"Невеста страсти" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 14

— Какого черта!

Это были первые слова Алексис после того, как крышка сундука открылась. Она щурилась от яркого света, пытаясь разглядеть лица столпившихся вокруг нее моряков.

— Джордан, неужели это ты? — недоверчиво спросила она, прикрывая глаза рукой.

Ответом ей была до боли знакомая улыбка первого помощника.

— Позвольте, капитан. — Джордан склонился над сундуком, но Алексис решительно тряхнула головой, давая понять, что сможет справиться без посторонней помощи.

Опираясь на края сундука, она попыталась встать. Увы, затекшие ноги не слушались, и Алексис упала бы, если бы Джордан не подхватил ее. Недоуменно переводя взгляд с одного лица на другое, Алексис никак не могла взять в толк, как оказалась в окружении своей команды.

— Что вы все здесь делаете? — удивленно спросила она наконец, так и не найдя разумного объяснения происходящему.

Пич протиснулся вперед.

— Мы приплыли за вами, капитан Денти! — гордо объявил он. — Но вы уже сами сумели убежать. Как обещали!

Алексис перевела глаза с сияющей физиономии юнги на озабоченное лицо Джордана.

— Отпустите меня, сейчас я уже могу стоять, — приказала она, и Джордан тотчас повиновался.

Алексис слегка качнуло, но она удержалась на ногах. Поплотнее запахнув халат и подтянув пояс, она положила руку на плечо юнги и обратилась к команде:

— Вам было приказано не плыть за мной. Верно?

Матросы закивали головами.

— Вы догадываетесь, к чему может привести ваше присутствие здесь?

— Да, капитан, — согласился Нед. — Мы знаем. Но дело того стоило.

— Ну что ж, — Алексис обвела глазами команду, — вы все понимаете сами. Должна сказать, что помощь капитана Клода оказалась очень кстати — иначе вам ни за что не удалось бы вывезти меня из Вашингтона.

Она не сразу заметила недоумение во взглядах моряков.

— Куда мы направляемся, Джордан? — спросила Алексис.

— Вначале на Тортолу. Затем туда, где мы сможем найти Траверса.

— Вижу, у вас все продумано.

Алексис еще раз обвела взглядом своих людей, словно пытаясь отыскать среди них кого-то.

— А где капитан Клод? — нахмурившись, спросила она. — Хочу задать ему пару вопросов по поводу способа, которым он упаковал меня.

Джордан сдвинул густые брови.

— Но его здесь нет.

Пич скривился от боли: не замечая того, Алексис с силой сдавила ему плечо.

— Что значит нет?! — воскликнула она. — А где же он?

— Не знаю, — ответил Джордан. — Он связался с нами утром, как только мы приплыли. Послал мальчишку с запиской. Днем он отправил нам сундук, наняв двоих моряков. Самого его мы так и не видели.

Алексис на миг замерла от удивления, затем с шумом втянула в себя воздух. Джордан шагнул вперед, опасаясь, что она вот-вот упадет в обморок.

— Так, значит, он все спланировал без вас? — только сейчас Алексис начала понимать, что произошло.

— Разумеется. К нему мы бы ни за что не обратились за помощью. — Джордан нервным движением убрал со лба волосы. — Разве он ничего не рассказал вам и вы здесь не по доброй воле?

Алексис стояла, не шевелясь, бессильно опустив руки. Губы ее дрожали. Теперь ей стал окончательно ясен смысл слов, сказанных Клодом. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с собой.

— Нам надо поговорить, Джордан, — голос ее стал совсем тихим. — Через десять минут у меня в каюте. Мы пойдем прежним курсом, покуда не решим, как быть дальше. Я так удивлена, что сил на злость у меня просто нет.

Улыбнувшись своим матросам, она повернулась и пошла в капитанскую каюту. Моряки, переглянувшись, тоже заулыбались. Они нарушили ее приказ, но, кажется, все обошлось.

В каюте Алексис быстро переоделась, стараясь по возможности навести порядок в мыслях. Она могла ожидать всего, но только не этого. Очутиться вместо тюрьмы на борту собственного корабля — такое собьет с толку кого угодно! В первый момент, увидев вокруг себя знакомые лица, Алексис чуть было не поверила в то, что Клод не только решил освободить ее, но и сам отправился с ней. Почему же все-таки он предпочел остаться? Почему сделал столь странный выбор? Неужели он не понимает, что его обвинят в измене?

От этих нелегких мыслей Алексис отвлек стук в дверь.

— Разрешите, капитан?

— Заходите, мистер Джордан. Присаживайтесь.

Спутавшись на стул, первый помощник молча смотрел на Алексис. Волнение его выражалось лишь в мерном постукивании пальцами по деревянной крышке стола. Алексис присела напротив.

— Что вы собирались сделать, когда вошли в порт? — спросила она.

— Сперва расспросить кое-кого и выяснить, где вас искать. А потом… Потом мы бы помогли вам бежать.

— Вы успели узнать что-нибудь? — чуть хриплым от волнения голосом спросила Алексис.

— Нет. Капитан Клод опередил, нас. Должно быть, он видел, как корабль входил в порт.

— Записки при вас?

Джордан кивнул и вытащил из кармана первую из записок.

— Насколько вы можете судить, он не дал нам повода считать, что вы оказались в сундуке не по доброй воле, — заметил Джордан, пока Алексис читала записку.

«Не стоит разыскивать то, за чем вы приплыли. Никого ни о чем не спрашивайте. Груз будет доставлен вам после полудня. Все приготовления уже проведены. Ваш визит оказался долгожданным сюрпризом».

— Теперь я понимаю. Вы решили, что мы все это спланировали вместе с Клодом, а ваше появление лишь облегчило нам выполнение замысла.

— В общем, да. Вначале я, правда, предположил, что он может нас надуть, но решил дождаться и посмотреть, что именно он нам доставит.

— Дайте мне вторую записку. Я хочу прочесть и ее.

Алексис вложила записку в судовой журнал и стала читать следующую. Затем она присоединила второй листок к первому. Ей пришлось приложить усилие, чтобы унять дрожь в руках и заговорить ровным голосом.

— Я возвращаюсь в Вашингтон, Джордан. Не знаю, осознаете ли вы в полной мере то, что сделал Клод…

— Теперь я начинаю понимать, — медленно проговорил моряк. — Вы ничего об этом не знали и не ждали увидеть нас, не так ли?

— Я ждала, что вы будете следовать приказу! — откликнулась Алексис, и в глазах ее появился металлический блеск.

Поднявшись, она прошла к иллюминатору. Постояв немного со сжатыми кулаками, чтобы унять гнев, она заговорила вновь.

— Курт, все-таки это хорошо, что…

— Я знаю, капитан, — перебил ее Джордан.

Широко улыбаясь, он смотрел на нее, стараясь всем своим видом показать: он тоже рад ее видеть, и ее гнев для него ничего не значит.

— А теперь, — добавил он, — расскажите о том, чего я не знаю.

— Мне предъявили куда более серьезные обвинения, чем можно было предположить, в том числе пиратство, из-за одного моего знакомого. Все это делалось только для того, чтобы я привела к ним Лафитта. Капитан Клод пытался внушить им, что Лафитт сам предложит свою помощь позже, а мне надо дать возможность вначале разыскать Траверса, однако он в этом не преуспел. Мне сообщили, что, поскольку я отказываюсь принять их условия, меня ждет тюрьма, а потом и суд. И они действительно взяли меня под стражу. Вероятно, Клод решил, что это уже слишком.

До того, как перевести в тюрьму, они держали меня в доме Дэвидсона. Там вы бы и нашли своего капитана. Но чтобы вызволить меня оттуда, вам непременно пришлось бы кого-нибудь убить. Однако капитан Клод успел раньше вас. Очевидно, ему полностью доверяли, если даже позволили принести мне одежду. Наверное, они полагали, что с его помощью смогут уговорить меня, — точно я не знаю.

По мере приближения к концу повествования, голос Алексис стал похож на звон хрустального колокольчика — высокий и чистый. Она коснулась пальцами серебряного ожерелья.

— В поведении Клода было что-то странное, но я и предположить не могла, что он собирается меня освободить. Я никогда не позволила бы ему сделать это. Я не могла подвергать его такой серьезной опасности. Он, должно быть, это понимал и не дал мне возможности возразить. Его кулак исключил всякое сопротивление.

Избегая встречаться глазами со своим первым помощником, Алексис, казалось, без всякого выражения посмотрела в иллюминатор, туда, где море сливается с небом.

Джордан молчал несколько минут. Единственным звуком, нарушавшим тишину в капитанской каюте, был тихий стук пальцев по полированному дереву. Внезапно он прекратил барабанить и заговорил со спокойной уверенностью в голосе.

— Капитан Клод хочет понести наказание.

— Полагаю, что так.

— Но почему? Мы бы его приняли как друга.

— Я думаю, он все еще надеется убедить их в том, что они совершили ошибку, пытаясь таким способом удержать меня. Он хочет дать мне время, чтобы найти Траверса.

Джордан медленно покачал головой.

— Он проиграл. Вы были существенной частью их планов. Они обвинят его в предательстве.

— Я знаю.

