"Восточные Отцы IV века" - читать интересную книгу автора (Флоровский Георгий Васильевич)III. Троическое богословие.Церковная память усвоила св. Григорию имя «троического богослова». И это характерно для него не только потому, что всю жизнь он богословствовал о Троице в борьбе с лжеучениями и лжеучителями, но еще и потому, что для него созерцание Пресвятой Троицы было пределом и средоточием всей духовной жизни. «С тех пор, как в первый раз отрешившись от житейского, — говорил св. Григорий, — предал я душу светлым небесным помыслам, и высокий ум, восхитив меня отсюда, поставил далеко от плоти, скрыл в таинницах небесной скинии, — с тех пор осиял мои взоры свет Троицы, светозарнее Которой ничего не представляла мне мысль, Троицы, Которая с превознесенного Престола изливает на всех общее и неизреченное сияние, Которая есть Начало всего, что отделяется от превыспреннего временем, — с тех пор, говорю: умер я для мира и мир умер для меня»… Вся молитвенная лирика св. Григория есть троическая лирика: «Троица — мое помышление и украшение», — восклицает он… И на закате жизни молится, чтобы прийти туда, «где моя Троица и Ее сочетанное сияние, — Троица, Которой и неясные тени приводят меня в восторг»… В учении о св. Троице св. Григорий повторяет и развивает мысли Василия Великого, которого он признавал и называл своим «учителем догматов». Он пользуется той же богословской терминологией, но вносит в нее большую стройность и точность и не колеблется «новотворить имена», когда это нужно для ясности и благочестия. Вместе с тем, у Григория гораздо сильнее, чем у Василия, чувствуется прямое влияние св. Афанасия, — в особенности в учении о Божестве Святого Духа: «Что прежде даровано было великому числу отцов утвердить в догмате о Сыне, то он богодухновенно преподал впоследствии о Духе Святом», — говорил о нем Григорий… И при этом в Троическом Богословии св. Григория чувствуется особая интимность опыта и прозрения. — «Троица воистину есть Троица», — это основная мысль св. Григория. «Воистину», то есть реально… Имя Троицы, — говорит он, — «означает не счет вещей неравных, — но совокупность равных и равночестных», соединенных по естеству и в естестве. Со всею силою св. Григорий всегда подчеркивает совершенное единство Божественного бытия и жизни: «совершенная Троица из трех совершенных»… «Не успеваю помыслить об Едином, — говорит он, — как озаряюсь Тремя. Не успеваю разделить Трех, как возношусь к Единому. Когда представляется мне Единое из Трех, почитаю сие целым… Когда совокупляю в умосозерцании Трех, вижу единое светило, не умея разделить или измерить соединенного света»… Троица в Единице и Единица в Троице, — больше того: Тройственная Единица… — «Трех бесконечных бесконечная соестественность»… Каждое из Трех, созерцаемое по Себе, есть Бог, и все Три, созерцаемые вместе, суть также единый Бог… «Един Бог, открывающийся в трех светах: таково чистое естество Троицы»… Св. Григорий старается описать таинство этого естества. «Бог разделяется так сказать неразделимо, и сочетавается разделенно, — потому что Божество есть Единое в Трех, и Единое суть Три, в Которых Божество или, точнее, Которые суть Божество», — как три солнца, заключенные одно в другом, одно pacтворение света… Нет и невозможно представить в Троице какое-либо сечение или деление, как нет разрыва и деления между солнечным кругом и лучом. «Единое Божество и единая Сила, Которая обретается в Трех единично и объемлет Трех раздельно без различия сущности или естества, не