"Крадущиеся тени" - читать интересную книгу автора (Хупер Кей)

Глава 2

18 февраля 1999г.

– Он это сделал.

Бен приподнялся на локте и включил лампу возле кровати. Часы показывали половину шестого. Половину шестого утра.

Черт, за окном было еще темно.

Зажав телефонную трубку между ухом и плечом, он спросил:

– Кто сделал что? Вы хоть знаете, который сейчас час?

– Он ее убил, – тихо сказала Кэсси Нейл. Бен окончательно проснулся.

– Вы уверены? – спросил он, откинув одеяло и садясь на краю постели.

– Да. – Она перевела дух. – Это случилось несколько часов назад. Никто и ничем не мог помочь, поэтому... поэтому я выждала какое-то время, прежде чем позвонить вам. Я не могла больше ждать.

Бен невольно представил себе, каково это – не спать и пережидать долгие ночные часы, зная, что ужас притаился за каждым углом. Но тут в нем заговорил профессионал, отогнавший подобные сантименты в сторону.

– Вы должны были позвонить мне немедленно. Улики...

– ...никуда не денутся за несколько часов. То немногое, что он после себя оставил... – В голосе Кэсси звучала бесконечная усталость. – Но вы правы, мне следовало позвонить сразу же. Извините.

– Вам не за что извиняться. Вы знаете, где это? – спросил он.

– Да, мне кажется, я знаю это место. Старый заброшенный амбар к северу от города, примерно в пяти милях.

– Знаю, там когда-то был склад.

– Она... он оставил ее в лесу позади этого амбара. Убил в другом месте, но оставил именно там. Я думаю... мне кажется, ее нетрудно будет найти. Он не зарыл тело, не пытался как-то его замаскировать. Наоборот, он ее выставил.

– Выставил?

– Усадил ее спиной к дереву. Он очень старался, чтобы все выглядело так, как ему хотелось. – Голос Кэсси звучал все глуше, она тяжело вздохнула. – Для него это что-то значит. Я не знаю, что именно. Извините, мне очень жаль. Я устала.

После секундного колебания Бен сказал:

– Я съезжу посмотрю.

– Хотите проверить мои слова перед тем, как звонить шерифу? – В ее голосе послышалась горькая насмешка. Ей были понятны его затруднения.

Не желая вслух признавать, что ему не хочется выглядеть легковерным идиотом в глазах посторонних, если тревога окажется ложной, Бен ответил лишь одно:

– Я с вами еще свяжусь. Нам нужно поговорить.

– Я буду дома, – тихо сказала Кэсси и повесила трубку.

Рассвет едва окрасил край неба, когда Бен оставил свой джип во дворе заброшенного склада старого Питтмана, поэтому ему пришлось зажечь предусмотрительно захваченный на всякий случай фонарик, чтобы обогнуть амбар и пробраться в лес через дыру в расшатанной изгороди.

Кругом было тихо. Абсолютно тихо.

Ему не пришлось далеко углубляться в лес, медленно проводя фонариком из стороны в сторону. Здесь росли широколиственные деревья, голые в эту февральскую пору, и почти не было подлеска: он хорошо видел дорогу перед собой.

В глубине души он не верил, что найдет там жертву убийцы.

Когда свет упал на нее, Бен словно со стороны услышал свой собственный судорожный вздох.

Все было в точности так, как говорила Кэсси. Тело убитой женщины было прислонено спиной к дереву и напоминало безвольную тряпичную куклу. Она смотрела вперед пустым взглядом, голова слегка склонилась набок, губы были чуть приоткрыты, словно она собиралась что-то сказать, но умолкла на полуслове, чтобы выслушать собеседника. Руки были аккуратно сложены на коленях ладонями кверху. Она была полностью одета.

Бен ее знал. Бекки Смит. Ей совсем недавно исполнилось двадцать лет. Она работала – при жизни работала – в городской аптеке и училась в местном колледже. Она собиралась стать учительницей.

Горло Бекки Смит было разрезано от уха до уха.

– Черт тебя побери, Бен, как ты мог! – Шериф был вне себя и не собирался это скрывать.

