"Умирать легко" - читать интересную книгу автора (Кристи Агата)

Глава 12 Игра в теннис

Игра в теннис после полудня удалась. Лорд Вайтфильд был в хорошем настроении, часто шутил. Игроков было восемь: сам лорд Вайтфильд, Бриджит, Люк, Роза Хамблеби, мистер Аббот, доктор Томас, майор Хортон и Кэтти, дочь мистера Джонса. Во второй партии Люк вместе с Бриджит играли против Розы Хамблеби и лорда Вайтфильда. Роза оказалась хорошим игроком, с сильным ударом, — ей доводилось принимать участие в соревнованиях. Девушка часто исправляла ошибки лорда. Бриджит и Люк были довольно средними игроками и вначале проигрывали. Но после нескольких неожиданно блестящих ударов Люка они стали побеждать. И тут все заметили, что лорд Вайтфильд начинает терять присутствие духа: постоянно спорил о месте падения мяча, ругал Розу за промахи и, в общем, вел себя, как капризный ребенок. Победа, казалось, была близка, но Бриджит допустила несколько грубых ошибок, не замечая стараний партнера, и они стали проигрывать.

— Простите, я играю не лучшим образом, — извинилась Бриджит.

Она обладала сильным ударом, но мяч летел не туда, куда надо. Партия закончилась в пользу лорда Вайтфильда и его партнерши со счетом восемь-шесть. Потом обсудили состав игроков на следующую партию. Партнером Розы оказался мистер Аббот — против доктора Томаса и мисс Джонс.

Лорд Вайтфильд присел, вытер лоб и удовлетворенно улыбнулся. К нему опять вернулось хорошее настроение. Он заговорил с майором Хортоном по поводу серии статей, которые печатала одна из его газет, — о насущных нуждах Британии.

— У нас, кажется, есть время, — обратился Люк к «черноволосой ведьме». — Вы обещали показать мне парники и огороды лорда Вайтфильда.

— Зачем это вам?

— Хорошо бы съесть морковку прямо с грядки.

— А как насчет зеленого горошка?

— Не возражаю, даже еще лучше.

По тропинке от теннисного корта они вскоре вышли на огороды. В этот час здесь никто не работал.

— Вот вам и горошек, — сказала Бриджит.

Однако Люка ни горошек, ни морковь совсем не интересовали.

— Почему вы подвели в этой партии? — спросил он недовольно.

— Простите, но я вообще плохо играю в теннис, — удивленно подняла брови Бриджит.

— Не так уж плохо! Ваши ошибки преднамеренны. Каждый удар — на полмилю за площадку!

— Мои попытки улучшить свою игру были тщетны, — холодно сказала Бриджит.

— Просто притворялись.

— Вы, конечно, правы, мой дорогой Ватсон.

— А зачем это делали?

— Гордон не любит проигрывать.

— А как же я? Думаете — я люблю проигрывать?

— Боюсь, мой дорогой Люк, эти вещи несопоставимы.

— Не могли бы вы сказать точнее?

— Пожалуйста, если хотите. Никто не ссорится со своим хлебом с маслом. Так вот, Гордон и есть мой хлеб и масло, а вы — нет.

— Почему вы так упорно желаете выйти замуж за этого абсурдного и совершенно не подходящего для вас маленького человечка?! — задохнулся от негодования Люк.

— Как его секретарь я получаю всего шесть фунтов в неделю, а будь его женой — распоряжалась бы сотнями тысяч, не говоря уже о бриллиантах и жемчугах, которые я получу, стаз леди Вайтфильд.

— Но соответственно у вас будут и другие обязанности.

— Почему мы должны так мелодраматично воспринимать самые обычные вещи в этой жизни? — сказала холодно Бриджит. — Если вы представляете себе Гордона в качестве любящего мужа, то ошибаетесь. Он просто маленький человечек, который никогда не вырастет. Ему необходима мать, которая бы опекала, но никак не жена. К сожалению, мать Гордона умерла, когда ему было всего четыре года. А сейчас лорд хотел бы, чтобы его приласкали, посочувствовали и главное — терпеливо слушали о лорде Вайтфильде и его успехах.

— У вас хорошо подвешен язык — собираетесь этим воспользоваться?

— Я — молодая женщина, наверное, не глупая, современная, но, к сожалению, без денег. Я предпочитаю вести честную жизнь. Моя работа в качестве жены Гордона практически ничем не будет отличаться от работы секретаря Гордона. Через год, в лучшем случае, он вспомнит, что меня следовало бы перед сном поцеловать. Разница будет заключаться только в зарплате или, точнее, — доходах.

Они молча глядели друг на друга, бледные от злости.

— Что же вы молчите, мистер Фицвильям, — насмешливо промолвила Бриджит. — Вы старомодны, не так ли? Почему вы не изрекаете прописную истину о том, что я продаю себя за деньги?

— Вы хладнокровный дьявол! — произнес сквозь зубы Люк — Это все-таки лучше, чем быть чувствительной дурочкой. Я твердо это знаю!

— Отчего вы так категоричны? — сказал Люк с усмешкой.

