"Верхом по Темной Тропе" - читать интересную книгу автора (Ламур Луис)

3

В старой кухне я почувствовал себя уютно, и пусть она старая, но такая аккуратная и опрятная. Пол был выскоблен, а медные кастрюли ярко отражали свет керосиновых ламп.

Кофе пах великолепно. Хотя я выпил чашку в «Бон Тон», этот мне показался лучше, и намного.

— В городе говорят, что у вас есть помощники, — сказал я ей.

Она рассмеялась:

— Я на это и рассчитывала. Вот уже с год живу совсем одна. Билл Брок получил пулю в последней стычке с теми людьми и умер. Я похоронила его вон там. — Она кивнула головой в сторону гор. — Придет время, перенесу его в настоящую могилу.

Налив нам кофе, она взяла чашку и села. На ее лице было столько морщин, что их хватило бы на двух-трех проживших свою жизнь людей, но глаза у нее были ясные, с огоньком.

— Ты — Логан Сакетт! Надо же! Ты ковбой!

— Я — все, что требуется. Да только проку от меня мало, тетушка Эм. Мне слишком нравится путешествовать и стрелять. Даже лошадь, на которой приехал, не моя. Когда в последний раз покидал город, у меня не было ни времени, чтобы купить лошадь, ни денег для покупки. Эта стояла в удобном месте, ну я сел в седло и уехал.

Она кивнула:

— Пару раз я такое видела. Утром пойдешь в сарай и выпустишь лошадь. Рано или поздно она найдет дорогу домой даже если прошло много времени. Здесь у нас в «Эмпти» полно лошадей.

— Я не думал…

— Не волнуйся. В доме хватит комнат, чтобы разместить армию генерала Гранта, и есть еще барак. Еды достаточно, хотя иногда не мешало бы добыть свежего мяса. Можешь окопаться здесь, пока не потеплеет.

— Спасибо, мэм. Только я хотел бы поехать в Калифорнию. Я был там раз или два, к тому же, когда подходит зима, у меня от холода сыпь появляется. Я думал отправиться в Лос-Анджелес или, может, во Фриско.

— Я буду тебе платить, — сказала тетушка Эм. — Об этом можешь не беспокоиться.

— Что вы… Просто я…

— Логан Сакетт, помолчи! Ты не двинешься отсюда, пока не станет тепло. Если ты беспокоишься насчет тех ребят, забудь об этом. Я с ними сама справлюсь — поодиночке или со всеми сразу.

— Да я… просто…

— Ну вот и хорошо. Значит, договорились. Пойду принесу тебе одеяла.

Похоже, с Калифорнией придется обождать. С этой старой леди тяжело разговаривать. У нее свое мнение, она все знает наперед. Во всяком случае, мне интересно было поглядеть на тех, что засели перед домом.

— Если я остаюсь, — сказал я, — то сейчас буду дежурить. А вы двое идите спать.

Когда они ушли, я снял с кровати матрас и постелил его на полу, потом принес одеяла и устроил себе удобное ложе.

По крыше и стенам старого дома бил дождь, снаружи вспыхивала молния, освещая все, что делалось у ворот и дальше. Но только ничего не происходило. Совсем ничего.

Я оставил лампу на кухне, чтобы она не освещала меня сзади, когда я буду смотреть в окно. Немного понаблюдав, я решил, что сегодня никто ничего предпринимать не будет, поэтому вернулся, подбавил дров в печку и подлил воды в кофе, чтобы подольше хватило.

Из гостиной дверь открывалась в комнату, которая, наверное, служила кабинетом старому Риду Тэлону. Там было больше книг, чем я видел за всю свою жизнь, и висели вроде как рисунки зданий и мостов с написанными на них цифрами измерений. Некоторые я не мог разобрать, хотя другие были совсем простыми. Разглядывая рисунки, я подумал, как чувствует себя человек, который построил мост, или лодку, или церковь, или еще что-нибудь. Наверное, здорово было бы отойти, посмотреть и думать, что это сделал ты. Намного разумней, чем мотаться по стране, сидя верхом на лошади.