– А что бы ты сделал на моем месте? Разве не то же самое? – Бен покачал головой. – Ее слова звучали очень убедительно, Мэтт, и все-таки я не мог поверить, что найду что-нибудь в том месте, которое она указала. Я не сразу сообразил, что это место преступления, и подошел к телу. Но я ее не трогал и ничего вокруг не нарушил.

– А слабо было мне позвонить перед тем, как сюда ехать?

Прислонившись к кузову джипа, Бен взглянул через плечо Мэтта на заднюю стену амбара, возле которой не меньше дюжины помощников шерифа суетились, прочесывая каждую пядь земли. Солнце к этому часу поднялось довольно высоко, тело Бекки уже успели убрать.

Он знал, что не скоро забудет, как ее кладут в черный мешок и закрывают «молнию».

– Бен?

– Ну хватит, Мэтт, сколько можно об одном и том же? Поставь себя на мое место. Представь, что я вытащил тебя сюда только для того, чтобы выяснить, что здесь ничего нет! Мне не хотелось выглядеть ослом.

– И поэтому ты поехал один. Без оружия. А если бы мерзавец был еще здесь, Бен? Господи, да она едва успела остыть!

– А знаешь, если на то пошло, мне жаль, что я не застал его здесь. Я же не двадцатилетняя девочка и смог бы за себя постоять.

– А что, если он был вооружен? Ты об этом подумал? Ты вообще думал о чем-нибудь? – Мэтт повысил голос, не скрывая своего раздражения.

При обычных обстоятельствах Бен не стал бы молча терпеть, если бы шериф вздумал устроить ему разнос прямо на глазах у публики, но он слишком хорошо знал Мэтта и видел, что его друг переживает сильнейшее потрясение.

Последнее убийство на его памяти произошло в округе Сэйлем десять лет назад, когда Томас Бэрд вернулся домой с работы раньше обычного и обнаружил, что другой мужчина согревает его постель, а заодно и миссис Бэрд. То было преступление, совершенное в состоянии аффекта, вещь вполне понятная.

Это убийство – хладнокровное и преднамеренное – совсем другое дело.

– Прошу тебя, Мэтт, не могли бы мы оставить в стороне мое безрассудное поведение и двинуться дальше?

Мэтт негодующе хмыкнул, но заставил себя кивнуть.

– Вот и отлично. Поскольку добрые граждане округа Сэйлем поставили тебя ловить преступников, а меня – обвинять их в суде, я бы сказал, что у нас есть работа.

– Вот именно. – Мэтт взглянул на своих помощников, все еще копошащихся позади амбара, и еще больше нахмурился. – И первое, что я собираюсь сделать, это поговорить с Кэсси Нейл, Бен откликнулся не сразу:

– Слушай, тебе и твоим людям надо еще покончить со всеми делами тут, на месте. Давай-ка я заеду за мисс Нейл и привезу ее в участок. Мне бы очень хотелось послушать, что она скажет.

Мэтт с мрачным видом повернулся к другу:

– Это не твое дело, Бен, расследовать преступления. Твоя работа начнется, когда я поймаю ублюдка.

– Мне гораздо легче выполнять свою работу, если я подключаюсь к делу с самого начала, и ты это знаешь, – спокойно возразил Бен.

– Может, оно и так, но в данном случае твое вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Ты ведь не беспристрастен, верно?

– Что ты такое лепишь?

– Что я леплю? А вот что: ты явно запал на нашу хрупкую ясновидящую леди. Я не дам тебе путаться у меня под ногами, Бен.

Бену хотелось ответить ему дерзостью, но он сдержался и кивнул:

– Все ясно. Ты думаешь, что Кэсси Нейл убила Бекки Смит?

– А ты, понятное дело, в это не веришь.

– Я точно знаю, что она не убивала.

Бен сам поразился своим словам, словно их произнес не он, а кто-то другой. А вот Мэтта они ничуть не удивили.

– Так-так. Ты точно это знаешь. Откуда такая уверенность?

– Я же тебе говорил. Она не способна никого убить. А уж тем более таким образом. Брось, Мэтт. Чтобы вспороть женщине горло от уха до уха, требуется особая жестокость. Не говори мне, что заметил ее в Кэсси.

