"Игры богов" - читать интересную книгу автора (Воронина Тамара)***К концу пятого дня пути отношения в их маленькой группе не изменились, Берт все отмалчивался, Лумис все так же сидел полупустым мешком, но Март уже привык, даже смешно не было. Впрочем, над таким смеяться грешно. Он не знал порой самых элементарных вещей, зато уверенно судил о таких, которые даже для Ли были загадкой. Он напевал странные песенки, несколько строк по всякому поводу, а пел он еще хуже Марта, который трезвым рисковал только строевые в общем хоре горланить. Для устрашения врага. Однажды они ночевали в палатке из-за дождя, не сильного, но что за удовольствие спать мокрому и в луже, так когда утром Март сворачивал палатку, Лумис пропел «Крылья сложили палатки, их кончен полет, крылья расправил искатель разлук самолет». Март поинтересовался, в каких краях водятся такие птицы, и Лумис пропел еще менее мелодично и более непонятно: «Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, тяжелый танк не проползет, там пролетит стальная птица» – и объяснил, что самолет птица не совсем стальная, скорее дюралевая, а дюраль – это сплав такой. Март покачал головой. Очередная шутка богов – стальные птицы. Такая клюнет, наверное, о встрече с ящером возмечтаешь. Вот ящера Март видал. И даже описать мог. Частично. Все прочие, которые тоже видали, уже не могли, а он ухитрился вбить тело под уступ скалы, так что зубастый клюв не доставал до него всего-то на ладонь. Изобретательная оказалась «птичка», целый час пыталась до Марта дотянуться, даже умудрилась лечь на пузо и башку попробовала в ту щель просунуть. Глаза у нее были алые и светящиеся, а зубы в палец длиной. Когда ящеры все-таки убрались, Март чуть не полдня потратил, чтоб выбраться – застрял, тесновата щель была, а с перепугу куда хочешь втиснешься… Спрашивать, что такое бронепоезд или танк, Март и не стал. На заре Лумис мог пропеть «Утро красит нежным светом стены древнего кремля», озирая окрестности – «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек», или вдруг начинал с хитрой улыбкой мурлыкать: «В поход на чужую страну собирался король, ему королева мешок сухарей насушила и старую мантию так аккуратно зашила…» Говорил он тоже не всегда понятно, и ладно бы только Марту, даже Ли иногда удивленно приподнимал бровь, но, как правило, держал на лице маску скучающего эльфа. И Март подумал, что Лумис просто малость не в себе. Или не малость. А его намерение проехать Март и Ли, кстати сказать, на привалах упражнялись помаленьку, особенно Март, и мускулы вспоминали привычные движения, руки слушались, ноги сами вставали в нужные позиции. Лумис за ними наблюдал с восторгом, но присоединяться не спешил. В этом городке Лумис решил провести оставшиеся полдня и ночь. Он хотел было снять в гостинице две комнаты, но Ли воспротивился: одной хватит, хотя бы полночи и они должны поспать. Лумис очень удивился: а что, даже в городе они будут дежурить по очереди? Март тоже очень удивился: да скорее в городе ограбят, чем в чистом поле. Лумис почесал в затылке, взлохматив свои соломенные патлы и покивал. Им немного повезло. Они все четверо сидели в ресторане при гостинице, Март с тоской посматривал на симпатичную служаночку, Ли вообще-то тоже, сколько уже времени они обходились без женщин – и подумать страшно, редкий монах на такое способен. Пользоваться мужскими задницами оба брезговали, пусть даже о них самих шла слава как о любовниках, а удовлетворяться самостоятельно Март почему-то стеснялся, казалось, что Ли осудит. Вот и терпел. И тут к столу подошел высокий жилистый парень (Март и Ли уже автоматически подготовились: Ли к нападению, Март к защите), а Лумис вскочил радостно и кинулся к парню, как к старому другу. Так оно и оказалось – старый друг. – Ты, Леха, когда скайп поставишь? Я до тебя достучаться сколько не мог, пришлось погружаться. Решил, значит, Серому нос натянуть? – А пусть не устанавливает свои