"Перемещенное лицо. 3. Не Квадра" - читать интересную книгу автора (Воронина Тамара)* * *Не слишком вдаваясь в детали и даже не устраивая разбор полетов, Нирут кивнул: все, мол, хорошо, все правильно, и не сомневался, что Дан примет верное решение, не зря первый – и уволок пленника в комнату для допросов. То есть в полностью изолированное помещение, где он не стеснялся. Дан при допросах не присутствовал никогда. Во-первых, не предлагали, во-вторых, и не мечталось, чтоб вдруг пригласили. Кишка наверняка окажется не толстой. Само собой, Нирут не иголки под ногти загоняет, однако Дану вообще не хотелось видеть, как ломают человека. Даже очень плохого. Чрезвычайно плохого. А вот Алир, случалось, присутствовал. Он бы и сейчас мог присутствовать, кабы не спал так крепко и аппетитно. Его раздели, протерли влажными полотенцами и уложили в кроватку – он не проснулся, только вкусно причмокнул. Нирут не выглядел озабоченным, значит, это и правда здоровый сон, пусть и не нормальный, а самый что ни на есть магический. Но на всякий случай Дан решил остаться с ним. Хотя бы и потому, что, пробудившись, Аль с досады мог и руки на себя наложить. В переносном смысле. Потому Дан разделся сам, тут прислуга засуетилась, занервничала и ломанулась за доктором, а пока его искали, Дана тоже обтерли полотенцами, причем в его случае это было куда нужнее. Точнее бы выразиться, его оттерли от крови. Доктор примчался и выгнал зевак, размотал повязку, наспех сооруженную Алиром, и разинул рот. – А вот об этом, – весомо сказал Дан, – болтать не следует даже во сне. Доктор обиделся. Наверное, он тоже болтать не мог, даже если бы имел намерение. Дан посмотрел на свои ребра. М-да… И правда ведь. Нет, нельзя сказать, что там и следа не осталось, след как раз остался. Такой, какой должен быть дня через два после раны. Лекарь бы и внимания не обратил бы, если бы кровь на повязке успела высохнуть. Гай, и правда ведь, – ты. Дан отыскал в комоде белье, штаны и рубашку, оделся и устроился поудобнее в кресле. Ушибленное канделябром плечо ныло, а вот бок, щедро обмазанный лекаревой мазью по вампирскому рецепту, не беспокоил. Рецепт был Гая. Он еще прежнему лекарю открыл пару секретов. На всякий случай, сказал, и Дан его за этот всякий случай долго пилил. Аль блаженно улыбался во сне, и Дан ему позавидовал, потому что очень давно не видел таких снов, от которых хотелось улыбаться. Не хотелось воспоминаний. Никаких. Он понял это отчетливо, и так же отчетливо понял, что это – настроение, временно, случайно, пройдет, может, через час, может, завтра, потому что он нормальный, потому что воспоминания – большая часть жизни всякого человека, даже если он эльф или вампир. Или демон. Пройдет. Значит, демонов Вернемся к баранам, одернул себя Дан, то есть к демонам. Эльфы, вампиры и русалки – продукт эволюции. То есть мутации. Эльфы от людей отличаются большой продолжительностью жизни, повышенной живучестью и мелкими деталями организма. Вампиры имеют не только совершенно другой метаболизм, они вообще другие, одни только трансформации высших вампиров чего стоят, остается только на слово верить: мгновенное деление клеток. Полминуты – и другое существо. С огромными крыльями, позволяющими поднять в воздух никак не только легкое тело самого вампира. Не выносящие ультрафиолета и серебра. Нуждающиеся в свежем гемоглобине перорально. Умные, готовые приспосабливаться, готовые жертвовать своими – и собой – ради мирного сосуществования с людьми, от которых зависит существование всей расы. Вымрут люди – вымрут вампиры. Предварительно сойдя с ума от недостатка гемоглобина. Русалки – тоже мутанты обоего