"Игра" - читать интересную книгу автора (Джойс Бренда)

Глава пятнадцатая

— Катарина, — прошептала леди Гастингс, — вы слышали? Это правда?

Катарина стояла в гостиной вместе с шестью другими фрейлинами королевы, ожидая, когда та выйдет из своей спальни. А в приемной ждали мужчины знатных родов — графы, бароны и рыцари, все официальные лица или королевские фавориты, включая ее брата, графа Ормонда, и конюшего, графа Лечестера, лорда Роберта Дадли. Там была также личная охрана королевы — около двух дюжин гвардейцев, одетых в алую форму.

Катарина почувствовала, как другие леди притихли, ожидая ее ответа. Кроме того, она ощущала на себе взгляд Лечестера — уже в который раз. Она притворилась, что не знает, о чем идет речь.

— Простите, леди Гастингс, что вы имеете в виду? Энни Гастингс захихикала и прикрылась веером. Ее глаза блестели.

— Бросьте, Катарина, вы отлично знаете, о чем я говорю. Весь двор целую неделю только и делал, что обсуждал эту новость. Неужели это правда? На следующий день после аудиенции у королевы Лэм О'Нил захватил один из кораблей короля Филиппа, груженный деньгами!

Сердце Катарины заколотилось. Двор считал, что ей должно быть известно о Лэме больше, чем другим. Ормонд не лгал, говоря, что все знали о том, как обошелся с ней О'Нил. Еще до того, как разнесся слух о его последней отчаянной выходке, придворные дамы засыпали ее не слишком скромными вопросами о нем. Катарина довольно быстро поняла, что многие фрейлины — замужние и высокого положения, не говоря о том, что очень красивые, интересовались пиратом так, как им интересоваться вовсе не следовало. Всю неделю она пыталась делать вид, что не слишком хорошо его знает и что он не целовал ее совершенно неприлично как на людях, так и в уединении.

О'Нил был главной темой разговоров при дворе. Дня не прошло с тех пор, как Лэм оставил Уайтхолл, а уже пошли слухи, что он напал на испанский галеон с грузом для Нидерландов. И не простой галеон, а груженный серебром и золотом в слитках, посланный королем Филиппом Испанским для финансирования кампании герцога Альбы против протестантских мятежников. Хотя «Клинок морей» был вдвое меньше испанского корабля и имел вдвое меньше пушек, Лэм решился атаковать его.

Слухи о его потрясающей победе всю неделю будоражили двор, но никто не знал, правда ли это. Катарина тоже не знала. Могло ли небольшое пиратское суденышко одолеть испанский военный корабль? Вряд ли. Скорее наоборот. Катарина похолодела, представив Лэма побежденным, связанным, закованным в кандалы и брошенным в испанскую тюрьму. Она пыталась успокоить себя мыслью, что если кто и знал, как выжить, так это Лэм О'Нил. А если он мертв?

— Катарина? — повторила леди Гастингс, на этот раз громче. — Мог ваш пират отважиться на такое?

Катарина побагровела. Она заметила откровенно бесстыдный взгляд Лечестера и поняла, что он слышал каждое слово.

Он не мой пират, леди Гастингс. Прошу вас не употреблять этого выражения!

Энни похлопала Катарину по руке китайским веером с ручкой из слоновой кости.

Если он не ваш, — прошептала она, — то вы просто глупы и я с удовольствием возьму его себе!

Катарина остолбенело уставилась на нее. От необходимости что-либо отвечать ее спасло появление королевы в сопровождении четырех фрейлин.

Катарина приглушенно ахнула. Не проходило дня, чтобы она не поражалась великолепию нарядов королевы. Сегодня Елизавета была вся в белом. Белоснежное шелковое платье было расшито серебром и усыпано жемчужинами. Пышные нижние юбки были тоже расшиты серебряной нитью, а талию, шею и уши королевы украшали рубины, золото и жемчуг. На каждом сгибе фантастически громадного жабо мерцала крошечная жемчужина. На голове королевы сверкала небольшая корона, и те, на кого падал взгляд Елизаветы, торопливо опускались на колени. Она одарила Катарину улыбкой, и сердце девушки учащенно забилось, когда она тоже преклонила колени.