— Но он все сделал, чтобы мы вышли сухими из воды. Даже записки написаны так, что комар носа не подточит. Мы всегда можем заявить, что понятия не имели, что там, в сундуке. О вас ни слова. Только про сюрприз и опасный груз.

Джордан вдруг рассмеялся каким-то леденящим душу смехом.

— Мы думали, что, упоминая взрывчатку, он намекает на вашу готовность взорваться — ведь мы, приплыв за вами, нарушили ваш приказ. На самом деле он знал, что причиной вашего гнева будет его отсутствие на борту корабля.

— Все верно. — Алексис пристально вглядывалась в лицо товарища. — Вы ведь понимаете, почему мне надо вернуться, Джордан?

Лицо моряка сделалось каменным. Он тихо спросил:

— А вы понимаете, почему мы пойдем с вами?

Алексис не смогла сдержать удивления, и Джордан рассмеялся, на этот раз тепло и сердечно. Глаза у него блестели, словно у мальчишки в предвкушении захватывающего приключения.

— Не думаете же вы, что мы позволим его вздернуть после того, как он вернул нам взрывчатку? И мы, конечно же, не позволим вам пытаться обменять себя на Клода. Кончится тем, что они пригребут себе обоих, и нам придется еще круче. Нет, мы отправимся в Вашингтон и освободим его. Есть возражения?

Алексис засмеялась.

— Думаю, возражать бессмысленно. Единственное, чего я могла бы добиться, так это бунта на своем корабле.

Снова став серьезной, она принялась мерить шагами комнату: движение помогало ей сосредоточиться и выработать план действий. Когда Алексис заговорила, Джордан, к вящей своей радости, увидел в ней не сломленную женщину, а уверенного в себе капитана.

— Как далеко мы находимся от Вашингтона? — спросила она прежним капитанским голосом.

— Если сейчас развернемся, успеем прибыть туда еще до заката.

— Слишком рано. Замедлим ход и вернемся в темноте. Сомневаюсь, чтобы кто-то нас преследовал. Только Клод знает, что я здесь, но он, полагаю, не станет об этом докладывать властям. Если на горизонте покажется какой-нибудь корабль, мы сможем уйти от него. Никакой стрельбы, пока не начнут палить в нас. Понятно?

Джордан кивнул.

— Много британских фрегатов встретилось вам по пути в Вашингтон?

— Было несколько. Но они не проявляли к нам никакой враждебности. Будем поступать как всегда — поднимем старину Джека[6], объявим Лондон портом назначения — и все в порядке. А потом, когда опасность будет позади, ляжем на прежний курс.

— Хорошо. Честно говоря, я не думаю, что с этой стороны нас ждут неприятности. Самое худшее, чего можно опасаться, это насильственной вербовки. Не забывайте, Англия находится в состоянии войны.

— Вы знаете, где искать Клода? — спросил Джордан.

— Нет. Но его люди ко времени нашего возвращения уже будут осведомлены. Придется положиться на них. И еще, — очень серьезно добавила Алексис, — все, на что можно рассчитывать с их стороны, — это информация и никаких просьб о помощи.

— Я понимаю, капитан. У вас есть план?

— Так, кое-что. Мне надо собраться с мыслями. Алексис остановилась и, улыбнувшись, посмотрела Джордану в глаза.

— Мне неловко об этом говорить, Джордан, но я больше привыкла строить планы своего спасения.

Джордан усмехнулся.

— Вы хотите, чтобы я поговорил с людьми?

— Да. Те, кто не захочет помочь, пусть остаются в Вашингтоне — в противном случае им придется нелегко, как и нам. За нами наверняка будет погоня.

— Пойдут все, — решительно заверил ее Джордан.

Алексис улыбнулась.

— Я тоже так считаю. Теперь идите. Часок-другой я должна подумать, а потом возвращайтесь, обсудим план. Я хочу поговорить начистоту обо всем, что может оказаться невыполнимым или ненужным. Мы должны избежать ошибок.

Джордан повернулся, намереваясь уйти. Ему не терпелось сообщить товарищам о принятых решениях, но Алексис окликнула его. Она здорово нервничала. Такой ему редко доводилось видеть своего капитана. Джордан был польщен ее доверием — далеко не перед всеми Алексис могла позволить себе проявить свои истинные чувства, слабость и сомнения.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, — тихо сказала она. — Вы понимаете, почему я должна вернуться?

Джордан улыбнулся и со свойственной ему мудростью ответил:

— Наверное, я понимаю это даже лучше, чем вы сами.

Алексис натянулась, как струна.

— Что это значит?

— Вы собираетесь вернуться к капитану, потому что хотите положить конец затянувшемуся фарсу раз и навсегда. Обвинение в предательстве, его возможная смерть — все это необходимо остановить. Но есть и другая причина, по которой вы возвращаетесь, — та, которую вы не хотите называть.

Впервые за все годы знакомства Джордану показалось, что он заметил, как Алексис покраснела.

— Вы всегда читаете в моей душе как в открытой книге? — спросила Алексис, не отводя глаз.

— Сейчас — да.

Джордан прислонился к двери.

— Вы что, боитесь, что мы не захотим последовать за вами, раз вы делаете это из-за любви к капитану?

— Я не знала, поймете ли вы.

Джордан сдвинул выбеленные солнцем брови. Голос его звучал резко, будто ножом разрезая воздух:

— Капитан Денти, мы вместе с вами вдоль и поперек пересекли Атлантику, потому что вы ненавидели одного человека. У вас были причины для ненависти. Теперь мы последуем за вами в Вашингтон, потому что вы любите другого человека. Для любви к нему у вас тоже есть причины, и мы вместе с вами хотим видеть его свободным.

— Я должна была догадаться и рассказать вам обо всем сама, — с сожалением сказала Алексис.

— Да, не мешало бы, — спокойно согласился Джордан. — Все то время, пока мы были вместе на этом корабле, вы не считали нужным касаться этой темы.

Алексис глянула на Джордана исподлобья и вдруг неожиданно светло, от души рассмеялась.

— Я получила по заслугам. А теперь, мистер Джордан, — сказала она, садясь за стол, — поговорим непосредственно о корабле. Как мы сегодня зовемся?

Перед ней был прежний первый помощник — прекрасно знакомый с делом, дисциплинированный и выдержанный.

— «Принцесса ночи», мы успели сделать полный круг.

— Полагаю, вам пори подняться на палубу и проследить за тем, чтобы команда «Принцессы» узнала о том, что предстоит сделать вечером. А после этого приходите, и мы обсудим, как все будет происходить, в мельчайших деталях.

Джордан уловил нотки радостного возбуждения в ее голосе.

— Есть, капитан, — чеканно ответил он и вышел легкой, пружинящей походкой.

Пока Алексис и Джордан обсуждали план освобождения Клода, сам он терпеливо считал каменные блоки в стенах тюремной камеры. Так было легче отвлечься от терзавших его сомнений и вопросов, не получавших ответа.

Двадцать пять. Но почему за ним явился Хоув? Клод ожидал увидеть офицера флота. По уставу именно он должен был его арестовывать. При чем здесь сенатор? Двадцать шесть. И конвойные, пришедшие вместе с Хоувом, кажется, получили приказ о взятии под стражу от самого сенатора. Но Хоув не имеет таких полномочий. Должно быть, Медисон наделил его правом осуществить арест. Двадцать семь. Если бы на том собрании присутствовал Президент, возможно, он бы понял, что освободить Алексис было просто необходимо. Двадцать восемь.

И почему ему не позволили встретиться с начальством? Почему конвойный сказал, что к нему в камеру имеют допуск только Хоув и Фартингтон? Какое-то время все это казалось малозначительным. Все можно объяснить в суде. Двадцать восемь. Нет. Двадцать девять. Черт. Один. Можно убедить чиновников, что освобождение Алексис не было актом измены. Он заставит их увидеть, что, освободив ее для поимки Траверса, дал им возможность заручиться ее помощью в дальнейшем. Два. Три. Что-то есть такое в Хоуве и прочей компании, отчего им не хочется верить. Что именно? Ведь они, казалось бы, хотят того же, что и он сам. Или делают вид, что хотят. Два. Нет, черт возьми! Один.

В замочной скважине заскрежетал ключ. Клод поднял глаза и увидел, как конвойный пропускает в камеру сенатора Хоува.

Хоув быстро огляделся и только потом посмотрел в лицо пленнику. Во взгляде его читалось торжество. Толстые губы сенатора сложились в брезгливую усмешку.

— Не слишком приятное местечко, верно?

— Не слишком. Присядете?

Клод подвинулся, освобождая место на койке.

— Я постою. Насколько мне известно, вы хотели бы переговорить с вашим начальством.

— Верно. Мне надо объясниться перед Советом.

— Совета не будет.

Сенатор перехватил вопросительный взгляд капитана.

— И суда тоже не будет, — добавил Хоув.

— Не будет суда? — Клод был озадачен. Дело начинало принимать довольно странный оборот. — Не хотите ли вы сказать, что поняли, почему я должен был отпустить капитана Денти?

— Суда не будет, потому что вы уже признаны виновным, капитан.

— Что?

— Почему вы так удивлены? Вы уже признались в том, что освободили капитана Денти, а она — преступница.

Клод заставил себе говорить спокойно.

