"Смерть и любовь в Гонконге" - читать интересную книгу автора (Конзалик Хайнц)3Коктейль «приятной встречи ради» в доме Джеймса Маклиндли обернулся подлинным лукулловым пиром с девятью переменами блюд – одно затмевало другое. А закончился обед-мечта самой обыкновенной попойкой, во время которой миллиардер Джеймс начала принялся мурлыкать под лютню шотландские песни, потом, с остекленевшими уже глазами, положив голову на колени Бэтти, пел под гитару непристойные песенки – и это было последним из того, что запомнилось доктору Фрицу Меркеру, прежде чем алкоголь оглушил его и отправил в царство сна. Проснулся он оттого, что кто-то постукивал его по икрам. Веки словно свинцом налились – он с трудом открыл глаза. Ощущение было такое, будто голову зажали в тиски и кто-то ее неумело сверлит. В то самое мгновение, когда он осознал, что лежит на постели абсолютно голый и кто-то его массирует, высокий девичий голос с сильным китайским акцентом произнес первые за это утро слова: – Так хорошо, мистер? Скажите, где вам больше нравится… Меркер с трудом поднял голову, посмотрел в сторону и увидел хрупкую китаянку с обнаженной грудью, которая быстро и ловко обрабатывала его тело. Он снова опустил голову на подушку. – Перестань! – с трудом выдавил он из себя: у него пересохло горло. – Массаж изгоняет злых духов. – Глоток воды – еще скорее! – Виски? – Еще одно такое слово – и меня вырвет! Воды, прекрасный цветок вишни!.. – А потом помассировать там, где приятнее всего, мистер? – Может, это считается у вас гостеприимством, но меня оставь в покое! Он со стоном перевернулся на спину, прикрылся полотенцем. Ему претило, что маленькая хорошенькая китаянка бесцеремонно разглядывает его. – Который час? – Скоро одиннадцать утра, мистер… – Ах ты, чтоб меня! Доктор Меркер рывком сел на постели. Схватившись за голову, несколько раз покачнулся, мысленно обозвав себя идиотом. «Только никаких чрезмерно резких движений…» Сами врачи обычно не придерживаются тех простейших советов, которые изо дня в день дают другим. – Где у вас ванная? – Конечно, в соседней комнате. – Конечно! Он встал. Сейчас Меркеру было не до окружавшей его роскоши и не до чудесного вида, открывавшегося с террасы на Коулун и море… он мечтал о воде, о животворных ее струях, барабанящих по голове, плечам; ему вспомнился еще доктор Ван Андзы, которого он должен был сменить в восемь утра и которому он спутал теперь весь распорядок дня. Сначала постоял под теплым душем, потом под ледяным, ощущая, как свинец в нем понемногу плавится и что мышцы и мускулы снова ему подчиняются. Когда он вышел из ванной комнаты – стены ее покрыты светло-зеленым мрамором, все металлические детали позолочены, вода пахнет розами, – хорошенькая китаянка по-прежнему ждала его. Сейчас она была в прозрачном бикини и напоминала хрупкую фарфоровую куколку. Просто удивительно, до чего у нее сильные руки. – Вы опять большой и сильный? – полюбопытствовала она. При этом она без всякой излишней игривости смотрела на ту часть тела, которую Меркер обмотал полотенцем. Такая у нее профессия, она делала только то, за что ей платили хорошие деньги. – Ни то, ни другое! – Доктор Меркер махнул рукой. – Ты можешь идти… Где мои вещи? – Все готово, мистер. Сейчас принесу. Доктор Меркер был несколько смущен. Белье и рубашку постирали и погладили, костюм тоже погладили – вон какая острая складка на брюках! На пиджаке ни малейшей морщинки, нет и пятнышка там, куда его вчера ударила машина. Да, на внимание к гостям в этом доме жаловаться не приходится. Он оделся, вышел на террасу и увидел прямо перед собой на бортике большого овального бассейна накрытый столик и изящные белые стулья ручной работы. Бэтти в очень открытом бикини черного цвета лежала в тени на удобном лежаке и листала модный журнал. – Каким бы прекрасным ни было это утро – я о нем ничего хорошего сказать не могу! – проговорил Меркер, перегибаясь через кованые перила. Позолоченная бронза в стиле мандаринов. Бэтти перевернулась на живот, помахала ему рукой и рассмеялась. Она была просто неприлично свежа и весела. – Как ты нас насмешил, – крикнула она ему. – Вдруг ни с того ни с сего свалился под стол. Бум – и все! Джеймс даже растерялся. Хотел даже вызвать врача… ну насчет алкогольного отравления. Отравление? Что ж, очень на то похоже. Боже мой, сколько было выпито! Вдобавок