ЧАСТЬ 1 "Девушка из прошлого"

1

…Двигатель с натугой взревел, потом внезапно застучал, закашлялся как ста-рый туберкулезник, затем по корпусу пробежала легкая дрожь, с лязгом от-ворились входные двери, и наступила тишина.

Находившиеся в салоне автобуса люди забеспокоились, раздался плач грудного ребенка, заскулил щенок эрдельтерьера, которого везла сидящая на заднем сиденье симпатичная девушка-студентка. Хлопнула дверца кабины, заскрипела крышка моторного отсека — это водитель, чертыхаясь, полез искать неисправность в двигателе.

— Ну вот! Кажись приехали! — раздался над самым ухом Андрея брюзжащий старческий голос. — Ну, хоть бы раз добраться нормально! В прошлый четверг еха-ла, так на ж тебе — поломался окаяннай! Час целый, поди, стояли! И на позапрошлой неделе тож…

Полуянов сбросил последние остатки дремы, нехотя открыл глаза и сладко потянулся.

За окном стояла сплошная стена деревьев. Узкая шоссейная дорога проходила через лес, подступивший почти к самой ее обочине так, что ветки молоденькой березки плавно колыхались у самой оконной форточки.

Сидящая рядом мрачная бабуля с лукошком на коленях оттолкнула от себя за-валившуюся на бок спортивную сумку "adidas" и окинула Андрея недовольным взглядом.

— Извините! — Андрей подтянул сумку к себе и оглядел салон.

Большинство пассажиров уже выбрались на свежий воздух и за окном разда-вался веселый детский смех, голоса женщин, одергивавших расшалившихся малы-шей, а из-за задней части автобуса, где, по-видимому, собрались представители "сильного пола", периодически появлялись клубы табачного дыма.

— Разрешите вас побеспокоить! — Андрей встал со своего места и, подхватив немудреные пожитки, аккуратно протиснулся между острыми коленками соседки и спинкой сиденья. Бабка что-то тихо пробурчала вслед в отношении современной молодежи, но он не стал ее слушать и быстро покинул салон.

Старенький, видавший виды ЛАЗ стоял на обочине, метрах в тридцати от пе-ресечения с грунтовой дорогой, уходящей направо в глубь леса. В хвостовой части раздавались резкие удары металла о металл и мужские голоса.

— Михалыч, держи!.. Ключ дай!.. Да не тот… На тринадцать давай!.. Эх, неза-дача!.. Ну, надо ж так угораздило!..

Андрей обогнул автобус и пошел к группе мужчин, толпившихся около ковы-ряющегося в движке водителя. Навстречу ему попался парень лет двадцати, в синей бейсболке козырьком назад, с дымящейся сигаретой в зубах.

— Чего там, земляк? — осторожно спросил его Андрей. — Серьезное что?

Парень нервно выплюнул окурок и раздосадовано махнул рукой.

— Да кранты! Движку, кажется, амбец настал! — С этими словами он достал из нагрудного кармана пачку "LM" и торопливо прикурил новую сигарету. — Железя-ка хренова! Ей лет, наверное, сколько нам с тобой вместе взятым!..

— Водитель! Ну, мы сегодня поедем или нет!? — подала голос одна из женщин.

Из-за жалюзи появилась потная, всклокоченная голова водителя. Он похлопал по карманам брюк, ища сигареты. Кто-то услужливо сунул ему в руку открытую пачку. Водитель поблагодарил кивком, затем оторвал зубами фильтр, прикурил от предложенной зажигалки и, выпустив в небо клуб дыма, смачно сплюнул на доро-гу. Подошедшие пассажиры настороженно ждали, что он скажет.

— Короче так, — хрипло сказал водитель. — Ситуация в общем не критическая, но близкая к хреновой! — Он еще раз глубоко затянулся и, оглядев присутствующих, пояснил: — Поехать мы, конечно, поедем… Но часа этак через полтора-два. Я думаю — не раньше!..

Поднялся многоголосый гам. Кто-то начал возмущаться, кто-то оправдывать водителя, вновь с головой нырнувшего в моторный отсек. Сидевшая рядом с Анд-реем бабка, брызгая слюной, запричитала:

— Да что ж это такое, Господи! Да когда ж все это кончится! Довели, "демокра-ты" страну до разорения! При Брежневе или Хрущеве такого не было! Тихо жили, мирно! А теперь: цены растут, все валится, сыплется, средь бела дня бандиты дома взрывают! Зато мордовороты на шикарных машинах с девками непотребными рас-катывают, все в золоте! А простым людям, кто всю жизнь горбатил, теперь и до дому не добраться!.. А молодежь, молодежь!..

— Ты б, старая, еще бы Сталина сюда приплела! — ехидно заметил парень в бейсболке.

— А что тебе Сталин!? — огрызнулась старуха. — И при Сталине хорошо жилось. Ворье по тюрьмам сидело, а цены, между прочим, постоянно снижались!..

Андрей не стал слушать продолжения дискуссии. Ждать два часа его не уст-раивало, тем более что он прекрасно знал место, где они находились. Шоссе здесь делало довольно большой крюк, и по нему до райцентра было километров пятна-дцать. А если пойти через лес, вдоль болота, то километров семь-восемь можно бы-ло скинуть смело. Он поудобнее пристроил сумку на плече и, посмотрев на часы, быстрым шагом направился к перекрестку…

Без четверти шесть. Если ничего непредвиденного не произойдет, то к восьми уже можно быть у бабушки Кати. Ну, максимум, к половине девятого. Погода пре-красная, правда немного припаривает, не к дождю ли!? Но лучше прогуляться, чем париться в раскаленном на августовском солнце автобусе. А пройтись по свежему воздуху в семнадцать лет — одно удовольствие!

Андрей остановился. Он уже метров на пятьсот удалился от перекрестка. Давно скрылись из виду и автобус, и его пассажиры. Не слышно даже голосов… Ага! Вот та тропинка, которая должна вывести его к мосту.

Юноша перепрыгнул неглубокую канаву и, обогнув заросли орешника, пошел по ровной, хорошо утоптанной сотнями ног тропе.

Уже середина августа! Давно отзвенел "последний звонок", пронеслись экза-мены, отшумел выпускной вечер, успешно завершились вступительные экзамены в университете… Впереди — последние две недели отдыха, а там, не за горами, сен-тябрь — начало студенческой жизни… Это лето пронеслось очень и очень быстро, — практически незаметно. И вот только в самом его конце он, наконец, смог вырваться в этот маленький, расположенный в лесах райцентр, где живут родители его отца — дедушка Михаил Николаевич и бабушка Екатерина Матвеевна.

Андрей улыбнулся. Целую неделю он проведет в уютном домике, в тиши, вда-ли от шумного полумиллионного города с его загазованными улицами, многочис-ленными заводами и фабриками. Дед уже, наверное, приготовил снасти и, самое позднее, послезавтра рано поутру, они отправятся на рыбалку, на свое старое из-любленное место. Дня через три и отец подъедет. У него сегодня как раз должна заканчиваться санаторная путевка. Три командировки в Чечню за последний год — это не шутка!..

Тропинка вышла на широкую просеку, по которой проходила высоковольтная линия. Теперь направо, к старой, расщепленной молнией березе, а там еще кило-метра полтора — и мост.

Погода, между тем, начинала портиться. Стало довольно душно, а вдали, в конце просеки, уходящей на запад, бездонная голубизна неба резко переходила в черную грозовую тучу. Внезапный порыв ветра всколыхнул листву на деревьях. На горизонте мелькнула вспышка молнии, а спустя несколько секунд ветер донес не-громкий раскат грома.

Андрей посмотрел на часы. Он шел чуть больше часа и одолел уже примерно половину пути. Не хотелось бы, конечно, чтобы гроза застала в лесу… В очередной раз, поправив сползавшую с плеча сумку, Полуянов убыстрил шаг и, проскочив под высоковольткой, вновь углубился в лесную чащу.

Громовые раскаты становились все ближе, а порывы ветра все сильнее и силь-нее раскачивали кроны мачтовых сосен. Туча закрыла солнечный диск, и на землю спустился полумрак. Сразу стало как-то тревожно и неуютно.

Еще через несколько минут первые дождевые капли застучали по листве и веткам, а одна крупная капля метко щелкнула Андрея прямо по носу.

"А может я зря отправился пешком? — с раздражением подумал он. — Может автобус уже давно починили, и он давным-давно прибыл по месту назначения?.." Громовой раскат раздался совсем близко. Крупные капли дождя забарабанили по спине. Андрей почти бегом бросился вперед по тропинке и, выскочив на большую лесную поляну, с трех сторон окруженную стройными елями, резко остановился в полном недоумении. И было от чего…

Посреди поляны, словно шляпка гигантского гриба, возвышалось странное сооружение, представляющее собой, аспидно-черную полусферу около семи-восьми метров в поперечнике. Ее верхушка была увенчана крестообразным греб-нем, выступавшим из корпуса примерно сантиметров на тридцать и светящимся странным зеленоватым светом. Никаких опор под днищем сооружения не было. Полусфера просто висела сантиметрах в тридцати над поверхностью земли. Трава под ней была даже не примята…

Андрей потер рукой глаза. Нет! Не галлюцинация! Объект остался на месте… Абсолютно забыв про дождь, он медленно подошел к полусфере поближе и, взяв небольшой камешек, валявшийся под ногами, осторожно бросил его в черный борт. Ничего страшного не произошло. Раздался тихий стук, — не металлический, а, ско-рей всего, напоминавший удар по плотной и твердой резине, и камень, отскочив от поверхности, отлетел метра на три в сторону и скрылся в густой траве.

Прямо чертовщина какая-то! НЛО что ли! Андрей подошел к объекту практи-чески вплотную и с опаской дотронулся до его поверхности. Она была довольно холодной и действительно напоминала плотную резину. И нигде нет ни одного от-верстия, ни одной щелки. Поверхность представляла собой сплошной монолит. В этом он убедился, обойдя пару раз таинственную полусферу по ее окружности.

Дождь хлынул как из ведра. Огромная изогнутая молния с треском поразила высокий дуб, одиноко стоящий на противоположном краю поляны, метрах в сорока от Полуянова.

Андрей в сердцах ударил кулаком по черной поверхности. И вдруг случилось то, чего он меньше всего ожидал…

Черную поверхность внезапно разорвала полоса лившегося изнутри розового света, и кусок стены в полном смысле слова исчез, открыв проход около метра ши-риной.

Выбирать не приходилось. Андрей подхватил свою сумку и быстро заскочил внутрь. Проход за его спиной мгновенно затянулся и тут же не стало слышно ни громовых раскатов, ни завывания ветра, ни шелеста дождя. Наступила просто ти-шина…

Помещение, куда попал Андрей, было также полусферической формы, но диаметром всего метров пять. Прямо посередине располагались два глубоких и на вид удобных, вполне земного вида откидных кресла с подголовниками. Вдоль сте-ны находился пульт, мерцающий сотнями разноцветных огоньков. И что самое ин-тересное — по всей окружности, даже там, где несколько секунд назад находился входной люк, проходил экран (или своеобразный иллюминатор — черт его знает!), высотой метра два с половиной. Прекрасно была видна поляна, гнувшиеся под по-рывами ветра деревья, дуб с тлеющей вершиной. И все это в какой-то до умопомра-чения глубокой, давящей на нервы траурной тишине.

Андрей еще раз затравленно огляделся по сторонам. Ему почему-то стало не по себе. Захотелось выйти наружу, на свежий воздух. Пусть дождь, пусть гроза, только бы выйти отсюда!.. Он заметался по помещению и, споткнувшись, упал в кресло, которое, как ему показалось, само сомкнулось вокруг него.

Что же делать!? Взгляд юноши блуждал по разноцветным клавишам, шкалам непонятных приборов. Вот эта яркая красная мигающая кнопка до того, как он не-вольно оказался в кресле, точно была темной. Может, если ее нажать, отключатся захваты, удерживающие его в кресле?.. Палец метнулся к клавише и нажал на нее. Где-то внизу раздалось чуть слышное, постепенно нарастающее гудение, и аппарат слегка завибрировал.

Этого еще не хватало! Полуянов понял, что он сделал что-то не то. Гудение усилилось. Андрея охватил страх перед неведомым и он, совсем не отдавая себе отчет в содеянном, автоматически нажал несколько клавиш на пульте. По корпусу пробежала дрожь, и все, происходящее за окном, стало медленно растворяться, смазываться. Грудь сдавило, перед глазами завертелись разноцветные круги, а по ушам ударил страшный визг. Последнее, что видел Андрей, — это серебристый си-луэт, напоминавший человеческий, стоящий на опушке леса, и, как ему показалось, в отчаянии схватившийся руками за голову…

2

Сознание постепенно возвращалось. Андрей открыл глаза и осмотрелся. Он по-прежнему сидел в удобном кресле за пультом, на котором теперь перемигива-лось лишь около десятка огоньков. Круговой экран был затемнен, и помещение ос-вещалось розоватым светом, который испускали плафоны на потолке. В воздухе стоял легкий запах озона. И, что самое главное, — никакие захваты его больше не держали.

Андрей выбрался из кресла. Вроде ничего страшного не произошло. Но как открыть входной люк в этой штуковине?..

Он медленно пошел по кругу вдоль стены, ощупывая ее сантиметр за санти-метром. Никаких рычагов, ручек или кнопок заметно не было. Повезло ему доволь-но быстро…

Как и в прошлый раз, отверстие открылось совершенно внезапно, и в глаза ударил яркий солнечный свет. В проеме показалась покрытая цветами поляна, мо-лоденькие елки на ее опушке, большой куст лесной малины в нескольких метрах от аппарата.

Опасаясь, что проход снова закроется, Андрей подхватил с пола сумку, и бы-стро выпрыгнул в высокую, доходящую местами почти до пояса, траву. Отбежав примерно на десяток метров он, наконец, обернулся. Таинственный аппарат стоял, как и прежде — черный и неприступный. Входное отверстие снова исчезло.

Он огляделся, и сразу понял, что радоваться, в общем-то, рано. Поляна была не та! Вернее, — это была даже скорей не поляна, а окруженный с трех сторон ле-сом небольшой луг, площадью гектаров в пять. С четвертой стороны, за нескольки-ми рядами молоденьких берез и редким кустарником, виднелось поле, простираю-щееся километра на три, а еще дальше вновь синела полоса леса.

Странным было еще и то, что солнце, как показалось Андрею, стояло гораздо выше, чем ему полагалось быть в данный момент.

Часы показывали без пяти восемь вечера. С того момента, как он покинул ав-тобус прошло чуть больше двух часов, а с момента встречи с черной полусферой и того меньше — лишь сорок, ну может быть сорок пять минут. А если судить по по-ложению Солнца на небе, то сейчас было где-то в районе четырех часов дня. "Неу-жели я провалялся в этом чертовом аппарате без сознания почти сутки?" — мелькну-ла первая шальная мысль.

Ну, что касается времени, то все это было конечно под вопросом… Признать, тем не менее, следовало тот факт, что он, сам того не желая, смог привести аппарат, являющийся, несомненно, каким-то средством передвижения, в действие, и тот, в свою очередь, перенес его куда-то совсем в другое место. Но вот только куда?..

Пейзаж был явно знакомый, вполне российский. И это уже радовало. Да и не могла эта штуковина за какие-то сорок минут улететь очень далеко!

Эта мысль несколько успокоила Полуянова. "Ладно! Надо отсюда поскорей выбираться, — подумал он, и решительным шагом направился в сторону видневше-гося за кустами поля. — Главное — выйти к людям, добраться до какого-нибудь насе-ленного пункта, а там разберемся!.."

Дорогу он нашел сразу. Накатанный проселок проходил по самой опушке ле-са. Весь вопрос заключался лишь в том: в какую сторону пойти… Немного поду-мав, Андрей решил направиться вправо.

Пройдя примерно с километр, он увидел, что дорога впереди круто сворачива-ет в лес, и именно в этот момент где-то вдали раздался чуть слышный гул мотора.

"Подожду здесь, — подумал Андрей, присаживаясь на придорожный камень, и стал ждать приближения машины. — Во всяком случае, может хоть дорогу укажут, а то и подбросят хоть чуть-чуть…"

Гул мотора все усиливался, и минут через пять из-за поворота медленно вы-ехал грузовик. Но какой! Такие сейчас увидишь разве только лишь в кино! Тем не менее, старая полуторка, выкрашенная темно-зеленой краской, выглядела вполне свежо. В кузове виднелось несколько металлических бочек, судя по специфичному лязгающему звуку — пустых. За рулем сидел здоровенный усатый дядька лет пяти-десяти, похожий на таможенника Верещагина из кинофильма "Белое солнце пус-тыни". В его зубах дымилась большущая самокрутка.

"Голосовать" даже не пришлось. Грузовик сам остановился прямо напротив Андрея, и водитель, выглянув из кабины, спросил:

— Тебе куда, сынок? Если хочешь — садись, подвезу!

— Добрый день! — Андрей поднялся с камня. — А вы куда едете?

— Да до города! А тебе куда надо?

Полуянов открыл дверцу и, бросив сумку на сидение, забрался в кабину.

— Спасибо, что остановились, — сказал он, когда машина тронулась с места и неторопливо покатилась по пыльному проселку. — А далеко до города?

— Да, километров тридцать. — Водитель выбросил окурок за окно и, окинув взглядом Андрея, спросил: — А ты сам-то, откуда будешь? Приезжий?

— Приезжий…

Андрей вздохнул. Знать бы вот только — куда его занесло… Сам не зная поче-му, он даже не спросил водителя — как называется город, в который тот едет.

— Студент, наверное? Или работаешь где?

— Поступил в этом году. В университет, на юридический… Получается — сту-дент…

— А сам откуда?

— Из Брянска…

— Не ближний свет! А к нам по делам, или к родне?

— Пожалуй — по делам…

Андрей скосил глаза влево и оглядел водителя. Выцветшая на солнце старая гимнастерка, перетянутая солдатским ремнем, такого же цвета старомодные гали-фе, заправленные в стоптанные кирзовые сапоги. Мозолистые натруженные руки, с въевшимися в кожу следами смазочного масла, спокойно лежали на баранке.

Наверное — фермер. Машина явно — его личная. Таких теперь и в музее не сы-щешь, не то что в каком автохозяйстве, а эта надо же — еще и бегает! Скорее всего, сам восстановил из старого хлама…

— Тебя как звать-то, попутчик? — поинтересовался между тем водитель.

— Андрей… Андрей Полуянов. А вас?

— Николай Иванович. — Водитель снял с руля правую руку и протянул Андрею для рукопожатия. — Можно просто — дядя Коля!.. Ну, вот и познакомились. Я, по-нимаешь, целый день в рейсе, почитай почти полторы сотни верст отмахал. На весь район четыре приличных бензовоза, ну и приходится по колхозам горючку в бочках возить… И за всю дорогу не одного попутчика. Тоскливо даже! Тут вижу — ты на камушке сидишь. Дай, думаю, остановлюсь, подброшу человека. Да вдвоем-то и дорога ближе кажется… Тебе сколько лет, Андрюха?

— Семнадцать исполнилось в мае.

Водитель тяжело вздохнул.

— А моему старшему через месяц двадцать пять стукнуло бы.

— Почему "стукнуло бы"?

— Погиб он. Пять лет почитай, как по осени будет… На границе он служил. В Средней Азии… Командиром отделения был. В "секрете" в ту ночь с двумя бойца-ми находился. А тут из-за кордона банда Джумаил-хана на прорыв пошла. Почти три сотни сабель… Мишка одного бойца в отряд послал, за подмогой, а сам с дру-гим на себя первый удар и принял… "Дегтярь" у них был, два карабина, гранат не-много. Больше двух часов держались вдвоем против трех сотен. Басмачей десятка четыре положили, а последней гранатой себя подорвали… Теперь вот один сын остался… наследник. В школу, в третий класс еще только пойдет. А дочке — девят-надцать скоро будет…

Машина прогремела по деревянному мосту через небольшую речушку и вы-скочила на шоссе. Николай Иванович прибавил газу.

— Ну вот: отсюда ровно двадцать верст до города. Скоро, студент, и на месте будем. Минут за тридцать доскочим.

"Странно, — подумал Андрей. — Столько уже проехали, а ни одной машины не встретили. Да и мужик что-то странное рассказывает. Пограничные конфликты в наше время — в порядке вещей. Все СНГ почти воюет или воевало, но откуда у рос-сийских пограничников давно снятый с вооружения пулемет Дегтярева и караби-ны? Басмачи… Хотя отец, тот тоже иногда называл афганских моджахедов, да че-ченских бандитов басмачами… Однако случай этот что-то в средствах массовой информации вроде и не упоминался… Хотя пять лет прошло, может я и не помню…"

В это время мимо со свистом пронеслись одна за другой две автомашины. Од-на из них — точно такая же полуторка, как у дяди Коли, другая — легковая, тоже очень устаревшей модели, с откидывающимся верхом.

Андрей заерзал на сидении. Творилось явно что-то странное и абсолютно не-понятное. Их обогнала еще одна легковушка с какими-то непонятными номерами. Кажется — это была довоенная "эмка". А спустя несколько секунд мимо промельк-нули указатель "Могилев 10 км", и стоящий рядом с ним на обочине грузовик-трехтонник ЗИС-5, с обшитым фанерой кузовом и прямоугольными сварными крыльями колес.

— Эй, парень, тебе что, — плохо? — Дядя Коля, держа баранку левой рукой, толк-нул его в бок. — Может, остановимся?

Андрей мотнул головой.

— Нет… Все в порядке, Николай Иванович… Спасибо!.. Устал я просто. Вы на меня не обращайте внимания, пожалуйста!

Могилев! Так вот куда его занесло! Но это еще ничего… Получается километ-ров двести на запад. Откуда тут столько машин, выпускавшихся более полувека назад?

Полуторка, между тем, остановилась около железнодорожного переезда. Во-дитель достал из кармана мешочек с табаком, клочок старой газеты, и начал скру-чивать здоровенную "козью ногу". Прикурив от бензиновой зажигалки, он с насла-ждением затянулся и, выпустив струю дыма, спросил:

— А ты-то не куришь?.. Ну и правильно! Вредное это занятие… Я вот тоже хотел бросить, да видно не судьба!.. Как Михаила вспомню, так и тянет к кисету!..

Раздался гудок, тяжелое пыхтенье, и мимо, к глубокому удивлению Андрея, неторопливо, со скоростью не более сорока километров в час, прошел паровоз с красной звездой на лобовой части, тянущий за собой длинную вереницу грузовых вагонов. На одной из площадок мелькнула фигура часового с малиновыми петли-цами на воротнике гимнастерки, держащего в руках винтовку с примкнутым к ней четырехгранным штыком.

— Хлебушек да жратву всякую, поди, опять в Германию гонят! — Дядя Коля зло сплюнул на дорогу. — Никак не нажрутся, сволочи!.. Эшелон за эшелоном!..

Тут он покосился на Андрея и, подумав видно, что сболтнул чего-то лишнего, кашлянул и вновь глубоко затянулся.

Поезд прошел, открылся шлагбаум, грузовик тихонько перевалился через пу-ти, и вновь резво понесся по шоссе в сторону Могилева. Андрей сидел в состоянии близком к шоку. Неужели?.. Нет! В это не хотелось верить! Это просто сон!

Мимо промелькнул какой-то населенный пункт. Деревянные дома с располо-женными рядом огородиками, группка женщин с коромыслами у колодца, стадо коров, девочка со смешными косичками, пасущая на обочине гусей. Дальше опять потянулись поля и, наконец, автомобиль загрохотал по уличной брусчатке.

Андрей раньше никогда не был в Могилеве, но сразу понял одно: это был не современный город! Дома, в большинстве своем, из грубого кирпича, двух или трехэтажные, целые кварталы занимал частный сектор.

Николай Иванович притормозил около двухполовинного дома выкрашенного голубой, уже несколько облупившейся краской, с белой цифрой "45" на фасаде. Перед домом находился небольшой палисадник, в котором были разбиты несколько грядок, на которых весело зеленели перышки лука, кучерявились укроп и петрушка.

Входная дверь отворилась, и на порог вышли пожилая пухленькая женщина, вытирающая обсыпанные мукой руки о фартук, и мальчишка лет девяти-десяти с рубанком в руке. Видно они услышали шум подъезжающей машины.

— Вот и мои домашние меня встречают! — Николай Иванович подмигнул Анд-рею и, выскакивая из кабины, добавил: — Выбирайся, студент, приехали!

Андрей с трудом выбрался из кабины. Ноги совсем не слушались.

Николай Иванович обнял жену, потрепал сына по голове и, показывая на Анд-рея, сказал:

— Вот, Марья Петровна, знакомься! Андрей — студент университета. Я его в Бо-говичском лесу на дороге подобрал.

Марья Петровна ласково улыбнулась, а мальчик смело подошел к Андрею и, протягивая руку, представился:

— Митя Мечников!

Андрей не смог сдержать улыбки, глядя на серьезное лицо ребенка, и осто-рожно пожал детскую ручонку.

— Слушай! — Николай Иванович подошел к Андрею. — А ты, собственно, сейчас куда? У тебя тут, как я понимаю, никого видно нет… Если хочешь — можешь у меня заночевать. Место найдется. Ты не стесняйся! А если на сегодня есть какие дела в городе — ты занимайся! Я сейчас тоже до гаража, машину поставлю, да часиков в семь дома буду. Подходи! Адрес, если что, — улица Лесная, дом сорок пять. А хо-чешь, я тебя до центра подброшу? Тут недалеко, километра полтора…

— Спасибо, — пробормотал Андрей. — Я запомню.

— Вот и чудненько!

Мечников-старший вскочил в машину и, махнув на прощание рукой, укатил со двора.

— Может в дом пройдете? — предложила Марья Петровна. — Я самовар постав-лю…

Митя подергал Андрея за рукав.

— Дядь, пошли, я тебе самокат покажу. Сам сделал. Папка только колеса со-брать помог. Но я вообще-то танкистом, наверное, стану, а может летчиком, как Чкалов. Я, между прочим, уже машину папкину заводить могу. Вот так!..

3

На стене мерно тикали часы-ходики, показывающие десять минут седьмого. Андрей украдкой посмотрел на свои часы. Без пяти десять. Почти четыре часа раз-ницы! Но если его перенесло на территорию Белоруссии, и это расстояние пример-но двести километров, тогда разница во времени не может быть такой большой! Неужели это действительно следующие сутки? Или…

Андрей вновь отогнал эту мысль. Она казалась невероятной, фантастической, но, тем не менее, не покидала его с того момента, как он сел в машину дяди Коли.

Обстановка в доме была очень скромной. Старомодная мебель, окованный железными пластинами сундук в углу, на окнах простенькие занавески. Ни телеви-зора, ни холодильника, вообще никакой аппаратуры не было и в помине. Разве что только висел в углу допотопный радиодинамик, но оттуда доносился лишь какой-то хрипящий шум.

Хозяйка возилась на кухне, возле русской печки, гремя кастрюлями и горшка-ми. Видно готовила ужин, ждала с работы супруга. Рядом с Андреем сидел Митя, притащивший сюда все свои богатства и теперь с гордостью их демонстрировав-ший. Это были всевозможные самодельные игрушки, в большинстве своем очень умело исполненные. Здесь были и игрушечные сабли, и автомобильчики, и кораб-лики… На борту сделанного из дерева и выкрашенного зеленой краской бронепоез-да, алели огромные звезды, и было написано "Борец за свободу"… Сейчас Митя де-монстрировал свою последнюю работу — самокат. Самокат, действительно, был хо-рош…

— Его еще мы с батей немножко подработаем, — с самым серьезным видом го-ворил мальчик, — и все пацаны в округе от зависти умрут!.. А вот эту саблю я делал, когда мечтал, что, как вырасту — пойду служить к Семену Михайловичу Буденному. Но сейчас я решил твердо: буду как папка — с техникой дело иметь. Брат пограничником у меня был, а я в танкисты или летчики подамся…

— Так все-таки в летчики, или в танкисты? — рассеянно спросил Андрей.

Мальчишка расстроено махнул рукой.

— Вот в том-то и дело, что я еще сам не решил! И туда хочется, и туда!.. — Он доверчиво посмотрел на Андрея и робко спросил: — А может мне самому товарищу Сталину написать?.. Ну, спросить у него совета… Так, мол, и так, товарищ Сталин, хочу бороться с фашистами и другими врагами СССР до победы мировой револю-ции… Посоветуйте: кем мне лучше стать. Вдруг он мне ответит?

— Может и ответит… — Андрей встал и медленно пошел к выходу. — Извини, ма-лыш, я сейчас…

Он вышел на крыльцо. У калитки стояли Марья Петровна и маленькая, худая, совершенно седая женщина.

— …Да не беспокойся ты, Настя, ничего страшного! — говорила женщине хозяй-ка. — Приедет твой Сережка в отпуск! Может чуточку попозже! Сама знаешь, — какая у них служба! По радио слышала, что говорят? Обе стороны дали все гарантии по соблюдению договора о ненападении…

— Ой, Петровна! — отвечала та. — Болит мое сердце, ох как болит! Я и тогда, ко-гда Ванюшу ранило, еще за неделю была сама не своя. Материнское сердце — оно завсегда беду чувствует!.. — Она посмотрела на Андрея. — Пойду я, пожалуй! Ты прости меня, Петровна, заговорила я тебя…

— Да что ты, что ты! — замахала руками Марья Петровна. — Ты заходи, когда нужно будет!

Женщина повернулась и неторопливой походкой пошла на противоположную сторону улицы.

— Это соседка из дома напротив, — пояснила хозяйка Андрею. — О старшем сыне беспокоится. Должен был еще неделю назад в отпуск приехать, но не отпустили. Он у нее пограничник, старший лейтенант. В Бресте служит. А младший — Иван, на финской, при штурме "линии Маннергейма", обе ноги потерял… Она ко мне часто заходит, по-соседски… А вы куда собрались?

Андрей попытался улыбнуться.

— Пройдусь… Да и позвонить надо… домой.

— А-а! Так вы тогда на почту ступайте. Сейчас вот за углом направо поверните, а там все прямо, прямо! Квартала через четыре в сквер упретесь, а сразу за ним — площадь будет. Вот там, в желтом двухэтажном доме с колоннами, и почта. Тут недалеко, минут пятнадцать ходу. А потом возвращайтесь. Николай Иванович обе-щал к семи быть. А сумку можете в комнате оставить…

— Да ничего, спасибо! Я приду!..

Он надел сумку на плечо и двинулся в указанном Марьей Петровной направ-лении.

Невероятно! В это не хотелось верить, но это, несомненно, все произошло с ним на самом деле! Как будто ступил на экраны старых фильмов. Но это не кино! Это похоже на реальность… И кругом не декорации, а реальные вещи, люди… Лю-ди, которые возможно уже давным-давно умерли… Сталин, Буденный, басмачи… Допотопные ЗИСы, полуторки и "эмки". Эшелон, везущий продовольствие за гра-ницу, кажется в Германию, договор о ненападении…

Мысль, которую он длительное время старался от себя отогнать, хотелось ему это или нет, наконец, нашла свое подтверждение. Непонятный аппарат не просто перенес его за сотни километров в пространстве. Он перенес его еще и во времени. Назад, на шесть десятилетий…

"Интересно, какой сейчас год? — лихорадочно соображал Полуянов. — Финская война закончилась в начале 1940 года, а Отечественная еще, несомненно, не нача-лась. На дворе лето. Следовательно — сейчас либо сороковой, либо сорок первый… Бред!.. Самый настоящий бред!.."

Дойдя, наконец, до сквера, он обессилено плюхнулся на скамейку. Что же те-перь делать? Документов никаких, паспорт и тот дома оставил… Хотя какой, к чер-ту, паспорт! Для чего он нужен здесь — современный российский паспорт!? Махать им и кричать: "Вот я тут! Из 2000 года!"…

Теперь деньги… Деньги есть. Целых сто шестьдесят рублей с мелочью. Но опять-таки они абсолютно не соответствуют нынешней эпохе!

Андрей грустно улыбнулся. А ведь есть деньги! Именно те, что надо! Отец ко-гда-то, еще в школе, занимался нумизматикой. И советские купюры конца тридца-тых-начала сороковых годов у него имелись.

Он отчетливо представил зеленую довоенную трехрублевку с изображением красноармейца в металлическом шлеме… Да! Но все это там! В том, современном времени… И пользоваться придется лишь тем, что имеется при себе.

А имелись при себе: спортивная сумка, пара чистого белья, зубная щетка и тюбик пасты, электробритва "Харьков", полупустой пузырек одеколона "Демон", запасные носки, два носовых платка, электрический фонарик, перочинный нож с дюжиной лезвий, плеер "Sony" с комплектом запасных батарей, пять кассет с запи-сями, книжка по популярному американскому сериалу "Секретные материалы", блокнот с авторучкой, наручные часы, фотоаппарат — "мыльница" с цветной плен-кой, моток японской лески для деда, газовая зажигалка, которую некурящий Анд-рей носил с собой "на всякий пожарный случай".

Хорошо еще хоть, что одежда на нем неброская. Черные джинсы "Wrangler" вполне сойдут за обычные узкие брюки. Кроссовки тоже черного цвета — в глаза особо не бросаются. И клетчатая рубашка, называемая в народе "ковбойкой", ниче-го сверхсовременного собой не представляла… Вот, правда, пара футболок, лежа-щих в сумке, для ношения в эту эпоху были явно не годны. Слишком вызывающе смотрелись бы они на улицах довоенного Могилева.

Андрей мысленно поблагодарил маму, которая в последний момент, букваль-но силком, заставила его взять с собой тонкую короткую кожаную куртку отца. Он не хотел ее брать, ссылаясь на то, что сейчас еще тепло и вроде как не сезон… Куртка эта сейчас здорово пригодится! Во-первых, абсолютно неизвестно, где при-дется ночевать. Во-вторых, — если вспомнить фильмы тех лет и о тех годах, можно смело утверждать, что эта одежда была очень распространена. Мальчишки с гордо-стью носили кожанки, стараясь походить на своих кумиров: летчиков, моряков, по-лярников… А имеющаяся в наличии, в принципе, не имела каких-либо "наворотов" и вполне могла подойти для маскировки.