– Когда становишься полицейским, начинаешь понимать, что самое правдоподобное объяснение скорее всего является верным. Это правило номер один. Кэсси Нейл чертовски точно описала место преступления. Я бы сказал, что тут может быть только одна причина: она его видела.

– Согласен. Но это не значит, что она там была.

– Ну да, конечно, телепатические штучки. Чушь собачья.

– Мэтт, ну постарайся не быть таким твердолобым. – Бен снова бросил взгляд через плечо шерифа на полицейских, искавших улики, и тихо добавил: – Помнишь, в детстве у меня бывали предчувствия?

– Ну допустим.

– Вот сейчас оно снова пришло. Я предчувствую, что это только начало. – Он пристально взглянул в глаза Мэтту. – И телепатические штучки – это наш единственный козырь.

Дом Александры Мелтон представлял собой особняк в викторианском стиле с различными хозяйственными постройками, возведенный на участке примерно в двадцать акров. До города отсюда было больше десяти миль. Она купила дом и участок в 1976 году, прибыв в Райанз-Блафф с Западного побережья. У нее явно водились деньги, и она могла свободно тратить их на себя.

Она была странной женщиной. Предпочитала носить джинсы и трикотажные футболки в сочетании с замысловатыми шляпками и свободно развевающимися на ветру шелковыми шарфами. Сохранила красоту до самой смерти (она умерла в прошлом году от пневмонии), хотя ей было уже за шестьдесят. В ее черных волосах только одна прядь над левым виском была тронута серебром, а ее фигура вплоть до самых последних дней привлекала восхищенные взгляды всякий раз, как она появлялась в городе, что бывало нечасто – раз в месяц для пополнения продовольственных запасов.

Удивительнее всего было то, что большинство жителей города считало Алекс Мелтон милой и приятной в общении женщиной – щедрой, сердечной, не вздорной и лишенной мелочности. И тем не менее она с самого начала дала всем понять, что ей не по душе визитеры и что она не собирается принимать участия в городских делах.

Или в делах сердечных. До Бена время от времени доходили истории. Алекс Мелтон была до того хороша собой, что за прошедшие годы многие мужчины предпринимали попытки поухаживать за ней. Каждая такая попытка наталкивалась на вежливый, но решительный отказ. Ходили даже слухи, что и женщины раз или два пробовали попытать счастья, но с тем же успехом.

Очевидно, дело было не в том, в какую сторону качнутся качели Алекс Мелтон, а в том, что она вообще не качалась на качелях.

Обо всем этом Бен неспешно размышлял, пока его джип, петляя по проселку, приближался к дому, теперь принадлежавшему племяннице Алекс. Она сказала, что ее не тяготит одиночество. Здесь она наслаждалась покоем. До поры до времени.

Кэсси также сказала, что «убежала за три тысячи миль», чтобы скрыться от своей судьбы, которую она предвидела, но это не помогло.

Бен не знал, стоит ли ему верить в то, что Кэсси Нейл способна предвидеть свою судьбу, но в одном он был твердо уверен: она убегала от какой-то угрозы. И предчувствие, которое никогда его не подводило, подсказало ему, что он должен понять, что именно ей угрожает. Это было чрезвычайно важно.

Он остановил джип на подъездной дорожке перед домом и вышел из машины. С минуту Бен изучал дом, отметив происшедшие с ним изменения. Новые ставни, свежая краска на перилах бегущей вокруг всего дома веранды. Похоже, парадная дверь с овальным окошком свинцового стекла тоже отлакирована заново. Дом и раньше был в неплохом состоянии, но изменения, безусловно, пошли ему на пользу.

Постучав в дверь, Бен ничуть не удивился, когда Кэсси предстала перед ним с малярной кистью в руке.

– Привет, – сказал он. – Я бы сказал: «Доброе утро», но не хочу врать с порога.

– Верно, утро совсем не доброе. Входите.

Она отступила и распахнула дверь пошире.

Как и при первой встрече у него в кабинете, она лишь мельком бросала на него краткие взгляды. Но зато на этот раз Кэсси завязала волосы на затылке, чтобы не мешали при работе, надела джинсы и облегающую майку, поэтому он смог хорошенько ее разглядеть. Она была не просто хрупкой. Она казалась настоящим эфирным созданием, феей не от мира сего.