мы, оказывается, пили на брудершафт. Как я себя вел, что успел наговорить? Из кинопленки словно вырезали кадры… – А кто посадил в мою комнату эту писклявую мышку? – спросил он. – Она не в твоем вкусе? – В моем теперешнем состоянии пара капель для печени была бы милее улыбки Мисс Вселенной… Как мне спуститься к тебе и этому дивному чайнику? – Мышка тебя проводит… – Она снова заливисто рассмеялась и потянулась. Шикарное создание природы, и великолепно вписывается в роскошное обрамление. Несколько погодя он спустился к ней. Колдовство в этом доме продолжалось. Ливрейный лакей снял с блюда крышку, напоминавшую серебряный колокол, – и Меркер увидел, что ему приготовили глазунью с салом, жареную ветчину и китайский омлет, плавающий в медовом соусе. – Такой дом никому описать не под силу, – сказал Меркер, стараясь пореже поглядывать на тело Бэтти. – Быстро выпью чая, проглочу глазунью и сматываюсь. Я должен был быть на службе в восемь… а сейчас почти половина двенадцатого. – Сперва поцелуй меня, – суховато проговорила она. – Разве можно? А Джеймс что скажет? – Ты мне ночью в его присутствии еще не то предлагал. – Мне стыдно, Бэтти! Я ничего не соображал! Вел себя как топор в лесу, да? – Наклонившись над Бэтти, он поцеловал ее в лоб – и ему стало совсем худо. – Что я успел натворить? Клянусь: никогда в жизни я так не напивался. Даже в самые распрекрасные студенческие годы… – Ты рассказывал о своих маленьких зверьках. – О вирусах и микробах? Да, я врач. Специалист по тропическим болезням. А раньше был хирургом. На первый взгляд сочетание странное… однако в тропиках или девственных лесах я могу спасти жизнь многим. А еще что я рассказывал? – Что не собираешься спать больше ни с одной женщиной, кроме меня… – Прошу прощения. Ты меня просто уничтожила. – Неужели ты так переживаешь? – Где Джеймс? – Поехал в Викторию. У него, как всегда, дела. Стоит ему снять трубку, и миллион у него уже в кармане. – Я напишу Джеймсу записку, извинюсь. Да… О Бэтти, как болит голова… Он быстро выпил две чашки чая и съел яичницу с кусочком белого хлеба. Все это он проделал стоя, а Бэтти стала на колени в одном из плетеных кресел и не сводила с него глаз. – Ты меня укротил и покорил, – сказала она вдруг. – В тебе есть что-то от дикого зверя, от хищника. – Ты первая и единственная женщина, которая обнаружила во мне эти якобы присущие мне качества. До сих пор все считали меня добродушным и мечтательным. Романтиком. – Может быть, ты до сих пор не встречал подходящих женщин. – Думаешь, мне подходишь ты? – Может быть. Надо подумать… Она широко улыбнулась. А его никак не оставляли мысли о Ване. – Мне нужно такси, Бэтти. – Это все, что ты от меня хочешь? И все проблемы решены? – Нет… наша проблема состоит в том, что Джеймс не знает точно, сколько денег у него на счету, а я чаще всего не знаю, как мне дотянуть до последнего числа месяца. – Тебя, конечно, отвезет один из его шоферов. Куда скажешь! – В «роллс-ройсе»?.. – Если пожелаешь, в «мерседесе 600 пульмане». – Мне необходимо как можно скорее попасть в военный госпиталь. – Через пять минут машина к твоим услугам. Она что-то сказала слуге по-китайски, чего Меркер не понял. А потом подошла к нему, взяла под руку и положила кудрявую головку ему на плечо. – Когда мы увидимся? – Все зависит о Джеймса. Если я ему не осточертел после этой пьянки. – Он от тебя в восторге. И все время повторял: «Наконец-то я вижу живого человека». Ты, мол, не из тех, что обязательно хотят лизнуть его в зад, потому что он у него вроде бы из золота. Джеймс прекрасный человек. – Тогда почему ты предлагаешь постелить мне постель?.. – Это совершенно другое дело, Фриц. – Она поцеловала его в шею. – Я провожу тебя до машины. В военный госпиталь Меркер приехал не столько раздосадованный, сколько озадаченный всем только что пережитым. Едва свернув в длинный коридор, в конце которого находилась палата больной, он ощутил, что произошло что-то страшное: стеллажи были убраны, часового нет, дверь в палату открыта настежь. Только он хотел прибавить шаг, как из другой палаты вышел главный врач и жестом подозвал его к себе. – Где пациентка? – воскликнул Меркер и все-таки побежал. Он чувствовал, как кровь стучит в висках и как больно бьется сердце. – Не торопитесь, уважаемый коллега! – замахал обеими руками главный врач. – Вам ее не