— Знаю, что значит — любить мужчину. Вы, наверное, встречали Джонни Корнельса? Мы были помолвлены. Я его просто обожала, как говорят, пылинки с него сдувала, тем тяжелее была рана. Он бросил меня и женился на симпатичной пухленькой вдовушке с поместьем и с доходом тридцать тысяч фунтов в год. Такие вещи развенчивают любую романтику. Что вы скажете по этому поводу?

— Да, такое случается.

— И это случилось.

Последовала пауза. Гнетущее молчание легло между ними, Бриджит первая нарушила его.

— Надеюсь, вам теперь понятно, почему вы не имели права разговаривать со мной в таком тоне, — сказала она с легкой иронией. — Вы живете в доме Гордона.

— Теперь уже вы произносите прописные истины, — с трудом сдержался Люк. — Нет, я имею право так говорить с вами!

— Почему? Что за чепуха?! — вспыхнула Бриджит.

Лицо Люка исказилось, как от физической боли.

— Я имею такое право, оно принадлежит человеку, который любит. А я вас... люблю, чертовски люблю!

— Вы... — она отступила назад.

— Да, смешно? Я приехал сюда и неожиданно встретил вас. Вы выходили из-за угла дома — и в этот самый миг... Вот как это случилось. Вы говорили о необыкновенных историях, так вот это и есть моя сказка. Вы просто околдовали меня. Чувствую — если бы вы указали на меня своим пальчиком и сказали: «Превратись в туман», — я бы исчез.

Он приблизился к ней.

— Я люблю вас до безумия, Бриджит Конвей. Как же мне радоваться, если вы собираетесь выйти замуж за этого пузатого напыщенного маленького лорда, который капризничает, когда проигрывает теннисную партию?

— Что же, по-вашему, я должна делать?

— Выйти замуж за меня! Однако мое предложение вызовет у вас бурю смеха.

— Я буду долго смеяться — право, не знаю, над кем и над чем.

— Хорошо, мы выяснили наши отношения... Наверное, следует вернуться на теннисный корт? Может быть, на этот раз вместе со мной захотите выиграть?

— Вижу, что вы — по крайней мере в теннисе — немногим отличаетесь от Гордона! — сказала Бриджит, улыбаясь.

Люк внезапно схватил ее за плечи:

— У вас поистине дьявольский язык, Бриджит.

— Боюсь, что на самом деле я вам не слишком нравлюсь. Люк.

— Я никогда не думал, что вы можете мне понравиться, но я люблю вас.

— Возвращаясь в Англию, вы, наверное, рассчитывали жениться, не так ли? — Бриджит пристально наблюдала за ним.

— Да.

— Хорошо представляю себе девушку, которая подошла бы вам. Я прямо вижу ее перед собой.

— Вы так догадливы, дорогая Бриджит.

— Это — хорошенькая мисс, типичная англичанка, которая любит природу и лошадей. Вы и сами представляли ее себе — одетая в твидовую юбку, носком своей туфельки подталкивает ветки в костер.

— Вы нарисовали очень привлекательную картину.

— Я уверена, что так оно и есть. Однако мы когда-нибудь вернемся на теннисный корт? Вы могли бы составить партию с Розой Хамблеби — хорошо играет, и вы бы наверняка одержали победу.

Последовало молчание. Люк медленно отпустил ее плечи. Бриджит резко повернулась и быстро пошла к теннисному корту. Партия как раз закончилась, и Роза не хотела больше играть:

— Мне вполне достаточно двух партий подряд.

Роза была непреклонной. В конце концов четверо мужчин сыграли сами.

После тенниса был чай. Лорд Вайтфильд разговаривал с доктором Томасом, подробно, с чувством описывая свой визит в лабораторию Веллермана.

— Я хотел сам лично понять последние открытия науки, — говорил он с пафосом. — Я отвечаю за все, что пишут в моих газетах, в том числе и за научную информацию. Ведь наш век — это век науки. Наука должна полней проникать в народ.

— Конечно, недооценка научных знаний весьма опасна, — сказал доктор Томас.

— Наука и разум... — вот к чему мы должны стремиться — провозгласил лорд Вайтфильд.

— Может, подробней расскажете, что представляет из себя лаборатория и чем она занимается? — прервала Бриджит.

— Я это и собираюсь сделать. Веллерман нашел время показать мне все. Я просил, чтобы меня сопровождал подчиненный, но Веллерман отказал.

— Естественно, — сказал Люк.

Лорд Вайтфильд взглянул на него удовлетворенно.

— И он лично все объяснил: культура микробов, сыворотки и цель работы. Даже согласился написать статью в одну из моих газет.

— Они используют для опытов морских свинок — это жестоко, — пробормотала мисс Акструтер. — Хотя, конечно, не столь ужасно, как опыты на собаках и кошках.

— Людей, которые берут для опытов собак, я бы всех перестрелял, нервно заявил майор Хортон.

— Я в этом и не сомневаюсь, Хортон, — сказал мистер Аббот. — Вы цените собак куда больше, чем людей.

— Да, — сказал майор. — Собаки никогда не предадут, в отличие от людей.