Королева величественно направилась к выходу. Великолепно одетые, усыпанные драгоценностями придворные поторопились выйти раньше нее. Последним за баронами, графами и рыцарями ордена Подвязки шел лорд-канцлер с государственными печатями в шелковом мешочке. С каждой его стороны шагал лорд-аттентат в ливрее. Один нес королевский скипетр, другой — государственный меч в красных ножнах.

Королева следовала за ними в окружении личной стражи, состоявшей из джентльменов самого высокого ранга из лучших семей. Каждый держал в руках позолоченный боевой топор. Потом шли четыре почетные служанки, за ними — четыре доверенные фрейлины королевы. Катарина и другие фрейлины замыкали шествие.

Через приемную они вышли в холл, где находилось множество придворных и просителей. При приближении королевы все опускались на колени. Перед часовней она остановилась, чтобы с милостивой улыбкой принять некоторое количество петиций. Несколько человек — может, новички при дворе, а может, и нет — воскликнули:

— Храни тебя Господь, королева Елизавета! Елизавета снова улыбнулась:

— Благодарю тебя, мой народ.

Потом она следом за всей знатью зашла в часовню к утренней мессе. Когда Катарина опустилась на колени в одном из последних рядов, она наконец ответила сама себе на вопрос Энни Гастингс.

Конечно же, она верила слухам. Лэм вполне мог решиться напасть на один из груженных золотом кораблей короля Филиппа. Конечно, это было правдой. Возможно, как раз сейчас он смеялся, вспоминая схватку, если был еще свободен, если был еще жив.

Она обнаружила, что возносит молитву за благополучие пирата, просит Господа избавить его от опасности.

Позже в этот день Катарина проезжала Лондонский мост в окружении дюжины королевских гвардейцев. Это было необыкновенное зрелище. Каждый гвардеец был одет в ярко-алую ливрею с вышитой на спине золотой розой. Каждый держал золоченую алебарду с затянутой в красный бархат рукоятью, каждый сидел на великолепной лошади. Сбрую лошадей украшали серебряные нашлепки. Сама Катарина в коричневом бархатном платье и серой накидке выглядела серым воробышком в сравнении с этим великолепием. Но это не имело значения. Главное, что королева разрешила ей навещать отца в свободное от ее обязанностей время и с предварительным уведомлением ее величества. Королева стала очень добра к ней. И она даже посоветовала Катрине брать с собой Елену, чтобы та прислуживала ей во время этих родственных встреч.

Катарина знала, что должна бы чувствовать себя по-королевски, направляясь к отцу в сопровождении такого эскорта, тем не менее ее переполняло беспокойство.

Она провела при дворе уже несколько недель, но еще ни разу не навестила отца. Их последняя встреча была для нее потрясением. Катарина старалась не вспоминать попытку Джеральда навязать ее Лэму О'Нилу. Теперь эти ужасные воспоминания, как бы ни старалась она их забыть, не давали ей покоя. Катарина решила, что сегодня будет вести с Джеральдом самую обычную беседу в манере, подобающей встрече давно не видевшихся дочери и отца., Катарина любила своего отца.

В это время суток ворота дома Легера оставались открытыми, и когда маленькая кавалькада, цокая копытами, въехала в мощенный булыжником двор, в дверях показалась Элинор с широко раскрытыми от удивления глазами. Она сразу заметила Катарину. Катарина улыбнулась ей, но осталась сидеть на лошади.

Сэр Джон Хоук, капитан гвардейцев, был настолько добр, что решил сам сопровождать ее к отцу. Он соскочил со своего чистокровного гнедого мерина и подошел к Катарине, сидевшей на смирной лошади из королевских конюшен. В красной униформе он выглядел великолепно — блестящее воплощение офицера и джентльмена. Помогая ей спешиться, он держал ее мгновением дольше, чем было необходимо, и Катарина это заметила. Лэм научил ее замечать все оттенки отношения мужчины к женщине.