догнать. Меркер остановился почти вплотную перед подполковником медицинской службы и рывком ослабил узел галстука. – Что случилось? – Умерла… И слава богу! – Когда? – Время смерти зафиксировано в протоколе, подписанном доктором Ваном. Примерно около полуночи. Заснула совершенно спокойно. И вдруг дыхание прервалось. Как будто свет выключили. – Где умершая? – Ее увезли… – Что значит – «увезли»? – вскричал Меркер. – Вы голос не повышайте! – с достоинством проговорил главный врач. – Когда ее увозили, я трижды перекрестился. – А доктор Ван где? – Уехал на той же машине, которая увозила ее. Он решил произвести вскрытие в больнице «Вонг Ва». Я категорически запретил производить вскрытие у нас. Тут военный госпиталь, а не патология! Я был против того, чтобы принять пациентку – с ее смертью я ни за что больше не отвечаю. – Мне никогда не приходилось слышать ничего более нелепого… – Господин доктор! – Подполковник медицинской службы даже приподнялся на носках. – Я вправе распоряжаться здесь, как полагаю нужным. А вас прошу немедленно оставить госпиталь. – Где мои ежедневные отчеты? – У доктора Вана. Кстати, где были вы сами? Вы как будто обещали вернуться к восьми утра. – Покойная была в это время еще здесь? – Нет. Через час после кончины наш госпиталь освободили от ее присутствия. – Доложите об этом губернатору! И приготовьтесь к отставке. – Немцу нечего мне указывать, – злобно проговорил подполковник медицинской службы. Иностранцам лучше в наши дела не вмешиваться. Покиньте помещение! Доктор Меркер повернулся и быстро прошел в приемную, откуда позвонил по телефону в главное полицейское управление. Комиссара Тиня на месте не оказалось, но кто-то из спецгруппы прямо сказал ему: – Наконец-то вы объявились! Господин Тинь вне себя! – А я – нет? Когда господин Тинь вернется, передайте, что я у доктора Вана! Заказав такси, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу перед въездом в военный госпиталь. Как только оно подъехало, бросил водителю: – В больницу «Вонг Ва». Да поскорее! Полицейских я беру на себя… Самым коротким путем! Мотор взревел, и такси рванулось с места. Водитель-китаец воспринял слова о кратчайшем пути буквально; он промчался прямо через Королевский парк к Ватерлоо-роуд и ловко нырнул в массивные ворота госпиталя «Вонг Ва». Навстречу машине бросились четыре санитара, решившие, что в ней находятся жертвы дорожного происшествия. Минут десять доктору Меркеру пришлось ходить по разным отделениям, пока его наконец не отвели прямо к доктору Вану. Тот встретил его в операционном отделении в элегантном халате из белого шелка. – Мне вас ужасно не хватало, уважаемый коллега, – проговорил тот, не дав Меркеру и рта раскрыть. – Нет, в самом деле, если бы я знал, где вы! Вы ведь собирались в «Хайят Редженси»… – Нет, я хотел в «Хьюго», в «Хайят Редженси» не было мест. – Да? Не может быть. – Доктор Ван хлопнул себя ладонью по лбу. – Верно. Вы ведь передумали. А мне почему-то запомнилось «Гадди»… Да, скончалась она около полуночи. Произошло это неожиданно, вдруг. Пропал пульс, спонтанный иктерус, нарушение кровообращения… я ничем не мог ей помочь. Жаль, что вы не видели, как это случилось. – Где она? – хриплым голосом спросил Меркер. – В патологии. Я произвел вскрытие… – Могли бы и повременить, доктор Ван… – Вы сами… вольно или невольно… подстегнули меня. Не мог же я пропустить мимо ушей упрек в том, что недостаточно детально описал предыдущие четыре случая, особенно в том, что касается мозговой деятельности. Вы задели мою профессиональную честь, и никакого промедления в данном случае я себе просто не мог позволить. Вскрытие я произвел самым тщательным образом… вы все увидите сами… а протокол вскрытия перепечатывается на машинке. Смею надеяться, лучше вскрытие сделать невозможно… – Верю. Мозг вы тоже… – Мозг – в первую очередь! – Доктор Ван вежливо улыбнулся. – На сей раз вам не в чем будет меня упрекнуть, коллега. Прошу вас, пройдемте со мной. Опасения доктора Меркера подтвердились. В морозильной установке морга он увидел тело вскрытой и еще не зашитой умершей; разложенные по пронумерованным мискам внутренности находились в другом отсеке установки. А мозг… мозг плавал в растворе формалина и для дальнейшего исследования никакого интереса не представлял. Все это можно продемонстрировать в анатомическом театре студентам – и