"Река тьмы" - читать интересную книгу автора (Грейди Джеймс)

Глава 22 Угнанный автомобиль

В темноте Джуд заехал не туда. Он понял это, когда увидел Гари — огромный металлургический комбинат штата Индиана — и маслянистое озеро неподалеку от завода.

Джуд решил передохнуть. Он остановился у заброшенной заправки. Под водительским сиденьем угнанного им автомобиля он обнаружил отвертку и сложенную вчетверо карту автодорог.

Джуд вышел из машины и в предрассветной мгле помочился прямо на одну из бензоколонок заправки. Ему пришло вдруг в голову, что в резервуаре под колонкой еще может остаться бензин. При помощи найденной отвертки он отсоединил от колонки резиновый шланг, опустил его в резервуар и накачал бензина в ржавую канистру, валявшуюся неподалеку. Потом, сверившись с картой автодорог, он выехал на шоссе № 80, пересекающее США с запада на восток. Мимо автомобиля проносились дома, в окнах которых в это предутреннее время не было еще ни огонька. Ему очень хотелось остановиться, зайти в какой-нибудь дом, хорошенько поесть, выпить и отдохнуть. Но, во-первых, ему бы никто не открыл дверь, а во-вторых...

«Не расслабляйся, — сказал он себе. — Надо ехать. Ты — сильный человек, и у тебя все получится. У тебя за плечами Лаос, Вьетнам, Уотергейт, Чили, Майами... Там бывало и посложнее, чем теперь».

Он заставлял себя верить в собственную неуязвимость. В прошлом он умел убеждать себя в этом.

Правда, случилось такое всего два раза. Первый — во время прощальной встречи с отцом. Второй — когда он собрался сбить Америку с пути истинного.

Еще Нора заметила, что он неплохо управляется с работой в кафе. «Наверное, ты и раньше этим занимался», — говорила она.

В шестьдесят четвертом, когда Джуду было шестнадцать, он действительно подрабатывал помощником официанта в дешевеньком итальянском ресторанчике. Его обязанностью было собирать грязную посуду со столов.

Дело было в октябре, когда в Южной Калифорнии стояли уже довольно прохладные ночи.

Все важные события жизни ассоциировались у Джуда с конкретными днями недели. Так уж повелось с самого детства. Как-то в среду воспитатель детского сада, куда ходил Джуд, поставил его в угол и продержал там шаловливого ребенка так долго, что он намочил свои штанишки. Какой позор!

Находясь во Вьетнаме, Джуд впервые в жизни убил человека — перерезал горло бойцу Вьетконга. Было это в четверг. Ночью. Кровь вьетконговца показалась ему черной.

В один из вторников октября шестьдесят четвертого года Джуд в последний раз в жизни видел своего отца.

Работая тогда в ресторане, он, как всегда, старался собирать грязную посуду так, чтобы никто не обращал на него внимания. Тем более странным показался ему внезапный интерес, проявленный к нему женщиной в два раза старше его. Одета она была в плотно обтягивавшее ее внушительные формы платье из искусственного шелка. На ногах — туфли на высоких каблуках. К углу рта приклеилась дымящаяся сигарета.

— Эй, ты! — обратилась она к Джуду гнусавым голосом. — Я тебя знаю.

— Не уверен, что вы знаете меня, мадам, — прошептал Джуд, сжимаясь от страха. Он подумал, что она знакома с некоторыми его воровскими делами и собирается вызвать полицию.

— Как тебя зовут, дружок?

— Джуд.

Женщина перевела взгляд на прикрепленную к его рубашке пластиковую карточку-удостоверение.

— Ты не просто Джуд. Ты — Джуд Стюарт. — Она усмехнулась. — Пойдем со мной. Хочу, чтобы ты поговорил тут кое с кем.

Джуд пошел за ней в дальний темный угол ресторанчика.

— Меня зовут Мира, — сказала она. — Я тебя давно приметила — по прическе и походке.

За столиком в углу ресторанчика сидел мужчина с широко открытым ртом и трясущимися руками. Он никак не мог ухватить ими стакан водки со льдом.

— Познакомься, Джуд, с Эндрю, — сказала Мира. — Оба вы — Стюарты. Ты — сын, он — отец.

Джуда стало подташнивать от нервного напряжения. Язык его одеревенел.

— Может, все-таки скажете друг другу хоть что-то? — ухмыльнулась Мира.

— Так... ага... значит... — прошептал Эндрю, — значит... это... ты Джуд...

— Конечно, Джуд, — засмеялась Мира. — Это не подделка. Это — твое чадо.

Эндрю Стюарт наконец ухватил стакан с водкой и залпом осушил его.

— Я страх как люблю всякие эффектные встречи, — сказала Мира, садясь за стол. — И когда я поняла, что Джуд — это сын Эндрю, то решила: почему бы вам не пообщаться?

Она прикурила еще одну сигарету и жадно затянулась.

Над столом повисла тишина.

— Так, значит, ты... ты здесь работаешь, Джуд? — пробормотал наконец его отец.

— Да, — прошептал Джуд.

— Это хорошо... хорошо. — У Эндрю были волнистые каштановые волосы. «Как у меня», — подумал Джуд.

Его отец спросил:

— Хорошая работа?

— А вы — парикмахер? — не ответив на вопрос, сказал Джуд.

— Я занимаюсь разными делами, сынок.

— Сейчас он продает машины, — вмешалась Мира. — Ведь правда, продаешь, дорогой?

— Вы уехали, когда мне было три года, — прошептал Джуд. — Сели в красную машину и уехали. И так и не вернулись. Хотя обещали поиграть со мной в мячик. Это было в пятницу.

— А сегодня вторник, — усмехнулась Мира.

— Знаешь, сынок, — сказал Эндрю, который, несмотря на свои трясущиеся руки, был по-прежнему привлекательным мужчиной. — Человек должен делать только то, что он должен делать, поэтому...

— У вас есть еще дети? — прошептал Джуд.

