"Ночная Жизнь" - читать интересную книгу автора (Эллис Джек)

15

Саймон бежал, но переулок, казалось, удлинялся, с каждым шагом отдаляя его от цели. Конни, крепко держа его за руку, бежала рядом. Ее ногти глубоко вонзились ему в ладонь, как будто она боялась, что если ослабит хватку, то Саймон оставит ее одну в темноте. Из тьмы донесся еще один крик, и ногти Конни еще глубже вонзились Саймону в руку.

– Что он с ней делает? – спросила она.

– Беги, не болтай!

Темнота раздвинулась, будто отъехал грузовик, и Саймон увидел двух человек, бегущих ему навстречу «Бекки, – с облегчением подумал он. – С ней все в порядке». Когда они добежали до пересечения переулков, идущих с севера на юг и с запада на восток, справа появилась еще одна фигура. Это был Ли Чэндлер.

– Что за чертовщина там происходит? – крикнул он, размахивая своим револьвером.

Бекки и Мартин остановились, тяжело дыша. Бекки была цела и невредима. Она была испугана, но не настолько, чтобы кричать. Кто же тогда кричал?

– Ронни и Бобби, – сказал Саймон.

В западном направлении переулок был заполнен жидкой, клубящейся, как штормовая туча, тьмой. Саймон смотрел на нее и не мог найти в себе сил сдвинуться с места. Его ноги словно окаменели.

– Кто же это, черт его возьми? – спросил Мартин.

Саймон будто перенесся в ту пятницу. Все повторялось вновь. В центре тьмы стояла высокая человеческая фигура с бледным лицом и аристократической осанкой. У ее ног на коленях стояла Ронни. Она закрывала руками лицо, но Саймон видел ужас, застывший в ее глазах, и раскрытый в немом крике рот.

– Ты хотел сказать что это, черт его возьми, – поправил Мартина Ли.

Саймон подошел ближе, высвободив руку из руки Конни. Было недостаточно светло, чтобы четко видеть, что к чему. И Ронни, и возвышающаяся над ней фигура были едва различимыми светлыми пятнами на фоне непроницаемой тьмы.

– Эй! – крикнул Саймон. Ничего более умного ему в этот момент в голову не пришло.

Рядом с ним встала Бекки и протянула руку в сторону фигуры, стоящей над Ронни. Из ее пальцев вырвался луч света. «Фонарик», – понял Саймон. Существо, похожее на человека, подняло руку, заслоняя от света лицо. Теперь Саймон мог видеть все ясно. Человек был наполовину обнажен, пиджак распахнут, а кожа его была белой, как рыбье брюхо, и в слабом свете фонаря казалась влажной. А кроме того, его живот был словно разрезан надвое.

– Господи помилуй, – пробормотал Мартин. – Что с этим парнем случилось?

– Я не… – начал Саймон, но тут же умолк.

Луч фонарика слегка переместился, и стало видно, что на самом деле живот существа не разрезан; все было гораздо чудовищнее. Его тело развернулось, истончилось и стало похоже на бледную простыню из плоти. Этакая королевская мантия с ногами и человеческой головой. Оно стояло, расправив в стороны крылья из собственной плоти, и наклонялось над Ронни, чтобы завернуть ее в эти крылья.

– Ох, черт! – выдохнул Саймон.

Ли Чэндлер выставил вперед револьвер и заорал:

– А ну-ка, отойди от нее, ты, кусок дерьма!

Существо опустило «крылья» и посмотрело в их сторону. Его глаза были как две черные дыры на белом лице. Саймон чувствовал исходящую от него ненависть, словно зловоние, ощущал давление его злобного взгляда. Ли нажал на курок. Выстрел осветил переулок, словно молния.

– Я попал в него, – прошептал Ли. – Я попал в ублюдка.

Он выстрелил еще раз. Саймон подумал, что невозможно промахнуться по такой крупной мишени. Но существо не реагировало. Если пули и попали в него, оно, очевидно, их не почувствовало. Теперь оно было похоже на парус, колеблющийся на легком ветре. Но парус этот сворачивался, как бы притягиваясь к мачте и обвиваясь вокруг нее. За считанные мгновения крылья из плоти, нависающие над Ронни, готовые обхватить ее, исчезли, съежились и пропали; их взорам предстала человеческая фигура, одетая в черное, с вполне человеческими руками, свисающими по бокам. Теперь на них смотрел обычный человек.

– По-моему, он разозлился, – сказал Мартин Бадз.

– Может, выстрелить еще разок? – неуверенно предложил Ли.

– Не стоит, – сказал Саймон.