Ну, что касается вещей — на первое время — сойдет! Жаль вот только съестного не было ни крошки… Хотя стоп!.. Андрей расстегнул "молнию" на боковом кармане сумки и извлек на белый свет шоколадный батончик "Марс", купленный им на ав-товокзале. Страшно захотелось есть…

В этот момент на стоящую поодаль скамейку со смехом и улюлюканьем усе-лась компания подростков. Их было пятеро. Двоим, на вид, было лет по четырна-дцать-пятнадцать, двое других, скорей всего, были ровесниками Андрея, а самому маленькому и щуплому от силы сравнялось лет двенадцать.

Шумная кампания огляделась по сторонам; потом один из взрослых ребят — рыжий и длинный, в здоровенной клетчатой кепке набекрень, достал из кармана пачку папирос и коробок спичек. Ребята, — даже самый маленький, быстро взяли по одной, и по очереди прикурили от зажженной спички. Затянувшись по разу (малыш при этом закашлялся), они начали о чем-то шептаться, время от времени, искоса поглядывая на Андрея.

"Местные, — подумал тот. — Сейчас точно прицепятся. Не хотелось бы конеч-но!.. Проблем и так полный кузов, и что самое поганое — абсолютно непонятно — как отсюда выбираться… Разумеется, можно вернуться назад, к этой чертовой "машине времени", будь она неладна! Но дальше-то что? И как я ее только в действие при-вел?.. А!.. Что говорить!.. Запаниковал, начал ручонками своими лапать все подряд, вот и донажимался — идиот!.. Сиди вот теперь, и башкой своей непутевой думай!.."

Андрей попытался представить — что сделал бы, оказавшись в подобной си-туации, отец. А тот за свои тридцать девять лет повидал немало! Киевское военное училище, Афганистан, Карабах, Приднестровье… В звании майора был уволен из армии по сокращению штатов и, вернувшись в Брянск, где жили родители мамы, устроился на службу в УВД. Теперь он подполковник, заместитель начальника СОБР — элитного спецподразделения. И снова "горячие точки", бесконечные коман-дировки…

От мыслей его отвлек громкий и неприятный смех, режущий ухо. Кампания напротив буквально заходилась от хохота. Андрей посмотрел в их сторону. Пред-водитель в кепке ухмыльнулся, и что-то прошептал на ухо одному из ребят помо-ложе. Самый маленький захихикал и показал Андрею язык. Двое поднялись с места и направились в сторону лавочки, на которой сидел Полуянов.

Не успели они сделать и пяти шагов, как рыжий слегка свистнул, и все повер-нулись в его сторону.

— Ген! Ты чо!? — изумленно спросил один из направляющихся к Андрею ребят, худощавый, коротко стриженый парень лет шестнадцати с перебитым носом.

— Глядите, ДэВээНка чапает! — показал рыжий Генка пальцем в конец аллеи.

— Ого! — крепыш в серой толстовке почесал рукой затылок. — Не, ну надо же! Слушай, "Лис", надо ее проучить!

— Сщас… Сделаем… — сплюнув, процедил сквозь зубы вожак. И, обернувшись, бросил самому маленькому: — Начнешь ты, "Муха"!

Андрей посмотрел в конец аллеи и увидел неторопливо идущую девочку, вер-нее девушку лет шестнадцати, одетую в простенький ситцевый сарафан в горошек и стоптанные сандалии на босу ногу. Светлые волосы пшеничного цвета были за-плетены в толстую, толщиной почти в руку косу, спускающуюся ей почти до само-го пояса. В руках девушка держала небольшую хозяйственную сумку.

Компания, явно в нетерпении, ожидала ее приближения. Когда незнакомка приблизилась к ним метров на десять, она подняла глаза, и увидела, что за ней на-блюдают. Она на секунду остановилась, но затем, гордо подняв кверху голову, ре-шительным шагом направилась дальше.

В этот момент тот, кого называли "Муха", вскочил со своего места и, подско-чив к ней, что есть силы, дернул ее за роскошную косу. Девушка ойкнула и, отшат-нувшись в сторону, попыталась отмахнуться от маленького наглеца своей сумкой. Четверо других парней быстро встали и окружили ее со всех сторон. "Муха" тем временем приплясывал вокруг и, кривляясь как обезьянка, дразнился:

— Ленка-ДэВээНка! Ленка-ДэВээНка!..

— Ты чего здесь, Берестова, ходишь? — зловеще поинтересовался Генка. — Мы тебя сколько раз предупреждали?

— А ты что, Листратов, в хозяева улицы записался? — в тон ему ответила девуш-ка. — Где хочу, там и хожу, и ты мне не указывай!.. Пропусти!..

Генка изобразил на лице дикое возмущение и, обращаясь к своим друзьям, воскликнул:

— Нет, ну вы видели, братцы! Вражья дочка права качает! Совсем страх поте-ряла!

— Надо ее наказать, "Лис"! — Парень с перебитым носом подошел ближе и схва-тил девушку за локоть. — А ну пошли!

В этот момента та резким движением вырвалась из его рук и со всей силы ог-рела парня сумкой по голове. Тот отшатнулся. На помощь кинулся еще один из ре-бят, но с криком отскочил, зажимая поцарапанную ногтями щеку. Девушка попыта-лась ударить сумкой рыжего Генку, но мальчишка в серой толстовке схватил ее сзади за косу и, наматывая косу на руку, подтащил ее хозяйку к себе. Она застона-ла от боли и ненавидящими глазами смотрела на приближающегося к ней Листра-това, поигрывавшего широким солдатским ремнем.

— Ну, сучка, молись, если умеешь! — зло прошипел он.

Такого Андрей вытерпеть не мог. По своей натуре он был человек спокойный, во всякого рода свалки старался не влезать, хотя при необходимости мог дать до-вольно квалифицированный отпор нападавшим. Кое-чему его научил отец, да пару лет сам ходил в спортивную секцию, занятия в которой пришлось прекратить, к глубокому его сожалению, по указке врачей.

— Эй, ребята! — стараясь говорить как можно спокойнее, крикнул Андрей. — Ос-тавьте ее! На одну девчонку впятером!.. Герои!

Компания явно не ожидала такого поворота событий. Пять пар глаз поверну-лись в сторону Полуянова.

— Ты что-то сказал, козел? — с тихой угрозой спросил рыжий. — Или нам показа-лось?

Андрей встал.

— Да нет! Тебе не показалось!

— И откуда ж ты это такой смелый?! И ты вообще хоть знаешь, кто она такая?

— Неважно кто она такая. Она, прежде всего женщина! А я такого отношения к женщинам не терплю!

— Ну, тогда извини, благородный рыцарь! — Генка развел руками. — Ты — из бе-ляков, наверное. Из благородных аристократов! Придется тебе в таком случае для начала просто набить морду! А там посмотрим!..

Андрей пожал плечами.

— Ну, попробуй! Если получится, конечно!

Генка мотнул головой, и на Андрея сразу одновременно слева и справа пошли двое. Ну что ж! Это мы проходили! Блок, затем резкий поворот на месте, удар ребром стопы… Один из нападавших отлетает в сторону, другой с криком отскакивает, ухватившись за кисть правой руки.

Андрей, усмехаясь, вытер лоб и поинтересовался, цитируя "Оптимистическую трагедию":

— Ну, как? Кто еще хочет попробовать комиссарского тела?

Хулиганы переглянулись между собой. Главарь поиграл ремнем, кивнул голо-вой напарнику, который, ощерясь, достал из кармана велосипедную цепь.

Теперь на него накинулись все пятеро. Даже маленький "Муха" пытался про-лезть вниз и ухватить его за ноги.

К счастью, ребята понятия не имели об элементарных правилах рукопашного боя, и больше мешали друг другу, впустую размахивая кулаками. Однако несколько ощутимых ударов Андрей, последнее время тренировавшийся от случая к случаю, все же пропустил…

Перед глазами со свистом мелькнула пряжка ремня. В последний момент, по-чувствовав опасность, Андрей успел уклониться в сторону, но самый кончик пряж-ки полосонул его по лбу. Лицо обожгла резкая боль, и по виску потекли горячие капли.

Полуянова охватила злость. Ну, держитесь, подонки!

Отшвырнув ударом ноги парня в толстовке, он ушел из-под очередного удара ремнем, который пытался нанести рыжий Генка, и, взяв его руку в захват, рванул, что есть силы. Раздался хруст, и рыжий заорал благим матом. Его компания отско-чила в разные стороны, с изумлением глядя на корчащегося на тротуаре предводи-теля.

— Ну что, сволочи! Кто следующий? — прохрипел Андрей. — Подходите! Поуби-ваю гадов!..

В конце аллеи раздались трели милицейских свистков.

— Атас! — завопил "Муха". — Сматываемся!

Компания бросилась в кусты. Последним, прихрамывая и придерживая левой рукой вывернутую кисть, бежал Генка.

— Подожди, козел, мы с тобой еще встретимся на узенькой дорожке!.. — про-кричал он на прощание. — Кровавыми слезами умоешься!..

Андрей вытер мокрый лоб. Ладонь была вся в крови. Свистки были все ближе и ближе, уже слышался топот подкованных сапог о брусчатку тротуара.

— Мальчик, бежим! — раздался рядом звонкий голосок, и Андрей, обернувшись, увидел стоящую рядом девчонку, за которую он вступился.

— Скорей! — она сунула ему в руки его сумку и, схватив за руку, потянула за со-бой. Он не сопротивлялся и бросился вслед за ней.

4

— Спасибо тебе большое!.. Ты очень смелый!.. И где ж ты так только драться научился?..

Они стояли, прислонившись к забору, и тяжело дышали. Трели милицейских свистков уже давно стихли.

Девушка приблизилась к Андрею вплотную, и с испугом отшатнулась.

— Господи! У тебя лицо все в крови!.. Подожди секунду!..

Она порылась в своей сумке и, достав оттуда чистый носовой платок, осто-рожно приложила его к голове юноши.

— Подержи так. А вообще надо обязательно рану промыть и обработать, не то загноится… Ну как ты отделал компанию Листратова! Просто загляденье!.. Ты сам откуда?

Андрей шумно выдохнул из себя воздух. Тело ломило.

— Ничего… Пройдет! — с трудом разлепил он запекшиеся губы. — Тебя как зовут?

— Лена. А тебя?

— Андрей…

Он отнял ото лба платок и поднес его к глазам. Кровь уже почти не шла.

— Ладно, Лена, я пойду, пожалуй…

Он прошел несколько шагов, но ноги слушались плохо, он споткнулся и чуть не упал.

Лена вскрикнула и, подбежав, подхватила его под руку.

— Постой! Куда ты? Я тебя так просто не отпущу!

Их глаза встретились. Только сейчас Андрей полностью рассмотрел лицо де-вушки. Оно было красиво. Большие, серо-голубые глаза под пушистыми, загнутыми вверх длинными ресницами, маленький, слегка вздернутый носик, на левой щеке небольшая круглая родинка. И ни грамма косметики, которую уже лет с пятнадцати вовсю начинали использовать современницы Андрея.

— Значит так, — Лена окинула Андрея взглядом с ног до головы. — Сейчас мы пойдем ко мне и там приведем тебя в порядок. И не спорь, пожалуйста!.. — Тон ее был категоричным. — Тебе еще может быть, и медицинская помощь понадобится… Идти можешь сам?

Андрей кивнул. А какая собственно разница! Идти-то все равно некуда… Ну, разве что только к Мечниковым… Но в таком виде…

Лена подхватила его сумку, перекинула ее себе через плечо, затем, осторожно взяв Андрея под руку, сказала:

— Ну, все! Идем тихонько, осторожно… Тут недалеко, всего два квартала…

Минут через десять они подошли к трехэтажному кирпичному дому и, пройдя под аркой ворот, очутились в небольшом дворе.

— Нам сюда, — Лена показала на крайний подъезд. — Второй этаж, направо…

На лестничную площадку выходили три двери. Ребята остановились возле правой, обитой коричневой клеенкой. Лена повернула ключ в замке, дверь тихонь-ко скрипнула и отворилась.

— Проходи! Только там велосипед стоит у входа. Смотри, не споткнись!.. А лучше — давай я вперед пойду!..

Квартира состояла из двух комнат, небольшой ванной, и мизерной, площадью метров пять, кухоньки.

— Садись сюда! — Лена указала Андрею на глубокое мягкое кресло у окна. — Сейчас я вскипячу воду и промою тебе рану.

С этими словами она скрылась на кухне.

Полуянов с облегчением откинулся в кресле и осмотрелся.

Массивный дубовый буфет с горками посуды, стол, два кресла, диван. В про-тивоположном углу — письменный стол, над которым вся стена была увешана раз-личными фотографиями, забитый книгами книжный шкаф у стены. Под потолком висела большая бронзовая четырехрожковая люстра. Дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта, и за ней виднелся краешек кровати, аккуратно застеленной пестрым покрывалом.

Андрей встал, и, подойдя к письменному столу начал рассматривать висящие над ним фотографии. А фотографии были очень любопытные.

В самом центре висел большой, форматом примерно двадцать четыре на три-дцать, фотопортрет темноволосого военного лет сорока. На каждой петлице его гимнастерки виднелось по танковому силуэту и маленькому ромбу. На груди были привинчены два ордена Красного Знамени и медаль "ХХ лет РККА".

На большинстве других фотографий также был изображен этот человек. Вот он с группой военных осматривает фортификационные сооружения; вот, улыбаясь, выбирается из водительского люка танка БТ-5; вот делает пометки на разложенной на бочке из-под горючего топографической карте, а сзади простирается бескрайняя степь. На многих фотографиях он был заснят вместе с симпатичной светловолосой женщиной и… Леной… На одной из фото все трое стояли возле красивого мрамор-ного здания, в тени пальм, вдалеке виднелось море, а внизу была надпись "Сочи, август 1937 год"…

За спиной раздались шаги, и Андрей обернулся. Лена стояла, держа в руках таз с горячей водой.

— Извини… Я тут посмотрел… Интересные фотографии…

— Это наши, семейные, — Лена поставила таз на стол. — Садись и подними голову повыше. Будет немножко больно, но ты потерпи…

Она аккуратно смыла с лица Андрея кровь и пот, а затем, достав из шкафа йод, вату и бинты, осторожно обработала рану.

— Ничего страшного: две небольшие ссадины, один синяк, да на лбу приличная царапина, — сказала она, закончив. — Но зашивать, я думаю, не придется. Заживет… Больше нигде не болит?

— Да вроде нет! — Андрей осторожно ощупал ребра. — Пару раз зацепили слегка, гады… Нет! Все в порядке! Спасибо тебе!

— Не за что! — улыбнулась девушка. — Это я тебе благодарна, как своему спаси-телю…

— Чего они к тебе прицепились?

Лена потупила глаза.

— Понимаешь… Листратов с компанией меня давно преследуют… С тех пор как… — Она подняла голову, и на ее ресницах блеснули слезы. — С тех пор как папу арестовали… И… И расстреляли.

— Извини! — Андрей посмотрел на фотографии и, показав рукой на централь-ную, спросил: — Это он?

— Да! — чуть слышно ответила Лена. И, вытерев рукой слезинки, добавила: — Тебе не надо было помогать мне, Андрюша. Ведь я — "дочь врага народа"… ДэВэ-эН… А мой отец — комбриг Берестов, Владимир Иванович… Меня из-за этого из комсомола исключили, а маму с работы уволили. Она в институте преподавала… Сейчас вот, ночным сторожем в городской библиотеке работает! Представляешь?! А она у меня — кандидат педагогических наук!..

— Понятно! — Полуянов зло сощурился. — Знакомые штучки! Это мы уже прохо-дили. Очаровательные шуточки лидеров ГПУ-НКВД — Ягоды, Ежова, Лаврентия Палыча Берии, под шумные аплодисменты Политбюро и лично товарища Сталина! Весь цвет Красной Армии угробили, а потом чуть было войну не профукали!..

Лена испуганно зажала рот рукой, и посмотрела на него, словно на пришельца с того света.

— Что ты!.. Как ты можешь так говорить? Услышит кто, так тебе не сдобровать!

— Могу, Лена, могу!.. Просто я… — Только тут он понял, что, поддавшись эмо-циям, наболтал лишнего. Ну да ладно! Все равно надо что-то делать. А Лена могла бы ему здорово помочь. Кажется, на нее можно смело положиться. Может — это его единственный союзник в этом "прошлом настоящем"… Его шанс…

— Давай присядем… — Он опустился в кресло. Лена секунду постояла и, по-прежнему глядя на него с испугом, уселась на краешек дивана.

"С чего же начать? — лихорадочно соображал Полуянов. — С чего?" Все, что с ним произошло, было настолько фантастично, что малейшие попытки посвятить постороннего человека, тем более из эпохи, отстоящей более чем на полвека в прошлое, показалось бы тому бредом сумасшедшего. Тут взгляд его уперся в книж-ный шкаф.

— Понимаешь… Тут такое дело… Ты научную фантастику когда-нибудь читала?

Лена изумленно посмотрела на него.

— Читала. И папа ее очень любил. Вон, в шкафу книги стоят. Жюль Верн, Уэллс, Беляев…

— "Машину времени" Уэллса читала?

— Конечно! А почему ты это спрашиваешь?

Андрей окончательно собрался с духом.

— То, что я тебе сейчас скажу, — невероятно, фантастично, но прошу тебя мне поверить!.. Я не из вашего времени, Лена… Я из будущего… Из двухтысячного года.

— Ты шутишь, наверное… — покачала головой девушка. — Не смейся надо мной, пожалуйста!

— Нет, Леночка, я не смеюсь!.. Я тебе сейчас все расскажу!

И он подробно рассказал ей обо всех событиях сегодняшнего дня, начиная с того момента, как он покинул автобус на лесной дороге, и кончая сценой в сквере. Сначала Лена слушала его с ироничной улыбкой, но чем дальше и дальше, ее личи-ко становилось все серьезней и заинтересованней…

— Ну, вот и все! — Андрей перевел дух. — А теперь ты сама думай, что со мной теперь делать! У меня, честно говоря, сейчас одно желание: пить чай либо дома, либо у деда с бабкой, а не бегать от шпаны, жившей шестьдесят лет назад.

Лена задумчиво улыбнулась.

— Здорово ты умеешь фантазировать! Из тебя неплохой бы писатель получил-ся, Андрюша!

— Ах, писатель!..

Андрей вскочил с места и, схватив свою сумку, резким движением расстегнул "молнию", и вывалил содержимое прямо на пол.

— На, смотри!

— Ну и что? — усмехнулась Лена. — Вещи как вещи. Майки, правда, какие-то чудные! И где ты такие только откопал?

Андрей схватил плеер.

— А что это, по-твоему?!

— Ну-у… Коробочка с крышкой.

Андрей нажал кнопку и вставил кассету в отсек. Затем он протянул девушке маленькие наушники.

— Держи! Суй в уши и слушай!..

Когда в наушниках раздался голос Николая Расторгуева, исполнявшего своего знаменитого "Комбата", Лена вздрогнула и попыталась вынуть их из ушей, но Анд-рей осторожно удержал ее руку и сделал успокаивающий жест.

— Ну, как? — поинтересовался он, когда песня закончилась. — Хочешь сказать, что у вас есть такие аппаратики?

— Н-нет!.. Такой маленький… Это такой детекторный приемник?

— Да нет! Тут совсем другой принцип! Эта штука называется плеер… Ну, проще говоря, — это такой проигрыватель магнитофонных кассет. — Он извлек кассету и показал ее девушке. — Вот на ней записана музыка, а плеер ее воспроизводит. А пи-тание от батареек… Вот… Смотри…

— Прелесть! А можно будет еще послушать? Только песни у тебя… немножко странные… Я таких никогда не слышала!

— Ну конечно можно! Ну что? Я тебя убедил?

Лена замялась.

— Не совсем… — Она повертела в руках фонарик и электробритву. — Красивая штучка! Но она тоже ни о чем не говорит! У нас наука на месте не стоит. Может — это какая-нибудь последняя разработка наших ученых…

Более или менее убедительным аргументом для нее пока оставался плеер с кассетами. Внезапно Андрею в голову пришла гениальная мысль. Он порылся в нагрудном кармане, достал из него свою наличность, потом выгреб из кармана джинсов мелочь, и аккуратно разложил все это на столе.

— Смотри! Такие деньги будут в ходу через шестьдесят лет! Я б тебе и паспорт свой показал, да дома его оставил, к сожалению!..

Девушка с интересом осмотрела "вещественные доказательства" и, показав пальцем на двуглавого орла, испуганно спросила:

— Так у вас там к власти белые пришли?

— Что? Какие белые?.. — И тут до него дошел смысл ее вопроса. — Тьфу!.. Да нет! Это символика такая у нас теперь… Тут долго рассказывать, в общем-то. Ты даже не представляешь, чего только не было за те шестьдесят лет, которые разделяют ваше и наше время. Но я тебе вкратце расскажу… Только это займет определенное время.

Лена пожала плечиками.

— Время есть. Торопиться мне некуда… — Она посмотрела на Андрея. — Да и те-бе, если тебе верить, — тоже!.. Ну что ж! Мне нравится, как ты рассказываешь!.. Только вот что… Ты наверно голоден как волк, "путешественник во времени"? Ужинать давно пора… В общем, будем считать, что я тебе поверила… Почти!.. По-этому ты тут располагайся, отдыхай, а я пока приготовлю ужин. А потом погово-рим! И… Можно я пока возьму послушать эту твою машинку… плеер, кажется?

Андрей кивнул, и девушка, надев на голову наушники и прихватив с собой па-ру кассет, упорхнула на кухню.

5

За окном спустились сумерки, и Лена зажгла люстру. Уличный шум посте-пенно затихал, город заканчивал свой трудовой день и потихоньку готовился отой-ти ко сну.

На примусе посвистывал чайник. За стеной, у соседей, патефон наяривал "Рио-Риту", раздавались шарканье ног и приглушенный смех.

Андрей удовлетворенно откинулся на спинку стула и вытер губы салфеткой. Прекрасно! Чувство голода ушло, тело охватила приятная истома. Впервые за по-следние двенадцать часов на душе у него стало относительно спокойно.

Лена сидела напротив и ласково смотрела на него. После того, как она приго-товила ужин и накрыла на стол, взглянув на себя в зеркало, девушка вдруг смути-лась, и убежала в спальню, крикнув на ходу:

— Я сейчас! Подожди немного!..

Оттуда она вышла через несколько минут, аккуратно причесанная, в бело-голубом шелковом платье с отложным воротником-"матроской", плотно облегаю-щем ее стройную фигуру, белых туфельках на шпильке.

Андрей невольно ею залюбовался.

— Нехорошо быть растрепой, когда у тебя гости, — пояснила она и, вздохнув, добавила: — Тем более, когда гостей у тебя так давно не было…

Еда была простая, но сытная: вареная картошка с поджаренными кусочками сала и лука, свежие огурцы, квашеная капуста, грибки домашней засолки, сочная тушка селедки. Был даже небольшой графинчик домашней наливки из клюквы, ко-торый Лена достала из буфета.

— Она слабенькая, — сказала она. — Крепкого мы с мамой не держим.

— Да я вообще-то не пью, — ответил Андрей. — Так, иногда, на праздник, если шампанского глоток или сухого вина.

— Я тоже не пью, — засмеялась девушка. — Но по глоточку, я думаю, сегодня все же можно!..

… Лена отставила тарелку в сторону.

— Вы сыты, мой благородный рыцарь?

— Спасибо, Леночка! Спасла от голодной смерти! Не знаю, что б я без тебя де-лал! — ответил Андрей.

Лена поднялась из-за стола.

— А сейчас мы с тобой попьем чайку! Чай у нас хороший! Только… Вот сахара нет у нас… Неделю назад кончился. У мамы получка еще через три дня, а денег в обрез осталось… Только на хлеб… Зато есть банка варенья! Вишневого!..

Через пару минут она вернулась, неся в одной руке чайник, а в другой вазочку с вареньем.

— Ну вот, еще немножко, — она залила заварник кипятком, — и все будет готово!..

Тут Андрея внезапно осенило. Он открыл карман своей сумки, и извлек из него шоколадный батончик в яркой упаковке.

— Вот! Держи!

— Ой! А это еще что? — поинтересовалась Лена.

— Попробуй — узнаешь! Да это — шоколад такой… Кусай смело!..

"Марс" Лене понравился.

— Знаешь, — призналась она, — честно говоря, давно уже не приходилось пробо-вать хороших конфет… А когда-то раньше сразу могла килограмм съесть. Я ведь по натуре сладкоежка страшная!.. Ой!..

Она изумленно крутила в руках обертку.

— Ты что? — спросил Андрей.

— "Годен до февраля две тысячи первого года", — прочитала Лена и изумленно поглядела на Андрея. — Так значит это… Так значит… Ты, правда, оттуда?

Андрей молча кивнул.

— Невероятно!.. И что же ты теперь думаешь делать?

— Не знаю… Пока не знаю! — он посмотрел на нее. — Думаю, ты мне хоть в чем-то поможешь… Ну, хоть подскажешь — как себя тут надо вести… в вашем времени… Лена, ты меня, пожалуйста, извини, но не могла бы ты немножко рассказать о… — он замолчал, стараясь покорректнее подбирать слова.

Девушка сразу поняла, что он имеет в виду.

— Ты хочешь подробнее узнать, почему я стала "дочерью врага народа", ведь так?

— Леночка…

— Ничего страшного!.. У нас это делается очень просто… Отец начал служить еще в первую мировую. В шестнадцатом году, прямо со скамейки технологического института в Питере, ушел в окопы в чине прапорщика… Нехватка офицеров… Потом революция, гражданская война… В двадцать третьем, в Москве, познакомился с моей мамой. Она у меня из семьи потомственных военных — дворянка, из обедневших, правда. Тех, — которые не сидели на шее у народа, а служили Отечеству. Мой прадед — мамин дедушка, между прочим, в турецкую войну вместе с генералом Гурко, совершил переход через Балканы, а прапрадед — участник обороны Севастополя.

— А ты когда родилась?

— В двадцать пятом… Отец еще с империалистической начал считать, что бу-дущие войны — это войны моторов, ну и, соответственно, посвятил свою жизнь бро-нетанковым войскам. В начале тридцатых окончил Академию, служил в Забайка-лье, в Монголии. Был в Испании больше года. После Халхин-Гола получил звание комбрига и был направлен сюда, командовать танковой бригадой. Спустя несколь-ко месяцев его арестовали… обвинили непонятно в чем… Чуть ли не английским шпионом сделали… Потом суд… В апреле сорокового его не стало… Он не в чем не был виновен! Разве можно считать человека виноватым за то, что он предпочитал танки кавалерии, критиковал Ворошилова с Буденным, считая их взгляды на со-временную войну устаревшими!?..

— Он был не одинок, Лена! — вздохнул Андрей. — Таких как твой отец было много… Тысячи!.. Их несправедливо оклеветали, но история теперь все поставила на свои места. Правда, если б не было такого массового уничтожения цвета комсо-става Красной Армии, может, и не было бы того рокового дня двадцать второго июня сорок первого года…

Лена удивленно приподняла брови.

— А почему ты считаешь этот день роковым?

Андрей махнул рукой.

— Господи! Я все забываю!.. Да ведь в этот день — двадцать второго июня тыся-ча девятьсот сорок первого года, — фашистская Германия, нарушив Пакт о ненапа-дении, всей своей мощью обрушится на СССР. Вы стоите на пороге страшной войны, которая продлится 1418 дней, и будет стоить нашей стране более 26 мил-лионов человеческих жизней… Ты что улыбаешься?

— Милый Андрей! — ответила девушка. — Ты что-то путаешь! И заставил меня сейчас серьезно засомневаться в том, что ты пришелец из будущего!

— Почему ты так говоришь? — изумился Полуянов. — Сейчас лето сорокового, или сорок первого года?

— Сегодня двадцать пятое июня тысяча девятьсот сорок второго, — медленно, с расстановкой сказала Лена. — Четверг.

6

— …Итак, командор Джарвис, вы, наконец, разобрались в том, что произошло с экспериментальной машиной? — с легким оттенком недовольства спросил сидящий в мягком кресле человек своего собеседника — рослого мужчину с волевым, покры-тым медным загаром лицом и одетого в синюю, напоминавшую военный мундир униформу, неподвижно застывшего напротив.

— В общих чертах, Координатор! — моментально отозвался тот. — Пока лишь в общих чертах! На уровне чистой теории. Для более детального исследования необ-ходимо самую малость: иметь сам аппарат.

— Разумеется, это было бы самым простым решением проблемы! — пробурчал Координатор. — А где же ваша хваленая аппаратура, Большой Мозг, наконец!? Он что, не в состоянии был определить, где находится хронолет, проанализировать причину его несанкционированного выпадения в субпространство?.. Да вы при-сядьте… — с этими словами он указал на кресло поодаль.

— Он выпал не в субпространство, — мрачно заметил тот, кого называли Джар-вис, усаживаясь в кресло. — Все гораздо сложнее…

— Что? Что вы имеете в виду?

— Информация поступила только что… Произошедший случай аналогов не имеет. Техническая сторона настолько сложна, что подробные исследования, про-водить которые необходимо в срочном порядке, несомненно, займут некоторое время. Общая суть вопроса состоит в том, что ввиду сильнейших электромагнит-ных возмущений во всех хроноциклах по трассе следования, произошел сбой сис-темы наведения киберштурмана аппарата и, соответственно, экстренное отключе-ние питающего реактора. Пилот сделать ничего не смог, ибо в подобных случаях ручное управление бесполезно. Дальше оставалось уповать лишь на волю Случая…

— Командор, я видел последний отчет и представляю всю эту вашу кухню… Техническая сторона действительно уникальна… Но покороче, пожалуйста!

Джарвис залпом выпил стакан минеральной воды.

— Дело в том, Координатор, что аппарат вновь выпал в действующую хроно-ветвь. Мы определили точную дату и место. Двадцать первое августа двухтысячно-го года. Россия. Семьдесят километров северо-западнее Брянска, — он назвал слож-ную комбинацию временно-пространственных координат. — Мозг, наконец, смог проанализировать ситуацию, и выдал последнюю запись, поступившую с борта хронолета… Лицо, проникшее на борт, произвело несанкционированный пуск сис-темы…

Координатор от неожиданности привстал в кресле.

— Вы в своем уме? Кто из посторонних мог запустить систему в отсутствие пи-лота? Ведь, если судить по вашим докладам, Кук покинул машину за пятнадцать минут до ее исчезновения… Я могу согласиться с версией компьютерного сбоя, но то, о чем вы говорите, Джарвис…

— Тем не менее… Впрочем — смотрите!..

По большому, с диагональю не менее двух метров, экрану, пробежали волно-образные черно-белые полосы; затем мелькнуло изображение отсека управления хронолета марки "Хронос-икс-3000", по которому, озираясь, метался мальчишка, вернее юноша, лет шестнадцати-семнадцати. Изображение мелькнуло, экран заря-бил, но секунды через три картинка прояснилась.

Парень, видно в панике, начал нажимать одну клавишу за другой. Он уже си-дел в кресле пилота, удерживаемый сегмент-захватами. Глаза его были вытараще-ны от ужаса. Экран вспыхнул и потемнел.

Координатор потер рукой лоб. Слов у него просто не было. Тем временем Джарвис хладнокровно продолжал:

— Вот все, чем мы пока располагаем. Насколько можно судить — он с порази-тельной точностью набрал команду старта… Вероятность — минимальная, но комби-нация прошла! Запись, как вы видите, не полная и место отбытия установить еще не удалось… Мы принимаем все усилия, но пока безрезультатно.

— Дайте изображение этого мальчика на крупный план, — попросил Координа-тор.

— Извольте!..

Координатор пригляделся. Это лицо ему явно кого-то напоминало. Симпатич-ный мальчишка! Девчонкам, наверное, нравится! Высокий лоб, голубые глаза, ре-шительный подбородок. Волосы уложены в модную на рубеже двадцатого — два-дцать первого веков прическу, под названием "площадка". Нос, правда, немножко подгулял. Правильный, вроде, аккуратный, но самый кончик, ну уж слишком скруглен… И рост приличный, метр восемьдесят, не меньше! Подтянутый, видно спортом занимается… На кого же он похож?!

— Личность установили?

— С минуты на минуту жду ответа. Большой Мозг в работе, он его быстро вы-числит!.. — Командор немного помолчал, а затем, посмотрев в глаза Координатора, спросил: — Что будет с Куком?

— Отстраните от выполнения программы! Пока… Там посмотрим!.. С его сто-роны было большой небрежностью покинуть машину, не разобравшись до конца — где он находится.

— Я понимаю!.. Но он один из лучших пилотов-испытателей! Ошибки бывают у всех нас, и я прошу это учесть… Провал произошел внезапно, но, тем не менее, Кук умудрился спасти аппарат. И, по его словам, — детекторы показали полное от-сутствие человекообразных форм жизни, как минимум в радиусе тысячи метров… Что касается видеомаскировки, но этот блок, скорее всего, был поврежден, иначе бы мальчик просто не смог обнаружить объект… Кстати, опознаватель "свой-чужой" также вышел из строя…

— Не будем пока об этом… Между прочим, как себя чувствует Кук? Оправился от шока?

— Почти… — натянуто улыбнулся командор. — Его счастье, что мы засекли старт аппарата. Спасатели прибыли меньше чем через два часа по локальному времени…

Раздался тихий звук зуммера. Координатор повернулся и посмотрел на экран стоящего на столе компьютера.