только. – Довольны? – вежливо полюбопытствовал доктор Ван. – Да. – Доктор Меркер горько усмехнулся. – Мне здесь делать нечего. – Совершенно с вами согласен. Мой отчет никаких неясностей не оставит. – Доктор Ван закрыл дверцу установки. – Скажу вам сразу: результаты вскрытия дали негативный результат – если говорить о некоторых ваших подозрениях. – Я ничего другого и не ожидал. – Причина смерти: полнейшее разложение печени. А в мозге – никаких изменений. – Этого я и не рассчитывал увидеть. Мозг шизофреника, например, тоже ничем не отличается от мозга нормального человека. Я рассчитывал обнаружить газовые образования, пузырьки, что ли. – Ничего похожего я не заметил, – холодно ответил доктор Ван. – И ни о чем таком не думал. – Видите ли, уважаемый коллега… – Никаких поучений я слышать не желаю, доктор Меркер. В следующий раз я непременно обращу внимание и на газовые образования в мозгу. – Боже упаси! О каком еще «следующем разе» вы говорите! Не накликайте беду! Выйдя из морга, доктор Меркер поднялся на лифте на третий этаж и вскоре оказался в кабинете главного врача госпиталя, доктора Ван Андзы. Если доктор Ван старался одеваться подчеркнуто элегантно, на западный манер, но с восточным акцентом, и внешность его вполне соответствовала имени – Ван Андзы все равно что Король, Сын мира, – то обстановку его кабинета следовало назвать спартанской. Три плетеных кресла, письменный стол и узкий стеллаж с книгами. На стене один-единственный снимок в багете: молодая красивая китаянка с раскрытым бумажным зонтиком. Снимок был сделан, наверное, в жаркий день. Поймав взгляд Меркера, доктор Ван обошел вокруг письменного стола. – Моя жена, – спокойно проговорил он. – Поздравляю. – Благодарю. Она умерла. – О-о. Извините меня… – Через семь недель после того, как я ее сфотографировал, – он кивнул на стену, – она поехала в Коулун за покупками и домой не вернулась. А неделю спустя ее подбросили мне под дверь. Задушенную. – Ужасно… – совсем тихо произнес доктор Меркер. По спине его побежали мурашки. Гонконг, рай земной… Куда приходят люди, раю не бывать! – И никаких следов? – Никаких. – Доктор Ван вполне владел собой, словно рассказывал о чем-то постороннем, незначительном. – Какие следы найдешь в Гонконге? Три миллиона людей – уходят, приходят, как за ними углядишь? Полиция зачастую бессильна. Комиссар Тинь, разумеется, с этим не согласился. Лучше всего защищаться самому. – Я не понял, коллега? – Надо не обращать на себя внимания. – Чьего внимания? – Откуда я знаю? Жить, как у нас говорят, округло, без углов и зазубрин. Вы, доктор Меркер, даже представить себе не можете, сколько всего происходит за мраморными и стеклянными фасадами высотных домов. Очень часто блеск миллионов – это вонь нечистот. Что Гонконг город немереных богатств, каждый знает. Кому дело до страданий и слез, они не в счет – в счет идет только деловой успех. И купюры. – Доктор Ван бросил на Меркера быстрый взгляд. – Что вам предложить? Чего-нибудь покрепче? Или фруктовый сок? – Только никакого алкоголя! – Перебрали сегодня ночью? – сдержанно улыбнулся доктор Ван. – Ну, без этого не обходится, уважаемый коллега. – Лучше бы я не отходил от постели больной… Доктор Ван достал из встроенного в тумбу письменного стола бара-холодильника бутылку сока маракуйи и два бокала. Меркер в два глотка выпил освежающий напиток. – Между прочим, комиссар Тинь выразил мне свое неудовольствие. – Охотно верю. – Он что-то против меня имеет. Почему, собственно? – Потому что это уже пятый случай, по которому вы не можете сообщить ничего существенного. Вот он и поручил мне сделать вскрытие. – Думаете, вы обнаружили бы что-то другое? – Он явно обиделся. – Я ведь тоже не новичок… – Я хочу все-таки еще раз взглянуть на препараты, – сказал Меркер. – Когда принесут ваш отчет, доктор Ван? – Через несколько минут. Час спустя доктор Меркер снова сидел в такси и ехал в полицейское управление. На сей раз комиссар Тинь оказался на месте и принял его с кислой миной на лице. – Катастрофа, – прокомментировал он рассказ Меркера. – Куда вы сами-то запропастились? Где вы провели ночь? – В доме Джеймса Маклиндли. Тинь Дзедун высоко поднял брови. – Как вы к нему попали? – А это так сложно? – Вы скорее окажетесь на Луне, чем в его доме, если он против. – На меня слегка наехала его прелестная подруга Бэтти. Чтобы