правила, – пожал плечами Лумис. – Считаешь, что я неправ? – Ну почему. Я подумал, что тебе и мои захоронки пригодятся. Давай выйдем, покажу. Март и Ли поднялись следом, но Лумис с неожиданной властностью приказал им не дергаться, он-де знает, когда опасность есть, а когда ее нет, и вообще до утра они все свободны, могут расслабиться и проспать всю ночь. Проспать? Март и Ли переглянулись, и, едва только за Лумисом закрылась дверь, Ли подозвал к себе служаночку и невозможно светским тоном поинтересовался, имеется ли в этом славном городе главная достопримечательность в виде веселого дома или это очень уж глухая провинция? Служанка явно обиделась, и Ли взялся ее утешить при условии, если у нее подружка найдется, и что смешно, девчонка тут же за подружкой побежала. Берт вдруг положил на стол несколько серебряных монет: – Как бы там ни было, девушек лучше поблагодарить. Ли не возразил, кивнул благодарно… Условившись с девушками о вечерней встрече, они провели остаток дня в прогулке по городу. Берт с ними не пошел, так что, пользуясь уединением, они наконец-то смогли поговорить и о миссии, и о спутниках. И к концу разговора до Марта вдруг дошло, что Ли Выбора у них, конечно, не было. Ли рассказал, что это самое кольцо сдерживания, которое браслет, не позволит им отойти далеко от Лумиса, если сам Лумис этого не захочет. Вариант есть: убить Лумиса, и даже успеть можно… только ведь он, считай, их с каторги вытащил и убить в знак благодарности как-то невежливо получится. – Март, – сказал Ли, – ну ты только представь себе, что мы сможем побывать там, куда доброй волей бы никогда не пошли. И в его всегда ровном голосе Март услышал нечто новое – азарт. И глаза как-то прояснились, обычно в них словно утренний туман клубился, а тут вроде как сталь засверкала. Или серебро. – Ли, я с тобой хоть Казнителю в пасть, – вырвалось у него. Ох, ну вот зачем… Они ж никогда не говорили ничего такого, сдерживались, и Ли знал о преданности Марта, а Март знал, что Ли его друг, ну чего лишние слова бросать, вот посмеется сейчас Ли… Ли даже не улыбнулся, кивнул серьезно. – Да и я без тебя, как видишь, даже из тюрьмы не ушел. Не обиделся, что я тебя мог на пытки обречь? – Не успел, – признался Март. – Не обрек бы, думаю. Я им очень остро понадобился, а когда так случается, можно и на своем настаивать. В самом худшем случае поколотили бы. Обоих скорее, чем тебя одного. Испытывать характер эльфа – занятие ненадежное. – Ли, а правда, что ты вдвое ловчее, быстрее и так далее? – Нет. – И не успел Март вздохнуть с облегчением, как Ли добавил: – Скорее уж втрое. Потому Лумису для похода через рощи понадобился именно я. Март, со мной есть шанс пройти. Рот закрой. Мы от вас не только ушами и вздорным нравом отличаемся. Март закрыл рот и глубоко задумался, пропустив про вздорный нрав. Ничего такого в Ли не было, пока он не напяливал маску вздорного эльфа. За десять лет не заметить такого? Нет, ясно было, что его Ли превосходит почти во всем… Но если от – Зачем мне показывать, что я настолько вас превосхожу? Сто раз уже подслушивал мысли. Как ему это удается? – Ну… – Без «ну». Люди не любят, когда кто-то настолько лучше них. – Он подумал и самокритично добавил: – Эльфы тоже не любят. Рот закрой, Март. – Есть кто-то – Есть. И хорошо бы нам с ними не встретиться. Ух ты, посмотри, какой славный кинжал. Хозяин оружейной лавки долго пытался навязать им кинжал, но Ли ухитрился убедить его в том, что славности кинжала недостаточно, чтобы он был достоин украшать его, Ли, бедро. Не рассказывать же, что всего состояния – несколько серебряных монет. Девкам, конечно, и одной хватит, даже много, не благородные же, медью обычно довольствуются, но Март сомневался, что Ли вернет остаток щедрому Берту. Вот кто Берт, интересно. Не пленник – свои деньги имеет. Но и не доброволец – тащится против воли, но так, словно иного выхода у него нет. Ли это тоже было любопытно, более того, у него явно