"Соль земли" - читать интересную книгу автора (Георгий)2Прошло несколько дней. По субботам Максим разрешал себе возвращаться домой раньше обычного. Так было и сегодня. Он позвонил в гараж, вызвал машину и вскоре вошёл в один из подъездов длинного четырёхэтажного дома. Привыкнув ходить здесь глубокой ночью и беречь покой жильцов, Максим поднимался по ступенькам с большой осторожностью. Остановившись возле двери, обитой коричневой клеёнкой, он вытащил из кармана связку ключей, нанизанную на металлическое колечко, и с той же осторожностью отомкнул замок. Едва открыв тяжёлую дверь, он услышал плавную, грустную мелодию «Осенней песни» Чайковского. «Кто же это играет? — подумал Максим. — Может быть, Ольга?» Но у дочки не было ещё такого умения. «Скорее всего, пришла Марина», — решил он. Максим повесил на вешалку пыльник и на носках прошёл по коридору. Заглянув в полуоткрытую дверь гостиной, он увидел жену. Анастасия Фёдоровна сидела за роялем, и пальцы её бегали по клавишам. Удивлённый Максим замер. Он хорошо знал вкусы жены. Она любила музыку буйную, жизнерадостную, весёлую. «Осенняя песня»… Это неспроста», — отметил он про себя. Анастасия Фёдоровна сидела вполоборота и не заметила его. Волосы её, заплетённые в толстые косы, были собраны «по-домашнему» на макушке и обнажали полную высокую шею. Она сидела, чуть откинув голову, задумчивая и грустная. Комнату заливал сильный электрический свет, смягчённый голубым абажуром. «Вот какая родная», — подумал Максим, испытывая внезапный прилив нежности к жене. Он постоял ещё с минутку и вошёл в гостиную. — Как ты тихо! — воскликнула Анастасия Фёдоровна, не отрывая рук от рояля. — Как обычно. А ты увлеклась и ничего не слышишь, — присматриваясь к жене, сказал Максим. Анастасия Фёдоровна ещё раз пробежала пальцами по клавишам, закрыла рояль и поднялась с круглого вертящегося стула. — Ребятишки спят? — спросил Максим. — Тебя ждали. Еле уложила. — Я пойду к ним. — Пойди. Максим скрылся в соседней комнате. В тот же миг оттуда послышался визг ребят. Максим вернулся через несколько минут. В гостиной было темно. Анастасия Фёдоровна гремела посудой в столовой. — Ну, что они? — спросила Анастасия Фёдоровна. — Обрадовались! Ольга зовёт к себе, а Серёжка к себе тянет… — Максим улыбнулся, приглаживая волосы, взъерошенные детьми. — Что будем пить, кофе или чай? — Поставь, Настенька, и кофе и чай. Анастасия Фёдоровна принесла из кухни узкий продолговатый кофейник и круглый пузатый чайник. Из буфета достала хлеб, сахар, колбасу. Максим посмотрел на жену, ждал, когда она заговорит. Анастасия Фёдоровна прятала глаза, бесцельно передвигала чашки и тарелки. — Ты сегодня чем-то расстроена, Настенька? Что случилось? — спросил Максим. Анастасия Фёдоровна пристально посмотрела на него, усмехнулась одними губами. — Как ты угадал? — Да вот угадал. Значит, правда? — Правда. — Анастасия Фёдоровна села напротив Максима. — У меня неприятности. И знаешь в связи с чем? — Догадываюсь. Пришлась кому-нибудь не по нраву твоя поездка в Улуюльскую тайгу. — Откуда ты знаешь? Видел Марину? — Нет, Марину не видел. — Кто же тебе сказал? — Никто мне не говорил, но так мне представилось. — Утром мне вручили приказ. Заведующий облздравотделом объявил мне выговор за самовольную поездку на Синее озеро. — Ну, а что же, по головке тебя гладить за такие штуки? — усмехнулся Максим. — А ты думаешь, он поступил правильно? — А ты как думаешь? — Я думаю так: когда курорт на Синем озере построят, нашему заведующему будет стыдно за свой приказ. А приказ этот всё-таки вспомнят! — Ты в этом убеждена? — Убеждена. — Как же ты отнеслась к приказу? — Я написала докладную записку. В ней я вновь настоятельно требую послать экспедицию для обследования Синего озера. — Значит, вступаешь с начальством в драку? — Называй это как хочешь. А ты что, не советуешь? — Почему же? Если ты убеждена, то бороться стоит. Без этого ваш заведующий своих позиций не сдаст. — В том-то и дело! Он называет это прожектёрством, говорит, что в Улуюлье не создано ещё объективных условий для строительства курорта. — В этом он прав. — По-твоему, отступить? — Почему же? Он ведь прав отчасти. Сегодня в Улуюлье для строительства курорта нет объективных условий, но завтра они могут сложиться. — Да, знаешь, Максим, звонила Марина. Она очень беспокоится о судьбе какого-то учителя Краюхина. Сказала мне, что написала о нём в письме к Артёму. Хотела с тобой поговорить. — Что она советует тебе по поводу Синего озера? — Она знает это озеро. Была там во время экспедиции. Советует мне добиваться и обещает поддержку. Если осуществится её проект, то