пола, двоякодышащие, склочные, хвостов не имеющие, но ножки у них куда больше похожи на ласты, а волос нет вовсе, потому что в воде они только мешают. Зрелище, в общем, для закаленных. И петь завлекающе они не умеют. То есть поют, Дан слышал, однако такое пение завлечь может только больного и старого козла. Глухого на оба козлиных уха. И демоны. Искусственные создания, способные к размножению. Потому и выжили, наверное, в отличие от ламий, кентавров и прочих фругов. Наверняка властители знают, как можно убить демона, – у Велира это получилось легко. Еще бы раз его катаной, да не под челюсть, а в живот, и действительно ядом клинок смазать… А ведь еще, наверное, оборотни Или мир сумасшедший, или Дан. Или оба. – Можно я с тобой посижу? – Еще раз вот так подкрадываться будешь – выпорю, – пообещал Дан и тут же пожалел. Для него всего лишь слова, а этот готов спину подставлять. – Сиди. Он, похоже, и от землетрясения не проснется. – Почему вы меня с собой не взяли? – обиженно спросил Лиар. – Я видел, вы Карка Ледяного привезли, значит, на Гильдию ходили, со мной-то легче было. Дан даже не сказал, чтоб он властителя спрашивал. Ему благоговение не позволит. Лара тоже никогда не спрашивала. – Но ты же признателен Гильдии за заботу, – заметил он. Демон искренне удивился: – Ну и что? Сейчас же я служу властителю. К тому же вы ведь не убивать Карка ходили, а брать. Я уж не знаю почему, наверное, надо властителю, но со мной было бы совсем просто, ты же понимаешь. Вы мне не доверяете, да? – Тоже нити видишь? – хмыкнул Дан и промахнулся. – Нет. Это же не чувство. Это от рассудка. Мы видим только то, что от разума не зависит. Личное. Дан, если хочешь, спрашивай. Я тебе все расскажу. Все, что знаю С упором на Вот что их еще и объединяло. Всех, включая властителя. Твердо стояли на земле. Теория теорией, а они – практики. А Дан умный, сил нет, и полсотни лет не прошло, как сообразил. И Гай был прагматик, и Аль, и Нирут, а что уж о нем самом-то говорить… Помечтать о спасении мира посредством гранатомета – вот и все абстракции. А как только до реализации этой мечты (выдумки!) дошло, так скептическая улыбочка, которая бесит Нирута, похоже, всерьез уверенного, что они мир спасают. Такая рутинная работа. Серые будни. Каждодневный труд. А Дан так уже и спас, когда остановил Велировы планы выпадом под челюсть. Звезду Героя на грудь – и дальше мир спасать. Лазарь, слава богу, помер за ненадобностью, ну так не его место не замедлил явиться благородный герой в черном. Но блондин. Тьфу. Заглянул Нирут, кивнул приветливо и равнодушно и удалился то ли вершить свои властительские дела, то ли просто спать. Дан угнездил голову на спинке кресла и прикрыл глаза. Выудит он из этого Ледяного требуемую информацию, вооружит ею своих клевретов… стоп. Клевреты вроде ругательное слово. А какое хвалительное, забылось. В общем, даст задание Квадре – и пойдут они подчищать грехи, охотиться на мастеров Гильдии, и хватит же у Нирута властительства, ума и такта снарядить с ними этого мальчика. Сорокалетнего мальчика. Аль проснулся, когда уже рассвело. Дан сидел без рубашки и изучал рубец на боку. Словно неделя прошла. Спасибо, Гай. Плечо, кстати, тоже болело не очень, и синяк существенно уменьшился в размерах. – Когда в депрессию впадать начнем? – приветственно осведомился он, чтобы саму мысль об этом вышибить из впечатлительной эльфийской головы. Аль сначала побледнел, потом покраснел, а Лиар и вовсе рот раскрыл. – Нирут не был не то что не разгневан, но и не удивлен, значит, против этого сна у тебя не было шанса. Или это что-то, чему он тебя не успел научить. Эльф понурился. Он болезненно переживал любую