– Кофе еще горячий. Выпьете?

Если Кэсси и заметила его пристальный взгляд, он ее не смутил.

– С удовольствием.

Бен прошел следом за ней через жилую комнату, – где было мало мебели, а посреди застеленного газетами пола стоял маленький столик, который она красила, – на кухню.

Кэсси сунула кисть в банку с растворителем, вымыла руки и налила кофе и ему, и себе.

– Без сахара и сливок, верно?

– Верно. Опять телепатия?

– Нет, просто догадка. – Она передала ему чашку, не коснувшись его пальцев, затем перенесла свою на обшарпанный деревянный стол, стоявший посреди кухни. – Вы не возражаете, если мы присядем здесь? В комнате пахнет краской, надо, чтобы пары рассеялись.

– Не возражаю. – Он сел на стул напротив нее по другую сторону стола. – Мне всегда здесь нравилось.

Кухня казалась теплой и уютной, здесь было солнечно благодаря многочисленным окнам и яркой желтой краске.

– Значит, вы были знакомы с моей тетей?

– Шапочно. Я несколько раз приезжал сюда. – Бен улыбнулся. – Мне хотелось заполучить ее голос на выборах. К тому же она была... интересной женщиной. Интересной во всех отношениях.

Кэсси кивнула, отхлебывая кофе и упорно глядя в чашку.

– Да, мне рассказывали. Здесь остались ее личные вещи, все они упакованы. Рано или поздно мне придется все просмотреть. Похоже, она вела дневник и сохранила всю свою корреспонденцию. Может быть, мне наконец-то представится шанс самой ее узнать. Но я решила с этим не спешить. У меня много других дел.

Бен догадался, что она не спешит знакомиться с личными вещами своей тетки не потому, что у нее так много других дел, а просто из нежелания нагружать свою душу воспоминаниями об умершей женщине. Она была к этому не готова. Детектив из Лос-Анджелеса сказал ему, что Кэсси была тяжело травмирована, когда уехала в Райанз-Блафф шесть месяцев назад. Логан полагал, что она была на грани полного физического, эмоционального и нервного истощения: слишком много кошмаров выпало ей на долю.

Но Бен решил удовлетвориться ее объяснением, по крайней мере, на этот раз, и заметил лишь:

– Вы ремонтируете дом?

– Просто немного подновляю. – На мгновение ее глаза скользнули по его лицу и тут же снова опустились. – Мне нравится работать руками. Чувствовать древесину.

– Нравится прикасаться к красивым вещам, потому что вы не можете прикасаться к людям?

Эти слова заставили ее надолго задержать взгляд на его лице. Под глазами у нее залегли черные круги, и он ничего не смог прочесть в их таинственной зыбкой глубине, но, как и в первый раз, ощущение тепла охватило его столь явственно, словно она протянула руку и положила ладонь поверх его пальцев. Это было жутковатое ощущение, но ему хотелось испытывать его снова и снова.

– Это слишком просто, – сказала она.

– Неужели? Вы избегаете физических контактов с другими людьми. А может, попробуете со мной?

Кэсси покачала головой в ответ на его последний – полунасмешливый-полуобиженный – вопрос.

– Мне это... причиняет неудобства. Я осязающий телепат. Мне трудно блокировать чужие мысли или чувства, находясь в физическом контакте с людьми.

Ее плечи поднялись и снова поникли.

– Стало быть, вы просто избегаете прикосновений, – уточнил Бен.

Она заговорила, по-прежнему не глядя на него:

– В душе любого человека есть вещи, не предназначенные для посторонних. Такие вещи, в которых человек редко признается даже самому себе. Фантазии, импульсивные порывы, приступы гнева или ненависти, первобытные инстинкты. Обычно они глубоко спрятаны, можно сказать, похоронены, и им там самое место. В самых темных уголках нашей души.

– Но вам видны эти уголки.

И опять Кэсси пожала плечами:

– Я слишком много видела в свое время. И стараюсь больше не смотреть.

– Если только какой-нибудь убийца не вторгнется в ваши мысли? – сочувственно спросил Бен.

– Я пыталась избежать этого, поверьте. Я не хотела знать, что он собирается делать. Что он уже сделал.

