"Все, что мне нужно" - читать интересную книгу автора (Гудмэн Джо)

Глава 13

Сэр Джеймс Уинслоу передал бокал хереса своей супруге. Ему показалось, что она слишком крепко сжала бокал в руке, Леди Фрэнни держалась, как всегда, великолепно. Внешне она выглядела совершенно спокойной, но судорожное движение выдало ее смятение.

Леди Уинслоу сидела на обитой бархатом кушетке, а сэр Джеймс предпочел стоять рядом, у нее за спиной. Так леди Фрэнни сможет ощущать его присутствие и поддержку, а ему легче прийти ей на помощь, если вдруг она почувствует слабость.

Конечно, для леди Уинслоу все происшедшее стало шоком. Новости, которые сообщил ей Гейбриел, поразили ее, тем более что он не пожелал вдаваться в подробности. И сейчас Фрэнни сидела с таким видом, как будто до сих пор не могла поверить случившемуся.

Сэр Джеймс перевел взгляд со своего сына на новоиспеченную невестку. Как и Фрэнни, она выглядела абсолютно спокойной, но чувствовалось, что больше всего ей сейчас хотелось бы сбежать отсюда. Леди София не сжимала бокал с хересом, но руки все равно выдавали ее беспокойство. Она их так плотно сцепила, что костяшки пальцев побелели. Сэр Джеймс невольно улыбнулся, видя, как Гейбриел рассеянным жестом протянул руку и накрыл ею ладони Софи. Леди Уинслоу тоже заметила его жест, в котором явственно читались любовь и желание защитить, и пожала плечами.

– Итак, вы тверды в своем намерении держать в секрете свой брак, - обратился сэр Джеймс к сыну.

– Да, - ответил Ист, - но мы постараемся, чтобы такое положение продлилось недолго.

Фрэнни отпила глоток из бокала и с облегчением почувствовала, как херес делает свое дело - ее тело начинает понемногу расслабляться.

– Боюсь, я все еще не понимаю, какая необходимость в подобных, тайнах. Тебе придется объяснить мне все снова.

Ист улыбнулся в ответ:

– Снова? Подобные уловки недостойны вас, матушка. Я ведь не давал вам никаких объяснений. Я лишь просил вас поверить, что в данный момент мы не можем поступить иначе. - Маркиз повернулся к Софи и добавил с притворной доверительностью в голосе: - Тебе следует следить за своим язычком, Софи, поскольку моя матушка - мастерица выведывать секреты.

Софи удивленно подняла глаза.

Сэр Джеймс заметил, как Софи растерянно переводит взгляд с матери на сына, пытаясь определить, кто из них по-настоящему обижен, и добродушно рассмеялся.

– Вам не стоит обращать на них внимание, - предупредил он. - Каждый из них вполне способен постоять за себя, со временем вы в этом убедитесь. Думаю, то же самое можно сказать и о вас.

Софи нерешительно подняла глаза. Лицо сэра Джеймса показалось ей добрым и открытым. Его манера держаться внушала невольное уважение. Его умные темные глаза закрывали очки для чтения, которые обычно держались на кончике носа, чтобы удобнее было смотреть поверх тонкой золотой оправы. Внимательный взгляд и привычка держать голову немного набок свидетельствовали о том, что он постоянно пребывает в состоянии задумчивости. На губах сэра Джеймса играла немного смущенная улыбка. Серьезность и спокойная уверенность создавали особую атмосферу вокруг него, и Софи чувствовала себя непринужденно в его обществе.

– Ему все-таки удалось преодолеть ваше сопротивление? - спросил сэр Джеймс.

– Она бы хотела заставить меня так думать, - ответил Истлин вместо Софи. - Я предпочел объясниться с вами таким образом, потому что мне хотелось лично убедиться, что меня правильно поняли. Я посчитал, что будет лучше, если вы узнаете все непосредственно от меня, познакомитесь с Софи и сможете убедиться в твердости моего решения.

– И все же мне хотелось бы узнать, разделяет ли твою уверенность твоя жена или же ей просто пришлось уступить под твоим натиском. - Леди Фрэнни бросила на сына недоверчивый взгляд.

Заметив его, Софи произнесла:

– Я была во всем согласна с планами моего мужа. Так же как и он, я хотела, чтобы мы поженились в Кловелли, даже рискуя вызвать тем самым ваше неудовольствие. В свое оправдание я могу сказать только то, что я люблю вашего сына.

Леди Фрэнни опустила глаза на живот Софи, а затем твердо взглянула ей в глаза.

– Тогда, судя по всему, вы человек широких взглядов и понятие «долг» трактуете весьма вольно. Если бы Гейбриел не нашел вас, мой внук родился бы на свет незаконнорожденным.

– Мама!

– Фрэнни!

Софи немного побледнела, но выпрямила плечи и гордо подняла вверх подбородок.

– Вы вправе чувствовать отвращение ко мне. Я не прошу вас изменить свое отношение, поскольку пока не в состоянии дать вам необходимые объяснения. Знаю, что моих оправданий тоже может оказаться недостаточно. Я лишь прошу вас руководствоваться только своими чувствами к сыну и не поступать против совести.

Леди Уинслоу нахмурила брови, подвергая тщательному и хладнокровному изучению свою невестку.

– Я думаю, нам с вами придется как-то приспособиться друг к другу, что не менее важно, чем найти общий язык вам с Гейбриелом.

– Еще более важно, - тихо подтвердила Софи.

– Пожалуй… - Фрэнни перевела глаза на мужа и сына, от нее не укрылись те понимающие взгляды, которыми они обменялись. - Не позволяйте им себя одурачить, - обратилась она к Софи. - Сейчас они делают вид, что понимают происходящее здесь, но они притворяются. Они и малейшего представления не имеют.