имелись догадки, которыми он делиться не спешил. Обычная манера. Ли большей частью говорил только о том, в чем был уверен, если от этого зависело что-то важное. Отужинав, они отправились на условленное место. Ни мечей не оставили, ни кинжалов. Мало ли. Сколько раз славных героев на девках подлавливали? Это тоже к вопросу о героизме. Героя древности Тама Великолепного по одной легенде враги сгубили: отравили, окружили, и то он бился целый час – отравленный! – и половину положил, но вторая половина его убила, а вот по другой, как Ли рассказывал, ему девка после забав отравы подсыпала да зарезала, как свинью. Для начала Март оскандалился – на минуту только его хватило. Девчонка обиделась страшно, он насилу ее удержал, уболтал – дай, мол, немного времени, исправлюсь, заглажу вину, не невозможно было удержаться при виде и ощущении этакой красоты и так далее, да при этом ручками блудливыми орудовал уже вовсю. У него никогда не было проблем с тем, чтоб девчонку уговорить, и эта поверила – и правильно поверила, потому что ночка в итоге выдалась славная, поспал он куда меньше своих четырех часов, но чувствовал себя… Ох, как он себя чувствовал! Широко ухмыляющийся Лумис уже ждал их в ресторане. И завтрак заказал куда обильнее, чем требовалось. «Вам, говорит, силы нужны, а силы вы крепко порастратили». Когда они уж выехали из города, Ли тихонько спросил Берта, чего ж тот с ними не пошел, и тот коротко ответил, что женат. Март крепко задумался. Не попадались ему что-то мужики, которых это в походе останавливало. Ну мало ли что женат, жена – дома, когда еще вернуться удастся и удастся ли, так что теперь, обет целомудрия давать? Вот уж чего не хватало. Лумис все по сторонам оглядывался и бормотал себе под нос то «Вот, значит, как», то «Надо же, почти реально». А какую принцессу-то они ищут, если хартинги помогали снаряжать экспедицию, даже с каторги отпустили? Потом, правда, могут обратно загнать, но сейчас-то отпустили… Что еще интересно: кошель у Лумиса не производит впечатления тяжелого, однако он легко расплачивался и в придорожных тавернах, и в городских гостиницах. После войны цены, естественно, поднялись. Но в целом… в целом не было впечатления, что год назад закончилась война. Ну, солдаты в форме не короля Бертина, а хартингов. Останавливали нередко, но у Лумиса все бумаги были в порядке, и отпускали их тут же. Ли осторожненько местное население расспрашивал – ничего, порядок поддерживают, не ведут себя как победители, словно всегда тут гарнизон стоял, вежливые, даже девкам платят честно, а к порядочным женщинам пристают не больше, чем все мужчины. Никаких непосильных податей не требуют, как платили налоги, так и платят. Что Бертин, что хартинги – простым людям все равно, жалко только, что Бертин столько народу зазря положил… Лумис помалкивал, не вмешивался, Берт все так же безучастно смотрел вбок. Март даже не знал, какого цвета у него глаза. Каким манером его заставили? Наверное, взяли заложников. Женат, не так чтоб молод, дети, поди, есть, а если семью любишь, так не только в дубовые рощи пойдешь. Март ему посочувствовал. Как бы там ни было, браслет на руке ему не мешал, саднило уже совсем мало, кандалы хуже натирали, и он чувствовал себя свободным. Вынужден куда-то переться, зная, что придется крепко рисковать? Не беда! А то раньше не приходилось. Разве что за деньги, не такие уж и великие. За свободу-то охотнее к медведю в берлогу полезешь, чем за деньги. А Лумис, надо ему должное отдать, их свободы не ограничивал, не придирался, как иные хозяева, щедро платил за сытные обеды, шутки отпускал, одному ему понятные, и послушался, когда Ли, учуяв что-то, велел ему лечь мордой вниз, – лег, хотя и грязно под ногами было. Берт аккуратно и беззвучно вытянул из ножен меч, Март отцепил арбалет, и оказалось, что очень вовремя. Это была большая стая волчиков, обнаглевших от своего количества. Вообще, они нечасто нападали на людей, только