Человек сделал шаг по направлению к ним. Ли выстрелил. На этот раз человек отреагировал. Он мотнул головой, потер грудь рукой и вновь принял позу королевского превосходства.

– Говорю вам, на этот раз я точно в него попал!

Человек сделал еще один шаг в их сторону. И.стены переулка будто шагнули с ним вместе. Но Саймон понял, что это темнота у него за спиной двинулась вместе с ним. Казалось, она возвышается над ним, словно столб дыма, стелющийся по обеим сторонам переулка. Тень от фонарика? Нет, слишком большая. И это была не просто темнота, это было нечто более плотное. Оно не пропускало света, источник которого находился позади. Ронни исчезла, словно скрытая занавесом.

– Пожалуй, пора делать ноги, – сказал Ли.

– Это точно, – поддержала его Конни.

– Нет, – ответил Саймон. – Именно этого он и хочет.

– Я тоже этого хочу, идиот! – выкрикнул Ли.

– Нет. – Саймон шагнул вперед. Ему потребовалось собрать все силы и напрячь вею волю, чтобы побороть свои инстинкты, каждый из которых требовал, чтобы он повернулся и побежал.

– Оставь ее в покое, – тихо сказал он.

И тут человек сделал кое-что, чего Саймон очень не хотел бы увидеть. Он улыбнулся, но улыбнулся одними губами. Его глаза оставались при этом все теми же черными дырами, которые так и излучали ненависть. Потом он сказал:

– Простак Саймон.

– Вот черт! – воскликнул Ли. – Вы что, знакомы?

– Нет, – ответил Саймон.

Из-за завесы темноты снова донесся крик Ронни. Человек продолжал стоять и улыбаться. Ли выкрикнул что-то нечленораздельное и бросился вперед, на ходу стреляя из револьвера. Лицо человека изменилось, и теперь Саймон увидел то, что хотел бы увидеть. В черных глазах отразилось иное чувство, кроме ненависти. Потрясение. А потом в них появился, страх. Он открыл рот, словно хотел закричать, а затем тьма у него за спиной вдруг рванулась вперед, как огромный черный зверь. Ли споткнулся и остановился. Переулок наполнился криком. Но на сей раз кричала не Ронни и не Ли. Это был не человеческий крик и не звериный. Это был какой-то непередаваемо высокий вой, от которого у Саймона заныли зубы. Затем тьма ринулась прочь, в противоположную сторону, как черное облако, закрывая небо. Вой оборвался. В конце переулка появился свет и осветил неожиданно пустое место там, где только что стоял тот человек, то существо. Теперь там был Бобби Боковски. Он вытянул руки перед собой, словно защищаясь от взрыва.

– Он исчез, – прошептала Бекки.

Ли в ярости повернулся к Саймону:

– Может быть, ты нам все-таки расскажешь, что это за адская штука?

Саймон покачал головой.

– Я не знаю.

Мартин положил руку ему на плечо, а другой рукой указал на всхлипывающую Веронику, все еще стоящую на коленях.

– Черт с ней, с этой штуковиной. Нам надо позаботиться о Ронни.

– Это точно, – согласился Саймон, и все дружно двинулись к Ронни.

Карниш бежал.

Он бежал!

Как низко он пал за столь короткое время!

Улицы казались ему недостаточно темными, он не знал, где укрыться. А больше всего на свете ему сейчас хотелось укрыться, спрятаться ото всех. Он вступил в схватку с семью смертными и в ужасе бежал от них. В ужасе, столь же глубоком и сильном, как тот, что испытывали те, кого поедал.

Разумеется, в этот переулок его привлекла пища. Он чувствовал, что она есть в сгоревшем доме. Одинокое человеческое существо, спящее в темноте. Изъеденное болезнями, одурманенное наркотиками, но тем не менее это еда. Сегодня ночью, когда с улиц исчезли почти все его потенциальные жертвы, выбирать особенно не приходилось. И только он начал охоту, как появился Саймон.

И не один.

О нет, не один!

Считая Саймона, их было семеро. Три женщины и четверо мужчин. И они не случайно наткнулись на него. Они были организованы, они искали его и в конце концов выследили. Он не знал точно, какова была их цель, но они открыто выступили против него. Они были сильно испуганы, в этом не могло быть никаких сомнений. В прохладном ночном воздухе он чуял их страх, как сильный аромат сладких духов. Но они не поддались этому страху, они перебороли его и не отступили.

Нет, не отступили.

Отступил он.

Он, властелин ночи, унизился перед ними. Испугался своих потенциальных жертв, как малый ребенок.