Время от времени я задремывал. Тогда бродил по дому, а пару раз накидывал дождевик и выходил наружу.

Дом окружала широкая крытая веранда с приличным парапетом или даже стеной высотой фута в четыре. Тэлон проделал в этой стенке бойницы, из которых можно стрелять. Все было продумано и надежно.

Вернувшись, я налил себе кофе, а потом услыхал шарканье старых ботинок, и в комнату вошла Эм Тэлон.

— Ну, Логан, приятно снова повидать Сакетта. Давненько ни с кем из них не встречалась.

— Говорят, кто-то из них переехал к Шалако, в Западное Колорадо, — сказал я. — Я знаю, что там живут несколько семей. Сакетты из Кумберленда — хорошие люди.

— У человека, который помогал па, в Теннесси остались сыновья. Я часто думаю, что с ними стало. — Она налила себе кофе. — Его старшего мальчика звали Уильям Телл.

— Знаю его. Хороший парень, а с револьвером ему равных нет. Никогда не отступает.

— Ни один из Сакеттов, которых я помню, никогда не отступал. Наверное, были и такие, которые поджимали хвост, — ведь в семье не без урода.

Она была старуха с головой, и мы сидели с ней, пили кофе, время от времени выходили посмотреть, не подбирается ли кто. Мы говорили о горах Клинч Маунтин, округе Кумберленд Гэп и о людях, которые двинулись на Запад за землей.

— Тэлон был хороший человек, — сказала она. — Раз я говорю, что удачно вышла замуж, значит, так оно и есть. Когда он впервые подъехал к моим воротам, я поняла: вот мой мужчина, и больше никого мне не надо.

У всех Тэлонов золотые руки, они чувствуют дерево, а когда муж брал в руки дерево, он ласкал его, словно влюбленный.

Она поглядела на меня:

— Это как у вас, Сакеттов, с оружием.

— Я слышал, вы сами тоже умеете стрелять.

— Приходилось. Па иногда отлучался, а вокруг жили индейцы. Я не похожа на других. Многие теряли близких в стычках с индейцами, и поэтому их ненавидели. А я — нет. Для меня индейцы — силы природы, с которыми надо бороться, как с бурей, понесшимся табуном, засухой и саранчой. Раз или два я видела, как она налетала такими тучами, что закрывала солнце, а землю объедала, будто чума. — Эм смотрела в пространство, словно заново переживая в памяти все события. — Умею ли я стрелять… Наверное, умею. В молодости заряды для ружей были большой ценностью, и когда кто-нибудь уходил охотиться, он или она должны были принести добычу на каждый взятый с собою заряд.

Она долила кофе мне и себе:

— Логан, я должна найти Майло. Это место принадлежит мальчикам, ему и Барнабасу. Я уже не такая молодая и однажды ночью засну, а те, на холме, ворвутся и прикончат меня. Мне нужна помощь, Логан.

Я поерзал, чувствуя себя виноватым. Здесь мне ничего не надо. Рассчитывал поехать в Калифорнию, к тому же нужно утрясти ту ссору в городе.

— Я могу остаться на несколько дней, — сказал я. — В Калифорнии меня не ждут. И вообще нигде не ждут, — добавил я, раздумывая над сказанным. Наверное, с тех пор как умерли мои родители, никто меня не ждал и обо мне не беспокоился. — Да, этот Фланнер. У него револьвер в наплечной кобуре.

— Правда? Ну, один-то точно носит. Он убил несколько человек. Ему никто не перечит. — Эм вдруг испытующе посмотрела на меня. — Ты видел Иоганна?