Сэр Джон казался подходящим претендентом на ее руку. С того самого времени, как она появилась в окружении королевы, было ясно, что он, как и многие другие джентльмены, находил ее весьма привлекательной. Сэр Джон происходил из знатной семьи, и, хотя их богатство было уже не тем, что прежде, если бы Катарине удалось подцепить такого мужчину, они составили бы отличную пару. Он был красив, обходителен и очень знатен, и она слышала только хорошее о нем и его семье. Но не он снился ей по ночам, хотя Катарине очень этого хотелось. Ей все время являлся далекий О'Нил.

Сэр Джон поклонился:

Леди Фитцджеральд, можете не торопиться. Я буду ждать столько, сколько вам нужно.

Она не удержалась от того, чтобы не пофлиртовать, самую чуточку. Она так долго была в монастыре среди женщин, что сейчас как бы наверстывала упущенное, и даже в уродливом коричневом бархате она чувствовала себя молодой, женственной и свободной. Она слегка дотронулась до его руки, трепеща ресницами точно так, как это делали Энни Гастингс и другие придворные дамы.

Благодарю вас, сэр. Вы так добры. Его глаза заблестели.

— Мы слышали, что ты здесь в качестве одной из фрейлин королевы, — рассержено произнесла Элинор. — Выходит, ты предала своего отца, Катарина?

— Я не предавала отца!

Нет? Ты стала одной из них, это совершенно ясно! — Элинор повернулась и ушла в дом.

Катарина не двинулась с места. Конечно, она не ожидала от Элинор теплой или дружеской встречи, но все же не могла предположить, что ее обвинят в предательстве. А может, Элинор была права? Последние несколько недель она провела совершенно беззаботно, поглощенная жизнью при дворе, королевой и ее окружением. Но разве это означало, что она могла пойти против отца?

Катарина заметила, что сэр Джон стоит рядом. Ей не хотелось, чтобы он понял, насколько она расстроена, поэтому она одарила его преувеличенно радостной улыбкой и поспешила в дом.

Джеральд стоял в полутемном холле, опираясь на трость. Он встретил ее без улыбки и подошел к ней, испытующе вглядываясь ей в лицо. Катарина боялась, что он тоже назовет ее предательницей.

Вместо этого он сказал:

Значит, королева взяла тебя под свою опеку, Кэти? Это неплохо.

Катарина облегченно вздохнула и схватила его за руку, испытывая желание его обнять.

— Вы на меня не сердитесь, папа? — Она кивнула Елене, которая внесла в комнату корзинку со съестным, присланную королевой.

— Нисколько. — Джеральд как будто хотел что-то добавить, но увидел служанку. — Кто это с тобой, Кэти?

Королева приставила мне горничную, отец. Джеральд провел Катарину к столу.

Я слышал, что Бэрри решил разорвать брачный контракт.

Катарина уселась, наблюдая, как ее отец с трудом опустился на скамью.

— Да. Хью я всегда была безразлична. Ему нужны были мой титул и обещанное приданое.

— Так устроены мужчины, и тебе не мешает это знать. — Джеральд похлопал ее по спине. — Расскажи мне про Десмонд. — Он наклонился к ней и с нетерпением приготовился слушать.

Катарины приуныла, вспомнив выжженные земли вокруг Корка и замка Бэрри.

Ах, отец! Там было столько сражений!

Из кухни быстро вышла Элинор в сопровождении служанки, несшей пиво и кружки. В руках Элинор был деревянный поднос.

— Да, и все сожжено подчистую, верно? Верно, Катарина? — Она с грохотом поставила поднос с хлебом и сыром на стол.

— Многое разрушено, — подтвердила Катарина.

— А Эскетон?

— Не знаю. Мне не разрешили заехать домой. Лэм сказал, что замок заброшен, как и многие другие наши владения. Это верно?

Джеральд кивнул.

Значит, теперь он просто Лэм? — поинтересовалась Элинор.

Катарина вспыхнула, и Джеральд одарил жену сердитым взглядом.

А как Фитцморис? Ты что-нибудь слышала о моем мерзавце кузене? Просто удивляюсь, как это он сам не обосновался в Эскетоне? — Руки Джеральда сжались в кулаки.