— А вот и информация, о которой вы говорили, Джарвис! Что ж! Поглядим!.. Полуянов Андрей Валерьевич, двадцатое мая тысяча девятьсот восемьдесят третье-го года рождения…

По мере как он говорил, лицо командора Джарвиса становилось все более и более напряженным.

— Вот так!.. Вы все поняли, командор? — мрачно спросил Координатор, дочитав сообщение до конца. — Вы только представляете, во что это может обернуться?! Ес-ли с ним что-либо случится?..

— Джарвис встал и вытянулся во весь свой почти двухметровый рост.

— Прикажете готовить экстренную спасательную операцию?

Координатор молча встал и прошелся по кабинету из конца в конец.

— Несомненно… Мозг уже смоделировал ситуацию. Графики показывают, что хронолинии нашего пространства начинают заметно колебаться. И их амплитуда порой доходит почти до максимально допустимой… У нас не более суток на приня-тие решения, командор, и максимум сто… ну от силы сто двадцать часов абсолют-ного времени, для того, чтобы вытащить парня…

Вновь раздался сигнал, но на этот раз это был сигнал видеовызова.

— Доступ открыт, — сказал Координатор, — и обернулся в сторону экрана, на ко-тором возникло изображение молодой темноволосой женщины в голубом халате, напоминавшем старинную тунику.

— Мы нашли его, Координатор! Мы его нашли! — радостно воскликнула она. — "Терра-четыре", тысяча девятьсот сорок второй год по местному времени. Тридцать два километра западнее Могилева.

— Мальчишка там? — быстро спросил Джарвис.

— Увы, его присутствия детекторы не выявили. На месте только хронолет.

— Это плохо!.. — Координатор поморщился. — Хотя этого и следовало ожидать!.. Спасибо, Николь! Постарайтесь отследить его, далеко уйти он не мог! О результа-тах немедленно докладывайте мне и командору Джарвису. Он будет руководить спасательной операцией!

— Поняла вас, Координатор!

Изображение исчезло. Координатор задумался.

— Итак — "Терра-четыре"… Правда, я не понимаю, каким ветром его туда зане-сло! Ну да ладно!.. Потом разберемся!.. С одной стороны хорошо… Хорошо то, что в ее условиях мы располагаем некоторым запасом времени…

— Минимум месяц, — быстро прикинул Джарвис. — По местному времени ми-нимум месяц!

— Да! Что-то около того… Скорее всего, даже суток тридцать пять. Это пусть Мозг точно подсчитает!.. Но есть и плохое…

Командор сразу понял, о чем идет речь.

— М-да! Придется нелегко!.. И ситуация близка к критической!..

— Да, Джарвис, да!.. — Координатор нервно постучал пальцами правой руки по крышке стола. — Время "Икс"… Мы сейчас как никогда к нему близки!.. Но делать нечего! Срочно вызывайте Лану и Роберта… Они готовы к выполнению подобной миссии… Надеюсь, что готовы… Но выбирать нам не приходится!

— Только их двоих? — удивился Джарвис. — Может подключить к операции и моих спасателей из отряда "Пума"?

— Нет, командор! — решительно отрезал Координатор. — Нет! Только группа "Эпсилон"! Все остальные — только как группы обеспечения! Вы не хуже меня знаете, что переброска даже этих двоих обойдется в десятки гигаватт! И в данной ситуации важно не число!.. Важны сами люди! А, кроме того, им придется еще брать с собой снаряжение, вещи, соответствующие той эпохе!..

Командор щелкнул каблуками.

— Разрешите выполнять?

— Разрешаю! Докладывайте о ходе работ непрерывно! И… И да поможет нам Бог! Нам и этому мальчику!..

Джарвис поклонился и вышел. Координатор подошел к окну и открыл поляри-зующие ставни. В лицо ударил яркий солнечный свет. За окном мириадами огонь-ков ослепительно искрились вековые снега на пиках Гималайских гор.

— Только бы он смог продержаться! Только бы смог! — прошептал Координа-тор.

И начался отсчет…

7

…Андрей широко раскрытыми глазами глядел на улыбающуюся Лену, сидя-щую напротив него.

— Что ты сказала? Какое сегодня число? Повтори!

— То, что ты слышал! Двадцать пятое июня сорок второго года. Двадцатый век, если ты забыл. И плюс ко всему — четверг!.. И не смотри на меня, пожалуйста, как на привидение!..

— По-твоему я сошел с ума? Да? — он с надеждой посмотрел на нее, держась за голову обеими руками. — Скажи, что ты пошутила…

Лена тяжело вздохнула и встала из-за стола.

— Пойдем, Фома неверующий! Пойдем на кухню! У нас там висит настенный календарь. Сам убедишься!..

Лист календаря показывал именно то число, которое назвала Лена. Вернув-шись в комнату в совершенно подавленном состоянии, Андрей обессилено рухнул на диван, и молча уставился в потолок.

"Итак: сейчас сорок второй год… Но почему не началась война? Почему такое отличие от привычной и знакомой всем земной истории? — лихорадочно думал он. — В чем же причина? Куда я попал? Может это просто дурной сон? Но тогда нужно просто проснуться!.."

Он что есть силы ущипнул себя за руку. Безрезультатно!.. Ущипнул еще. Эф-фект тот же…

— Ты что делаешь! — Окрик Лены вернул его к реальности. — Ничего себе! Чуть кожи клок не вырвал! Сейчас у тебя там такой синячище будет!..

Он посмотрел на девушку мутными глазами. Она стояла напротив, уперев ру-ки в бока, и пренебрежительно смотрела на него.

— Тоже мне герой! Пятерых одним махом на лопатки кладет, а тут сопли разве-сил!.. Мужик называется! Быстро садись сюда, — она показала ему на стул, — и будем сейчас вместе соображать — что с тобой произошло на самом деле!

— Ты еще мне продолжаешь верить? — изумленно спросил Полуянов.

— А куда от тебя теперь денешься! — засмеялась Лена. — Придется с тобой и дальше возиться! Сама, можно сказать, напросилась… — Тут она посерьезнела и медленно добавила: — Я верю тебе, Андрей! Сама не знаю почему — но верю! Воз-можно потому, что ты не такой как все мои современники… Мне сердце подсказы-вает, что ты говоришь правду… И я обещаю тебе помочь! Поэтому успокойся, и по-пробуем во всем этом разобраться… Первым делом расскажи: что, по-твоему, должно будет случиться… или случилось!..

— Значит, тогда слушай!.. — Андрей слегка помассировал пальцами виски. — Я тебе сейчас расскажу, как все было…

Он начал свое повествование с момента нападения фашистской Германии на Советский Союз, и закончил его девятым мая 1945 года. Это заняло минут тридцать. Лена внимательно слушала, ни разу его не перебив, но в ее глазах стоял ужас.

— А теперь я совсем ничего не понимаю! — закончил свой рассказ Андрей. — По хронологии сейчас немцы должны вовсю переть на Сталинград, а тут!.. — Он развел руками. — Все вроде бы как сходится… Халхин-Гол, финская война, репрессии среди комсостава, Пакт Молотова-Риббентропа…

— Может войны не будет? — с надеждой спросила Лена. — Ты такие страшные вещи рассказывал, что и верить во все это не хочется… Двадцать семь миллионов… Ужасно!

— У нас все это было!

— У вас было! А у нас может быть не будет! — автоматически, глядя куда-то пе-ред собой, пробормотала девушка.

Андрей аж подпрыгнул от радости. Молодец, девчонка! Возможно, сама этого не понимая, она, кажется, подсказала ему путь, по которому нужно идти…

— В каком году твой отец воевал на Халхин-Голе?

— В тридцать девятом, — Лена удивленно посмотрела на Андрея. — Ты же сам это прекрасно знаешь!

— Нет, подожди! Давай все же проверим хронологию довоенных событий! А когда была советско-финская война?

— Конец тридцать девятого-начало сорокового.

— Когда объявлены врагами народа Тухачевский, Якир, Уборевич? И когда убит Киров?

— Да никто Сергея Мироновича не убивал! — замотала головой Лена. — Опять ты путаешь! Он погиб в автокатастрофе в тридцать четвертом году. А дело Тухачев-ского было в тридцать седьмом. Папу, когда арестовали, то вменяли ему участие, еще якобы тогда, в "контрреволюционном заговоре" под его руководством.

Еще одна несуразица! Но, кажется, выбранный путь верен!

Часы пробили полночь. Давно смолк патефон за стеной, затихла улица. Воца-рилась тихая летняя ночь. Его первая ночь в этом новом мире. Они коротки, эти июньские ночи, но жизненно важно попытаться сейчас, до утра, найти ответ хотя бы на часть интересующих вопросов!..

Лена зевнула, прикрыв рот рукой.

— Извини! Что-то в сон потянуло! — виновато сказала она, глядя на сосредото-ченного Андрея.

Люстра под потолком мигнула и погасла. Девушка встала, сняла со шкафа старинный бронзовый подсвечник, и, поставив его на стол, зажгла свечи.

— Отключение электроэнергии в целях экономии, — пояснила она. — Три, а то и четыре раза в неделю… Сегодня еще что-то поздно.

— У нас это тоже практикуют… Значит, говоришь, Киров погиб в автокатастро-фе?

— Ну да! Отказ тормозов на скользком шоссе… Вся страна была в шоке!

Прямого кандидата на кремлевское кресло и здесь успели вовремя убрать! Це-ли те же, но способы другие. А дата совпадает!.. "Что же, — подумал Андрей, — пой-дем дальше!.."

— У нас, его просто убили! — спокойно сказал он. — Застрелили прямо в коридо-ре Смольного. А когда была Октябрьская революция?

— В октябре семнадцатого…

Игра в вопросы-ответы продолжалась. И выяснились очень интересные факты.

Оказывается, Россия не проиграла русско-японскую войну. Закончилась она, в целом, не очень удачно из-за слабого технического оснащения сухопутных войск, но адмирал Макаров не погиб, и довольно успешно сражался с японским флотом, здорово всыпав ему в Желтом море. Не было позора Цусимы, а Порт-Артур устоял. Японцам пришлось, не солоно хлебавши, убраться на свои острова. И южная часть Сахалина осталась нашей… Тем не менее, первая русская революция произошла в известные каждому школьнику сроки, да и первая мировая началась, когда ей по-ложено…

В XIX веке все было почти как по школьному учебнику истории. Правда война с Турцией за освобождение Болгарии началась на полгода позже, а Наполеон вторгся в Россию аж в 1810 году. Тем не менее, результаты всех войн, реформ, от-крытий, были те же самые. Москва горела, восстание декабристов кончилось не-удачей, в Крымскую войну были потеряны Севастополь и Черноморский флот, а Александр II "Освободитель" был убит брошенной в него народовольцами бом-бой…

Правда, от одного сообщения Лены, Андрей, в полном смысле слова, обал-дел…

— А когда Лев Толстой написал свою "Войну и мир" ты помнишь? — спросил он ее, когда они беседовали о наполеоновских войнах.

— О чем ты говоришь? — изумленно ответила Лена. — Не знаю я такого писателя, да и книги такой нет! Хотя подожди!.. Лев Толстой… Поручик Толстой… Как его звали, честно говоря, не помню!.. Это — артиллерийский офицер, участник севасто-польской обороны. Мама мне про него рассказывала то, что он с ее прадедом слу-жил в одной батарее. Этот человек проявлял незаурядные литературные способно-сти, даже написал цикл заметок, которые после его смерти были опубликованы под названием "Севастопольские рассказы"…

— После его смерти?

— Да! После его смерти! Он погиб у своих орудий при последнем штурме кре-пости англичанами и французами.

Это уже было слишком!

— Так может — у вас и Пушкина не было? — ехидно поинтересовался Андрей.

Лена возмущенно махнула ладошкой.

— Да ты что! Как не было! Это один из моих любимых поэтов!.. Как он любил свою жену! Сколько стихов ей посвятил! Так любил, что не смог пережить ее смер-ти!..

— Стоп! — Андрей насторожился. — Она что, раньше его умерла?

— Раньше. От чахотки, в Неаполе, в 1849 году…

— А он разве не был смертельно ранен на дуэли с Дантесом?

Лена недовольно посмотрела на него.

— Ну что ты заладил про всякие убийства? Теперь дуэль какую то приплел!.. Стрелялись они у Черной речки… Было такое… Александр Сергеевич был легко ра-нен в руку, зато Дантеса он наповал уложил!.. Через год после смерти Натали он умер, в Петербурге. Заболел и умер… Говорят — от тоски! Они и похоронены ря-дом… А вот Лермонтов — тот, действительно, погиб на дуэли!..

Она посмотрела на часы.

— Андрюша, уже четверть второго! Я тебя понимаю, конечно, но как говорят: "утро вечера мудренее"! Все, что с тобой произошло, — интересно и загадочно, но спать все-таки надо! Я тебе вот тут, на диване, постелю, поспишь, а завтра может что на свежую голову и придумаем! Договорились?

Андрей улыбнулся.

— Добро! Завтра, точнее сегодня, будем думать! Между прочим, если ты мне не веришь, — можем смотаться за тридцать километров отсюда, и я покажу тебе эту штуковину, на которой я сюда прибыл.

Взбивавшая в этот момент подушку Лена обернулась, и с интересом посмот-рела на него.

— Вообще то — это было бы очень интересно… Дорогу помнишь?

— Еще бы! От этого, возможно, — моя дальнейшая жизнь зависит!

— Ладно, ложись! Постель готова! Там видно будет, может и съездим! Только маму с работы дождемся.

— А она не заругает тебя, что я тут?.. Неудобно, вроде!..

Лена махнула рукой.

— Брось! У меня мама понятливая, да и я немного в людях разбираюсь! — Она немного помолчала и с грустью добавила: — Жизнь научила, Андрюшенька! Что ты хороший, порядочный парень, я сразу поняла!

— Неужели? — Андрей удивленно приподнял брови. — Знаешь, мне об этом никто никогда из девчонок так прямо не говорил!

— Значит — я первая!.. Уже там, в сквере, когда ты за меня вступился, я поняла, что ты не наш! Ты — абсолютно другой!.. Поэтому я и верю всем твоим рассказам!.. Другой бы человек не поверил… Ты, где так драться научился?

— Да так!.. Это борьба такая. На основе восточных единоборств… Хотя приду-мали многое и ваши чекисты из НКВД… У меня отец — офицер спецназа МВД. Многому и он научил. Полтора года назад врачи заниматься запретили, и в сорев-нованиях участвовать…

— Почему?

— Из-за зрения! Резко стала прогрессировать близорукость, пришлось делать операцию по ее остановке. Соответственно сейчас все большие нагрузки запреще-ны.

— А очки, очки почему не носишь?! — воскликнула Лена.

— Ношу. Только не очки, а контактные линзы… Вот, смотри!..

С этими словами он вынул из глаз линзы и, показав их девушке, аккуратно по-ложил в извлеченный из сумки контейнер.

— Чудеса! Чего у вас только не придумают!.. Между прочим, знаешь — кому ты морду набил? Генке Листратову — моему бывшему однокласснику. Один из инициа-торов моей травли в той школе, где я прежде училась… Хулиган из хулиганов, но с рук ему все сходит. Еще бы: родной племянник местного заместителя начальника НКВД!..

Лена сбросила туфли и, задув свечу, скрылась в спальне.

— Тебе из-за всего этого пришлось и из школы уйти? — спросил Андрей, с удо-вольствием растягиваясь на мягком диване.

— Естественно! — донесся из спальни ее сонный голос. — Они мне прохода не да-вали. Да, и администрация тоже… Хотели, чтобы я от отца публично отреклась. Я отказалась, да и мама… Нас и из квартиры, где мы жили, в самом центре, выселили. А это квартира не наша… Маминой хорошей подруги. Она одна из немногих, кто нас не предал… Сейчас с мужем, в Заполярье. Он у нее летчик. Тетя Катя нам ключи и оставила. А я в другую школу пошла; с трудом правда, но взяли!.. Ну, все! Спокойной ночи!

Андрей, по своей привычке, натянул на голову одеяло. Многие события и да-ты не соответствуют реальности. Невероятно! Он уже смирился с тем, что попал в прошлое, но такое!.. Толстой погиб в Севастополе, а Пушкин прожил больше на целых тринадцать лет!.. С одной стороны — бред, но с другой… С другой — есть ка-кая-то система. Все это не просто так! Парадокс!..

"А что, если причина во мне? — вдруг пришла ему в голову шальная идея. — Нет! Не получается! Если я, к примеру, нарушаю ход истории в прошлом, то это потом сказывается на будущем! Как в одном из фантастических рассказов Брэдбе-ри. Там при охоте на динозавров в прошлом, один из охотников случайно раздавил бабочку, чего делать было нельзя, и в результате изменился ход истории… Нет, не получается! Отклонения в истории отмечены до моего прибытия, значит я тут не при чем!.. Пока не причем!.. Значит — был еще кто-то до меня? Или…"

Он мучился еще с полчаса в тяжких раздумьях, но больше ничего путного в голову не приходило. Лихорадочно вспоминал все когда-либо прочитанные фанта-стические произведения о путешествиях во времени, но они пока ничего на свет не проливали. А чем еще руководствоваться, как не фантастикой, когда сам попадаешь в фантастическую ситуацию?!.. Ясно было пока одно: ход истории был изменен, но каким образом…

Наконец усталость взяла свое. Глаза Андрея начали слипаться, и через не-сколько минут он забылся крепким сном.

8

Временно исполняющий обязанности начальника могилевского управления НКВД лейтенант госбезопасности Виктор Николаевич Листратов с самого утра был не в духе. И было от чего…

Всю ночь ему пришлось лично возиться с главным инженером одного из во-енных заводов Тимохиным, который наотрез отказался давать нужные для следст-вия показания. Вышестоящему начальству кровь из носу была необходима органи-зованная, активно действующая антисоветская группа, подрывающая устои обо-ронной промышленности СССР. Инженер, хотя и был старым партийцем, но как никто другой подходил на роль ее руководителя, ибо за последние семь лет неод-нократно выезжал в служебные командировки, посещая Францию, Швецию, и что самое главное — Германию…

И хотя череда непрерывно меняющихся следователей, поставила Тимохина "на конвейер", чередуя уговоры с избиениями, арестованный не в чем не сознавал-ся. А время шло… Пришлось взять руководство на себя… В семь утра полумертвого инженера отволокли в камеру, а мрачный Листратов, наорав матерным словами на работников следственной бригады, и оттерев с воротника гимнастерки кровавый плевок, сел в служебную "эмку", и поехал домой, отсыпаться.

Однако поспать ему толком не дали…

В начале десятого в квартире Виктора Николаевича раздался телефонный звонок. Звонил дежурный по управлению. Листратов хотел сначала послать его ко всем чертям, но по мере того, как он выслушивал доклад дежурного, сонное выра-жение постепенно сходило с его лица.

Дав команду направить к нему машину, Виктор Николаевич отправился в ван-ную комнату, крикнув домработнице Клаве, чтобы она подавала завтрак.

Ровно через двадцать минут посвежевший, гладко выбритый и благоухающий одеколоном "Красная Москва" Листратов уселся в машину, и отправился на служ-бу.

Ситуация была действительно интересной…

В половину седьмого утра к председателю колхоза "Заветы Ильича" Ружнико-ву, ворвался тракторист Иван Заикин, который, сбиваясь от волнения, сообщил, что на опушке Боговичского леса, буквально в трех верстах от центральной усадьбы колхоза, на лужку висит какая-то странная штуковина; возможно — это германский дирижабль, и что надо срочно звонить в НКВД.

Председатель был мужик тертый, и житейским опытом умудренный. Он, по-видимому, быстро смекнул, что за ложный звонок можно поплатиться как минимум креслом, а то и головой. Однако с другой стороны, если не проявить бдительность — то, скорее всего, можно потерять и то, и другое.

К счастью, местный участковый уполномоченный был на месте, и спустя два-дцать минут Ружников, прихватив с собой служителя закона, уже несся на двуколке к указанному трактористом месту.

То, что они там увидели, было настолько необычно, что председатель, яростно подгоняя лошадей, помчался обратно, стараясь как можно скорее добраться до те-лефона, а уполномоченный вытащил наган, и вместе с Заикиным, подобравшим с земли увесистый кол, залег в кустах на опушке.

И закрутилось, и понеслось!..

Дежурный по управлению, выслушавший сначала несколько скептически со-общение председателя колхоза, решил все же проверить информацию, и направил в Боговичский лес четверых сотрудников на автомобиле.

Те, в свою очередь, спустя час, задыхаясь от волнения, сообщили о том, что на поляне действительно находится непонятный аппарат, людей возле него нет, и что необходимо подкрепление для прочесывания леса…

"Неужели действительно немцы? — с тревогой думал Листратов, пока его "эм-ка" тряслась по пыльной дороге, направляясь на место происшествия. Позади, в клубах пыли, виднелся движущийся за его машиной грузовик со взводом войск НКВД, срочно поднятым по тревоге. — Неужели местное ПВО прошляпило! За та-кое по головке не погладят! В лучшем случае направят оперуполномоченным куда-нибудь в район Магадана, а то и вообще "шпалы" сорвут…"

Наконец машины остановились. Листратов, придерживая рукой фуражку, вы-брался на свежий воздух. К нему тут же подскочил один из оперов, и, лихо козыр-нув, доложил:

— Товарищ лейтенант госбезопасности! Докладывает старший оперуполномо-ченный Спешнин! Объект на месте! Посторонних лиц в радиусе трехсот метров не обнаружено!

— Показывайте, что у вас там! — буркнул Листратов и, одернув гимнастерку, на-правился вслед за указывающим дорогу сотрудником, с сожалением глядя на свои сразу покрывшиеся пылью новенькие хромовые сапоги.

Посмотреть действительно было на что…

Объект не имел ни видимых двигателей, ни крыльев, да и поверхность его была практически гладкой. Но от его днища до земли было ровно тридцать санти-метров, и при этом — никаких опор. Здоровенная черная полусфера висела над зем-лей, как будто так и было надо…

— М-да! — Листратов снял фуражку с синим верхом, и вытер платком потный затылок. — А внутрь проникнуть пытались?

— Так точно! — ответил оперативник. — Пытались, товарищ лейтенант госбезо-пасности. Мы сразу как местность оглядели и выставили посты, попытались вход отыскать. До самого вашего приезда промаялись, и никаких следов, хоть ты тресни!

Виктор Николаевич слегка постучал по поверхности.

— Ну и что это, по-вашему, мнению, за хреновина?

Чекисты молча переминались с ноги на ногу.

— Штука эта — явно искусственная, товарищ лейтенант госбезопасности, — на-шелся, наконец, один смелый. — Машина, скорее всего какая-то! И раз над землей висит — значит летать, наверное, может. А раз так, то это либо наш может какой… ну-у… самолет может новый… А может — разведчик немецкий…

— Немец это… а может англичанин… — перебил напарника Спешнин. — Про наш мы бы… вам бы, товарищ лейтенант госбезопасности, уже сообщили б из Москвы!.. Шутка ли! А вдруг секретная машина упала!.. Значит точно — не наш!

"Пожалуй, он прав! — подумал Листратов. — Москва уже бы все телефоны со-рвала. Да и шифровки бы шли одна за другой. А так уже часов шесть прошло, — ни-кто даже и не спохватился!.."

Он еще раз неторопливо обошел полусферу и, повернувшись к Спешнину, скомандовал:

— Остаетесь за старшего! Поставить оцепление! К объекту никого не подпус-кать! Всех подозрительных задерживать до выяснения! Я в управление! Возьмите письменные объяснения с тракториста, председателя колхоза… ну и всех посторон-них, видевших эту штуку.

Оперативник отдал честь и бросился выполнять указание.

Виктор Николаевич сел в машину и кивнул шоферу в сторону города. Заурчал мотор, и "эмка" двинулась в Могилев. Последнее, что увидел в окно Листратов — это красноармейцы, спрыгивавшие с грузовика, и рассыпавшиеся в цепь…

По дороге Листратов тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию.

В том, что этот таинственный аппарат явно искусственного происхождения, — он нисколько не сомневался. Впрочем — ученые разберутся! Его задача — обеспечить охрану, и своевременно доложить по инстанции. Если это наш самолет — он первый его обнаружил! Если иностранный — тоже вроде неплохо… В этом случае, правда, хорошо бы иметь под рукой и его экипаж… Должен же он кем-то управляться! А поэтому — надо искать!.. Кстати, неплохой довесочек получился б к делу об антисоветской диверсионной организации на заводе!

Лейтенант госбезопасности незаметно для себя улыбнулся. Если хорошо пой-дет — можно к двум имеющимся "шпалам" в петлицах прибавить третью… А там, глядишь, и пересесть из заместителей — прямо в кресло начальника управления! Капитан Аксенов по характеру мягковат! Не чекистская у него хватка! Сразу видно — из интеллигентов… На это и московская проверка указывала, но надо же — остался сидеть в своем кресле! Есть еще старые связи в Наркомате… Но сейчас времена другие!.. Что ни говори, а к месту пришлась поездка Аксенова в сочинский санато-рий, ох как к месту!..

В том самом месте, где проселочная дорога пересекалась с шоссе на Могилев, машина резко затормозила.

— Мать вашу! — заорал водитель. — Разъездились, паршивцы!

— Что такое? — оторвавшись от своих мыслей, строго спросил Листратов.

— Да пацаны, товарищ лейтенант госбезопасности, — ответил водитель, пере-ключая передачу. — Чуть под колеса не угодили!..

Листратов посмотрел назад, и увидел удалявшихся от них двух велосипеди-стов: мальчишку в синем комбинезоне, и девчонку с длинной русой косой, одетую в цветастый сарафан.

Виктор Николаевич чертыхнулся и, устроившись поудобнее, стал обдумывать то, что он вскоре будет докладывать вышестоящему руководству…

9

Андрей проснулся оттого, что яркий солнечный зайчик, бивший из окна, мед-ленно прополз по подушке, и уперся ему прямо в правый глаз.

Юноша открыл глаза и, потянувшись, сел на диване. Обстановка была незна-комой.

Он протянул руку к контейнеру с линзами, стоящему на подоконнике и, быст-ро вставив их в глаза, оглядел комнату.

Итак — это был не сон. Он по-прежнему находился в Лениной квартире, в июне сорок второго года! На кухне журчала вода, и раздавались приглушенные женские голоса.

"Мама Лены пришла с работы, — подумал Андрей, — а я тут разлегся! Неудобно все-таки…"

Он быстро натянул джинсы и рубашку, аккуратно свернул постельные при-надлежности, и прошел на кухню.

Лена, одетая в легкий домашний халатик, мыла посуду.

— Доброе утро! — поздоровался Полуянов и, обращаясь к Лениной матери, до-бавил: — Вы меня извините, пожалуйста, за вторжение! Так получилось!

— Здравствуйте, Андрей! — ответила та, а Лена при этом весело подмигнула и помахала ему ручкой. — Дочка мне все рассказала. И о вашей встрече, и о случив-шемся с вами! Меня зовут Зоя Андреевна.

Она немного помолчала, вертя в руках полотенце, а затем тихо промолвила:

— Огромное вам спасибо за то, что вы вступились за Леночку! Эти… Эти мер-завцы ее буквально затравили!.. Я очень… очень вам благодарна!

По миловидному лицу этой еще не старой, от силы сорокалетней женщины, пробежала судорога. Было видно, что за последнее время ей очень много пришлось выстрадать.

— Да что вы! — смутился Андрей. — Это было для меня делом чести!.. Я просто не мог… не имел право не вмешаться!

Зоя Андреевна кивнула головой и, повернувшись к дочери, сказала:

— Ну, Леночка, ухаживай за нашим гостем! Корми его завтраком! А я, с вашего позволения, — она посмотрела на Андрея, — пойду немножко отдохну… Ночная сме-на… Извините, ради бога! Вы не стесняйтесь! Чувствуйте себя как дома!

— Спасибо!

Зоя Андреевна ушла в спальню, а Андрей шепотом спросил у Лены:

— Ты что! Все ей рассказала про меня?

Девушка хитро улыбнулась.

— Все, да не все! Неужели ты думаешь, что я ей стала излагать все твои зло-ключения, и тем более сумасшедшие теории?.. Ты — студент… москвич. Долго жил за границей. Отстал в нашем городе от поезда, да вдобавок потерял документы и деньги. Вернее — их у тебя украли… Случайно встретил меня… Ну, тут я все изложи-ла, как было на самом деле. Вот так, путешественник!

Версия была вполне приемлемая. Во всяком случае, ей можно было объяснить многое, хотя бы его вещи и одежду. Жил за границей, родители работали в дипкор-пусе. Да и сам он превосходно говорит по-английски. Как-никак целых одинна-дцать лет в школе изучал, да с репетитором занимался! Молодец Лена! Хорошо придумала!..

— Покажи-ка ты лучше свои раны, — сказала Лена. — Да голову, голову к свету поверни!.. Нормально! Чисто обработано, так что нагноения не будет… Заживет как на собаке, не переживай…

За завтраком она его спросила:

— Ну что? Ничего за ночь на ум не пришло?

Он покачал головой.

— Увы! Новых версий пока нет!

Лена подула на блюдце и отхлебнула глоток чая. Чай она пила мелкими глот-ками, жмурясь как маленький котенок от удовольствия.

— А что мы после завтрака будем делать? — Она хитро поглядела на Андрея. — Между прочим, кое-кто обещал предъявить вещественные доказательства…

Юноша пожал плечами.

— А я и не отказываюсь! Только это прилично, километров тридцать!

— Ну и что! А велосипеды для чего? У нас их как раз два: мой, и нашей хозяйки тети Кати. Часа два, — и мы на месте. Погода превосходная!

Андрей встал из-за стола.

— Давай, поехали!

— Подожди! — Лена посмотрела на него, о чем-то размышляя. — Нет! В таком виде тебе ехать не стоит! У нас так не одеваются… во всяком случае, для велоси-педной езды… Да и неудобно тебе будет в этих… брюках! Но выход есть! Пошли в комнату…

В комнате она порылась в комоде, и вытащила из него синий молескиновый комбинезон с накладными карманами, а также командирский поясной ремень.

— Переодевайся! Это — танкистский! От папы остался… Вы с ним примерно од-ной комплекции — должен подойти! Вот только… — она посмотрела на его ноги. — Ботинки его тебе точно не подойдут… Нога у тебя больше!

Андрей вздохнул. Уже в пятнадцать лет он носил сорок четвертый, а то и со-рок пятый размер, практически догнав отца. С покупкой обуви постоянно возникали проблемы…

— Ничего страшного! Поеду в кроссовках! Они удобные, да и в глаза особо не бросаются. Если что — скажу, что заграничные…

Он сбросил джинсы, натянул на голое тело комбинезон и, перепоясавшись ремнем, посмотрел на себя в зеркало. Вроде неплохо! Немножко широковат, но по росту подходит.

"Главное чтобы, главное чтобы, главное чтобы костюмчик сидел!.." — промур-лыкал он себе под нос.

— Настоящий танкист! — раздался за спиной голос вышедшей из спальни Лены. — Шлемофона только не хватает!.. Кстати — у меня он тоже есть!

Она надела на себя вчерашний сарафан и сандалии, а в руках держала плете-ную корзинку.

— Выкатывай велосипеды на лестничную площадку, а я пока возьму с собой немного еды. Проголодаемся еще, крутивши педали!

Девушка ушла на кухню, а Андрей отправился выполнять ее указание…

Спустя десять минут они уже катили по булыжной мостовой, направляясь к западной окраине города. Андрей с интересом глядел по сторонам. Вокруг вовсю кипела жизнь, — та самая жизнь, которую он раньше неоднократно видел, но только в кинофильмах.

По мостовой, под барабанную дробь и завывание горна, прошествовал пио-нерский отряд, который вела молоденькая пионервожатая. Ребятишки лет по де-сять-одиннадцать, с красными галстуками на шее, все в белых панамках. Белые ру-башки, синие шорты или юбки. Впереди веснушчатый знаменосец с гордым видом нес отрядный флажок.

Проскакали торопящиеся куда-то три кавалериста в форме хаки и синими око-лышами на фуражках. На рукавах гимнастерки переднего мелькнули комиссарские звезды.

У автобусной остановки стояла пестрая очередь ожидающих автобус… А вот подошел и он — массивный, неповоротливый, с обшитым деревом кузовом, выкра-шенным в сине-голубой цвет. Пассажиры загрузились в него спокойно, без давки и шума, взревел клаксон, и автобус медленно тронулся в сторону центра.

— Осторожно, рот не разевай! — заметила Лена. — Под машину и у нас попасть можно!..

Машин, действительно, тоже хватало. Заводы — первенцы первых пятилеток, видимо, работали вовсю. Ребятам то и дело приходилось съезжать на тротуар, что-бы не попасть под колеса проносящихся мимо автомобилей ЗИС, АМО, ГАЗ. Из-редка встречались и иностранные: "форды", "паккарды", "фиаты"…

Наконец городские постройки закончились, велосипедисты миновали приго-род, и быстро покатили по гладкому шоссе.

— Ты просто не представляешь — что я с тобой сделаю, если этой твоей черной полусферы не окажется на месте! — пыхтя, сказала Лена, с трудом крутя педали. — Пешком пойдешь обратно — это точно!..

Ехать было трудновато, так как начался довольно крутой подъем.

— Может — остановимся, и пешочком? — предложил Андрей. — Полусферу ты, между прочим, максимум через час лично увидишь, не сомневайся!

— Ну-ну! Ладно, давай немного передохнем!

Справа от дороги была красивая, вся усыпанная луговыми цветами полянка. Ребята спешились и, поставив велосипеды у деревьев, уселись на траву.

— Красиво! — прошептала Лена. — Сто лет не была за городом!.. Раньше мы час-то выезжали… Когда папа был с нами. Мы, его друзья с семьями. Было очень весе-ло… А сейчас… Сейчас почти уже никого из них не осталось… Кто в лагере, а кто…

— Что, и дети тоже? — тихо спросил Андрей.

