"Империя Хаоса" - читать интересную книгу автора (Киз Грегори)

5 Воздушные корабли

– Генерал Оглторп?

Оглторп с трудом открыл глаза, слипавшиеся от усталости и бессонницы. Голос с легким акцентом, выдающим жителя северных колоний, принадлежал лейтенанту Смолзу.

– Слушаю тебя.

– По эфирографу получено сообщение от губернатора Нейрна. Он поздравляет вас с победой, одержанной в четырех сражениях.

Оглторп не был уверен, что он заслуживает поздравлений. Ему удалось лишь замедлить скорость продвижения войск претендента, его потери при этом росли. Пока что на одного убитого колониста приходилось по два-три солдата противника. Они сбили один слишком близко подлетевший воздушный корабль, но и противник становился хитрее. Медленно, но верно Континентальную армию теснили к форту Моор. Дня через два они будут у его стен, и что дальше?

Может быть, Нейрн знает ответ на этот вопрос? Оглторп взял сообщение из рук Смолза.

Как он и ожидал, форт защищать не планировалось. Нейрн держал слово и с оставшимися у него силами направился на юг, к границам маркграфства. В каком-то смысле такое положение дел радовало Оглторпа: он не хотел оставлять свой народ без защиты.

Заключительная часть письма оказалась более горькой пилюлей. Он потер слипающиеся глаза и встал. Ноги в сапогах болели, болела спина, нещадно палящее солнце до красноты обожгло лицо. Как и Томочичи, он старел.

Жара хоть и изнуряла, но была им на руку. Солдаты претендента – преимущественно шотландцы – не привыкли к такому пеклу, в то время как следопыты, индейцы и мароны притерпелись к нему с детства. Все чаще их враги вступали в бой, предварительно сняв камзолы, а некоторые по пояс голыми, многих настигал солнечный удар.

Но "красные мундиры" все прибывали и прибывали, и Оглторп догадывался, что у претендента огромный источник военной силы.

– Пойди и разыщи Парментера, Уноку и Томочичи, – велел Оглторп. – Нужно кое-что обсудить.

Оглторп воткнул палку в едва тлеющие угли костра, удивляясь, откуда в маленьком кусочке сухого дерева столько огня и тепла. Это и представить трудно, когда берешь в руки ветку гикори, но простейшая алхимия извлекает из дерева огонь и согревает человека. И диву даешься, что за недюжинная тайная сила заключена в железе, в самом воздухе.

Когда-то человек увидел огонь впервые. И этим человеком, несомненно, был Адам, и случилось это после его изгнания из рая. Вероятно, огонь показался ему чем-то странным, необыкновенным, как сам Оглторп вначале воспринимал эфирограф, крафтпистоль, воздушные корабли.

Вполне возможно. Но сейчас его первостепенной задачей была не разгадка тайны огня.

– Наша проблема – наша самая большая проблема – заключается в воздушных кораблях противника, – сказал Оглторп собравшимся командирам отдельных частей Континентальной армии.

– Верно, – воскликнул Парментер, – но наше дьявольское устройство отлично делает свою работу! Только они осмелятся приблизиться, как он заставляет их падать на землю.

– Думаю, генерал говорит не о боевой силе кораблей, – остановил его Унока.

– Да, не об этом. Благодаря воздушным кораблям противнику не нужны наземные пути поставки провианта, живой силы и оружия. Представьте, как легко было бы нам вести войну, если бы все снабжение армии осуществлялось лошадьми и повозками. Мы могли бы перекрывать дороги поваленными деревьями, рыть на пути их следования канавы и прочими способами препятствовать их передвижению. Но мы лишены таких возможностей, и противник передвигается с той же скоростью, что и мы. – Оглторп со злостью воткнул в костер новую палку.

– Ясно, нам требуется уничтожить все воздушные корабли, – заявил Парментер. – И для этого нужно, чтобы наши смельчаки, вооружившись дьявольским устройством, подобрались как можно ближе к их кораблям.

– Верно, как это я сам не догадался, мистер Парментер. – Оглторп даже не стал скрывать сарказм.

Парментер покраснел от негодования, но смолчал.

– Поэтому нам нужно, – продолжил Оглторп, – подобраться поближе к кораблям.

– Мы беремся за это, – сказал Унока, не глядя ему в глаза.

– Вы?

– Да я сказал, что мы сделаем это, или вы стали плохо слышать?

– Не распускайте язык, мистер Унока. Я хорошо слышу. В вашем "мы сделаем это" я не вижу военной стратегии, которой меня учили. Мне нужен план действий.

Унока сердито хмыкнул:

– Мы засядем в лесу и станем ждать, когда армия противника подойдет. Мы тихо, как мыши, подползем к кораблям, и все – кораблям конец.

– И для осуществления этого плана я должен дать вам наш единственный depneumifier? Нашу единственную защиту от воздушных кораблей противника?