загладить свою вину, она и отвезла меня в эту сказочную крепость. Кстати, я только что вспомнил: при въезде у меня отобрали пистолет. И не вернули. – Тогда вам имеет смысл вернуться за ним. – Сидя за своим столом, Тинь пил зеленый чай с медом. Вид у него был подавленный. – Опять мы на нуле! – Кто мог предвидеть, что она умрет именно этой ночью? – Причем в присутствии одного доктора Вана. – Вы его недолюбливаете, правда? – Своим вскрытием он все испортил. Мы связывали наши надежды с вами. – Упрекнув доктора Вана в некотором легкомыслии, я его обидел. – Да, это ваша ошибка. Ему было необходимо сохранить лицо. Хочется просто рвать и метать, честное слово! – Тинь взглянул на прозрачную папку, которую держал в руках Меркер. – Отчет Вана о вскрытии? – Да. – Много слов – и все впустую, да? – Можно сказать и так. Причина смерти ясна… однако причина болезни не установлена. Загадка, тайна – называйте это как угодно. – Доктор Меркер бросил папку с отчетом на стол. – А вы что нового узнали об убийстве? – Мы опросили всех производителей искусственных цветов и экспортеров… конечно, никто из них ни о каком Реджинальде М. Роджерсе и слыхом не слыхивал. Так что и эти документы положим в сейф нераскрытых преступлений. Подождем следующего… – Полагаете, оно произойдет? – Если то, о чем я догадываюсь, подтвердится… да! – Тинь небрежным движением смахнул отчет в ящик стола. Ему как будто было даже противно просмотреть его. И со стуком задвинул ящик. – У меня такое ощущение, будто нам устроили проверку, тест. Я почти убежден в этом. Мы пока даже представления не имеем, сколько людей в этом мире умерло от этой болезни и догадался ли кто-нибудь, что столкнулся с совсем особым случаем разложения печени. Но поскольку такие вещи повторились у нас в Гонконге уже пять раз, я не сомневаюсь: у нас же находится и сам очаг болезни. И преступлений, само собой. Тинь отпил еще глоток сладкого чаю и спросил: – Что вы намерены теперь делать, доктор Мелькель? – Вернусь к исследованиям тропических заболеваний в лаборатории клиники «Куин Элизабет» и буду снова вести незаметную для посторонних жизнь. Чтобы никто не присылал мне ядовитые змеиные зубы в качестве предостережения. – Вот именно, в том-то и дело! – Тинь улыбнулся, но саркастически. – Это только подтверждает, что нюх меня не подвел. Болезнь провоцируется! Мой дорогой Мелькель… нам придется сотрудничать и впредь. Вы исследуете мозг умершей… – Нет никакого резона… он в формалине! – Мы будем блефовать, друг мой! Вы исследуете его и сообщите мне под большим секретом – да, с пометкой «Совершенно секретно»! – будто что-то обнаружили. Держу пари: они проявят беспокойство! – Чтобы меня высмеяли? Всякий знает, что, если мозг пролежал в растворе формалина, ничего не обнаружишь! – Гений всегда увидит то, что для других тайна за семью печатями… Мы сделаем из вас гения! Репутация немецкой медицины такова, что это никого не удивит. Придумайте что-нибудь таинственное… вы, мол, что-то подобное предполагали, и оно подтверждается. – Это в высшей степени рискованный шаг, мистер Тинь! – Знаю… – Комиссар Тинь сплел пальцы. – Однако взвесьте всю беспрецедентную опасность происходящего: какой невообразимый хаос может возникнуть! Готовится преступление против человечества! – И именно мне суждено его предотвратить, – с горечью усмехнулся доктор Меркер. – Да ведь это сверхнаучная фантастика! – Это наша жизнь как она есть, Флиц. – Тинь оказался не в состоянии произнести правильно и его имя. – Кого-то она всегда задевает больше, чем других. Здесь – нас с вами… К немалому удивлению доктора Вана, Меркер в тот же день потребовал, чтобы все препараты вскрытия были переправлены в госпиталь «Куин Элизабет»… в том числе и бесполезный как будто мозг. Доктора Вана это требование совершенно вывело из равновесия. Позвонив доктору Меркеру, он сказал, что воспринял его решение как в высшей степени нелояльное в отношениях между коллегами и поэтому просто оскорбительное. Он потрясен до глубины души. Доктор Меркер не прикоснулся к полученным препаратам, а положил их в холодильную установку. От дополнительной проверки он мог со спокойной совестью отказаться… он не сомневался, что доктор Ван самым тщательным образом обработал совершенно разрушенную печень. А затем отвез комиссару Тиню свой отчет об анализе мозга, в который ловко вставил