Элинор поспешила вмешаться:

Ты слышала, что он называет себя графом Десмондом? — спросила она Катарину и сказала, не дожидаясь ответа: — Знай, что он хочет завладеть землями и титулом твоего отца, и если он получит достаточную поддержку, то королева отдаст ему все, что когда-то было нашим! А мы вынуждены существовать милостыней, и я сама должна подавать на стол, как обыкновенная прислуга!

— Я рада, что контракт разорван, — сказала Катарина отцу. — Как я могла бы выйти за Бэрри, если он объединился с Фитцморисом против вас?

— Ты славная девушка, Катарина, — сказал Джеральд, но видно было, что этот разговор ему очень неприятен. Он резко поднялся, опираясь на трость. — Я не хочу есть, — объявил он. — Пойду подышу воздухом. Кэти, присоединяйся ко мне.

Катарина уже пообедала вместе с другими фрейлинами остатками с королевского стола, которых вполне хватало на пропитание всем живущим при дворе, и она тоже встала. Елена хотела последовать за ними, но Джеральд повернулся и жестом остановил ее.

Нам ничего не надо, — дружеским тоном сказал он. — Не могли бы вы помочь моей жене в кухне, милая?

Елена кивнула и стала помогать Элинор убирать со стола.

Снаружи было прохладно, но солнечно. Катарина с отцом рука об руку прошли по двору. Джеральд слегка опирался на дочь. Катарина ощущала присутствие сэра Джона и солдат, охранявших ворота и делавших вид, что не замечают их. Джеральд остановился.

Мы не должны никому доверять, Кэти, — сказал он.

Катарина посмотрела на него.

— Наверняка у вас нет шпионов в собственном доме?

— Это не мой дом, это дом Легера, — сказал он. — Но у Сесила везде есть шпионы — в этом можешь быть уверена.

— Катарина расстроилась, а последовавшие слова отца привели ее в отчаяние.

— Не доверяй никому, — строго продолжал он, — даже этой приятной маленькой горничной.

— Но отец! Это же просто нелепо! Сама королева направила ее ко мне! Так мило с ее стороны.

— Послушай меня, дочка. Не доверяй никому. Повторяю, никому!

Катарине стало не по себе. Так вот почему отец решил прогуляться с ней — из-за шпионов Сесила или из-за ее служанки. Она постаралась отбросить эту мысль. Наверняка Елизавета не стала бы подсылать к ней шпионку, конечно же нет.

Расскажи мне про О'Нила.

Катарина ощутила еще большую неловкость.

— Вы хотите говорить о пирате?

— О нем самом, — отозвался Джеральд, не спуская с нее глаз.

Катарина почувствовала, что ее щеки вспыхнули.

Он пират, и этим все сказано, — мрачно произнесла она, рассчитывая, что Джеральд переведет разговор на другую тему. Неужели он все еще думает о ее браке с ним? Катарина была рада тому, что он не знал о сделанном ей Лэмом предложении.

Джеральд взял ее за руку.

— Ты можешь помочь мне, дочка. И мне отчаянно нужна твоя помощь. Ты не откажешься облегчить участь бедного изгнанника, твоего отца?

— Как я могу помочь вам?

— Ты находишься при дворе — лучшего не надо. Войди в доверие к королеве. Потихоньку склоняй ее — только очень осторожно — на нашу сторону. Когда-то она любила Джоан. Она очень любила Джоан, и время от времени меня это выручало. Если она полюбит тебя, а в этом я уверен, она, возможно, сумеет меня освободить. Если мне позволят вернуться в Ирландию, я сумею отвоевать Десмонд, Кэти. Лишь только я окажусь дома, лорды примкнут ко мне и народ тоже. Она посмотрела на отца, который теперь выпрямился в полный рост, забыв о боли. Его темные глаза горели неуемной энергией, которую она так часто замечала в детстве. Он не просил о невозможном. Королева несправедливо лишила его титула, земель и дома, и Катарина знала, что должна помочь ему вернуть все утраченное. Он был ее отцом. И все же она чувствовала, что не может сделать то, о чем он просит. Потому что она успела полюбить королеву, от которой не видела ничего, кроме доброты и щедрости. Ей казалось неправильным воспользоваться этой добротой, этой дружбой, этой любовью для чего бы то ни было, даже для восстановления справедливости.