если собиралось их несколько десятков, и то они прикидывали, имеет ли смысл нападение. Волчики были твари умные, и Марту они даже нравились. Он иногда думал, что они умеют считать, но вот сейчас таких мыслей не появлялось. Четверо вооруженных мужчин! Правда, на каждого приходится по полтора десятка волчиков. Март начал стрелять еще в седле, соскальзывая, чиркнул кинжалом по подпруге: лошадь сбежит – не так обидно, как если все вещи пропадут. То же самое сделал и Ли. Собственно, Ли его этому приему и научил. Наверное, даже лучше было бы, если б какая-то лошадь ударилась в панику и ускакала, тогда волчики могут кинуться за ней. А дальше была обычная драка. Волчики издавали нечто среднее между лаем и воем, ржали кони… так и сказал бы, что звенела сталь, да только она не звенела, почавкивала, вонзаясь в плоть, похрустывала, перерубая хребты. Март привычно полагался только на Ли, но краем глаза замечал, что и Берт неплохо мечом работает, и, как ни удивительно, Лумис тоже что-то пытается. Ну, если и не убьет ни одного, то хоть внимание на себя отвлечет, обороняться у него выходит не то чтоб неплохо, но сносно, можно следить только вполглаза. Волчик в одиночку человека не загрызет, даже, наверное, безоружного, он ростом-то с крупную дворнягу и далеко не так силен, хотя и ловок, зараза. А потом враз – тишина. Сообразили, что потери очень уж велики, драпанули, обиженно подвывая. Март оглянулся на Лумиса. Цел и доволен, рот до ушей, глаза блестят. – Получилось! У меня получилось! – Только не задавайся, – посоветовал Ли, обтирая меч о шкуру волчика. – И меч протри. Меч, конечно, нужно поить кровью, но не засохшей, а свежей, засохшая кровь – яд для стали. Он слегка подмигнул Марту, потому что Лумис с самым серьезным видом начал протирать лезвие, купившись на тот бред, что нес Ли. Меч, конечно, необходимо оттирать от крови, ну так и руки мыть стоит, и одежду стирать. Яд для стали – красиво сказано. Будет продолжать? Будет. Лумис собрался было засовывать меч в ножны, но Лумис укоризненно покачал головой: – Потщательнее протри. – Яд? – догадываясь, что его малость разыгрывают, спросил Лумис подозрительно. – Но это же обычные животные… – Не яд. Слабительное. Целую минуту Лумис потрясенно молчал, представляя себе, в чем может выражаться понос у меча, а потом начал ржать, хлопая себя по ляжкам и сгибаясь пополам. А мог и обидеться, Хорошо, что чувство юмора имеет. При склонности Ли нести всякую чепуху с самым серьезным видом это не лишнее. Две лошади сбежали, дуры. На радость зверью. И искать не пойдешь – они на работе. Ничего. Пешком ходить – это не страшно. Март умел держать ровный бег часами, ну а Ли… Ли мог бежать, пока его не остановят, наверное. – Лесок этот нам лучше миновать до ночи, – предложил Март. – Берт, я эти места не знаю, успеем? А глаза у него были голубые. Хорошие такие темно-голубые глаза. Только очень уж грустные. – Успеем. Даже пешком. – Ну и славно… – Никто не ранен? – озаботился Лумис. – Мало ли что, нам только сепсиса не хватало. – Кто это такой? – не понял Март. – Заражение крови, – пояснил Ли. – Мы не ранены. Берт, ты как, цел? Берт меланхолично кивнул. Даже драка не может его выгнать из печали, а это не очень хорошо. Март подвесил колчан к бедру, арбалет пристроил поудобнее, в то время как Берт не дожидаясь распоряжений или просьб закрепил его и Ли седельные сумки на уцелевших конях. Все расценив правильно, на одну лошадь он вскочил сам, на вторую Ли подсадил Лумиса. Бежать пришлось всего часа три, а за лесом в свете заходящего солнца зоркий Ли углядел крыши. – А нельзя вдвоем на одном коне? – спросил Лумис. – Быстрее ж доберемся. – Мы и так доберемся. Ну не до заката, это не страшно, – отказался Ли. – Вдвоем – можно, если иначе никак, а у нас ни раненых нет, ни необходимости нагружать лошадь. – Ты никогда ничего не делаешь без необходимости? – вдруг спросил Берт. Ли пожал плечами. – Отчего же. Кое-что я делаю