Истлин рассмеялся, в то время как его отец закатил глаза с видом полнейшей невинности. Леди Уинслоу бросила на сына свирепый взгляд, не обратив внимания на мужа. Маркиз поднял руки вверх, к вящему неодобрению своей матери, и заговорил:

– Теперь я буду знать, как женщины умудряются разрешать свои споры без помощи пистолетов.

Обе дамы улыбнулись.

– Расскажите-ка мне лучше о доме, который он нашел для вас, - попросила Фрэнни. - Если уж вы намерены притворяться, что никакой свадьбы не было, надеюсь, по крайней мере мой сын купил приличный дом. Полагаю, мне не позволят прийти и увидеть его своими глазами.

Ист услышал ироничные нотки в голосе матери и перебил Софи, которая собиралась ответить леди Уинслоу:

– Пока это невозможно, мама. До поры до времени никто не должен заподозрить, что Софи как-то связана с моей семьей.

– Надеюсь, в твои планы не входит, чтобы я демонстративно не замечала Софи на людях.

– Конечно, нет. В обществе тебе следует вести себя с ней точно так же, как и со всеми остальными. Любые знаки внимания или пренебрежения могут вызвать толки. Я бы не стал специально нанимать экипаж для Софи сегодня и везти ее сюда под покровом темноты, если бы не считал чрезвычайно важным, чтобы нас не увидели с ней вместе.

Сэр Джеймс сложил руки на груди и окинул сына недоверчивым взглядом.

– Тебе самому прежде всего придется вести себя особенно осторожно, Гейбриел. Тебе достаточно лишь бросить взгляд на жену, и всем вокруг станет ясно, что ты испытываешь к ней глубокие чувства. Возможно, тебе неплохо удается владеть собой во время деловых переговоров, но совершенно очевидно, что ты не в состоянии сохранять бесстрастный и непроницаемый вид, когда рядом находится леди София.

Фрэнни кивнула, соглашаясь с мужем, и на губах ее мелькнула улыбка.

– Он прав. По крайней мере у меня с самого начала не возникло никаких сомнений, что ты любишь Софию. После стольких предосторожностей так легко себя выдать просто глупо, поэтому тебе не следует появляться вместе с ней в свете.

– Совершенно невозможно. На следующей неделе французский посол дает свой зимний бал. Я уже дал слово Норту, что непременно там буду. А Софи тоже получила приглашение, - покачал головой Ист.

– Но ты, надеюсь, не собираешься сопровождать ее туда? - спросил сэр Джеймс.

– Нет. Она придет в сопровождении леди Гилберт. Ее светлость приходится Софи дальней родственницей со стороны матери. Она специально приехала из Лейк-Дистрикт, чтобы опекать Софи, так что моя супруга сможет выезжать в свет без всяких нареканий. Леди Гилберт согласилась стать компаньонкой Софи, тем более что ей ничего не известно о замужестве племянницы. Лишь очень узкий круг посвященных знает о нашей женитьбе.

Сэр Джеймс в задумчивости нахмурил брови и скривил губы.

– Полковник Блэквуд?

– Да.

– Норт и остальные?

– Я ничего им не говорил. Норт очень занят последнее время, а Саута по-прежнему нет в Лондоне, - ответил Истлин.

Фрэнни вздохнула.

– Я не знаю, какие еще проделки замышляет Нортхем после того, как ему удалось вернуть свою жену, но что касается Саута, то он скорее всего отбыл куда-то со своей актрисой, о которой так много говорят в последнее время. Напомни мне, как ее зовут. Я все время забываю… - взглянула на супруга леди Фрэнни.

– Мисс Индия Парр.

– Да, совершенно верно. И леди Реддинг просто вне себя. Она в ужасе от того, что ее сын связался с опереточной танцоркой. - Фрэнни перевела взгляд на Софи и добавила: - По крайней мере вы не опереточная танцорка.

– Нет, - ответила Софи, полностью владея собой, - но мне бы хотелось ею стать.

– Ты неплохо держишь удар, Софи, - искоса взглянул на жену Ист.

Фрэнни провела пальцем по краю бокала, украшенному золотым ободком.

– А как там Уэст? Почему ты ничего о нем не рассказываешь?

– Уэст все еще занимается своим наследством.

– Мне кажется, ты недооцениваешь своих друзей. У вас всегда найдется время друг для друга.

Норт, Саут, Ист, Уэст навеки вместе, Быть верным другу - дело чести. Закону этому подвластны Солдат, Моряк, Шпион и Мастер.

Разве не так звучит устав вашего клуба?

– Да, и в настоящее время в помощи нуждается Норт. И мы все готовы поддержать его.

– Он связан с делом вора Джентльмена, да? - спросила Фрэнни. - Так ты поэтому должен присутствовать на приеме у французского посла?

Ист ничего не ответил и предоставил матери самой делать выводы. Однако он не особенно удивился, когда леди Уинслоу приняла его молчание за знак согласия.

– О, я так и знала, - заявила она. - Только не говори, что собираешься позволить Софи участвовать в вашей интриге.

Сэр Джеймс предупреждающим жестом положил руку на плечо леди Уинслоу.

– Гейбриел знает, что делает, Фрэнни, - успокоил он жену. - Он никогда не подвергнет ни малейшей опасности ни Софи, ни своего ребенка.

– Спасибо, отец, - ответил Ист, чувствуя, как рука Софи скользнула в его ладонь и легонько сжала его пальцы. - Если у вас все еще есть какие-то сомнения, матушка, вы можете ответить согласием на приглашение и отправиться на прием, чтобы убедиться, что ничего страшного не происходит.

– Я так и сделаю.

– И тебе спасибо, Гейбриел, - заметил сэр Джеймс с известной долей иронии. - Ты знаешь, как я люблю подобные сборища. Я бы с гораздо большим удовольствием остался дома и почитал.