несколько непонятных даже для специалиста, загадочно звучащих фраз. Эти формулировки как бы наталкивали на мысль, что ему удалось обнаружить нечто для нормального мозга нехарактерное. А комиссар Тинь позаботился о том, чтобы это подозрение в виде совершенно конфиденциального сообщения стало известно достаточно широкому кругу лиц в главном управлении полиции. – Дракон слухов отправился в путь, – пошутил он, разговаривая с доктором Меркером по телефону. – Теперь наберемся терпения. Некоторое время тьма безмолвствовала… зато на небосводе появилось солнышко: доктору Меркеру позвонила Бэтти Харперс. – Как поживаешь, Фриц? – весело спросила она. В трубке было слышно, как плещется вода. Меркер закрыл на какое-то мгновение глаза. «Она сидит на бортике бассейна, – подумалось ему. – Под одним из больших тентов. Слуга только-только принес ей прохладительные напитки. С террасы открывается прекрасный вид на Коулун, на гавань, острова, на сам Гонконг, где за Викторией горы закрывают морской простор. Нет в мире панорамы красивее… это бесспорно! От такой красоты даже хмелеешь!» – Плохи у меня дела! – жалобным голосом проговорил Меркер. – А что это у тебя там за плеск воды? – Неужели слышно? – Она засмеялась, как колокольчик. – Это Джеймс. Моржа из себя изображает. Он машет мне, потому что знает, с кем я сейчас разговариваю. Он тебя приглашает. Да, официально. На завтра, на десять вечера. Да, званый ужин. Увидишь всех, кто считается в Гонконге «золотой почвой». Есть у тебя белый смокинг? – В случае чего могу взять напрокат, – смутился Меркер. Его пригласили на знаменитый званый ужин, который Маклиндли обычно устраивал в саду, – после каждого такого пиршества все газеты пестрели фотографиями тех, кого он пригласил, все сплошь миллиардеры! И его, обыкновенного немецкого врача, тоже туда позвали? – Что значит «в случае чего»? Ты будешь у нас – и все тут! – отрезала Бэтти. – Через час к тебе приедет один из лучших портных Гонконга и снимет мерку. Завтра вечером на тебе будет наимоднейший белый смокинг из шелка – ты переплюнешь всех гостей! – Прошу тебя, Бэтти, не надо! Это не по мне… Возьму смокинг напрокат, только и всего… – Я на тебя наехала, Фриц, и я у тебя в долгу. Между прочим: в смокинге ты будешь иметь шикарный вид, у тебя самая настоящая смокинговая фигура. – Боже мой, неужели и такие фигуры бывают? – Меркер рассмеялся от всей души. – Не зря говорят: знание – свет, а невежество – тьма. Да, но комплимент за комплимент: у тебя самая настоящая бикиниевая фигура! Положив трубку, он сразу набрал номер комиссара и сообщил ему о полученном приглашении. – Поздравляю, – сдержанно проговорил Тинь Дзедун. – Продолжайте в том же духе, и скоро в Гонконге будет на одного суперплейбоя больше. То-то вы завтра удивитесь: на приемах у Маклиндли полицейской охраны нет, нет и внешнего наблюдения. У него есть своя собственная армия, она герметически перекрывает все входы во дворец и выходы из него – муравей не проскочит. – Голос Тиня приобрел вдруг металлические нотки: – Ничего необычного в вашем ближайшем окружении не было? – Нет. Пока что гранат в меня не бросали. – Будьте осторожны, доктор Мелькель… Не доверяйте неизвестным людям и не подпускайте их к себе. – Ко мне вот-вот приедет портной. – Мы его проверим. – Тинь… его послала Бэтти! – Все равно. Для нас вы человек бесценный. Вы поступили легкомысленно, пообедав вчера у Чан Кунминь на Вузун-стрит. – За мной установлена слежка? – У госпожи Чан великолепная кухня, ее рыбные блюда – просто объедение, кто спорит? Но я хотел бы предостеречь вас от визитов в чисто китайские кварталы. Вот так-то, Флиц… Комиссар Тинь положил трубку. Доктор Меркер откинулся на спинку стула и уставился на свежевыбеленный потолок. У него болезненно сжался желудок. «Одна сторона мне угрожает, другая – защищает, а мне остается только сидеть и ждать, что и когда со мной произойдет. Малоприятное занятие». Он отпил порядочную порцию виски, попросил принести из буфета сандвич и мысленно вернулся к встрече с Маклиндли. «Такого человека, как ты, я ищу целую вечность!» – примерно так выразился Джеймс, но он тогда уже успел подвыпить и не очень-то соображал. Однако чем-то он ему да приглянулся, иначе приглашения не последовало бы. Скромный, мало кому известный человек по фамилии Меркер – друг одного из богатейших в мире людей?.. Покачав