— Нет... Это было бы моей второй ошибкой...

— Я не люблю детей, — засмеялась Мира.

— Да ты только посмотри на себя. — Эндрю поднял глаза на Джуда. — Симпатичный, здоровый... у тебя отличная работа. Я бы никогда не смог дать тебе все это...

— Я учусь в средней школе, — похвастался Джуд.

— Образование — вещь важная.

— Он всегда так говорит, — усмехнулась Мира.

Эндрю косо посмотрел на нее.

— Как поживает твоя мать? — спросил он у Джуда.

— Перебирает бумажки в одном учреждении нашего родного штата.

Джуд успокоился и уже мог свободно дышать.

— По вечерам она смотрит телевизор.

— Ненавижу я все это, — сказал его отец. — И то, что я ушел, — ее вина. Не моя.

— Она говорит, что могла бы вас убить.

— Я говорил ей то же самое.

— У тебя есть девушка, Джуд? — спросила Мира, покачиваясь на стуле. — Надо следить, чтобы какая-нибудь девица не окрутила тебя раньше времени.

— Мне нужно продолжать свою работу, — прошептал Джуд.

— Понимаю, я понимаю тебя, — кивнул его отец. — Человек должен делать то, что должен делать...

Джуд встал и медленно пошел к оставленному им на одном из столов тазу с грязной посудой. Он вытер скатерть, аккуратно поставил стулья на место и с тазом в руках отправился на кухню. Там он плюхнул таз на стол, на котором повар разделывал цыпленка. Повар закричал на Джуда, но тот, не обращая внимания на крики, выбежал на улицу.

Стоял прохладный вечер. Было уже совсем темно. Джуд упал на землю и заплакал; несколько раз он ожесточенно стукнул по земле кулаком.

Он долго лежал. И только когда ему стало невыносимо холодно, заставил себя подняться.

«Все перемелется, — решил он. — Надо идти только вперед. Нельзя хныкать. Я могу сделать в жизни все, что понадобится. Я никого не боюсь. Наплевать на других. Я сам себе хозяин!»

Один кореец, который приобщил Джуда к карате, частенько повторял: «Восточная борьба — дело тонкое. Надо быть стремительным, как ветер. Но одновременно надо уметь быть похожим на воду, чтобы было чем погасить бушующее в тебе пламя».

«Но лучше всегда быть похожим на лед!» — твердо решил Джуд.

Вернувшись на кухню, он рукавом вытер глаза. Сложил тарелки из таза в посудомоечную машину и отправился в зал ресторанчика. Он продолжит работу на виду у этого человека. Он не будет обращать на него никакого внимания. Этот человек — никто. Он больше для него не существует.

Но за столиком в дальнем углу уже никого не было.

Впереди на шоссе появился указатель: «Молайн — 10 миль». Это означало, что Джуд вот-вот въедет в штат Айова.

Его отец умер в семьдесят третьем году от рака. Джуд узнал об этом от приятелей в ФБР. Он специально попросил их выяснить судьбу отца. О той встрече в ресторанчике матери он никогда не рассказывал. Он вообще редко разговаривал с нею. Сама она скончалась в семьдесят пятом от сердечного приступа. В тот год Джуд уже служил в армии, обеспечивал прикрытие для группы наемников, собиравшихся вторгнуться в одну африканскую страну. Из вторжения ничего путного не вышло. На могиле матери в Чула Меса он был только один раз. Скорее для того, чтобы убедиться в ее смерти.

Управляя угнанным автомобилем, Джуд явственно слышал смех Миры, чувствовал запах ее сигарет. И еще сигарет Норы. Это последнее воспоминание едва не заставило его расплакаться...

Вспомнил он и африканца — торговца оружием, мимо которого, лежавшего на земле, проезжал по краснозему в Заире. Тот африканец во французском костюме неподвижными глазами смотрел в небо...

Вспомнил Джуд и Арта, лежавшего на веранде своего дома. Его темные очки тоже были направлены ввысь.

Джуд достал бутылку с виски и прямо из горлышка осушил ее. Ему стало легче, но надо было выпить еще. Он чувствовал это. Очень надо было выпить еще.

В тот день, когда он собрался сбить Америку с пути истинного, ему тоже невыносимо хотелось выпить. Это было в субботу. Как всегда, вспомнить точную дату он не мог. Он помнил только день недели. Итак, это было в субботу летом 1979 года в Лос-Анджелесе.

К тому времени он жил в городе уже пять месяцев. Приключения в Майами были в прошлом. В супермаркете цены на продукты приводили его в ужас, и потому он отправился в мастерскую по ремонту замков и, показав в течение минут двадцати, на что способен, получил там работу.

Через три недели его отправили по вызову в одну парикмахерскую, которой срочно потребовался специалист по замкам. Он вошел в зал, в котором густо пахло туалетной водой, слышалось щелканье ножниц, почти что в такт звучавшей откуда-то из угла рок-музыке. Именно в этой парикмахерской он увидел поразившую его своей красотой девушку. Она отвечала на телефонные звонки. У нее были длинные роскошные волосы, большие твердые груди и огромные глаза цвета океанской воды. Джуд был сражен наповал.

— Как дела? — скорее из вежливости спросила она его.

— Великолепные дела... — ответил он, — наконец-то великолепные!

Она рассмеялась и сказала, что ее зовут Лорри. А он подумал, что она — долгожданная награда за все его прежние страхи и переживания.

Он начал ухаживать за ней, настойчиво ухаживать. И уже дней через десять они сняли простенький дом в небогатом районе. Она часто смеялась, когда он с юмором рассказывал обо всем, что довелось пережить ему. Многое в этих рассказах она в отличие от Ника Келли, естественно, не понимала, но это не особенно его расстраивало. Он знал, что нравится ей. Мир же, в котором он многое успел повидать и изучить, был ей не очень-то интересен.

Они полюбили друг друга. Общение доставляло им обоим огромное наслаждение. И хотя Джуду тогда приходилось очень много работать, чтобы быть достойным такой красавицы, как Лорри, мужчиной, они часто хохотали.