— Вы знаете, что это неправда, сенатор. Она не преступница. По крайней мере, она ни в чем не преступила законы нашей страны. Именно в этом я и собирался убедить суд.

Хоув рассмеялся.

— Неужели вы полагаете, что я об этом не знаю? Неужели вы не поняли, что именно поэтому не будет суда?

— О чем вы говорите? Что, черт побери, происходит?

— Вы в самом деле ни о чем не догадываетесь?

— У меня нет привычки спрашивать о том, что я уже знаю.

Хоув нахмурился.

— У вас поубавится спеси после того, как я кое-что разъясню вам, Клод. Во-первых, суда не может быть уже потому, что все обвинения против Алексис, как вы знали с самого начала, не более чем оговор. На самом деле у нас против нее ничего нет. Вы были правы, полагая, что сможете это доказать. Следовательно, обвинять вас в измене столь же абсурдно. Хотя помощь Денти нам бы не помешала, если бы мы смогли ее уговорить.

— Но тогда почему…

— Не перебивайте. Я мог бы вам ничего не рассказывать. Так бы и отправились на виселицу, не узнав правды.

Удовлетворенно отметив, что слова его возымели действие, Хоув почувствовал прилив гордости. Приятно было сознавать, что этот надменный капитан находится в полной его власти.

— Как я сказал, никто не может инкриминировать вам измену, поскольку таковой не было. Я знаю, о чем вы думаете, — кто отдал приказ об аресте. Я угадал? Ну что же, приказ Малютки Джемми вышел из-под пера Беннета.

— Фальшивка!

— Вы совершенно правы, капитан, — язвительно заметил Хоув. — Но не такая безупречная, чтобы пройти в суде. Вы знаете, почему для поимки капитана Денти были выбраны именно вы?

Клод покачал головой. Услышанное от сенатора никак не укладывалось в его мозгу.

— Ну конечно, вы не знаете. Выбор пал на вас, потому что вы оказались единственным из ваших собратьев офицеров, кто искренне верил в то, что мы сможем выиграть войну. Вы были единственным, кто искренне считал, что претензии Штатов к Британии обоснованны. Мы знали о том, что вы были силой завербованы, в британский флот, но мы знали и то, что вы не будете воспринимать данное вам поручение как повод для личной мести. Вы действительно полагали, что из вашего задания может получиться что-то путное.

Вы была выбраны именно потому, что искренне считали, будто привлечение капитана Денти ускорит победное завершение войны. И вы не ошибаетесь — помощь капитана Денти могла бы способствовать победе Штатов, если бы мы действительно этого хотели. Но поверьте, я ничего не знал о вашем личном знакомстве с капитаном Денти. Мы были крайне удивлены, узнав о том, что она женщина.

Мы уже готовы были передумать, но поняли, что ее необходимо остановить. И здесь уже не важно, ни какого она пола, ни каковы мотивы ее поступков. Кроме того, оставался открытым вопрос о Лафитте, который являлся нашей второй мишенью. Ваши откровения лишь укрепили нас в мысли, что нам надо заполучить обоих сразу.

Понимаете ли, капитан, победа в войне не отвечает нашим интересам. Я вообще был против войны с самого начала, и я не одинок в своем мнении. Нас с Робертом больше всего беспокоило — вдруг вы каким-то образом выясните, что мы оба голосовали против объявления войны. Вообще говоря, едва ли кто-то из депутатов Новой Англии поддержал Президента в его желании потягаться с Британией. Но поскольку ни Роберт, ни Беннет, ни Ричард, ни я ничего не могли изменить в результатах голосования, мы решили действовать окольным путем.

В противоположность тому, что считаете вы, мы никогда не надеялись на победу. Проблема состоит лишь в том, как побыстрее закончить это бессмысленное кровопролитие. Чем меньше потерь будет у англичан, тем раньше все окажется позади и тем успешнее пройдут переговоры по заключению мира. Выдача капитана Денти британцам могла бы быть расценена как жест дружелюбия с нашей стороны.

— Вы негодяй, — прошипел Клод. — Изменник и негодяй!

Клод едва сдерживал желание задушить сенатора.

Хоув почувствовал себя весьма неуютно под его полным ненависти взглядом и попятился к решетке, отделявшей камеру от коридора, — поближе к конвойным, которые увлеченно играли в карты за дверью камеры.

Клод откинул назад голову и засмеялся. Тряхнув темно-рыжими кудрями, он сказал:

— Я не собираюсь нападать на вас, сенатор. По крайней мере до той поры, пока вы не удовлетворите мое любопытство. Осталось невыясненным еще очень многое из того, что я хотел бы от вас узнать.

— Например? — снисходительно уточнил Хоув.

Имея вблизи охрану, он чувствовал себя гораздо увереннее.

— Вы сказали, что собирались передать капитана Денти британцам. Тогда для чего вы просили ее привести вам Лафитта?

— Денти была права насчет Лафитта, Таннер. В этом-то и весь интерес. Никто из вас не мог взять в толк, отчего мы так настойчивы в желании заполучить Лафитта прямо сейчас, если совершенно очевидно, что он все равно придет к нам на помощь немного погодя. Но на самом-то деле мы этого как раз и боялись.

— И поэтому вы решили ее изолировать, — закончил Клод, больше разговаривая сам с собой, чем с сенатором, — чтобы быть уверенными в том, что он не поможет.

— Совершенно верно.

— Но сейчас у вас нет капитана Денти, и англичанам вы никак не сможете ее передать, а до Лафитта вам не добраться. И чего вы с вашими друзьями добились? — с нескрываемым презрением спросил Клод.

— Мы получили вас, — с любезной улыбочкой ответил Хоув, ничуть не смущаясь тоном собеседника. — Вас повесят за измену, капитан, но вовсе не по тому обвинению, которое вы надеялись снять с себя на суде.

— И что я сделал такого, за что меня можно повесить без суда?

— Вас повесят за передачу информации англичанам. Только и всего.

— Вам это с рук не сойдет, Хоув. Я заставлю себя выслушать.

— Неужели вы думаете, что я стал бы вам все это рассказывать, если бы у вас оставалась хоть малая надежда выслушанным?

Внезапно Клод почувствовал, что слабеет. Отчаяние, охватившее его, было сродни тому, что совсем недавно испытала Алексис. Она даже не хотела на него смотреть, считая, что для нее все кончено. Алексис! Надо думать о ней, о том, что она сейчас за много миль отсюда, в море, и идет к своей цели. Эта мысль должна дать ему силы.

— Конвойные, — сказал он, цепляясь за последнюю надежду. — Я все сообщу конвойным.

— Они не станут вас слушать. Им известно, что вас уже допрашивали в Бостоне и вина ваша доказана. Вас привезли на казнь в Вашингтон из-за особого характера вашего преступления. Они не поверят ни одному вашему слову. Я уже предупредил этих ребят, что вы будете пытаться привлечь их на свою сторону. На рассвете вас казнят.

— Зачем вам столько сложностей? Почему бы вам не убить меня самому или не заставить сделать за вас эту грязную работу кого-нибудь еще?

— Лично я так и хотел поступить. Вы должны благодарить Дэвидсона за подаренные вам несколько лишних часов жизни. Он посчитал, что ваша смерть, представленная как казнь, может добавить воды на нашу мельницу, щедро возместив нам потерю Денти и Лафитта.

Хоув прислонился к стене и довольно улыбнулся. Да, по сравнению с незавидным положением Клода собственное положение казалось сенатору сверхпрочным.

— Вас казнят как предателя. История об этом разлетится во все концы и поднимет много шуму. А как же! Один из самых уважаемых офицеров флота продался англичанам! Те, кто драл глотки за войну, сразу поутихнут. Какая уж тут надежда на победу, если лучшие из них похожи на вас? Ваше имя станет символом бесчестья.

Не хмурьтесь, капитан. В дальнейшем я собираюсь вас оправдать. Я лично прослежу за тем, чтобы ваше имя очистили от позора. Вскоре станет известно, что в вашей смерти повинен не кто иной, как сам Медисон. Тогда же выяснится, что вас казнили без суда. Когда обыватели услышат о вашей невиновности, гнев их будет даже больше, чем когда они считали вас виновным. «Что за администрация у нашего Джемми?» — спросит каждый. Разве командующий флотом не знает, что творится в его ведомстве? Как может столь безалаберная личность надеяться на выигрыш в войне?

— И вы станете стараться вовсю, чтобы укрепить это мнение, — брезгливо поморщившись, промолвил Клод.

— Укрепить? — удивленно воскликнул Хоув. — Вы меня недооцениваете! Я его создам! Я стану режиссером этого спектакля! Я намерен сделать все, чтобы поскорее покончить с разбродом, который вы называете войной! Я собираюсь камня на камне не оставить от пьедестала, который сооружал себе Медисон! Соединенные Штаты переживут это безумие и излечатся. Я не предатель, капитан, что бы вы обо мне ни думали. Я хочу, чтобы нам оставили хоть что-то. Британцы пощадят нас, если все это закончится побыстрее.

— И что вы предполагаете принести в жертву? Какими, по-вашему, будут наши потери?

— Мне просто смешно слышать этот тон! Что могут наши восемнадцать кораблей против восьмисот британских? Я не предполагаю, я знаю исход.