— Не знаю такого. В салуне сидело несколько человек. В «Бон Тоне». Но я не знаю…

— Там он бывает редко. Иоганн Дакетт. Он какой-то родственник Фланнеру, и у него, по-моему, не все в порядке с головой. Или просто странный. Но он по-снайперски стреляет из любого оружия… из засады. Ему все равно, откуда стрелять — впереди, сзади или сбоку. Он убирается в конюшне.

— Я никого не видел.

— Значит, был там. Когда он занят, его всегда кто-то подменяет, а когда Иоганн там, ты его не увидишь, пока он сам того не захочет.

Через некоторое время Эм ушла спать, а я немного посидел, потом прошелся по двору. Скоро спустилась Пеннивелл, чтобы сменить меня, и я удобно устроился на матрасе.

Когда проснулся, за ставнями уже светило солнце. Женщины чем-то занимались на кухне. С крыльца я видел ворота и местность за ними и вдруг ни с того ни с сего начал злиться.

Так издеваться над старой леди! И стрелять в нее, чтобы она не смела носа высунуть из собственного дома…

Сидя в тени крыльца, я осмотрелся и решил, что с наступлением темноты надо будет самому побродить вокруг. Хоть Калифорния солнечная и красивая страна, я не собирался уезжать, пока здесь сидят те ребята и тревожат тетушку Эм. Зайдя за дом, я принес зерна для своей лошади — наверное, ее никогда так хорошо не кормили.

Эм Тэлон оказалась права. На огороженном пастбище за амбаром паслись неплохие лошадки, поэтому я оседлал свою, заарканил полдюжины и по одной привел их в корраль. Затем снял упряжь со своей взятой напрокат лошади и отпустил ее.

Она немного отбежала и стала щипать траву между теми ребятами и домом. Наконец у нее появилось желание попутешествовать, и она двинулась прочь.

Опершись о жерди корраля, я оглядел лошадей. Особенно мне понравились светлый чалый и серый жеребец с умным взглядом.

Лошади хорошие, но они, наверное, не были под седлом несколько месяцев. Объезжать их — тяжкий труд, но необходимый.

Тем временем я раздумывал о Майло. Мне обязательно надо его найти… а это нелегко.

Майло — такой человек, который не сидит на месте. В Браунс Хоул могут знать, где он ошивается. От меня требовалось только пустить слух по тропе. Это будет долго, но в конце концов Майло его услышит.

Однако дел у меня не убавлялось. Я обкатал тех полудиких лошадок, которых завел в корраль, и они постарались показать, на что способны. И дабы не испытывать нужды в лошадях, если что-то случится, я объездил еще несколько.

Ворота корраля покосились, а на заднем крыльце отошла доска, пришлось их укрепить. Такие дела мне не очень-то по душе, как и всякая работа, которую нельзя выполнить верхом.

Я внимательно изучил двор. Старик Тэлон, переехавший сюда в те времена, когда индейцы проводили столько же времени на тропе войны, сколько у себя в вигваме, строил с умом. Поэтому ребята Фланнера тут и завязли — он строил так, что к нему никак не подберешься.

Больше того, каждое здание он построил как форт, и из одного в другое легко можно пройти, не попав под винтовочный огонь снаружи.

В горах полно мест, где небольшие долины и каньоны выходят на равнины. Тэлон выбрал как раз такое место и обстроил его таким образом, что прохода в каньон не было, кроме как через ранчо. Это позволяло ему контролировать пастбища на нескольких маленьких, но не очень красивых долинах и лугах, глубоко врезавшихся в горы.

Он обнаружил большую часть троп в каньон и блокировал их взорванными скалами или поваленными деревьями. Это была изрезанная местность диких каньонов, бушующих потоков и иззубренных горных хребтов.

Я еще не видел такого места, куда нельзя было бы пробраться или откуда нельзя выбраться, хотя часто это нелегко, но никому не хочется разведывать горные тропы в непроходимой местности, где легко можно раскроить себе череп, карабкаясь по каменным осыпям.

