"Волшебная шапка" - читать интересную книгу автора (Тухтабаев Худайберды)

ТАЙНА ГРОБНИЦЫ

Мулла Янгок, которого утром вывели из конюшни, клялся и божился, что над ним зло подшутили дивы, что они всю ночь ездили на нём. Но ему уже мало кто верил: «Бороду тебе тоже дивы сбрили? И костюм на тебя надели? А эти пачки денег, что лежали в твоём чемодане, тоже дивы дали?» Я с большим нетерпением ждал возвращения нашего участкового милиционера, который повёз Янгока в район. Если Балтабай пронюхает, что мулла Янгок разоблачён, немедленно скроется. И кто знает, сколько ещё он совершит преступлений, если останется на свободе!

Участковый вернулся после обеда и сразу побежал в аптеку: он вечно там сидит, играет с аптекарем в шахматы.

Когда я вошёл, он грустно глядел на шахматные фигурки, подперев щёку ладонью, а аптекарь посмеивался – видно, выигрывал.

– Дядя милиционер!

Участковый вздрогнул, поднял на меня отсутствующий взгляд.

– Дядя милиционер, вы знаете Балтабая Султанова?

– А как же! – обрадовался участковый.

Радовался он, конечно, тому, что придётся сдаваться аптекарю. А положение у него было незавидное. Один-два хода – и мат!

– Конечно, знаю, как же его не знать, миленького! Это матёрый преступник! Целый год его ищем – не поймаем!

– Я знаю, где он прячется!

– Что? – Милиционер машинально достал с подоконника свою форменную фуражку и надел на голову. – Говори спокойно, мальчик, где ты видел Балтабая Султанова? И не врёшь ли?

– Я никогда не вру, – обиделся я. – Он хочет убить Абдушукурова…

Участковый милиционер то ли нарочно, то ли от волнения опрокинул шахматную доску.

– Всё, больше не играем, друг, дело серьёзное!..

– Служба – прежде всего, – вмешался аптекарь. – А мальчика я знаю: это сын тракториста Кузыбая. Толковый парень.

– А-а, это ты сбежал из дома и доставил нам столько хлопот?

Я опустил голову.

– Если говоришь правду и мы поймаем Балтабая, я прощу тебе всё. И ещё попрошу у начальства, чтобы представили к награде…

– Не надо мне награды, дяденька. Надо поскорее поймать его, пока он не убил Абдушукурова!

– Не убьёт – руки коротки! – Милиционер шагнул к выходу и остановился. – Так где, ты говоришь, скрывается этот вор и убийца?

– Он скрывается там, где гробница Узункулака. Я вам покажу…

Через два часа Балтабая привели к сельсовету со связанными назад руками. Толпа мальчишек бежала за ним, выкрикивая:

– Горбун без горба! Горбун без горба!

Горба Балтабая в самом деле не было. Его нёс в руке участковый милиционер. Показав подушечку с резинками, он подмигнул мне и улыбнулся. Я присоединился к ребятам и тоже начал выкрикивать:

– Горбун без горба! Горбун без горба!

Балтабая ожидала чёрная крытая машина, приехавшая из района. Возле неё стоял Абдушукуров с несколькими начальниками милиции.

– У-у, доконал-таки! – процедил сквозь зубы Балтабай, кинув злой взгляд на председателя сельсовета.

Абдушукуров прервал свой разговор и повернулся к Султанову. Лицо его стало серьёзным и жёстким.

– Поезжай, Султанов, поезжай, приготовил твой Янгок тебе убежище, – усмехнулся он.

Султанова посадили в машину, дверца захлопнулась. Абдушукуров повернулся к своим собеседникам и спокойно про-должил прерванный разговор.

На другой день ещё одно событие переполошило наш кишлак. Объявили, что могила Узункулака будет разрушена и завтра же начнётся строительство пионерского лагеря. Некоторые люди, такие, как моя бабушка, схоронились дома и ждали конца света. Они молились аллаху, чтобы он не гневался на них, не посылал жестокой кары. Они были уверены, что, как только кто-нибудь дотронется до могилы, расколется небо, разверзнется земля и всевышний покарает богохульников. А мы, мальчишки, предоставленные самим себе, побежали к гробнице.

Здесь собралось очень много народа. Неподалёку стоял бульдозер, возле него Абдушукуров совещался с колхозниками.

