"100 великих любовников" - читать интересную книгу автора (Муромов Игорь Анатольевич)

ФЕДОР ИВАНОВИЧ ТЮТЧЕВ (1803—1873)

Русский поэт, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1857). Духовно-напряженная философская поэзия Тютчева передает трагическое ощущение космических противоречий бытия. Вершина любовной лирики – посвященный возлюбленной «Денисьевский цикл».

Семья Тютчевых была типичной дворянской семьей своего времени, в которой модный французский язык уживался со строгим соблюдением отечественных традиций. Кроме Феди, в семье надворного советника Ивана Николаевича Тютчева и его жены Екатерины Львовны Толстой было еще двое детей – старший сын Николай, впоследствии полковник Главного штаба, и дочь Дарья, в замужестве Сушкова.

Раннее детство Федора прошло в Овстуге. Мальчик жил в мире фантазий. Домашним учителем русской словесности и воспитателем Тютчева с 1813 по 1819 год был поэт, переводчик и журналист С. Раич (Семен Егорович Амфитеатров), тогда студент Московского университета, по словам И.С. Аксакова, «человек в высшей степени оригинальный, бескорыстный, чистый, вечно пребывающий в мире идиллических мечтаний, сам олицетворенная буколика, соединявший солидность ученого с каким-то девственным поэтическим пылом и младенческим незлобием». Он сумел передать воспитаннику свое горячее увлечение русской и классической (римской) литературой, несомненно, оказал на него благотворное нравственное влияние.

В 1821 году Ф.И. Тютчев окончил Московский университет, отделение словесных наук. 18 марта 1822 года его зачислили на службу в Государственную коллегию иностранных дел. 11 июня он отправился в Мюнхен, на должность сверхштатного чиновника русской дипломатической миссии в Баварии.

«О наружности своей, – писал один из близких его знакомых, – он вообще очень мало заботился: волосы его были большею частью всклокочены и, так сказать, брошены по ветру, но лицо было всегда гладко выбрито; в одежде своей он был очень небрежен и даже почти неряшлив; походка была действительно очень ленивая; роста был небольшого; но этот широкий и высокий лоб, эти живые карие глаза, этот тонкий выточенный нос и тонкие губы, часто складывающиеся в пренебрежительную усмешку, придавали его лицу большую выразительность и даже привлекательность. Но чарующую силу сообщал ему его обширный, сильно изощренный и необыкновенно гибкий ум: более приятного, более разнообразного и занимательного, более блестящего и остроумного собеседника трудно себе и представить. В его обществе вы чувствовали сейчас же, что имеете дело не с обыкновенным смертным, а с человеком, отмеченным особым дарованием Божиим, с гением…»

В Мюнхене он познакомился и подружился с Генрихом Гейне, часто беседовал с философом Ф.В. Шеллингом и другими учеными из Мюнхенского университета. В дневнике П.В. Киреевского сохранился отзыв Шеллинга о Тютчеве: «Это превосходнейший человек, очень образованный человек, с которым всегда охотно беседуешь». Здесь же, в начале своей дипломатической карьеры, он влюбился в юную графиню Амалию Лерхенфельд. Девушка отвечает ему взаимностью. Федор обменялся часовыми цепочками с красавицей, причем в обмен на золотую получил всего лишь шелковую. Но, видимо, по настоянию родителей, в 1825 году «прекрасная Амалия» вышла замуж за сослуживца Тютчева, барона Крюденера.

Впоследствии у Тютчева сохранялись добрые отношения с четой Крюденеров. В 1870 году на водах в Карлсбаде поэт встретил свою прежнюю возлюбленную, давно похоронившую первого мужа и ставшую графиней Адлерберг. Благодаря этой встречи и появилось знаменитое стихотворение «К.Б.» (эти буквы – сокращение переставленных слов «Баронессе Крюденер»).

Стихотворение было положено в конце XIX века на музыку С. Донауровым, А. Спирро, Б. Шереметевым, Л. Малашкиным. Однако наибольшую известность романс получил в переложении замечательного певца И.С. Козловского.

В двадцать два года Тютчев сочетался браком с молодой вдовой русского дипломата Элеоноре Петерсон, урожденной графиней Ботмер. Тютчев был на четыре года моложе жены, к тому же у нее от первого брака было четверо детей. О красоте и женственности Элеоноры Тютчевой свидетельствуют ее портреты. «…Я хочу, чтобы вы, любящие меня, знали, что никогда ни один человек не любил другого так, как она меня. Я могу сказать, уверившись в этом на опыте, что за одиннадцать лет не было ни одного дня в ее жизни, когда ради моего благополучия она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновения, умереть за меня…», – писал Федор родителям о своей первой жене. Не раз приходилось ей выступать в нелегкой роли «покровительницы или пестуна» своего мужа – и всегда с неизменным успехом. Элеонора подарила ему трех дочерей.