Она отрешенно махнула рукой и тяжело вздохнула, закрыв лицо ладонями.

— Даже дети… Во всяком случае — те, кто постарше… Нам с мамой еще повез-ло… — Лена подняла голову и с надеждой посмотрела на юношу. — Скажи, Андрей, скажи!.. Зачем все это было надо? Ты пришел из будущего, ты знаешь историю… Почему все случилось?

Полуянов пожевал сорванную травинку.

— Культ личности… Головокружение от успехов… Боязнь потерять власть… Не знаю, Лена! Ученые до сих пор ломают копья по вопросу феномена Сталина. Кто на самом деле был этот человек: великий гений или великий злодей?.. Многие схо-дятся в том, что он был просто болен… Как бы то ни было, но им было сделано очень много ошибок, за которые народ потом расплачивался собственной кровью. Тем не менее… Тем не менее, Россия… то есть СССР, занял одно из ведущих мест в мире во многих отраслях… Да что Сталин! После него тоже хватало и "теоретиков" и "практиков", которые довели народ до нищеты, развалили страну, нажив себе на этом состояния! В итоге всех обуял культ "золотого тельца", утеряно большинство человеческих идеалов прошлого. Бесконечное, порой абсолютно бессмысленное и вредное копирование и рекламирование западного образа жизни, громкие лозунги, а на деле — почти полный развал… Все надеются на заграничные кредиты, надеются, что "заграница нам поможет", и не могут, а вернее — не хотят, понять одного: ни раньше, ни теперь Западу не нужна сильная Россия, а нужен покорный, увязший в долгах сырьевой придаток, которым можно вертеть, как заблагорассудится…

— В вашем времени тоже живется не сладко?

Андрей ухмыльнулся.

— Кому как! Как говорят: "Кому война, а кому мать родная"…

Он вкратце рассказал ей о событиях, произошедших в мире после окончания второй мировой войны.

— Да-а! — протянула девушка. — Перспектива, честно говоря, не особо радужная! Победой мировой революции тут и не пахнет…

Андрей про себя даже изумился, с какой легкостью девчонка, комсомолка, пусть и бывшая, восприняла его сообщение. Несчастье, потрясшее ее семью, царя-щая кругом атмосфера доносительства, унижения, — сами по себе уничтожили прак-тически всю ее веру в светлое будущее человечества.

— Знаешь, — сказала Лена. — Года б два назад, я бы, наверное, встретив тебя, не поверила ни единому слову, да еще и чекистам бы сообщила о том, что ты — либо опасный паникер, либо фашистский шпион!.. А сейчас… — она посмотрела ему в глаза и натянуто улыбнулась. — А сейчас радуйся, что встретил именно меня! Не то точно б уже сидел в подвалах НКВД!

Андрей кивнул и, посмотрев на часы, спросил:

— Ты отдохнула?.. Тогда поехали!..

Дальнейший путь был значительно легче. Дорога пошла под гору, и велосипе-ды, набрав разгон, километра три катились сами по себе.

Спустя еще полчаса на горизонте засинел сплошной лесной массив.

— Боговичский лес! Уже близко! — крикнула Лена. — Смотри — не проморгай раз-вилку!

На зрительную память Андрей пока не жаловался. Он успокаивающе кивнул и начал усиленно смотреть влево…

Вот эта группа кустарников на обочине! Именно за ними должен быть поворот на проселок и небольшой спуск!

— Сразу за кустами сворачиваем влево! — крикнул он Лене.

Они повернули, и… чуть было не врезались в медленно выбирающуюся на шоссе черную "эмку". Хорошо, что скорость машины была невелика, и ребята ус-пели от нее увернуться, разъехавшись в разные стороны…

Легковушка притормозила, шофер, с малиновыми петлицами на воротнике гимнастерки, громко выругался, погрозив им кулаком, а на заднем сиденье мельк-нул силуэт военного, в фуражке с синим верхом и малиновым околышем. Заскри-пела коробка передач, автомобиль дернулся, медленно выбрался на шоссе, и, на-брав скорость, унесся в сторону Могилева.

— Тебя не зацепило? — спросил Андрей остановившуюся на обочине Лену. — От-куда они тут только взялись!..

Девушка проводила "эмку" настороженным взглядом.

— Со мной-то все нормально… Но вот с этим! — она показала на удаляющуюся машину. — Это мне не нравится! Автомобиль этот — из управления НКВД, и принад-лежит, явно, какому-то большому начальнику. Напрашивается вопрос: что он тут делал?..

— Ну, мало ли что может человек делать!..

Лена покачала головой.

— Нет, Андрей! Чувствую — нас может ожидать неприятный сюрприз… Эти так просто не ездят!.. Сколько еще осталось?

Полуянов прикинул расстояние до того места, где остался таинственный аппа-рат, время, за которое они преодолели это расстояние на полуторке дяди Коли, и ответил:

— Километра четыре… от силы пять!

Дорога причудливо петляла вдоль лесной опушки. Справа круто уходили вверх вершины мачтовых сосен, слегка раскачивающиеся от легкого ветерка. Тол-стые корявые корни, извивавшиеся словно клубки змей, местами торчали из песка почти у самой обочины. Слева простирались луга, переходящие чуть подальше в ржаное поле.

— Едем медленно и осторожно, не торопимся, — предупредила его Лена. — Вни-мательно смотри вперед!..

Так они проехали еще километра три, и Лена резко свернула в лес.

— Все, приехали! — сказала она, слезая с велосипеда. — Прячем их… вот сюда! — Девушка показала на густые заросли шиповника. — Сколько, по-твоему, еще идти?

— С километр… Зря ты это затеяла!

— Дальше пойдем пешком! — сказала Лена тоном, не терпящим возражений. — И, если что, — сразу в чащу…

Андрей со вздохом, цепляясь об острые шипы, затянул оба велосипеда в кус-ты, и двинулся вслед за Леной.

Метров через триста она резко махнула ему рукой, прислушалась, и упала за бугорок, прижавшись к земле, прямо как разведчик на вражеской территории.

Андрей стал на четвереньки, и медленно начал подползать к ней поближе. Ле-на обернулась и приложила палец к губам.

— Там люди, — прошептала она ему на ухо, когда он, наконец, оказался рядом. — Двое или трое. В военной форме… До них метров двести. Там впереди поляна, так они на ее противоположной стороне…

Андрей огляделся. Неподалеку, буквально в двух десятках шагов от них, вглубь леса уходила небольшая промоина, исчезающая в густом кустарнике среди деревьев.

— Слушай! — прошептал он. — Сейчас мы аккуратненько переползаем вон туда… Затем перемещаемся чуть вперед, и получаем очень даже неплохой наблюдатель-ный пункт…

Место действительно оказалось на редкость удачным. Отсюда можно было видеть все: и окраину небольшой поляны, метрах в двухстах от них, на которой прохаживались трое военных с винтовками, и, что самое главное, — абсолютно пря-мо идущую неширокую просеку, выводящую на еще одну поляну. Там, вдалеке, смутно виднелся бесформенный черный силуэт…

— Эх! Жаль, бинокля нет! — прошептала Лена. — Но там впереди точно что-то есть!

— Это он, — также тихо ответил Полуянов. — Это именно он. И именно его зачем-то охраняют…

Девушка повернулась к нему.

— Ты знаешь, кто это такие?.. Это войска НКВД! Не знаю как, но они обнару-жили эту твою… машину! И теперь будут ее сторожить как цепные псы!.. Я не ошиблась… к сожалению! Плохо обстоят дела! А тот, кого мы встретили, — скорее всего, их начальник… И он поехал докладывать наверх… А может получать указа-ния!..

— Смотри! — Андрей показал рукой вперед. — Еще один!

На вновь появившемся были надеты синие бриджи, защитная гимнастерка, перетянутая портупеей с кобурой на поясе, и блестящие хромовые сапоги. На голо-ве — уже столь знакомая фуражка с краповым околышем. Очевидно — это был кто-то из комсостава.

— Тархов, бери своих людей, и перемещайся вперед, метров на триста! — донес до ребят ветерок далекий голос. — Посмотрите…

Ветер зашелестел листвой, и то, что говорил чекист дальше, услышать не уда-лось. Тем не менее, и Лене, и Андрею стало ясно, что если они вовремя не покинут свое убежище, то спустя несколько минут их попросту обнаружат.

— Медленно ползем назад и сматываемся, — прошипел Андрей. — Иначе нам крышка! Ближе все равно не подобраться!..

До спрятанных велосипедов ребята добрались благополучно, но сразу выби-раться на проселок не рискнули, больше километра волоча их по лесным зарослям.

Наконец, убедившись, что угроза обнаружения им не грозит, они запрыгнули в седла, и что есть силы крутя педали, понеслись прочь. Их никто не преследовал.

— Слава богу! Унесли ноги! — тяжело дыша, проговорил Андрей, когда они отъ-ехали еще на пару километров. — Хорошо хоть не нарвались!

— Да! Могли быть очень большие неприятности! Их пока, очевидно, не очень много, раз они оцепили небольшой район, но скоро их будет тьма тьмущая. Вообще не подступишься!

Часы показывали половину четвертого.

— Куда мы теперь? — спросил Андрей, яростно крутя педали.

— Ко мне, разумеется! — не раздумывая ни секунды, сразу ответила Лена. — А куда еще… Или у тебя есть еще варианты?..

Уже почти у самого въезда в Могилев навстречу им бешено пронеслись легко-вушка, трехтонка с брезентовым верхом, и автобус. В трехтонке и в легковушке си-дели сотрудники НКВД, а в автобусе — с дюжину гражданских.

— Началось!.. — со вздохом сказала Лена, провожая колонну грустным взглядом, а затем, поглядев на Андрея, добавила: — Самое печальное для нас то, что они будут искать пилота, Андрей! А поскольку в инопланетян и всяких пришельцев из будущего тут особо никто не верит, то искать они будут вражеских агентов!.. Искать серьезно… А это они делать умеют!..

10

Виктор Николаевич Листратов сидел, развалясь на мягком диване в доме сво-его старшего брата Михаила и, прищурившись, глядел на стоящего напротив по стойке "смирно" племянника Генку. Жена Михаила — Ксения, суетилась вокруг, накрывая на стол.

Листратов не любил старшего брата, который был его старше почти на десять лет. Отношения их не сложились еще с детства, а в более зрелом возрасте вообще приобрели натянутый характер, в частности из-за того, что Михаил был мужик за-водной, и не прочь заглянуть в стакан. Короче говоря — доставалось младшему бра-ту от него "на орехи" довольно часто…

Ситуация изменилась, когда Виктор Листратов стал работать в органах ОГПУ-НКВД. За семь лет он сделал довольно успешную карьеру в подразделениях ГУ-ЛАГа в Киргизии, а чуть позже в Казахстане, занимаясь, в основном, лицами, де-портированными из европейской части СССР. В начале 1939 года он, с благодарно-стью, полученной от самого заместителя народного комиссара внутренних дел СССР Жуковского, был направлен в родной Могилев, где еще спустя полгода занял должность заместителя начальника управления НКВД.

"Еще один раз, и я тебя упеку… — предупредил Виктор Михаила после первого случая, когда ему пришлось выручать его из рук милиции. — Не забывай — кто теперь я, и кто ты…"

Михаил теперь стал тише воды, ниже травы. Пить меньше он, правда, не стал, но в открытую бузить уже не решался, тем более даже голос повышать на младшего брата. Работал на железной дороге, в локомотивном депо…

А вот его младшего сына — семнадцатилетнего Генку, Виктор Николаевич по-своему ценил. Парень был нагловатый, хулиганистый, учился из рук вон плохо, но, тем не менее, страсть к доносительству у него была феноменальная. Зрительная память у Генки была развита хорошо, да и мог он, паршивец, отделить нужное от маловажного.

Поэтому Генка Листратов, по прозвищу "Лис", во главе своей компании, не раз выполнял отдельные поручения Виктора Николаевича, снабжал его информацией о положении дел в молодежной среде, да и об администрации школы тоже сообщал немало…

И вот сейчас племянник стоял перед ним навытяжку, а Виктор Николаевич с интересом его рассматривал.

Генка представлял собой довольно жалкое зрелище.

Под левым его глазом смачно отливал фиолетовым глянцем огромный синя-чище. Распухший нос напоминал спелую сливу, возле правого уха располагалась здоровенная ссадина, а правая рука, запакованная в гипс, покоилась на перевязи, надетой на шею.

— Ну, племянничек, рассказывай: кто ж тебя так отделал и за что! — усмехнулся Виктор Николаевич. — Только быстро! Времени у меня, сам знаешь, — в обрез!

— Дядя Витя, мы с ребятами… — начал мямлить Генка. — В сквере, на лавочке… сидели… Никого не трогали…

— Незнакомый какой-то парень Геночку покалечил! — встряла Ксения. — Ни с того, ни с сего!..

— Быстрее, я сказал! — прикрикнул на Генку дядя. — По существу говори! А ты, Ксения, не вмешивайся! Пусть сам расскажет!

— Короче говоря, мы с ребятами решили Ленку Берестову, вражью дочку, не-множко постращать… — испуганно переводя взгляд с матери на Виктора Николаеви-ча, сказал Геннадий. — Ну, в шутку! А она Тольке ногтями щеку располосовала, Васька сумкой по голове… Ну, мы решили ей наподдать, чтоб руки не распускала… А тут этот пацан!..

— И что ж это за пацан такой смелый? — ухмыльнувшись, поинтересовался Ли-стратов-дядя, хорошо знавший то, что с Генкой и его компанией никто не решался связываться. Во-первых, из-за боязни крепких кулаков племянника, а во-вторых, из-за его родства с сотрудником НКВД.

— Незнакомый пацан! — торопливо заговорил Генка. — Я его у нас в городе раньше никогда не видел! И вообще он странный был какой-то!..

— И в чем, собственно, это заключалось?

— Одет странно!.. Штаны такие… черные… Я таких не видел ни у кого!.. Ру-башка клетчатая… Ботинки тоже странные… Сумка такая, — он показал руками раз-меры. — Написано на ней что-то не по-нашему. Вот, вспомнил!.. На штанах сзади еще на кармане какая-то нашлепка, вроде из кожи, а на ней тоже не по-нашему на-писано… Лет ему примерно, как и мне. Стрижка тоже интересная…

Тут Генка довольно точно описал внешность Андрея, а потом, морщась от стыда и постоянно хлюпая носом, с неохотой рассказал о произошедшей драке.

Виктор Николаевич удивленно приподнял брови. Вот это было уже интересно.

— Сколько, говоришь, вас было?

— Пятеро, если считать "Муху".

— И он один вас так отделал?

— Ага! Дядя Витя, он… он дерется тоже не по-нашему! Мы к нему подступиться толком не смогли… Он и ногами и руками работает одновременно! Как волчок на месте крутится, и как будто чувствует — куда бить будем…

Листратов-дядя достал из коробки папиросу. Хозяйка услужливо поднесла ему зажженную спичку. Виктор Николаевич глубоко затянулся и спросил племянника:

— Ну, а дальше что было?

— Мы убежали, дядя Витя! Услышали, что милиционеры бегут, и убежали! Вы ж сами говорили, чтобы мы с милицией не связывались… — пробормотал Генка.

— Ну, а обидчик твой? Он куда делся? Сквозь землю провалился?

Племянник почесал затылок.

— Да нет!.. Он… Они тоже убежали!

— Да-а? — насторожился Виктор Николаевич. — И с кем?

— Да с Берестовой! Она его за руку схватила, и ходу!.. Это я точно видел!

Интересное сообщение, что ни говори! Что-то во всем этом есть и тут надо ра-зобраться тщательно!..

Листратов задумчиво затушил окурок в пепельнице, встал, и направился к вы-ходу.

— Виктор Николаевич, а отужинать! — семенила рядом Генкина мать. — Как же так… не покушавши?!

— В другой раз, Ксения, в другой раз! — рассеянно ответил Листратов. — Некогда сейчас…

У выхода он обернулся, и, достав из кармана трехрублевку, небрежно протя-нул ее племяннику.

— На! Купишь себе чего-нибудь для поправки здоровья! И учти: о произошед-шем не распространяться! Если увидишь этого парня снова — немедленно сообщи мне. В крайнем случае, можешь связаться с дежурным по управлению, я предупре-жу… Скажи своим обалдуям, чтоб тоже глядели во все глаза и языками не трепали! Понял меня?

— Так точно, дядя Витя, конечно, понял! — расплылся в услужливой улыбке Генка. — Все сделаю как надо! Не беспокойтесь! Во все глаза глядеть будем! Я хлопцев проинструктирую. Мы и по городу побегаем, поищем…

Виктор Николаевич кивнул ему, и направился к машине. Шофер открыл двер-цу, и Листратов нырнул в кожаное нутро салона.

— В управление! — буркнул он и, откинувшись на подушки, начал размышлять о событиях сегодняшнего дня.

Во-первых, — непонятный аппарат в Боговичском лесу… Откуда он, и что это такое — пока неясно. Эксперты копаются там уже полдня, но безуспешно. Но он принял необходимые меры… Охрана надежная, сообщено вышестоящему руково-дству в Москву и в Минск. Его даже похвалили… Завтра прибудет представитель из Минска, а максимум через пару дней — спецы из Наркомата!..

Во-вторых, — сообщение племянника Геннадия… Интересное, что ни говори, сообщение! Один разогнал пятерых… явно владеет джиу-джицу… И, что самое главное, — каким-то образом связан с Еленой Берестовой — дочерью расстрелянного комбрига Берестова…

Комбрига Листратов помнил очень хорошо. Сам его арестовывал два года на-зад. А до того — одного из его подчиненных — полковника Савина, состоящего в должности начальника штаба бригады.

Савина Берестов не хотел выдавать. Грозился, что арестует Листратова и приехавших вместе с ним сотрудников НКВД, обещал пожаловаться самому Ста-лину на "творящееся беззаконие".

Листратов тогда здорово струхнул, но положение спас сам Савин.

— Не волнуйся, Владимир Иванович, — сказал он комбригу. — Я думаю — все об-разуется. Разберутся, я думаю… Ты, главное, не горячись! Это ж им только на ру-ку!..

Полковник тепло попрощался со своими сослуживцами, и спокойной поход-кой направился к приехавшей за ним автомашине.

— Готовься к неприятностям, лейтенант! — недобро ухмыльнувшись, сказал Ли-стратову комбриг Берестов, явно специально опуская принятое в обращение к чеки-стам слово "госбезопасности". — Капитанская "шпала" в петлицах ума просто так не прибавляет! Вторую можешь не получить!..

"Ошибся ты, комбриг! — злорадно подумал Листратов. — И вторую получу вскоре, а там, глядишь, и третью… А вот ты ненамного пережил своего начштаба!.."

За дочкой и женой Берестова Листратов наблюдал давно. Два года назад, по непонятной для него причине, их оставили в покое, хотя он и пытался дать делу дальнейший ход. Но кончилось все только тем, что девчонку исключили из комсо-мола, а жену Берестова уволили с работы. Арестовать их не разрешили…

И вот теперь оказывается, что девчонка связана с неизвестно откуда появив-шимся довольно подозрительным типом… Плюс аппарат в лесу… А не соединено ли это все одной единой ниточкой? Очень может быть, что это именно так!..

"Эмка" въехала во двор управления. Навстречу Листратову, неторопливо вы-бирающемуся из машины, чуть ли не бегом, спешил дежурный.

— Товарищ лейтенант госбезопасности, — доложил он. — Получена информация из Минска. Для проведения расследования к нам направлен майор госбезопасности Бердышев. Он прибудет к завтрашнем утру.

Листратова передернуло. Неприятная неожиданность! Еще один интеллигент! Умный и въедливый! Плюс — большой правдолюб, не терпящий различных фальси-фикаций и мистификаций. Раньше работал аж в центральном аппарате Наркомата и во время последней "чистки" был сослан сюда, в Белоруссию…

Ну ничего, еще целая ночь впереди! А за ночь может много чего произойти… Например — может быть найден пилот, управлявший странным аппаратом. А это — огромный плюс в нашу пользу!..

И с этой мыслью Виктор Николаевич поспешил в свой кабинет, дабы поскорей отдать соответствующие распоряжения…

11

— Добавки хочешь?

— Спасибо, Леночка, уже не лезет! Очень вкусный борщ твоя мама сварила!

Лена собрала со стола грязную посуду.

— Она у меня мастерица!.. Между прочим — я тоже неплохо готовить могу, мама научила!.. Особенно люблю пироги печь и разные кондитерские изделия…

— Ты же такая сладкоежка!.. — засмеялся Андрей.

Девушка надула губы.

— Ну вот: ничего рассказать нельзя! А если обижусь?

— Ну, прости ты меня, окаянного! Не удержался!

— Ладно, уж! Сама на себя наговорила!.. — улыбнулась Лена. — Иди в комнату. Я сейчас посуду только помою и приду. Будем думать, что с тобой дальше делать.

— Э, нет! — Андрей погрозил ей пальцем. — Я тебе помогу посуду мыть. Я и так у тебя повис на шее, позволь хоть в этом помочь!

— Дозволяю! — Лена сделала шутливый реверанс. — Тогда, соблаговолите, бла-городный сэр, подать вон ту кастрюлю!..

Вдвоем работа была закончена быстро, и, спустя не более чем пятнадцать ми-нут, ребята вернулись в комнату.

Часы пробили без четверти семь вечера. Зоя Андреевна ушла на работу, и они остались вдвоем. Теперь можно было поговорить и о делах.

Лена удобно свернулась калачиком на диване, накинув на ноги шерстяной плед, а Андрей уселся в кресле у окна, вытянув ноги перед собой.

— Все мышцы гудят с непривычки! — пожаловалась Лена. — Давно на велосипеде такое расстояние не доводилось преодолевать. За день километров шестьдесят от-махали, наверное?

— Не меньше! — Андрей зажмурился от неприятной судороги, пробежавшей по левой ноге. — Я вообще на него года два не садился!.. Так ты считаешь, что меня будут искать?

— Несомненно! Ну, не именно тебя может, а того, кто, как они считают, управ-лял этой штуковиной! Сейчас разберутся что к чему, — и будут искать…

— Спасибо, успокоила! Это ж, в принципе, — одно и тоже!.. Поскольку искать они, по твоим словам, умеют…

Лена невесело кивнула.

Полуянов встал с кресла, и несколько раз прошелся по комнате. Пошли уже вторые сутки его пребывания в этом непонятном мире; в этом вообще-то знакомом, и, вместе с тем, с таким непохожим на то, каким оно должно бы быть, прошлым…

— М-да! Сходил я с дедом на рыбалку! — сказал Андрей, глядя в окно, за кото-рым качались пушистые кроны деревьев, растущих во дворе дома. — Тут, глядишь, на самого скоро сезон охоты начнется!.. Смех, да и только! И вот здесь, — он посту-чал по лбу, — абсолютно ничего путного! Никаких умных мыслей!

— Не хандри! — Лена отбросила плед и опустила ноги с дивана. — А давай пой-дем на рыбалку? Удочки есть, а место я отличное знаю, и недалеко! Улов гаранти-рую отменный! Развеешься, соберешься с мыслями!.. На свежем воздухе и думать легче!

— Ты что, и рыболов к тому же? — изумленно спросил Андрей.

— И рыболов, и охотник!.. Ты не забывай, что я дочь красного командира! У меня, кстати, и значок "Ворошиловский стрелок" есть… Папа меня многому нау-чил…

Она уже суетилась по квартире. На белый свет, непонятно откуда, были из-влечены две удочки, медный котелок, маленький топорик, коробочка с крючками и грузилами.

— Андрей! — крикнула она ему из кухни. — Принеси, пожалуйста, из спальни старое покрывало! Оно на стуле висит, в углу!

Он зашел в спальню, взял покрывало, и тут увидел гитару, стоящую за пла-тельным шкафом.

Андрей провел рукой по струнам.

— Тебя только за смертью посылать!.. — заглянула в спальню девушка.

— Ты что, играешь?

— Немножко! Это папа играл… Вообще-то и мама немного умеет. А я на пиа-нино училась. Но его в прошлом году продать пришлось. Жалко, а что поделаешь!

Юноша взял несколько аккордов, и гитара грустно запела.

— Ой! Ты умеешь играть!

— Я на шестиструнке учился! А до этого на аккордеоне два года в музыкальной школе… В принципе — можно перенастроить.

— Значит — возьмем ее с собой!.. Ну, вроде все собрала!.. Переодеваемся и в путь!..

12

В костре весело потрескивали дрова, а в висящем над огнем котелке уже на-чинала закипать вода. Андрей подкинул еще пару полешек, и направился к Лене, чистящей на берегу озера рыбу.

Место действительно было восхитительное, и, что самое главное, всего в по-лучасе ходьбы от города. Несколько небольших, соединяющихся между собой во-доемов, через которые протекала небольшая, довольно чистая речушка шириной всего метров пять, изобиловали рыбой. За неполный час они с Леной поймали с килограмм окуней, да пару приличных, граммов по триста каждый, карпов.

Лагерь они разбили метрах в пяти от воды, на пригорке, рядом со старой, склонившейся над водоемом плакучей ивой. Справа располагался небольшой пес-чаный пляж, окаймленный с двух сторон зарослями кустарника. На противополож-ном берегу, метрах в тридцати от ребят, подходя почти к самой кромке воды, густой стеной стоял лес.

Вечер был теплый, безветренный. Редкие облачка, словно белые кляксы, еле-еле ползли по небу.

— Вода закипела! — сказал Андрей. — Можешь закидывать.

— Закинь ты, а я пока картошку сполосну!

— Ты картошечки немного оставь, в костре запечем! — попросил он, опуская рыбьи тушки в кипящую воду.

— Обязательно! Мы всегда так делали…

Да! Стоило, конечно, провалиться в прошлое на шесть десятилетий, чтобы ва-рить уху на берегу прозрачной речушки в обществе симпатичной девчонки, которая в нашем времени годилась бы ему в бабушки, если не в прабабушки! Где она, кем стала? В двухтысячном ей бы было — семьдесят пять… Жива она, или нет? Может, живет где-нибудь, едва сводя концы с концами от пенсии до пенсии, а может, еще тогда сгинула в огненном вихре войны?.. Войны… Почему же изменена история?.. Что все-таки произошло?

— О чем задумался? — раздался сзади голос девушки, и легкая рука легла ему на плечо.

— Да все о том же!..

Лена присела напротив, на кривую, напоминавшую причудливое кресло, коря-гу.

— А все же?

Андрей задумчиво глядел на огонь.

— Знаешь! — сказал он, — я все думаю — почему многое из того, о чем ты мне вчера рассказала, так отличается от нашего прошлого.

— И есть идеи?

— Только из области фантастики! Тут, Леночка, и теории никакой толком не подведешь! У нас и науки такой нет. Считается, что временные теории — это из об-ласти физики… специальной какой-то ее области… Я могу разве что только руково-дствоваться идеями фантастов, хотя они, в принципе, не лишены определенного смысла!..

— Знаешь, Андрюша! — воскликнула Лена. — То, что случилось, уже само по себе настоящая фантастика. Представляю, как сейчас кипят мозги у товарищей из НКВД! — Она хихикнула и затем добавила: — Умаялись, наверное, ища вражеских шпионов!

— Ну, так вот! — продолжал Андрей. — По поводу изменения времени есть не-сколько теорий… У писателей-фантастов разумеется… Первая из них состоит в том, что малейшее воздействие человека из будущего на прошлое, неизбежно ведет чуть ли не к катастрофе и изменению будущего, которое уже будет совсем не таким, как, скажем, его знал виновник произошедшего… Тебе понятно?

— Ну-у!.. В общих чертах.

— Ну, например, попадаю я в мезозойскую эру, и убиваю динозавра. А он в ре-альности жил, производил потомство, ну и так далее… Разрыв генетической цепоч-ки ведет еще к каким-то изменениям, через миллионы лет все это накапливается, и будущее уже не то…

— Понятно! — Лена наморщила лоб. — А если, скажем, этот зверюга и тогда дол-жен был погибнуть?

— Вот! — воскликнул Андрей! Это уже немного другая теория… Если можно так выразиться — более мягкая что ли… Незначительные отклонения гасятся по ходу времени, и изменения настолько малы, что в конечном итоге не играют особой роли в будущем. Если они, разумеется, не влияют на ключевые моменты истории.

— Ага! — обрадовалась Лена. — Например, ты убиваешь Наполеона, и ход исто-рии меняется! Правильно?

— Вот именно! Но есть и еще одна теория. Все отклонения, совершенные пу-тешественником во времени в прошлом, не играют никакой роли, ибо были запла-нированы заранее, и история в соответствие с этим уже была другой. То есть в слу-чае с Наполеоном на его месте, в конечном итоге, мог оказаться иной человек… ну, Мюрат что ли!.. И все войны и завоевания происходили так же, как с участием На-полеона, или примерно так! Но они бы обязательно произошли! Это тебе ясно?

— Относительно… Ну, и какая тебе больше по вкусу? Точнее — какая, скорее всего, подходит к твоему случаю?

Андрей поворошил палочкой дрова. Лена попробовала ложкой ароматную кипящую жидкость и облизнулась.

— Навар хорош! Засыпаем теперь картошечку… лучок… Прелесть! Еще минут двадцать, и будет готово. Ну, так какая теория тебе больше подходит?

— Трудно сказать… Но одно могу сказать точно: в любом случае такого гло-бального переворота в вашей истории я совершить не мог, поскольку появился не-давно. Лев Толстой погиб, Наполеон раньше, чем положено напал на Россию… Тут трудно до конца разобраться, но корни уходят очень глубоко в недра истории. А вот что, или кто, этому виной?..

— Подожди! Но ведь в целом, не считая отдельных дат и отдельных личностей, в общем ходе истории особых отклонений нет. Бонапарт не захватил Россию, а до изобретения танков или боевых самолетов в Крымскую войну никто не додумался!

— То-то и оно!..

— Так значит… — прошептала Лена. — Господи!.. Значит все еще впереди! Все то, о чем ты рассказывал… И война, и весь этот ужас?

— Скорее всего! Но тут я уже ничего не могу точно сказать, — развел руками Андрей. — В смысле конкретной даты, естественно! Может все случится через год… через два… а может — завтра!..

От сказанного у него по спине пробежал предательский холодок. Хорошо, к примеру, скажем, находясь в прошлом, на сто процентов знать будущее: что про-изойдет через час, через день, через месяц или год. А тут… И где гарантия того, что при нападении фашистской Германии на СССР повторится именно тот ход войны, который он проходил в школе. Может здесь, спустя несколько часов или суток, аг-рессора вышибут за линию государственной границы, а может — наоборот: спустя три месяца танки Гудериана прогремят своими гусеницами по Красной площади…

Полуянов начертил палочкой на песке значок, напоминавший латинскую бук-ву Y. Потом немного подумал, и еще по разу раздвоил ее верхние окончания. Полу-чилось что-то вроде деревца.

— И что сие означает? — спросила Лена, заглядывая ему через плечо.

— Схема… Схема хода времени…

— Вот это? — удивилась она.

— Вот смотри! — Андрей выделил палочку-основание жирной линией. — Вот, скажем, здесь история и у нас, и у вас совпадает. А вот тут, — он поставил жирную точку на месте раздвоения, — тут в результате какого-то вмешательства ход истории изменился. Обозначим это место точкой O. У нас он пошел вправо, а у вас влево. Опять возмущение — опять разделение… и так далее…

Х

А

О

— Нет, подожди! — Лена отобрала у него ветку. — Тогда получается, что они, в конце концов, совсем могут разойтись, и в корне отличаться друг от друга?

— В принципе — да!

— Но этого нет!

Андрей потер лоб.

— А если они все же пока не расходятся, а сходятся? В каких-то допустимых пределах… Поэтому основные события отличаются незначительно. А где-то, на-пример, в точке A, вообще сойдутся… И все будет нормально!

— А если все-таки разойдутся?

— А вот это тогда, скажем, точка X. Когда расхождения стали настолько велики, что…

Андрей представил себе мир, в котором, к примеру, фашистская Германия одержала победу, и невольно поежился.

Земной шар поделен между Японией, Германией и их сателлитами. Десятки, сотни миллионов людей на покоренных территориях уничтожены, а оставшиеся в живых превращены в безмолвных рабов. История полностью переписана заново. И ведь в этом мире ни ему, ни его родителям, ни друзьям и знакомым, скорее всего, даже не суждено будет появиться на свет… Нет! Лучше об этом не думать!..

— Хватит пока, теоретик! — улыбнулась Лена. — Скоро голова докрасна раска-лится! Давай лучше уху есть!..

Уже почти стемнело. Лишь на самом краю неба алела узкая полоска заката. На небе появились первые звезды, а взошедшая Луна рассыпала по воде свою блестя-щую дорожку.

Получившаяся на славу уха была вся съедена, а в глубину уже достаточно на-горевших углей помещена картошка — конек туристских походов.

— Кто-то, между прочим, обещал проявить свой вокал! — Лена пододвинула к Андрею гитару. — Развлеките, сударь, даму хорошей песней.

— Я, конечно, не Высоцкий и не Окуджава, — сказал Андрей, настраивая инст-румент, — но тоже кое-что могу. Голос, правда, не ахти, но для бардовской песни особого вокала не требуется.

— Что за песня? Я такого названия не слышала!

Андрей подтянул струну.

— Авторская песня. Автор сам пишет и стихи, и музыку, ну и, как правило, сам ее исполняет! Появилась в шестидесятых годах. И сочиняли их люди разных про-фессий: ученые, актеры, инженеры, врачи, военные… Многие на этом приобрели мировую популярность! Они писали для народа. О любви и горе, о мире и войне, о счастье встреч и горечи разлук… Часто авторы приходились не ко двору власть имущим, и тогда на их головы сыпались синяки и шишки, но они продолжали петь… Вот, слушай!