— И вы сделаете все, чтобы оказаться правым, — вздохнул Клод.

— Капитан, вы превзошли все мои ожидания. Выбор и в самом деле оказался удачным.

Хоув крикнул охране, что хочет выйти, затем повернулся к Клоду и, холодно глядя ему в глаза, сказал:

— Даже сейчас вы пытаетесь держаться так, будто расположились отдохнуть в собственном доме. Вы очень самонадеянны, Клод, и эта ваша черта играет на нас. Вы были абсолютно уверены, что вам дадут рассказать правду о том, как мы поступили с капитаном Денти, и, отпустив ее, сами не заметили, как угодили в ловушку. Ну что же, зато вы узнали сегодня правду. Вам не кажется, что вы несколько продешевили? Жизнь дорогого стоит, капитан.

— Не сомневаюсь. Только как было догадаться, что люди вроде вас найдут дорогу в наше правительство.

— Уверяю вас, мы найдем дорогу куда угодно. Теперь, когда вы об этом знаете, вы будете более предусмотрительны в будущем, не так ли? — сказал Хоув и с удовольствием рассмеялся собственной шутке.

Стражник приоткрыл дверь и выпустил сенатора.

— На самом деле вы не можете смириться с таким бесславным концом, — сказал Хоув на прощание. — Готов поспорить на мой следующий пост в правительстве, что вы и сейчас думаете о том, как оставить нас с носом.

Клод пожал плечами и лег на койку, с удовольствием потянувшись, словно большой и сильный кот.

— Может быть, я и не смогу сбежать, но зато и вам избежать виселицы тоже не удастся, — сказал он голосом тихим и вкрадчивым.

Хоув уставился на Клода, пытаясь понять, откуда тот черпает силы, чтобы с таким презрением относиться к смерти; но пленник равнодушно смотрел куда-то вдаль. Сенатор повернулся к капитану спиной и почти бегом направился к выходу, не отдавая себе отчета в том, что убегает от человека, которого, можно сказать, уже нет на свете.

Оставшись в одиночестве, Клод неожиданно засмеялся, и каменные стены камеры ответили глухим эхом. Хоув назвал его самонадеянным. Возможно, так оно и есть, а может, Хоув просто слишком хорошо знал жизнь, чтобы верить в то, что правда пробьет себе дорогу. Но Хоув не знал о существовании Лендиса. Он не знал, что есть на свете люди, которые могут сделать так, что к утру они поменяются местами. Клоду даже не так важно было, сумеет ли Лендис спасти его от казни — скорее всего нет. Важно было, что такие, как Лендис, выведут Хоува на чистую воду и его, Клода, смерть не послужит целям людишек, достойных лишь презрения.

Клод закрыл глаза и стал вспоминать Алексис. «Хоув не сможет всю жизнь носить маску, Алекс. Я видел, какого рода верность хранит он в своем сердце. Я знаю все. И кто-то другой тоже узнает. А когда это случится, ты узнаешь, что я умер не зря. Я не сомневался, что такое может произойти, когда освобождал тебя. Я предупреждал тебя об этом, когда держал в объятиях. Я держал тебя крепко — ведь это могло быть в последний раз. Тогда я уже понял, что здесь какая-то чудовищная ошибка, и ты не должна принимать участия в этом. Где-то в подсознании я чувствовал, что мое предательство освободит меня. Я надеялся на это. Мне трудно смириться с тем, что сказал Хоув, но я смогу достойно принять смерть, если буду знать, что ему тебя не достать».

Вдруг Клоду показалось, что знакомые янтарные глаза глядят на него с насмешкой. Он резко сел на тюремной койке. «Не делай этого, Алекс! Ты ведь не знаешь… Ты даже не догадываешься, в какой капкан лезешь!» — сам не замечая, что говорит вслух, воскликнул Клод. Потом, когда видение пропало, он невольно задался вопросом, почему вдруг ни с того ни с сего решил, что Алексис может вернуться. Прежде такая мысль и в голову ему прийти не могла. Он постарался забыть ее, но закрывал ли он глаза или открывал вновь — он видел перед собой знакомое лицо с решительно вздернутым подбородком, упрямо сжатыми губами и горящими гневом янтарными глазами.

— Какого черта!

Алексис уже не пыталась сдерживаться. Мужчины, тесно набившиеся в маленькую капитанскую каюту, тоже были на пределе.

Франк Спринджер, сидевший за дальним краем стола, сжимал в руке стакан с ромом, и было непонятно, что он собирается с ним делать: поднести огненную жидкость к губам или раздавить стекло в ладони. Гарри Янг откинулся на спинку стула, и, если бы не взгляд прищуренных глаз, напряженный, выжидательный, можно было бы подумать, что он отдыхает. Майк Гаррисон застыл неподвижно, его можно было принять за изваяние; волнение выдавали лишь играющие под скулами желваки. Джон Лендис, сидя в кресле по правую руку от Алексис, озабоченно хмурил брови. Старый моряк, целиком погруженный в свои мысли и оттого почти не замечающий происходящего в каюте, одной рукой поглаживал бороду, другой крепко держался за подлокотник.

Курт Джордан, расположившийся по левую руку от капитана, взглянул на Алексис с нескрываемой печалью. Глаза, всего час назад горевшие воодушевлением, потухли.

— Я думаю, вы захотите услышать все от них сами, капитан, — сказал Джордан, и Алексис без труда догадалась: будь такое возможно, Курт избавил бы ее от этой необходимости.

— Вы правы, мистер Джордан, — ответила Алексис. — Мистер Лендис, повторите, пожалуйста, то, что вы сказали. Обещаю больше на вас не кричать.

— Кричите сколько угодно, — ответил старый моряк. — Мы уже битый час только и делаем, что орем друг на друга.

— Ни вам, ни капитану Клоду от этого крика не становится легче. Повторите то, что вы узнали.

— Сенатор Хоув и его парни всех нас попросту используют. Я сказал, что капитана собираются повесить, и не за то, что он освободил вас, а за что-то совершенно другое.

— Но вы не знаете, за что именно.

Лендис покачал головой.

— Мы не смогли подобраться ближе к тюрьме и выяснить, что там происходит. А сейчас нам назначили другого капитана, и, согласно его приказу, на рассвете мы срочно отбываем из Вашингтона.

— Им приказано найти нас, — добавил Джордан.

Курт услышал эту историю одним из первых, когда вместе с несколькими товарищами разыскал Лендиса и его матросов. Джордан привел их на корабль, рассудив, что едва ли стоит подозревать экипаж «Конкорда» в чем-то недобром, поскольку, отправляясь на борт «Принцессы ночи», они здорово рисковали.

— Все это для того, чтобы мы не стояли у Хоува на пути, пока он расправляется с нашим капитаном, — вмешался Франк.

— Какие у вас есть доказательства того, что за приказом к отплытию стоит Хоув? С чего вы взяли, что он таким образом пытается не дать вам связаться с капитаном Клодом и, быть может, освободить его?

Алексис говорила спокойно и четко. Она сумела овладеть собой. Разумеется, она понимала: освободить Клода не так-то просто, понимала уже тогда, когда решилась пойти на этот шаг. Но по скупым сведениям, полученным на данный момент, она видела, что все оказывается гораздо сложнее, чем можно было ожидать.

— Итак, Лендис, — сказала она, — откуда вам стало известно об этом?

Теперь внимание всех было обращено к Лендису. Историю, которую сейчас предстояло услышать собравшимся, он уже успел рассказать товарищам, но сейчас у него появилась реальная надежда своим рассказом помочь освободить капитана Клода.

— Вчера днем я зашел к капитану. Я предполагал, что ему нужна моя поддержка после того, как вас арестовали. Именно тогда он мне и рассказал о том, что сделал. По-моему, капитан Клод совсем не жалел о своем поступке. Я узнал, что он доставил вас на ваш собственный корабль, и теперь вы, должно быть, на расстоянии доброго десятка миль от Вашингтона. Он еще удивился, как это ни я, ни остальные члены его команды не ведали о том, что ваш корабль зашел в порт. Я ответил, что, коли вас забрали, следить за вашим кораблем не имеет больше смысла.

Капитан Клод рассказал мне о том, что происходило на встрече с Хоувом, и я согласился с тем, что он поступил верно, освободив вас. Оставалось уговорить его покинуть дом: зачем же было ждать, когда его арестуют, — но он отказался. Он хотел доказать вздорность предъявленных вам обвинений в суде, а заодно получить ответы на возникшие у него к Хоуву вопросы. Капитан полагал, что его могут освободить еще до суда, но не хотел говорить вам об этом. Он решил, что будет правильнее, если вы подготовитесь к самому худшему.

За ним пришли, когда я еще был в доме. Капитан велел мне спрятаться, но сперва взял с меня клятву, что я никому ничего не открою даже под присягой. Он заботился о нашей безопасности: если дела пойдут не так, как хотелось бы, подозрение не должно пасть на команду. Поскольку капитан Клод сам вышел навстречу конвою, они решили обойтись без обыска. Я спрятался в кабинете и слышал все, что делалось за дверью, в том числе и разговор Таннера с сенатором. Меня немного удивило присутствие сенатора при аресте. Обычно так не делается. Капитана увели, но Хоув и один из его людей задержались в дверях.