неудачу, не говоря уж – поражение. Куда более болезненно, чем Дан. Трудное детство сказывалось. Теперь ему непременно надо быть самым лучшим и вообще непобедимым. А таких не бывает. Даже демона можно убить. Даже властителя. – У них есть маг, – сообщил Лиар и в ответ на скептическое Даново «Какая новость!» поспешно добавил: – То есть я хотел сказать, очень хороший маг. Недавно, лет семь. Я его не видел никогда, его прячут. Он амулеты делает, а еще такие штуки, которые срабатывают даже у не магов. Я не знаю, как они называются. – Так и называются, – мрачно проворчал Алир, выбираясь из-под одеяла. – Не надо следить за мной в ванной, я не стану вешаться или топиться. Потому я и не почуял опасности, что мага рядом не было. Не могу ж я шарахаться от всякого встречного. А ты, как всегда, умный, не высунулся из кареты, потому и не уснул. Эту штуку надо в лицо направить. Он ушел в ванную, а демон недоуменно спросил: – А как называются – штуки? – Амулеты, – вздохнул Дан. – Просто бывают охранные, а бывают боевые. Одноразовые. А ты пользовался такими? – Мне-то зачем? – удивился Лиар. – Я и так справлялся. Дан… Скажи, пожалуйста, почему ты мне не доверяешь? Пока Аль изволил принимать ванну, Дан втолковывал Лиару, что доверять тут – прерогатива властителя, а он лично так в общем и целом доверяет, ну не до конца, само собой, так до конца он доверяет только Квадре. Без властителя. И этим заявлением он поверг беднягу в предшоковое состояние. Зачем бы нужен засланец, если он засланец? Контры строить Нируту? Ему построишь, как же. Или добыть Крест Рока? Кстати, надо будет проверить, как там он себя чувствует в Шариковых апартаментах… оставив Лиара на попечение Аля. Или Шарика. Черт возьми, а и правда – почему при всей явной братской симпатии такое недоверие? Ну не касательно артефакта, тут и понятно, никому не доверишь, даже Нирут с Алиром не знают, куда Дан Крест заныкал, а так, общо? Ведь не доверяет. То ли резкое преображение мешает – ах, трогательно как, раздумал убивать, потому что вдруг обнаружил любовь к умершей сестре (прости, Лара), да так радикально раздумал, что сам предпочел умереть, лишь бы клятву Гильдии не нарушить – и так легко принял возвращенную клятву… То ли все же не верилось в торможение развития в нежном умственном возрасте. Наверное, потому, что так – А у Шарика как с эмоциями? – вдруг спросил он. Лиар просиял. – Как у тебя и Аля. Он тоже любил Лаар, да? – Спроси, – пожал плечами Дан. – Наверное. То есть у него тоже… два пятна? – Да, – погрустнел Лиар. – Не такие яркие, как у тебя и даже у Аля, но именно так. И три золотые нити, прочные такие, крепкие. К вам троим. К тебе – самая яркая… немножко необычная. Знаешь, я думал, что не могу видеть чувства животных. А – могу. Только они другие. Словно сплетенные, понимаешь? Не гладкие. Я понимаю, что Шарик не животное уже, но у него тоже… вроде сплетенные и вроде цельные, гладкие. Эх, да зачем я говорю, если ты не веришь? – Верю. Я и так знаю, что Шарик привязан именно к нам троим. Почему бы не верить? – Ну, – смутился Лиар, – как – почему? Очень просто. Ты можешь считать, что я так внедряюсь в доверие, подтверждая уже известное, приучаю к себе, а потом… – Не умеют они рассуждать, – сообщил Аль, выходя из ванной а-ля натюрель и яростно протирая волосы полотенцем. Дан позавидовал: у эльфов волосы почему-то почти не путались, и когда он продирал расческой свои дурацкие кудряшки, Алю достаточно было пару раз пятерней прочесать – и все, красота обеспечена. – Особенно Лиар не умеет. Дан, ты в голову-то сильно не бери. И ты, Лиар, тоже. Дан, может, и не поймет, а я, извини, неслабый маг и буду настороже. Можешь