"Знак Зорро" - читать интересную книгу автора (Мак-Кэллэй Джонстон)

Глава XXXIII Побег и погоня

Решительная погоня за сеньором Зорро и отрядом его кабальеро была предпринята так быстро благодаря сержанту Гонзалесу. Он услышал выстрелы и, довольный предлогом, чтобы не платить за заказанное вино, бросился из таверны, а остальные кавалеристы поспешили следом за ним. Он услышал крики тюремщика, понял их и сразу оценил положение дел.

— Сеньор Зорро освобождает заключенных! — кричал он. — Разбойник снова среди нас! На коней, кавалеристы, и за ними! Будет награда!

Они знали о награде, в особенности члены охраны губернатора, которые слышали, как его превосходительство неистовствовал при упоминании имени разбойника и объявлял, что он сделает капитаном кавалеристов того, кто захватит Зорро или доставит его тело.

Они ринулись к своим лошадям, прыгнули в седла и помчались к тюрьме через площадь, с сержантом Гонзалесом во главе. Они увидели кабальеро в масках, скакавших галопом через площадь, и сержант Гонзалес протирал глаза рукой и потихоньку каялся, что выпил слишком много вина. Он так часто врал, что сеньор Зорро имеет при себе отряд людей, а теперь оказалось, этот отряд материализовался и стал существовать в действительности.

Когда кабальеро разделились на три отряда, сержант Гонзалес и его кавалеристы настолько уже приблизились к ним, что могли заметить этот маневр. Гонзалес быстро образовал три группы из своих людей и послал по одной группе за каждым отрядом.

Он видел, как предводитель кабальеро повернул в Сан-Габриель, он узнал галоп громадной лошади, на которой ехал разбойник, и с радостью кинулся за сеньором Зорро, решив лучше поймать или убить разбойника, нежели захватить одного из освобожденных пленников. Так как сержант Педро Гонзалес не забыл издевательств Зорро над ним в таверне Рейна де Лос-Анжелес, он горел желанием отомстить ему и за это. Он видел, как лошадь сеньора Зорро бежала впереди и немножко удивился, почему разбойник не увеличивает расстояния между собой и преследователями. Сержант Гонзалес, наконец, понял причину — сеньор Зорро держал на Седле перед собой сеньориту Лолиту Пулидо и увозил ее.

Гонзалес громко отдавал приказы и ободрял своих кавалеристов. Они пролетели много миль, но сержант был доволен, так как все время не терял сеньора Зорро из виду.

— Он едет к монаху Филиппу, вот куда он едет! — сказал Гонзалес самому себе. — Я знал, что этот старый монах был сообщником бандита! Он каким-то образом надул меня, когда я искал этого сеньора Зорро в его гациенде раньше. Наверно этот разбойник знает хорошее тайное место там. Ха! Клянусь святыми, вторично меня не проведешь!

Они скакали вперед, время от времени бросая взгляд на человека, которого преследовали; захват его означал награду и повышение, о которых мечтали Гонзалес и его кавалеристы. Лошади начали уже выказывать признаки усталости, но их не щадили.

Увидев, как сеньор Зорро повернул на дорогу, которая вела к дому монаха Филиппа, сержант Гонзалес усмехнулся, так как он отгадал правильно.

Теперь уж он захватит разбойника, он почти у него в руках! Если сеньор Зорро поскачет дальше, то его можно будет легко видеть и преследовать благодаря яркому лунному свету; если же он остановится, то не может же он надеяться побороть десяток кавалеристов с Гонзалесом во главе.

Они ринулись вперед к дому и стали окружать его. Они видели лошадь сеньора Зорро. Потом увидели самого разбойника. Гонзалес выругался, так как с полдюжины кавалеристов находились между ним и его добычей, кидаясь на Зорро со шпагами и угрожая закончить все дело, прежде чем Гонзалес подоспеет.

Он пытался на своей лошади вклиниться в толпу сражавшихся. Сержант видел, как сеньор Зорро вскочил в седло и ускакал, а кавалеристы погнались за ним. Гонзалес, отстав от них, решил сосредоточить внимание на второй части своей обязанности: он приказал солдатам окружить дом так, чтобы никто не мог покинуть его.

Но когда Гонзалес увидел, как сеньор Зорро поехал вдоль каменного забора, он кинулся в погоню за ним, и все, за исключением тех, кто охранял дом, присоединились к нему. Сержант Гонзалес доехал только до вершины первого холма. Он заметил, как бежала лошадь разбойника, и понял, что его нельзя захватить. Может быть зато ему удастся добиться некоторой славы, если он вернется к дому брата Филиппа и снова захватит сеньориту.

Дом все еще охранялся, когда сержант сошел с лошади, и ему доложили, что никто не делал попытки его покинуть. Он позвал двух солдат и постучал в дверь. Она была немедленно открыта братом Филиппом.

— Вы только что встали с постели, брат? — спросил Гонзалес.

— Разве сейчас не время для честного человека быть в постели? — спросил в свою очередь брат Филипп.

— Время, брат, но все же мы находим вас не в ней. Как это случилось, что вы раньше не вышли из дома? Разве мы недостаточно шумели, чтобы разбудить вас?