возрастает и не умаляется чрез прибавления или умаления, повсюду равна, повсюду та же, как единая красота и единое величие неба»… Характерно, по каким мотивам св. Григорий отводит тварные подобия для троической тайны. Родник, ключ и поток, — они не разделены временем, и сопребываемость их нераздельна при разделении трех свойств. «Но убоялся, — говорит Григорий, — чтобы не допустить в Божество какого-то течения, никогда не останавливающегося (это против Плотина) и чтобы таким подобием не ввести численного единства»… Ибо в течении воды различение — «только в образе представления»… Солнце, луч и свет, — здесь есть сложность: солнце и что от солнца. И такое подобие может внушить мысль, что вся сущность принадлежит Отцу, а другие Лица суть только «силы Божие», — как луч и свет солнца. Вообще тварные аналогии потому именно и не пригодны, что в них всегда оказывается «мысль о движении», «об естестве непостоянном и зыблющемся», так что Троичность возводится к становлению и изменению, — именно это и не пригодно. Ибо если что во времени, то не Бог. — Созерцание Троицы в Ее совершенном единосущии и неслиянности есть бесспорный факт духовного опыта св. Григория, и созерцаемое им он стремится с каким-то сознанием своего бессилия описать в накопляемых образах, сравнениях и антитезах. Чувствуется, что он именно видит и описывает, — а не только размышляет. В формулах умозрительного Богословия св. Григорий выражает свой интимный мистический опыт. И для объяснения его прибегает к средствам неоплатонической философии. «У нас один Бог, потому что Божество одно. И к Единому возводятся сущие от Бога, хотя и веруется в Трех, потому что как Один не больше, так и Другой не меньше есть Бог. И Один не прежде, и Другой не после: Они и хотением не отделяются, и по силе не делятся, и все то не имеет места, что только бывает в вещах делимых. Напротив того, если выразиться короче, Божество в разделенных неделимо… Каждое из Них по тождеству сущности и силы имеет такое же единство с Соединенным, как и с Самим Собою. Таково понятие сего Единства, сколько мы постигаем Оное. И если понятие сие твердо, то благодарение Богу за умозрение»… Троичность есть некое круговращение Божественного единства, некое движение Внутрибожственной жизни. С дерзновением св. Григорий повторяет мысль Плотина: «Божество выступило из единичности по причине богатства и преступило двойственность, потому что Оно выше материи и формы, и определилось тройственностью по причине совершенства, чтобы не быть скудным и не разлиться до бесконечности, первое показывало бы несообщительность, второе — беспорядок». Это почти прямо из Плотина. И Григорий отождествляет: «и у нас так»… Но сразу же делает оговорку: «Не осмеливаемся назвать этот процесс преизлиянием доброты, как назвал один из философствующих эллинов, который философствуя о первом и втором начале, буквально выразился так: «как чаша льется чрез край» (Eнн. V. 2. 1). — Святой Григорий отклоняет такое толкование Внутрибожественного бытия, как некоего безличного движения. Для него Троичность есть выражение Божественной любви: Бог есть любовь и Триединство есть совершенное выражение «единомыслия и внутреннего мира». Совершенное единство Внутрибожественной жизни выражается прежде всего в безусловной вневременности Божественного бытия. Бог вечен по природе и выше всякой последовательности и разделения. И мало сказать: Бог всегда был, есть и будет, — лучше сказать: Он есть, ибо Он «сосредоточивает в Себе Самом целое