В Афганистане, в "Черном тюльпане",

С водкой в стакане, мы тихо плывем над землей…

Когда он закончил, Лена некоторое время молчала.

— За душу берет, — наконец тихо сказала она. — О ком здесь поется?

— О погибших на афганской войне. Помнишь, я рассказывал…

Девушка кивнула.

— Да, я помню! Твой отец там был! Он у тебя кто по званию?

— Сейчас подполковник. В Афгане был еще капитаном. Там, кстати, даже встречался с автором этой песни — Александром Розенбаумом, который приезжал к ним с концертом.

— А про танкистов знаешь что-нибудь?

— Конечно! Только это тоже грустная песня. На мотив дореволюционного "Ко-ногона". Это уже про Отечественную войну…

По полю танки грохотали,

Танкисты шли в неравный бой…

А молодого лейтенанта,

Несли с пробитой головой…

— А причем тут погоны? — удивилась Лена. — Ты поешь: "В танкистской форме, при погонах…" Погоны были у белых, у немцев есть, а у нас нет! У наших — петли-цы…

— Но это сейчас! Сейчас у вас петлицы, "шпалы", "кубари"… А через два года после начала войны Сталин лично приказал поменять знаки различия. Тогда и вве-ли погоны, — почти такие же, как в царской армии. Они практически без изменений и до наших дней сохранились!

— Понятно!.. — Лена отмахнулась от назойливого комара, жужжащего где-то у нее возле уха. — Кыш, окаянный, надоел!.. Тебя кусают? — спросила она Андрея.

— Да есть немного! Лето, тепло… Вода рядом… Они на свет костра летят!

Девушка провела рукой по ногам.

— Хорошо я хоть спортивный костюм надела, а то зажрали б! И дыма, кровосо-сы проклятые, не боятся!.. Спой что-нибудь веселое! — попросила она, — Может и на душе легче станет!

Уж чего-чего, а этого добра Андрей знал, хоть отбавляй!

От шуточных песен Высоцкого Лена смеялась до упаду, — особенно от песни о психах, решивших написать письмо из сумасшедшего дома в передачу "Очевидное-невероятное".

— Ну, это ж надо так придумать! — говорила она, держась руками за живот. — И вправду талант, этот ваш Высоцкий!..

Потом пошли романсы, потом туристские песни, еще и еще…

— Знаешь, — сказала Лена, глядя на язычки пламени, — я со вчерашнего вечера почувствовала себя совсем другим человеком. И это благодаря тебе… Хотя, конеч-но, и тяжело жить, зная будущее… такое будущее!.. И все же, — я ни о чем не жалею! "Как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались!.." — пропела она, — даже уходить не хочется!.. Который сейчас час?

— Пять минут второго! — посмотрев на часы, ответил Андрей. — Поздно уже. Ты устала, наверное?

— Немножко! — Лена зябко поежилась. — А похолодало!

— Возьми! — он накинул ей на плечи свою куртку.

Костер почти догорел. Лишь алые угли перемигивались в полумраке. Луна, словно яркий фонарь, сверкала в вышине. В воде раздался шумный всплеск, а затем какая-то возня. Лунная дорожка на поверхности зарябила, волны с легким шеле-стом ударились о песок.

— Это бобры, — объяснила Лена. — Там дальше запруда и их домики. Погулять при луне вышли… Резвятся… Ну что, пошли?

Они собрали вещи и, поднявшись по тропинке вверх, миновали небольшую рощу, а затем, перебравшись через овраг, размером с хороший противотанковый ров, вышли на дорогу.

— Хорошо, что луна светит, — сказала Лена, — а то тут можно ноги запросто пе-реломать в темноте.

— Ничего, на этот случай у меня фонарик с собой есть. Светит почти как авто-мобильная фара!

Вскоре ребята добрались до городской окраины. На темных, ничем не осве-щенных улицах, было тихо и безлюдно. Лишь изредка собаки высовывали носы из подворотен, и лениво облаивали проходящих. "Здесь мы! Не спим! Сторожим хо-зяйское добро!.."

Ближе к центру на улицах тускло светили редкие фонари, в свете которых по тротуару скользили причудливые тени, отбрасываемые слегка раскачивающимися от легкого ветерка деревьями. Город спал. Спал перед самым обычным рабочим днем. Суббота еще не была выходным…

— Пойдем мимо сараев, — сказала Лена. — Так короче. И сразу выйдем в мой двор. Сейчас лезем вот в эту дырку, — она показала на место в деревянном заборе, где не хватало двух досок.

Протиснувшись в узкое отверстие, они почти сразу уперлись в стену деревян-ного сарая.

— Налево, — шепнула Лена, — а там прямо, до кустов. Смотри только, береги гла-за…

Из-за кустов сирени пробивался довольно яркий свет.

— А двор у вас сегодня хорошо освещают, — тихо сказал Андрей, поправив ви-сящую за спиной гитару. — Вчера, вроде, темно было…

— Что? — сдавленно сказала за его спиной Лена. — Стой на месте! Здесь что-то не так! Дай я погляжу…

Она сунула в руки юноши свою корзинку и тихонько прокралась вперед. Анд-рей подхватил в одну руку удочки, в другую — корзину и свою сумку, а затем осто-рожно прошел вслед за Леной.

Двор был ярко освещен светом фар. Автомашин было две. Одна из них, при-паркованная у входа в подъезд, была легковой; другая, — черный фургон с малень-ким зарешеченным окошечком у самой крыши, стояла, перекрыв въезд во двор со стороны улицы. Возле машин маячили люди в военной форме, там и тут ярко све-тились огоньки папирос. Несколько окон второго этажа, выходящих во двор, были также освещены.

— Мы пропали, — прошептала Лена чуть слышно. — Они каким-то образом вы-числили нас. Это НКВД, Андрюша, и чекисты сейчас находятся в моей квартире…

13

…Тропинка круто огибала торчащую словно зуб гигантского дракона скалу и, извиваясь между камней чуть меньшего размера, ползла все выше и выше. Вот она сузилась максимум до полуметра. Справа крутой склон, слева пропасть глубиной метров сто. Чуть оступился — и ты уже покойник! Несколько секунд свободного по-лета — не в счет!

Прямо перед ногами что-то блеснуло. Это "что-то" — не что иное, как с боль-шой любовью к ближнему поставленная "растяжка". А вот и оно — бугристое, чер-ное рубчатое яйцо, несущее смерть. Уже третье по счету на пути. И ни одной живой души… Вот это глупо, господа бандиты, очень глупо! Или вы придумали что-то еще, либо уповаете на Аллаха, или еще кого, но нас с этой стороны не ждете. А зря! Еще несколько минут и придется об этом горько пожалеть, но будет поздно!..

Впереди внизу слышны пулеметные очереди и раскаты взрывов. Палите, кам-рады, палите! Ловушка захлопнулась, а вы об этом еще не догадались! И не колон-на это вовсе тыловых частей, о которой вам подбросили информацию, и вы ее про-глотили, — а отвлекающий маневр. И несколько старых сожженных "Уралов" также входят в программу вечера…

Роберт осторожно перебрался через тонкую проволоку, и кошачьими шагами поднялся еще на десяток метров выше. Ага! А вот и неприятельский "секрет" — двое бородатых мужиков в защитных бушлатах возле ручного пулемета. Сидят, покури-вают.

Ну что ж, покурите напоследок! Те двое, внизу, тоже покурили. Да так обку-рились, что и сообразить толком ничего не успели, тем более по рации что-то пере-дать. И вы не успеете!

Он обернулся и, взяв автомат в левую руку, показал следовавшей за ним Лане два растопыренных пальца. Та кивнула, и тихонько скрылась в расщелине.

— "Мангуст", я "Лиса", начинаем работать, — прошелестел голос в наушнике спустя пару минут. — Беру двоих, третий в пяти метрах от тебя, за поворотом. Гаси его на счет "три"…

"Три!" Бородач за поворотом, ничего не успевая понять, падает на каменистую землю с метательным ножом в горле. Двое других с маленькими пулевыми отвер-стиями в голове валяются возле пулемета.

— Вышли на исходную, "Первый", пока все успешно! — тихо сказал в микрофон Роберт, осторожно доставая из-за спины контейнер одноразового огнемета.

Лана, сердито сопя и закусив верхнюю губу, падает рядом с ним на землю в обнимку со своей "машинкой". Глаза ее сияют охотничьим азартом.

Внизу, метрах в двадцати по склону, в траншеях и щелях, прокопанных среди обломков скал, виднеются боевики, азартно палящие по застывшим на горной до-роге автомашинам.

— А этих шакалов всего человек тридцать, — констатировала Лана. — Я, честно говоря, думала, что больше. — С этими словами она отложила в сторону свой авто-мат для бесшумной стрельбы и поудобнее пристроила на камне гранатомет "Муха". — Ну что, "Мангуст", поехали?..

Грохот, вой, вспышки пламени. Не ждали, голубчики! Теперь это вы у нас как на ладони! Это вам не беззащитных людей похищать, и не школы минировать под покровом ночи! Теперь хана! Пленных не будет!..

— Отбой! Задача выполнена на все сто!..

Картинка исчезла, и в кадр вперся Дядя Поль, собственной персоной, трясу-щий своей знаменитой рыжей бородой.

— Лана, доченька, какого лешего ты полезла через эту расщелину? — с укориз-ной начал он как обычно. — Все можно было сделать гораздо проще!.. С тем же эф-фектом и с меньшим риском…

Роберт снял с головы имитационный шлем. Лана, разметав по плечам свои зо-лотые кудри, уже ощетинилась, и была готова вступить в словесную перепалку с начальником Полигона.

Но Дядя Поль сегодня, по-видимому, не был настроен вступать в дискуссии, а лишь погрозил строптивице пальцем, и с самым серьезным видом сказал:

— Вас вызывают в Центр, ребята! Джарвис словно с цепи сорвался! Подавай ему в экстренном порядке на блюдечке группу "Эпсилон" — и все тут! Личный при-каз Координатора! Внутренний голос мне подсказывает, что у них точно приклю-чилось что-то серьезное!..

— Опять для какой-нибудь показухи, наверное! — недовольно пробурчала Лана. — Надоело уже! В месяц по пять комиссий! И опять: подготовка, подготовка, а на-стоящей работы — нуль! Нет, ты Роберт, сам за себя решай, конечно, но я точно по-прошусь в другой сектор!.. И пусть попробуют меня не перевести!

— Спокойно, не горячись! — миролюбиво проговорил Роберт, беря ее за руку. — Показухи и мне порядком надоели, но что поделаешь! А вдруг действительно что-то серьезное? Полетели, а то старина-Джарвис ждать не любит!..

14

Андрей осторожно потянул девушку за рукав. Все было и так ясно без лишних слов, и особого выбора не было. Какое счастье, что Лене пришла в голову мысль отправиться на рыбалку!

— Уходим! Иначе нарвемся! Хорошо они хоть тут не догадались лазейку пере-крыть…

— Власов, Мироненко, — раздался из подъезда властный баритон, — проверьте возле сараев. В кустах тоже пошарьте. А ты, Шатилов, садись на машину, и дуй в городскую библиотеку, что на Урицкого. Привезешь сюда ее мамашу…

— Ой! — всхлипнула Лена, но Андрей, бросив на землю ненужные теперь удоч-ки, уже тащил ее за собой через кустарник, мимо сараев, назад, на улицу, пока не спохватились "синие фуражки".

Улица, к счастью, еще не была перекрыта, и они, что есть силы, припустились бежать в сторону спасительной окраины. Мимо мелькали дома, заборы, деревья. Один квартал сменял другой, а они все бежали и бежали… Бежали, не разбирая до-роги, до тех пор, пока город не остался далеко позади.

— Я больше не могу! — простонала Лена, тяжело дыша. — Остановись! Пожалуй-ста, остановись!

Андрей остановился и увидел, что девушка обессилено опускается на землю.

Он осмотрелся. Вокруг, насколько можно было судить в почти кромешной тьме, простирался не то пустырь, не то луг, поросший невысокой, — менее чем по колено, травой. Из-за тучи выглянула Луна, в мертвенном свете которой юноша увидел впереди, не далее чем метрах в пятидесяти, силуэт какого-то строения.

— Посиди тут немножко, — прошептал он. — Я схожу на разведку.

Лена молча кивнула.

Полуянов осторожно направился вперед, и спустя минуту уперся в деревян-ную стенку. Это был довольно большой, примерно десять на десять, сарай. Скорее даже не сарай — а старый сенник.

Андрей заглянул внутрь и увидел, что тот практически пуст, лишь в дальнем углу виднелась небольшая груда прошлогоднего сена. И все же, — это было убежи-ще, где можно было бы передохнуть до утра.

Он вернулся назад. Лена сидела на земле, обхватив коленки руками.

— Там впереди сарай, — сказал Полуянов. — Внутри никого. Хоть какая, но крыша над головой. Пойдем!

— Не могу! — простонала девушка. — Ноги не слушаются! Да ты не беспокойся за меня!..

— Да как же! — пробурчал он, подхватывая ее на руки. — Предлагаешь тебя пря-мо здесь бросить? Держись за шею, и крепче…

Андрей отнес ее в сарай, и уложил на сено в углу. Вторым рейсом он принес гитару и свою сумку, а затем устало рухнул рядом с Леной.

— Отдыхаем до утра! Собак у них, я надеюсь, не было!

Только сейчас он понял, что девушка тихонько плачет.

— Ты что? — спросил он, осторожно обняв ее за плечи.

— Маму… Они маму арестовывать поехали!..

Юноша обхватил голову руками.

— Это я во всем виноват! Ведь это все из-за меня! Зря я у вас остановился на ночлег… Никогда себе этого не прощу!

— Нет! Не говори так! — Лена внезапно бросилась к нему на шею и начала осы-пать его лицо поцелуями. Из ее глаз текли слезы.

— Ты хороший! Ты сам не понимаешь, какой ты хороший, смелый, добрый! Я на твоем месте уже б с ума давно сошла, а ты держишься! Я…

Тут она застеснялась и отодвинулась от Андрея.

— Извини…

Андрей достал из кармана джинсов платок и осторожно вытер слезы на ее ли-це.

— Что ты! Это тебе спасибо! Я вообще не знаю, что б без тебя делал! Только вот видишь, — как оно все получается!

Он сел поудобнее, и нечаянно зацепил ладонью гитару. Струны тихо задре-безжали.

— Даже гитару уберегли, — улыбаясь сквозь слезы, сказала Лена. — Надо было бросить, мешала ведь…

Андрей покачал головой.

— Что ты! Я не мог! Это же память о твоем отце! Вот удочки — те, действитель-но, пришлось оставить…

"И зачем я допустил, чтобы эта милая девушка вместе со мной бегала от чеки-стов? — подумал Андрей, ругая себя последними словами. — Ну кто, скажите на ми-лость, докажет, что она связана со мной? Все мои вещи здесь, в ее квартире ничего не осталось, так что доказать ее участие будет довольно трудно. Если нас вместе кто-то и видел, так это еще надо найти этого человека. Хотя… хотя как сказать! Стукачество тут процветает!.."

Он поделился своими мыслями с Леной, которая с ним категорически не со-гласилась.

— Доказали бы и очень просто! — заявила она. — Я ни секунды не сомневаюсь, что Генка уже давным-давно доложил своему дяде-чекисту о том, что из-за меня ему набил физиономию незнакомый парень. И причем — очень подозрительной на-ружности. Да и из соседей нас вместе, несомненно, хоть кто-то, но видел. Так что не переживай! У нас с тобой дорожка теперь одна!

— Неужели во всем городе нет ни одного человека, которому можно доверять? — спросил Андрей.

Лена задумалась.

— Пожалуй, есть! Масленников Витя… Мы с ним и раньше вместе учились, и сейчас тоже. Он… — тут она на секунду замялась и отвела глаза в сторону. — Ты толь-ко не смейся, пожалуйста!.. Он, по-моему, в меня влюблен… Правда-правда!.. Ко-гда я из своей старой школы вынуждена была уйти, он тоже за мной вслед подал-ся… И что у меня отец, якобы, "враг народа", его не смущает…

— Значит — он, возможно, захочет тебе помочь?

— Н-не знаю… Наверное!

Андрей немного подумал. Выбирать, собственно говоря, было не из чего.

— Тогда устраиваемся здесь на ночлег, — решил он после недолгих колебаний, — а завтра попытаемся связаться с этим твоим Витей!..

15

Представитель республиканской госбезопасности наотрез отказался от беседы в служебном кабинете и размещения в гостинице, где с вечера был заказан номер-люкс, а приказал незамедлительно доставить его на место обнаружения странного аппарата.

И вот сейчас машина Листратова во второй раз стремительно неслась по шос-се в сторону Боговичского леса.

— Итак, вы все-таки убеждены, что дело инженера Тимохина, и этот непонятный объект, о котором вы доложили и нам, и в Наркомат, непосредственно связаны друг с другом? — с легкой иронией спросил Бердышев Листратова после того, как тот обстоятельно изложил ему события последних суток.

Исполняющий обязанности начальника управления НКВД замялся.

— Стопроцентной гарантии, разумеется, нет, товарищ майор госбезопасности… Но, тем не менее, косвенные улики позволяют полагать…

Губы Бердышева растянулись в легкой усмешке.

— Ах, косвенные!.. Лично я полагаю, что нам еще рано делать подобные умо-заключения. В нашей работе, разумеется, возможны всякие, даже самые невероят-ные загогулины, но пока давайте не будем торопить события! В данный момент моя первейшая задача — разобраться с этой вашей таинственной штукой!.. Ученые, на-деюсь, нам в этом помогут!

Он посмотрел в окно, а затем повернулся к Листратову и поинтересовался:

— Далеко еще?

— Километров семь, товарищ майор госбезопасности. Сейчас поворот, а там дальше по грунтовке…

Бердышев вздохнул и недовольно посмотрел на Листратова из-под стекол оч-ков.

— Виктор Николаевич! Ну, я же просил вас обращаться ко мне по имени-отчеству. Не будем заниматься чинопочитанием, а будем заниматься конкретным делом! Вы меня поняли?

— Так точно! Понял… Дмитрий Сергеевич!

Листратов почувствовал себя очень неуютно. Бердышев, имевший два высших образования: юридическое и техническое, — мог дать сто очков форы ему, имевше-му за плечами лишь Куйбышевские курсы ГУЛАГа. "Прислали же, черт побери, этого интеллигента на мою голову! — раздраженно подумал он. — Теперь своей до-тошностью все печенки проест!"

Тем не менее, с республиканским представителем предстояло считаться, и здорово считаться. Это Листратов понял по полученной из Минска шифровке, со-гласно которой Бердышеву был дан практически полный "карт-бланш" по рассле-дованию всех вопросов, касающихся появления черной полусферы.

Ну, что касается Минска, тут еще полбеды… Но подобная депеша пришла еще не далее чем рано утром и из Наркомата! И тут уже ничего не поделаешь! Виктору Николаевичу и его сотрудникам было строго указано лишь оказывать Бердышеву"…необходимое содействие", и ожидать прибытия московских специалистов. Лист-ратов почувствовал себя обделенным. Фактически его, первым обнаружившего эту штуковину, оставляли не у дел, на вторых ролях…

— Простите, Дмитрий Сергеевич, если это не секрет… А когда ожидать сотруд-ников из Москвы? — поинтересовался он у задумавшегося о чем-то Бердышева.

Майор встрепенулся.

— Вы о москвичах?.. Если честно — сам толком не знаю… У меня указание дать им знать о том, что тут происходит, а решение о целесообразности выезда будет приниматься наверху, исходя из того, — что сообщу я… Ну, скоро уже? — нетерпели-во спросил он в очередной раз.

— Приехали! — Листратов показал ему на вышедших из кустов, бойцов войск НКВД во главе с младшим политруком. — Тут уже запретная зона. Радиус восемьсот метров. Проникновение посторонних в район исключено. Через четыреста метров еще одно оцепление. И еще одно — на месте…

Сидящий на переднем сидении порученец Листратова сержант Салтанов об-менялся со старшим наряда паролем, и, спустя полминуты, "эмка" покатила дальше по дороге, вьющейся вдоль лесной опушки.

Еще через несколько минут автомашина остановилась у очередного поста. Опять обмен паролями, несколько минут езды, и, наконец, они оказались возле то-го, ради чего сюда приехали.

На поляне был развернут целый военный городок.

У опушки разместились несколько больших армейских палаток, в которых размещалась охрана и прибывшие из Могилева эксперты со своим оборудованием. Рядом с ними уже был развернут передвижной генератор, а за кустами дымила по-левая кухня.

Неподалеку, на противоположной стороне поляны, в ряд выстроились не-сколько автомашин, в том числе даже один автобус. Крайний автофургон, выкра-шенный защитной армейской краской, ощетинился радиоантеннами. Возле него прохаживался часовой, вооруженный карабином с примкнутым к нему штыком.

И, наконец, посреди поляны, прикрытая сверху маскировочной сетью, натяну-той на изготовленный из березовых стволов каркас, матово отсвечивала угольно-черным цветом здоровенная, не имевшая ни малейшего намека на какие-либо входные отверстия полусфера.

Листратов с удовлетворением отметил, что эта картина произвела определен-ное впечатление на невозмутимого Бердышева. Во всяком случае, ироничная улыб-ка сразу сошла с лица майора. С поистине детским интересом, он торопливо при-близился к полусфере, и принялся тщательно осматривать ее со всех сторон, абсо-лютно не обращая внимания на окружающих. По-видимому, майор не мог просто так поверить в то, что полусфера просто висела над землей в нескольких десятках сантиметров, поскольку, не задавая никаких вопросов, он взял лежащую поодаль четырехметровую жердь, просунул ее под черный корпус, и начал ей там водить из стороны в сторону.

Наконец, убедившись окончательно, что зрение его не подводит, Бердышев бросил жердь на траву, подобрал с земли упавшую с головы фуражку, и направился к стоящему в стороне Листратову, возле которого уже собрались несколько человек. Двое из них — судя по черным петлицам, с синей окантовкой — были военными инженерами; один носил знаки различия старшего батальонного комиссара войск НКВД; и, наконец, двое были в гражданской одежде.

При приближении Бердышева все замолчали.

— Вот, товарищ майор госбезопасности, — доложил Листратов. — Это, так ска-зать, наш руководящий состав.

Дмитрий Сергеевич представился, а затем попросил присутствующих назвать свои фамилии и должности.

— Военинженер 1-го ранга Смирнов, — приложив руку к фуражке, представился один из инженеров, — высокий и седой, с овальным знаком "Отличник РККА" на гимнастерке. — Отвечаю за электротехническую часть. Мой заместитель по связи — военинженер Акулов.

Второй инженер, носивший в петлицах "шпалу" и эмблему войск связи, также козырнул.

— За охрану объекта отвечает старший батальонный комиссар Дашевский…

Бердышев улыбнулся.

— Рад видеть тебя, Иван Ильич! Честно говоря, не ожидал тебя здесь увидеть! Ты ж, вроде как, на Дальний Восток перебрался…

Дашевский крепко пожал протянутую руку майора.

— Времена меняются, Дмитрий Сергеевич! Не успели толком с семьей в Хаба-ровске обжиться, как на тебе! Направили сюда, в Могилев.

— Ну, еще поговорим! — Бердышев повернулся к штатским. — Ну, а вы, товари-щи, какими проблемами занимаетесь?

Высокий дородный мужчина с запорожскими усами и абсолютно лысой голо-вой, представился начальником научно-технического отдела управления НКВД Бо-рисенко, а худощавый брюнет — инженером-материаловедом Гольдбергом.

— Должны еще подъехать специалисты по авиации, — сказал Листратов. — Я их вызвал еще с вечера, но что-то они не торопятся…

— Начнем пока без них!

Бердышев еще раз посмотрел на странное сооружение, парящее над землей. Зрелище, что ни говори, было поистине фантастическое. Похоже, тут действительно есть над чем всерьез поработать…

— Вводить меня в курс дела не надо. Это уже сделал по дороге товарищ Лист-ратов, — неторопливо начал Дмитрий Сергеевич, — поэтому давайте сразу перейдем к сути вопроса… Итак, у кого есть какие-нибудь соображения по поводу… — он махнул рукой в сторону полусферы, — вот этого феномена?.. Есть у нас уже какие-либо данные?

Борисенко кашлянул.

— Разрешите мне, — пробасил он, и, достав из папки проявленные фотопластин-ки, протянул их Бердышеву. — Вы вот на это сразу посмотрите…

Дмитрий Сергеевич посмотрел их на просвет. Негатив как негатив… поляна, лес… Он с недоумением поглядел на эксперта. Тот молча извлек из папки несколь-ко фотографий.

— Снимали вот оттуда, вот оттуда, и вот оттуда… — Борисенко показал рукой на точки, откуда велась съемка.

Бердышев взглянул на фотографии. На ней была изображена поляна, на кото-рой они в настоящий момент стояли. Все было как сейчас, за одним только нюан-сом. На изображении не было объекта исследования.

Майор изумленно посмотрел на начальника технического отдела.

— Вы хотите этим сказать?..

— Так точно! — Борисенко развел руками. — Что эта штуковина не подлежит фо-тографированию. Она просто не желает фиксироваться на фотопленке!

— Но мы же его видим!

— И, тем не менее, зафиксировать его мы не можем. Он будто абсолютно про-зрачен. Причину этого мы не понимаем. Такого просто не может быть!

— Материал, из которого он изготовлен, — сказал Гольдберг, — честно говоря, ввел меня в полное недоумение. Точно могу сказать одно — это не металл. На ощупь он напоминает каучук, немного упругий, но, тем не менее, достаточно твердый. Ре-жущий инструмент его не берет. Мы не смогли даже отрезать от него кусочек для образца. Температура поверхности — ниже атмосферной, и на десять утра составля-ла пятнадцать градусов по Цельсию. Температура воздуха тогда была — двадцать два.

— А что скажут инженеры?

Смирнов и Акулов переглянулись.

— Похвастаться нам, честно говоря, нечем, товарищ майор госбезопасности! — ответил Смирнов. — Материал немагнитный, металоискатель его не берет. Никаких явных признаков двигательной установки и входных отверстий. Как он в воздухе держится — вообще непонятно! Это противоречит всем законам физики… Тем не менее… висит! У нас даже один из бойцов ради эксперимента под ним прополз — и ничего! Нет там действительно никаких опор…

— А вы его не пытались сдвинуть с места? Тягачом?

— Никак нет! Не пробовали! — ответил инженер. — Пока решили оставить все как есть.

Внезапно где-то за деревьями раздался крик, а затем прогремел винтовочный выстрел. Все встрепенулись. Дашевский с несколькими бойцами бросился к опуш-ке.

— Сейчас все выясним, товарищ Бердышев, — заверил майора Листратов. — Это с поста. Кто-то видно хотел пройти через оцепление…

Спустя пару минут недоразумение выяснилось. Из-за кустов раздался рокот автомобильного двигателя, и на поляне появился Дашевский со своими подчинен-ными и невысоким полковником в авиационной форме.

— Черт знает что! — возмущался полковник. — То вам срочно нужен специалист по авиации, якобы для решения задач государственной важности, то не нужен! Ме-ня командируют сюда, к вам, согласно запросу лейтенанта госбезопасности Лист-ратова, а ваш охламон на посту, не желая меня толком выслушать, хватается за винтовку!..

Приблизившись к присутствующим он, представился:

— Заместитель командира 24-й бомбардировочной авиадивизии полковник Га-лузин. Прибыл в ваше распоряжение…

Тут его лицо вытянулось от удивления при виде того, что было скрыто под камуфляжной сеткой.

— Эт-то что еще за ерунда? — невольно вырвалось у летчика.

Все с трудом сдержали улыбку.

Бердышев приказал ввести Галузина в курс дела, а сам, вместе с Листратовым, прошел в штабную палатку.

— В целом я доволен принятыми вами мерами, Виктор Николаевич! — сказал он, опустившись в соломенное кресло. — И что трогать эту установку с места не стали — тоже хорошо!.. Следов, кстати, никаких возле нее не было?

— Трава слегка примята, по мнению экспертов, но четких нет.

Бердышев задумался.

— Все-таки должен, конечно, тут кто-то быть… И был! А вот куда он подался, и кто это?..

Он вдруг рассмеялся и весело посмотрел на Листратова.

— Виктор Николаевич, а вы в марсиан верите?

Листратов аж поперхнулся.

— Простите, в кого?..

— В марсиан. Ну, или в жителей других планет… Вдруг Уэллс и Алексей Тол-стой были правы, и мы не одиноки во Вселенной, а?

Листратов нахмурился. Такой оборот дела ему пришелся не по вкусу.

— Дмитрий Сергеевич, — осторожно начал он, — я не верю во всякую чепуху, ко-торую стряпают отдельные писатели. Верю я лишь в светлую победу коммунизма… И в товарища Сталина!.. И машина эта — не что иное, как иностранный разведыва-тельный аппарат. И я найду пилотов!.. Я вам уже докладывал о том, что дочь из-менника Родины — бывшего комбрига Берестова, была замечена в обществе подоз-рительного молодого человека. При ночном обыске, в квартире никого не было об-наружено. Мать Елены Берестовой, задержанная нами, пояснила, что у них дейст-вительно ночевал юноша лет семнадцати, представившийся московским студентом, отставшим от поезда. Этот юноша и Елена Берестова до сих пор нигде не объяви-лись… Поэтому — надо искать!

— Ну что ж! — Бердышев достал из кармана блокнот и сделал в нем какие-то пометки. — Это разумно!.. Во всяком случае, ваши предположения я не отвергаю! Сейчас вы, товарищ лейтенант, отправитесь в город, и вплотную займетесь поиска-ми. Одну ошибку вы уже совершили, не установив за домом наружного наблюде-ния. Вы не убедились в присутствии в квартире этого парня и Берестовой, а сразу вперлись туда с обыском!.. Это — грубая работа! И тогда получается, что если вы были правы в своих домыслах, то начальные действия по поиску и захвату враже-ских агентов вы с треском провалили. Теперь надо реабилитироваться… Что каса-ется меня, то я пока остаюсь здесь. Вы меня поняли?

Листратов был готов провалиться сквозь землю. Получается, он сам себя под-ставил, настойчиво подсовывая Бердышеву свою версию происшедшего.

— Так точно, товарищ майор госбезопасности! Разрешите выполнять?

Бердышев кивнул, и Листратов с мрачным видом вышел из палатки.

Дмитрий Сергеевич вновь достал свой блокнот, и принялся набрасывать в нем карандашом внешний вид аппарата. От этого занятия его оторвал заглянувший в палатку красноармеец.

— Товарищ майор госбезопасности, тут ваши вещи. Куда прикажете их помес-тить?

Дмитрий Сергеевич кивнул в угол.

— Да вон туда!.. Благодарю, можете быть свободны!

Боец аккуратно поставил саквояж на указанное место, положил сверху шинель и, отдав честь, вышел.

Бердышев вновь принялся за работу. Закончив, он удовлетворенно хмыкнул, и, выйдя из палатки, направился к утыканному антеннами фургону.

16

Лена, как ее не уговаривал Андрей, наотрез отказалась оставаться одна в най-денном ими укрытии. Абсолютно никаких доводов она и слушать не хотела.

— Да не поверит он тебе, Андрюша, ни за что не поверит! — твердила девушка. — Мне надо идти, а ты оставайся! Я Витьку найду, и попробую его уговорить нам по-мочь…

— Но тебя же ищут! — воскликнул Андрей. — Тебе и носа в городе показать нель-зя сейчас — мигом схватят!

Лена, слегка усмехнувшись, посмотрела на него.

— Ищут они, между прочим, нас обоих!

— Нет, подожди!.. Меня-то в лицо они не знают! Я комбез одену, не догадают-ся!

Она покачала головой.

— Если они пришли за мной, то ты думаешь, что у них нет твоего описания!.. В моем обществе увидели незнакомого парня, решили проверить. Что-то им показа-лось подозрительным, плюс нашли эту твою "машину времени". Племянничек Ли-стратовский, разумеется, еще своему дядюшке пожаловался! А он нас видел вдво-ем!.. И тогда… тогда все сходится!.. Генкина работа!..

Андрей вздохнул. Лена была права…

Ночь они провели здесь, в стоге старого сена, зарывшись как два затравлен-ных зверька в самой его глубине, и вздрагивая от каждого шороха. Лена полночи проплакала, уткнувшись ему в плечо, и лишь под утро забылась тревожным сном. Сам же он вообще не сомкнул глаз…

Итак — измененное прошлое. И что получится из этого в будущем неизвестно. Может — отклонения в истории будут незначительны, и к его родному двухтысяч-ному году все будет таким, или почти таким, как он видел в своей привычной жиз-ни, а может — наоборот… Минимальное Необходимое Воздействие… "эМ-эН-Вэ"… Так называлось умышленно совершаемое действие, приводящие к событиям, спо-собным изменить ход истории у Айзека Азимова, в его романе "Конец Вечности". Там Совет Времени — небольшая горстка возомнивших о себе эгоистов, перекраи-вала историю по своему усмотрению, путем проведения этих самых Воздействий… Может и здесь проведено что-либо подобное?.. А может?.. А может — это вообще — не Земля?.. Бред!..

…Они шли налегке, оставив в стогу все имеющиеся вещи, в том числе и сумку Андрея. Поверх своей одежды Полуянов опять напялил синий танкистский комби-незон. В один из его многочисленных карманов юноша засунул свой плеер и пару кассет к нему. Об этом его попросила Лена, считая, что такая удивительная вещица сразу вызовет у ее одноклассника интерес, и послужит хоть каким-то доказательст-вом к тому, что она намерена ему рассказать…

— Где он живет, этот твой Витя? — ворчливо спросил Андрей, продираясь вслед за Леной через густые заросли кустарника. — И вообще, какого дьявола мы премся сквозь эти кусты?