Но, как выяснилось, простого счастья для Джуда было недостаточно. В ту субботу летом семьдесят девятого в Лос-Анджелесе Джуд особенно остро почувствовал, что в его жизни чего-то не хватает.

В тот день он был занят внеурочной работой: вставлял замки в двери роскошных домов, в которых сам не мог позволить себе жить.

Работу он закончил в четыре вечера. Лорри еще была в парикмахерской, обзванивая богатых клиенток, которые — дай им волю — дорого заплатили бы за право носить на своей голове ее великолепные волосы, а их мужья купили бы все остальные прелести любимой женщины Джуда.

От нечего делать Джуд решил отправиться в один из дорогих баров этого престижного района. В этом баре официанты ходили в белоснежных рубашках и носили галстуки-бабочки. Завсегдатаями бара были молодые и пожилые плейбои в теннисных доспехах — чистенькие, благоухающие туалетной водой и мужскими духами. Войдя внутрь, Джуд прочитал недоумение в их глазах. В поношенных джинсах и старой рубашке, он слишком уж выделялся на фоне солидных клиентов. Официанты тем не менее на дверь ему не показали, а усадили за столик и принесли стаканчик виски.

Джуд сделал солидный глоток и хорошенько осмотрелся. На душе у него стало совсем тошно. Ему лично приходилось участвовать во многих операциях, в которых были задействованы сотни людей и на которые были потрачены миллионы долларов. Сами же операции были занесены в тайные книги американской истории. И вот теперь у него грошовая работа, им командуют ничего не представляющие собой люди, никогда не принимавшие решений о жизни и смерти других людей...

Когда-то Джуд расхаживал по коридорам Белого дома, встречал там людей, которых показывали в сводках теленовостей почти каждый вечер. Теперь же любой забулдыга, богатый или бедный, считал своим долгом познакомить Джуда со своим видением проблем большой политики...

В Майами Джуд ездил на «порше», жил в приличной квартире, носил сшитые на заказ костюмы. Сейчас же он ездил на побитом фургончике, на боках которого красовалось имя хозяина, а не его — Джуда Стюарта — имя.

Джинсы и рубашку, в которых Джуд явился в этот бар, он носил уже два года. А жил в Лос-Анджелесе в доме, который мало чем отличался от того, из которого много лет назад сбежал его отец.

В свое время Джуд работал в Службе обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов Америки, где в ходу были такие громкие слова, как «патриотизм» и «честь». Теперь же богатые плейбои называли его за глаза не иначе как «обормот», «придурок» или, того хуже — «собиратель дерьма».

Раньше в Джуда стреляли, но и он стрелял. Расправлялся с врагами. Убивал. Ох, как же он умел убивать!

За столиком в баре засмеялся какой-то молодой повеса, сидевший в компании двух бездельниц. Наверное, дорогих проституток.

"Выходит, я рисковал жизнью ради вот таких негодяев? — подумал Джуд. — Странно как-то получается. Выходит, я должен внимать каждому их слову и быть благодарен им за то, что тружусь, как вол, даже по субботам, и все только потому, что у них есть деньги, а у меня их нет! А когда я вхожу в их бар пропустить стаканчик виски, я вижу лишь презрительные взгляды этих богатеев.

Проклятый город, этот Лос-Анджелес! Он хуже, чем Майами и даже Вашингтон. Правильно говорил Ник Келли, что в Лос-Анджелесе люди никогда не бывают довольны своей жизнью. Здесь всегда чего-то не хватает!"

Джуд невесело рассмеялся.

«Чего же мне еще ждать в этой жизни? Или кого? Может быть, Ника Келли, который напишет обо мне книгу и сделает меня знаменитым?» Такая книга, конечно, заставила бы всех этих негодяев понять, кто же на самом деле Джуд Стюарт. Но все дело в том, что Ник никогда не сможет превратить его в знаменитость. Даже если очень захочет. Знаменитым станет лишь он сам и актер, который сыграет роль Джуда Стюарта в фильме, снятом по книге Ника Келли.

«Одним словом, я был, есть и буду „собирателем дерьма“! — ухмыльнулся Джуд. — Даже Лорри, моя красавица Лорри, вряд ли будет все время счастлива со мной. Не так уж много я могу предложить ей в обмен на ее любовь...»

«Нет, хватит глотать дерьмо от всех этих плейбоев! Пора поставить точку! Пора жить иначе!»

— Вам принести еще одну порцию виски? — вежливо спросил Джуда официант, увидевший его почти пустой стакан.

— Принесите, — важно ответил Джуд.

Когда официант ушел, Джуд увидел в баре Со Уэндела.

В Майами Уэндел был мелким торговцем в самом низу пирамиды, построенной Артом Монтерастелли. Уэндел был простым человеком, чье личное пристрастие к наркотикам и заставило его покупать и продавать их. Обычно Джуд старался не иметь дело с такими занимавшими слишком уж низкое положение в структуре организации людьми. Но в этом человеке его всегда что-то привлекало. Может быть, то, что у него не было никаких амбиций и вряд ли он мог настучать на Джуда. Хотя в мире наркодельцов всякое было возможно.

Уэндел подошел к Джуду и спросил:

— Ну, как ты?

— Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь!

Уэндел сел за стол Джуда и, придвинувшись к нему поближе, быстро заговорил:

— Дружище, я очень рад встрече с тобой. Я выложу тебе все как на духу. Больше некому. А еще потому, что знаю тебя — ты ведь всегда шел не в ногу с другими.

— А ты, Уэндел, всегда соображал лучше других.

Уэндел откашлялся:

— В Майами все кончено. Меня вытурили оттуда колумбийцы, и полиция здорово постаралась. Так что ты правильно сделал, что первым унес ноги.

— Я вижу, что и ты тоже не промах.