— Я слышал звуки битвы…

— И вы услышите еще больше, брат, и снова почувствуете удары кнута, если не будете отвечать на вопросы быстро и точно. Отрицаете ли вы, что сеньор Зорро был здесь?

— Не отрицаю.

— Ха! Вот оно! Вы признаете, значит, что вы общаетесь с этим милым разбойником, что вы укрываете его при случае? Вы признаете это, брат?

— Ничего подобного я не признаю, — возразил брат Филипп. — Лишь несколько минут тому назад я впервые увидел сеньора Зорро.

— Очень правдоподобная история! Рассказывайте ее глупым туземцам. Но не пытайтесь говорить о ней умному кавалеристу, брат! Чего же хотел сеньор Зорро?

— Вы были так близко, что у него не было времени пожелать чего-нибудь, — сказал брат Филипп.

— Все же вы говорили о чем-то с ним?

— Я открыл дверь на его стук так же, как я открыл и вам.

— Что сказал он?

— Что солдаты преследуют его.

— И он просил вас спрятать его, чтобы таким образом не быть схваченным?

— Нет, не просил.

— Хотел новую лошадь, неправда ли?

— Он не говорил этого, сеньор. Если он такой вор, как о нем рассказывают, то, наверное, просто взял бы лошадь, не спрашивая, если бы нуждался в ней.

— Ха! Какое же у него было дело к вам? Вам лучше, брат, отвечать откровенно.

— Разве я сказал, что у него было дело ко мне?

— Ха! Клянусь святыми!

— Не упоминайте лучше святых, сеньор-хвастун и пьяница!

— А не желаете ли вы, брат, снова отведать кнута? Я приехал по делу его превосходительства. Не задерживайте меня дольше! Что сказал милейший разбойник?

— Ничего такого, что я имел бы право повторить вам, сеньор, — ответил брат Филипп.

Сержант Гонзалес грубо оттолкнул его и вошел в прихожую, а вслед за ним вошли двое кавалеристов.

— Зажгите канделябр, — приказал Гонзалес солдатам. — Возьмите свечи, если смажете найти их здесь. Мы обыщем дом.

— Вы будете обыскивать мой бедный дом? — воскликнул брат Филипп. — Что же вы рассчитываете найти? — спросил он.

— Я рассчитываю найти тот товар, который милейший сеньор Зорро оставил здесь.

— Так что же, вы думаете, он оставил здесь?

— Ха! Пакет с платьем, я предполагаю! Мешок с награбленным добром! Бутылку вина! Седло для починки! Что мог оставить этот молодчик? Одна вещь запечатлелась у меня: лошадь сеньора Зорро везла двоих, когда подъезжала к вашему дому, и не увозила никого, кроме сеньора Зорро, когда он отъезжал.

— И вы рассчитываете найти…

— Вторую половину лошадиной ноши, — рассмеялся Гонзалес. — Если не удастся найти ее, то мы попробуем скрутить ваши руки, чтобы увидеть, можно ли заставить вас говорить правду.

— Вы осмелитесь? Вы хотите так оскорбить монаха? Вы унизитесь до пыток?

— Мучная подболтка и козье молоко, — сказал сержант Гонзалес. — Вы одурачили меня однажды, но вам не одурачить меня вторично. Обыщите дом, кавалеристы, и помните, что надо сделать это хорошенько! Я останусь тут и поддержу компанию этому забавному брату. Я попытаюсь узнать, каковы были его чувства, когда его наказывали кнутом за мошенничество.

— Трус и скот! — загремел брат Филипп. — Настанет день, когда преследования окончатся…

— Мучная подболтка и козье молоко!

— Когда это все прекратится и бесчестные люди получат по заслугам! — воскликнул брат Филипп. — Когда те, кто основал здесь богатую империю, сами пожнут плоды своего труда вместо того, чтобы все расхищалось у них бесчестными политиканами и людьми, которые пользуются их благосклонностью!

— Козье молоко и мучная подболтка, брат!

— Когда будет тысяча сеньоров Зорро, а если нужно, то и больше, чтобы ездить вдоль и поперек Эль Камино Реаль и наказывать тех, кто поступает незаконно! Иногда мне хотелось бы не быть монахом, чтобы иметь возможность самому сыграть такую штуку.

— Мы бы схватили вас в два счета и выпрямили бы веревку тяжестью вашего тела, — ответил ему сержант Гонзалес. — Если бы вы больше помогали солдатам его превосходительства, то наверно его превосходительство обращался бы с вами более благосклонно.

— Я не оказываю помощи отродью дьявола! — сказал брат Филипп.

— Ха! Теперь вы начинаете гневаться, а это против ваших правил. Разве не обязанность брата принимать все, что встречается на его пути, и благодарить за все, не обращая внимания на то, как сильно это задевает его. Отвечайте же мне на это, вы, гневный старик!

— Вы столько же знаете о правилах и обязанностях францисканцев, как лошадь, на которой вы ездите.

— Я езжу на умном коне, на благородном животном, Он является на мой зов и пускается галопом, когда я прикажу. Не смейтесь над ним, пока не поездите на нем сами. Ха! Превосходная шутка!

— Идиот!

— Мучная подболтка и козье молоко! — фыркнул сержант Гонзалес.