Софи бросила на достойного джентльмена сочувственный взгляд.

– Я бы тоже предпочла чтение, но бал может оказаться не таким уж скучным. Может быть, сэр Джеймс, вы составите мне компанию и мы вместе осмотрим библиотеку посла, я слышала…

– Нет, - твердо возразил Ист. - В библиотеку посла не войдет ни один из вас ни при каких обстоятельствах. - Не обращая внимания на удивленные взгляды всех присутствующих, Истлин предложил: - Расскажи матушке о своем новом доме, Софи.


***

Тяжелый густой туман клубился над Темзой и медленна расползался по улицам и аллеям, скрадывая очертания домов, так что вскоре стало нельзя отличить респектабельный дом или величественный собор от убогой ночлежки или борделя. Наемный экипаж еле плелся. Лошадь и возница осторожно продвигались по мощенным булыжником улочкам, вынужденные полагаться лишь на собственную память.

Истлин не имел ничего против медленной езды. Софи уютно устроилась рядом с ним на подушке кареты, положив голову ему на плечо.

– Мне кажется, все прошло не так уж плохо, - промолвила Софи, - хотя твоя матушка с самого начала поставила меня на место.

– Всего-то? - усмехнулся Истлин. - Я думал, она собирается как следует надрать мне уши.

Софи улыбнулась.

– Мне очень понравилась леди Уинслоу. Она говорила то, что думает, и не пыталась смягчить свои слова. Мы больно задели ее, поспешив сочетаться браком, и не важно, что мы имели на это свои причины. Я рада, что она не стала притворяться. - Порыв морозного ветра ворвался сквозь щель неплотно прикрытой двери кареты и обдал Софи холодом, заставив ее крепче прижаться к Истлину.

– Ты уверен, что мы не можем рассказать твоим родителям о моем дяде и кузене?

– Разве ты не слышала, что говорила моя матушка? Ей известно гораздо больше, чем следовало бы, о воре Джентльмене и Норте. Наверняка от матери Нортхема. А мать Саутертона поведала ей все подробности биографии мисс Парр. Я надеюсь, что отец сумеет удержать ее от излишней откровенности со своими подругами по поводу нашей женитьбы. Возможно, ему придется увезти ее за город, чтобы заставить молчать. Там ей не с кем будет обсуждать нашу тайну.

– Но ведь она вовсе не сплетница, Ист. Ей просто хочется поделиться с подругами тем, что ее волнует и беспокоит.

– Я знаю. Но что бы ею ни двигало, итог один. Ей придется ограничиться обществом моего отца, чтобы пережевывать все подробности случившегося.

– Бедный сэр Джеймс.

Софи одернула подол платья, защищаясь от очередного порыва ледяного ветра.

– На балу у французского посла действительно затевается какая-то интрига? - спросила она, зябко кутаясь в плащ Истлина.

– Да, думаю, что так.

– И я буду в ней участвовать?

– Тебе там отведена одна маленькая роль.

– Что-то непременно должно произойти в библиотеке, насколько я поняла.

Истлин вздохнул.

– Да. Там будет ловушка, и мне отведена не слишком почетная роль следить за тем, чтобы там не появились те, кому не следует, и в первую очередь ты и мой отец.

– Ну теперь-то мы знаем, что нам не следует туда заходить. А в ловушку должен попасться вор Джентльмен? Тот случай, когда он непременно как-то о себе заявит, верно? Там будет такое количество драгоценностей, что ему придется долго ломать себе голову, что же выбрать.

Ист подумал, что Софи проявляет слишком много энтузиазма по поводу задуманной им и его друзьями интриги, и нахмурился.

– Тогда ты должна внимательно следить за тем, что на тебе надето.

– Ну мне-то нечего бояться. У меня не осталось никаких драгоценностей. Все они проданы или достались Абигайл, за исключением разве что кольца, которое отец подарил матери. - Софи повернула голову, чтобы видеть профиль Истлина в тусклом свете лампы. - Но не стоит винить во всем одного лишь Тремонта. Я сама продала многие ценности, когда папа лежал прикованным к постели. Все равно они ушли бы на опиум, а мне не хватало денег на зерно и на нужды арендаторов.

Ист нежно прижал девушку к себе.

– А кто такой полковник Блэквуд? - спросила Софи. Твой отец спросил тебя, знает ли полковник Блэквуд о нашем ребенке, и ты ответил, что да. Мне стало интересно, кто этот человек.

– Он дает мне задания, - просто ответил Ист. Софи задумалась, что же осталось недосказанным в его ответе.

– Вы с друзьями играете более важную роль, чем хотите показать, - заявила она.

– Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в обратном?

– Не стоит, я думаю, бесполезная трата времени. Солдат, Моряк, Шпион и Мастер. Кажется, так сказала твоя мать?

– Она так много всего наговорила.

Софи подняла голову и поцеловала Истлина в щеку.

– Я вовсе не возражаю, что ты такой молчун. Я спрошу твою матушку, тем более что скоро мне представится такая возможность. Как я поняла, мы встретимся на приеме у французского посла.

Истлин возмущенно фыркнул.

Софи рассмеялась и поудобнее устроилась на плече маркиза.

– Думаю, мне удастся кое-что разузнать и у твоего отца. Кажется, он ко мне расположен и сможет немного успокоить твою матушку, если ей случится разбушеваться.

– Ты нравишься моему отцу, Софи. Я мог бы добавить, что он очень гордится собой, потому что вовремя проявил верное чутье и хороший вкус, купив твои романы. Когда вы принялись шептаться после обеда, матушка поняла, что любые попытки разлучить вас безнадежны. Признаться, я позавидовал, увидев, как непринужденно вы беседуете с сэром Джеймсом.

Софи была рада, что в полумраке кареты Ист не может видеть, как она покраснела.