— Да, слишком уж там стало тоскливо. — Уэндел облизнул губы. — И я перебрался сюда. Конечно, я не знал, куда ты сам уехал. Только пойми меня правильно — я не жалуюсь, что ты не сказал мне об этом, это твои дела. Но и я оставаться с Раулем и другими кубинцами уже не мог. Так что теперь я работаю здесь.

Джуд понимающе кивнул.

— У меня небольшая торговля кокаином, — прошептал Уэндел. — Продаю несколько унций в неделю — имею чистыми штуку баксов. В этом баре пасутся многие из моих клиентов.

— А вот это зря, — заметил Джуд. — Этим парням на все наплевать. Они же тебя первого и сдадут.

— Как бы не так! — ухмыльнулся Уэндел. — У меня самого в полиции друзья. Кое-кто из них тоже охоч до коки. Иногда они подвозят меня на патрульной машине.

— А это вообще плохо! Берегись их, Уэндел. Работать надо с умом.

— Вот-вот! Это слово настоящего человека. Я всегда тебя считал таким. Ты ведь прошел хорошую школу. Ты всегда предостерегал меня, и я становился осторожнее.

— Действуй так и впредь.

— Послушай, Джуд... Ты здесь работаешь?

— Да.

— А вот этого я не знал... Заказать тебе еще виски?

К столику подошел официант с предыдущим заказом Джуда. Тот посмотрел на Уэндела, потом на стаканчик принесенного официантом дешевого виски и сказал:

— Нет, принесите что-нибудь получше и подороже. Например, «Чивас ригал»...

— А с этим что мне делать, сэр? — интеллигентно спросил официант.

— Выпейте сами. — Джуд величественным жестом отпустил официанта.

На этот раз официант принес заказанное сразу же.

— Они тут все с ума сошли, — сказал Уэндел, когда официант ушел. — Выпьем, Джуд. Ты только посмотри на них! — Уэндел кивнул на нарядную толпу у стойки. — У них деньги куры не клюют. И каждый из них хочет быть крутым, сексуальным, опасным, хочет ходить по острию бритвы и никогда с нее не срываться! — Уэндел поднял свой бокал с пивом. — Одним словом, богатые придурки!

Джуд тоже выпил.

— Главное в моем деле, — причмокнув, продолжал Уэндел, — в нужное время в нужном месте предложить нужным людям необходимый им продукт. Травка им уже наскучила. Кроме того, мешки с нею такие тяжелые, что за одну их перевозку приходится платить немалую часть своего навара. Другое дело — кокаин. Принял немного — и в порядке. Ощущаешь себя более значимым человеком, чем являешься на самом деле. А кому же не хочется быть таким? И потом, ведь все вокруг считают, что кокаин — вещь безвредная. Лично я не собираюсь разубеждать их в этом.

Уэндел знал, что говорил. В 1979 году в США еще не верили в необходимость развертывания широкой пропаганды против употребления наркотиков. И это после того, как тысячи американцев стали добровольно проводить над собой эксперименты с применением ЛСД. Принудительные же эксперименты с ЛСД начали еще в пятидесятых годах сотрудники ЦРУ. Они экспериментировали с подопытными жертвами. Тогда один доктор, который не знал, что ему дали этот наркотик, увидел такие страшные галлюцинации, что выбросился из окна. Добровольные же экспериментаторы в семьдесят девятом полагали, что все это невинная забава. Тогда еще не слышали о таком адском наркотике, как крэк, а кокаин считали всего лишь детской шуткой. Не понимая, что пристрастие к нему сменится другим — более страшным — наркотиком. А потом другим. И так по нарастающей.

— Чудной это бизнес, — ухмыльнулся Уэндел. — В Колумбии, например, им все занимаются. Военные, политики и все обитатели тамошних джунглей... С коими в Южной Америке я никогда не воевал — не мое это дело. По моему разумению, если бизнес приносит немалые деньги, рано или поздно все им и без того займутся. Капитализм! Доллар правит миром! — Уэндел облизнул губы. — И потому у меня к тебе предложение, Джуд. В бизнесе, которым я занят, деньги оборачиваются быстро. Да ты и сам об этом знаешь... Судя по всему, ты вращаешься в высоких сферах и тебя никто ни в чем не заподозрит. Как ты посмотришь на то, чтобы войти со мной в долю. Мы сумеем вместе раскрутить этот бизнес, а прибыль — пополам.

— Не понял.

— Мне очень нужен такой человек, как ты! — воскликнул Уэндел. — Кто-то должен работать с богатыми клиентами — бездельниками на бульваре Сансет. И ты — самый подходящий человек. К тому же я тебе полностью доверяю.

Два старых приятеля пристально смотрели друг на Друга.

Богатый повеса, обняв за талию сразу двух девиц, прошел мимо их столика. На Джуда он даже не взглянул.

— Надо будет подумать, — сказал Джуд Уэнделу. — Надо будет серьезно подумать над твоим предложением...

— Ради Бога, думай.

— Сможешь для начала поставлять мне по одной унции в неделю? — спросил Джуд.

— Нет проблем.

— Кокаин при тебе? Давай его сюда.

Уэндел протянул Джуду пакетик.

— Доход от этой унции мы поделим поровну, а потом уже решим, как будем рассчитываться за новые порции, — сказал Джуд. — Продукт будешь всегда передавать мне лично. Обойдемся без посредников.

— Нет проблем. А сейчас с тебя за эту унцию восемьсот...

— Сам заплатишь за нее, — твердо сказал Джуд. — Это будет твой вклад в наше общее дело.

Уэндел пожал плечами и растерянно заморгал.

— Дай мне свой телефон и адрес, — приказал Джуд, протягивая Уэнделу ручку и записную книжку. — И помалкивай, — строго добавил он. — Проработай все со своими людьми, а уж потом я познакомлюсь с ними. И еще, — Джуд придвинулся к Уэнделу, — ты мой друг, но, если только продашь меня, за все заплатишь собственной шкурой.

Уэндел испуганно вздрогнул, Джуд был уверен, что его слова поняты правильно.