она должна сама поехать в Улуюльский край. Опять вспоминала этого Краюхина. Мне даже подозрительно стало, и я спросила, не влюбилась ли она в него. Она тогда рассказала целую трагедию. Оказывается, Краюхина любит дочь профессора Великанова, а сам Великанов слышать о нём не хочет, потому что они в чём-то серьёзно разошлись… — Вон как! А дочь Великанова — студентка? — Историк. Марина говорит, что она очень красивая девушка и интересный человек. — А каковы, Настенька, семейные дела Марины? Она не делилась с тобой? — Не любит она посвящать других в свои интимные дела. Но, по-моему, живут они неважно. Как-то на днях я говорю ей: «Маринка, когда же ты будешь рожать?» Она опустила голову, в глазах слёзы. Я стала расспрашивать. Она махнула рукой и сказала только одно слово: «Григорий». Я поняла, что он не хочет, чтоб она отвлекалась на эти «пустяки»… — Ты его хорошо знаешь, Настенька? — Знаю, конечно. Правда, по наблюдениям. Но ведь ты тоже его знаешь. Нравится он тебе? — По-моему, симпатичный человек. — А по-моему, индюк. — Почему же индюк? — расхохотался Максим. — Потому что нет в нём простоты. Он всегда напыщен, говорит, как актёр на сцене, весь как-то зализан. Нет, нет, не будет у Марины с ним счастья!.. — Ты уж очень круто берёшь. — Я бы рада была ошибиться… Не успели они закончить ужин, как раздался звонок. Максим поднялся, вышел в коридор открыть дверь. Вскоре послышался голос Марины. Анастасия Фёдоровна бросилась в прихожую. — Почему так поздно, Мариша? — А раньше разве вас застанешь дома? — А где Григорий? Почему он не пришёл? — У него какие-то дела в институте. Марину усадили за стол и принялись угощать и расспрашивать. — Тревожно у нас в институте, — вздохнула Марина. — Все сколько-нибудь стоящие и знающие работники разделились на два лагеря. Остальные пытаются на этой борьбе выиграть кое-что для себя. — Давно это началось? — спросил Максим. — Глухо — с того момента, как покинул институт аспирант Краюхин, а открыто — после запроса обкомом характеристики Улуюльского края. У нас — я имею в виду большинство сотрудников — такое ощущение, будто мы что-то просмотрели такое, что просмотреть не имели права… — Это хорошее ощущение, Марина. Ты, кажется, и с мужем разошлась во взглядах? Я читал стенограмму вашего заседания. — Наука не существует без борьбы мнений. — Но мнения бывают разные, — задумчиво сказал Максим. — Тебе не понравилось его выступление? — По-моему, оно и тебе не понравилось. Такой вывод я сделал из твоей речи, Марина. — Ты Краюхина знаешь, Максим? — Видел на заседании бюро Притаёжного райкома. — Как ты относишься к его «делу»? — У него мало ещё доказательств. — Но ты сам понимаешь, что он один? — Нет, Марина, он не один! — И, заметив удивление на её лице, пояснил: — Краюхин выражает мнение многих. Я тебе дам почитать предложения лесообъездчика Чернышёва. Они касаются твоей специальности — лесов. Он тоже ставит вопрос о богатствах Улуюлья. — Артём знает о его предложениях? — Он считает и Краюхина и Чернышёва прожектёрами. — По-твоему, он ошибается? — Жизнь может обойти его. Тебе бы самой, Марина, следовало побывать в Улуюлье. — Стремлюсь всей душой, особенно после того как там побывала Настя. — Я тебе дам письмо в Мареевку к Лисицыным. Замечательные люди! — сказала Анастасия Фёдоровна, до сих пор молча слушавшая их разговор. — С письмом подожди. Великанов ещё сопротивляется, не отпускает меня. — А как Водомеров? — спросил Максим. — На него произвёл впечатление запрос обкома. Он побаивается и всё сваливает на Великанова. — Если послать ещё один запрос, то он совсем оробеет, — засмеялся Максим. — Вполне возможно. Разговор затянулся до глубокой ночи. Анастасия Фёдоровна предложила Марине остаться переночевать. — Спать я тебя положу в кабинете, а Григорию, чтоб он не беспокоился, ты позвони. Марина поспешно согласилась. Поспешность её была такой очевидной, что и Максим и Анастасия Фёдоровна заметили это. Неся подушку, простыню и одеяло, Анастасия Фёдоровна вслед за Мариной вошла в кабинет и ещё раз предложила: — Позвони, Мариночка, своему благоверному, пусть не беспокоится. — Звонить не буду, — категорическим тоном сказала Марина, и в её глазах мелькнуло ожесточение. — Вы поссорились? — И очень сильно. Он приревновал меня к Краюхину. — Но ведь Краюхин в Притаёжном. — Я получила от него два письма. — С любовными признаниями? — С какой стати?! Он пишет только по делу. — Тогда какие же основания у Григория? — Ах, не говори! Всё это низко и противно! Они сели рядом и заговорили так откровенно, как могут говорить только две женщины, бесконечно верящие друг другу. |
|
|