и обижаться. – Не могу, – возразил Лиар, – потому что вы имеете право. Я просто хочу понять… Я так много хочу понять – но не умею. – Хочешь, чтобы мы тебя научили? Он покивал, повесив голову. Аль скептически усмехнулся, но Дан отлично понял, что скепсис относится не к демону, а к самому эльфу. Нечто вроде «как я могу научить тому, что не умею сам, насчет понимания – это к Дану». Был у него такой пунктик. Тут очень вовремя нарисовался властитель собственной персоной, и пока Дан думал, надо ли проявлять пиетет при Лиаре, тот уже вскочил и замер в неглубоком поклоне. Нирут милостиво разрешил распрямиться, велел Алю не светить тут… гениталиями и быстренько натянуть штаны, и оба послушались с похвальной поспешностью. Дан проявить не успел, потому что Нирут уселся рядом и сообщил, что сейчас принесут завтрак. Аль натянул штаны и рубашку, расчесался именно что пятерней и смущенно сообщил, что голоден, как стая оборотней по весне. – Ага, еще бы, – с видом знатока кивнул властитель. – Не бери в голову, от амулета ты уберечься не мог без того, чтобы привлечь внимание всех магов округи. А так ситуация из-под контроля не вышла, Дан принял правильное решение и носа не высунул, а меня вызвал. Все хорошо. – Он всегда принимает нужное решение, – вздохнул Аль, – потому и Первый. Дану спорить на эту тему надоело, потому он промолчал. Слуги принесли хороший мужской завтрак и не очень хороший кофе, и они основательно наелись. – Ну что, мы были правы, Гильдия начала привлекать не только сильных магов, но и иные расы. Демон у них, правда, только один… был один, но есть еще три эльфа, пара оборотней и вампир. И сами понимаете, это должно быть ликвидировано. Для тебя, Дан, повторю: Ну-ну. Демонстрация для демона. Типа друзья-то мы друзья, но командую здесь я, и только я. Будто с этим кто-то спорит. И будто Дан откажется выполнить приказ, или поручение, или просьбу. Не невинных младенцев стирать с лица Траитии, и даже не Прекрасную Елену, послужившую причиной войны, а тех, кого ликвидировать дело благое. Ликвидаторов. – Лиара пошлешь? – досыпая сахару в свою чашку равнодушно спросил Аль. Специально для Дана. Лиар чуть не приподнялся с готовностью: да хоть щас, только скажите, кого, а я мигом, одна нога там, а другая тоже там… Откуда это? Из прошлой жизни, или уже тут слышал? – Пока нет. Вас. Возражения есть? – А ты готов их выслушать? – усмехнулся Дан. Тоже демонстрируя Лиару свой характер: нагличать и получать за это по мозгам. Однако кара не воспоследовала, потому что Нирут кивнул: готов, мол. – И хорошо. Нет у меня возражений. Только я удивлен малым количеством иных рас. Этот все сказал? Нирут изобразил улыбку людоеда. – Этот все сказал. Знал, может, и не все, не единственный же он такой в Гильдии. Не станут они держать все яйца в одной корзине. Но ничего, и других отыщем. Пословица было общей для Земли и Траитии, Дан, помнится, очень удивился, услышав его впервые. Ну что ж, отыщем и примерно накажем. Надо, так показательно накажем. Не надо, так быстро. Но сперва, скорее всего, придется брать главу Гильдии, а это намного труднее… Впрочем, вообще-то Нирут может просто сообщить куда следует, что жаждет с главой побеседовать приватно, и тот явится пред светлые очи. Все равно они долго не смогут скрываться. Вдвоем они с Алем, конечно, справятся… вероятно, но Шарик очень уж обидится. Так что стоит демонстративно наряжаться в черное и изображать из себя спасителей мира, которым белое должно быть куда более к лицу. – А… – жалобно начал Лиар. – А почему не я? Вы мне тоже не доверяете? – В этом деле? В этом, мой мальчик, я тебе как раз доверяю очень даже, потому что чуть лучше