"ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ" - читать интересную книгу автора (ИЛЛЕТ НИЭННАХ)ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕНПослушай, разве тебе никогда не хотелось создать что-то свое, совсем новое? Глаза Йаванны удивленно расширились: – Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного Единым? И разве не высшее счастье – вершить Его волю, воплощать Его замыслы? – Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо, которое сможет жить и в воде, и на суше? – Зачем? Ведь это значит – нарушить Замысел Творения. – Но ведь и мы созданы Илуватаром; а значит, не можем сотворить ничего, противного его воле. Йаванна заговорила наставительно, словно объясняла что-то непонятливому Майя-ученику: – Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью. В воздухе живут птицы, в воде – рыбы, покрытые чешуей. Таков был Замысел. Разве может быть иначе? – Конечно! Идем, я покажу тебе! «Разве это не красиво?» – спрашивал Мелькор. Йаванна неуверенно кивала, но все больше омрачалось ее чело, и, наконец, нахмурившись, она сказала: – Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять волю Единого; такое же противоречит Его воле. Мы – орудие в руках Его, никто из нас не может постичь всю глубину Его замыслов. – Видишь, ты и сама говоришь… Быть может, эта часть Видения неведома тебе. – Нет. Все келвар и олвар должны стать моими творениями. Никому из нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана власть над огнем и льдом. Ты не должен творить живое. Делая это, ты нарушаешь волю Единого. Одумайся, – мягко сказала Йаванна. – Пойми, то, что ты делаешь – грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого. – …Посмотри. Ауле пожал плечами: – Камни как камни, ничего особенного… – Прислушайся, – Мелькор улыбнулся. После недолгого молчания Ауле удивленно спросил: – Что это? Песня… или музыка… не пойму. Откуда? – Это Песнь Камня. Тебе нравится? Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого: – Такого не было в Замысле Эру. – Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве это не красиво? Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как маска, но временами по нему пробегала судорога, а голос звучал хрипло, когда он сказал: – Никто не смеет менять Замысел Творения! – Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку… – Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто не может изменить ее! – Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел, чтобы этот мир стал прекрасным – разве не дано украсить его по мыслям нашим? И что в этом дурного, если мы… – Замолчи! – с отчаяньем выкрикнул Ауле. – Неужели ты еще не понял: все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!.. Он осекся. – Что? – потрясенно спросил Мелькор. – Что ты сказал? Ауле в ужасе посмотрел на него. – Ничего… – голос его дрожал. Он судорожно вздохнул и добавил отчетливо и резко: – Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось. – Повтори. – Мне нечего повторять! – Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю. Мелькор хотел взять Ауле за руку, но тот отшатнулся, заслоняясь словно от удара: – Что ты понимаешь? – Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я знаю, что это. Переступи через страх. Я помогу тебе. Поверь, все вместе мы сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет – должен понять. Не бойся. Поверь себе. – Мелькор говорил мягко и успокаивающе, но в глазах Ауле были только ужас и отчаянье. – Уходи, – выдохнул он, наконец. – Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе. Лицо Ауле мучительно исказилось: – Уходи, – хрипло выдохнул он. – Я прошу тебя. Я еще приду к тебе, приду, только уходи сейчас. Мелькор покачал головой: – Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся… Он отвернулся и повторил глухо: – Когда мы снова встретимся… – Уходи! – крикнул Ауле. Теперь он сидел на земле, стиснув голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор увидел его пустые глаза. Голос Кузнеца был ровным и безжизненным: – То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать. Он поднял руку. – Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда не услышать голос Арты… Выслушай меня, я умоляю! «Силой ничего не сделать, нельзя… Насилие рождает зло. Он должен понять!..» – Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне, никто не может запретить творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что – так велел Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и ты воистину станешь слепым орудием в руке его… И ты перестанешь быть Творцом! – яростно выдохнул Мелькор. – Замолчи… я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи! …Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте долины было только озеро пламени – как воспаленная рана. И показалось Ауле – то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он. А потом наступила оглушительная тишина. И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора, потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости. …И все же где-то есть она – долина Поющего Камня. Люди Востока рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие ее и слышавшие Песнь Камня. Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти живет в имени эльфийского королевства Гондолин – Земля Поющих Камней… …И все-таки еще один раз Мелькор пришел к Валар. К Валиэ Йаванне. Она встретила его настороженно. – Выслушай меня, – попросил Мелькор. – Вы хотите создать мир, не знающий смерти? – Да. Волей Единого будет этот мир цветущим садом, и прекрасные животные будут бродить под сенью деревьев… – мечтательно улыбнулась Кементари. – Допустим. Не знающие смерти, звери будут плодиться и размножаться, и очень скоро, поверь мне, им перестанет хватать пищи. И что тогда? Йаванна вздохнула: – На это есть Великий Охотник Ороме… – Верно. Охота – отрада и забава для него, он не знает усталости… И все же – вряд ли ему удастся управиться со всем зверьем. А потом – вон, видишь двух оленей? Как ты думаешь, которого из них убьет Ороме? – Не знаю. – Я тебе отвечу. Того, кто сильнее и быстрее: какая же радость в том, чтобы затравить слабого и больного зверя? Слабый – оставит потомство; выживут – слабейшие из слабых, а это вырождение. – Да… – растерянно протянула Йаванна. – А если попробовать по-другому? – Это – как? Существо, вышедшее из-за деревьев по неприметному знаку Мелькора, двигалось мягко и бесшумно, плыло над землей; только мышцы перекатывались под мягкой серебристо-серой в темных мраморных разводах шкурой. Зеленые глаза, казалось, мерцали собственным светом: снежный барс. – Красив? – Да… какое чудо… – восхищенно вздохнула Валиэ. Мелькор усмехнулся: – Только ведь он не травкой питается. Ему нужно мясо, чтобы выжить. Смотри, какие клыки! – Какой ужас, – Йаванна отшатнулась. – Не более, чем забавы Ороме. Только этот убивать будет не ради забавы. Столько, сколько нужно, чтобы выжить самому. И в первую очередь – слабых и больных. Выживет тот, чьи ноги крепче, а дыхание чище, чье сердце бьется ровнее – чтобы уйти от погони. Выживет тот, чье зрение острее, а слух тоньше – он вовремя заметит врага. Выживет тот, чьи рога острее, а копыта тверже – он сумеет защитить себя. И хищник, что не сумеет подкрасться к добыче или догнать ее, не сможет существовать. Равновесие. – Но… это жестоко! – Снова говорю тебе: не более, чем забавы Ороме. – И ты хочешь, чтобы такие жили везде? – Нет. Такие – в горах; в лесах и на равнинах – совсем иные. – Ты… ты жесток! Да, да, жесток! Ты хочешь привести в мир смерть! – Смерть и жизнь – две стороны бытия. Смерть сама придет в мир. Впрочем, уже пришла. Ни вины, ни заслуги моей в этом нет. Неужели ты не видишь? Йаванна резко поднялась: – Замолчи. Уходи отсюда. Я не хочу тебя слушать. Мелькор тоже встал: – Я прошу тебя, подумай. Выслушай… – Я жалею, что позволила тебе говорить. Уходи прочь! Верно говорят о тебе: ты – враг, безжалостное слепое зло! – Ты увидишь сама, что я говорил правду, – глухо ответил Мелькор. – Я не желаю ничего видеть! Уходи! Уходи, слышишь?! |
|
|