"Москва в первый год войны (Физиологические очерки)" - читать интересную книгу автора (Кржижановский Сигизмунд Доминикович)

II

— А, здравствуйте, вы, я вижу, скучаете тут один. Разрешите?

— Нет. Это я о скуке. А место свободно.

Он, все тот же он из моей первой записи, опустился в кресло с видом давнишнего моего знакомого.

— Да, «пассажиры незанятых мест». Моя жена, и наверно, сидит мысленно на этом вот пустом стуле. Рядом с нами. Далеконько вы забрались, Зоя Петровна… Ну, ничего. Там, у нее во Фрунзе, коммерческий магазин и всякое такое. Подождем под дождем — пуль и ядер, так сказать.

Не встречая ответов, человек, желавший развеять мою скуку, сам, явно заскучал. Пенсне, спрыгнув с носа, постучало сперва, по доске стола, потом цокнуло о перечницу:

— И куда этот официант задевался? Избаловались. Если бы им платить на чай наперед, так они бы забегали как встрепанные. А то… Как его зовут? Не знаете? Вот я сейчас узнаю.

Действительно, через минуту он уже заказывал:

— Два супа: договорились. Рыбные? Печально. А нельзя ли как-нибудь, чтобы карася да в порося, а? Вы уж постарайтесь, товарищ Матросов. И фамилия у вас хорошая, и вы человек хороший. Пожалуйста, «Не могу?» Ну, а вы, уважаемый, как-нибудь так, через не могу.

Официант отошел к другому столу. Внимание соседа вновь взяло меня в фокус:

— Да. Шестнадцатое октября. «День великого драпа». И чего это они? Не понимаю. Я? Я не шестнадцатого, извините, тринадцатого. А то что же получается: «Бери его, ату! а сам в Алма-Ату». Или: «Один лег во чистом поле, а другой убег и… в Чистополе», а?

Меня передернуло:

— Откуда вы набрались этих… рифм? Каждый там, где его рабочее место.

Я встал и пересел к другому столику на освободившееся место. По счастью, у спины нет глаз. И я не видел, как изменилось и изменилось ли выражение на лице клубмена.