ради удовольствия. Например, сплю с женщинами или пью вино. Но в деле – ничего. Лишняя суета только утомляет и отвлекает. Ты волнуешься за нас? – Не в этом случае. Но если кто-то из вас устал, я вполне могу пробежаться часок. Кто-то – и взгляд в сторону Марта. Правда, Берт тут же глаза отвел, потому что такой взгляд можно расценить как оскорбление, и Март десять лет назад именно так бы и отреагировал, но с тех пор он изрядно поумнел. – Спасибо, Берт, – сказал он, не дожидаясь ответа Ли. – Я не устал. Если устану, скажу тебе. Четверть часа отдыха – и я еще скакуна твоего обскачу. Во время краткого привала Лумис приставал к Ли с расспросами о повадках волчиков, а Берт тихо извинился. – Я не хотел тебя задеть, Март. Но я знаю, что ты год провел по тюрьмам, а это не способствует укреплению организма. Я имел в виду тебя, потому что наслышан о выносливости эльфов… И Ли даже не запыхался. Прости, если я тебя обидел. – Не обидел, – так же негромко отозвался Март. – Я был искренен в своей благодарности. – Ты понимаешь, чем слова отличаются от истинных намерений? – Не всегда, – признался Март. – Но тебя я понял. – Спасибо. Март опешил, а так как Берт уже снова отвернулся, то Март погрузился в задумчивость. За что благодарит – за то что его правильно поняли? Странный он… Впрочем, если семья у хартингов, постраннеешь. – А знаешь, – сказал ему Март, когда они уже вставали, – как ни странно, на каторге и в тюрьме было не так и плохо. То есть понятно, что свобода лучше, но тюрьма короля Бертина почти не отличается от тюрьмы хартингов. – Да, – согласился Берт. – Они рациональны, если ты меня понимаешь. Заботятся, чтобы каторжники могли работать, без нужды не зверствуют, и если уж наказывают… – То смертью, – уныло подхватил Март. Побег с каторги однозначно карался смертью, причем не только для сбежавшего, но и для помогавших и даже просто не помешавших, потому все мешали. Не сдавали стражникам, но и не пускали. А хартингам именно это и нужно было. – Они вообще странные, – доверительно произнес Март, когда из-за темноты всадники вынуждены были перейти на шаг – гнать лошадь вслепую без дороги было опасно. Он шел рядом с конем Берта, потому что Лумис так и терзал Ли зоологическими беседами. – На заведенные игрушки похожи. – Ты их не ненавидишь? – Нет. – А короля? – За что? – удивился Март. – Войну проиграл? А как этим не проиграешь? Мне иногда кажется, что у них армия больше, чем все королевство. – За Сторшу. Это Март едва услышал. Может, тоже под Сторшей был? – Нет, не ненавижу. Да и глупость это – короля ненавидеть. Можно еще для разнообразия поненавидеть снег или там заросли крапивы. Где мы – и где король. Я, конечно, не здешний, но и не слышал, чтоб короля ненавидели. Вот в Фамиене – там да, там дай волю – каждый второй бы герцога Мика лично удавил. А ты из благородных, наверное? – Почему ты так решил? – Ну видно ж. Стать, манеры, оружие… Да не бери ты в голову, мне что благородный, что крестьянин, был бы человек честный. Ох, ну и брякнул. Ли язык оторвет, не за дерзость, а за глупость. Такие слова еще барон черни сказать может, но не наоборот же. Берт, однако, никак своего отношения к этому не показал. Спросил: – А ты откуда, Март? Если это не тайна. – Да какая тайна. Из Миделли, город такой… – Я знаю. Второй город Карении. К королеве Карине ты так же относился? – А никак я к ней не относился, – хмыкнул Март. – Где я – и где королева. Я уж лет семь как не был в Карении. Мы ж как – куда купцу или чиновнику, туда и нам, а там дальше нанимаемся. Много мест уже посмотрели. И знаешь, эта земля ничем не хуже. Не повезло только с хартингами. – Думаешь, они на Найконе остановились? – нехорошо усмехнулся Берт. – Нет, уже в Фамиене война. Март присвистнул. Ненормальные. Что, так и прут? Ли говорит, что земля круглая, может, они там обет дали обойти вокруг света и вернуться? Разница в чем: Фамиен сопротивляться не будет. – Ну, за герцогиню воевать