По-моему, Тэлон остерегался индейцев, но, наверное, думал и о тех дикарях, что носят одежду, купленную в магазине. Во всяком случае, он приготовился — иначе его вдова давно лежала бы в земле, а ранчо уже поделили или захватил бы Фланнер.

Тем временем подступала ночь. Просто для того, чтобы посмотреть на результат, я нацепил на палку одеяло и, стоя за дверью, помахивал им в полутьме крыльца.

Конечно же бухнул выстрел, и одеяло прошила пуля. Они не видели, кто это, но различали двигающийся силуэт.

Вечером, когда легли длинные тени и вглядываться стало трудно, я взял свой винчестер и вышел через кухню.

Меня остановила Пеннивелл:

— Вы куда?

Эм обернулась от плиты:

— Ужин готов, садись.

— Я скоро вернусь. Те парни могут вас окружить. Хочу взглянуть, чем они занимаются.

На дворе нырнул в тень. Все называли Сакеттов с Клинч Маунтин жестокими и подлыми, и мы с моим братом Ноланом научились жестокости. Я никогда не просил об одолжениях и никогда, насколько помню, их не делал, если речь шла о драке.

Сакетты с малолетства росли вместе с индейцами. В основном с чероки, но мы знали и охотились с племенами крик, чикесо, чакто и шоки. То, что сделал я, сделал бы любой из них, но, кажется, сделал не хуже. Я двигался по открытой местности, как бы растворяясь в вечерней полутьме.

У костра сидели трое. Они заметили меня, когда я был совсем близко. Воспользовавшись этим, я опрокинул кипящий котелок на ближайшего бандита.

Человек, сидящий ко мне спиной, начал было приподниматься, но я толкнул его в костер. Затем размахнулся и заехал третьему прикладом в живот. Он упал. Не давая им опомниться, бросился на них.

Я уже говорил, что у меня крупное сложение, но это не самое важное. На моих руках и плечах есть мясо от возни с лошадьми и быками, от рубки деревьев и вязки плотов на Миссисипи, и я не чувствовал жалости к шайке, которая подняла руку на старую женщину.

Тот парень, что попал в костер, вскочил и обернулся, схватившись за револьвер. Ну, если он хочет играть в эту игру — пожалуйста. Я лишь повел дулом ружья, которое держал в правой руке, и выстрелил ему в третью пуговицу рубашки. Если он захочет пришить эту пуговицу, ему придется отскребать ее от позвоночника… если он его найдет.

У человека, на которого я опрокинул котелок, хватало своих неприятностей. Он как сумасшедший прыгал вокруг костра, и было видно, что я испортил ему личную жизнь на много-много лет вперед. Он здорово обварился и вряд ли теперь сможет ездить верхом. Или вообще ездить.

Еще один, задыхаясь от боли, стоял на четвереньках. Ногой я опрокинул его на спину и приставил дуло к лицу:

— Ты когда-нибудь был в Вайоминге? Или в Монтане?

Он молча уставился на меня с выражением таким же трусливым, как его душонка.

— Так вот, когда встанешь на ноги, поезжай в ту сторону и не останавливайся. Если появишься здесь еще раз, мне это не понравится.

Собрав винтовки, я разбил их о ближайшую скалу, а обломки кинул в костер вместе с патронами и брезентовым навесом. Потом отступил в темноту и направился к дому.

Тетушка Эм стояла на крыльце вместе с Пеннивелл, наблюдая за тем, что происходило у костра. Подойдя к ним, я спросил:

— Ужин не остыл, мэм?

— Еще нет. Положи ему, Пеннивелл. Когда я сел за стол, тетушка Эм ничего не сказала, а Пеннивелл, сгорая от любопытства, спросила:

— Что там случилось? Что вы сделали?

— Как Самсон, я направился к филистимлянам и наказал их, чтоб знали. — После хорошего глотка кофе я усмехнулся и сказал: — Один уже знает.