головой, позволил себе еще рюмку виски, и тут ему позвонили из проходной госпиталя: приехал портной. Это вообще будет его первый в жизни сшитый на заказ костюм – и сразу смокинг из белого шелка! «Обязательно напишу о этом Гансу», – подумал Меркер. Доктор Ганс Цайзиг, старший врач университетской женской клиники в Гамбург-Эппендорфе. Он ему чуть плешь не проел, отговаривая от «этой авантюрной поездки в Гонконг». Портной оказался приземистым и толстым, с бегающими крысиными глазками, но удивительно услужливым и ловким, мастером своего дела, как Бэтти его и отрекомендовала. Он разложил перед Меркером образцы разных материалов, предлагая помимо смокинга заказать и несколько костюмов на каждый день. – Вы все предусмотрели, – похвалил Меркер, разглядывая полоски сукна. – Костюм на заказ – этим все сказано… Вот этот красивый серый материал в белую полоску. Счет за костюм выпишите на меня… – Вы останетесь довольны вашим недостойным слугой, – проговорил портной со старокитайским низкопоклонством. – Если вы позволите, я прикоснусь к вашей особе, чтобы снять мерку… Доктор Меркер кивнул. «Красивый получится костюм, – подумал он. – Серый в светлую полоску. Он будет мне к лицу». Можно ли быть столь легковерным в Гонконге… Разумеется Джеймс Маклиндли прислал за своим новым другом Фрицем «роллс-ройс». Ливрейный шофер низко поклонился, когда появился Меркер в новом шелковом смокинге. Сидевшие на свежем воздухе коллеги, медсестры, санитары и пациенты не могли оторвать от него глаз. Бэтти Харперс оказалась права: в вечернем костюме Меркер был просто неотразим. Он мог бы посрамить и некоторых известных киногероев… Портной сотворил настоящее чудо: без единой примерки сшил смокинг, который сидел на Меркере как его вторая кожа. Человек и его костюм составляли одно целое. – Меньше чем за десять миллионов долларов я бы не согласился, – сказал Меркеру встретивший его в вестибюле главврач хирургического отделения. – На что? – Жениться на одной из этих помешанных на мужчинах леди, которые поджидают вас в замке на горе. Десять миллионов, причем сразу записанные на вас… это, конечно, дело. – Вы циник, Блэкберн, – сказал доктор Меркер. – Меня так скоро не захомутаешь. Да и зачем мне десять миллионов? – Чтобы наслаждаться жизнью… она такая короткая. Эх, Фриц, если бы такой шанс предоставился мне… я пробуравил бы все постели, пока не вышел бы на мою «золотую мамочку». – Думаю, ваш совет мне пригодится, – рассмеялся Меркер. – Между прочим: не передать ли мне кое-кому из дам ваш адрес? Вот ваша супруга обрадуется! Поездка в «роллс-ройсе» на Пайперс-Хилл снова вылилась в целое событие. Меркер открыл маленький бар, вмонтированный в спинку сиденья водителя. Взял фужер, налил шампанского и с наполненным искрящимся вином сосудом в руке стал смотреть в окно на суетную жизнь китайских кварталов, на мелькающую цветную рекламу, на пестрые, разрисованные полотнища, развешанные на фасадах домов, на бесконечные толпы людей на улицах, на рикш, на столики мелких торговцев и целую армию нищих, запрудивших боковые улочки. «Это уже верх снобизма! – подумал Меркер. – Вырядился в шелковый смокинг, сидит в „роллс-ройсе“ с фужером шампанского в руке и созерцает жизнь нищих». Он поставил фужер на подставку в бар и прислонился спиной к мягкой коже сиденья, испытывая смутное чувство вины. Он не удивился бы, если бы его забросали камнями, гнилыми фруктами или еще чем-нибудь. Но никому не было дела ни до него, ни до «роллс-ройса», ни до водителя в белой ливрее… похоже, что одно без другого вообще не существует: неописуемая нищета и неописуемое богатство. Загадочная круговерть судьбы. Так живут в Гонконге, и больше нигде. У ворот замка Джеймса Маклиндли стояло десять молодцов в форме его личной армии. Электронного контроля и рентген-контроля в случаях массового наплыва гостей оказывалось недостаточно. И то, что каждый из гостей подвергался тщательному осмотру и никто из них не подумал даже возмутиться, доказывало, как велики власть и могущество Маклиндли. С другой же стороны – говорило о том, что и миллиардеры покоя не знают. Однако во вкусе ему не откажешь: его личная гвардия была одета в форму английской колониальной армии образца 1900 года. Доктора Меркера проверке не подвергли. «Роллс-ройс» пропустили сразу, но доложили о нем в павильон на холме. Бэтти Харперс