— Не возмущайся! Так безопаснее. Скоро доберемся до окраины города, и нас никто не заметит. А Масленников живет недалеко от того места, куда мы направля-емся. Четыре квартала всего… Ему до нашей нынешней школы всегда было ближе добираться, но он ходил в ту, где я училась раньше. Математика и физика там были сильнее, а Витька очень хочет стать авиаконструктором…

Кустарник заканчивался в нескольких метрах от сплетенной из ивовых пруть-ев изгороди. Чуть левее, за бревенчатым сараем, начинался узкий и извилистый пе-реулок.

— Ну, и что дальше? — прошептал Андрей.

— Ну-у… Пойдем к нему вместе. Четвертый перекресток, потом направо, и там второй по счету двухэтажный дом… синий такой… Квартира три…

— А что ты вообще собираешься ему говорить? "Меня и моего знакомого разы-скивает НКВД. И мой знакомый, между прочим, из будущего. Помоги нам, Витя!.."

Лена неопределенно хмыкнула.

— Вот-вот! — продолжал Андрей. — Я тут, честно говоря, подумал… Чем он нам вообще может помочь? Я, лично, например, не представляю! Это, во-первых!..

— А во-вторых?

— А во-вторых, — имеем ли мы моральное право подставлять человека? Чекисты с нами, как я понял, не в "казаков-разбойников" играют. Тут дело серьезное! Я не хочу, что б этот парень пострадал из-за меня!..

Андрей замялся, несколько секунд молчал, а затем, посмотрев на девушку, ти-хо сказал:

— Я уже подставил одного человека, вовлек его в крупные неприятности… Те-бя… И не могу себе этого простить!..

Лена ласково взяла его за руку.

— Не говори так, пожалуйста!.. Я… Я ни о чем не жалею, честное слово!.. А что касается Виктора, то мы только зайдем к нему, на минутку. Потом забираем его, идем в укромное место… ну, туда, — она махнула рукой в ту сторону, откуда они шли, — и там ему все расскажем. Все будет очень быстро. А что касается лично его, то я абсолютно уверена — он нас не выдаст! Между прочим, Масленников очень любит фантастику. Мечтает построить корабль для полета к другим планетам. Серьезный мальчик! А вдруг он что-нибудь придумает?

— Ладно, пошли, — пробурчал Андрей. — В конце концов, выбирать не прихо-дится…

Минут через десять они почти достигли цели. У перекрестка Лена останови-лась.

— Значит так! Дальше я пойду одна, — сказала она. — Меня не будет минут пять… ну, может, десять. — Тут девушка увидела его протестующий жест и строго добави-ла: — Все! Будет, как я сказала! Или мы поссоримся! Жди!

Лена повернула направо и, быстро перейдя улицу, скрылась в подворотне об-шарпанного дома, выкрашенного в грязно-синий цвет.

Андрей стал за ствол толстенного тополя, растущего напротив дома, и начал наблюдать за входом во двор. Пока все было нормально. Редкие прохожие не об-ращали на него никакого внимания, торопясь куда-то по своим делам. Жильцов ок-рестных домов также не было видно. Лишь на скамейке у подъезда соседней трех-этажки о чем-то оживленно беседовали двое молодых женщин с грудными младен-цами на руках, да играла в догонялки веселая стайка девчонок и мальчишек.

Лена появилась минут через десять. Рядом с ней шел худощавый светловоло-сый паренек со слегка оттопыренными ушами. Ростом он едва доходил Лене до плеча.

— Вот, Андрей, — это Витя, — сказала девушка. — Знакомьтесь!

Масленников, смущенно глядя на Полуянова снизу вверх, протянул ему свою маленькую ладошку.

— Андрей!.. — С этими словами Полуянов пожал руку паренька, и посмотрел на Лену, не зная, что дальше делать.

Девушка сразу взяла инициативу в свои руки.

— Так! Теперь быстро уходим. Все подробности потом, Витя, как договарива-лись!

Масленников кивнул, и быстро засеменил рядом с ребятами, стараясь прино-ровиться к их большим шагам.

Но не успели все трое скрыться за поворотом, как из темноты подъезда сосед-него дома тихо выступил парень в толстовке мышиного цвета, с большим крово-подтеком на скуле, и крадучись, тщательно скрываясь за деревьями, отправился вслед за ними…

17

Огромный круглый зал был весь залит ярким солнечным светом, отражаю-щимся от белоснежных панелей, покрывающих стены и потолок. В большом, от пола до потолка, окне, охватывавшем почти половину окружности зала, виднелся циклопический горный хребет, покрытый вечными снегами. Если посмотреть чуть ниже, то можно было увидеть практически всю территорию Института, располо-женного в небольшой седловине.

Среди разбросанных небольшими группками разноцветных зданий выделя-лась серебристо-зеркальная конструкция, напоминавшая колоссальную ракушку, ослепительно сверкающая в свете падающих на нее солнечных лучей. Это было сердце Института — Центр управления запусками, в котором находились стартовые шахты. Рядом с ним располагался утыканный, словно еж, массой антенн всевоз-можных систем и конструкций купол Центра наблюдения, — восемь этажей золоти-стого пластбетона, плюс столько же еще под землей. Десятки, сотни лабораторий, напичканных точнейшей, уникальнейшей следящей, принимающей и передающей аппаратурой. А дальше — сплошная вереница гигантских конусовидных энергона-копителей, уставившихся в небо вершинами своих воронок-приемников. На сосед-нем склоне находилась посадочная площадка, на которой разгружались два скоро-стных транспортных межконтинентальных гравитоплана, только что доставившие сюда очередную партию нового оборудования.

Десять членов Совета сидели за овальным столом посреди зала, и вниматель-но слушали доклад командора Джарвиса.

— …Таким образом, имея довольно точные координаты, мы пришли к решению о направлении в субпространство, именуемое "Терра-четыре", спасательной группы "Эпсилон". Ее члены достаточно подготовлены для выполнения данной миссии, прошли специальную подготовку, знают местные порядки и обычаи. Необходимая экипировка и документы уже подготовлены, и не вызовут вопросов со стороны местных властей. Благодаря включившемуся маяку, пространственно-временные координаты хронолета, в настоящее время, установлены точно. Двое разведчиков-спасателей проникнут в указанную реальность, найдут мальчика, а затем попытаются эвакуировать аппарат. В случае если это не удастся, то уничтожат его на месте, а затем вместе с Андреем Полуяновым вернутся назад, дав перед этим сигнальный пеленг для прибытия спасательного хронолета. Я закончил, уважаемые члены Совета!

Координатор кивнул и, окинув взглядом аудиторию, сказал:

— Благодарю вас, командор!.. Как вы понимаете, уважаемые члены Совета, уничтожение экспериментальной машины предусматривается нами как самая край-няя мера. Мера — очень нежелательная, но… необходимая, в случае возникновения обстоятельств определенного плана. — Он медленно обвел взглядом присутствую-щих. — А сейчас прошу задать вопросы тех, у кого они возникли.

Несколько секунд в зале царило молчание. Наконец слово взял Наблюдатель.

— Необходимость направления спасательной группы не вызывает у меня ника-ких сомнений. Сложившаяся ситуация настолько критическая, что вызывает у нас самые серьезные опасения. За двести лет, прошедших с момента основания Инсти-тута, мы не подходили так близко к вероятности возникновения Времени "Икс". Но, с другой стороны, наши познания еще настолько ограничены, что не позволяют с полной уверенностью судить о том, каков процент успеха при выполнении данной операции, тем более что в данном случае будет затронута не только субпространст-венная хроноветвь, а наша собственная. К сожалению, реальность "Терры-четыре" изучена еще крайне слабо, и тут больше придется руководствоваться опытом про-шлого… нашего прошлого. Но тут необходимо рискнуть…

— Особого выбора действительно нет, — заметил Аналитик. — И времени на раз-мышление нет тоже… Напряженность временных полей возрастает уже до критиче-ских пределов. Сначала мы наблюдали лишь периодически повторяющиеся пико-вые скачки, но теперь… Мне тяжело об этом говорить, но складывается впечатле-ние, что эффект Времени "Икс", в данном случае, способен перечеркнуть всю нашу реальность, и это может произойти не позднее, чем через трое-четверо суток абсо-лютного времени, сведя на нет все достижения современной цивилизации. Тут, не-сомненно, речь уже идет не о сохранении "Хронос-икс-3000", а об том, чтобы вы-тащить с "Терры" Полуянова… вытащить любой ценой…

Координатор согласно кивнул головой.

— Вы абсолютно правы! Возможно, что если на месте Полуянова был бы ка-кой-либо другой человек, то все могло б и обойтись. Но в данном случае, к сожале-нию, приходится рассчитывать на самые неблагоприятные последствия. Роль его в нашей истории слишком велика!

— Это неоспоримо! — всплеснула руками Социолог. — Но выполнимо ли все то, о чем рассказывал командор Джарвис? Что касается действий наших сотрудников в условиях "Терры-четыре" мне все понятно, но что делать потом? Ведь мы ни в коей мере не должны нарушить ход нашей истории!

— Несомненно! — мгновенно ответил командор. — Андрей Полуянов должен вернуться именно на то место, откуда он убыл, а затем успешно добраться туда, — куда он направлялся. Расхождение в реальном времени должно составлять где-то в пределах пары часов…

— Один час, сорок четыре минуты, пятьдесят две секунды, — подал голос Физик. — Мы уже подсчитали. Именно это время, и ни секундой больше, он может отсутст-вовать в нашей реальности. Кроме того, — это связано еще с техническими возмож-ностями наших хронолетов. И, честно говоря, я не представляю, что мы будем де-лать, если не удастся эвакуировать оттуда "трехтысячный"…

Координатор посмотрел на экран стоящего на столе компьютера, что-то быст-ро подсчитал, и спросил Джарвиса:

— Через сколько времени группа "Эпсилон" сможет приступить к выполнению задания?

— Максимум через двенадцать часов.

— То есть у нас остаются где-то около четырех суток абсолютного времени, или около месяца по местному времени?

— Да! — спокойно ответил Джарвис.

Историк и Аналитик переглянулись. Координатор это заметил.

— У вас есть замечания? — поинтересовался он.

— Скорее информация к размышлению… — Историк нажала несколько кнопок, и на расположенном в углу зала стереоэкране замелькали кадры старинной хроники середины XX века.

Толпы людей беснуются на площадях, а по проезжей части движется колонна с факелами, построенная в виде огромной свастики; те же люди с фанатичными лицами швыряют в огонь кипы книг; маленький человечек с сумасшедшими глаза-ми, черными усиками над верхней губой и падающей на глаза челкой, размахивая руками, что-то кричит в микрофон, а кругом, словно изваяния, застыли бесконеч-ные шеренги солдат в матово поблескивающих касках… Вот в небо поднимаются десятки, сотни боевых самолетов; вот они над целью, и из открывшихся бомболю-ков начинают сыпаться тысячи бомб, неся смерть и разрушения мирно спавшим городам и селеньям… Огромный танк с черным крестом на борту подминает погра-ничный столб с надписью "СССР", а над старой крепостью с красным флагом на башне, поднимается багровое зарево…

— Все это для нас уже Прошлое, — тихо сказала Историк. — Но, судя по нашим прогнозам, для "Терры-четыре" — это ближайшее будущее.

— И дьявол готов сорваться с цепи в любой момент, — добавил Аналитик. — Слу-читься это может буквально в течение ближайших дней, может даже — часов. Таким образом, — нашим людям придется действовать в условиях крайне неблагоприятных и в степени огромного риска. Впрочем, это можно отнести и к разыскиваемому мо-лодому человеку.

— За своих людей я полностью спокоен! — холодно отрезал Джарвис. — Эта па-рочка самого черта достанет из Преисподней! Профессионалы экстракласса.

— Они-то да, а вот выдержит ли Андрей Полуянов? Кто-нибудь вообще пытался просчитать хотя бы его примерные действия в данной ситуации? — По внешнему виду Социолога было видно, что она очень переживает за Андрея. — То, чего он достигнет в дальнейшем, с одной стороны, говорит само за себя, но, тем не менее, в данный момент это всего лишь семнадцатилетний мальчик…

Большинство присутствующих повернулись в сторону Психолога. Тот не-сколько секунд смотрел в лежащие перед ним распечатки, а затем сделал рукой успокаивающий жест.

— Все не так уж и плохо! Андрей Полуянов далеко не заурядная личность. Уже в семнадцать лет этот юноша показывал прекрасные результаты в учебе, интересо-вался искусством, музыкой и литературой. Он эрудирован, обладает чувством юмо-ра, неплохо подготовлен в спортивном отношении. Школу окончил с золотой меда-лью. Несмотря на мягкий характер, унаследованный от матери, способен не терять головы и трезво разбираться в ситуации… Я думаю, что он сможет в общих чертах понять, что с ним произошло. Время, куда он попал, отделяет от его времени каких-нибудь шестьдесят лет, а историю он знает на "отлично". Тем более что он попал на территорию своей страны, а не куда-либо… в Африку, скажем!..

— То есть вы полагаете, что Полуянов быстро поймет, что попал не в свое вре-мя, попытается осторожно разобраться в ситуации, а затем только будет принимать решение? — спросила Социолог. — А если он выдаст себя? Ведь в то время, накануне большой войны, в каждом человеке были готовы видеть вражеского шпиона…

Психолог развел руками.

— Разумеется, такое возможно… Но тут мы бессильны. Внешне, — он нажал кла-вишу, и на стереоэкране появилось изображение Андрея, заснятого в кресле управ-ления хронолетом, — он практически ничем не отличается от местных обитателей. Незначительные детали в одежде он легко сможет скрыть, поняв, где находится.

— Правда меня серьезно смущает один момент, — задумчиво сказала Историк. Все насторожились и выжидающе посмотрели на нее.

— И что вас смущает? — поинтересовался Наблюдатель.

— Разница в датах!.. Когда он поймет, что переместился во времени, то будет пытаться выяснить — на сколько. Если он заметит разницу в датах и некоторых ис-торических событиях, то окажется в ситуации, когда его познания, полученные на уроках истории, придут в несоответствие с действующей реальностью. И вот то-гда… Тогда действительно останется уповать на его силу воли, выдержку, и наход-чивость!

Воцарилось тяжелое молчание.

— Тут действительно ничего не поделаешь, — сказал, наконец, Координатор. — Будем надеяться, что он не наделает глупостей! Или хотя бы будет стараться их не совершать…

— А где в настоящий момент находятся ваши… ваши супермены из группы "Эпсилон"? — поинтересовался Аналитик. — Честно говоря, хотелось бы на них взглянуть, пока они не отбыли на поиски…

Координатор повернулся к командору Джарвису и слегка кивнул головой.

— В этом нет ничего сложного, — сказал командор. — Мы предполагали, что та-кое пожелание членов Совета может иметь место. Они здесь, и ожидают вашего приглашения. Заранее прошу меня простить за маленький маскарад, но для созда-ния большего впечатления, мы попросили их иметь соответствующий внешний вид…

В белоснежной стене открылся проход, и в зал вошли двое.

Один из вошедших, — плотный и коренастый мужчина лет тридцати пяти, — был одет в военную форму. Защитного цвета однобортный френч с большими на-кладными карманами на груди, застегнутый на шесть блестящих пуговиц желтого металла, сидел на своем хозяине словно влитой. На крапового цвета петлицах бле-стели алые прямоугольники — по два на каждой. Синие брюки с кантами были за-правлены в высокие хромовые сапоги, начищенные до умопомрачительного блеска. На широком коричневом ремне, опоясывавшем талию вошедшего, поблескивала внушительного вида кожаная пистолетная кобура. Серые глаза мужчины с легкой усмешкой смотрели на присутствующих членов Совета. Непокорная прядь волос выбивалась из-под фуражки и свободно спадала на лоб. Верхнюю губу окаймляли небольшие, аккуратные черные усики.

Его спутницу — высокую, стройную молодую женщину лет двадцати восьми — тридцати, иначе как красавицей, назвать было просто нельзя. Пышные русые воло-сы были собраны в высокую, тщательно уложенную на голове прическу, на кото-рую пошел, наверное, целый десяток дамских шпилек. Нежно-матовый овал лица, небесно-голубые глаза, маленький, слегка вздернутый носик, сочные пухлые губы, подкрашенные яркой красной помадой. На даме был надет строгий темно-синий костюм из тонкой шерсти, плотно облегавший ее великолепную фигуру. В руках она держала небольшую черную кожаную сумочку.

— Позвольте представить! — Джарвис сделал легкий жест, указывая в сторону прибывших. — Сотрудники спецгруппы "Эпсилон" — Лана Салтыкова и Роберт Штейн. Но туда, разумеется, они пойдут совсем под другими именами.

— Лейтенант госбезопасности Ирина Корецкая. — Лана небрежно извлекла из сумочки бордовое удостоверение. Среди лежащих в сумке чисто женских принад-лежностей: зеркальца, тюбика губной помады и пудры, — зловеще блеснула вороне-ная рукоятка небольшого пистолета.

— Старший лейтенант госбезопасности Павел Донцов, — приложил руку к фу-ражке мужчина в форме.

— Проходите, друзья, присаживайтесь! — Координатор нажал кнопку на пульте, и из пола плавно выросли два мягких кресла и небольшой столик.

Парочка неторопливо прошествовала на свои места.

Женщина уселась в кресло, открыла сумочку, и извлекла оттуда длинную и тонкую папиросу с ободком из золотистой фольги.

Ее спутник достал из кармана френча зажигалку, от которой исходил легкий запах бензина и, крутанув колесико, поднес ее к папиросе.

Лана прикурила, а затем уселась, свободно откинувшись в кресле и, положив ногу на ногу, начала рассматривать членов Совета.

Штейн извлек из кармана трубку, набил ее табаком и также закурил.

Клубы табачного дыма моментально вытягивались мощной системой воздухо-обмена, но, тем не менее, Социолог сделала недовольную гримаску.

— Ну, а это для чего? Наивреднейшая для здоровья привычка, и, тем более, практически забытая на Земле…

— Там, куда они направляются, — это в порядке вещей, — ответил командор. — Для большей, так сказать, достоверности… Ну, а нашим коллегам это ничем не грозит!..

Роберт выпустил вверх большущий клуб дыма и заметил:

— Сам товарищ Сталин курит трубку. Ну, а я решил последовать примеру вож-дя мирового пролетариата… Правда, для этого пришлось вставить в органы дыхания небольшие биофильтры, но они в любом случае положены нам для защиты от инфекции.

Лана при этом слегка усмехнулась, и продолжала невозмутимо курить, пока-чивая носком лакированной туфельки, демонстрируя присутствующим икры строй-ных ножек, туго обтянутые шелковыми чулками…

Один за другим члены Совета стали задавать спасателям вопросы, касающие-ся различных аспектов выполнения ими данного задания. Лана и Роберт отвечали безошибочно и четко, без малейших колебаний, и практически не раздумывая.

Причем делали они это, особенно Лана, с некой снисходительной небрежно-стью, даже, если можно так сказать больше, — высокомерием, что отдельные члены Совета от этого начали недоуменно переглядываться между собой.

Историк неоднократно пыталась подловить Лану и Роберта на различных ню-ансах, касающихся знания отдельных фамилий, дат, названий, но и ей этого не уда-лось, и она — последняя из присутствующих, прекратила эти бесплодные попытки…

— Феноменально! — воскликнула Историк. — Ваши сотрудники, командор, как будто жили в ту эпоху!

Другие члены Совета согласно кивнули, только на лице Физика было видно какое-то сомнение. Координатор сразу это уловил.

— Вы что-то хотели сказать? — поинтересовался он. — Или у вас имеются какие-либо соображения, вопросы?

— Что вы, Координатор! — воскликнул Физик. — Ни в коем случае! Просто… Вы меня, конечно, простите, но… так сказать… манеры поведения этих молодых лю-дей… Ведут они себя несколько… странно, что ли!.. Находясь в нашем почтенном обществе…

Психолог первым понял, в чем дело. Он быстро поднял руку и спросил разре-шения у Координатора ответить на данный вопрос. Тот кивнул.

— Видите ли, коллега, в чем дело! Тут имеет место не проявление какого-либо неуважения к Совету, а вживление в роль… Наши молодые коллеги продемонстри-ровали нам один из вариантов манеры поведения представителей той профессии, коими они будут являться по нашему сценарию. А организация, которую они у нас будут представлять, была настолько могущественной в то время, что ее сотрудники могли себе позволять многое…

— Несомненно, несомненно! — поддержала Психолога Историк. — Я также это сразу поняла!

Физик приложил руку к сердцу.

— От всей души прошу меня простить! Это было так правдоподобно!..

Лана с Робертом словно сбросили свои маски.

Лана затушила папиросу и ответила, смеясь:

— Спасибо, уважаемый профессор! Значит, мы не зря столько времени трени-ровались, в том числе осваивая и актерское мастерство.

— А почему вы все-таки решили сделать их работниками службы безопасно-сти? — спросил командора Физик. — Неужели не нашлось какой-либо другой, более подходящей специальности?

— Исключено! — ответил Джарвис, а Историк при этом кивнула головой. — Толь-ко эта "легенда" дает нашим разведчикам хоть маломальское прикрытие и свободу действий. Тем более в том случае, если аппарат будет обнаружен местными жите-лями. Тут, без всякого сомнения, он сразу попадет в руки НКВД. Кстати, это каса-ется также и мальчика.

— Вы не сомневайтесь, все продумано, — поддержала командора Историк. — Наукой в то время данное ведомство также занималось, и довольно серьезно, по-этому, в данном случае, лишних вопросов возникнуть не должно.

— Вот именно, — кивнул Джарвис. — Ну, а дальше мои сотрудники уже будут действовать по реальной обстановке и вести розыскные мероприятия. Тем более что координаты Полуянова не известны до сих пор.

Полученный ответ, похоже, удовлетворил присутствующих.

— Ну что же! — подвел заключительную черту Координатор. — Нескольких мне-ний, я полагаю, у нас быть не может. Через одиннадцать часов группа "Эпсилон" должна отбыть. Надеюсь — техническая сторона не подведет! Энергии хватит?

— Ну что вы, Координатор! — укоризненно сказал Энергетик. — Мы накопили трехкратный запас энергии, так что можете не беспокоиться!

— Все системы хронолета проверены трижды, идет последняя перезагрузка бортового компьютера, — доложил Инженер. — Диагностика закончится через четыре часа, и Большой Мозг выдаст окончательный расчет курса. Расчеты пока благопри-ятные, возмущений в хроноветвях по предполагаемому курсу не отмечено. Район приземления вполне удовлетворительный.

— Тогда начинаем! — Координатор встал из-за стола и повернулся к спасателям. — К выполнению задания готовы?

— Готовы! — одновременно ответили Роберт и Лана.

— Ну, тогда — с Богом! Помните, что от вас очень многое зависит. Очень мно-гое!.. Если даже не судьба нашей цивилизации. Постарайтесь эвакуировать аппарат, но помните: основная ваша цель — спасение Полуянова. В исключительном случае хронолетом можете пожертвовать. Мальчик же должен быть доставлен в свое вре-мя, во что бы то ни стало!

— Мы сделаем все возможное, что в наших силах, уважаемые члены Совета! — уверенным тоном сказал Роберт.

— И оправдаем ваше доверие, — быстро добавила Лана.

Спасатели повернулись и, не говоря больше ни слова, направились к выходу.

— Они так спокойны, как будто отправляются на обыкновенный пикник! — взволнованно воскликнула Социолог. — Ни тени сомнения, одно полное спокойст-вие!

— И это притом, что они лишь в самых общих чертах знают то, что их там ожи-дает, — сказала Историк. — Отдельные нюансы нашего прошлого и тамошней дейст-вительности могут несколько различаться.

— Лана и Роберт прошли специальную подготовку. Они очень многое знают, и очень много умеют, — сказал Джарвис. — Эти ребята способны даже мыслить так, как мыслили бы люди той эпохи, оказавшись в той или иной ситуации. И при всем при этом они останутся нашими разведчиками-спасателями, — людьми XXIII века. По-этому, я в этом не сомневаюсь, они смогут найти правильные решения в любой об-становке.

— Тем не менее — это их первое серьезное задание, — задумчиво сказал Коорди-натор. — Точнее — это первое реальное задание… И первая угроза возникновения Времени "Икс"…

Он окинул взглядом притихших членов Совета.

— Старт в семнадцать сорок! А сейчас давайте обсудим некоторые отдельные технические детали!..

18

Переговоры с Масленниковым велись на берегу ручья, протекавшего на ок-раине города. Из соображений конспирации, не желая раскрывать место своего убежища, Андрей с Леной Витю туда не повели. Здесь же было тихо и безлюдно, а густая стена кустарника, достигающего почти трехметровой высоты, надежно скрывала ребят от посторонних глаз.

Разговор начала Лена. Она немного сбивчиво, но достаточно полно, изложила ход событий последних двух суток, начиная с момента ее знакомства с Андреем, и закончив моментом их бегства от приехавших за ними оперативников.

Витя слушал рассказчицу не перебивая, раскрыв от изумления рот, и, время от времени, переводя взгляд с Лены на Андрея, молча сидевшего поодаль на неболь-шом валуне. По внешнему виду парня было видно, что все это ему крайне интерес-но. И он, скорее всего, верил тому, что ему рассказывают…

— Ну вот, — с жаром сказала Лена, окончив повествование, — а теперь, если хо-чешь, можешь идти в НКВД и выдать нас! Получишь награду!

Маленький Масленников возмущенно взмахнул руками.

— Лена! Как ты так можешь думать обо мне?! Да я!.. Я ради тебя!..

Тут он смущенно замолк, явно постеснявшись сказанного, и искоса посмотрел на Полуянова.

"А ведь он действительно по уши влюблен в Лену, — подумал Андрей. — С ка-ким обожанием на нее смотрит! И ради нее, похоже, готов на многое…" Возможно, девушка действительно была права в том, что Виктор — человек, который согла-сится им помогать. Фактор риска Масленникова, по-видимому, совершенно не вол-новал. Во всяком случае, сообщение о том, что у них на хвосте висят чекисты, он воспринял абсолютно спокойно, будто и нет ничего…

Затем рассказывать подошла очередь Полуянова. Об этом, словно заранее сго-ворившись, одновременно попросили его новые знакомые…

— Так ты поможешь нам… Хоть немного? — строго спросила девушка своего одноклассника после того, как Андрей закончил свое повествование. — Еще раз по-вторяю: можешь уйти. Держать никто не будет!..

Масленников мотнул головой.

— Я с вами, ребята! Ты же знаешь, Лена, что для меня важно в жизни. Истина! Ради нее я пойду на многое… на все…

При этих словах Андрей хмыкнул.

— А если я и вправду иностранный агент, а Лена мой пособник?

Витя впервые с момента их встречи улыбнулся.

— Да не похож ты ни на какого шпиона! И потом… Я слишком хорошо знаю Лену, и у меня нет оснований ей не верить.

— Мы были там, Витя, — вмешалась девушка. — Андрей показывал мне аппарат. Правда чекисты нас опередили, и близко мы не подобрались, но эта машина дейст-вительно существует. И еще его вещи… Нет у нас таких…

— Н-да!.. — протянул Масленников, чуть ли не с любовью поглаживая Андреев "Sony", который действительно произвел на него неизгладимое впечатление. — Тех-ника — высший класс!.. И в космос у вас летают?

— Давно уже… Первый пилотируемый полет был в шестьдесят первом, а в ше-стьдесят девятом американцы уже на Луне высадились. Ну, а первый искусствен-ный спутник на орбиту был выведен еще в пятьдесят седьмом…

— И на Марс летали?

— Нет, на Марс пока не летали… То есть люди не летали, а автоматические станции неоднократно. Разумной жизни, увы, не обнаружили… А вообще где-то к 2015 году планируют туда международную экспедицию направить…

Видя заинтересованность Виктора, Андрей поподробнее рассказал о некото-рых достижениях человечества в деле освоения воздушного и космического про-странства…

— Потрясающе! — Масленников с довольным видом потер руки. От его стесни-тельности не осталось и следа. На данную тему он, по-видимому, был готов гово-рить до бесконечности. — Об этом ты мне, я надеюсь, еще расскажешь поподробнее, когда время будет… Теперь, что касается ваших проблем… Вы уверены, что НКВД разыскивает именно вас?

— Ну конечно, Витя… Я же тебе рассказала. Мы от них еле ноги унесли. А ап-парат у них в руках и…

— Подожди! — Витя поднял вверх указательный палец. — Из ваших рассказов я понял, что Андрей попал в эту машину случайно, и абсолютно не знает, как ей управлять.

— Конечно! — грустно ухмыльнулся Полуянов. — У нас путешествия во времени существуют еще только лишь на страницах фантастических романов, да в кино… Мозгов для этого пока не хватает у наших ученых!

— Вот именно! — торжествующе сказал Масленников. — Так что тот факт, что устройство, непонятным образом перенесшее сюда Андрея, находится в руках че-кистов — это вообще-то не играет особой роли. Управлять он им все равно не уме-ет. И теперь мы подходим к основному — к хозяевам аппарата!..

Андрей и Лена насторожились.

— Ты что имеешь в виду? — тихо спросил Полуянов.

— А то, что у твоей этой "машины времени" должны быть хозяева. Были там пилотские кресла?

— Н-ну были!..

— Вот!.. А теперь представь себе ситуацию… Пилот приземлился, ну и захотел выйти наружу… мало ли что человеку надо!.. Но тут ты вперся, начал нажимать все кнопки без разбору, и вот результат!

Андрей наморщил лоб, стараясь поподробнее вспомнить детали своего нахо-ждения в черной полусфере. Перед глазами, как фотография, мелькнул серебри-стый силуэт.

— Точно! — он стукнул себя кулаком по колену. — При старте мне показалось, что я вижу на опушке фигуру, напоминавшего человека в скафандре, или серебри-стом комбинезоне… Он даже вроде за голову держался!

— Ну вот! — Масленников сиял как электрическая лампочка. — Что и требовалось доказать!.. Ну, а лишиться они своей этой штуки ведь не захотят? Не захотят! По-этому — будут ее искать! У меня двоюродный брат служит в войсках ПВО под Мур-манском, так он рассказывал про такие приборы… звукоуловители называются. Пы-тался к ним в прошлом году со стороны Финляндии сунуться самолет-разведчик, так его сразу засекли; наши истребители его мигом зажали, а потом заставили сесть на наш аэродром. И если у хозяев этой черной полусферы такая сверхсовер-шенная техника, то, несомненно, должны быть и какие-то средства, позволяющие ее обнаруживать, следить за ней…

Лена зааплодировала, и звонко чмокнула в щеку обалдевшего от такого проявления чувств Масленникова.

— Молодец, Витенька! Ты умница! Значит, Андрея уже возможно ищут?

— Насчет Андрея утверждать со стопроцентной вероятностью не могу. О нем хозяева аппарата могут и не знать, — виновато сказал Витя, глядя на Полуянова.

Андрей наморщил лоб. А ведь дело говорит Витя! Конечно, должны искать! Но вот только кого, и что?!

— Они могут это расценить, скажем, как какой-либо самопроизвольный пуск… Такое возможно. Было и в наше время. Сбой компьютера, например… Но аппарат будут точно искать! — наконец сказал он.

— Значит… — Лена нахмурилась. — Значит выход один: быть как можно ближе к…

Тут она замолчала и испуганно приложила руку к губам.

— Да… Ты права, Леночка! — как можно спокойнее постарался сказать Андрей. — Для того чтобы меня обнаружили, желательно находиться около этого агрегата. А там чекисты…

Андрей посмотрел на притихших ребят и добавил:

— Кстати! А может, этой штуки там уже и нет! Может у хозяев быть преду-смотрен режим автоматического отзыва аппарата?.. Запросто! И если он есть, и он исправен, то им могут воспользоваться…

— Слушай! — воскликнул Масленников. — А если они сами потерпели аварию в твоем двухтысячном году? Может же и такое быть!?

— Возможно… Да что гадать! Нам этого все равно не понять, ибо… Ты что? — прервавшись на полуслове, спросил он Виктора, резко повернувшего голову к за-рослям кустарника на противоположном берегу ручья, метрах в тридцати от места, где они сидели.

— Знаешь, послышалось, что вроде ветки хрустнули. Может там есть кто? — не-решительно ответил тот. — У меня слух вообще-то хороший… А может — и помере-щилось.

— Нет-нет!.. — Лена встала и, приложив руку ко лбу в качестве козырька, начала внимательно смотреть вдаль. — Я тоже слышала что-то похожее!.. Черт, солнце пря-мо в глаза! Слепит!.. Да нет, вроде никого!..

— Все равно нужно отсюда уходить! Пошли в наше укрытие, там, пожалуй, по-спокойнее можно поговорить, — Андрей посмотрел на часы, которые он уже давно перевел на местное время. — Четверть шестого. День у нас, сегодня, какой?

— Суббота! — ответила Лена. — Ты тут у нас уже двое суток…

— Неужели всего только двое? — усмехнулся юноша, поднимаясь с камня. — Событий, наверное, на целый фантастический роман наберется. Сюжетец пока, правда, непонятен абсолютно, а так…

Обратно, в убежище, шли той же дорогой — сквозь густые заросли.

— Куда мы идем? — с трудом поспевая за Леной и Андреем, спросил Масленни-ков. — Или это секрет?

— Да нет!.. На Лазаревском лугу, у опушки, старый сарай-сенник знаешь? — от-ветила Лена, не оборачиваясь.

— А-а… Конечно!.. Ну, ребята, только не так быстро, я ж за вами не успеваю!..

В сарае никого не было; вещи, зарытые в куче соломы, находились на месте.

Лена с грустным видом повозилась в сумке и, вздохнув, сказала, показав под-сыхающие полбуханки черного хлеба:

— А еды у нас нет. Вот, все что осталось…

Тут Андрей почувствовал, что уже давно хочет есть. Солнце склонялось к за-кату, а у них с Леной со вчерашнего вечера во рту не было ни крошки.