— Не забудь заплатить официанту, — бросил он на прощание.

Приехав в парикмахерскую, где работала Лорри, он сообщил ее боссу, что она увольняется. Лорри слышала их разговор, но ничего не сказала. Она интуитивно чувствовала, что произошли какие-то важные события.

— И все же, — обратилась она к Джуду дома, когда он ей все объяснил, — я не очень-то поняла этого юмора. Ты ведь сам меня отучил от наркоты, а теперь мы собираемся торговать кокаином?

— Речь идет о совсем разных вещах, — заметил Джуд. — Это бизнес, а не удовольствие. Это наш путь наверх — из дерьма, в котором мы барахтаемся. Кроме того, они мне многим обязаны. И должны заплатить за все.

— Кто это «они»?

— Не волнуйся, малышка. Все будет о'кей. Я люблю тебя.

— А если нас поймают?

— Безопасность буду обеспечивать лично я.

Она посмотрела на его серьезное лицо и засмеялась.

— В конце концов, — Лорри махнула рукой, — этим все занимаются. Даже Мэри — наш спец по перманенту — и та торгует травкой где-то на стороне.

— Вот видишь! — сказал Джуд, уже думая о том, как бы подключить Мэри к задуманному им делу.

На следующий день Лорри позвонила в газету «Лос-Анджелес таймс» и, очаровав своим милым голоском одного из редакторов, наврала ему, что она студентка университета и сейчас пишет курсовую работу. Для этой работы ей необходимы кое-какие данные о деятельности коммунистов и партизан в Южной Америке. Обалдевший редактор прочитал ей всю необходимую информацию прямо с экрана своего компьютера, а потом пригласил пообедать в ресторан на бульваре Сансет. Лорри сказала, что обязательно придет, и повесила трубку, а потом долго смеялась над этим дураком вместе с Джудом.

Они достали из холодильника пиво. Пока Лорри просматривала журналы мод, Джуд успел зашифровать свое донесение.

"Весьма надежный по предыдущей работе источник информировал вашего агента о следующем:

Хорошо вооруженные коммунистические и иные террористические группы из Южной Америки (возможно, речь идет и об особо опасной группе М-19) вовлечены в незаконную торговлю кокаином. Эта деятельность угрожает внутренним и международным интересам США.

Прошу разрешения на внедрение в их организацию. У вашего агента есть для этого все необходимые условия. В случае согласия обеспечьте легальное прикрытие. Расходы не потребуются. Контакты между нами должны быть минимальными. План операции вышлю после получения соответствующей санкции".

«Хватит», — подумал Джуд. Упоминание особо опасной группы (ее название Лорри выудила у редактора газеты) должно убедить их в том, что он не врет.

Джуд подписал свое донесение кличкой ветерана американской разведки, отличавшегося в прошлом особым чутьем на важные дела, — «МЭЛИС».

— Чем это ты занимался? — спросила Лорри после того, как Джуд написал на конверте номер абонентского ящика в почтовом отделении Мэриленда.

— Всякой чепухой, — беззаботно ответил Джуд, хотя сердце его бешено колотилось.

«Такую наживку он обязательно проглотит. Речь идет о слишком важных делах; с их помощью генерал сможет подняться по служебной лестнице еще на несколько ступенек, — рассуждал Джуд, вспоминая лицо генерала, которое он увидел в первый раз в жизни несколько месяцев назад. — Хоть я и вырвался из его лап, он не упустит своего шанса, а меня простит».

Все вышло так, как он задумал.

Через три недели в гороскопе, который регулярно выставлялся в витрине центрального супермаркета Лос-Анджелеса, в тексте под знаком зодиака Близнецы, Джуд прочитал: «Дождливые дни». Это означало: «Согласны. Внедряйтесь. Действуйте».

А он уже действовал. Америка еще не знала таких темпов.

Деньги, полученные от первых сделок с Уэнделом, он вложил в расширение бизнеса.

Унции превратились в фунты.

Специалист по перманенту Мэри стала членом его группы. Вместе с Уэнделом она находила все новых и новых солидных клиентов, некоторые из них затем превратились в компаньонов.

Фунты кокаина стали килограммами.

Джуд и Лорри сняли виллу на берегу океана.

Джуд лично подбирал старших для групп уличных торговцев кокаином. Тогда-то он и познакомился с Дином, который обеспечивал в его организации жесткую дисциплину.

Килограммы стали центнерами.

Джуд имел дело с крутыми ребятами из Иллинойса, с преступными авторитетами в Лас-Вегасе, с мафиозными кланами на восточном побережье. К нему с особым уважением относились «большие» люди из Майами. Никто из них не задавал Джуду вопросов об Арте Монтерастелли. Даже Рауль прислал Джуду свои поздравления.

Как только у организации появлялись конкуренты, их мгновенно обезвреживали по наводке Джуда федеральные правоохранительные органы.

У Джуда появился солидный счет в Банке Флориды. Он купил два роскошных «мерседеса» и один «порше».

Когда его супердорогие золотые часы «Ролекс» сломались, он просто бросил их в пепельницу на столе ресторана, а себе заказал новые. На устроенный им как-то званый обед доставили из французского ресторана пятьсот бутылок изысканных вин и тонкую еду для гурманов. Позолоченные фарфоровые блюда, на которых подавали еду, после окончания обеда мыть не стали. Их выбросили в помойку.

К тому времени Джуд полностью контролировал доставку наркотиков в США из Мексики по воздуху, а также грузовым транспортом. Торговали же этими наркотиками по всей Америке, включая Аляску.

Он и Лорри купили роскошный дом на холме с видом на океан. В этом доме было все, что только могла пожелать душа. Лорри лениво бродила по дому и окружавшему его участку — из спальни в бассейн, из бассейна в гостиную с огромным телевизором.

За домом следила мексиканка, которая, оказавшись в Америке без документов, очень боялась, что ее вышлют из страны. Тем более что она получала у Джуда сто долларов в день.

