Глава 12

После ужина Слейд проводил Регину. Нет, этот ужин трудно назвать праздничным. Отсутствие Виктории было слишком ощутимо. Эдвард, как всегда, был очарователен, но слишком уж очевидно он старался завуалировать враждебность своей матери. Благожелательность Рика тоже была чрезмерной. К тому, же его радость напоминала Регине о том, что Рик жаждет ее денег, ее доли в их семейном бюджете. Этого достаточно, чтобы он желал бы ее брака с Эдвардом в той же мере, как и ее брак со Слейдом. Откажись последний жениться на ней.

Регина почти ничего не ела, с трудом скрывая свое отчаяние. Она ощущала себя мешком с драгоценностями, который готовы вручить тому из братьев, кто окажется под рукой.

За ужином Слейд хранил полное молчание.

Они сидели рядом, и Регина порой ловила его взгляд, искоса брошенный на нее.

У дверей спальни они остановились. Было темно, множество звезд уже зажглось на небе - они чуть подмигивали с вышины. Тяжелый и сладкий запах роз наполнял вечерний воздух. Издалека доносился приглушенный плеск волн - ночная морская серенада. Воздух был таким мягким, таким напоенным душистыми ароматами, что Регине казалось, будто бархат касается ее щеки.

Идеальная ночь для влюбленных. Мысль об этом еще больше расстроила Регину. Хотелось думать о любви, а не о сделке. Она дала Слейду слово, но порой ей приходило в голову, что, может быть, стоит изменить решение? Однако не было повода заговорить на эту тему.

- Мне не хочется верить, что твои слова - правда.

Слейд прислонился к шершавой стене дома.

- Я думаю, что так все и должно было бы быть.

- Именно так? Если бы я не согласилась выйти за тебя, мне предложили бы Эдварда? - на глаза Регины навернулись слезы.

Слейд не ответил. Регина закрыла глаза, чувствуя себя глубоко несчастной. Отсутствие ответа - тоже ответ.

- Нет, до этого бы не дошло! - неожиданно с силой сказал Слейд. Он схватил ее за запястье, заставил взглянуть ему в глаза. - Понимаю, что все это выглядит нехорошо. Я…

- Ужасно!

- Элизабет, - его голос был тверд. - Ты была помолвлена с Джеймсом, ты помнишь это? О той свадьбе тоже было условлено. Как и о нашей.

- Я не помню Джеймса. Поэтому я не вижу ничего дурного в том, чтобы выйти за тебя.

В ее сердце накопилось немало других слов, но она не дала им вырваться наружу. Слейд вновь заколебался:

- Джеймс мертв и принадлежит прошлому, - он отвернулся. - Рик угрожал. Он хотел, чтобы ты вышла за Эдварда. Он сломал меня. Это все.

Она застонала:

- Это он заставил тебя сделать мне предложение?

Про себя Слейд выругался.

- Рик не может заставить меня. Он только предпринимает попытки. Это - все. Забудь про Эдварда. Ты выходишь замуж не за него. Возможно в голове Виктории зрел этот план. Она готова на все, чтобы обеспечить будущее своего сына. Иногда мне кажется - она может пойти даже на убийство.

Регина в отчаянии посмотрела на Слейда. Как ей нужен хоть какой-нибудь, пусть самый незначительный знак, что она ему не безразлична!

- Мы не такие уж плохие. Просто создается такое впечатление. Мужчины рода Деланза чужды поэзии, нас, черт возьми, трудно назвать утонченными, но мы сильны, мы умеем защитить то, что нам принадлежит. Если ты войдешь в нашу семью, то сможешь положиться на Рика и на Эдварда. Я хочу, чтобы ты знала это. Если ты станешь членом нашей семьи, ты никогда не будешь одна. Деланза - преданные люди. И сейчас, когда ты ничего не помнишь, мы особенно нужны тебе. Ты не делаешь ошибки.

Он помолчал. Она надеялась, что он скажет:

«А ты нужна мне». Но он не сказал. Регина надеялась услышать больше.

- А ты? - ее сердце колотилось. - Ты тоже преданный человек?

- И я, - с торжественной ноткой в голосе произнес Слейд. - Я тоже Деланза.

Он обещает ей свою преданность? Так ли? Мысль об этом заставила сердце Регины биться еще быстрее. И все же… Неужели действительно преданность семьи Деланза она могла бы завоевать и выйдя замуж за Эдварда?