знаю твою расу. Просто ты мне пока тут нужен. Выкинь из головы всякие дурные мысли. Сейчас ты дома. Дан подумал-подумал и решил нарваться: – Лиар, не слушай его. То есть ты дома, это да, ты не один, это опять же да, но мысли из головы никогда не выкидывай. Никакие. Вместо того чтоб дать собственности по ушам, властитель кивнул: – Ну да, верно. Я в том смысле, что успокойся, малыш. Ты дома, среди друзей, одиночество кончилось, и за это тебе не придется платить слишком дорого. Дан смотрел на прекрасное лицо мужчины и видел ребенка. Причем довольно маленького. Никогда ничего подобного он не думал о Ларе, может, потому, что всякая девочка – все равно женщина, а они существа непостижимые. А Лиар и хотел улыбнуться, и опасался это делать, и не знал, уместно ли выражать радость, и не был уверен, что стоить верить своему счастью, и был счастлив. Поэтому улыбка то появлялась, то исчезала, а такое Дан видел только однажды, когда случайно встреченная на улице одноклассница демонстрировала ему свою четырехмесячную гордость. Дан уж и забыл, как звали одноклассницу и какого пола была эта гордость, но вот эта несмелая улыбка задержалась в мозгу. У Лиара была улыбка ребенка. Хотелось умиляться, но скептическая часть организма, мерзко хихикая, ворчала, что не может сорокалетний мужик быть ребенком, потому верить ему нельзя и вообще он враг народа. Другие же части напоминали, что пора бы уже забыть свои земные замашки, потому что здесь все не так и понятие «раса» включает в себя не только разницу в покрое носа и цвете кожи. А Лара все-таки была другая. Даже поначалу, когда только появилась. А может, Дан просто был ошеломлен этой небывалой красотой и столь же небывалой сексапильностью. Или своей престранной реакцией на эту самую сексапильность... то есть отсутствием реакции. Или Лара не была профессиональным убийцей высокого класса… Фу, совсем болван, а сам-то ты кто? Убийца на государственной службе? Даже еще больше – на властительской. Мир спасаешь, избавляя его от десятков персон, ставших неугодными властителям. Красиво выражаясь, на твоих-то руках крови куда больше. Хоть и на благо государства. – Ты чего смурной? – поинтересовался главный спасатель мира, запихав в рот печенину. Совсем некультурный. Дан совершенно правильно перевел его «Ши шиво шуой» и даже замечание сделал, дескать, нечего с набитым ртом говорить в культурном обществе. Лиар хихикнул. А ведь Аль и Гай и в мыслях не позволяли себе хихикать над его милостью властителем, даже если Дан дурной пример подавал, Дана же и пилили. А сами пребывали в состоянии совершенного почтения. Гай – до конца. Аль – тоже до конца. Конца Гая. Потом как-то легко на «ты» перешел, но ведь не сам, с подачи самого Нирута, а не скажи тот сакраментальное «какой я тебе милорд», так до сих пор бы признаком особой близости считал вольное «милорд» вместо официального «ваша милость». – Простите, ваша милость, – смутился под демонстративно потяжелевшим взглядом Лиар, голову повесил ниже некуда, как только позвоночник прогибается, а Нирут покосился на Дана понимающе и объясняюще: видишь, мол, дите оно дите и есть… Потом проглотил дожеванное печенье и переспросил уже внятно. – Общо, – неопределенно ответил Дан, – к тому же ты знаешь. Или нам надо изображать почтительность и прочее? – Вам – не надо, – спокойно ответил властитель, – потому что Лиар очень отчетливо видит не только нити человеческих отношений, но и грани, которые переходить не следует. Я не к тому, что их не видишь ты, ты тоже видишь, но переходишь. И опять же я не об этом… В общем, будь жива Лара, она вряд ли сумела научиться говорить мне «ты» и называть по имени, даже