Лорри ездила на своем черном «мерседесе» куда хотела, но соблюдая необходимые меры предосторожности. В коробочке из-под пудры в ее сумочке всегда был кокаин — на случай, если Джуд решит не давать ей больше этого зелья.

В каждой комнате их дома было оружие и сложная система сигнализации. Кроме того, дом охраняли личный телохранитель Джуда, вооруженные сторожа на улице и огромный доберман.

Джуд стал совсем крутым человеком. В ресторанах он частенько устраивал пьяные дебоши, волочился за красотками в кабаре. Он сильно растолстел и смеялся теперь только сквозь зубы. Окружающие его люди были уверены, что у него все под контролем и что его никогда не настигнет рука правосудия.

— У меня все схвачено, — сказал Джуд Нику, приехавшему к нему в очередной раз в гости. — У меня полное прикрытие, и мне на всех наплевать. О своих же делах я не могу тебе рассказывать.

— А я и не хочу о них знать, — заявил Ник. — Ты живешь сейчас как в бреду.

В одну из суббот ноября 1980 года Джуд женился на Лорри. Церемония бракосочетания проходила в часовне у океана. Дин тогда разбился на своем мотоцикле и прийти не смог. Семья Лорри прибыла из Небраски со скептическим настроением. Уехала же она домой сильно напуганной. К тому времени кожа у Лорри была совсем бледной, а под глазами были огромные черные круги.

Один раз в неделю Джуд запирался в своем кабинете и составлял шифрованные донесения в Мэриленд. Иногда он запрашивал дополнительную информацию, но сам никогда не сообщал имен своих союзников и детали своих операций. Да его и не спрашивали об этом. Когда же какой-нибудь ретивый полицейский заносил его имя в компьютер Полицейского управления Лос-Анджелеса, вскоре в управлении появлялся кто-то из федеральных органов и стирал имя Джуда из электронной памяти.

Девять месяцев спустя после женитьбы Джуд познакомился с наркобаронами, контролировавшими производство наркотиков в Южной Америке. Он незамедлительно сообщил в Мэриленд, что речь, естественно, идет о сотрудничестве этих наркобаронов с революционерами, что деньги, полученные от продажи наркотиков, идут на закупку оружия и снаряжения для повстанцев. Сообщал он в Мэриленд и о всяких слухах, которые ходили среди наркодельцов. Джуд, конечно, выдавал эти слухи за чистую правду. Он информировал Мэриленд, например, о том, что такой-то министр иностранных дел подчиняется указаниям таких-то деятелей из других государств; что такой-то торговец оружием с Ближнего Востока сильно преуспел в Парагвае. Сообщал он и о том, что делают израильские советники в Панаме и у кого из капитанов китайских судов в Аргентине особо жадные глаза.

Глядя на свое отражение в зеркале роскошной ванной комнаты, он убеждал себя, что его нынешняя жизнь вполне оправданна. Если бы не он, так этим делом занялся бы кто-нибудь другой.

За окнами его дома белоснежные струйки кокаина превращались в широкие потоки, растекавшиеся по всей Америке, но Джуд сумел убедить себя в том, что в этом нет ничего страшного. Об опасности употребления наркотиков кричат неудачники, у которых нет и цента в кармане. Сам же Джуд бросил даже курить, но пить продолжал. Он считал, что наконец-то ему воздалось сполна за тот риск, которому он подвергал собственную жизнь в течение многих лет.

И потом — в конце концов! — у него есть соответствующая санкция. Так что все законно. Он не сбивав! Америку с пути истинного!

Обычно после таких размышлений он напивался.

— Они мне должны, — бормотал он.

Впрочем, они думали иначе. Как-то он получил одно за другим три зашифрованных указания. Ему предлагалось направить на номер абонентского ящика в Мэриленд по двадцать тысяч долларов наличными после получения каждого указания. Когда пришло очередное, четвертое, послание, деньги — опять двадцать тысяч долларов наличными — он отправил, но попросил все-таки выслать расписку.

Расписки он не получил, но и новых указаний выслать деньги не поступало.

— Теперь я тебя понял, — покачал головой Джуд, — и ты, выходит, туда же, генерал!

В октябре 1981 года в Лос-Анджелес в очередной раз приехал Ник. Он позвонил Джуду, наотрез отказался от комнаты в его роскошном доме и попросил своего старого друга приехать к нему в отель.

Встретились они в ресторане. Ник заказал кофе, Джуд — водку с томатным соком.

— Значит, ты решил променять меня на женщину, решил-таки жениться? — усмехнулся Джуд.

Ник засмеялся.

— Я люблю тебя как брата, — сказал Джуд. — Мы много пережили вместе. Я знаю, что иногда тебе было нелегко, но...

— Да, ты — мой друг, настоящий друг. Но, — Ник вздохнул, — мне страшно не нравится твоя нынешняя жизнь.

— Что ты имеешь в виду? — спокойным тоном спросил Джуд. Ник мог сказать такое: он был единственным человеком в мире, которому Джуд полностью доверял.

— Ты стал часто звонить мне по ночам. И когда звонишь, ты, как правило, пьяный и сильно взбудораженный. Тебя что-то гнетет.

— И в этом нет ничего удивительного, — засмеялся Джуд. — Живу-то я в Лос-Анджелесе!

— Где бы ты ни жил — дело дрянь. Ты разлагаешься изнутри.

— У меня все схвачено.

— Судя по всему, ты потерял контроль над самим собой. То, чем ты занимаешься, отвратительно.

— Раньше на это ты никогда не жаловался, — усмехнулся Джуд. — Тебе ведь нравится продукт.

— Нравился. И это мой грех, — вздохнул Ник и посмотрел Джуду прямо в глаза. — Больше я не принимаю кокаин.

— Ты стал верить в Бога?

— Нет. — Ник покачал головой. — Кокаин — вещь будоражащая. Но самое страшное в ней для меня то, что, приняв щепотку кокаина, я вдруг начинаю относиться с симпатией к жуликам, коррумпированным политикам, убийцам — ко всем тем, кого я ненавижу и с кем боролся всю свою жизнь.