бытие, которое не начиналось и не прекратится». И потому, «если Один был от начала, то было Три»… Ибо Божество «Само с Собою согласно, всегда тождественно, бесколичественно, вневременно, несозданно, неописуемо, никогда не было и не будет Само для Себя недостаточным»… В Божестве и в Божественной жизни нельзя мыслить или представлять какие бы то ни было изменения, какие бы то ни было «деления времени»… «Ибо, — говорит Григорий, — составлять Троицу из великого, большого и величайшего, как бы из сияния луча и солнца (т. е. из Духа, Сына и Отца)… это — такая лествица Божества, которая не на небо ведет, но низводит с неба»… Этим определяется совершенная сверхвременность отношений троических ипостасей. «Не должно быть таким любителем Отца, чтобы отнимать у Него свойства быть Отцом» — говорит Григорий. «Ибо чьим будет Отцом, когда отстраним и отчудим от Него вместе с тварью и естество Сына!… Не должно в Отце умалять достоинство быть Началом принадлежащего Ему, как Отцу и Родителю»… И продолжает: «когда говорю: началом, ты не привноси времени, не ставь ничего среднего между Родившим и Рожденным, не разделяй естества худым вложением чего-то между совечными и сопребывающими. Ибо если время старше Сына, то, без сомнения, Отец стал виновником времени прежде нежели Сына». Иначе сказать: бытие Отца и рождение Единородного совпадают, совпадают неслиянно. Рождение Слова и исхождение Духа нужно мыслить «прежде всякого когда», — Отец не начинал быть Отцом, ибо бытие Его не начиналось, и Он «ни от кого, даже от Самого Себя, не заимствовал бытия»… И потому Он в собственном смысле Отец, «потому что не есть вместе и Сын»… Здесь Григорий Богослов повторяет рассуждения св. Афанасия. — Сверхвременность и совечность ипостасей не исключает зависимости между ними. Сын и Дух «безначальны в отношении к времени» и «небезначальны в отношении к Виновнику». Но Отец не первоначальнее Их, ибо ни Он, ни Они не стоят под временем. Сын и Дух совечны, но не собезначальны Отцу, «ибо Они — от Отца, хотя и не после Отца». Это — таинственное причинение вне всякой смены и возникновения. В Троице ничто не возникает, ничто не становится, ибо Божество есть полнота, «бесконечное море сущности». Св. Григорий подчеркивает всю трудность и недомыслимость этого различения, в котором путаются «люди простодушные», и прибавляет: «Правда, что безначальное вечно, но вечному нет необходимости быть безначальным, коль скоро возводится к Отцу, как к Началу». Григорий показывает, что усиление достоинства Второй и Третьей ипостаси равнозначно умалению Первой: «Крайне бесславно было бы для Божества как бы вследствие изменения советов Своих прийти в полноту совершенства», — «и отсечь или отчудить что-либо от Трех значит то же, что отсечь все и нагло восстать против всего Божества»… «Какой Отец не начинал быть Отцом?» — спрашивает св. Григорий. И отвечает: «Чье бытие не начиналось». Подобным образом и рождение или рожденность Сына совпадает с Его бытием. Совершенное и непреложное единство Божественного бытия определяет единосущие Троических ипостасей, — «тождество сущности». Но в единстве Божества не исчезает различие ипостасей. Единство Божества, как и по Великому Василию, для св. Григория означает тождество сущности и единоначалие, — от Отца и ко Отцу. В описании этого «динамического» единства слышатся плотинические тона. Для св. Григория этот динамической аспект преобладает, — в этом отношении он ближе к Афанасию, чем к Василию; и принимая основное различение «сущности» и «ипостаси», как общего и частного, он сравнительно редко опирается на него. «Мы чтим единоначалие», — говорит Григорий. «Не то единоначалие, которое определяется единством лица (против Савеллия), но то, которое составляет равночестность единства, единодушие воли, тождество движения и направление к Единому Тех, Которые из Единого, что невозможно в единстве сотворенном», т. е. возникшем, сложном и производном… Все, что имеет Отец, принадлежит Сыну, и все, что принадлежит Сыну — принадлежит Отцу, так что «ничего нет собственного, потому что все общее, и самое бытие у Них общее и равночестное, хотя бытие Сына и от Отца»… Но не следует «чествовать больше, чем должно»… Личные свойства Трех непреложны. Эти «особенности» Трех (#953;#948;#953;#959;#964;#951;#964;#949;#962;), #954;#958;#957;#949;#967;#957;#958;, «#957;#949; #961;#963;#969;#957;#958;#961;#962;#952; #960;#944;#951;#955;#952;#967;#944;#974;#962;, #957;#958; #960;#944;#951;#955;#952;#967;#944;#974;#962;#961;#63739; #946; #958;#948;#957;#958;#953; #952; #962;#958;#953; #950;#949; #961;#963;#969;#957;#958;#961;#962;#952;». #914; #959;#958;#957;#952;#956;#944;#957;#952;#952; #961;#946;. #915;#960;#952;#947;#958;#960;#952;#63739; #959;#958;#957;#63739;#962;#952;#63739; «#952;#959;#958;#961;#962;#944;#961;#972;» #952; «#958;#961;#958;#945;#949;#957;#957;#958;#961;#962;#972;» #959;#958;#967;#962;#952; #961;#958;#946;#959;#944;#948;#944;#974;#962;. #920; #957;#944;#960;#63739;#948;#963; #961; #973;#962;#952;#956; #958;#957; #954;#944;#954; #960;#944;#946;#957;#958;#951;#957;#944;#967;#957;#958;#949; #963;#959;#958;#962;#960;#949;#945;#955;#63739;#949;#962; #946;#971;#960;#944;#950;#949;#957;#952;#949;: #962;#960;#952; #923;#952;#966;#944; (#964;#961;#953;#945; #960;#961;#959;#963;#969;#960;#945;) — #958;#962; #967;#949;#947;#958; #963;#954;#955;#958;#957;#63739;#955;#961;#63739; #914;#944;#961;#952;#955;#952;#953; #914;#949;#955;#952;#954;#952;#953;. #915;#960;#952;#947;#958;#960;#952;#953; #962;#944;#954;#952;#956; #958;#945;#960;#944;#951;#958;#956; #961;#945;#955;#952;#950;#944;#949;#962; #952; #958;#962;#958;#950;#948;#949;#961;#962;#946;#955;#63739;#949;#962; #954;#944;#959;#959;#944;#948;#958;#954;#952;#953;#961;#954;#963;#974; #962;#949;#960;#956;#952;#957;#958;#955;#958;#947;#952;#974; #961; #951;#944;#959;#944;#948;#957;#958;#953;, — #958;#962;#958;#950;#948;#949;#961;#962;#946;#955;#63739;#949;#962;: #964;#961;#949;#953;#962; #965;#960;#959;#963;#964;#945;#963;#949;#953;#962; #951; #964;#961;#953;#945; #960;#961;#959;#963;#969;#960;#945;. #926;#962;#954;#955;#958;#957;#63739;#949;#962;#961;#63739; #961;#946;. #915;#960;#952;#947;#958;#960;#952;#953; #958;#962; #914;#944;#961;#952;#955;#952;#63739; #952; #946; #958;#959;#960;#949;#948;#949;#955;#949;#957;#952;#952; #955;#952;#967;#957;#971;#965; #961;#946;#958;#953;#961;#962;#946;. #920;#956;#949;#957; «#958;#962;#949;#967;#949;#961;#962;#946;#944;» #952; «#961;#971;#957;#958;#946;#961;#962;#946;#944;» #958;#957; #952;#951;#945;#949;#947;#944;#949;#962;, #957;#949; #957;#944;#951;#971;#946;#944;#949;#962; #952; #955;#952;#967;#957;#971;#956; #961;#946;#958;#953;#961;#962;#946;#958;#956; #916;#963;#965;#944;, — «#961;#946;#63739;#962;#958;#961;#962;#972;». #926;#945;#971;#967;#957;#958; #958;#957; #958;#959;#960;#949;#948;#949;#955;#63739;#949;#962; #961;#946;#958;#953;#961;#962;#946;#944; #952;#959;#958;#961;#962;#944;#961;#949;#953;: «#957;#949;#960;#958;#950;#948;#949;#957;#957;#958;#961;#962;#972;, #960;#958;#950;#948;#949;#957;#952;#949; #952; #952;#961;#965;#958;#950;#948;#949;#957;#952;#949;», #945;#947;#949;#957;#957;#951;#963;#953;#945;, #947;#949;#957;#957;#951;#963;#953;#962;, #949;#954;#960;#959;#961;#949;#965;#963;#953;#962;. #924;#958;#950;#957;#958; #948;#963;#956;#944;#962;#972;, #967;#962;#958; #958;#957; #957;#944;#956;#949;#960;#949;#957;#957;#958; #959;#960;#952;#956;#949;#957;#63739;#949;#962; #962;#949;#960;#956;#952;#957; #949;#954;#960;#959;#961;#949;#965;#963;#953;#962; #948;#955;#63739; #958;#945;#958;#951;#957;#944;#967;#949;#957;#952;#63739; #955;#952;#967;#957;#958;#947;#958; #961;#946;#958;#953;#961;#962;#946;#944; #926;#962;#966;#944;, #967;#962;#958;#945;#971; #959;#960;#949;#961;#949;#967;#972; #949;#946;#957;#958;#956;#952;#944;#957;#961;#954;#952;#949; #961;#959;#949;#954;#963;#955;#63739;#966;#952;#952; #958; «#957;#949;#960;#958;#950;#948;#949;#957;#957;#958;#961;#962;#952;», #954;#944;#954; #961;#963;#969;#957;#958;#961;#962;#952; #913;#958;#950;#952;#949;#953;». #63738;#949;#960;#956;#952;#957; #949;#954;#960;#959;#961;#949;#965;#963;#953;#962; #958;#957; #945;#949;#960;#949;#962; #952;#951; #927;#952;#961;#944;#957;#952;#63739;, ( С особенной силой св. Григорий останавливается на раскрытии Божества Духа. Это был спорный и прорекаемый вопрос в 70-х годах и на самом Втором Вселенском Соборе. «Теперь спрашивают, — говорил Григорий, — что же скажешь о Святом Духе? Откуда вводишь к нам чуждого и не знаемого по Писаниям Бога? И это говорят даже те, кто умеренно рассуждает о Сыне»… «Одни почитали Духа действованием, другие тварью, иные — Богом, а иные не решались сказать ни того, ни иного из уважения, как говорили они, к Писанию, которое будто бы не выразило об этом ничего ясно. А потому они не чтут, но и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-то среднем, вернее же весьма жалком расположении. Даже из признавших Его Божеством одни благочестивы только в сердце, другие же осмеливаются благочествовать и устами»… Среди этой смуты св. Григорий решительно исповедует: «Дух, Дух, — выслушайте это, — исповедуемый Богом. Еще говорю: Ты мой Бог. И в третий раз восклицаю: Дух есть Бог»… «До сих пор ничто не приводило всю вселенную в такое колебание, — говорит он, — как дерзновение, с каким мы провозглашаем Духа Богом». — В раскрытии единосущной Божественности Святого Духа св. Григорий следует за Афанасием и опирается прежде всего на крещальную формулу: крещение совершается во имя Святой Троицы, Троицы неизменной и нераздельной, единородной и равночестной… «Если Дух Святой — тварь, то напрасно ты крестился»… «Если Дух не достопоклоняем, то как же меня делает Он богом в Крещении?» — спрашивает Григорий… «Если же Он достопоклоняем, то как же не досточтим? А если досточтим, то как же не Бог? Здесь одно держится другим: это подлинно златая и спасительная цепь. От Духа имеем мы возрождение, от возрождения — воссозданиe, от воссоздания — познание о достоинстве Воссоздавшего». И потому «отделять Единого от Трех, значит бесчестить иповедание, т. е. и возрождение, и Божество, и обожение, и надежду…» «Видите, — заключает св. Григорий, — что дарует нам Дух, исповедуемый Богом, и чего лишает — отвергаемый». Дух есть Святыня и Источник освящения — «Свет нашего ума, приходящий к чистым и творящий человека Богом»… «Им познал я Бога, Он Сам есть Бог и в жизни той меня творит богом». «Я не терплю, чтобы меня лишали совершения. Можно ли быть духовным без Духа? Причастен ли Духа