если бы я настаивал. Как ты считаешь, малыш? Тот даже испугался. – Как это – по имени? Нет, ваша милость, так нельзя… Я бы не смог. – Милорд, – поправил Нирут ласково. – Ты можешь обращаться ко мне «милорд». – И даже можешь просто обращаться к нему, – встрял Алир, раздумав страдать из-за своего превращения в спящую красавицу. – Потому что на моей памяти Лара это делала не больше пяти раз. Если не меньше. Но только к нему. Потому что он у нас не простой властитель, а особенный. – Демократичный, – язвительно добавил Дан. Здесь подобный термин, как оказалось, тоже имел место, но знали его только особенно образованные персоны, поскольку фигурировал он только в нескольких философских опусах. Всякий же нормальный человек (вампир Гай, в частности, несмотря на всю свою образованность) от народовластия шарахался. И Дан уже даже соглашался с ними, с шарахающимися: и правда ведь, не стоит кухаркам государством управлять… – Молодой, – улыбнулся Аль, – и потому куда больше сохранивший связь с народом. И Дан даже не заехидничал, потому что здесь слово «народ» подразумевало несколько не то, что дома. Будь Аль не эльфом с Траитии, а русским Аликом или американским Элом, то сказал бы «связь с людьми», а здесь были не только люди. В общем, народ – все разумные расы, а не демагогия политиков. Из недр памяти всплыла строчка то ли стишка, то ли песенки из перестроечного детства: «У нас в стране от имени народа опять подорожала колбаса». Или это уже была юность? Давно, однако. – А если о деле, то как нам зачищать мастеров? Под каким знаменем? – Под моим, – пожал плечами Нирут. – Или под своим. Как угодно. В общем, как ты выражаешься, зеленый свет. Лиар, Дан у нас пришелец, так что от него можно ждать многого такого, что не придет в голову родившемуся здесь, поэтому не надо пугаться. Я не развею его в пыль прямо сейчас. И вообще вряд ли развею. У меня за эти десятилетия уже иммунитет выработался. Ну ладно, отдыхайте, развлекайтесь, тренируйтесь, можете пару дней расслабляться. Аль, чтоб без этих твоих комплексов вины, понял? Дан, если что – по шее, понял? С моего благословения. Аль обиженно поворчал, но не так чтоб убежденно. Нируту он верил безоговорочно, хотя и прикидывался, что имеет некоторые сомнения. Только Дан был хоть и не Умом, но и не Дураком Квадры, так что понимал очевидное и без способностей демонов. Заодно он понимал, почему именно Аль прикидывается: чтобы Дан думал о нем лучше. Верить даже не властителю, а во властителя было непреложным правилом Траитии. Во всяком случае Дан не встречал никого, кто позволял бы себе быть другим. Особо выраженных богов здесь, в общем, не было, вот властители их и заменили. Повеление Нирута насчет отдыха они выполнили буквально: отдыхали, тренируясь, привлекали к этим славным развлечениям Лиара, и он радостно носился с ними по галереям замка, размахивал мечом, швырял ножи и садил из лука в центр мишени, вызывая ревнивые взгляды Алира. Эльф вообще-то считался непревзойденным лучником, так что он «отомстил» демону, расщепив его стрелы своими. Мечом Дан владел лучше, но особенно этим не гордился. Лиару не было нужды становиться мастером меча, он явно не тратил время на оборону – не нуждался, никакая сталь не брала трансформированного демона, ну а раз они дрались учебными мечами, то он и не трансформировался, потому и уползал с поля весь в синяках, лишь два раза достав Дана. На победы и поражения он реагировал тоже по-детски, то есть не визжал и не прыгал, но огорчался или радовался очень заметно. Или Дана просто переклинило на этом. Зато Шарику была настоящая лафа – он нашел замечательного партнера по играм, с которым можно было