никто не станет. – А ты воевал за короля Бертина? – Ему сделали предложение, – громко сообщил Лумис, – от которого он не смог отказаться, – и заржал еще громче. Берт снова впал в задумчивость, и Март спросил себя: приснилось или он и вправду разговаривал? В деревне не было постоялого двора. Удалось снять крохотную комнатку, в которой уж точно вчетвером не поместиться, но Лумис категорично заявил, что сегодня охранять его не нужно, ему понадобится уйти и никаких возражений слушать не стал. Март и Ли только плечами пожали: хочешь, чтоб тебя зарезали, валяй, прогуливайся, тебя предупреждали – и отправились на сеновал, где долго молчали, потом долго говорили, но пришли к выводу, что были у них хозяева и похуже, странный – ну так и ладно, морду бить не рвется, послушный при опасности, вон как в лужу плюхнулся… Ли его, похоже, нарочно в лужу уложил, для проверки, потому что отличить зверье от людей он мог, а при нападении волчиков ничком ложиться вовсе не обязательно. Даже вредно. Март поделился впечатлениями от Берта. «Зато свободны, – пожал плечами Ли. – Пока даже никаких проблем нет. Правда, в нескольких милях дубовые рощи начинаются». Март погрустнел и даже не сразу заснул, вовсе не от страха, бояться заранее он отучился. Он старался вспомнить, что именно слышал о рощах и прочих заколдованных местах. Вроде бы когда то это были всего лишь дубовые лесочки, не так чтоб большие, разделенные то реками, то лугами, местные жители охотно выпускали туда свиней, и те на желудях жирели. Тогда еще была жива магия, тогда боги еще приходили на землю, но не для того чтоб о людях позаботиться – было дело богам до людей! – а чтоб отношения между собой выяснить. А вот в сварах своих божественных они без людей никак обойтись не могли. Наверное, хвастались, как пацаны: а мой брат сильнее твоего папы, а у меня тысяча человек в войске… В рощах шли кровавые битвы, множество людей там полегло, и то ли боги поучаствовали, то ли колдуны, только никто из тех, кто вошел в рощи, никогда не вышел оттуда, так и бродят меж дубов, то призраками, то скелетами, а то и целехонькие, но главное, все в полном вооружении. За пределы рощ – ни-ни, только люди все равно поблизости селиться перестали, за милю обходят. А мы – через… Правда, рассказывают, что там действительно клады… При мысли о кладах Март наконец заснул, и приснился ему богохульный сон: как он, недописанный Мартин (хотя на самом деле Мартел), бьется на мечах с Воякой и побеждает… Вот ведь привидится. Если Дрыхалка и на самом деле в сны подсматривает, то может братцу старшему и настучать, станется с нее… Утром они как следует вымылись обжигающе холодной водой, причесались тщательно, свежие рубашки надели, Март побрился еще. Оружие, с вечера осмотренное и подготовленное, заняло свои места – а там и Лумис появился, ведя в поводу двух меринов. Не скакуны, но пойдет. Где он их взял? Деревня не так богата, чтоб лошадьми торговать. Но заботливый, не захотел, чтоб охранник так всю дорогу и бежал у стремени. И жратвы закупил основательно, хотя позавтракали они плотно, хозяйка свежего хлеба напечь успела да корову подоить, ну Март молочка и надулся так, что каждые два часа потом с виноватым видом с мерина слезал отлить. Очень уж он парное молоко любил. Лумис беззлобно подшучивал, и Март даже огрызнулся разок, так же беззлобно, как с товарищем, и только потом сообразил, что с хозяином надо бы поуважительнее. Берт все помалкивал, словно и не было вчерашнего приступа говорливости – аж пятьдесят слов, наверное, произнес, хоть и не подряд. Первая роща встала перед ними… нет, если честно, они встали перед ней. Пообедали. Глотнули кислого, но освещающего вина. И тут их изрядно удивил Лумис: он отпустил лошадей. Велел все забрать и отпустил. Сказал, что через рощи лучше пешком идти, а седельные сумки в случае чего можно бросить. Они послушались, конечно, тем более что собственные сумки он сам и потащил. Смешно со стороны