– Но раз у вас был хотя бы единственный шанс его остановить...

– Но мне же это не удалось, верно? – проговорила она с болью. – Я не сумела его остановить. Я пошла к шерифу. Я обратилась к вам. Я даже забралась к нему в душу... в самые потаенные места. Но это его не остановило. Их это никогда не останавливает.

– Детектив Логан был иного мнения.

Кэсси покачала головой. Ее голос звучал очень тихо, когда она заговорила:

– Рано или поздно их ловят. Может быть, я смогу в этом помочь, а может, и нет. Но люди все равно умирают. И я ни черта не могу сделать, чтобы это изменить.

– Поэтому вы сбежали сюда, верно? В этом одиноком доме неподалеку от маленького городка вы надеялись обрести покой.

– А разве я не имею права на покой? Как и все люди? – с обидой спросила она.

– Да, конечно. Но, Кэсси, вы не можете притвориться, что ничего не видите, как и я, к примеру, не смог бы сделать вид, что ничего не происходит, если бы кого-то у меня на глазах зарезали на перекрестке. Мне пришлось бы прийти на помощь и сделать все, что в моих силах. То же самое касается и вас. Кэсси тяжело вздохнула:

– Я в течение десяти лет делала все, что было в моих силах. Я устала. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Думаете, он оставит вас в покое?

Она ничего не ответила.

– Кэсси?

– Нет, – прошептала она.

Бену хотелось, чтобы она еще раз на него взглянула, но ее взгляд, казалось, был намертво прикован к кофейной чашке.

– Ну так помогите нам. Бекки Смит было всего двадцать лет, Кэсси. Она училась в колледже, обожала детей и хотела стать учительницей. У нее впереди была вся жизнь. Помогите нам поймать негодяя, который лишил ее жизни.

– Вы сами не понимаете, о чем просите.

– Ну почему же, кое-какое представление у меня есть. Я знаю, что вам придется многим пожертвовать, но нам нужна ваша помощь. Мы обязательно должны поймать этого парня прежде, чем он успеет скрыться. Или совершить новое убийство.

Наконец она подняла на него взгляд, и в глубине ее глаз Бен увидел нечто такое, что едва не отшатнулся. На него смотрел несчастный, беззащитный ребенок.

– Ладно, – сказала Кэсси. – Я пойду надену куртку.

– Итак? – спросил шериф, почти не скрывая своей враждебности. – Выкладывайте, что там у вас.

Они находились в кабинете Мэтта, сидели рядом на стульях для посетителей перед старинным письменным столом с аспидной крышкой, принадлежавшим еще его отцу. Шериф встретил их крайне неприветливо еще и потому, что его люди не смогли обнаружить никаких улик на месте преступления.

И еще он не верил в эту чушь собачью про телепатов и экстрасенсов. Просто не верил, и все.

– Я вряд ли смогу сообщить вам больше, чем уже сказала, – начала Кэсси. – Убийца – мужчина...

– Откуда вам это известно? – вмешался Бен. – Вы говорили, что самоидентификация является бессознательным процессом. А пол разве нет?

– Иногда. Но в данном случае... – Она избегала его взгляда и смотрела только на свои руки, крепко стиснутые на коленях. – Когда он следил за ней... обдумывал, что он с ней сделает... он... он испытал эрекцию.

На этот раз шериф слегка смутился и покраснел, даже заерзал на стуле, однако его голос прозвучал сурово:

– Но это не было убийством на сексуальной почве.

– Такие убийства всегда совершаются на сексуальной почве.

– Эта женщина не подверглась сексуальному насилию, – упрямо повторил Мэтт. – По результатам предварительного осмотра, ни на теле, ни вокруг не найдено семенной жидкости. Он даже трусиков с нее не снял.

– Это ничего не значит. – Кэсси говорила тихо, но твердо. – Он был в состоянии сексуального возбуждения, когда выслеживал ее, и испытал оргазм, когда ее убил.

– О господи, неужели вы находились в его мозгу все это время? – спросил пораженный Бен.

– Да. Когда он впервые пошел за ней и потом, когда он ее связал и приготовился... причинить ей боль. Но в тот раз я пробыла с ним всего несколько минут.

Ему много времени не потребовалось, а когда он ее убил, я... мне удалось вырваться.