Говоривший с Хоувом задал ему странный вопрос: каким образом они смогут отправить капитана Клода в тюрьму? Хоув ответил, что об этом уже позаботились, и командир конвоя передаст тюремной охране бумаги. Судя по всему, сенатор показал в этот момент какие-то документы. Его собеседник, вероятно, просмотрев их, расхохотался. Он сказал: «Вы и в самом деле обо всем подумали. Капитан в жизни не догадался бы, за что его сажают!» Мне показалось, что в голосе этого человека прозвучала какая-то неуверенность, проявившаяся вполне отчетливо, когда он добавил: «Знаете ли, сенатор, капитан Клод довольно хорошо известен. Его начальству не так-то легко будет поверить в это». Хоув ответил в том духе, что это уже не его ума дело. Мол, тебе заплатили, и начальство Таннера тоже деньги любит. А те, кого не удалось подкупить, если и узнают что, то только когда будет поздно.

Лендис решил, что пора передохнуть, и глотнул вина. Украдкой он посмотрел на Алексис. Она сидела, откинув назад голову и закрыв глаза. Лицо ее покрывала необычная бледность.

— Это все, что мне известно, капитан, — закончил Лендис. — Вроде бы немало, и все же сказать что-то определенное трудно. Мы не знаем, почему против Таннера были выдвинуты ложные обвинения. Мы не знаем, почему арестовывать его явился Хоув. Быть может, сенатор понимал, что капитан Клод не может быть арестован ввиду вздорности предъявленных вам обвинений. Единственный достоверный вывод из всего этого — Хоув не хочет, чтобы Таннер Клод оставался на свободе. Мы ни к кому не можем прийти с этим. Мы не знаем, кто подкуплен, а кто нет. Времени для выяснений у нас, кажется, не остается. Что, если приказ об аресте Клода выпустил сам Президент?

— Я никогда не поверю в это! — решительно возразила Алексис, широко распахнув глаза.

Наклонившись вперед всем телом, она страстно заговорила:

— Не может Президент великой страны быть до такой степени оболванен, чтобы по навету вывести из строя одного из самых способных своих командиров.

— Я согласен с вами, — вмешался в разговор Гарри. — Наверное, Медисон вообще не знает, что происходит. Но нам от этого не легче.

— Гарри прав, — сказал Майк. — Медисон, вероятно, не в курсе, что нам приказано арестовать вас. Это имел в виду Лендис, когда сказал, что нас всех использовали. Хоув и его подручные хотели заполучить вас ради целей, нам неизвестных, о которых мы даже догадаться не можем. Они использовали нас для того, чтобы привести вас к ним. Если это так, они не могут допустить, чтобы дело дошло до суда и капитан рассказал о том, как все было. Значит, они постараются избежать суда.

— Тогда зачем сажать его в тюрьму? — удивилась Алексис. — Почему бы просто…

Закончить фразу она не смогла.

— Мы не знаем, почему он все еще жив, — продолжил за нее Лендис. — Но мы знаем, что он жив. Пока. Несколько человек из нашей команды время от времени исчезают с корабля, чтобы навести справки. Судя по их сведениям, капитан Клод все еще в тюрьме. Теперешний капитан, Вальтер Франклин, несколько растерян из-за того, что ему досталась такая разболтанная команда, но он еще не пришел в себя после нового назначения и едва ли понимает, что на самом деле происходит.

Попытка Лендиса сделать картину не столь мрачной не прошла для Алексис незамеченной. Она попыталась улыбнуться, но не смогла перебороть себя.

— Вы ведь тоже считаете, что мы очень ограничены во времени? — спросила она.

Матросы с «Конкорда» заерзали на своих стульях. Надо было что-то решать, и слово теперь было за капитаном Денти.

— Мистер Джордан, вы не передумали принимать участие в спасении капитана Клода?

— Вовсе нет. Теперь мне еще больше хочется вызволить его из беды, если только это возможно.

— Итак, решено, — объявила Алексис. — Капитан Клод — единственный человек, который сможет ответить на наши вопросы. Если Хоув, Дэвидсон, Фартингтон и Грэнджерс задумали измену, то остановить их сможет лишь он один. Я не собиралась, господа, привлекать к операции вас, но сейчас без вашей помощи обойтись не смогу. Мне потребуется от вас нечто большее, чем план тюрьмы и другие сведения.

— Нас не надо просить, капитан Денти, — откликнулся Франк. — Мы всегда готовы помочь вам.

Алексис улыбнулась:

— Я знала об этом с той самой минуты, как вы пришли сюда.

Она встала и подошла к письменному столу, затем вернулась к остальным с пером, чернилами и бумагой. Положив листок перед Франком, она тщательно расправила края.

— Нарисуйте план тюрьмы. Обозначьте сторожевые посты и не забудьте отметить количество солдат на каждом из них. Вполне возможно, их окажется больше, чем мы ожидали. Мне надо знать, сколько всего в тюрьме солдат. Отметьте окружающие тюрьму строения и маршрут, которым оттуда можно вернуться на корабль.

Франк принялся за работу, а Алексис тем временем совещалась с Джорданом.

— Как вы считаете, тот план, который мы выработали раньше, может сработать? — спросила она.

— Хоув вряд ли предусмотрел возможность вашего возвращения для спасения капитана Клода, — задумчиво проговорил Джордан. — На нашей стороне будет эффект неожиданности. Нам лишь понадобится больше людей: часть из них должна быть спрятана в укромном месте и появится, если что-то пойдет не так. В главном план остается без изменений. Нам будет проще, если Хоув не передаст Таннера властям.

— Согласна. Как насчет дополнительной диверсии? — спросила Алексис, заглядывая в нарисованный Франком план. — Что это за здание возле тюрьмы?

— Это не здание, капитан, — ответил Франк. — Это склад пиломатериалов. Рядом корабельные доки, и здесь хранят доски, идущие на строительство и ремонт кораблей. Их охраняют почти так же, как тюрьму: доски — вещь в хозяйстве нужная, всякий норовит залезть и украсть.

— Мистер Джордан, как вы думаете, небольшой пожар нам не повредит?

— У нас найдется немного лишнего пороху. Неплохой будет фейерверк, когда склад взлетит на воздух.

— Я не хочу, чтобы что-то взлетало на воздух, — решительно заявила Алексис. — Пусть все выглядит как случайность. Стоит им заподозрить, что склад подожгли намеренно, как они тут же усилят охрану Клода. Так мы можем организовать эту «случайность»?

— Без проблем, — усмехнулся Джордан. — Дэвид Брэндон сделает все, что вы захотите.

— Отлично. Вот и объясните ему, что от него требуется. Могу дать в помощь еще троих, но не больше. Нам надо и на корабле кого-то оставить.

— А о нас вы еще не забыли? — спросил Гарри.

— Конечно, нет, — засмеялась Алексис. — От вас потребуется устроить небольшой спектакль. Покажитесь ярдах в двустах от тюрьмы. Как вы считаете, ваш новый командир достаточно доволен своим капитанством, чтобы дать вам напоследок погулять в Вашингтоне?

— Он знает, что все мы преданы Таннеру. Думаю, у него хватит ума не настраивать против себя команду с самого начала.

— Тогда не стесняйтесь; погуляйте хорошенько, так, чтобы любой встречный-поперечный понял, что имеет дело с настоящими матросами. Мне бы хотелось, чтобы вы попались на пути у каждого, кто может нас заметить. Занимайте как можно больше пространства, не давайте никому пройти. А если кому-то и придет в голову спросить, куда мы пошли, посылайте куда угодно, но только не в нашу сторону.

— Это не так уж трудно, — сказал Майк. — Но с чего вы взяли, что за вами будет погоня? А если и так, почему бы не прикончить всякого, кто встанет на пути?

— Убивать конвойных? Нет, Майк. Я не хочу брать грех на душу, тем более убивать пришлось бы американских военных: у нас и так довольно проблем с правительством Штатов. Наш план состоит в другом. Мы выведем из строя столько конвойных, сколько сможем, но не убьем их. Да и в любом случае мы не можем рассчитывать на то, что все пройдет идеально гладко.

— Надо сделать так, чтобы они не сразу поняли, что капитан Клод сбежал, — прибавил Джордан. — Тогда мы успеем сесть на корабль раньше, чем они заметят пропажу.

— А кто конкретно освободит капитана? — спросил Майк. Он был единственным, кто относился к плану спасения Таннера с известной долей скепсиса, и не собирался этого скрывать.

— Ни за что не догадаетесь! — объявила Алексис. — Таннера освободит юнга.

Алексис и Джордан дружно рассмеялись, у Майка отвисла челюсть, а Франк уронил перо.

Джордан не стал томить гостей ожиданием и посвятил их в свой план. После того как он закончил, в комнате воцарилась тишина — матросы были буквально восхищены своей дерзостью.

— Когда начнем? — спросил Франк.

— Это зависит от вас. Сигналом послужит сообщение от Лендиса — он назовет время вашего отправления. Если ваш новый командир решит выйти из порта, не дожидаясь рассвета, нам придется рассчитывать только на себя.

Похоже, все вопросы были выяснены, и моряки с «Конкорда» собрались уходить.