все-таки смотрится: меч болтается, цепляется за ветки кустов, идти мешает, хоть бы придерживал… мастер клинка. Обратившись в зрение, нюх и слух, Март вступил в заколдованное место. Трава еще только начинала слабо зеленеть, но судя по отсутствию засохших бодылин, высокой и не росла. Зато дубы были… дубы. Просто небо подпирали – огромные, раскидистые, в едва намечающейся прозелени даже не листвы еще, а лопающихся почек. Запах, как после грозы. «Озончиком потянуло, – пробормотал Лумис, – электростатические посохи, что ли?» Ли едва заметно пожал плечами, глянул на хозяина сочувственно, потом перевел взгляд на Марта. Подеремся, кивнул Март, знать бы только, что за посохи… Первые враги повылезли из-за стволов через четверть часа. Март не был так уж брезгливым или пугливым, но его передернуло от отвращения. Воевать с полуразложившимися трупами ему еще не доводилось. Оказалось это, правда, не так чтоб невозможно: покойнички двигались неуверенно, медленно, путались в истлевшей одежде, цепляясь за ветки, оставляли на них куски плоти, недоуменно оглядывались – должно быть, чувствовали что-то. Проще всего было их рубить: отсек руку с мечом, а лучше обе – и все, покойник безопасен. Вторично они умирали, правда, если башку снести, но ведь, наверное, опять же не навсегда. Справились они почти без труда. Лумис, оглядев поле боя, буркнул: «Натуралистично сделали, извращенцы» – и громко добавил: – Где-то рядом должен быть сундук или ящик или еще что-то, чего в лесах не бывает. Ищем. Сундук они нашли почти сразу. Здоровущий такой, окованный железом, запертый на огромный замок, который, однако, отвалился сразу, едва Лумис к нему прикоснулся, а крышка словно бы и сама откинулась с мелодичным звоном, как у музыкальной шкатулки. – Для первого раза неплохо, – сообщил Лумис, вынимая из сундука какие-то скляночки и рассовывая их по карманам. – Имеем два кинжала, шлем и меч. Как делить станем? – Шлем, понятно, тебе или Берту, – удивился Март, – мы слышать должны хорошо. А остальное… Он замолчал и разинул рот. Рунные кинжалы! Настоящие! Сталь голубая, усеянная рунами, рукоятка из синего рога… мать честная, рог единорога? Их же повывели еще когда… – Один кинжал мне, – меланхолично поделил Ли, – второй Марту, а Берту – меч. Ты уж не обижайся, не кажется мне, что в рукопашной ты хорош. Так что бери меч. – Свое оружие оставьте, – скомандовал Лумис. – Это не последний сундук, а таскать лишнюю тяжесть ни к чему. Март пропустил мимо ушей. Кинжал не меч, веса невеликого, а два кинжала лучше, чем один. Жаль, ножен нет, ну да ничего, можно и в сапог засунуть. Второй сундук охраняли скелеты. Самые обыкновенные временем выбеленные скелеты. Однако они не рассыпались на отдельные косточки и были намного шустрее прежних покойников, так налетели, что Марту пугаться некогда было. Правда, меч эти косточки рубил легче, чем тела, лезвие не вязло, только хруст стоял. Взяв Лумиса в кольцо, они старались не сходить с места, что, конечно, затрудняло задачу, а скелетов было много, и один из них рубанул Марта по плечу. Март перекинул меч в левую руку, понимая, что надолго его не хватит, кровь хлестала крепко, ослабеет, упадет, а вдвоем им не справиться… Он приоткрыл глаза. Потерял сознание? Рана оказалась сильнее, чем он подумал? – Не суетись, Ли, – приказал Лумис. Интересно бы посмотреть на Лумис поднес к его губам скляночку из сундука. – Пей. Залпом, потому что я за вкус не ручаюсь. Март глотнул. Никакого вкуса, вода и вода. Только что теплая. Понятливый Берт предложил свою фляжку, и Март с удовольствием напился и вдруг понял, что плечо не болит. Совсем. Вообще. Он пошевелил рукой. Помахал рукой. Помял плечо. Оно было – Магия? – небрежно поинтересовался Ли. – Зелье здоровья. Малая бутылочка. К сожалению, одноразовая. Марту бы и половины хватило, рана ведь не тяжелая… – Что ты понимаешь в ранах? – строго спросил Берт. – У него ключица перерублена… – Была, – хихикнул