Пробираясь через скудно освещенную автомобильную стоянку к спасительной темноте переулка, идущего параллельно Хеннепин-авеню, он выплеснул свою ярость и унижение в вопле, обращенном к равнодушным небесам.

О, как низко он пал! За что ему послано такое наказание? Какой гнусный, капризный и порочный Бог приговорил его к этой пытке?

Жить среди этих существ, жить с ними, но не быть одним из них, жить в постоянном одиночестве, нуждаясь в них и ненавидя их. Страх перед разоблачением заставлял его охотиться только на самых слабых, на тех, кто уже наполовину умер и был забыт, на подонков, на отбросы общества. Никаких деликатесов. Только вонючие, грязные бродяги, копошащиеся на свалках людских городов. А теперь? Теперь они охотятся на него. И не лучшие и сильнейшие представители рода человеческого, а те, кем он мог бы насытиться. Это дерьмо, этот мусор, эти отходы восстали и выступили против него.

Он сразу это почувствовал. Те, в переулке, были его обычной добычей. Откуда же взяли они мужество пойти в темноту и искать встречи с ним, спросил он себя, и тут же сам себе ответил: «У Саймона».

Он заставил себя остановиться, вобрал в себя остатки своей тьмы и осмотрелся. Погони не было. Но облегчение было мимолетным, ибо вместе с ним пришло презрение к собственной трусости. Он бежал! А теперь испытывает облегчение от того, что его не преследуют те, от кого он бежал. Трус!

Карниш пробирался в темноте, пока не вышел на хорошо освещенную улицу. На светофоре в ожидании зеленого света стояли машины. В другое время он пожелал бы стать невидимым и даже поиграл бы с сознанием встречных людей, но сегодня он в страхе отступил назад, в темноту. Что, если Саймон рассказал об увиденном в пятницу не только тем шестерым и поверили ему больше людей, чем думал он, Карниш? Что, если на этой улице его тоже кто-нибудь поджидает? Как испуганный ребенок, он стоял в темноте и ждал, пока не переключится светофор и не уедут машины. Только тогда он вышел из темноты на свет и медленно пошел в сторону Николет. Было уже за полночь, прохожие попадались редко. И все же Карнишу стоило больших усилий не замирать в ужасе при виде влюбленной парочки. Он шел, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом со встречными. Он чувствовал их любопытство, которое быстро сменялось презрением. Для них он был одним из тех, на кого сам обычно охотился. Ему хотелось закричать, выплеснуть в вопле свою ярость, но он не смел. Его могут заподозрить. Могут распознать его сущность.

Дойдя до Николет, Карниш свернул на север. Он медленно шел по самому краю тротуара. Эта улица была более оживленной, и Карниш физически ощущал присутствие людей, чуял их запах и боялся. Он никогда и ни за что не стал бы на них охотиться, но сейчас он даже не мог поддерживать свою ненависть к ним, теперь он их просто боялся. Почувствовав, что люди, проходящие мимо, чем-то обеспокоены, Карниш остановился и огляделся. Он находился недалеко от поворота на Шестую Южную улицу, а чуть впереди, на мостовой, стояли несколько подростков хулиганского вида. Немногочисленные прохожие нервно косились на них и торопились пройти мимо. Что касается Карниша, то он ощущал не просто беспокойство – он был во власти ужаса. А вдруг они сочтут его подходящей мишенью для своих издевательств? А вдруг они на него нападут? Не раздумывая, он свернул на Шестую улицу, в сторону Хеннепин, и тут же нырнул в темноту переулка. Там, забившись в тень, он постарался успокоиться, делая глубокие вдохи и медленно выпуская воздух. Все хорошо. Теперь он в безопасности. Схватка с Саймоном позади, а если не считать этого, сегодняшняя ночь ничем не отличается от других. Не надо так сильно тревожиться. Не надо бояться. Ночь принадлежит ему. Ночи всегда принадлежали только ему. Вместо того чтобы вернуться на улицу, Карниш повернулся и пошел глубже в темноту переулка. Он почуял добычу. Еда.

Карниш остановился, по-прежнему держась в тени, и прислушался. Впереди, в дальнем конце переулка, мерцали огни Пятой Южной и медленно проплывали редкие автомобили. Позади, на Шестой, все было тихо. А между ними, в переулке, кроме Карниша была еще одна живая душа. Он потянулся к ней сознанием и почувствовал отчаяние, полнее крушение всех надежд. Женщина. Почему, интересно, она не в ночлежке? Пьяная или еще того хуже?

Он подошел ближе. Его одолевал голод, сегодня ему уже пришлось отказаться от добычи, но сейчас появилась другая возможность.