– А что, прикажете их камнями забрасывать? – ехидно спросил Унока. – Понятно, что нам потребуется дьявольское устройство. Вы сами только что об этом сказали.

– Сэр, – вмешался Парментер, – я могу взять с десяток следопытов…

– Нет, – перебил его Оглторп, – капитан Унока прав, это работа маронов. Ваш отряд мне здесь понадобится.

"Хотя это не совсем разумно – отдавать маронам depneumifier. Что, если они сбегут вместе с ним?"

Оглторп отмахнулся от этой мысли. Вопрос не в том, кого посылать на это задание, а в том, чтобы их не убили раньше, чем они смогут подобраться к кораблям и уничтожить их. В этой ситуации лучше потерять маронов, нежели кого другого.

И все же посылать на задание маронов, да еще с depneumifier…

– Это смелый план, – сказал Оглторп, – и почетное задание, поэтому каждый из вас может отправить на его выполнение несколько своих человек, так будет справедливо.

– Не доверяете, не хотите давать нам в руки дьявольское устройство? – оскалил белые зубы Унока.

– Ошибаетесь, – солгал Оглторп.

– Ну, тогда мы сегодня вечером выходим.

– Хорошо, капитан Унока. Желаю удачи.

Унока был верен своему слову. Еще до рассвета мароны покинули лагерь. Оглторп назначил премию за скальпы якобитов, пообещав выплатить ее, как только представится возможность. Индейцы и раньше с готовностью откликались на такие посулы, и теперь их отряд занял позицию, чтобы из укрытия встретить неприятеля огнем и отвлечь внимание от заходивших им в тыл маронов.

С основными силами Оглторп поспешил к форту Моор.

– Совсем недавно ушли оттуда и вот возвращаемся. Как-то это неприятно, – заметил Парментер.

– Таков был изначальный план действий, – ответил Оглторп. – Приграничные форты мы собирались использовать как временные укрытия, а не как укрепления для серьезных боевых действий или же базы для быстрого снабжения больших армий свежими лошадьми и провиантом.

– Так мы будем защищать форт Моор?

– Нет, мы пополним наши запасы и пойдем дальше, а форт сожжем.

– Нейрн успел покинуть его?

– Да, оставил только небольшой отряд на тот случай, если пожалуют ковета или еще кто. Получены сведения, что в сторону маркграфства направляется еще одна армия претендента.

– Вон как. – Следопыт помолчал, потом вновь заговорил: – А вам не хочется развернуть лошадь и отправиться туда? Это все-таки ваша территория.

Оглторп стиснул зубы:

– Мне предложили все колонии рассматривать как мою территорию. И я согласился, видя в этом свой резон. Как только мы разобьем эту армию, мы двинемся на помощь Нейрну, если в том будет необходимость. – Он вздохнул. – Должен признаться, что отступление мне не по душе. Но регулярные вылазки отрядов ямакро и кьявахов на какое-то время создадут видимость наших активных действий. Мы заставим "красных мундиров" бояться каждого близлежащего холма, пусть гадают, за каким из них поджидают наши главные силы. Такая тактика вынудит их двигаться медленно и осторожно.

– И пока они разгадают нашу хитрость, мы успеем убраться подальше?

– Тогда они поймут, что мы отступаем.

– До этого не дойдет.

Оглторп сжал эфес шпаги:

– Очень бы я хотел на это надеяться.

Парментер оскалился:

– Мы еще не одного якобита отправим к чертям жариться, что скажете, сэр, а?

Оглторп нахмурился:

– Господин Парментер, я всегда был сторонником изгнанного законного монарха и много лет стоял за его возращение на трон. Но сейчас, когда никого из Ганноверской династии в живых не осталось, сама идея потеряла всякий смысл. Но все же мне не нравится, когда наших врагов называют якобитами. К тому же большинство из них искренне верят, что воюют за Стюартов, хотя на самом деле все не так. Они отдают свои жизни за русского царя и за самого дьявола, который стоит за его спиной, насколько мой скромный ум позволяет понять происходящие события. Истинные якобиты должны были бы быть нашими собратьями по оружию, и мне жаль, что они повернули это оружие против нас, мне жаль убивать хороших людей, которых обманом заставили поверить в ложные истины.

– Сэр, я совсем не хотел никого обидеть. Сам я никогда особенно не задумывался о короле Георге. А вокруг все твердят, что он даже и по-английски толком-то говорить не умел.

– И по-английски он плохо говорил, и любовница у него немка была. Англичанки, видно, казались ему недостойными его монаршей чести. – Оглторп покачал головой. – Но все это уже в прошлом, господин Парментер, все это уже принадлежит истории. И мы теперь должны воевать за то, что у нас есть, за эту землю, ставшую для нас родным домом.

– Да, верно говорите, сэр.