- Не знаю, чему и верить, - прошептала Регина.

- Ты была помолвлена с Джеймсом, и тебе это известно, однако согласилась выйти за меня. Если бы ты вышла за Эдварда, то мы были бы все равно преданы тебе…

Дрожа, Регина посмотрела на Слейда. Он женится на ней из-за денег. Сможет ли она объяснить ему, что выходит замуж не ради обещания спокойного будущего?

В сумерках его глаза казались совсем темными. Даже черными…

- За Эдварда я не согласилась бы выйти. Он не пошевелился. Только спросил:

- Почему?

Регина ощутила болезненно пульсирующую кровь в висках.

- Он - это не ты, - тихо прошептала она. Слейд даже глазом не моргнул. Теперь его черед сделать признание, но он не воспользовался моментом. Резко повернув голову, он уставился в никуда, не оставляя ей надежды.

Регина готова была застонать. Она балансирует на такой опасной грани.

- Боже мой, я чувствую себя как мешок овса для продажи!

В сердце боль и тоска. Она должна была подумать, но уже поздно - она не способна мыслить разумно. Регина резко повернулась, чтобы уйти, но Слейд схватил ее за руку, обнял за плечи, пробуждая ускользающую надежду.

- Леди, по своему облику и подобию вы крайне далеки от всех мешков овса, которые мне когда-либо доводилось видеть.

Их взгляды встретились. Руки Регины упирались в его рубашку, чувствуя напрягшиеся мускулы. Она не собиралась приникать к нему, не собиралась касаться его. Но так уж получилось.

Она ощущала только блеск звезд и томительный аромат цветов, слышала приглушенное бормотание моря.

Она - в объятиях Слейда.

В конце концов он предложил ей какую-то часть самого себя. И она с жадностью приникла к нему…

- Я так себя ощущаю. Как товар. Это ужасно.

- Извини, - резко сказал он, наклоняясь к ней. Регина замерла в ожидании поцелуя. Невзирая на одолевавшие ее сомнения, тело было готово устремиться навстречу Слейду.

Но тот всего лишь сказал низким, глухим голосом:

- Я буду хорошим мужем. По крайней мере, попытаюсь. Я не… Я не собираюсь делать тебя несчастной. По крайней мере, намеренно.

Интуиция подсказала Регине, что она слышит обещание человека, который никогда не говорил ничего подобного. И, возможно, никогда уже не скажет. Она уцепилась за его рубашку:

- А я… буду хорошей женой тебе. Его лицо было так близко, что, несмотря на быстро сгущающуюся темноту, она ясно видела блеск его глаз. А сильные руки продолжали сжимать ее хрупкие плечи. Радость охватила Регину. Только что они закончили договор, возможно, он не завершен, но в нем - обещание будущего, будущего для них двоих, которое будет великолепным. Она встала на цыпочки. Ей хотелось его поцелуя. Такого же, как на пляже - чувственного, заставляющего кровь биться быстрее. Регина желала Слейда и даже не столько его тело, сколько его сердце и душу.

Он смотрел на нее. Мышцы лица напряглись. Ее пальцы чувствовали, как бьется его сердце. Словно несется бешеным галопом.

- Черт побери, Элизабет, - он резко убрал руки и отстранился.

Регина так и не поняла, почему он не поцеловал ее. Отчаяние и разочарование заполнили все ее существо.

- Вы играете с огнем, леди, - он отвернулся, обошел вокруг фонтана, сделал два круга вместо одного. Сейчас он напомнил Регине тигра в клетке. Резкие движения свидетельствовали о том, что все в нем кипит, ад.

- Что все это значит? Он помедлил, руки непроизвольно сжались в кулаки. Между ними - озерцо фонтана.

- Тебе лучше не знать.

Регине так и не удалось унять дрожь. Произнесенные следом за тем слова удивили ее саму еще больше, чем его:

- Тебе не хочется поцеловать меня?

- Нет, - в его голосе внезапно зазвучала ярость, которую невозможно было объяснить. Она видела, как, подобно урагану, он бросился через Дворик к своей комнате. Тяжелая дубовая дверь с шумом захлопнулась.