– Нет, - ответила девушка. - Большей частью мы говорили о тебе.

– Обо мне?

– Да. Я рассказала ему о нашем с тобой знакомстве.

– В самом деле? Ты выглядела гораздо более живой и веселой, когда рассказывала о нем отцу, чем во время самой нашей первой встречи.

– Наверное, тебе только показалось. - Софи на мгновение затихла. С улицы почти не доносилось шума, лишь слышалось ритмичное цоканье конских копыт по мостовой. - А Тремонт будет на приеме у посла?

– Его имя стоит в списке приглашенных, как и имя Дансмора. И оба выразили желание прийти.

Софи не стала спрашивать, откуда он знает. Леди София лишь утвердилась в мысли, что ее супруг играет более важную роль, чем хочет показать. Мастер. Он был честен с ней, когда сказал, что его работа заключается в том, чтобы исправлять зло и восстанавливать справедливость. Просто тогда она не поняла, что он имеет в виду.

– Тебя беспокоит, что они будут там? - спросил Ист, когда Софи задумалась и ничего не ответила.

– Нет. Мне абсолютно безразлично. - Внезапно Софи поняла, что вовсе не лжет, чтобы успокоить мужа, а говорит чистую правду. - Наверное, потому, что там будешь ты. Даже если нам не удастся провести много времени вместе на балу, я буду знать, что ты наблюдаешь за мной краем глаза. Ты не возражаешь, что я рассчитываю на тебя?

– Нет. А ты собираешься танцевать с целой кучей молодых вертопрахов?

– О да. Надеюсь.

Софи сонно улыбнулась Истлину, затем сладко зевнула, прикрыв рот ладонью, и закрыла глаза. Вскоре она заснула, уютно свернувшись под тяжелым плащом Иста, укрытая плотным одеялом тумана.

Дом, который выбрал Истлин для Софи, вполне мог считаться респектабельным, но не роскошным. Если бы ее апартаменты отличались большим шиком, невольно стали бы возникать вопросы, из каких средств выплачивается их содержание и как они ей достались. Отдаленное родство Софи с лед Хэрриет Гилберт из Озерного края и готовность, с которой пожилая дама вызвалась сопровождать девушку в Лондон, со служили неплохую службу - приличия соблюдены и любопытство досужих сплетников удовлетворено. Леди Гилберт слыла женщиной благородной, но бедной, и при всем желании не могла обеспечить племянницу.

Пришлось воспользоваться легендой, что Софи получила небольшое содержание после смерти родственника, еще более отдаленного, чем леди Гилберт. Конечно, Исту хотелось бы, чтобы умерший благодетель обладал куда более тугими карманами. Но тогда Тремонт и Дансмор наверняка бы заинтересовались историей наследства и захотели бы получить свою долю, что непременно привело бы их в дом Софи.

Леди Гилберт спала в своем кресле в гостиной, когда Ист внес девушку в дом на руках. Стоило им появиться на пороге, как пожилая дама тут же пробудилась и принялась отдавать распоряжения слугам, чтобы приготовили постель для леди Софии и как следует протопили в ее комнате. Она и слышать не захотела, чтобы Ист проводил Софи до ее спальни, и настояла, чтобы он сейчас же оставил ее в покое.

Хотя Истлин знал леди Гилберт очень мало, он уже успел уяснить себе, что с ней лучше не спорить. За ее внешней хрупкостью и миниатюрностью таились железная воля и сила духа. К тому же в руках она держала увесистую трость с тяжелым набалдашником из слоновой кости и вполне могла пустить ее в ход, если бы вдруг подумала, что ей противоречат.

Ист осторожно поставил сонную леди на пол. Софи улыбнулась ему, но не рискнула поцеловать, запечатлев вместо этого поцелуй на щеке своей тетушки, и стала подниматься по лестнице. Истлин проследил за ней взглядом, пока Софи не исчезла в глубине коридора.

Леди Гилберт легонько стукнула Истлина своей тростью. Только так наконец ей удалось привлечь внимание маркиза, хотя она несколько раз тщетно окликала его по имени. Любовь сродни безумию, подумала леди Хэрриет.

– Могу я сказать пару слов вашей светлости? - спросила она, вовсе не собираясь извиняться за то, что прибегла к помощи трости.

Он утвердительно кивнул и жестом пригласил пожилую даму пройти в гостиную. Часы в холле пробили полночь, и Ист с беспокойством подумал, что ему следовало бы не задерживаться так поздно в родительском доме, но ведь они с Софи не виделись почти две недели. Ист уехал из Кловелли вскоре после свадебной церемонии и сразу же принялся заниматься приготовлениями к приезду Софи и обустройством ее лондонского дома. С момента приезда Софи прошло три бесконечно длинных дня, а им ни разу так и не удалось остаться наедине, если не считать пребывания в карете.

Истлин вошел в гостиную, помог леди Гилберт сесть в кресло и закрыл дверь.

Леди Хэрриет выбрала себе место поближе к камину и поплотнее закуталась в шаль.

– Тремонт приходил сюда сегодня вечером, - начала она разговор без всякого вступления. - Вместе со своим сыном. Они пришли примерно через полчаса после того, как уехала София.

Истлин не думал, что дядюшка Софи так быстро узнает о ее приезде. Конечно, он не рассчитывал, что им удастся держать ее возвращение в тайне до самого бала у французского посла, но все же он надеялся провести спокойно хотя бы несколько дней.

– Они сказали, чего хотят?

– Видеть Софию, разумеется. Они страшно удивились, что она куда-то уехала, в то время как я оставалась дома. Не беспокойтесь, я не сказала им ничего лишнего, - добавила леди:, Хэрриет, заметив, что Ист озабоченно нахмурился. - Кажется, Тремонта чрезвычайно заинтересовал тот факт, что я не следую неотступно за своей племянницей.