Он увидел ее. Она лежала на земле, рядом с пожарной лестницей, накрывшись картонкой. Ночь была прохладной, ее дыхание вилось над ней светлым облачком. Лет пятьдесят, подумал Карниш, может, чуть меньше. Больное тело, обернутое лохмотьями, в голове – полная мешанина. Такую вряд ли можно чем-то испугать. Но сейчас это не имело для него значения. Он был очень голоден. Карниш сделал еще шаг к лежащей женщине, но остановился. Со стороны Пятой в переулок кто-то зашел. И этот кто-то смотрел на Карниша. Карниш пожелал стать невидимым, но человек продолжал смотреть на него.

Карниш вдруг почувствовал, что его контроль над реальностью ослабевает. Страх, который он почти уже победил, как прилив, захлестнул его с новой силой. Постояв, человек повернулся и скрылся из глаз. Заметил ли он Карниша? Вампир не знал. Женщина, которая лежала, съежившись, под куском картона, еще не увидела его, и внезапно он передумал.

– Это ловушка, – сказал он сам себе.

Они устроили ему ловушку.

Карниш не знал, откуда взялась эта мысль, но никак не мог от нее избавиться. Когда он подошел почти вплотную к своей добыче, у него вдруг возникла уверенность, что они сейчас появятся. Саймон и остальные. Теперь они знают, кто он такой, и на сей раз подготовятся как следует. Никаких фонарей, никаких пистолетов – только то, что действительно может его убить.

Карниш вздрогнул и попятился от бродяжки. Он был к ней достаточно близко, чтобы почувствовать ее мысли, но отпрянул, не смея обнаруживать себя даже таким способом. В глубине сознания он понимал, что его страхи беспочвенны. Саймон просто физически не мог за такое короткое время оповестить большое количество людей, а тем более убедить их в правдивости своего рассказа. А если даже и мог, кому какое до этого дело?

Моей добыче, ответил он сам себе.

Очень медленно он пошел назад и вышел опять на Шестую Южную улицу. Там он собрал себя воедино и, опустив плечи, побрел в сторону Николет. Выйдя на Николет, он миновал ту группу подростков, которая спугнула его раньше. Подростки просто шумели и веселились. От них не исходило никакой угрозы. Карниш испытал облегчение.

Теперь он пошел быстрее, не глядя по сторонам, стараясь держать при себе свои мысли. Так он дошел до Четвертой Южной улицы, свернул на нее и пошел по ней, стараясь держаться в тени зданий. Эдвард стоял, опершись на машину, и снова курия. Карниш кашлянул, чтобы привлечь его внимание. От неожиданности Эдвард подпрыгнул.

– Мистер Карниш!

– Отвезите меня домой.

Карниш сел на заднее сиденье, забился в угол и скрестил руки на груди. Эдвард завел мотор, потом обернулся и посмотрел на Карниша.

– С вами все в порядке, мистер Карниш? Вы что-то неважно выглядите.

– Отвезите меня домой, Эдвард. Не разговаривайте, просто ведите машину.

Эдвард сглотнул, отвернулся и, включив поворот, отъехал oт тротуара. Через несколько минут они уже удалялись от центра города. Карниш откинулся на сиденье, закрыл глаза и начал думать о Саймоне. Он надеялся обнаружить в себе ярость, но обнаружил лишь страх и затрясся от отвращения к самому себе. Голод уже начинал причинять ему боль. Он открыл глаза, но не стал смотреть в окно. Темнота, которая всегда была его союзником, неожиданно и без всяких объяснений стала его врагом.

Саймон наклонился над Ронни, но когда он коснулся ее лица, она ударила его по руке.

– Оставь меня в покое!

– Ронни!

Она была очень бледна, и ужас, застывший в ее глазах, не исчезал. Она отползла от Саймона и села. Бобби опустился рядом на корточки, но не стал дотрагиваться до нее.

– Он ушел, – мягко сказал он.

Ронни кивнула. Ее руки тряслись, и, посмотрев на них, она задрожала всем телом. Потом сделала глубокий вдох, на секунду закрыла глаза, потом открыла их и посмотрела на Саймона.

– Он был у меня в голове, – сказала она. Ее голос был очень тихим.

Бекки оттолкнула Саймона и присела рядом с Ронни. Она взяла ее за руку, и Ронни не сделала попытки отнять руку.

– Успокойся, Вероника. Я чувствовала то же самое.

Ронни закрыла глаза и заплакала.

– Прости, что так вышло, Ронни, – сказал Саймон.

– Ты не виноват, просто он… Он показал мне такое… Ты нас предупреждал. Мы должны были тебе поверить.