Через полчаса Абдушукуров объявил, что ломать могилу будут не бульдозером, а просто разберут кетменями.

На землю упал первый кирпич. Ничего страшного не случилось: земля не провалилась, небо не раскололось.

Кирпич за кирпичом разобрали куполообразное надгробие. Перед глазами присутствующих появилось небольшое углубление в середине гробницы. В нём лежали какие-то кости и череп…

Толпа некоторое время поражённо молчала, разглядывая останки святого, потом все вдруг разом заговорили и начался спор.

– Это ведь останки лошади! – кричали одни.

– Нет, это кости осла! – возражали другие. Вы не представляете, что дальше было. Люди кричали, что это позор, что столько лет какие-то мошенники морочили людям головы, божились, что теперь никто не будет верить в аллаха.

А народу всё прибывало и прибывало. Даже из соседнего района приехали на машинах и велосипедах. Кто-то дёрнул меня за рукав. Оглянулся – бабушка. Накинула на голову старый отцовский чапан и тоже явилась полюбоваться на «останки святого».

– Что ты здесь делаешь, Хашим? – спросила она тихо.

– Святому поклониться пришёл, – ответил я смеясь.

Бабушка молча отошла в сторону.

– Это дело надо прояснить до конца, товарищи! – закричал пожилой колхозник, поднявшись на каменные ступени гробницы. – У меня есть предложение. В горах, недалеко отсюда, живёт стотридцатичетырёхлетний старец. Дедом Кабулом его зовут. При встречах он всегда смеётся, говорит:

«Ну как поживаете, поклоняющиеся ослу?» Видать, этот старец знал, что в гробнице зарыт обыкновенный осёл…

– Надо привезти старика, пусть расскажет нам правду!

– Надо послать за ним машину. Сейчас же! – закричали все.

– Вы знакомы с этим стариком, вот вы и поезжайте за ним, – предложил Абдушукуров пожилому колхознику.

Тот сел в «газик» и укатил в горы.

Скоро он вернулся. Деда Кабула вывели под руки на возвышенность у могилы.

– Старость – не радость, дети мои… – начал он, тяжело дыша, – дайте немного отдышаться… А дело вы сделали, вижу, доброе… – Он кинул взгляд на гробницу и продолжал более бодрым голосом: – Было это давным-давно, дети мои. Уж теперь и не припомню, сколько лет тому назад. То ли сто лет, то ли больше прошло – не помню, но было мне тогда лет восемь… Неподалёку отсюда жил одинокий старик Рахим-дровосек. Ничего у него не было, кроме единственного осла. Развозил он на нём дрова по кишлакам, тем и кормился, бедняга. Но бедного человека, известно, на каждом шагу несчастья подстерегают. Спускался как-то Рахим с гор, и вдруг вот на этом самом месте осёл оскользнулся, упал и сломал себе хребет. Горевал старик очень. Потом с почестями похоронил осла, а могилу обложил невысокой стеной. В это время с гор спустились какие-то незнакомые люди. «Не уставать вам, дедушка, – сказали они. – Кто здесь почивает, мир его праху?» – «Кормилец мой, – ответил старик плача. – Двадцать лет кормил меня, родимый. И похоронил я его сегодня, святого длинноухого».

Пожалели путники старика, дали ему несколько монет и пошли своей дорогой. А старик остался здесь, потому что идти ему было некуда, негде достать кусок хлеба… Вскоре он умер, а к могиле пристроился шейх Азизхан. Он подновил гробницу. Насадил вокруг тополя и чинары, объявил, что здесь похоронен святой Узункулак, мученик во имя аллаха…

Народ тогда был тёмный, верил во всё, что обещало ему счастье, пусть хоть на том свете. Вот и стали люди стекаться к «святейшей» могиле на поклонение, надеясь молитвами облегчить свою участь. Азизхан был жесток и могущественен. Уничтожил он всех, кто осмеливался сказать, что здесь покоятся кости обыкновенного осла. Со временем всё забылось, стёрлось из памяти… Эгей, дети мои, немало повидали эти камни, на которых мы сейчас стоим. И ишаны творили здесь свои чёрные дела, и басмачи гуляли с оголёнными саблями…

Все слушали рассказ деда Кабула с большим вниманием. И будто не старый дед говорил, а сама история…