Бен поежился. Каково это – наблюдать, а может быть, и испытывать параллельно с ним извращенный оргазм убийцы-маньяка? Наверняка с таким воспоминанием Кэсси была бы рада расстаться поскорее. Впервые он начал по-настоящему понимать, что скрывается за этим измученным, затравленным взглядом.

И в самом деле она нуждается в помощи и защите.

У шерифа было другое на уме.

– Так вы говорите, что он ее связал?

– Не веревками, – пояснила Кэсси. – Я думаю, брючным ремнем. Он стянул ей запястья, но лодыжки оставил свободными. Он... заставил ее сесть, раздвинув ноги.

– Зачем? – спросил Бен.

– Это была... часть обряда, как мне кажется. Ему хотелось видеть ее такой. Он издевался над ней. Совал нож ей между ног и грозил пронзить ее насквозь. Он хотел ее напугать, и преуспел. Она была в ужасе.

– Вы так уверенно это описываете, потому что вы это видели, – сказал Мэтт.

– Да.

– Его глазами?

– Да, шериф.

Шериф сверлил ее взглядом. Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза недоверчиво прищурились.

– Мне трудно это понять, мисс Нейл. Очень трудно. Вы утверждаете, что не знаете убийцу. Как же вы можете видеть то, что он видит? Знать, что он чувствует? Вы часто забираетесь в мысли к незнакомым людям? Проникаете в их планы? Как испорченный приемник, принимающий случайные радиосигналы?

Она устало покачала головой и терпеливо объяснила то, что ей, должно быть, приходилось объяснять уже не раз и не два.

– Должно быть, я дотронулась до чего-то, что трогал он. Скорее всего так.

– Что, например? До чего вы дотронулись?

– Например, до ручки двери, через которую он только что прошел. До товара на полке магазина. До сиденья в кинотеатре, где он сидел до меня. А может, я просто столкнулась с ним в бакалейной лавке. Возможно, мы встретились глазами на улице. Но...

– Встретились глазами? – перебил ее Бен. – Но ведь это чистая случайность!

Кэсси слегка повернула к нему голову, не отрывая взгляда от своих рук.

– Тут... все дело в контакте. Мне никогда не удавалось... прочесть чьи-нибудь мысли без контакта. Почти всегда это бывает осязательный контакт – либо с человеком, либо с предметом, до которого этот человек недавно дотрагивался. Это может быть что угодно. Например, предмет одежды.

– Да, но визуальный контакт? – не отставал Бен. – Встреча взглядов? Незнакомые люди на противоположных сторонах улицы... неужели это может быть так просто?

– Бен, ты меня извини... – начал Мэтт.

– Это важный вопрос, Мэтт. Если для контакта ей достаточно бросить взгляд...

– Я прекрасно понимаю, что это значит, Бен, – проворчал Мэтт. – Можно считать, что город наводнен подозреваемыми. Если, конечно, я поверю во всю эту белиберду. Пока что меня никто ни в чем не убедил.

– Кэсси знала, что кто-то будет убит, – напомнил Бен. – Она нас обоих предупредила за несколько дней. Она позвонила мне сегодня утром, чтобы рассказать, как это случилось... и где.

– Верно. И ты знаешь, что я об этом думаю. Может, она все знает, потому что она была там. Может, она все описала в деталях, потому что сама убила Бекки Смит.

Кэсси впервые подняла глаза и в упор взглянула на шерифа.

– Нет, я ее не убивала. Я ее даже не знала. – Тут ее брови недоуменно нахмурились. – Но, по сути дела, он тоже ее не знал.

Бен подался вперед:

– Что? Он ее не знал?

Продолжая хмуриться, Кэсси повернула голову и посмотрела на него.

– Нет. Он наблюдал за ней. Знал, кто она такая. Он думал, что знает... что она собой представляет.

– Как это – «знал, что она собой представляет»?

– Он считал... что она не та, за кого себя выдает. Он в ней разочаровался. Возможно, из-за того, что она что-то сказала или сделала. Он рассердился на нее. Он был в бешенстве. Но тем не менее... у меня не было ощущения, что он близко ее знает. И я не верю, что она его знала по-настоящему до того, как он схватил ее.