– У вас не возникло желания воспользоваться своей тростью?

– Я неплохо опробовала ее на Гарольде.

Истлин поймал себя на том, что искренне сочувствует бедняге Дансмору.

– А как вы объяснили отсутствие Софи?

– Я не стала ничего объяснять, воспользовавшись тем, что они не имеют ни малейшего представления о наших родственных связях с Софи со стороны ее матери. Я рассказала им за чаем все подробности истории нашего рода и удовлетворила их любопытство по поводу неожиданного наследства. Надо заметить, они изрядно разочаровались, потому что речь шла довольно скромной сумме.

– Они обещали вернуться?

– Нет. И я, в свою очередь, не приглашала их, - заметила леди Гилберт, постукивая тростью по мраморной каминной плите. - Я еще не выжила из ума, хотя, возможно, вас такое обстоятельство вполне бы устроило. Вы с Софией почти ничего мне не рассказываете, но я ведь не слепая. Кроме того, я отличаюсь неплохим слухом. Вы пытались убедить меня, что Тремонт представляет определенную угрозу для моей племянницы, но мне сдается, что настоящая угроза исходит от вас. - Изуродованные артритом пальцы леди Гилберт вцепились в набалдашник трости так, что суставы побелели. - Я хочу знать: вы собираетесь жениться на девушке или позволите ей родить вам незаконного ребенка?


***

Спустя два дня после вынужденного объяснения с леди Гилберт Истлин подошел к дому номер 14 по Боуден-стрит довольно поздно. Особняк, погруженный в темноту, едва различался на фоне ночного сада. Истлин обследовал его со всех сторон, внимательно оглядев фасад, заднюю часть и боковые стены, прежде чем решить, как лучше забраться внутрь. Тремонт пребывал в своем собственном городском жилище, но Дансмор оставался здесь, и вряд ли его сон так же крепок, как сон его жены, одурманенной наркотиком.

Наконец Истлин нашел неплотно прикрытое окно на первом этаже. Широко распахнув его и подтянувшись на руках, он беззвучно забрался на подоконник. Внимательно оглядевшись по сторонам, маркиз спрыгнул на пол. Когда носки его сапог коснулись деревянного пола, раздался приглушенный звук. Истлин настороженно прислушался, но все оставалось тихо. Когда Софи рассказывала ему разные истории о детях Дансмора, она и не догадывалась, как ценны для него эти сведения. Роберт и Эсми стали главной заботой Истлина. Дети ведь непредсказуемы, и какой-нибудь неожиданный ночной кошмар может заставить их перебудить весь дом. К тому же пристрастие Роберта расставлять всяческие замысловатые ловушки для слуг чревато возможностью попасть в одну из них. Как выяснилось, в прошлый свой ночной визит он чудом избежал западни и пострадал только от острого язычка Софи.

Ист зажег свечу и, прикрыв рукой язычок пламени, решил обойти дом. Задняя гостиная не представляла особого интереса. Истлин остановился и приложил ухо к массивной дубовой двери. Не услышав ничего, он осторожно открыл ее и вышел в холл. Как он убедился во время предыдущего своего визита, кабинет Дансмора располагался на противоположной стороне. Подойдя к двери и легко открыв ее, маркиз едва ли не влетел в комнату. Он невольно напрягся, опасаясь столкнуться с Дансмором, сидящим за столом в темноте, но кабинет оказался абсолютно пуст.

Истлин перевел дыхание и огляделся. Заметив в глубине комнаты стол Дансмора, он сделал несколько шагов и закрепил свечу в канделябре. Затем сел в кресло Гарольда. Опыт подсказывал маркизу, что не обязательно переворачивать все вверх дном, чтобы найти нужную вещь.

Задача Истлина - найти доказательства того, что хозяин дома занимается торговлей опиумом. Он спокойно откинулся на спинку кресла и принялся медленно и внимательно рассматривать кабинет виконта. Личные бумаги лучше всего хранить в укромном месте, подальше от любопытных глаз, и тем не менее дверь в кабинет не запиралась. Значит, или Дансмор настолько легкомыслен, что не считает нужным соблюдать осторожность, или же твердо уверен в надежности своего тайника и поэтому может позволить себе не запирать дверь. Если учесть, что в доме есть маленькие дети, способные забраться куда угодно, второй вариант представляется более вероятным.

Истлин тщательно исследовал стол, сначала внимательно оглядев его, а затем ощупав, но не нашел ни потайных ящиков, ни фальшивого дна. Его внимание привлекли картины на стенах, но ни их расположение, ни толщина не позволяли спрятать что-нибудь за ними. За спиной Истлина и по правую руку от него располагались полки с книгами. Большую часть стены слева занимал камин, сложенный из плиты с изящной узорчатой резьбой. Ист встал, чтобы подойти поближе и более внимательно рассмотреть ее. Орнамент довольно сложный. Художник изобразил гибкие стебли цветущей розы. Некоторые цветы уже распустились, представ во всей своей зрелой красоте, другие же оставались в виде крохотных бутонов, обещая раскрыться и явить миру свою прелесть. Истлин провел рукой по каминной плите и тщательно ощупал решетку. Ему не попалось ни выпуклостей, ни впадин, которые могли бы скрывать тайную пружину или шип. Маркиз взял свечу и поднес к решетке, дважды исследовав узор. И тут он обнаружил тонкую щель в деревянном орнаменте, которая тянулась от каминной плиты к чугунной подставке для дров. Ее вполне можно принять за трещину в старом дереве, если бы она не была такой прямой и ровной. Истлин опустился на корточки и принялся старательно ощупывать все розовые бутоны, чтобы открыть потайную дверцу. Наконец ему удалось найти два цветка, которые он повернул, и маленькая дверца раскрылась. Маркиз едва не потерял равновесие, потому что прямо на него вывалилось штук двадцать оловянных солдатиков. Если бы из серванта вдруг высунулась рука и закрыла дверцу перед самым его носом, Истлин и то удивился бы меньше.