— Как и я, — выдохнул Джуд.

Ник долго молчал, а потом сказал:

— Я не знаю в деталях того, чем ты здесь занимаешься. Как я считаю, я должен безоговорочно верить своему другу. Но это не значит, что мне нравится твоя нынешняя жизнь.

— И что же теперь будем делать? — спросил Джуд.

— Не знаю. Но тебе известно, где меня найти. Я всегда приду на помощь.

Они расстались друзьями. Договорились не терять друг друга из вида. Ник порывался оплатить ресторанный счет.

С тех пор Джуд, пока не стал отъявленным пьяницей, звонил Нику раз в месяц. Да и то только в дневное время.

Вечером в один из вторников ноября 1981 года Джуд и Лорри сидели в гостиной своего роскошного дома у телевизора. Лорри прикурила еще одну сигарету.

— Ты слишком много куришь, — сказал Джуд.

— А что мне еще остается делать?

— У тебя какие-то проблемы?

Она усмехнулась.

— А мне вот не смешно! — закричал Джуд. — Ты зажралась. Миллионы женщин живут значительно хуже тебя. Многие из твоих подруг торгуют собой.

— Ты выяснил их имена?

— Мне не надо их выяснять. Мне их дали!

— Ах да, я забыла, кем ты был раньше.

— Ты не знаешь, кем я был раньше!

— Правда? — Она засмеялась. — Разве не я выслушивала твои пьяные рассказы об этом?

— Думаю, это была моя огромная ошибка.

— Но ты ее уже сделал. — Она насыпала на игральную карту кокаин и втянула его внутрь сразу двумя ноздрями.

— Ты — трахнутая стерва, — сказал Джуд.

— Мы уже давно не трахаемся, — усмехнулась она.

— Я-то уж точно, — заметил он.

— И ты еще пудришь мне мозги! Рассказывай об этом той стерве, с которой ты прошлый раз развлекался прямо на песке. Впрочем, я не в обиде. Мне же легче... Что же касается моих любовных утех, — она отвернулась, — то твои люди подойти ко мне боятся. Они могут меня убить, но подойти ко мне боятся.

Лорри встала и подошла к окну. Солнце садилось прямо в океан. Небо было багрово-красным.

— Почему мы живем... вот так? — спросила она.

— А тебе снова захотелось вернуться в Небраску? Или в парикмахерскую, обзванивать клиентов и получать два доллара на чай?

— Мне... — Она покачала головой и заплакала. — Мне... мне хотелось бы родить ребенка... Но ты сказал, что не время. Ты сказал, что ребенок может родиться больным... наркоманом. Ты сказал, что тебя беспокоит это.

— Меня бы беспокоило только одно: чей это ребенок?

Она подошла к нему. У нее были мокрые от слез щеки, но в глазах ее была ярость.

— У тебя свои тайны, у меня — свои!

— Я делал все это для нас двоих! — закричал он. — Но были и другие причины, о которых ты и не догадываешься!

— Это все ложь! — бросила она ему. — Поздравляю. Ты великолепен! Ты победил меня! И весь мир!

— Чего же ты хочешь?

— Я? — Она обвела взглядом гостиную. — Хочу уехать. Хочу кокаина.

Она медленно улыбнулась и наклонилась над ним. Ее волосы коснулись его лица. У нее было по-прежнему молодое красивое тело.

— Тебе же, дорогой, — сказала она, — я налью виски.

Джуд швырнул Лорри ключи от своего кабинета, где он прятал кокаин.

На «порше» он помчался через весь город. Дважды он останавливался, чтобы выпить.

На почте, где у него был тайный абонентский ящик, клиентов не было. В его ящике лежало письмо.

Как только Джуд вскрыл конверт, он понял: случилось что-то неладное.

В конверте было два листа бумаги. Первый представлял собой копию отпечатанного на обычной машинке через копирку указания. Раньше копии ему никогда не присылали. Это могло означать только одно: служба генерала перестала быть автономной. Оригинал указания находился, видимо, у более высокого начальства.

Встав у стола посреди почтового отделения, Джуд расшифровал первое послание:

«Санкция отменяется с 20.12.81».

«Месяц, они дали мне всего один месяц», — подумал Джуд.

Его новые хозяева требовали:

«Выйти из дела чисто. Подготовьте отчет о всей проделанной работе. Назовите имущество. Перечислите выполненные цели операции, а также участвовавший в ней персонал. Вам будет назначена личная встреча для подробного доклада».

«Да, случилось что-то из ряда вон выходящее», — подумал Джуд и развернул второй лист бумаги. На нем было выведено от руки печатными буквами:

«ПОМНИТЕ О МОНТЕРАСТЕЛЛИ».

«Меня накрыли! — подумал Джуд. А потом сам себя поправил: Меня разоблачили!»

Он явно стал помехой. Для прежнего генерала. Или для его нового начальника. Правила игры изменились.

«Они оставили себе оригинал указания, чтобы прикрыть собственный зад».

«Перечислите участвовавший в операции персонал...» Они предлагают мне сдать своих людей — Уэндера, Мэри и других. Полицейские сразу же упекут их куда подальше.

Мне предлагают все разом прихлопнуть. И снова превратиться в «собирателя дерьма»!

«Санкция отменяется». Если я не подчинюсь, полицейские, которые раньше остерегались ко мне подходить, сборщики налогов, которым раньше рекомендовали оставить меня в покое, сразу же откроют на меня охоту. И мои фотографии с подписью «Разыскивается» появятся везде, в том числе и на стенах этой почты.

Если же длинные руки закона меня не достанут, то... «Помните о Монтерастелли».

Это также означало, что Джуд должен держать язык за зубами. В случае чего. Сами они должны оказаться вне подозрений. Иначе — смерть!

Кто-то из них очень боится возможных разоблачений. Касающихся не только этих дел с наркотиками, но и других. Из прошлого. Так что никаких «иначе». Меня всегда и везде будет подстерегать смерть. Такова участь «обормота», «придурка», «собирателя дерьма».