В начале 1833 года Тютчев увлекся Эрнестиной Дернберг, урожденной баронессой Пфеффель. Своего мужа барона Фрица Дернберга Эрнестина не любила. В Мюнхене перед этой четой распахивались двери придворных и аристократических салонов. Молодая женщина была среди первых красавиц Мюнхена. Во время первой встречи поэта с Эрнестиной ее муж внезапно почувствовал себя плохо и, предложив ей остаться на балу, уехал домой. Прощаясь с Тютчевым, он сказал: «Поручаю вам свою жену». Через несколько дней барон умер от брюшного тифа. Многое осталось туманным в истории отношений Тютчева с Эрнестиной. Она уничтожила переписку поэта с нею, а также свои письма к брату – ближайшему другу, от которого у нее никогда не было никаких тайн. Но и то, что уцелело в виде загадочных дат под сухими цветами альбома-гербария, постоянного спутника возлюбленной Тютчева, в виде случайно не вычеркнутых ее старательной рукой намеков в позднейших письмах к ней Тютчева, свидетельствует о том, что это не было чуждое «взрывам страстей», «слезам страстей» увлечение, подобное любви-дружбе к прекрасной Амалии. Нет, это была та самая роковая страсть, которая, по словам Тютчева, «потрясает существование и в конце концов губит его».

Вероятно, весной 1836 года роман Тютчева получил некоторую огласку. Элеонора Тютчева пыталась свести счеты с жизнью, нанеся себе несколько ран в грудь кинжалом от маскарадного костюма. Поэт писал И.С. Гагарину: «…я жду от вас, любезный Гагарин, что, если кто-нибудь в вашем присутствии вздумает представлять дело в более романическом, может быть, но совершенно ложном освещении, вы во всеуслышание опровергнете нелепые толки». Он настаивал на том, что причина этого происшествия «чисто физическая».

Во избежание скандала влюбчивого чиновника перевели в Турин (Сардинское королевство), где в октябре 1837 года он получил место старшего секретаря русской миссии и даже замещал временно отсутствующего посланника. Но прежде, в 1836 году, в III и IV томах пушкинского «Современника» были опубликованы 24 стихотворения Тютчева под заглавием «Стихотворения, присланные из Германии» и подписанные «Ф.Т.»

В конце 1837 года поэт встретился с Дернберг в Генуе. Тютчев понимает, что пришло время расстаться с любимой женщиной.

Но 1838 году умерла Элеонора. Незадолго до этого она испытала страшное потрясение во время пожара на пароходе «Николай I», на котором она с дочерьми возвращалась из России. Тютчев так тяжело переживал утрату жены, что поседел за одну ночь…

Время залечило его душевную рану. Тютчев увлекся Эрнестиной. Поэт самовольно выехал в Швейцарию, чтобы соединиться с возлюбленной. В июле 1839 года в Берне Тютчев обвенчался с Дернберг. Официальное извещение о браке Тютчева было послано в Петербург только в конце декабря и подписано русским посланником в Мюнхене Д.П. Севериным. Длительное «неприбытие из отпуска» послужило причиной того, что Тютчева исключили из списка чиновников министерства иностранных дел и лишили звания камергера.

После своего увольнения от должности старшего секретаря русской миссии в Турине Тютчев еще в течение нескольких лет продолжал оставаться в Мюнхене.

В конце сентября 1844 года, прожив за границей около 22 лет, Тютчев с женой и двумя детьми от второго брака переехал из Мюнхена в Петербург, а через полгода его снова зачислили в ведомство министерства иностранных дел; тогда же было возвращено поэту и звание камергера. Он служил чиновником по особым поручениям при государственном канцлере, старшим цензором в министерстве иностранных дел (1848—1858), затем председателем комитета цензуры иностранной, немало сделал для ослабления цензурного гнета.

«Тютчев – лев сезона», – отозвался о нем П.А. Вяземский, очевидец его первых успехов в петербургском светском кругу. Таким бессменным «львом сезона», увлекательным собеседником, тонким острословом и любимцем салонов Тютчев остался вплоть до конца своих дней.

Когда началось увлечение Тютчева Денисьевой, неизвестно. Имя ее впервые появилось в семейной переписке Тютчевых за 1846 и 1847 годы. Елена Александровна принадлежала к старому, но обедневшему дворянскому роду. Она рано лишилась матери. Отец ее, майор А.Д. Денисьев, женился вторично и служил в Пензенской губернии. Елена Александровна осталась на попечении своей тетки, инспектрисы Смольного института, в котором воспитывались по переезде в Петербург дочери Тютчева от первого брака, Дарья и Екатерина. Там же училась и Денисьева. Она была на 23 года моложе поэта.

