове. Не в замок, а вообще. Все верно, никому в этом мире я ничем не обязан. В разговоре с Барбароссой не раз упоминал, что я-де не его подданный, так как приносил присягу королю Шарлегайлу, но единственную присягу, которую принес, это принцессе Азалинде, но та от нее освободила.

Да и была бы кому присяга, я что, дурак, буду чувствовать себя скованным этими средневековыми дуростями? Мы даже в договорах, составленных опытными юристами, умеем находить щели, что освобождают от выполнения обязательств, а тут – три ха-ха, устный договор, не смешите мои тапочки…

Так что обязательств на мне никаких, а вообще-то я многих, так сказать, облагодетельствовал. Плохих вбил в землю по ноздри, хорошим отдал замки и земли плохих. Крестьяне разницу заметят вряд ли, но все-таки «добру» я поспособствовал.

Зайчик проскочил Орочий Лес на замедленной скорости. Я даже успевал увидеть мелькающие деревья, но на этот раз не видел ни деревянной крепости, ни орков.

Во рту странная горечь, в груди пусто, хотя вообще-то должен бы ликовать. Что-то не то со мной. Я вообще-то наглый и всегда считаю, что прав, а все, кто думает иначе, – дураки, но сейчас что-то даже сам чувствую, как пованивает. Да, от меня, такого замечательного. Пока шел к Югу, ничем себя не обременяя, чувствовал себя чистым и благородным, аки… ну да, аки. Я сейчас, когда гроссграф, то самое настоящее говно.

Экскремент, если выражаться куртуазно. Но перед собой-то можно не кривляться?.. Да, если честно, то говно.

И детей брать в заложники нехорошо, и вот так выторговывать договор, как у короля Роджера, и у Барбароссы… И не просто нехорошо, здесь я с собой наедине, можно сказать и откровеннее…

Так что же, политика – в самом деле всегда грязная? Или это я такой?.. Так нет же, когда был простым рыцарем, я себя таким говном не чувствовал!