– Она не знала, кто он такой? Кэсси покачала головой:

– Не могу сказать наверняка, но мне кажется, она его не знала. Она могла узнать его в лицо: для нее это был кто-то, кого она не раз встречала в городе, может быть, даже регулярно, но у меня не возникло ощущения, что они были хорошо знакомы. Он мог что-то сделать, чтобы изменить свою внешность, но это вряд ли, раз он знал, что все равно ее убьет. О ней могу сказать только одно: она умоляла его отпустить ее, но ни разу не назвала его по имени. Если бы она узнала его, если знала, как его зовут, она скорее всего обратилась бы к нему по имени.

– А что, кино у вас в голове звуковое? – хмуро спросил шериф.

Бен негромко выругался, и Кэсси взглянула на него со слабой невеселой усмешкой.

– Иногда. Все равно как включить телевизор.

– Включите его прямо сейчас, – предложил он. – Посмотрим, что этот ублюдок делает в данную минуту.

– Хотела бы я, чтобы это было так просто.

Его стул угрожающе заскрипел, когда он откинулся на спинку.

– Так я и думал. Ваш телевизор так просто не включается.

С таким отношением Кэсси явно приходилось сталкиваться и раньше.

– Извините, шериф, как мне ни жаль, я не могу просто повернуть выключатель или произнести волшебные слова, чтобы забраться в голову этого ублюдка и подслушать для вас его мысли. – С тяжелым вздохом она добавила: – Если он опять убьет, возможно, я сумею вновь вступить в контакт. Убийцы, подобные этому, склонны все больше накручивать себя и возбуждаться по мере того, как растет обуревающая их жажда убийства. Такие сильные эмоции распространяются очень далеко. А сейчас... сейчас у него, наверное, период спада. Он очень спокоен, утомлен. Его мозг затих, совсем не посылает сигналов. А без физического контакта я не могу с ним связаться.

Бен бросил взгляд на Мэтта, но ничего не сказал. Наступило короткое молчание, затем шериф мрачно проговорил:

– quot;Период спадаquot;? Вот на таком жаргоне выражаются парни из школы поведенческих наук в Квантико. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нейл, что у нас тут появился серийный убийца? На основании одного убийства?

Кэсси долго колебалась.

– Я не могу утверждать наверняка. Я знаю только одно: в нем есть что-то... ненормальное. Его разум работает необычным образом. Жертва была ему едва знакомой, совершенно посторонней женщиной. Людей почти всегда толкают на убийство сильные эмоции: гнев, ненависть, ревность, жадность... страх. А когда убивают так, как он убил – хладнокровно, издеваясь над жертвой, полосуя ее ножом... это можно сделать, только находясь в пограничном психическом состоянии. Трудно испытывать столь сильные эмоции в отношении незнакомого человека, чья жизнь практически никак не соприкасалась с вашей. Но вот серийные убийцы... у них есть собственные безумные поводы для убийства. И почти всегда их жертвами становятся незнакомые им люди.

– А вы, похоже, здорово разбираетесь в этих вопросах, – сухо заметил шериф.

И опять легкая усмешка тронула ее губы.

– Я много общалась с полицейскими и выучила ровно столько, сколько нужно было, чтобы попытаться им помочь. Достаточно, чтобы надолго лишиться сна. Даже не помню, когда я в последний раз проспала всю ночь до утра. – Ее голос звучал сухо и деловито, в нем не было ни капли жалости к себе.

– Монстры, – пробормотал Бен. Она взглянула на него:

– Когда я была маленькой, мама говорила мне, что стоит зажечь свет, как я сразу увижу, что чудовища не прячутся в стенном шкафу или под кроватью. В этом она была права. Тогда, в детстве. Но теперь я выросла. И чудовища больше не прячутся под кроватью, они у меня в голове, а там нельзя включить свет, чтобы они исчезли.

На шерифа ее слова не произвели впечатления.

– А вам не приходилось общаться с промывателями мозгов, мисс Нейл?