встретила его в огромной приемной и, никого не стесняясь, расцеловала, как старого друга. – В тебя влюбиться можно, – шепнула она ему на ухо. – У девяти женщин из десяти задрожат коленки. А мужчины начнут наводить справки: кто этот писаный красавец и откуда взялся? – Я могу приколоть к смокингу фирменный значок моего госпиталя. – Меркер огляделся вокруг. – Сколько народу! И какого! Цветы, море цветов. Видишь, что я за деревенщина. Не догадался привезти хозяйке дома букет. – Ты здесь – и это главное. Джеймс очень обрадуется. И он действительно обрадовался. Обнял доктора Меркера, похлопал по спине, велел принести шампанского и вообще вел себя так, будто они еще в детстве играли в одной песочнице, а потом сидели за одной партой. На Маклиндли тоже был шелковый смокинг, но в петлицу он воткнул большую красную орхидею, что выглядело несколько экстравагантно. – Сейчас ты познакомишься в высшим светом Гонконга, – сказал Джеймс, подхватывая Меркера под руку. – Однако обещай не говорить ни мне, ни кому другому, что ты об этих людях думаешь. В это самое время где-то в Коулуне перед динамиком сидело трое. К ним подошел четвертый, в наушниках, и сказал: – Я поймал! Все получилось. Отличная работа! Он покрутил ручку динамика, и в комнате прозвучал голос доктора Меркера, громкий и отчетливый. Фон в огромном зале дворца Маклиндли тоже был отлично различим. Меркер как раз сказал: – Я буду осторожен, Джеймс. А по какому поводу съезд гостей? – Ни по какому. – «Много шума из ничего»? – О затратах говорить не стоит, более того, я вечером обделаю несколько дел. Мимоходом, за фужером шампанского. А-а, вот появился и Чинь Хаочжи. Я тебя ему представлю. Были слышны десятки голосов, звон бокалов, веселый женский смех, потом снова голос Маклиндли: – Мой дорогой Чинь… это мой новый друг доктор Фриц Меркер. Я знакомлю тебя, Фриц, с одним из влиятельнейших людей в мире. – За что такая честь? – возразил Чинь Хаочжи. – Я всего лишь скромный торговец. – Ты в своем репертуаре! – раскатисто расхохотался Джеймс. – Фриц, ты когда-нибудь видел в Гамбурге большой фейерверк? – Много раз. – А еще где? – В Кёльне. Там это называлось «Рейн в огнях». В Берлине и в Мюнхене на Пасху и на Рождество, в Баден-Бадене на шестидневных велогонках… – И всякий раз Чинь так или иначе прикладывал к этому руку! Где бы ни взлетали в небо ракеты, где бы с неба на землю ни проливался дождь и ни обрушивались вниз серебристые водопады, где бы ни раскрывались после взрывов сотни радужных букетов, короче говоря – где бы ни устраивали грандиозный фейерверк, ты обязательно встретишь Чиня. Он крупнейший в мире поставщик пиротехники. Как говорится, король пиротехников. От маленькой свечки-сюрприза и до оглушительного взрыва в мегатонну – у Чиня вы получите все, от чего рябит в глазах и закладывает уши! – Не преувеличивай, – вежливо улыбнулся господин Чинь, имя которого переводилось как «Прекрасный день». – Я счастлив, когда кто-то нуждается в моих скромных услугах. – Можно отключиться. – Один из сидевших перед динамиком нажал кнопку. Звуки, шорохи и шумы пропали. – Микрофон в смокинге действует превосходно. Когда должен быть готов второй костюм? – Послезавтра. Янг хочет сделать одну примерку. – С передачей? – Да. Он вошьет эту штуковину в левый лацкан пиджака. При двойной прокладке и простежке никто ничего не заметит. Звук будет еще лучше… Из-за того что шелк такой тонкий, в смокинг вработана только одна микроклетка с микробатарейкой. Она в левом накладном плече. Костюм предоставляет куда большие возможности. – Я очень доволен, – сказал один из мужчин, поднимаясь. – Теперь никаких неожиданностей не произойдет. Он еще раз включил динамик. Звон стекла, фортепьянная музыка, смех, шум многих голосов. И – совершенно отчетливо – высокий женский голос: – Это правда… вы врач? – Да… – У вас красивые руки. Представляю, как они сняли бы боль у меня в груди. – Я, сударыня, занимаюсь вирусами и микробами. – Может быть, у меня как раз вирусное заболевание. А, доктор? Нет, правда, это почему-то никому в голову не приходило. Проверьте… не вирус ли меня мучает… прошу вас. С кривой ухмылкой мужчина снова отключил динамик. Медленно прокрутилась и замерла на месте дублирующая бобина магнитофона. – Будете сменять друг друга каждые три часа! – приказал он. – А за записанными бобинами я приеду сам. |
||
|