Тихонько посмеиваясь над своей находкой и еще больше над своим замешательством, маркиз встал на колени, отодвинул в сторону солдатиков и увидел толстую книгу для записей. Вряд ли виконт знал, что дети используют его тайник в качестве казармы для своих солдатиков, иначе никогда бы не оставил здесь бумаги.

Находка поставила маркиза перед сложной дилеммой. Если он заберет расчетную книгу и оставит солдатиков, Дансмор обвинит в пропаже Роберта и Эсми. Если он оставит все как есть, виконт сделает то же открытие, что и он сам, и перепрячет свое сокровище в другое место. Ист решил, что лучше всего будет взять записи Дансмора и вернуть солдатиков в детскую. Если дети настолько смышленые, как отзывалась о них Софи, у них хватит ума не обращаться к отцу с вопросом, как случилось, что их войско неожиданно разбило лагерь в другом месте.

Ист снова взял в руки свечу и перелистал расчетную книгу виконта. Отдельные записи разбирались с трудом, но большей частью показались Истлину весьма любопытными. Названия судов и имена капитанов, встречающиеся в записях Дансмора, Истлин хорошо знал. Они промышляют торговлей опиумом. Маркизу не пришлось долго ломать себе голову, что означают цифры в соответствующих строках. Во время беглого осмотра Ист заметил, что Дансмор потерял значительную сумму, вложив деньги в «Ниневию» и «Минерву». Оба судна так и не дошли до китайских берегов. «Ниневия» попала в жестокий шторм, потерпела крушение и затонула недалеко от мыса Доброй Надежды, а «Минерву» захватили пираты в водах Индийского океана. Какие бы долги ни оставил после себя отец Софи, они не смогли бы нанести такой урон делам поместья, как денежные аферы Дансмора, связанные с опиумом, подумал Истлин. Если и Тремонт так же необдуманно распоряжался своими деньгами, как и его сын, то неудивительно, что они возлагали такие большие надежды на замужество Софи.

И страхи леди Софии за жизнь своего мужа не так уж и беспочвенны. Если она подарит ему наследника мужского пола, Тремонт и Дансмор сделают все, чтобы заполучить власть над нею и ее ребенком и добраться до наследства. Но даже доходов с его поместий не хватит, чтобы удовлетворить их страсть к рискованной игре, которую они выдают за разумное вложение денег.

Ист закрыл книгу, затворил дверцу и начал собирать солдатиков, рассовывая их по карманам. Зажав книгу Дансмора под мышкой, Ист вернулся в гостиную и выбросил книгу за окно, чтобы позднее подобрать ее.

Ступеньки лестницы почти не скрипели под его ногами, а дверь в детскую бесшумно отворилась на хорошо смазанных петлях. Ист осторожно скользнул в комнату, стараясь смотреть под ноги, чтобы не наступить ненароком на небрежно брошенную куклу или деревянную лошадку. Разглядев коробку с игрушками, он поддел крышку носком сапога и вывалил туда солдатиков. Он уже собирался закрыть коробку, когда ему на глаза попался кожаный переплет толстой тетради. Он, вытащил тетрадь из-под груды игрушек и быстро перелистал ее, увидев записи Софи. Ист подумал, что наверняка ей будет приятно получить их обратно.

– Так ты и есть вор Джентльмен?

Истлин бережно спрятал тетрадь в карман плаща и меда ленно повернулся в ту сторону, откуда раздавался удивленный детский голосок. Маркиз вытянул руку со свечой, и дрожащий огонек высветил маленькую фигурку, стоящую на пороге двери в соседнюю комнату. Ист опустился на корточки, чтобы не пугать малыша своим высоким ростом, и поманил его рукой, тихо назвав по имени.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

Ист пожал плечами.

– А еще у тебя есть сестренка Эсми.

Роберт тихо прошлепал босиком поближе к ночному гостю. В его глазах явно читалось любопытство.

– Ты пришел, чтобы забрать мои игрушки? Тогда я буду кричать. Придет мой папа и застрелит тебя.

– Я пришел для того, чтобы посмотреть, что у тебя тут есть и как ты обращаешься со своими игрушками. - Истлин подобрал с пола мячик и положил его в коробку. - Разве тебе не говорили, что всегда нужно класть свои вещи на место?

Темные глаза Роберта стали круглыми от изумления, и мальчик медленно кивнул.

– Кузина Фиа говорила мне, что, если не убирать игрушки на место, кто-то придет и заберет их, но я всегда думал, что она меня дурачит. - В голосе малыша звучал благоговейный страх.

– Я знал твою кузину еще маленькой девочкой, как ты сейчас. Если мне не изменяет память, она довольно серьезная юная леди с волосами цвета меда. Она довольно аккуратно обращалась со своими игрушками и почти не оставляла их разбросанными по полу, и все же мне пришлось предупредить и ее.

Теперь Роберт окончательно поверил. Он глубоко задумался, и затем его лицо просветлело.

– Так сейчас пока только предупреждение?

– Да. Дай-ка мне, пожалуйста, сюда вон ту куклу.

– Это не моя, - быстро сказал Роберт, передавая куклу Исту. - Но я передам Эсми то, что ты сказал.

– Очень хорошо. - Истлин закрыл коробку и поднялся с пола. - Я еще загляну к тебе, Роберт, но боюсь, ты об этом не узнаешь. Но если ты вдруг заметишь, что какая-нибудь игрушка, забытая тобой на полу, заброшенная и несчастная, исчезла, то знай, что я приходил сюда и забрал ее. - Истлину удалось сохранить серьезное выражение лица, когда малыш торжественно кивнул ему в ответ. - А теперь иди и ложись в постель.