не чтущий Духа? И чтит ли Духа крестящийся в тварь и сораба?» Здесь снова у Григория слышатся доводы Афанасия. — О Духе свидетельствует и Писание, правда прикровенно и не весьма ясно, так что нужно «сквозь букву проникнуть во внутреннее». Св. Григорий разъясняет, что речения Писания нельзя брать пассивно и буквально. «Из именуемого иного нет, но сказано в Писании, — замечает он, — иное есть, но не сказано. Еще иного нет, и не сказано, — еще иное есть, и сказано о нем». Так сказано: Бог спит и пробуждается, и это не действительность, но метафора. И обратно: слова «нерожденный», «бессмертный», «безначальный» и иные взяты не из Писания. Однако очевидно, «что, хотя и не сказано сего в Писании, тем не менее это взято из слов, то же в себе заключающих». Нельзя гоняться за словами и оставлять вещь. Дух действовал во отцах и пророках, озаряя их ум, предоткрывая им грядущее. И Дух проповедан пророками, и пророком предсказан день великого излияния Духа на всякую плоть (Иоил. 2:28). Дух вдохновлял Давида и поставлял пророков (срв. Ам. 7:14). Дух свидетельствовал о Христе. «Христос рождается, Дух предваряет. Христос крещается, — Дух свидетельствует. Христос искушается, Дух возводит Его. Совершает Силы Христос, — Дух сопутствует. Христос возносится, — Дух преемствует»… И Спаситель возвещает о Духе постепенно, и на учеников нисходит Дух постепенно, — то чудотворя чрез них, то сообщаясь им в дуновении Христовом, и, наконец, нисходит в огненных языках. Весь Новый Завет полон свидетельствами о Духе, о Его силах и дарах. «Прихожу в трепет, когда представляю в уме богатство наименований!» — восклицает Григорий. Дух Божий, Дух Христов, Ум Христов, Дух сыноположения, — Он воссозидает в крещении и воскресении. Он дышит где хочет. Источник света и жизни, — Он делает меня храмом (1 Кор. 6:19), творит Богом, совершает, почему и крещениe предваряет и по крещении взыскуется. Он производит все то, что производит Бог, Он разделяется в огненных языках и разделяет дарования, творит благовестников, апостолов, пророков, пастырей, учителей»… Он — «иной Утешитель», т. е. «как бы иной Бог». Если и не сказано в Писании прямо о Божестве Духа, сказано об этом торжественно и много. Св. Григорий объясняет недосказанность догмата о Духе в Писании из домостроительной постепенности откровений. Но и полнота духоносного опыта в Церкви есть тоже откровениe, — и Откровение Духа, показывающего ясные признаки Своего Божества. Св. Григорию кажется, что даже среди язычников «лучшие их богословы, и более к нам приближающиеся, имели представление о Духе… но не соглашались в наименовании и называли его Умом мира, умом внешним и подобно тому». Григорий имеет в виду, конечно, Плотина и неоплатоническое понятие мировой души. Многие из определений Плотина Василий Великий переносил на Духа Святого в своем трактате к Амфилохию. — В своем любомудрии о Духе Святом св. Григорий идет аналитически: о Божестве Духа заключает от Божественности Его Даров. Но это для него «состязательный» метод, педагогическое богословие. В его личном опыте Божество Духа открывается чрез созерцание Троицы. Из истины Троичности открывается непосредственно единосущие Духа. Поэтому св. Григорий и не обозначает личную особенность Духа как «святость», что имело бы экономический смысл. Но говорит об «исхождении» (#949;#954;#960;#959;#961;#949;#965;#963;#953;#962; или #949;#954;#960;#949;#956;#968;#953;#962;), что показывает место Духа в непреложном триединстве Внутрибожественной жизни. |
||
|