Вместе со своей теткой Елена Александровна бывала в доме поэта. Встречался с нею Тютчев и в Смольном институте при посещении своих дочерей. По свидетельству родственника Денисьевой Георгиевского, увлечение поэта нарастало постепенно, пока не вызвало наконец со стороны Денисьевой «такую глубокую, такую самоотверженную, такую страстную и энергическую любовь, что она охватила и все его существо, и он остался навсегда ее пленником…»

В августе 1850 года Тютчев вместе с Денисьевой и старшей дочерью Анной совершил поездку в Валаамский монастырь. Дочь поэта, по-видимому, еще не подозревала о близких отношениях, которые установились между ее отцом и Денисьевой.

В глазах той части петербургского общества, к которой принадлежали Тютчев и Денисьева, любовь их приобрела интерес светского скандала. При этом жестокие обвинения пали почти исключительно на Денисьеву. Перед ней навсегда закрылись двери тех домов, где прежде она была желанной гостьей. Отец от нее отрекся, ее тетка А.Д. Денисьева вынуждена была оставить свое место в Смольном институте и вместе с племянницей переселиться на частную квартиру.

Любовь Тютчева и Денисьевой продолжалась в течение четырнадцати лет, до самой ее смерти. У них было трое детей. Все они по настоянию матери записывались в метрические книги под фамилией Тютчевых. Поэта она любила страстной, беззаветной и требовательной любовью, внесшей в его жизнь немало счастливых, но и немало тяжелых минут.

Федор Иванович писал: «…Не беспокойтесь обо мне, ибо меня охраняет преданность существа, лучшего из когда-либо созданных Богом. Это только дань справедливости. Я не буду говорить вам про ее любовь ко мне; даже вы, может статься, нашли бы ее чрезмерной…»

Если Денисьева была отвержена обществом, то Тютчев по-прежнему оставался завсегдатаем петербургских аристократических салонов, постоянно бывал на раутах у великих княгинь Марии Николаевны и Елены Павловны. Тютчев не порывал со своей семьей. Он любил их обеих: свою законную жену Эрнестину Дернберг и внебрачную Елену Денисьеву и безмерно страдал оттого, что не в состоянии ответить им той же полнотой и безраздельностью чувства, с каким они относились к нему.

«Поклонение женской красоте и прелестям женской натуры, – подтверждали мемуаристы, – было всегдашнею слабостью Федора Ивановича с самой ранней его молодости, – поклонение, которое соединялось с очень серьезным и даже очень скоро проходящим увлечением тою или другою особой».

Первая книга стихов Тютчева появилась только в 1854 году. В феврале И.С. Тургенев с гордостью сообщил С.Т. Аксакову: «…Уговорил Тютчева (Ф.И.) издать в свет собранные свои стихотворения…» Начиная с середины 1860-х годов личная жизнь Тютчева омрачилась рядом тяжелых утрат.

В стихотворении «Накануне годовщины 4 августа 1864 года» Тютчев пишет: «Завтра день молитвы и печали, // Завтра память рокового дня…» В этот день умерла от чахотки Елена Александровна Денисьева, «последняя любовь» Тютчева. История этой любви запечатлена в цикле стихотворений, составляющем вершину интимной лирики Тютчева («О, как убийственно мы любим…», «О, не тревожь меня укорой справедливой…», «Предопределение», «Я очи знал, – о, эти очи…», «Последняя любовь» и др.).

Смерть любимой была ударом, от которого поэт долго не мог оправиться. «…Только при ней и для нее я был личностью, только в ее любви, в ее беспредельной ко мне любви я сознавал себя…» Горе, раскаянье, поздние сожаления, чувство обреченности, надежда на примирение с жизнью, – все вылилось в предельно откровенных стихах, составивших знаменитый «Денисьевский цикл».

Отношение Эрнестины Тютчевой к поэту в это время лучше всего характеризуется ее же собственными словами: «…его скорбь для меня священна, какова бы ни была ее причина». Тютчев, увлеченный Денисьевой, не мыслил своего существования без Эрнестины, этой святой женщины. Он писал жене: «Сколько достоинства и серьезности в твоей любви – и каким мелким, и каким жалким я чувствую себя сравнительно с тобою!.. Чем дальше, тем больше я падаю в собственном мнении, и когда все увидят меня таким, каким я вижу себя, дело мое будет кончено».

Поэт пережил свою «последнюю любовь» Денисьеву на девять лет. Узнав о смерти Тютчева, Тургенев писал Фету из Буживаля: «Милый, умный, как день умный Федор Иванович, прости – прощай!»