Роберт проворно покинул комнату, и Истлин поморщился, когда дверь со стуком захлопнулась за ним. Он немного подождал, прислушиваясь, не пробудилась ли гувернантка или не принялся ли Роберт тормошить Эсми, чтобы рассказать ей о своем странном новом знакомом, но нигде не раздавалось ни звука.

Ист покинул дом тем же способом - через окно - как и забрался в него. Он разыскал в траве записи виконта, отряхнул и зажал под мышкой. Предприятие Истлина прошло удачно. И самое главное, ему удалось раздобыть свой первый ночной горшок.


***

Мистер Сэмпсон окинул своего хозяина внимательным взглядом.

– Ваша светлость, вы сегодня необыкновенно взволнованы. Я никак не могу понять, то ли вы с нетерпением ждете начала празднества в доме посла, то ли страшитесь его.

– А если я отвечу, что оба ваши предположения верны?

– Тогда мне остается только сказать, что вы, ваша светлость, оказались в довольно странном положении. - Сэмпсон поправил жабо маркиза. - Вам придется попытаться постоять спокойно хотя бы минутку. Я заметил, что у вас из сюртука торчит нитка.

Истлин замер, чтобы дать возможность камердинеру срезать нитку, и еще немного постоял неподвижно, позволив Сэмпсону привести в порядок свое платье. Темно-синий сюртук Истлина, отороченный золотым позументом, придавал ем непривычную солидность. Воротничок его рубашки был так сильно накрахмален, что приходилось поворачивать голову крайне осторожно. Истлин наклонился, чтобы поправить белые атласные бриджи, затем выпрямился и снова замер под придирчивым взглядом камердинера.

– И каким же будет ваш вердикт, Сэмпсон? - нетерпеливо спросил он. - Я жду вашего решения.

– Ваша светлость, как всегда, безупречны, - сухо констатировал камердинер.

– Я во всем полагаюсь на ваш вкус. Вы по праву можете гордиться тем, что достойно несете свою службу.

Сэмпсон принял похвалу хозяина, выразив благодарность легким кивком.

– Всегда к вашим услугам, милорд. Экипаж ждет вас.

– Хорошо.

– Хочется надеяться, леди София получит большое удовольствие от сегодняшнего вечера, - заметил камердинер, подавая маркизу шляпу.

Истлин на мгновение замер со шляпой в руке и бросил на Сэмпсона настороженный взгляд.

– А почему вы решили, что она будет на сегодняшнем балу?

Сэмпсон промолчал, выразительно посмотрев на хозяина.

– Неужели у меня все на лице написано?

– Боюсь, что так, милорд.

Ист медленно кивнул. Наблюдательности Сэмпсона можно доверять. Истлин сосредоточился и попытался придать своему лицу скучающее выражение. Теперь никто не смог бы угадать подлинных чувств маркиза. Ист не без тревоги подумал о том, что ему придется тщательно следить за собой весь вечер.

– Каким теперь будет ваш вердикт, Сэмпсон? - насмешливо спросил он. - Я жду вашего решения.

Камердинер улыбнулся в ответ, что обычно заменяло самый изысканный комплимент в его устах.

– Ваш экипаж, милорд, - повторил он, открывая дверь. - Нехорошо заставлять ее светлость ждать.

И Ист прислушался к разумному совету камердинера.


***

День выдался морозным, и землю перед домом посла покрывал легкий снежок. У главного входа выстроились экипажи, заняв подъездную аллею. Кучера, лакеи, грумы в ливреях ждали, мужественно превозмогая январский холод, чтобы в любой момент оказаться в распоряжении своих господ. Более сотни горящих факелов освещали вход и дорогу к дому, создавая иллюзию сумерек, в то время как ночь выдалась на редкость темной, а луна не показывалась на небе.

Бальный зал, заполненный гостями, встретил объявление о прибытии леди Гилберт и Софи любопытными взглядами. Софи мгновенно почувствовала себя неловко и скованно. Если бы не ее тетушка, которая сразу усадила Софи в кресло, она так и продолжала бы стоять с выражением ужаса на лице.

– Вы бледны как смерть, моя дорогая, - прошептала леди Гилберт. - Ущипните себя за щеки, чтобы к ним прилила кровь, и последите за своим дыханием. Вряд ли вы получите удовольствие от бала, если не будете дышать.

Софи улыбнулась и глубоко вздохнула.

– Ну вот, уже гораздо лучше, - заметила леди Гилберт. - Продолжайте в том же темпе. Вдох - выдох, вдох - выдох. - Пожилая леди замолчала, наблюдая за племянницей. - Вот теперь я вижу, что у вас хорошо получается.

Софи еле заметно кивнула, следя за людским потоком в гостиной. Здесь царили сверкающий шелк и блестящий атлас всех цветов радуги. Мужчины, одетые не менее экзотично, чем дамы, церемонно сопровождали последних. Вот начался очередной тур танца, и шелк цвета лаванды и бледно-розовый атлас слились воедино, кружась и переливаясь в вихре музыки. Тут и там мелькали веера слоновой кости, служившие в умелых руках искушенных кокеток довольно грозным оружием.

В свете ламп сверкали и искрились драгоценности на одежде кружащихся пар. Кое-где пылали красным огнем рубины или светились яркой зеленью изумруды, но больше всего оказалось бриллиантов - вероятно, своего рода дань зимнему сезону.

Леди Гилберт наклонилась к Софи.

– Вы знаете их? - спросила она, указывая тростью на беседующую пару неподалеку.

– Да, барон и баронесса Баттенберн.

– Я вижу, они знакомы с доброй половиной гостей посла. Должно быть, их хорошо принимают. Странно. Они ведь, кажется, не слишком-то родовиты.