– Он ушел, – повторил Бобби и обнял ее за плечи. Ронни кивнула и, повернувшись, уткнулась лицом ему в плечо. Бекки отпустила ее, встала и, сунув руки в карманы, повернулась к Саймону:

– Я чувствовала то же самое, – снова сказала она. – Такой сухой скрипучий голос у меня в голове.

– Чего ты больше всего боишься? – тихо сказал Ли.

– Да.

– Я знаю, – кивнул Саймон, – я тоже его услышал.

– Кто он? – спросил Мартин.

– Не знаю, – ответил Саймон.

– Это не человек, – уверенно сказал Ли.

Саймон лишь покачал головой и ничего не сказал. Ли подошел к Веронике и протянул ей руку. Она посмотрела на него и взяла его за руку. Ли помог ей подняться на ноги.

– Надо сматываться отсюда, – предложил он.

– Сначала надо связаться с Джеком, – сказала Бекки.

– К черту Джека! – огрызнулся Ли.

– Нет, она права, он будет волноваться, – сказал Саймон. Он включил рацию: – Джек?

–. Саймон? Что там у вас происходит? Вы целы?

Саймон отвернулся от Ли:

– Мы едем к тебе.

– Что-то случилось?

– Да, случилось.

– Никто не пострадал?

– Нет, просто все в шоке.

– Что произошло?

– Потом, Джек, – сказал Саймон, выключил рацию и повесил ее на ремень.

– Может, нам пойти и поискать этого парня? – предложил Мартин.

Ли посмотрел на него как на чокнутого и оскалил зубы:

– Ты что, совсем рехнулся? Да я теперь и близко к нему не подойду. Ты что, не видел, что произошло? Я шесть раз выстрелил в ублюдка, а он будто ничего и не почувствовал.

– Все это так, – сказал Мартин, – но убежал-то он, а не мы. Мы-то все еще здесь.

Ли начал что-то говорить, но остановился, посмотрел на Саймона и, слабо улыбнувшись, кивнул:

– Да, верно.

Ронни слегка отстранилась от Бобби и спросила:

– А кто кричал? – спросила она.

– Бекки, – сказал Саймон, посмотрев на Бекки.

Бекки покачала головой:

– Я не кричала. Я думала, это ты. Вероника, или Конни.

Конни, в свою очередь, покачала головой:

– Я не кричу по пустякам, можете спросить у моих клиентов.

– Эй, а что вы на меня-то уставились, – сказал Ли. – Спросите у гомика, кто кричал.

Мартин подошел к Ли и оттянул пальцем рубашку у него на груди:

– Если еще раз ты назовешь меня гомиком и не прибавишь при этом «сэр», я отрежу тебе твою пустую башку и насру туда.

Ли очень удивился этой вспышке ярости, но промолчал.

– Я не кричал, – помолчав, добавил Мартин к своей тираде.

– Кто же тогда? – не успокаивалась Ронни.

– Это кричал он, – сказал Мартин. – Я же говорю, это он испугался, а не мы.

– Все равно я не собираюсь за ним гоняться, – сказал Ли. – Давайте выбираться отсюда к чертовой матери.

Они, не оглядываясь, вышли из переулка и забрались в машину. Бекки и Вероника сели впереди, остальные – назад. Конни забралась к Саймону на колени и обняла его за шею. За то время, пока они ехали до пересечения Хеннепин и Седьмой, никто не проронил ни слова. Ли припарковал машину, и все вылезли. Конни сразу же закурила. Вероника крепко прижималась к Бобби. Ее лицо по-прежнему было очень бледным. Джек ждал их и сразу открыл дверь. Прежде чем он успел открыть рот и начать задавать вопросы, Ли накинулся на него:

– Ты кое-что знал о том, что сегодня произошло, но нам не сказал. Давай выкладывай, что тебе известно.

– Отстань от него, – сказала Бекки и оттолкнула Ли.

«Старик явно нервничает, – подумал Саймон, поймав взгляд Джека. – И вид у него не очень».

– Так вы расскажете мне, что случилось? – спросил Джек.

– Мы его нашли, – начал Саймон. – Он не был…

– Этот парень – не человек, – перебил его Ли. – И ты об этом знал, не так ли, старик?

Джек медленно покивал, обошел стол и сел. Вынул из ящика бутылку скотча, сделал глоток и передал бутылку Ли. Ли вытер горлышко и тоже глотнул.

– Так что же это была за чертовщина, за которой мы полночи бегали? – спросил он уже спокойнее.

Джек медленно обвел всех взглядом и, опустив глаза, сказал:

– Я полагаю, что это был вампир.