На прощание Гарри сказал:

— Что бы там сегодня ни случилось, капитан Денти, увидимся мы все равно не скоро. Не позднее завтрашнего дня мы, как приказано, пустимся за вами в погоню. В каком направлении вы поплывете?

— На юг. В Новый Орлеан.

— Понятно. Значит, на север. В Лондон. Подождите, пока я сообщу капитану Франклину хорошие новости!

Все рассмеялись облегченно и благодарно. Когда дверь за Гарри закрылась, Джордан повернулся к Алексис:

— Они на самом деле вас любят. Должно быть, им было нелегко держать вас в плену.

— Верно, — тихо согласилась Алексис, вспоминая, какими виноватыми чувствовали себя тогда моряки с «Конкорда». — Им было очень тяжело. Но они знали, что действуют на благо своей страны. Представляю, каково им сейчас, когда выяснилось, что им вообще не следовало брать меня в плен.

— Но ведь вы изначально не верили в то, что приказ задержать вас принадлежит Медисону?

— Разве в это можно было поверить? Вы читали, что он пишет о Конституции?

— К сожалению, нет.

— У моего приемного отца были брошюры со статьями Медисона, и я прочла некоторые из них. После этого я многое поняла. Как может человек, который так увлеченно пишет о необходимости принятия Конституции и Билля о правах, нарушить права мои, или капитана Клода, или любого другого человека? Я уверена, что в ответе за все наши несчастья не Президент, а те люди, с которыми я встречалась в доме у Дэвидсона. Теперь нам предстоит узнать это наверняка.

Джордан ни на мгновение не усомнился в способности своего капитана разрешить эту загадку. Глядя на нее, он и сам становился увереннее.

— Прежде чем рассказать Брэндону о его задаче, я хотел бы прояснить еще кое-что…

— А именно?

— Когда капитан Клод узнает, что вы вовсе не там, где, по его представлению, должны быть, он может отказаться с нами идти.

Алексис застыла в раздумье.

— Я приму меры. Петерс и Уилкс пойдут со мной. Они позаботятся о том, чтобы капитан Клод вел себя в соответствии с нашим планом; ему не удастся слишком заупрямиться.

— Петерс и Уилкс, — многозначительно протянул Джордан, вспоминая двух громадных увальней. — А я-то думал, что капитан уже прощен.

— Я отплачу ему той же монетой, пусть-ка почувствует себя разок в моей шкуре.

Джордан улыбнулся, заметив, как Алексис непроизвольно бросила взгляд на кровать. Возможно, она видела там что-то открытое только ей. Поняв, что он за ней наблюдает, Алексис вздрогнула.

— Идите-ка отсюда, Джордан, — со смехом сказала она. — Эта глупая улыбка на вашем лице смущает меня. Я перестаю чувствовать себя капитаном, превращаясь в маленькую глупую девчонку.

Первый помощник послушно пошел к выходу.

— С чего бы это? — пробормотал он, закрывая за собой дверь.

Все шло по плану. Команда «Конкорда» была наготове — Алексис поняла это, как только посыльный вручил ей кинжал, тот самый, что они забрали у нее, пока она находилась у них в плену. Засунув кинжал под подвязку чулка, Алексис прикрыла его сверху платьем. Подойдя к тюрьме, каждый из участников штурма занял свои места. Алексис и Пич остались вдвоем, и она, словно мать или старшая сестра, совсем не по-капитански обняла мальчишку, то ли для того, чтобы приободрить его, то ли для того, чтобы успокоиться самой.

— Мы еще немного подождем, — шепнула она, надвигая на глаза капюшон и кутаясь в плащ. — Тебе не страшно?

Пич снизу вверх смотрел на Алексис. Она с трудом могла разглядеть в темноте лицо мальчика, но то, что в глазах его светилась безраздельная вера в своего капитана, нельзя было не заметить. В ответ Пич только улыбнулся — весело блеснула полоска зубов.

— Не очень, капитан. Вы во мне не разочаровались?

— Нет, что ты.

Алексис предпочла не распространяться о том, что чувствовала сама. Сейчас ею владел больший страх, чем тогда, перед предстоящей схваткой с Траверсом. Она погладила Пича по спине.

— Пора. Беги через двор и кричи во всю глотку, чтобы тебя заметили, а то, не дай Бог, пристрелят ненароком. Если Аллисон поймает тебя до того, как подоспеет стража, он тебе немного поддаст — так что ты уж потерпи. Ни пуха, ори громче!

— Надеюсь, я еще не забыл, как это делается! — храбро заявил Пич.

Алексис рассмеялась.

— Ну, вперед!

Пич выбежал из тени и помчался к каменному зданию тюрьмы. Он вопил на бегу и звал на помощь, стремительно приближаясь к освещенному фонарем пятачку перед тюрьмой. По мысли авторов плана, стражники должны были заметить, что перед ними всего лишь мальчуган, до того как начнут стрелять; сам же Пич чувствовал себя в этот момент настоящим мужчиной. К великой его радости, все трое конвойных опустили мушкеты. Пич завизжал во всю мочь, и караульные поспешно бросились ему на помощь.

Едва не сбив одного из них с ног, Пич вдруг повалился на землю и стал кататься в пыли и стонать. Разыграть юродивого оказалось гораздо проще, чем ему представлялось. Пич прежде даже и не подозревал, что обладает подлинным актерским талантом.

— Что с тобой стряслось, сынок? — спросил один из подбежавших солдат, наклоняясь над мальчиком.

До того как Пич успел ответить, невдалеке послышались чьи-то голоса. Приближаясь, они становились все громче.

— Вот он, Нед! — воскликнул один из преследователей. — Я же сказал тебе, что он побежал сюда!

Стражник с недоумением смотрел, как мальчик, покачиваясь, поднимается на ноги. Еще мгновение, и паренек кинулся наутек. Но не тут-то было. Крепкой рукой солдат схватил мальчишку за шиворот, не дав ему скрыться.

— За тобой кто-то гонится? — подозрительно спросил он. Пич только молча закивал в ответ и рванулся снова.

В это время к освещенному кругу подбежали Джордан и Аллисон, но, увидев наставленные на них мушкеты, остановились. Джордан поднял руки вверх и осторожно подошел к конвойным.

— Эй, не стреляйте! — крикнул он. — Ни за что не пошел бы к этому проклятому месту, если бы чертов мальчишка не спер мои часы! Мы только хотим забрать свое.

— У меня нет его часов! — ощетинился Пич.

— Опустите ружья, ребята, — приказал старший из караульных, тот, что держал Пича. — А вы подойдите сюда. Мальчик говорит, что у него нет ваших часов.

Аллисон зарычал:

— А что, по-вашему, он должен сказать? Я видел, как малый вытащил их из кармана вот у него, — указал он на Джордана.

Сержант опустил мушкет и, быстро обыскав мальчика, вытащил часы из его кармана.

— Из-за этого весь шум? — презрительно бросил он, протягивая часы Джордану.

Тот взял их и внимательно осмотрел.

— Точно они и есть.

Эти слова извергли из Пича новый поток слез.

— Он лжет, сэр! Часы принадлежат моей сестре. Это он украл их! На задней крышке есть надпись «Джордж». Это имя моего отца. Он завещал часы моей сестре, Франсин.

— Все, что говорит заморыш, так же верно, как то, что я его сестрица, — с ехидной ухмылкой заметил Джордан.

— А я и не сказал, что поверил ему. Если он грамотный, то мог прочесть надпись.

— Верните нам вора, и мы сдадим его в полицию, — предложил Аллисон.

Джордан и Пич застыли в напряжении. На всякий случай у них были припасены два варианта, но, если бы конвойный сказал «нет», все было бы проще.

— Нет. Забирайте часы и проваливайте, — решил стражник. — Не надо было так напиваться, тогда бы не пришлось гоняться за мальчишкой.

Недолгого общения с пострадавшими было вполне достаточно, чтобы разглядеть, что приятели, лишившиеся часов, были в стельку пьяны. От них разило на целый квартал.

— Убирайтесь отсюда и больше не возвращайтесь. Считайте, вам повезло уже в том, что вас не подстрелили.

— Что вы собираетесь делать с маленьким гаденышем? — спросил Джордан.

— Пусть себе идет своей дорогой, но отпущу я его, только когда увижу, что вы достаточно далеко.

— Как хотите. — Аллисон повернулся, собираясь уходить. — Молитесь, чтобы он не обчистил и ваши карманы.

Когда Джордан и Аллисон были уже в конце квартала, охранник отпустил мальчика.

— Ты сглупил, парнишка, — беззлобно сказал ему сержант.

— Говорю вам, это часы моей сестры, сэр. — Пич размазывал по лицу слезы. — Она чуть не сошла с ума — это было все отцовское наследство. Получается, на улицу сейчас нельзя выйти, чтобы тебя не ограбили.

— И когда же, как ты говоришь, у твоей сестры отняли ее часы?

— Совсем недавно мы шли домой, и она как раз вытащила часы, чтобы проверить время, да тут же их и лишилась. Они выхватили часы прямо у нее из рук! Я сказал, что найду их и принесу назад. Она умоляла меня этого не делать.

— Ты, похоже, не очень-то слушаешься старших.

Стражник решил, что мальчишка, пожалуй, говорит правду.