— Ой, ребята, что ж вы сразу мне не сказали! — расстроено сказал Масленников. — Я б из дома захватил чего-нибудь съедобного…

— Можно, в принципе, пойти рыбы наловить, как вчера, — нерешительно про-молвила Лена.

— Нет! Лучше пока нигде не светиться, — ответил Андрей. — Во всяком случае — пока не стемнеет. Поэтому придется немного потерпеть. Да и удочки у тебя во дво-ре остались…

— А может — я домой сбегаю? — спросил Витя. — Я быстро! Одна нога здесь, — другая там! Картошки принесу, хлеба… И деньги у меня есть, в копилке. Можно в магазин зайти и купить чего-нибудь…

Лена выжидающе посмотрела на Андрея.

— Андрюш!.. Может правда Вите стоит сходить?.. А мы бы тут его подождали… Очень уж есть хочется!

Андрей потер лоб. Сидеть здесь было, с одной стороны, — опасно. Но, в то же время, — что еще оставалось делать? Идти им с Леной было некуда. Ни документов, ни продуктов, ни денег… Да и по Лениному внешнему виду было видно, что все эти их похождения не пошли ей на пользу. Сказывалось волнение последних суток, арест матери, бессонная ночь… Держалась она из последних сил.

— Хорошо, Виктор, иди! Мы тебя подождем здесь, — сказал Полуянов. — Только будь поосторожней, не приведи "хвост".

— Витюш! — попросила Лена. — Если сможешь, принеси, пожалуйста, бутылочку ситро. Так хочется!..

— Хорошо, конечно принесу. Вы не беспокойтесь. Я своим скажу, что пойду на рыбалку, с ночевкой. Они не будут возражать… А сам сюда, к вам!..

Маленький Масленников колобком выкатился из ворот, и почти бегом напра-вился через луг, в сторону города.

— Тьфу, черт! — ругнулся Андрей. — Ну, чего он через луг поперся!

— Да ладно, оставь! — устало сказала ему Лена, растягиваясь на соломе. — Нет там снаружи никого, а так гораздо быстрее!

— Дай бог, — Андрей внимательно наблюдал за удаляющейся все дальше и дальше фигурой. — Все, скрылся! Вернется, или не вернется?

— Андрей, ну я же тебе уже неоднократно говорила: в Витьке я уверена! Он не выдаст!

Полуянов присел рядом со свернувшейся калачиком девушкой.

— Он и вправду тебя боготворит…

— Витя — хороший товарищ… Не трус, не предатель. Знаешь, мне большого тру-да стоило его убедить в том, чтобы он на людях поменьше уделял мне внимания. Это было после ареста папы… Витька даже обиделся и заявил, что никого не боится. А когда я перевелась в другую школу, то и месяца не прошло, как он последовал вслед за мной. Он добрый, славный, но… Он только мой друг…

— Нормальный парень! А он по жизни такой фанат в технике, или как?..

Лена засмеялась.

— Ага! Сначала все модели планеров мастерил, потом радиоделом увлекся… приемник даже сам сделал! Но вообще авиация — его конек!.. Ты со своими расска-зами — прямо находка для него!.. Да Витька тебе даже быстрее чем я поверил! Я в этом не сомневаюсь!

Девушка неожиданно зевнула. Усталость и почти бессонная ночь брали свое.

— Леночка, ты, если хочешь, поспи немного. Я покараулю, — предложил Анд-рей.

— Я чуть-чуть… — она благодарно посмотрела на него. — Устала… Можно я тебе на колени голову положу?

— Ну конечно!..

Лена немножко поворочалась, устраиваясь поудобнее, и, наконец, затихла. Андрей осторожно подтянул к себе свою куртку, и аккуратно накрыл ей плечи де-вушки.

— Андрей, — вдруг прошептала Лена. — Скажи мне… Ты только не обижайся… У тебя там… дома… есть девушка, которая тебе нравится? С которой ты дружишь? Или невеста?..

Этот вопрос застал Андрея несколько врасплох. В принципе, он всегда нра-вился девчонкам. Ну и сам уделял им внимание. Но бегать за ними — никогда не бе-гал, как некоторые его знакомые парни. Дружеские отношения он поддерживал со многими девушками, но чтобы влюбиться… Нет, такого не было! Ходить в кино, на дискотеки, ну целоваться иногда при лунном свете — это одно. А какие-то более серьезные отношения… Сначала, как считал Андрей, надо получить образование, найти свое место в жизни, а там уже планировать семейную жизнь. Помнится, еще в восьмом классе, будучи в молодежном Центре "Орленок", на черноморском побе-режье, познакомился он с одной девчонкой из Воронежа. Бойкая девчонка, симпа-тичная. Они с ней время часто вместе проводили, между прочим, к довольно боль-шому неудовольствию одной Андреевой одноклассницы, которая тоже была в их отряде. Да и не одна она там была! Только из их школы в этом заезде отдыхало во-семь человек…

Ну, так вот! Эта девочка из Воронежа — ее звали Нина, стала первой, с которой он впервые по-настоящему поцеловался. Дело было вечером, после дискотеки. Они стояли на террасе, и Нина сама его первая поцеловала, а через десять дней настало время расставания. Весь отряд, а там были ребята из разных регионов России, об-менивался адресами, телефонами… И спустя месяц на домашний адрес Полуяновых пришло письмо из Воронежа. Писала Нина. Андрей чуть было не обалдел… "Люб-лю только тебя, до гроба… хочу выйти за тебя замуж…" и т. д. и т. п.

Андрею тогда аж стало не по себе. Наверное, с полгода продолжалась эта бомбардировка письмами, а потом этот поток внезапно иссяк…

И вот теперь этот Ленин вопрос.

— Да нет, — тихо ответил он. — У меня много друзей, в том числе и среди девчо-нок, но… — он улыбнулся, — невесты у меня пока нет. Рано мне еще жениться…

— Нет, ты не думай… Это я так просто спросила. Конечно, сначала выучиться нужно, чтобы пользу обществу приносить, а лишь потом… Я в детстве мечтала учи-тельницей стать, потом журналистом, а сейчас… Сейчас даже не знаю… — она снова зевнула. — Я просто рада, что тебя встретила… Такое впечатление, что мы давным-давно знакомы. А ведь знаем друг друга всего два дня!.. Правда?

Андрей кивнул. Ему тоже начинало казаться, что эту добрую и милую девуш-ку, которая пошла ради него на такой огромный риск, он тоже знает уже не первый год.

— Правда, — ответил он, и осторожно погладив Лену по голове, добавил: — Ты спи, спи!..

— Ага… Знаешь, чего мне очень бы хотелось? Побывать в твоем времени. Пусть даже там тоже жить нелегко… Но хоть бы краешком глаза взглянуть!..

Андрей закрыл глаза, и представил себя вместе с Леной, идущими по парку Толстого, расположенного в самом центре его родного города. Играет музыка, во-всю работают уютные маленькие кафе под открытым небом и городок аттракцио-нов, а трудолюбивые деревянные черти, как и много лет назад, льют прозрачную воду на лопасти колеса фонтана "Чертова мельница", являющегося одной из мест-ных достопримечательностей. У Лены в руках надутый гелием пестрый воздушный шарик и большой букет гладиолусов… Ее голубые глаза весело сияют, она смеет-ся, им хорошо вдвоем…

Полуянов резко открыл глаза и посмотрел на часы. Ого! Сам незаметно заснул и проспал почти целый час! Пора бы и Масленникову возвращаться…

— …Н-а-а!.. ги-и-и!..

Внезапный крик заставил его окончательно проснуться. Кричали не очень да-леко, но что именно?.. Кажется, кричали "Лена". Или это ему показалось? Андрея охватило нехорошее предчувствие. Что-то здесь не так!

Лена что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок. Он осторожно приподнял голову девушки со своего колена, норовясь встать, но тут снаружи раз-дался резкий, по-видимому, усиленный рупором или мегафоном хриплый мужской голос:

— Внимание! Граждане диверсанты! Вы окружены! Во избежание напрасного кровопролития предлагаем немедленно сдаться! Всем немедленно покинуть поме-щение, и выходить по одному, с поднятыми руками. В случае оказания сопротивле-ния будете уничтожены на месте! На размышление вам дается три минуты. Повто-ряю…

Андрей кинулся к стене и, посмотрев в щель между досками, увидел множест-во людей в военной форме, окруживших со всех сторон их убежище. Наготове они держали винтовки и пистолеты, направленные в сторону сарая, а в стороне, за кус-тами, залег даже расчет ручного пулемета.

Лена испуганно подскочила, протирая руками глаза.

— Что!.. Что случилось, Андрюша?!

Юноша обречено махнул рукой.

— Все, конец! Мы окружены со всех сторон. Это чекисты, Лена!.. Или твой Витька предатель, или…

Лена закусила кулачок, и смотрела на Андрея огромными, постепенно напол-няющимися влагой глазами.

— Что же нам делать?

Он вздохнул.

— А что тут сделаешь!.. Надо сдаваться, Лена! Давай мне свою руку, и пойдем! В противном случае они нас просто убьют! А так хоть есть шанс!..

Девушка встала, и вплотную подошла к нему.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — прошептала она. — Поцелуй крепко-крепко…

Андрей обнял ее и поцеловал в мягкие полуоткрытые губы. Лена доверчиво прижалась к нему, и тихо прошептала:

— Я хочу, чтобы ты знал… Именно сейчас!.. Ты мне очень нравишься, Андрей!..

— Ты мне тоже, — ответил он. — Ты мне очень дорога, Леночка!..

Лена улыбнулась сквозь слезы.

— Ну, а сейчас пойдем!.. Теперь, вместе с тобой, мне ничего не страшно!

Они взялись за руки, и пошли к выходу, навстречу направленным на них во-роненым ружейным стволам…

19

В палатке было жарко и душно, а полностью открыть полог не давали комары, целым роем летевшие на свет подвешенного на стойке фонаря. Несколько штук, наиболее наглых, и сейчас противно жужжали где-то под потолком, выжидая мо-мента в кого-нибудь вцепиться.

— У, кровососы проклятые!.. — Бердышев, что есть силы, хлопнул себя по за-тылку. Вот, еще один готов!.. За сегодняшнюю ночь он перебил их, наверное, не одну сотню.

Майор посмотрел на часы. Половина четвертого. Поспать удалось разве что только часа три — не больше…

Весь остаток дня и весь вечер, до самой темноты, они провозились вокруг черной полусферы — и безрезультатно! К полуночи исследовательская группа знала об объекте исследования все то же самое, что и двенадцатью часами раньше. Работа не продвинулась ни на шаг.

— Чертовщина какая-то! — в сердцах сказал Смирнов, после того, как они, уже, наверное, в десятый раз, попытались отыскать вход. — Ну, ведь видно, что человече-ских рук дело, а как туда попасть?!

— А может через днище? — подал голос кто-то из экспертов. — Может там есть люк?

— Да нет там ничего! — зло бросил взъерошенный Галузин, нервно теребя в ру-ках пилотку. — Абсолютно гладкая поверхность.

Уж кто страдал — так это он! Кому-кому, а полковнику авиации фокусы черной штуковины явно били по личному самолюбию. Галузин лично облазил все про-странство под ней, но ничего интересного так и не обнаружил, лишь совершенно точно убедившись в том, что это не обман зрения, и объект действительно висит над землей…

Когда стемнело — продолжали работать при свете автомобильных фар. Летчик даже предложил доставить с могилевского аэродрома передвижную прожекторную установку, но около полуночи Бердышев приказал свернуть работы до утра.

— Не надо торопиться, товарищи, — сказал он, когда члены исследовательской группы собрались в штабной палатке. — Несколько часов — погоды не изменят, а риск что-либо сделать не так в ночное время возрастает. Поэтому — всем отдыхать! В пять тридцать прошу ко мне. Желательно с соображениями — что делать дальше.

Все направились к выходу, один лишь Дашевский не торопился уходить. Бер-дышев это сразу понял, ибо за весь день поговорить в спокойной обстановке им так и не довелось.

— А ты задержись, Иван Ильич, побеседуем!

Дашевский снова сел на свое место.

Дмитрий Сергеевич полез в свой саквояж, достав оттуда банку шпротов, кусок копченой колбасы, полбуханки хлеба и плоскую фляжку.

— Давай с тобой за встречу! Сколько мы лет не виделись?

— С апреля сорокового…

Бердышев разлил коньяк по стопкам.

— Быть добру!..

— Хороший у тебя коньяк, Дмитрий Сергеевич! — сказал Дашевский, отхлебнув глоток, и пригладив свои пышные усы. — Божественный! Такой и закусывать грех! Всегда ты был сибаритом!..

Майор улыбнулся.

— Ну, ты же помнишь мои вкусы! Закуска, правда, не та, но что поделаешь! Мы с тобой, если можно так выразиться, в полевых условиях!..

С этими словами он встал, подошел к выходу, и поплотнее задернул полог па-латки.

— Почему ты здесь, Иван? Что случилось? — спросил он тихо, вернувшись к столу.

Дашевский невесело усмехнулся.

— Тебя удивляет, Дмитрий, что заместитель начальника Политуправления ок-руга вдруг оказывается здесь, в лесу под Могилевом, и не с четырьмя, а с тремя "шпалами"?.. Ты же знаешь — у нас это делается просто… Длинная история, но если изложить ее в двух словах, то все можно свести к тому, что я пытался взять под свою защиту людей, которых посчитал несправедливо обвиненными в измене делу марксизма-ленинизма… И попытался доказать свою правоту. В результате получил строгий выговор по партийной линии, был разжалован из полковых — в старшие батальонные комиссары, и направлен из Хабаровска сюда… Можно сказать, что еще легко отделался!..

Бердышев одним глотком проглотил содержимое стопки. Брови Дашевского удивленно поползли вверх.

— Я тебя не узнаю! С каких пор ты стал пить коньяк залпом?

Дмитрий Сергеевич махнул рукой.

— Не спрашивай!.. С тех пор, как понял, что творится что-то не то!.. — Он снова наполнил стопки. — Знаешь, мне последнее время очень часто становится не по се-бе… Сколько хороших ребят мы уже потеряли… И, по-моему — по собственной ду-ри!..

Дашевский сделал предостерегающий жест.

— Потише, Дмитрий Сергеевич! Тут кругом уши!.. Сейчас ни на кого поло-житься-то нельзя! А у Листратова передача информации четко поставлена!.. Моз-гов у него, честно говоря, не ахти, но гонору!.. Тем не менее — первый кандидат на должность начальника управления. А Аксенова, глядишь, со дня на день уберут! Недовольны им наверху…

Бердышев кивнул. Судя по разговорам в Минске, над головой начальника Мо-гилевского управления действительно сгущались тучи…

— Да ты тоже, я смотрю, не особо процветаешь! — заметил Дашевский после то-го, как они выпили по второй. — И это при всем твоем огромном опыте работы…

Майор закусил коньяк кружочком колбасы и закурил папиросу.

— Поперли меня из Наркомата, Иван! В августе год будет, как поперли… "Ром-бы", правда, вот оставили… — он кивнул на петлицы лежащей на койке гимнастерки, — Впрочем… может оно и к лучшему что из Москвы убрали!.. В Наркомате сам знаешь… такое творится… Занимаюсь, в принципе, тем же, чем и раньше… Вот, ви-дишь, сейчас сюда направили… Интересный случай, хочу тебе сказать!.. Крайне интересный! Просто загадочный! И попотеть нам еще, чувствую, — ох как придет-ся!..

— Ну, и что ты насчет всего этого думаешь? — поинтересовался Дашевский. — Ты у нас и юрист, и технарь в одном лице. Специалист по военно-техническим секре-там… Что это за штука, которую мне с моими хлопцами охранять поручили?

Бердышев снял очки, достал из кармана галифе кусочек замши, и начал нето-ропливо протирать стекла.

— Если б я это знал, Иван!.. Но уже первый день убедил меня в одном: это что-то такое, что выходит за рамки человеческого познания… Нашего нынешнего по-знания…

— А Листратов, между прочим, совсем другого мнения!

— Ты имеешь в виду его теорию об иностранном разведывательном летатель-ном аппарате и пилотах-диверсантах?

— Именно!

Бердышев засмеялся и вновь нацепил очки на нос.

— Вероятность ноль целых и одна десятая процента!.. — категорично заявил он. — Понимаешь, Иван Ильич, то, что мы увидели здесь, невозможно создать в рамках ныне имеющихся технологий. Я во многое согласен поверить, но тот факт, что немцам или англичанам удалось победить земную гравитацию… Невозможно та-кое… Не дано это пока никому — не им, не нам!..

Дашевский сердито засопел, и начал ковырять вилкой в банке с консервами.

— В одном Листратов прав, я надеюсь, — продолжал Дмитрий Сергеевич. — В том, что надо искать пилота… Или пилотов!.. И тогда мы можем узнать многое… Хотя… Хотя может получиться и так, что не удастся узнать ничего!

Комиссар поднял голову.

— Ты это о чем?

— А то, что это устройство может вполне оказаться и не творением рук челове-ческих…

Было уже далеко за полночь, когда они, наконец, расстались. Дашевский, для которого Бердышев был непререкаемым авторитетом в вопросах техники, ушел к себе совершенно сбитый с толку. Что касается Дмитрия Сергеевича, то он начал долгую и безнадежную борьбу с налетевшим в палатку комарьем, тщетно пытаясь заснуть. Однако сон так и не шел, и причина этому была…

Еще днем, в разговоре с Листратовым, он услышал от последнего одну фами-лию… Очень знакомую фамилию! Елена Берестова… Лена… И это именно та Лена, которую он помнил еще ребенком. Дочь Владимира Берестова, его однокашника по гимназии на Васильевском и сокурсника по Петербургскому политехническому институту. Они туда вместе поступали в четырнадцатом, вместе учились два года, вместе уходили на германский фронт в январе далекого шестнадцатого…

Перед глазами четко встала картина двадцатипятилетней давности.

Юго-западный фронт. Лето шестнадцатого года. Войска генерала Брусилова готовятся к своему знаменитому броску за запад, позднее названному "Брусилов-ским прорывом", вошедшему во все учебники истории. Он — молодой двадцатилет-ний прапорщик, во главе пулеметной команды, отплевываясь и проклиная все на свете на неимоверной жаре, тянет свои пулеметы к линии фронта. Впереди — на многие километры в глубину, протянулась линия обороны австрийцев. Десятки, сотни километров окопов и ходов сообщения; бесконечные ряды колючей проволо-ки и зарытые в землю фугасы; сотни огневых точек и опорных пунктов, ощетинив-шихся тысячами орудийных и пулеметных стволов, несущие смерть наступающим.

Раздался треск мотора, и рядом остановился новенький, сияющий свежей тем-но-зеленой краской "Остин". С лязгом отворилась металлическая дверь, и из чрева бронеавтомобиля высунулся перепачканный машинным маслом Берестов, в фураж-ке блином и блестящей кожаной тужурке.

— Тебя подбросить, или как? — осведомился он как бы невзначай, будто они расстались лишь вчера, а не полгода назад на сборном пункте под Киевом.

Именно благодаря Владимиру, а, точнее — его бронедивизиону, и уцелел Бер-дышев несколько дней спустя, когда на обескровленный наступлением гренадер-ский батальон пошел в контратаку резервный полк австрийцев. Густые цепи про-тивника приближались, а патроны были на исходе. И тут где-то сзади раздался треск моторов, и шесть темно-зеленых черепах, зловеще вращая клепаными баш-нями, двинулись на неприятельских солдат, поливая их свинцовым дождем. Контр-атака была отбита…

А потом были сражения первой мировой и гражданской, ранения и госпитали, годы учебы и службы. Судьба вновь их сводила и разлучала вновь, но, тем не ме-нее, и он, и Володька, старались не терять друг друга из виду.

В двадцать третьем году, в Москве, Берестов познакомил его с красивой свет-ловолосой женщиной.

— Это Зоя — моя жена, — сказал он тогда просто и буднично…

Спустя полтора года Дмитрий Сергеевич, закончивший к тому времени инсти-тут и уже работающий в ОГПУ, узнал, что у Владимира и Зои родилась дочь, кото-рую назвали Леной…

Последний раз они встречались в тридцать девятом, в Москве, незадолго до халхингольских событий. Выезжали на природу, веселились, жарили на костре ароматный шашлык. Четырнадцатилетняя Лена ни на шаг не отходила от Бердыше-ва.

— Жениться тебе надо, старый черт! — смеялся Берестов. — Сколько можно би-рюком ходить!

— На пятом-то десятке! — отшучивался Дмитрий Сергеевич. — Какая теперь же-нитьба, на пенсию скоро пора!..

А за три недели до наступления нового — 1940 года, он узнал об аресте ком-брига Берестова из скупых служебных сводок… Единственное, что он смог тогда сделать, — это приложить все усилия к тому, чтобы дочь и жену старого товарища оставили в покое. Что, впрочем, ему потом и припомнили…

…Светало. Бердышев накинул на плечи шинель и, закурив, вышел на свежий воздух. Утро было тихое и безветренное. Над лагерем стояла тишина. Лишь за де-ревьями, возле полевой кухни, мелькали людские силуэты, и раздавались приглу-шенные голоса. Повар со своим помощником растапливали печь, начинали гото-вить завтрак.

Дмитрий Сергеевич неторопливо двинулся к укрытой маскировочной сетью полусфере, возле которой прохаживались трое часовых. Старший наряда сразу его узнал и подошел с рапортом. Майор молча его выслушал и, подойдя вплотную к черной, шершавой поверхности, приложил к ней руку. И тут же отдернул… Граду-сов пятьдесят, не меньше!

Бердышев подозвал красноармейца, переминавшегося в сторонке с ноги на ногу.

— Давай, браток, поднимай инженеров!

Окончательно рассвело. Исчезли на небе фонарики-звезды. Небосклон на вос-токе налился ярким пурпуром. Начинался новый день.

"А ведь сегодня воскресенье! — подумал Дмитрий Сергеевич. — Последнее вос-кресенье июня… Но денек предстоит далеко не воскресный! Тяжелый будет денек… О многом предстоит серьезно подумать!.."

Где-то вдали, на западе, раздался непонятный гул. Бердышев прислушался, но тут подошли Смирнов и Борисенко. Сразу вслед за ними, почти бегом, прибыл Гольдберг.

— Что случилось, Дмитрий Сергеевич? — озабоченно спросил Борисенко. — Час вроде бы как ранний…

Бердышев показал пальцем на черную поверхность.

— Попробуйте!..

Борисенко, а вслед за ним и Гольдберг со Смирновым дотронулись до полу-сферы.

— Ого, однако! — воскликнул Смирнов, а Гольдберг, не говоря ни слова, опро-метью кинулся в палатку.

Тем временем далекий гул все усиливался. Смирнов заворочал головой.

— Моторы вроде… — неуверенно сказал он. — Похоже, что самолеты идут. Да-леко, правда…

— С запада? — удивленно спросил Борисенко. — И в такую рань…

Прибежал Гольдберг с чемоданом.

— Сейчас измерю температуру, — быстро пояснил он, доставая несколько тер-мометров. — Так!.. Температура воздуха… двадцать… двадцать один с половиной!.. Температура поверхности… Невероятно!.. Пятьдесят один!

Борисенко присвистнул.

— Ничего себе! Одни загадки… А вчера, между прочим, было все наоборот! Температура на поверхности была ниже температуры воздуха…

Самолетный гул уже заглушал человеческие голоса. Стало ясно, что идут они с запада, и в очень большом количестве.

— Странно! — Смирнов поглядел на часы. — Без четверти пять. Откуда такая ар-мада?

В этот момент в зоне видимости показались первые машины. Шли они на вы-соте километра полтора, стройными рядами, и было их несколько десятков.

— Бомбардировщики… двухмоторные, — определил Смирнов. — Учения что ли у летчиков?..

На шум моторов из крайней палатки, застегивая на ходу китель, выскочил Га-лузин, и быстрыми шагами направился в их сторону.

— Посмотрите, полковник, — крикнул ему Бердышев. — Это не ваши, случайно, поутру разлетались?

Галузин изумленно посмотрел на небо.

— Да вы что!.. Нет, конечно! Сам ничего не понимаю…

Смирнов сбегал в машину и принес полевой бинокль. Самолеты проходили как раз над ними…

— Кресты… — прошептал он. — Кресты на крыльях!.. Это немцы, товарищи! Это немцы!

— Немцы… здесь? До границы четыреста километров, какие тут немцы? — рас-сеянно спросил Борисенко.

Летчик выхватил у Смирнова бинокль.

— Г-господи! Это "хейнкели"… Да что ж такое? — он окинул присутствующих изумленным взором. — Неужели… Нет, не может быть!..

Самолеты скрылись за лесом. Гул моторов становился все тише.

— Срочно свяжитесь с Могилевом и с Минском! — скомандовал Бердышев Смирнову. — Уточните, что это за ерунда!

Инженер и летчик скрылись в машине связи. Борисенко вытер пот со лба.

— Нет! Ну, вы понимаете… — начал он, но тут земля задрожала от далеких взры-вов. Все кинулись на опушку.

В той стороне, где находился город, поднимались в небо густые столбы дыма. Взрывы не прекращались ни на минуту.

Молчание нарушил Гольдберг.

— Это война… это война, товарищи!

— Да! Это война! — раздался рядом голос Смирнова. — Немцы бомбили Минск, их войска около часа назад перешли границу на многих участках. В эфире кошмар, что творится!

— Связи с аэродромом нет! — прохрипел подбежавший Галузин. — Хоть ты трес-ни, но нет!..

Увидев клубы дыма на горизонте, он ухватился за голову.

— Да они ж по нашему аэродрому работают!.. А там самолеты — крыло к кры-лу!.. Товарищ комбриг, — путая от волнения армейские звания со званиями сотруд-ников НКВД быстро заговорил полковник, ухватив Бердышева за рукав гимна-стерки, — отпустите вы меня ради бога! Я вам все равно не помощник! Ну не могу я сказать — отчего та черная хреновина летает! Не могу! А там, — он махнул рукой в сторону аэродрома, который немецкая авиация в настоящий момент, по-видимому, разносила в щепки, — там у меня люди… техника! Надо положение спасать!.. Ну от-пусти, Бердышев, умоляю!..

Дмитрий Сергеевич потер рукой лоб. То, что произошло, было поистине ужасным.

— Хорошо, — сказал он, и полковник сразу расцвел, — отпускаю я тебя, Галузин. Ты там, в настоящий момент, действительно нужнее… Собирайся, сейчас поедем…

Все удивленно посмотрели на него.

— Да, я не оговорился!.. Сейчас мы с полковником Галузиным поедем в Моги-лев. Мне срочно необходимо быть в управлении. За меня временно руководить ос-тается старший батальонный комиссар Дашевский… Ты, Иван Ильич, усиль охрану. Все работы прекратить, объект замаскировать так, чтобы ни одна сволочь с воз-духа не засекла! Я из города с вами позже свяжусь. Вы ж пока соблюдайте радио-молчание. А сейчас — давайте машину!..

Дашевский кивнул.

— Слушаюсь! Машина будет готова через несколько минут…

Через четверть часа штабная "эмка" с Галузиным и Бердышевым выбралась на проселок, и резво понеслась в сторону Могилева…

20

В камере было сыро и прохладно. Кирпичные стены, покрытые местами обва-лившейся штукатуркой; сводчатый потолок с мокрыми потеками; двухъярусные нары, наглухо привинченные к полу. В углу рукомойник и металлическая, ведра на два, бадья, прикрытая крышкой. Окон нет, лишь в выходящей в коридор железной двери небольшое окошко, открывающееся снаружи. Скорее всего, камера находи-лась глубоко в подвале.

Полуянов сел на кровать, и обхватил голову руками. Сильно болел правый бок…

Когда они вышли сдаваться, один из чекистов грубо схватил Лену за ее рос-кошную косу, пытаясь оттащить девушку в сторону, подальше от него. Лена вскрикнула, и Андрей рванулся к ней, мгновенно получив за это тяжелым прикла-дом по спине. Кто-то сзади заломил ему руки, повалил на землю лицом вниз, и за-щелкнул на запястьях кольца наручников.

Когда Андрей поднял голову, то Лены уже не увидел. Двое в форме подхва-тили его под руки, быстро поволокли к стоящему за деревьями черному тюремно-му автофургону, и бросили на грязный металлический пол. Так он и провалялся всю дорогу, видя перед собой лишь хромовые сапоги сидящих в кузове кон-воиров…

"Ну вот и все, отбегались! — подумал Андрей, потирая спину. — Быстро они нас все-таки вычислили!.. Профессионалы!.. Но как им это удалось? Неужели Витька выдал?.. Впрочем — все может быть! Вот только жаль, что я втянул в свои дела Ле-ну…"

При мысли о том, что и Лена находится где-то здесь, рядом, в такой же воню-чей и сырой камере, сердце Андрея сжалось. В глазах предательски защипало.

"А ну, не хныкать! — постарался он взять себя в руки. — И не распускать сопли! Думать надо, думать!.."

Собственно говоря — положение было далеко не безнадежное. Надо лишь по-пытаться убедить чекистов в том, что он не немецкий шпион… В принципе — можно даже рассказать и все как есть!..

При этой мысли Андрей скривился. Да, расскажи, попробуй! Не поверит ведь никто, не поверит! У них тут сплошная шпиономания… Можно, конечно, попы-таться завязать с ними игру, стараясь оттянуть время… А что, — это мысль! Как бы то ни было, а если он скажет, что именно он прибыл на этой дьявольской машине, то сотрудники НКВД, пытаясь разобраться что к чему, обязательно вывезут его на место… А там — чем черт не шутит! А вдруг повезет? Ведь должны ж, в конце кон-цов, объявиться и хозяева этой непонятной машины!.. Но Лена!.. Что будет с ней!?

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появились двое чекистов.

— Встать, руки за спину! — сказал один из них. — Выходите!

"На допрос поведут, — подумал юноша. — Ну что ж… Сходим на допрос, а там видно будет!.."

Он молча встал, заложил руки за спину, и спокойно вышел в коридор. Там его ожидали еще двое. На руках вновь щелкнули браслеты наручников.

"Ого, ничего себе конвой! Никак боятся, сволочи!.." — со злорадством решил Полуянов.

Старший из конвоиров махнул рукой, указывая направление.

— Вперед! Не оборачиваться!

Один конвоир впереди, один сзади, двое по бокам. Так они и шли по пустын-ным извилистым коридорам, постепенно поднимаясь все выше. Коридоры станови-лись все шире и чище, навстречу все чаще стали попадаться спешащие по делам сотрудники.

"Это не тюрьма, — мелькнула у Андрея мысль. — Скорее всего — это их управле-ние, а камера, где я находился, предназначена для временно задержанных…"

— Стой! Нам сюда, — остановил Полуянова конвоир.

Обычная деревянная дверь, покрытая слегка потертым лаком. На ней табличка с цифрой "семь".

Старший осторожно постучал и, слегка приоткрыв дверь, спросил разрешения завести арестованного.

Получив утвердительный ответ от находящегося в помещении человека, он отошел в сторону, и слегка подтолкнул Андрея.

— Заходите!

Полуянов сделал шаг вперед, и очутился в довольно просторной комнате, со стоящим у дальней стены большим дубовым столом, на котором ярко сияла вклю-ченная настольная лампа с большим отражателем. Напротив стола, метрах в трех, находился наглухо привинченный к полу металлический табурет. Зарешеченное окно, наполовину прикрытое коричневой шторой, выходило во внутренний двор.

Стоявший у окна человек обернулся, и с интересом посмотрел на Андрея.

Роста он был чуть выше среднего, сравнительно молодой — лет тридцати-тридцати пяти, но уже с намечавшимся брюшком. Рыжеватые, коротко пострижен-ные волосы едва прикрывали приличные залысины на лбу. Лицо было круглое, с пухлыми румяными щеками, маленьким ртом, и мясистым, покрытым угрями но-сом. Серые, слегка прищуренные, глаза смотрели на вошедших пронизывающим холодным взглядом. Одет он был в военную форму, а в каждой петлице гимнастер-ки сияли по "шпале".

— Разрешите идти, товарищ лейтенант госбезопасности? — спросил тем време-нем вошедший в комнату вместе с Андреем конвоир.

Тот молча кивнул, продолжая внимательно рассматривать Андрея. Конвоир отдал честь и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь.

"Шпала" — это капитан… — подумал Полуянов, — А с чего вдруг конвоир назвал хозяина кабинета лейтенантом?.. Хотя да! Это же госбезопасность! У них и звания были совсем другие! В этой конторе даже сержанты имели статус офицеров. Как, например, сейчас в полиции США… А в конце тридцатых — начале сороковых годов лейтенант госбезопасности соответствовал общевойсковому капитану, ну и так да-лее по возрастающей…"

— Присаживайтесь, молодой человек! — произнес, наконец, чекист, показывая на стоящий посреди кабинета табурет. — Вот вы, значит, какой!..

Он прошел за стол и уселся в кресло.

— Присаживайтесь, присаживайтесь! — сказал он все еще стоящему у входа Ан-дрею. — Разговор у нас будет долгим…

Полуянов осторожно сел на жесткий и неудобный табурет.

— Вообще-то я не привык беседовать с кем-либо, когда мои руки скованы… — заметил он. — Может вы прикажете своим подчиненным снять с меня наручники?

Тонкие губы чекиста растянулись в усмешке.

— А вот это, мой дорогой юноша, еще надо заслужить. Заслужить честным и искренним признанием…

— И в чем, позвольте спросить, я должен признаться? — с деланным изумлением поинтересовался Андрей. — Впрочем… Давайте, спрашивайте, а я постараюсь отве-тить на ваши вопросы. Только я бы хотел знать: с кем я разговариваю.

— Вот это правильно! — кивнул чекист. — Люблю беседовать со сговорчивыми людьми!.. Я — лейтенант госбезопасности Листратов, исполняющий обязанности начальника Могилевского управления НКВД. Вы удовлетворены?.. Вижу, что вполне!.. — собеседник Андрея взял со стола ручку. — Ну, а теперь приступим к де-лу!.. Фамилия, имя, отчество, национальность?