Через два дня они были у стен форта Моор. Как и предполагалось, Нейрн с войском покинул форт, оставив для его защиты десять человек. Прибыв на место, Джеймс Оглторп приказал своим солдатам собрать и уложить то, что можно было и следовало увезти с собой, а остальное уничтожить. Скрепя сердце он распорядился вывести из строя несколько оставленных здесь пушек и утопить их в ручье.

Мароны не давали о себе знать. По эфирографу он отправил послание Нейрну и получил немногословный ответ, дававший ясное представление о незавидном положении дел губернатора и его войска. В основном это была пехота и артиллерия, в обозе ехало много женщин, поэтому передвигались они крайне медленно, чему способствовали из рук вон плохие дороги.

В ответном сообщении не было на то прямых указаний, но Оглторп понял, что отныне его задачи меняются. До сего дня он был авангардом: нападал, как шершень, на противника, жалил и отступал, чтобы повторить атаку на следующий день. Теперь от него требовалось перейти в арьергард и прикрывать ту часть Континентальной армии, которую возглавлял Нейрн.

Оглторп собрал в штабе командиров, чтобы разъяснить им новое положение дел.

– Итак, джентльмены, – произнес Оглторп в заключение, – перед нами стоит выбор: либо всю армию претендента задержать здесь, либо повести их за собой и сбить с пути.

– Мы должны задержать их здесь, – высказался Бартон, молодой парень. – Хотя надолго вряд ли получится…

– Думаю, что очень даже ненадолго, продержимся каких-нибудь несколько дней, а потом все погибнем, и колонии лишатся трети своей армии. Претенденту нужно закрепиться на севере, иначе он не направил бы свою армию к форту Моор. Прежде чем объединиться с остальными своими силами и двинуться на юг, они должны разделаться с нами.

– Вы думаете, сэр, что нам нужно отправиться на север, к нашим союзникам чероки?

– Союзникам! – выкрикнул Парментер. – Если они наши союзники, то почему они не с нами, в каких лесах они до сих пор прячутся?

– Хороший вопрос, – поддержал его Оглторп. – Я тоже не знаю, где эти наши союзники. Похоже, господин Прайбер считает, что наши проблемы их не касаются, возможно, так оно и есть. И я намерен двигаться не на север, а на запад.

– На запад? На территорию ковета? Пришли известия от Франклина и Макферсона? Они заключили с ковета союз?

– Известий нет, думаю, что и не будет.

– Генерал, но ведь тогда мы окажемся между двух огней.

– Давайте посмотрим на имеющиеся факты: лошадей мы поменяли, запасы провианта пополнили. Будем считать, что Унока со своим отрядом успешно…

– Простите меня, сэр, но на это даже рассчитывать не стоит. Мароны всегда были трусами и ворами. Надо думать, что они с этим дьявольским оружием уже где-нибудь на полпути к Ямайке… если только не отправились в Чарльз-Таун, чтобы продать его нашим врагам.

– Хватит об этом, – оборвал Оглторп.

Он и сам склонен был так думать, но не хотел, чтобы это стало темой для разговоров. Им нужна надежда, что воздушные корабли противника уничтожены, даже если это не соответствует действительности.

– Так вот, учитывая, что мароны успешно выполнили задание, армия противника лишилась поставок провианта и оружия. И куда они в таком случае направятся за ним?

У всех на лицах отразилось недоумение, у всех, кроме Томочичи. Он кивнул и что-то сказал на своем языке одному из воинов ямакро.

Первым нашелся с ответом Парментер:

– Направятся к ковета. Но это опасная затея, генерал. Вдруг индейцы нас обвинят в грабежах?

– Скажите, вождь, кого они будут обвинять? – спросил Джеймс Томочичи.

Почти не задумываясь, старик ответил:

– "Красных мундиров".

– Вот именно. Индейцы будут сражаться, желая отомстить за нанесенные обиды, покрыть себя славой и получить добычу. Именно в таком порядке. "Красные мундиры" будут разорять их деревни, с них и спрос будет. Возможно, от этих стычек нам не много пользы выйдет, но, по крайней мере, привлечет ковета на нашу сторону.

– Или это повредит переговорам, которые Франклин должен был с ними вести.

– К настоящему моменту Франклин либо уже договорился, либо потерпел фиаско, – сказал Оглторп.

– Ковета – ненадежный союзник. Им может не понравиться, что мы ступили на их земли.

– Шанс представился, и им надо воспользоваться.

– Тут вот еще о чем надо подумать, сэр, – произнес лейтенант Смолз. – Если мы двинемся на запад, мы же слишком далеко уйдем в сторону от маркграфства и сильно оторвемся от наших основных сил. Как же мы будем возвращаться назад?

– Ну, джентльмены, – торжественно произнес Оглторп, – сейчас нужно не о возвращении думать, а о том, как не допустить "красных мундиров" на юг. А то, если мы соберемся домой, боюсь, нам придется продираться прямо сквозь них.