— Не очень. Хорошо, если она не пойдет меня искать, а то этим ворам глаза повыцарапывает.

— Ты говоришь о сестре, будто она настоящая тигрица.

Пич засмеялся, явно входя во вкус.

— Точно. У нее такие сверкающие желтые глаза и…

Он так и не успел закончить. Стражники разом обернулись на истошный женский крик.

— Это она! Это моя сестра! — закричал Пич. — Она, должно быть, заметила, что я ушел из дома!

Он кинулся было в сторону, откуда доносились вопли, но его остановили.

— И куда ты бежишь?

— За ней. Они могут ее обидеть.

— Пошли, ребята. Дэвис, Джон, не бросать же леди, коли она нарвалась на неприятности.

— Как тебя зовут, парень? — спросил сержант у мальчишки.

— Пич.

— Пич? Больше похоже на прозвище.

— Так меня зовет сестра, сэр.

— Ладно, Пич. Мы выручим твою сестру, а ты подожди-ка вон за той дверью. Там остался Мэтт. Скажи ему, куда мы пошли. Ты и моргнуть не успеешь, как мы вернемся за тобой вместе с твоей сестрой.

— Не забудьте забрать у них часы, — крикнул им вслед Пич.

Все трое стражников ускорили шаг, затем припустились бегом. Крики не стихали. По дороге к ним присоединились еще двое солдат из тюремной охраны, тоже потревоженные криками. В темноте они едва не споткнулись об Алексис, которая уже перестала кричать и только плакала навзрыд, лежа на земле лицом вниз. Пятеро мужчин окружили ее. Она подняла голову и глянула на них.

Трое солдат, слышавших историю Пича, больше не сомневались в том, что мальчик говорил правду. Глаза несчастной девушки горели желтым огнем. Она действительно напоминала тигрицу.

— Мы вас не обидим, мисс. Меня зовут Ричардс. Грег Ричардс. Те мужчины… Где они?

— Они ушли, — тихо сказала Алексис дрожащим от слез голосом.

Она опустила взгляд. Платье на груди оказалось разорванным. Алексис помедлила, прежде чем запахнуть плащ, с интересом наблюдая за реакцией своих спасителей, на которых ее грудь явно произвела сильное впечатление.

— Они хотели… хотели… — с трудом выдавила она.

Ричардс протянул ей руку, но Алексис оттолкнула ее.

— Вас зовут Франсин?

— Откуда вы знаете?

— Ваш брат рассказал нам. Он остался там, в здании тюрьмы. Почему бы вам е пройти с нами? Он беспокоится, и, наверное, ему будет приятно узнать, что вы в безопасности.

— Только не сейчас, — простонала Алексис. — Не могу шевельнуться. Эти люди, они из меня весь дух вышибли!

Ричардс понимающе вздохнул.

— Дэвис, останься со мной. Джон, тебе лучше вернуться и сказать мальчику, что сестра его в порядке. А вы, ребята, — кивнул он двум остальным, — Марш на свои посты.

— О нет! — взмолилась Алексис. — Не уходите! Что, если те парни вернутся?

— Вам не кажется, мисс, что мы вдвоем вполне справимся? Клянусь, нам это труда не составит!

Проклятие! Надо потянуть время, чтобы дать своим подготовиться.

— Что вы! Да я вовсе и не сомневаюсь в ваших силах, — кокетливо воскликнула Алексис. — Просто, если вас со мной будет больше, мне будет спокойнее.

— Не тревожьтесь, — улыбнулся Ричардс. — Поверьте, мы все рады остаться, но нельзя: нам велено присматривать за одним важным заключенным.

Едва Ричардс закончил фразу, как острая боль словно расколола его череп. Он не знал, что остальные его товарищи, завороженные нежным голоском девушки, испытывали в этот миг примерно те же ощущения.

Сержант упал как подкошенный прямо на Алексис, придавив ее к земле; но тут же ей помогли выбраться из-под него, и она встала, отряхивая платье. Улыбнувшись своим друзьям, среди которых были Джордан и Аллисон, она сказала:

— Увы, вас, американцев, так трудно свернуть с пути праведного, если вы при исполнении, — даже моих чар порой на это не хватает.

— Капитан, вы, похоже, себя недооцениваете, — с улыбкой ответил Аллисон, — они так на вас засмотрелись, что совсем потеряли осторожность и даже не слышали, как мы подошли.

Алексис взглянула на лежащих на земле без признаков жизни солдат.

— Думаю, не стоит их связывать — только время потеряем. Давайте поскорее освободимся от патрулей. Что касается погони за Клодом и Пичем, когда они выйдут из тюрьмы… Пусть за нас эту проблему решит пожар!

Пока Алексис вела моряков к следующему посту, Пич разобрался с Мэттом, стукнув его по голове прикладом ружья, которое тот по доброте душевной дал мальчишке потрогать. С невыразимым удивлением в глазах Мэтт свалился со стула. Решив, что и так потратил впустую довольно времени, Пич схватил с гвоздя на стене кольцо с ключами и открыл дверь в коридор, по обеим сторонам которого за решетками располагались камеры.

Клода он обнаружил в самой дальней камере. Сквозь решетку мальчик увидел, что пленник мирно спит. Удивительно, как можно вообще спать в тюрьме, подумал Пич, подбирая ключ к замку и поворачивая его. Клод по-прежнему не шевелился. Пич подошел к койке. Мальчик протянул руку, чтобы дотронуться до спящего, и вдруг неожиданно для себя оказался на полу.

— Господи! Это ты!

Клод удивленно заморгал, увидев знакомое лицо. Мальчик смотрел на него во все глаза. Клод улыбнулся — он хорошо помнил этот взгляд, так поразивший его в тот день, когда он поднялся на корабль, чтобы арестовать Алексис. Тогда юнга смотрел на своего капитана такими влюбленными глазами, что Клод не устоял перед искушением подразнить этим Алексис. Но сейчас любви в этих карих глазах явно не было.

— Странный у вас способ выражать благодарность, — проворчал Пич, поднимаясь с пола.

Клод понял, что мальчик сердится даже не из-за того, что ему не сказали спасибо, а из-за того, что потерял бдительность, позволив капитану воспользоваться этим.

— Я исправлю свою ошибку позже, — заверил его Таннер, ухмыляясь.

— Ладно, пошли. — Пич никак не отреагировал на последнюю реплику. — Нам надо выйти через парадную дверь. Приготовьтесь бежать, если потребуется.

— Где твой капитан? — с тревогой спросил Клод, выходя из камеры следом за мальчиком.

— Ждет снаружи, — коротко ответил Пич.

Когда они вышли в караульное помещение, Клод не удержался от восхищенного восклицания.

— Твоя работа? — он кивнул в сторону валявшегося на полу стражника.

— Моя, — не без гордости ответил Пич.

— А как насчет остальных?

— О них позаботятся.

Пич всматривался в темноту, вспоминая, с какой стороны должен быть штабель из пиломатериалов, когда заметил, как Таннер забирает ружье Мэтта.

— Чего мы ждем? Почему не уходим прямо сейчас? — нетерпеливо спросил Клод.

— Это хорошо, что планом операции занимались не вы, а капитан Денти. Из-за вас нас обоих могли бы убить. Вы действительно думаете, что тюрьму охраняет только один часовой?

Тон Пича не оставлял сомнений в том, что случившееся в камере не произвело на мальчика должного впечатления.

— Когда понимаешь, что смерть неизбежна, перестаешь бояться, — философски заметил Клод.

Пич пожал плечами.

— Нет, все-таки хорошо, что побег организовала капитан Денти, а не кто-то другой.

Клод ухмыльнулся.

— Скорее всего ты прав. И все-таки что ты ищешь? Скажи, и я, может быть, смогу тебе помочь.

Ответа не потребовалось. В небо взметнулись языки пламени, осветив аккуратно сложенные штабеля досок.

— Вот это и ищу, только пока рано. — Пич решительно преградил дорогу Клоду, направившемуся было к двери. — Выйдем отсюда, когда увидим, что часовые побежали на пожар.

Наконец пламя забушевало вовсю, и теперь можно было отчетливо различить фигуры бегущих отовсюду солдат.

— Пора.

Таннер послушно последовал за юнгой, имевшим в этот миг вид адмирала. Пич рванул к дому неподалеку, Клод за ним.

Возле самого дома Пич остановился, чтобы передохнуть. Оба замерли, услышав шаги за спиной.

Быстро оглянувшись, Пич положил руку на дуло ружья, которое нес Клод, давая понять, что беспокоиться не о чем.

— Пич? Капитан Клод? — это был Петерс.

— Они самые, — откликнулся Пич.

Пичу пришлось задрать голову, чтобы увидеть лица подошедших, даже Клод и тот вынужден был смотреть на них снизу вверх.

Мальчик повернулся к Клоду.

— Они отведут вас на корабль. Это приказ капитана Денти.

Клод покачал головой:

— Я должен видеть капитана. Ты сказал, что она нас ждет.

— Она ждет меня. Я обегу склад вокруг и доложу ей, что все прошло успешно.

— Проклятие! Не хочешь же ты сказать, что она где-то там, рядом с пожаром?

— Да. И не спорьте. Вы пойдете с этими людьми.