И мы должны так же осторожно — да что там, гораздо осторожнее, чем на Бет, — повлиять на О'Нила.

— Что?

— Он из-за тебя сам не свой. Страсть мужчины к женщине — огромная сила. Таким мужчиной легко управлять. Мне он нужен, Кэти. Он — Владыка Морей. Если я вернусь в Ирландию, ему будет совсем не сложно оказывать мне помощь. И даже теперь, если бы он присоединился к нам, то легко мог бы свести на нет усилия Фитцмориса, который зависит от испанских, французских и шотландских поставок продовольствия и оружия. Да, мы должны привлечь О'Нила на свою сторону

— И что я должна делать? — со страхом спросила Катарина.

— Води его за нос. Не позволяй ему добиться от тебя того, чего он хочет. Мужчинам слишком быстро надоедает добыча — им доставляет удовольствие сам процесс охоты. Пусть он поохотится. Завлекай его. Перемани его на нашу сторону. Если его страсть будет достаточно разожжена, я сумею склонить его повести тебя к алтарю. Я очень хочу, Катарина, чтобы ты вышла за него замуж.

Катарине стало трудно дышать. А она-то думала, что с этой ужасной темой покончено. О Господи! Оказывается, вовсе не покончено, и теперь она начала понимать все опасности своего положения.

— Отец, но ведь он пират, — с трудом выговорила она. — Я не понимала раньше — и сейчас не понимаю… Ведь я ваша дочь. Как вы можете снова говорить об этом союзе?

— Потому что у меня нет других союзников, — сказал Джеральд. — И если я могу заручиться только одним, пусть это будет сильный союзник. Он — ключ к моему будущему и моей свободе, Кэти. И к твоему будущему и свободе тоже.

— Он совершает убийства, насилия! Он грабитель, он низкого происхождения, он сын убийцы и насильника… у него нет ни капли совести! — Она старалась не вспоминать о другой его сути, которую вряд ли можно было назвать низкой или неблагородной.

Джеральд смотрел на нее, стиснув зубы.

Ты нужна О'Нилу! Он сам идет к нам в руки. Это воля Господня, дочка, и мы должны воспользоваться ею к нашей выгоде. Ты должна сделать то, о чем я сказал.

Потрясенная Катарина отвернулась с гнетущим ощущением в сердце.

— Я хочу благородного мужа, — прошептала она, — хочу того, что мне причитается по праву.

— Ты не будешь благородной, пока я не верну Десмонд, — отрезал Джеральд. — Именно по этой причине Бэрри отказался от тебя. Все влиятельные мужчины будут думать точно так же. У тебя нет выбора, Кэти.

Катарина тяжело вздохнула, расправила плечи и вздернула подбородок. Из уголка ее глаз выкатилась одинокая слезинка.

— Я не могу, — сказала она. В ее груди что-то сжалось и ужасно болело. — Я не могу этого сделать.

— Ты это сделаешь, — резко сказал Джеральд. — Потому что ты моя дочь, Катарина Фитцджеральд, и твой долг передо мной превыше всего.

Катарина попыталась вырвать руку.

Кэти, — уже мягче сказал он, — разве ты не понимаешь, что только ты можешь мне сейчас помочь? Сейчас у тебя есть возможность вдохнуть жизнь в мою мертвую душу. Кэти, ты должна мне помочь!

Катарина глядела на отца, уже не скрывая слез. Ее сердце разрывалось. Она знала, что у нее действительно нет выбора. Она не стала говорить отцу, что Лэм О'Нил уже сделал ей предложение и что скорее всего он опять его сделает, стоит ей лишь немного его ободрить. Она все еще упрямо, вопреки воле отца цеплялась за свои мечты о будущем, и в них не было места Лэму О'Нилу. Совсем не было.