— Опять ничего не получилось! У меня опять ничего не вышло! — закричал Джуд. Его крик отозвался эхом в пустом почтовом отделении с зелеными стенами и латунными абонентскими ящиками.

По дороге домой он останавливался пять раз, чтобы выпить. Добравшись через два часа до своей виллы, он приказал бодрствовавшему телохранителю-корейцу собираться.

Лорри лежала поперек их огромной кровати в спальне. На столике у кровати стояла склянка со снотворным. Без него Лорри уже не засыпала. Джуд пока не стал ее будить. Он уложил в два чемодана свою одежду — ту, которая попроще. Взял в кабинете свой зеленый берет, «смит» девятого калибра и пятьдесят тысяч долларов наличными. Все это он тоже уложил в чемоданы. В сейфе у него хранилось еще семьдесят тысяч наличными. Десять тысяч он положил в конверт, а остальное в сумочку, в которой хранились бритвенные принадлежности. Достав из сейфа килограмм кокаина, он уложил его в полиэтиленовый пакет и вместе с сумочкой для бритвенных принадлежностей засунул в чемодан Лорри.

На сборы ушел час.

Он подошел к кровати, на которой спала Лорри.

— Просыпайся, — сказал он и начал расталкивать жену.

Она так и не проснулась. Джуд перенес ее в черный «мерседес», стоявший в гараже.

Кореец уже сложил в «мерседесе» вещи Лорри, а вещи Джуда и ящик виски — в «порше», который затем отогнал от дома, поставил в трех кварталах от него, а сам пешком вернулся обратно. Джуд отдал ему конверт с десятью тысячами.

— Поедешь к своему двоюродному брату в Сан-Франциско, купишь самое необходимое. Если через два месяца я не появлюсь, все эти деньги — твои.

Джуд вручил корейцу ключи от второго «мерседеса». Азиат поклонился и исчез.

Лорри все никак не приходила в себя. На «мерседесе» Джуд проехал с ней три квартала до припаркованного прямо на улице «порше». Позже он пересядет в малоприметный на американских дорогах «додж» (он стоял наготове в одном из складов Джуда).

— Да проснись ты наконец! — закричал Джуд. Лорри не просыпалась. Тогда он насыпал кокаина на лезвие ножа и поднес к ее носу. Она автоматически втянула наркотик в себя. И открыла глаза.

— Какого... какого че-е-е-рта! — вскрикнула она, осознав, что находится в «мерседесе» среди беспорядочно набросанных в нем вещей.

Джуд достал какой-то черный ящик с кнопкой и, показав Лорри на их стоявший на холме дом, нажал на кнопку.

Первая радиоуправляемая мина взорвалась в его кабинете; вторая на кухне. Затем взорвались мины в подвале и в гостиной, где продолжал работать огромный телевизор.

Рядом с каждой миной стояла канистра с бензином. Дом заполыхал как факел.

— Тебе надоело жить здесь, — сказал Джуд. — Теперь ты свободна. Уезжай отсюда. Гони что есть мочи. Наша совместная жизнь в прошлом. Да ее никогда и не было. Здесь тебя больше нет. Мое имя забудь.

Огненные языки горящего дома отражались в ее глазах, но по выражению ее лица он понял, что Лорри была готова к такой развязке.

В соседних домах захлопали двери. Соседи что-то кричали.

Джуд вышел из «мерседеса». Лорри немного поколебалась, а потом пересела за руль и поехала прочь.

Она даже не оглянулась.

Девять лет спустя Джуд ехал на угнанном автомобиле по шоссе, пересекавшему штат Айова. Он ехал в Небраску.

Несколько лет назад двоюродный брат Лорри сообщил ему, где она находится. Однажды Джуд набрал даже ее номер и услышал в трубке ее голос. Не дождавшись ответа на свои «алло», Лорри повесила трубку.

Машина въехала на мост над Миссури. На другом берегу реки было много деревьев. Джуд и не думал, что в Небраске столько деревьев.

Ехал он туда не для того, чтобы остаться. Он просто хотел увидеть ее. И кое-что ей сказать. Куда он поедет потом — он сам не знал.

На душе у него было отвратительно.

Когда он увидел в полуденных лучах солнца какую-то тень между деревьев, подступавших к шоссе, он подумал, что это Нора.

У поворота дороги появился какой-то азиат. Он поднял руку, прося Джуда подвезти его. Джуд надавил на акселератор. Ему показалось, что этот азиат — вылитая копия того вьетконговца, которому он перерезал горло в джунглях.

"Ах, как бы мне хотелось попросить прощения у всех моих жертв! — подумал Джуд. — Но разве возможно получить теперь их прощение? Может быть, Лорри... нет, не простит, а просто поймет меня. Может быть, наконец, мы найдем общий язык. Может быть, она будет еще гордиться мною?

Я бы сказал ей, что они вышли на меня еще один раз после того пожара. Как обычно, я узнал об этом из гороскопа. Они не знали, как низко к тому времени я опустился. В августе восемьдесят четвертого я отправил им письмо, в котором было всего одно слово — «нет»!"

Конрад в Небраске оказался захудалым грязным городишкой. Там всего-то была пара сотен домов. Центральная улица была разрыта, асфальтированы были только несколько примыкающих к центру улиц; на проезжей части остальных был насыпан гравий. Захолустье. Но бар в Конраде все-таки был. У Джуда в синей сумке с рекламой авиалиний оставалось еще тридцать два доллара. Более чем достаточно на бутылку виски, а то и на две, но он пока подождет. Он сумеет заставить себя ждать.

Вагончик, где жила Лорри, стоял в четверти мили от других домов на восточной окраине городка. Садилось солнце.

У вагончика Джуда встретили голодные собаки. Не обращая на них внимания, он вылез из машины, повесил на плечо синюю сумку, подошел к металлической двери жилища Лорри.

И постучал.