— Я пойду с тобой, — безапелляционно заявил Клод. Мальчишка чересчур вошел в роль и стал брать на себя слишком много.

— Мне не будет покоя, пока я не уверюсь, что она в безопасности. Нельзя, чтобы ее убили! — повысил голос Клод, стараясь перекричать шум пожара.

Пич посмотрел на Петерса, который уже начинал нервничать, переминаясь с ноги на ногу.

— Капитан Денти и это приняла во внимание. Петерс, вы знаете, что вам следует делать.

Клод слишком поздно понял смысл этих слов. Кулак Петерса опустился Клоду на голову, и его отбросило к стене дома. Пытаясь подняться на ноги, он успел увидеть, как Пич бегом удаляется на рандеву с Алексис. Клод думал лишь о том, что надо поскорее избавиться от чересчур навязчивых провожатых и лететь к ней, к Алексис, чтобы убедиться в том, что она жива… но долго думать на этот счет ему не пришлось — удар Уилкса довершил начатое Петерсом.

Матросы погрузили. Клода в повозку, и лошади помчались вскачь.

Алексис из своего укрытия наблюдала за тем, как Дэвид Брэндон и его помощники убегают от ими же раздутого пламени. На территории склада творилось что-то невообразимое. Часовые, бросившиеся тушить пожар, метались в дыму, натыкаясь друг на друга. Увы, у Алексис не было времени вдоволь насладиться этим захватывающим зрелищем. Ей надо было спешить в условное место на встречу с Пичем.

Языки пламени, разрастаясь все выше и выше, взлетали в небо, прокладывая огненные тропинки. Вне освещенного гигантским костром круга, в тайнике, устроенном среди покосившихся лачуг и мусора, поджидали юнгу Алексис и ее команда. Вскоре стало ясно, что поджог принес им нежданную удачу. Жители близлежащих домов, увидев пламя, повыскакивали на улицу и бегом помчались на пожар. Затеряться в такой толпе не составляло большого труда.

— Весьма кстати, — одобрительно заметил Джордан.

— Только бы они не встали у нас на пути, — откликнулся Брэндон. — Куда подевался этот мальчишка? Я надеюсь, он не упустил свой шанс.

Алексис вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть то место, откуда должен был появиться Пич.

— Он придет, — сказала она, подбадривая больше себя, чем Брэндона, и вдруг заметила, что целая толпа народа мчится прямо на них.

— Господи! — воскликнула она, хватая Джордана за руку.

— Что случилось?

Алексис натянула на голову капюшон и скользнула поглубже в тень. Тем временем в освещенном круге появился всадник на гнедом жеребце; он был от них не далее чем футах в двадцати. Вспышка пламени осветила его лицо, обрамленное копной волос цвета спелой пшеницы.

— Это Фартингтон! — чуть не вскрикнула Алексис. — Он что-то подозревает!

— Ну давай же, Пич! — шептал Аллисон так, как шепчут молитву.

Вскоре подтвердились худшие из опасений. Фартингтон дернул поводья, пришпорил коня и во весь опор поскакал к тюрьме.

— Проклятие! Он догадался! — простонала Алексис.

— Смотрите, Пич! — Аллисон в нетерпении стукнул Брэндона по спине.

Алексис обернулась и увидела юнгу. На взгляд непосвященного, он ничем не отличался от других детей его возраста, мчавшихся по направлению к горящему складу, но пробиться сквозь довольно густую толпу, чтобы свернуть к ним, не привлекая к себе внимания, Пичу вряд ли было по силам. Оценив ситуацию, Алексис приказала Неду выйти навстречу юнге, а остальным велела следовать за собой.

Аллисон подбежал к мальчику и схватил его за руку.

— Сюда, маленький воришка! Ты ведь раздобыл то, за чем шел, не так ли?

— Раздобыл, — с гордостью ответил мальчик.

Пич и Нед встретились с остальной группой в дальнем конце двора. Задав единственный вопрос и убедившись, что операция прошла успешно, Алексис, чтобы не терять время, отложила расспросы на потом. Со стороны тюрьмы послышались выстрелы. Никого не пришлось толкать в спину: все разом кинулись бежать. Замечая по дороге знакомые лица, Алексис улыбнулась им, а они — ей. Увы, она не могла отблагодарить их; они же делали вид, что целиком погружены в свое пьяное веселье.

В порту все было тихо. Едва оказавшись на корабле, Алексис дала сигнал к отплытию. Она постоянно прислушивалась, нет ли за ними погони, но на других кораблях не было заметно какой-либо необычной суеты.

К Алексис подошел Джордан. Он тоже опасался погони и прислушивался к каждому подозрительному звуку.

— Думаю, люди капитана Клода сдержали слово, — сказал он наконец. — Преследователи отправятся в другую сторону.

Сейчас, когда они благополучно выбрались из порта, Алексис чувствовала, как постепенно расслабляются мышцы. Она положила руки на перила и, подавшись всем телом вперед, устремила глаза вдаль. В этот миг она была как никогда похожа на статую Ники, богини победы, деревянный бюст которой красовался на носу корабля. Глядя на своего капитана, матросы обменивались улыбками. Сходство между символической фигурой, победно рассекающей волны, и капитаном «Принцессы ночи» присутствовало всегда, но сегодня оно было заметно особенно отчетливо.

— Мы сделали это! — по-прежнему глядя вдаль, Алексис словно обращалась к удаляющемуся берегу и свежему ночному ветру. Она повернулась к Джордану, который пристально смотрел на нее и улыбался. — Мы сделали это, мистер Джордан! — крикнула она, как будто только сейчас осознала то, что произошло, и то, что за этим последует. — Пич! Ты это сделал! Мы все это сделали!

Волна радости подхватила всех, и, словно на гребень этой волны, сильные руки моряков подбросили вверх своего капитана.

— Пустите меня! — смеялась Алексис, не очень-то переживая из-за того, что они не подчинялись ее приказу.

— Где Пич? — Алексис для устойчивости ухватилась за плечо Джордана.

— Я здесь, капитан! — отозвался Пич, протискиваясь сквозь кольцо матросов.

Алексис положила руку на плечо юнги.

— Вот человек, которому мы в первую очередь обязаны успехом предприятия!

Матросы громко закричали ура, и Алексис почувствовала, как Пич развернул плечи, принимая похвалу.

— Что вы сделали с капитаном Клодом, Пич? Я думала, он захочет выйти на палубу и вместе с нами отпраздновать это событие.

Слова Алексис были встречены сдержанным смешком, а Петерс и Уилкс, переглянувшись, потупились. Нетрудно было Догадаться, что произошло у тюрьмы.

— Этот капитан оказался чертовски упрямым парнем, — ответил юнга. — Я сделал все, чтобы уберечь его от неприятностей, но…

— Но потом вам пришлось применить дополнительные аргументы, — закончила за мальчишку Алексис. — Похоже, что мы с капитаном тратим слишком много сил на убеждение друг друга. Где он сейчас, Уилкс? Вы не слишком жестоко с ним обошлись?

— Он в вашей каюте, отсыпается.

Алексис засмеялась.

— Пора бы капитану Клоду научиться выполнять приказы. Пич, пойди проведай нашего гостя и дай мне знать, когда он проснется.

Пич, вытянувшись, кивнул, а затем отправился в каюту капитана. Ему и самому не терпелось посмотреть, как будет вести себя Таннер, когда очнется.

Убедившись, что всем членам ее команды одинаково сильно хочется заполучить Траверса и экипаж готов потерпеть с возвращением в Род-Таун, Алексис взяла курс на Новый Орлеан, Довольная тем, что все идет гладко, капитан Денти назначила вахтенных, а сама пошла в каюту к Джордану, где они провели вместе час или около того. Джордан ознакомил Алексис со всем, что происходило в ее отсутствие.

Разговор подходил к концу, когда раздался стук в дверь и на пороге появился Пич. Алексис извинилась перед Джорданом и вышла.

— Ты насчет капитана Клода? — спросила она.

— Да, мэм. Он проснулся и очень зол.

— Что он тебе сказал?

— Сперва он ворчал насчет того, что голова очень болит, а потом понял, где находится, и велел привести вас. Обещал, что мне не поздоровится, если, не дай Бог, с вами что-нибудь случилось, и пусть я тогда не показываюсь ему на глаза. Сказал, что то же относится к Петерсу и Уилксу.

— Тогда мне лучше поскорее пойти к нему, — вздохнув, решила Алексис.

— Я вовсе не испугался! — громко воскликнул Пич и уже тише добавил: — Вы уверены, что хотите видеть его прямо сейчас? Он и в самом деле очень зол из-за того, что с ним сделали…

— Тогда мне надо напомнить ему, что они всего лишь следовали моим инструкциям.

— Вы на самом деле считаете, что это необходимо? — участливо спросил Пич.

— Ты сегодня отлично поработал, Пич. Без тебя у нас ничего бы не вышло. Но, должна сказать, ты так и не научился готовить мне горячую ванну.

Точь-в-точь как Джордан, Пич расправил плечи и сложил на груди руки, затем, медленно покачав головой и возведя к небу глаза, сказал:

— На все воля Твоя!

Алексис в отчаянии всплеснула руками.

— Он тебя испортил!

И Пич весело рассмеялся вслед уходящему капитану.