— Но их гадкие зубы могут впиться вам в ногу, — усмехнулся мистер Аббот. — Не правда ли, Хортон?

— Собаки хорошо разбираются в характере людей. Они знают, кого кусать, а кого нет.

— Один из ваших псов чуть не прокусил мне ногу на прошлой неделе. Что вы об этом скажете, Хортон?

Бриджит тактично прервала их спор:

— Может, еще немного поиграем?

Последовали две партии, затем Роза Хамблеби распрощалась.

— Я провожу вас, — обратился к ней Люк, — и поднесу ракетки. Вы не на машине?

— Нет, здесь совсем рядом.

Они пошли по дороге к дому Хамблеби. Роза бросила несколько тривиальных фраз, на которые Люк коротко ответил. Девушка, казалось, не замечала его.

Когда они подошли к воротам дома, лицо Люка просветлело.

— У меня значительно улучшилось настроение.

— А разве оно было плохим?

— Мисс Хамблеби, могу ли я быть немного дерзким?

— Уверена, что не можете.

— Я хотел сказать: по-моему, доктор Томас — счастливый человек.

Роза вспыхнула и улыбнулась одновременно.

— Так это правда? Вы обручены?

— Недавно, — Роза кивнула головой. — Мы пока не объявляли официально. Видите ли, мой отец был против, и нехорошо перед его памятью широко об этом говорить.

— Полагал, что вы слишком молоды? — посочувствовал Люк.

— Да, так он говорил.

— Думаете, за этими словами скрывалось нечто большее?

— Да, боюсь, ему не нравился Джофрей.

— Я считаю, он просто не хотел с вами расставаться.

Роза согласилась, но чувствовалась какая-то недомолвка.

— Понимаете ли, папа и Джофрей — разные люди, — сказала она. По некоторым вопросам у них были серьезные разногласия. Джофрей очень расстраивался из-за этого. Вместе с тем, видя, что отец его недолюбливает, вел себя еще скованней. Поэтому отец, собственно, и не знал Джофрея как следует.

— Предубеждения очень трудно преодолеть. Однако разве отец говорил вам что-нибудь конкретное против Томаса?

— О, нет.

— Ваш Джофрей не пьет, не картежник, не играет на скачках.

— О, нет. Я даже не могу представить, чтобы Джофрей знал лошадей, которые выиграли в этот раз на дерби.

— Смешно, но я совершенно уверен — я видел доктора Томаса в день скачек.

— Ошибаетесь. Он провел почти весь день в Ашвуде, принимая трудные роды.

— Какая у вас прекрасная память — можно позавидовать.

Роза рассмеялась:

— Я запомнила потому, что ребенка назвали Джубом — по кличке чемпиона дерби.

Люк удовлетворенно кивнул.

— Не хотите ли зайти к нам? Мама была бы очень рада познакомиться с вами.

— Вы уверены?

Роза кивнула головой. Она провела гостя в комнату, которая была в полумраке.

— Мама, это — мистер Фицвильям.

Вдова доктора Хамблеби приподнялась с кресла и пожала ему руку. Роза быстро вышла из комнаты.

— Рада видеть вас, мистер Фицвильям. Роза говорила, что ваши друзья знали моего мужа.

— Да, миссис Хамблеби. — Он ненавидел себя, повторяя эту порядком надоевшую ложь, но другого выхода не было.

— Жалею, что вы лично его не знали.

— Я много слышал о нем здесь, — заметил Люк.

Он не видел выражения лица вдовы, но отсутствие эмоций подчеркивало глубину скорби.

— Мир людей жесток, мистер Фицвильям, вы это знаете?

— Да, может быть, — Люк был несколько удивлен.

Она повторила:

— Нет, вы знаете об этого. Очень важно представлять, как много зла вокруг. Каждый должен бороться с ним всеми силами. Джон боролся.

— Я уверен в этом, — сказал мягко Люк.

— Он знал, что зло живет именно здесь. Он знал... — и неожиданно разрыдалась.

— Извините меня... — пробормотал Люк.

Она так же неожиданно перестала плакать, овладев собой.

— Вы должны простить меня, — она протянула руку, и Люк пожал ее. — Приходите еще, как только сможете. Это будет приятно для меня и для Розы. Вы ей очень понравились.

— И мне она очень нравится. Ваша дочь — самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал.

— Она нежна ко мне.

— Доктор Томас — счастливейший человек.

— Да, — голос миссис Хамблеби снова задрожал. — Я не знаю, но это так сложно...

Когда Люк покидал ее, вдова одиноко стояла в полутьме комнаты, нервно сжимая руки. По пути домой Люк размышлял о том, что он узнал из сегодняшних разговоров.

Доктора Томаса не было в Вичвуде почти весь день, когда проходили скачки. Но у него машина, и он легко мог добраться до Лондона — всего 35 миль. Предположим, доктор действительно принимал трудные роды. Но весь ли день, как он говорит? Люк вспомнил вдову Хамблеби — что означала ее фраза: «Так много зла вокруг...»? Был ли это просто нервный шок или... Но, о чем бы он ни думал, в конце концов его мысли возвращались к Бриджит.