особенно не церемониться, ведь с остальными он был весьма осторожен – резкое движение его хвоста легко ломало кости. От восторга Шарик совершенно по-собачьи ласкался к Лиару, виновато косясь на Дана, не скрывавшего этакой доброй отеческой улыбки – самому тошно было от собственной снисходительности. Поздно вечером Дан пошел провожать Шарика в его апартаменты, попутно убеждая, что он нисколечко не обижается, что ему самому Лиар тоже нравится, так что можно играть и не стесняться. Шарик урчал, мырчал, посвистывал и совал морду под руку, чтоб погладили. Но когда Дан направился к месту захоронения треклятого артефакта, дракон встал на страже, умница. Камень лежал спокойно. Дан протянул руку и почувствовал что-то странное, когда прикоснулся к нему. Удовлетворение. Но не свое. Крыша едет – или правда артефакт? То есть Дан нравился каменюке? Интересно, а защищать его она будет так же старательно, как защищала белобрысого вампира? Вампира-мага… Эх, Гай, ну почему вместе со генами ты не дал мне хоть толики своего ума? Крутятся какие-то обрывки, даже не мысли, даже не вопросы, а черт знает что, чувствуется какая-то то ли неправильность происходящего, то ли несуразность, то ли нереальность. Слабые отголоски «это-не-может-случиться-со-мной», а ведь не было этого, даже когда скромный банковский клерк с рекламной рожей попал в другой мир и, по счастью, напоролся на добросердечного регистратора Муна… Ну что, пробуем разбираться? Что именно не устраивает? История с демоном-убийцей? Чем? Тем, что послали его убивать Дана? Ничего удивительного, Дан тут несколько хвостов отдавил основательно, даже без поручения властителя. Ну, и властителю пакость сделать тоже кто-то может хотеть, хоть Флайт, хоть еще кто из собратьев. Не захотел убивать? Тоже не так чтоб удивительно, если исходить, например, из психологии расы. Нирут, который эту психологию знает, потрясен не был. Симпатия, которую Дан вот так спонтанно сто лет как не испытывал? Слабые подозрения, что демон-эмпат не только видит чужие эмоции, но и корректирует их, как ему надобно? Сам по себе Дан никому не опасен, даже властителям, потому что… потому что Пункт второй – камень. Крест. Вот этот самый, который на касание чем-то отзывается. Вибрациями какими-то, но никак уж не физическими. Словно котенка гладишь или щенка – приятно не столько пальцам, сколько душе. А быть этого не может, потому что это неодушевленный предмет. Сколько ни поглаживай самую что ни на есть бархатистую ткань, душе приятно не станет. То есть что мы имеем одушевленный предмет? разумный предмет? съезд крыши? Нет, съездов здесь быть не может. Магия – может. Или технология? Или – чем черт не шутит? – и правда небелковая жизнь? Легенды легендами, но что мы имеем в реальности? Флайт не мог приблизиться к Кресту, пока тот был у белобрысого вампира. И спокойно стоит рядом с белобрысым человеком, у кармане которого этот самый Крест лежит. Получается, что каменюка сама выбирает, кого и куда пускать, и никто ее не настраивал. Знает ли это Флайт? Пункт третий – голубоглазый вампир. Почему парень так зацепил Дана, большой вопрос. Не простое же любопытство, а нечто большее. И еще – он единственный, кроме Квадры, знает, у кого артефакт. Это Дан угнездил камень на место, и тот словно бы успокоенно заснул. Шарик, все правильно поняв, разлаписто подошел и почирикал в ухо, и Дан поговорил с ним. То есть произнес монолог о том, как они с Алем Шарика любят и как жалеют о том, что, дураки такие, не умеют его понимать. Дракон слушал внимательно и сочувственно потренькивал. Жаль, что телепатии нет. Записался бы на курсы, чтоб Шарика понимать так же, как Алира. |
|
|