— Полуянов Андрей Валерьевич. Русский…

— Год и место рождения?

— Город Берлин, Германская демократическая республика, двадцатое мая ты-сяча девятьсот восемьдесят третьего года.

— Что? — чекист даже привстал. — Какого года?

— Вы не ослышались! Тысяча девятьсот восемьдесят третьего.

Листратов погрозил Андрею пальцем.

— Вы мне, молодой человек, здесь сказки не рассказывайте! Родились в тысяча девятьсот двадцать третьем году, в Берлине? Так и запишем! Кстати, а что там де-лали ваши родители?

— Отец там служил, — пожал плечами Андрей. — Только год вы все-таки неверно записали.

Листратов, не обращая на его реплику ни малейшего внимания, черкнул не-сколько слов в протоколе.

— Таким образом — вы из белоэмигрантского болота!.. — с удовлетворением вос-кликнул он. — И даже из самого Берлина… Любопытно!.. А как стали работать в не-мецкой разведке? С каким заданием сюда прибыли?

— Послушайте! — с возмущением сказал Андрей, глядя прямо в глаза допраши-вавшего его чекиста. — Ни на кого я не работаю, и тем более на фашистскую Герма-нию! У меня, на войне с ними, прадед погиб под Смоленском!.. А прилетел я сюда, как вы правильно поняли, именно на той черной машине, которую вы обнаружили в тридцати километрах отсюда. Только это не самолет! Это устройство способно перемещаться сквозь время! И прибыл я к вам из двухтысячного года…

— Хватит пороть чепуху! — закричал Листратов, ударив кулаком по крышке сто-ла. — Щенок! Ты меня что, за дурака держишь! Не на того напал!.. Да я, таких как ты!..

Он вытер платком побагровевшую физиономию, а затем раскрыл серебряный портсигар и закурил папиросу.

"Вот паршивец! — возмущенно подумал Виктор Николаевич. — Ведь врет, и не краснеет! И держится спокойно… не видно в нем испуга!.. Вид у него — действи-тельно несколько странный… и одежда тоже! Здорово его все-таки Генка описал! И ребят своих правильно нацелил на поиски… Если б не они — еще, может быть, ни один день провозиться пришлось!.."

— Хорошо! Вы мне не верите, — спокойно говорил тем временем Андрей. — По-верить в такое, разумеется, трудно! Но что вы скажете по поводу моих вещей? Ва-ши люди, конечно же, обнаружили их в том сарае, где нас задержали?

Листратов выпустил в потолок огромный клуб дыма, переваривая сказанное.

Вещицы были и впрямь чудные, особенно этот маленький магнитофон и кас-сеты к нему. Впрочем… В прошлом году, на Лубянке, ему показывали устройство не намного больших размеров, способное записывать звук, привезенное из Герма-нии. Чего только ученые не придумают!.. Вот, правда, содержимое кассет… Таких песен никому еще слышать, наверное, не доводилось! А на одной вообще — сплош-ные дикие вопли, да еще на иностранном языке!.. Фотоаппарат еще чудной… Экс-перты из технического отдела им сразу завладели, но результатов пока нет. Устрой-ство незнакомое, да еще с наполовину отснятой пленкой… Вдруг, — что интересное? Решили пока не рисковать с проявкой.

А вот обнаруженные у парня деньги, — действительно были необычные!

Листратов, в очередной раз, посмотрел на разложенные перед ним на столе купюры и мелочь. Везде двуглавые орлы, да и год странный — 1997-й. Хотя — деньги как деньги, если разобраться! Трудно, что ли, деньги напечатать при наличии соот-ветствующего оборудования?

Что касается изъятой у арестованного книги, на обложке которой были изо-бражены смазливый мужик при галстуке и рыжая девица, то год издания на ней стоял аж 1999-й. Листратов пролистал ее перед допросом, ради интереса. Сущий бред, что ни говори, да еще плюс ко всему герои ее — какие-то американские специ-альные агенты. Это тоже кое о чем заставляет задуматься…

— То, что у вас обнаружили, — неторопливо сказал Виктор Николаевич, затушив окурок в пепельнице, — представляет определенный интерес, но лично у меня осо-бых вопросов не вызывает. Германская разведка для того, чтобы нас попытаться ввести в заблуждение, и не такое придумает! Только напрасно это все! Наши спе-циалисты разберутся — что к чему… Вы мне лучше про цель своего прибытия по-подробнее расскажите и роли Елены Берестовой в вашей группе…

— Да никакой цели, — ответил Андрей. — Я к вам, между прочим, попал абсо-лютно случайно. И с девчонкой этой, Леной, тоже познакомился случайно. А что вашему племяннику морду набил, так это, извините, он сам напросился!.. Я сначала толком и не понял, что со мной произошло… только потом немного разобрался… Дело было так…

На этот раз Листратов слушал не перебивая. Как врет! Ну, как врет! Впрочем — времени в обрез. Надо заканчивать!

— И это все? — ласково поинтересовался он. — Все, что вы хотите рассказать следствию?

Андрей вздохнул.

— Ну, как мне вас еще убедить?.. Ну, давайте съездим в лес, поглядим вместе на аппарат… Только Берестову отпустите, пожалуйста. Ни при чем она, слышите! Ни при чем!.. Кстати, я могу узнать: где она в настоящее время находится?

Виктор Николаевич поднялся.

— Вопросы здесь задаю я! И решения принимаю тоже я! Вы же, Полуянов, или как вас там, я вижу, абсолютно не хотите говорить правду, и своим чистосердечным признанием хоть как-то облегчить свою судьбу…

С этими словами он нажал на кнопку звонка. Дверь открылась, и на пороге возник начальник конвоя.

— Чтоб через пять минут здесь был Юшков, — приказал ему Листратов.

— Слушаюсь! — чекист мгновенно скрылся за дверью.

Листратов задумчиво побарабанил костяшками пальцев по поверхности стола и закурил новую папиросу.

— Короче говоря — огорчили вы меня, Андрей Валерьевич, очень огорчили! Я надеялся, что мы найдем полное взаимопонимание, но вы… — он развел руками. — Не хотите вы нам помочь! А зря!

Он прошелся по кабинету из конца в конец, а затем, остановившись возле Ан-дрея, положил ему руку на плечо.

— Вы еще не передумали?

Полуянов мотнул головой.

— Ну нечего мне добавить, поймите ж вы, наконец!

— Мне жаль! — Листратов сильно сжал плечо юноши. — Вы об этом пожалеете!.. Сейчас я уйду, но мы еще встретимся… через некоторое время… Надеюсь, что тогда ты будешь немного посговорчивее… Юшков!..

Дверь открылась, и на пороге появился здоровенный детина, почти подпирав-ший головой дверной косяк. Из широченных плеч, казалось совсем без шеи, высту-пала непропорционально маленькая голова. Узко посаженные небольшие глазки угрюмо смотрели из-под сросшихся на переносице густых бровей.

— Знакомься, Полуянов! — весело сказал Виктор Николаевич. — Это наш лучший следователь — сержант Юшков! Побеседуй пока с ним… Можешь рассказать свою историю, но лучше — подумай над моим предложением!

Андрей промолчал.

— Начинай, Юшков, только поаккуратней пока, — вздохнув, сказал Листратов, и закрыл за собой дверь.

Сержант вразвалку подошел к сидящему на табурете Андрею.

— Видите ли, — только открыл рот Полуянов, но в этот момент сильный удар в живот сбросил его на пол…

21

Немецкая авиация потрудилась на славу! Несколько десятков "хейнкелей" бу-квально за каких-то пятнадцать минут превратили аэродром в настоящий ад. Со-противления они практически никакого не встретили, и, сделав свое дело, спокойно развернувшись, ушли в сторону границы.

Бердышев стоял возле машины, на самом краю летного поля, и с тоской гля-дел на происходящее вокруг.

Десятки бомбардировщиков и истребителей, находившихся на стоянках, были превращены в пылающие груды дерева и металла. На краю аэродрома, возле леса, полыхали два больших ангара, а там, где раньше находился склад ГСМ, до сих пор раздавались взрывы. Жирные клубы черного дыма поднимались в синеву утреннего неба. Все взлетно-посадочные полосы были исковерканы большими и малыми во-ронками от разорвавшихся бомб. В одну из них уткнулся капотом, чудом не взо-рвавшийся, бензовоз с развороченными взрывом передними колесами.

Прямо возле полуразрушенного пункта управления полетами стояло несколь-ко санитарных фургонов, в которые торопливо загружали раненых. Неподалеку ле-жали и убитые, — много, уже десятка три, а их все подносили и подносили…

Не успели они подъехать к зданию штаба, как к машине сразу подбежал изма-занный копотью майор без фуражки, с окровавленной щекой, и повязкой дежурного на рукаве разорванной гимнастерки.

— Товарищ полковник, — заикаясь, прокричал он, настороженно поглядывая на одетого в форму НКВД Бердышева. — Докладывает дежурный по аэродрому майор Кравцов!..

Взявший уже себя в руки Галузин остановил майора.

— Успокойся, Николай Петрович, не кричи. Я и так все вижу. Тебя что, конту-зило?

— Да есть маленько! Они налетели как коршуны, бомбить начали… Я из штаба бегом на "КаПе", а тут метрах в пятнадцати как рванет!..

— Давай вкратце, самое главное.

Кравцов сразу сник и отрешенно махнул рукой в сторону догорающих самолетов.

— А нечего докладывать, товарищ полковник! Вот, глядите! Все перед глазами. Три эскадрильи бомбардировщиков, стоящих под открытым небом, полностью уничтожены. Третий и четвертый ангары также сожжены. На складе горючего по-жар. Отмечено несколько прямых попаданий в здания штаба дивизии, командный пункт и… общежитие летного состава. Убитых, по меньшей мере, сорок человек, плюс раненых около шестидесяти… Погибли начальник штаба и начальник полит-отдела дивизии. Комдив тяжело ранен, и в настоящий момент доставлен в город-скую больницу. Так что — теперь вы командуете!

Галузин повернулся к Бердышеву.

— Занимайтесь своим делом, полковник! — сказал тот. — Вы нужны здесь! Надо ж кому-то со всем этим разбираться…

— Тогда давайте осмотрим все повреждения! — быстро сказал Галузин майору и, обращаясь к Бердышеву, добавил: — Вы с нами, Дмитрий Сергеевич?

— Пожалуй!.. Садитесь в машину, подвезу вас прямо на поле!..

— Как могло случиться так, что в столь ранний час при бомбежке вышел из строя почти весь командный состав дивизии? — спросил Бердышев дежурного, пока машина, медленно объезжая воронки, катила к летному полю.

— Они здесь ночевали, в общежитии. Допоздна вчера совещались в штабе, а ут-ром на "КаПе" прибыли… Там их и накрыло! Мы, буквально за двадцать минут до налета, получили по радиостанции сообщение о том, что на границе что-то проис-ходит, но ничего не успели сделать…

— Самолеты как на параде, без топлива и боеприпасов, — с горечью сказал Галу-зин. — Ни за грош пропали!.. Предлагали же мы все самолеты рассредоточить, а на-готове держать дежурную эскадрилью перехватчиков. Обстановка на границе не-спокойная. Так нет! Приказ из округа! Нельзя! И вот результат!.. — Летчик в сердцах махнул рукой на дымящиеся обломки. — Представляю, что сейчас на приграничных аэродромах творится!..

"Эмка" остановилась у кромки рощи. Дальше уже начиналось изрытое ворон-ками поле аэродрома. Галузин извинился, и вместе с майором бросился к двум не-поврежденным ангарам, из которых уже выкатывали истребители — изящные, с плавными обводами бипланы. Бердышев узнал в них И-153, в просторечии име-нуемые "чайками".

"Подустаревшие машины у летчиков, подустаревшие, — подумал он, закуривая папиросу. — Тяжеловато на них будет драться против новейших "мессершмиттов", тем более в меньшинстве…"

…Аэродром постепенно оживал. Несколько пожарных машин заливали водой догорающие остовы самолетов, а пара бульдозеров начала сгребать обломки в сто-рону; уже начались восстановительные работы на взлетной полосе; в выстроившие-ся на краю поля истребители начали загружать боекомплект; из цистерны уцелев-шего бензозаправщика полились в баки готовящихся к взлету машин сотни литров бензина, закачанного из уцелевших топливных резервуаров.

Бердышев посмотрел на часы, которые показывали уже почти семь. Пора было ехать. Он подошел к машине и открыл дверь, но в этот момент к нему подошел Га-лузин.

— Уезжаете, Дмитрий Сергеевич? — спросил он.

— Да, пора!.. Вы же знаете, я своей работы свернуть не могу!

Летчик кивнул.

— Понимаю! И желаю вам успеха…

Он немного помолчал, а затем тихо сказал:

— Я вам не смог помочь, к сожалению! Ну не хватает у меня для этого мозгов. Я ведь боевой летчик, а не ученый!.. Но я уверен: эта штуковина должна летать! И в ней надо разобраться… Ты сбереги ее, Бердышев, обязательно сбереги! Может… может от этого наша победа будет зависеть!.. И не дай бог, она попадет в руки… Ну, ты сам это лучше меня знаешь!

— Спасибо, учту! — улыбнулся Дмитрий Сергеевич. — А ты иди, летай!.. Есть хоть на чем?

Полковник развел руками.

— Десяток бомбардировщиков, да "чаек" семь штук… Ну и на других аэродро-мах дивизии, глядишь, чего осталось. Минут через десять подниму четверку истре-бителей для прикрытия. Теперь захватить нас врасплох я гадам не дам! Встречу всем, что есть! Ну, прощай, Дмитрий Сергеевич!

Он крепко пожал руку Бердышева, и побежал к готовящимся к вылету самоле-там…

Кроме аэродрома немцы еще нанесли удар по мостам через Днепр и железно-дорожному узлу. И если мосты спасло то, что в это утро от реки поднимался силь-ный туман, затруднивший прицельное бомбометание, то вокзалу и прилегающей к нему территории досталось крепко. Городские кварталы, к счастью, фашисты не бомбили, лишь на западной окраине поднималось к небу несколько дымных стол-бов.

Все это Бердышев успел заметить, пока машина на полной скорости неслась по городским улицам, направляясь к находящемуся в центре города управлению НКВД.

— Где лейтенант Листратов? — быстро спросил он метнувшегося к нему дежур-ного.

— У себя в кабинете! Он всю ночь допрашивал задержанных вчера вечером ди-версантов, а сейчас проводит совещание…

Бердышев резко остановился.

— Каких диверсантов?

— Тех, которых вы, товарищ майор госбезопасности, поручили нам разыскать. Из Боговичского леса… Задержаны вчера оперативной группой в девятнадцать пятьдесят, в старом сарае на Лазаревском лугу. Это в километре от северной окраи-ны. Двое парней и девчонка. Елена Берестова и Виктор Масленников — местные жи-тели, ученики школы номер три. Личность третьего в настоящий момент устанав-ливается. По всей видимости — именно он и является тем лицом, которое мы разы-скиваем…

"Так, — подумал про себя Бердышев, — Листратов решил отличиться! Восполь-зовался моим отсутствием, ничего не сообщил по радио, а за это время, разумеется, решил выбить из арестованных нужные показания… И, скорее всего, выбил!.. И в его руках Лена Берестова…"

Разбираться во всем происходящем, разумеется, было необходимо, но в одном Дмитрий Сергеевич был уверен наверняка: дочь комбрига Берестова ни при каких обстоятельствах не изменит своей стране.

— Давайте, показывайте дорогу в кабинет Листратова, быстро! — скомандовал он, и торопливо направился вслед за чекистом вверх по лестнице.

22

Допросы продолжались всю ночь. Юшков, получивший от своего начальника приказ лишь попугать Андрея, для начала ограничился только тем, что, свалив юношу на пол, нанес ему несколько ударов по спине и ногам упругим резиновым шлангом.

Затем сержант вновь предложил Полуянову рассказать, с каким заданием он — агент германской разведки, прибыл на территорию СССР.

— Я уже все рассказал вашему Листратову, — прохрипел в ответ на это Андрей, — и лично вам мне добавить нечего…

За это ему пришлось вынести новую порцию ударов.

— Говори, мразь! — орал следователь. — Кто твои сообщники! Какое у тебя зада-ние?..

Затем Юшков начал требовать, чтобы Полуянов рассказал ему о роли в его "террористической группе" гражданки Берестовой.

— Я с ней познакомился абсолютно случайно, двое суток назад! — категорично заявил Андрей, тут же получив за это по спине очередной удар…

Самым интересным было то, что таинственный аппарат интересовал следова-теля постольку поскольку. Главный упор делался именно на наличие в городе анти-советского подполья, для участия в котором Андрей был, якобы, заброшен из Гер-мании. Одну из основных ролей в этом "подполье" чекист приписывал Лене.

Не добившись от Андрея требуемой информации, Юшков не решился про-должать допрос дальше, и, по-видимому, решил спросить дальнейших указаний от своего шефа. Юношу на время оставили в покое и отправили обратно в камеру.

Выслушав доклад своего подчиненного, Листратов задумался. Он понимал, что вопрос изучения черной полусферы может на довольно длительное время зай-ти в тупик. Во всяком случае, занимавшиеся ее изучением специалисты дали прямо об этом знать. Даже прибывший из Минска знаменитый Бердышев, долгое время работавший над вопросами технической разведки, явно был озадачен увиденным.

Первоначальный допрос Берестовой ничего интересного не дал. Листратов провозился с ней лично около полутора часов. Девчонка упорно стояла на своем, утверждая, что знает Полуянова лишь пару дней, но на вопрос: почему они скры-вались от сотрудников НКВД, ничего вразумительного пояснить не смогла.

Третий из задержанных — Виктор Масленников, оказавшийся одноклассником Берестовой, вообще заявил, что Полуянова видел впервые. Да, — их познакомила Лена, да, — этот парень рассказывал какие-то интересные истории, а он — Масленни-ков, желая попасть в компанию с девочкой, которая ему нравится, согласился сбе-гать в магазин за продуктами. Только вот когда напоследок Листратов спросил его: почему тот попытался предупредить Берестову о том, что место, где она скрыва-лась, обнаружено, мальчишка замолчал, и уныло опустил голову…

"Никуда они, голубчики, не денутся! Еще чуть-чуть надавить — и расколются как орех! Во всяком случае, Масленников с Берестовой, — подумал Виктор Нико-лаевич, рассеянно глядя на замершего по стойке "смирно" перед его рабочим сто-лом Юшкова. — Надо стоять на своей версии до конца! Пусть умник-капитан возится в лесу, пытаясь разобраться с этой черной штукой, а мы, тем временем, сведем все ниточки воедино. Главное сейчас — доложить наверх об успешном задержании вражеских агентов, а с техническими вопросами можно разобраться и потом! Ап-парат — он теперь никуда не денется, а вот признания арестованных пойдут в заслу-гу именно мне, и никому другому!.. Вот только с Полуяновым придется, по-видимому, немножко повозиться!.."

— Ты с этим парнем того… построже! — сказал он следователю. — Только смотри, не переусердствуй! Он мне живым нужен! Но учти: времени у тебя — до утра!

Сержант кивнул головой, повернулся "кругом", и своей медвежьей походкой отправился выполнять приказ.

Что касается Листратова, то он выпил рюмочку коньяка, закусил его аромат-ной долькой лимона, и, закрыв дверь на ключ, улегся на диван вздремнуть часок-другой. Часы в кабинете показывали без десяти четыре утра…

Тем временем Лена лежала, свернувшись калачиком на жестких нарах, и ти-хонько плакала. В находившейся глубоко в подвале камере было сыро и холодно. Девушке было страшно и очень хотелось есть.

"Мы с тобой познакомились совершенно случайно, — шепнул ей Андрей, когда они выходили из сарая навстречу окружившим их сотрудникам НКВД. — А по пово-ду моих рассказов говори, что не воспринимала их всерьез, считая их просто инте-ресными сказками…"

Этой версии Лена и придерживалась на допросе, доведя Листратова до со-стояния тихого бешенства. Перед тем как отправить ее в камеру, тот отхлестал ее по щекам.

"Подумай, маленькая дрянь! Хорошенько подумай! — прошипел он ей напосле-док. — Времени я тебе даю до утра! И постарайся вспомнить: как все было на самом деле, и кто такой твой дружок!.."

И теперь девушка плакала не сколько от страха, сколько от своей беспомощ-ности. За последние два года она хорошо узнала, что такое людское бессердечие и черствость, но такого унижения ей еще не доводилось испытывать.

"Господи! Что же они тогда сделают с Андреем? — подумала Лена, с ужасом, до боли, закусив кулачок. — Они ж его просто замучат! Ведь даже если он расскажет им правду, а он, скорее всего, так и сделает, ему ведь никто не поверит!.. А если не выдержит… наговорит на себя… признается во всем том, чего на самом деле не со-вершал?.."

Слезы с новой силы полились из ее глаз. Тогда, за несколько минут до ареста, она сама призналась Андрею почти во всем. Только сказать, что она его любит, не хватило духу… Сказал бы ей кто раньше о том, что она сможет влюбиться в парня за каких-то два дня — сама б не поверила! И вот: на тебе!.. Да еще в кого! Ведь на деле их с Андреем разделяет шесть десятилетий… И вот сейчас этот сильный, ум-ный, уверенный в себе парень из будущего находится где-то здесь, может быть да-же через стенку… А может они его уже убили… замучили до смерти?..

Девушка в ужасе вскочила, и, подбежав к металлической двери, что есть си-лы, забила по ней кулачками.

— Андрей!.. Андрюша!.. Я здесь!.. Да откройте же, сволочи… гады!..

Спустя несколько минут силы ее оставили, она бессильно сползла по стенке на пол, и затихла, привалившись спиной к сырым кирпичам…

Отчаянный Ленин крик услышал Масленников, который понуро сидел на кой-ке в камере неподалеку.

"Это Лена… Лена кричит! — подумал он. — Она здесь, почти рядом!.. И я ничего не смог сделать там, в лесу…"

Тогда, несколько часов назад, он бежал в буквальном смысле окрыленный… Тот парень — Андрей, рассказывал удивительные вещи! Виктор всю дорогу пред-ставлял себе людей, которые полностью покорили воздушное пространство Земли, а теперь перенеслись ввысь для покорения космоса. Людей, которые летают со сверхзвуковыми скоростями, запускают космические корабли к другим планетам и орбитальным станциям, высаживаются на поверхность Луны. Его мечтам было су-ждено сбыться, сбыться всего через каких-то два десятка лет!

На чекистов он наткнулся случайно, когда с тяжелой, нагруженной продукта-ми сумкой торопился в находившийся на Лазаревском лугу сарай, где укрывались Лена с Андреем. Он мог спрятаться, затаиться… Идущие цепью сотрудники НКВД его не видели, так как Витя находился у них за спиной.

"Они узнали, где прячется Лена! — в ужасе подумал паренек. — А Лена… Они с Андреем подумают, что это я их выдал!.."

От мысли о том, что ребята посчитают его предателем, Масленникову стало не по себе. "Надо предупредить их! Надо предупредить любой ценой!.."

Он метнулся из зарослей к опушке, и внезапно сразу налетел на троих чеки-стов.

"Лена! Беги!.." — закричал он что есть силы, но тут тяжелая револьверная руко-ятка опустилась ему на затылок, и свет в глазах померк…

Витя осторожно потрогал здоровенную шишку на голове и, ойкнув от боли, сразу же отдернул руку.

"Здорово они меня приложили! — поморщился он. — Да этот гад, Генкин дядька, еще пару раз на допросе поддал…"

И что самое паршивое — Лене он помочь не смог. Схватили чекисты и ее, и Андрея. Что же теперь будет? Первый допрос — это еще цветочки! Ягодки, похоже, будут еще впереди… Тем более следователь нес какую-то откровенную чепуху про немецкую диверсионную группу, членом которой является он — Масленников Вик-тор… Поэтому надо готовится к худшему. А может попробовать бежать?

Парнишка с тоской посмотрел на окружавшие его мрачные кирпичные стены. Отсюда, пожалуй, сбежишь! Эти стены разве что только снарядом пробить можно…

В этот момент снаружи донесся какой-то отделенный гул, и земля слегка за-дрожала…

Этот непонятный гул услышал и Андрей, который в полубессознательном со-стоянии лежал на полу в своей камере. Не далее, чем сорок минут назад его приво-локли с очередного допроса.

"Гроза, что ли? — с удивлением подумал он. — Июньская ночная гроза… Или уже день?.."

Юшков на сей раз постарался на славу. Теперь он не столько о чем-то рас-спрашивал, сколько выкрикивал угрозы, периодически разбавляя их побоями.

Сержант бил Андрея резиновым шлангом по спине и ногам, до боли выкручи-вал из суставов руки, свалив на пол, пинал подкованными сапогами. Правда, по ли-цу пока не ударил ни разу, разве что только заехал пару раз по затылку тяжелым пресс-папье, лежащим на столе. Но и от этих ударов голова была словно чужая, а перед глазами до сих пор плыли разноцветные круги.

Потом, немного успокоившись, Юшков вновь усаживал Андрея на стул, и, на-правив на него ослепительно яркую лампу, отдыхал, пуская в лицо допрашиваемого клубы табачного дыма. И вновь уговоры вперемешку с угрозами…

Андрей с трудом приподнялся с пола. Боль пронизывала все тело. Он осто-рожно ощупал руки и ноги. Кажется, целы, переломов нет! Теперь пощупаем реб-ра… Боже, как больно!.. Два ребра справа, похоже, сломаны… А может только сильные ушибы?.. Как хотелось бы, что б это были только ушибы!..

Полуянов со стоном поднялся с пола, и тяжело рухнул на железные нары.

Ни одному слову ведь не верят, сволочи! Остается разве что только, им на ра-дость, закричать "Хайль, Гитлер!", заявив, что он — какой-нибудь там шарфюрер СД или лейтенант Люфтваффе, и так далее… Можно правда еще заявить о готовности к сотрудничеству и огромном желании рассказать о том, как действует сверхсекрет-ный летательный аппарат, изготовленный на военных заводах Третьего рейха…

Андрей прислушался. Непонятный гул не прекращался. Несколько раз, как будто, даже вздрогнула земля.

"Да это же взрывы! Это взрывы где-то вдали!.. — озарила его мысль. — Похоже, что город бомбят!.. Или… Господи! Да ведь сегодня воскресенье! Значит и здесь все произошло так же, как тогда…"

А из коридора уже раздавался грохот сапог и изумленные человеческие воз-гласы…

23

Телефон на столе затрещал противной трелью. Листратов сразу подскочил с дивана, и с ненавистью посмотрел на аппарат. Кому там так приспичило! Он же предупредил дежурного, чтобы не беспокоили до половины шестого, а сейчас лишь без четверти пять… Ну, такой сон не дали досмотреть!

Виктор Николаевич нехотя подошел к столу, и взял телефонную трубку.

Дежурный по управлению сообщил, что поступило срочное сообщение из Минска о приведении в полную готовность местной противовоздушной обороны. С чем это связано он объяснить не мог, да и связь была очень плохая.

Листратов выругался, но, тем не менее, отдал дежурному соответствующие указания, а сам, тем временем, решил позвонить в штаб 24-й авиадивизии, дисло-цировавшийся на окраине Могилева.

Поднявший трубку майор Кравцов сообщил Листратову о том, что подобное сообщение получили и они, но только по радио.

— Непонятно там только ничего, товарищ Листратов, — сказал он. — Как будто немецкая авиация бомбит Минск и приграничные районы. Комдив с заместителями убыли на командный пункт. Сейчас попробуем опять связаться со штабом округа!

— Какие к черту немцы! — гаркнул Листратов! — Вы что там, белены объелись, майор! У нас с ними договор о ненападении! Не наводите панику, ясно!

— Ясно-то ясно, — вдруг сказал летчик, — но с запада действительно слышен усиливающийся шум моторов!.. Похоже, самолеты идут… штук сорок, не меньше…

— Ну так разберитесь — что к чему! — крикнул Листратов, и бросил трубку.

Затем он выпил воды из графина, подошел к окну, и отдернул шторы. На улице уже было совсем светло. Виктор Николаевич отщелкнул шпингалет, и отворил окно. И сразу услышал далекий, все больше усиливающийся гул.

Внезапно здание вздрогнуло, и по ушам ударил грохот взрывов. Еще, еще, еще!.. Стекла в окне противно задрожали. Завывание моторов стало оглушитель-ным. Листратов высунулся из окна, и с ужасом увидел несколько самолетов с чер-ными крестами на фюзеляжах и крыльях, пронесшихся над городскими кварталами. Спустя полминуты, со стороны железнодорожной станции раздались сильные взрывы, а за домами взметнулись густые клубы дыма…

Вне себя от неожиданности, чекист бросился к телефонам, но тут они — все три, внезапно зазвонили. Звонили одновременно с аэродрома, из горисполкома и дежурной части. Город подвергся внезапному нападению с воздуха; немецкие са-молеты нанесли бомбовый удар по аэродрому и железнодорожному узлу. Имеются разрушения.

Листратов, как угорелый, только и успевал хватать одну трубку за другой. В этот момент в кабинет заглянул Юшков.

— Не колется, щенок! — прогудел он, глядя на Листратова преданными глазами. — Что прикажете делать с ним, товарищ лейтенант госбезопасности?

— Да что хочешь! — заорал тот, имея страстное желание в настоящий момент запустить в кого-нибудь стоящим на столе письменным прибором. — Ты что, болван, работать разучился!? Что хочешь делай с этими тварями, но чтоб признание их было вот тут! — он, что есть силы, хлопнул по крышке стола.

Следователь моментально исчез, а Виктор Николаевич откинулся в кресле, и тупо глядя на сходящие с ума телефоны, начал ожидать прибытия на экстренное совещание начальников отделов…

Что касается Юшкова, то тот чуть ли не бегом бросился в следственный каби-нет, приказав доставить туда Берестову и Полуянова.

Когда с трудом передвигавшего ноги Андрея чуть ли не волоком притащили на допрос, — первое, что он увидел, — было бледное как мел лицо Лены, испуганно забившейся в самый дальний угол комнаты. Прямо напротив ее стоял разъяренный верзила-следователь, поигрывая так хорошо знакомым юноше резиновым шлангом.

— Ну, так ты будешь говорить, детка? — говорил он девушке вкрадчивым голо-сом. — Или ты хочешь попробовать вот этого? — С этими словами он показал ей шланг. — А может ты хочешь, чтобы мы сначала показали тебе его действие на твоем приятеле?

Юшков подошел к Лене совсем вплотную и оценивающим взглядом окинул ее с ног до головы. От этого взгляда у девушки пробежал мороз по коже.

— Нет! Начнем с тебя, пожалуй! — ухмыльнулся сержант. — Приятель твой уже свое получил… пока!.. А вот ты!..

Он дотронулся ладонью до головы Лены, затем провел рукой по щеке, плечу, груди… Лена испуганно отшатнулась, и прижалась спиной к стене.

— Симпатичная у тебя мордашка… смазливая, — смеялся Юшков. — Жалко такую портить!.. Да ты не бойся, мы ее не тронем!

С этими словами он ухватил девушку за кофточку, и сильно ее рванул. Раздал-ся треск лопающейся материи. Лена взвизгнула, и, защищаясь, со всей силой уда-рила своего мучителя по носу.

— Ах ты, сука! — заорал следователь, не ожидая со стороны своей жертвы такой смелости.

Андрея захватила волна ненависти. И откуда только силы взялись в его изму-ченном теле! Он вырвался из рук удерживавшего его конвоира и, подскочив к сле-дователю, с разворота, нанес ему страшный удар ногой по челюсти.

Здоровенный чекист всей своей, не менее чем стокилограммовой тушей, с грохотом рухнул на стол. Во все стороны брызнули чернила из перевернувшегося письменного прибора.

Второй удар, на этот раз уже скованными руками, Полуянов нанес метнувше-муся к нему охраннику. Тот также отлетел в сторону, но тут ему на помощь броси-лись еще трое, ранее стоящие за дверью.

Андрея повалили на пол, и начали избивать ногами. От боли перехватило дух.

— Убью, гаденыш! — перед глазами юноши мелькнула багровая, с остекленев-шими, налившимися кровью глазами рожа Юшкова. Огромная нога в сапоге сорок пятого размера поднялась над его головой, и Андрей четко увидел даже блестящие шляпки гвоздей на подошве. Лена истошно закричала.

"Ну все, конец!.." — решил Андрей, но тут откуда-то сбоку, от двери, раздался резкий, повелительный голос:

— А ну, прекратить!

Полуянов приоткрыл глаза, и посмотрел в ту сторону, откуда донесся этот спасительный голос.

В дверном проеме стоял высокий седовласый человек, одетый в форму НКВД с ромбами майора госбезопасности в петлицах. Из-за его спины выглядывал осно-вательно перепуганный Листратов. Все присутствующие в кабинете чекисты за-мерли по стойке "смирно".

— Вон! — внезапно рявкнул седовласый. — Пошли все вон! Идиоты!.. И это ваша методика, лейтенант! — повернулся он к Листратову. — На большее у вас фантазии не хватает!?

— Мы полагали, что обстоятельства… — промямлил тот, но спаситель Андрея не дал договорить ему до конца.

— Ах, вы полагали!.. Ладно! С действиями ваших подчиненных я разберусь позднее, а сейчас быстро доставить сюда врача! Властью, данной мне вышестоя-щим руководством, я отстраняю вас от ведения дела! Все дальнейшие следствен-ные действия будут происходить под моим непосредственным контролем! Все, вы-полняйте!

Если б сейчас Андрей только мог видеть выражение лица Лены! Девушка смотрела на седого чекиста полными слез глазами, в которых теперь светилась ра-дость и надежда.

Юноша попытался привстать, но голова его закружилась, и он потерял созна-ние.