– С психоаналитиками? Приходилось, и не раз. Поверьте, шериф, я могу представить множество рекомендаций. Письменные свидетельства от полицейских с Западного побережья, заверенные присягой. Все они были такими же практичными и благоразумными, как и вы. Они бы вам рассказали, что поначалу их тоже одолевали сомнения. Что они тоже советовали мне обратиться к психоаналитику насчет этих... голосов и образов у меня в голове. И они бы вам сказали, что время и опыт убедили их, что иногда – не всегда, но время от времени – я могла им помочь поймать убийцу.

Кэсси перевела дух, не сводя с него своих светлых глаз.

– Что бы вы ни думали обо мне и о моих способностях, шериф Данбар, в одном у вас не должно быть ни тени сомнения: мне все это ненавистно. Я об этом даре не просила, я бы этого не пожелала даже злейшему врагу. Не так уж это приятно – просыпаться посреди ночи от воплей умирающей женщины, ощущая запах ее крови... такой реальный, будто моя постель залита ею. Не такое уж это большое удовольствие – просиживать часами в кабинетах подозрительных и враждебно настроенных мужчин вроде вас, рассказывая о подробностям чудовищных преступлений, о мучениях жертв... И вы не можете даже вообразить, каких усилий мне стоит проникать в мысли этих ублюдков, кого даже людьми назвать нельзя. Поэтому избавьте меня хотя бы от ваших подозрений, шериф. Я не убивала эту несчастную женщину, а раз так, значит, вам не найти ни единой улики против меня. Теперь я представлю вам рекомендации, о которых уже упоминала. Вы можете их проверить или пренебречь ими, можете доверять им или выкинуть их из головы. Если вам нужна моя помощь, я сделаю все, что в моих силах. Если нет – я вернусь к себе. И в следующий раз, когда меня разбудят среди ночи вопли умирающей жертвы, я прикрою ухо подушкой и постараюсь не обращать на них внимания.

Бен взглянул на Мэтта, но ничего не сказал. Кэсси явно не нуждалась в защитниках со стороны, во всяком случае, когда речь заходила о ее даре; если ей и скептически настроенному шерифу все-таки суждено достигнуть взаимопонимания, это произойдет без его участия.

Но достичь его будет нелегко.

Если ее речь и произвела впечатление на Мэтта, то на его неподвижном лице это никак не отразилось.

– Я не верю в экстрасенсов, мисс Нейл. И я не доверяю вам.

– Это ваше право, шериф. – Она выдержала его взгляд, ее голос стал холодным, под хрупкой внешностью вдруг проступила сталь. – Судья Райан попросил меня помочь вам, и я дала согласие. Но я не стану ради вас прыгать через кольцо, тем более что вам моя помощь не нужна. Если вы думаете, что я убийца, заприте меня в камере. Когда появится следующий труп, у меня будет железное алиби. Надеюсь, вы не верите, что я умею проникать сквозь стены и решетки?

Он пропустил ее сарказм мимо ушей.

– Полагаю, у вас нет алиби на прошлую ночь?

– Точно такое же, как и у вас, шериф. Я была дома в постели. Правда, я находилась там одна.

Мэтт напрягся:

– На что это вы намекаете?

– На то, что вы в своей были не один.

Бен был удивлен, но ему хватило ума промолчать.

– Вы отлично умеете играть в «угадайку», мисс Нейл.

– Я не играю в «угадайку». Мне даже нет нужды особо напрягаться, чтобы прочесть ваши мысли, шериф. Вы – открытая книга. У этой дамы рыжие волосы. Кажется, ее зовут... Эбби. Эбби Монтгомери.

– Бога ради, Мэтт, – воскликнул Бен, – если Гэри узнает, он тебя пристрелит. Она все еще его жена.

– Они расстались, – огрызнулся Мэтт.

– Гэри придерживается иного мнения.

Мэтт не стал спорить. Глядя на Кэсси, он сказал:

– Наверное, вы видели нас вместе.

– Вы оба вели себя очень осмотрительно, – возразила она. – Встречались тайком, подальше от чужих глаз. Судья Райан прав, ее муж не смирился с расставанием. У него тяжелый нрав. Вот почему их брак распался. – Внезапно Кэсси нахмурилась. – Будьте осторожны, шериф. Будьте очень осторожны. В противном случае...

– Что в противном случае? – насторожился Мэтт.

– В противном случае вам не удастся осуществить свой план свозить ее в Париж будущим летом.