Лумис. – Такие бутылочки могут просто на дороге валяться, так что не ленитесь поднимать. Очень полезная вещь. – Если б она еще одежду от крови отмывала и дырки убирала, была б полезная, – пошутил Ли с самым серьезным видом. Лумис поморгал, пробурчал: «Юморист хренов» – и почесал в затылке. – В общем, так. Раз уж миссия началась всерьез, должен вас предупредить, что дальше будет хуже. Монстры будут крепчать, но и ваше мастерство начнет нарастать, но для этого не стоит избегать боев. Встретились трупы ходячие, или скелеты, или мелкая нечисть – не обходить, а рубить в капусту. – Зачем без необходимости рубить в капусту? – удивился Март. Если есть возможность избежать драки, надо ее использовать, потому что драка – это случай, от слабого противника можно получить смертельную рану. – Нам тебя надо беречь… – Не надо, – оборвал его Лумис. – Вы можете умереть, я – нет. – Режим бога? – прищурившись, спросил Ли. – Не стану уточнять, что это такое, однако если ты не можешь умереть, зачем искал охранников? Ну ладно, Берт тебе вместо проводника, но зачем мы? Лумис стал очень серьезным. Склонил встрепанную голову набок, ответно прищурился и сухо сказал: – Я должен перед тобой отчитываться? Или тебе так понравилось на каторге, что хочешь вернуться? Или ты не понял распоряжения хартингов насчет безоговорочного послушания? Или моих слов насчет безоговорочного послушания, когда я на этом настаиваю? Так вот я – Ли не часто получал такие отповеди. Вряд ли Лумис заметил, что его это задело: лицо Ли не дрогнуло, выражение глаз не изменилось, но Март привык чувствовать его шкурой, потому тоже замер, тоже спокойно посмотрел на Лумиса. Самодурство? Не похоже вроде, он казался нормальным… то есть нормальным он как раз не казался, но таким вот… Берт, как ни странно, взгляда не отвел, и неожиданно твердо произнес: – Лумис, не стоит так с теми, кто должен прикрывать тебе спину. Март закрыл глаза. Вот дурак-то. Лумис хотя бы хозяин, имеет над ними власть, потому может и повыпендриваться и покомандовать, но ведь не оскорблять. А то, что сказал Берт, – оскорбление чистой воды. Получалось, раз Лумис поставил Ли на место, то Ли не станет ему спину прикрывать. – Ли, прости, к тебе это не имеет отношения, – спокойно продолжил Берт. – Я знаю, что ты выполнишь свой долг, знаю, что эльфы не предают. Я хочу сказать только то, что Лумис неправ. «Эльфы не предают?» – пробормотал Ли, отворачиваясь, вроде как что-то ему в сумке понадобилось, да с таким непередаваемым выражением, с каким умел разговаривать только Ли. – Я прав, Берт, – отрезал Лумис. – И конечно, Ли не перестанет прикрывать мне спину. Но только я знаю, что прав, а вам еще предстоит в этом убедиться. Но я не хочу, чтобы вы тратили на это время. То, что я сказал, относится к тебе в той же мере. Не пропускать драк. Наращивать мастерство. – Мастерство наращивается годами, – возразил Берт, – а лишние драки приведут только к усталости, усталость – к ошибкам, ошибки – к смерти. Ты не умрешь, а они? – Они могут, – согласился Лумис. – Могут. И ты тоже. Дело в том, что я не могу вас убедить – вы мне все равно не поверите. Поэтому остается только приказать. Так доступно? – Доступно, – торопливо согласился Март, чтобы опередить Ли. Тот мог… а кто его знает, что он мог. Ли очень редко бывал задет всерьез, и для обидчика это неизменно заканчивалось плохо. А с другой стороны, он обязательно выделял хозяев в особую категорию и редко реагировал на их слова… Правда, и хозяева, в отличие от Лумиса, прекрасно понимали, что ссориться с собственным охранником себе дороже. – Доступно, – не поворачиваясь, повторил Ли. – Ваша воля, сударь. – Ага, так, значит… Ну ладно. Рано или поздно ты меня поймешь. Ну ты как, Март? Прошло? Март пошевелил рукой еще. Прошло. Бесследно, словно и на разрубал чужой меч его плечо, не будь крови и дырки на одежде, Март и не поверил бы собственным воспоминаниям. – Тогда пошли, – скомандовал Лумис. |
|
|