Софи еле сдержалась, чтобы не улыбнуться, отметив, что леди Гилберт отличалась снобизмом. Пожилую даму ничуть не смущало отсутствие денег. Покойный супруг леди Гилберт имел звание виконта, что было гораздо выше барона.

– Просто они очень радушны и дружелюбны, - пояснила леди София.

Тем временем барон взял супругу под руку, и они медленно направились в другой конец зала, время от времени останавливаясь, чтобы ответить на приветствия других гостей.

– Не все придают такое значение родовитости, как вы, дорогая тетушка, - заключила Софи.

Леди Гилберт презрительно фыркнула.

Софи испытала заметное облегчение, увидев, что леди Хэрриет узнала в толпе свою знакомую и теперь энергично прокладывает себе дорогу к их креслам. После того как приятельницу леди Гилберт и Софи представили друг другу, последняя извинилась и оставила дам беседовать друг с другом.

Софи хотелось постоять где-нибудь сбоку и посмотреть на танцующих.

– А ты сегодня неплохо выглядишь.

Софи вздрогнула, но не стала оборачиваться. Странно, что она не заметила его раньше.

– Спасибо, - холодно ответила девушка, давая понять, что не собирается продолжать разговор.

Тремонт подошел ближе и теперь стоял рядом с Софи.

– Признаюсь, я не рассчитывал встретить тебя здесь сегодня.

– Если меня пригласили по ошибке, то мне повезло, что я попала на такой роскошный бал и могу насладиться его зрелищем.

– А как насчет участия, а? Я смотрю, у тебя совсем нет кавалеров?

Софи почувствовала себя неуютно, когда подумала, что Тремонт наблюдал за ней с того момента, как она появилась на балу, но ничего не ответила графу.

– Ты пропустила появление нашего дражайшего принца, - сказал Тремонт ядовитым тоном. - Он прибыл, как только раздались первые звуки музыки, и ретировался после первого же танца.

Софи слегка повернулась, так что теперь она стояла не плечом к плечу с дядей, а почти спиной к нему. Она подхватила подол своего небесно-голубого платья, украшенного изящными лентами, и собралась оставить графа, когда Тремонт вновь склонился к самому ее уху.

– Какая наглость! - прошипел он. - Я еще не отпустил тебя.

Софи почувствовала, что задыхается. Она испытала приступ дурноты, ее мутило от отвращения.

– Ты не можешь продолжать бегать от меня, София. Думаешь, я не знаю, что ты действуешь с ним заодно? Тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем идти против меня. Вы оба даже не представляете, с кем связались.

Но вдруг рука графа, только что крепко сжимавшая ее локоть, разжалась и безвольно опустилась. Она увидела, что к ним приближаются лорд и леди. Реддинг, родители виконта Саутертона. Софи встречалась с ними только один раз, и ей показалось странным, что они так решительно направились к ней и Тремонту, тепло приветствовали их и завели оживленный разговор.

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Лорд Реддинг ловко увлек Тремонта в сторону, в то время как графиня продолжала беседовать с Софи о мимолетном визите принца-регента и произведенном им переполохе, очаровательна улыбаясь и обмахиваясь веером.

– Вам следует быть в галерее, дорогая, - доверительно сообщила матушка Саутертона, переходя на заговорщический тон и. прикрывая лицо веером. - Надеюсь, вы найдете туда дорогу?

– Полагаю, что да.

Леди Реддинг кивнула и рассмеялась, как будто Софи сказала что-то очень остроумное.

– Так идите. Я немного посижу с вашей тетушкой извинюсь за ваше отсутствие. - Графиня сделала несколько шагов вместе с Софи, удаляясь от Тремонта и своего мужа. - До чего же неприятный человек, не правда ли? - Веер лед Реддинг находился в непрестанном движении, и ее слоя звучали немного приглушенно. - Да-да, я имею в виду вашего дядю. Когда мы познакомимся поближе, вы узнаете, что отзываться плохо о людях совсем не в моих правилах. Я думала, вы упадете в обморок, прежде чем мы успеем вас от него избавить. - Графиня сложила веер и легонько похлопала Софи по руке. - Быстрее, моя дорогая, а то вам не удастся от него сбежать.

Софи благодарно улыбнулась леди Реддинг и поспешила скрыться в толпе. Она остановилась только на минутку, чтобы проследить глазами за графом Нортхемом и его супругой, которые как раз начинали новый тур вальса под плавную мелодию оркестра. Она невольно позавидовала сдержанной грации, с которой они держались, и их открытому выражению своих чувств. Какие бы трудности они ни переживали, несомненно, им удастся их преодолеть, подумала Софи. Их связывали подлинные чувства, такие вещи невозможно изобразить в угоду публике во имя соблюдения приличий. Они двигались как одно существо, чутко улавливая ритм музыки, угадывая желания друг друга, повинуясь единому порыву.

Норт попросил Истлина о помощи, а Ист попросил ее, Софи, помочь ему самому. Софи больше не испытывала зависти. Она быстро направилась прямо сквозь толпу в сторону главного холла.

Чтобы найти галерею, Софи пришлось прибегнуть к помощи слуг, благо они сновали повсюду. Девушка отказалась от провожатых и предпочла пройти туда одна. Облаченный в ливрею лакей услужливо распахнул перед ней двери, а затем ловко и бесшумно закрыл.

Софи огляделась по сторонам. Света от зажженных канделябров на столах было вполне достаточно, чтобы убедиться, что она совершенно одна. Девушка сделала несколько шагов в глубь галереи, потом полный круг и вернулась туда, откуда пришла, когда наконец заметила Истлина. Конечно, он находился здесь все время и стоял, прислонившись к стене. Когда Ист выступил из темноты, на его лице играла улыбка, делавшая его особенно привлекательным.

– Ты слышишь музыку, Софи? Может быть, рискнем и станцуем еще раз?