Регина чуть не упала около шершавой каменной стены. Что она сделала? Чем вызван его гнев? Не мог же он так разозлиться только потому, что ей хотелось его поцелуя? Он тоже жаждал этого, она была уверена. Неужели таково его понимание джентльменского поведения до брака? Другого объяснения она не находила. Регина была бы рада быть уверенной, что это именно так, хотя и казалось ей забавным, однако сердце подсказывало: здесь кроется что-то другое. Еще несколько секунд назад будущее казалось ей прекрасным. Сейчас к ней вновь возвратились сомнения. Слейд трудный человек. Как ни посмотри.

Но она готова набраться терпения. Она выполнит свой долг. И сможет пробудить в нем ту мягкость и ту нежность, которые ей уже удалось в нем заметить. Она взрастит эти драгоценные цветы его души. Ей удастся сгладить углы.

Успокоившись, она открыла дверь и очутилась в темноте своей спальни. Чувствуя некоторое облегчение после самоуспокоительной тирады, она зажгла свет и замерла.

Крышка одного из ее сундуков была откинута. Кто-то явно рылся в ее вещах. Регина стала на колени. Вся ее аккуратно сложенная одежда была переворочена. Аналогично тому, как в Темплетоне.

Регина почувствовала страх. Она забыла о происшествии в Темплетоне, чувствуя себя здесь, в Мирамаре, в безопасности. Но кто-то идет по ее следам. Кто-то побывал в ее спальне. Зачем? И кто же это?

Может быть, просто хотели что-нибудь украсть? Вряд ли. Если бы это было так, вор прихватил бы все ценное еще в отеле. Хотя ему могли не дать возможности.

На этот раз она помнит свои вещи, у нее есть шанс проверить, все ли на месте? Беглый осмотр кармашка с драгоценностями показал, что ничего ценного не пропало. Только маленький недорогой медальон. В нем хранилась фотография юной девушки, почти девочки, которую Регина не смогла вспомнить. На оборотной стороне стояли инициалы «Р. Ш». Регина подумала, что это подарок какой-нибудь родственницы.

Хотя ей ничего не было известно об этом медальоне, пропажа была неприятна. В этой вещице крылось что-то личное, забытое. Без сомнения, медальон был для его владелицы чем-то памятным, иначе зачем бы тогда она взяла его с собой в дом жениха.

Регина медленно поднялась, отошла от сундука и села на стул.

Почему же кто-то осматривал ее вещи? Почему взяли именно скромный медальон, а не роскошное ожерелье? И кто это сделал?

За ужином не было Виктории, однако Регина не допускала и мысли, чтобы та оказалась способной украсть. Люсинда не любит невесту Слейда, но вряд ли служанка осмелилась на кражу. Возможно вор Регине неизвестен, но знает ее.

Она передернула плечами. Кто-то украл медальон. Причем вора больше интересует она, а не ее вещи. Ей вновь вспомнилась ее уязвленность, - то, что черное облако беспамятства скрывает ее прошлое.

Регине даже стало страшно.

Неожиданно она вспомнила, что оставила дверь открытой, при свете ее, должно быть, хорошо видно с улицы. Поспешно встав, она закрыла дверь. Она вынуждена была признаться себе, что у нее слишком разыгралось воображение. Впрочем, дрожь ей так и не удалось унять.

Ей хотелось броситься к Слейду. Он уверял, что будет охранять и защищать ее. Регина убеждена, он разгневается, когда узнает, что в его доме кто-то способен совершить кражу. Он - сильный человек, а ей сейчас необходима эта сила. Однако лучше не заходить в его спальню. Это может привести его в бешенство. Регина убедила себя в том, что, кто бы это ни был, никакого вреда ей не принесли. А завтра она обязательно расскажет обо всем Слейду.

Это невыносимо. Он вскочил с кровати. Дверь была не заперта, хотя шторы плотно задернуты в силу привычки. Единственная лампочка в комнате обдавала все тусклым светом.

Ему было жарко. Нестерпимо. И не из-за погоды. Полуночный туман уже опускался, неся с моря прохладу. На Слейде были только короткие хлопчатобумажные трусы. Вся грудь была в поту. Три месяца без женщины трудно вынести. Особенно сейчас.

Слейд закрыл глаза. Как ни старался он прогнать ее образ, он снова возвращался с неутомимостью бумеранга. На этот раз ему вспоминались не глаза ее, не волосы и не благодарные слова. На этот раз он вспоминал, как ее руки обвивали его шею, как она откликнулась на его поцелуй - страстно и искренне. После такого долгого воздержания он уже не мог выносить ее присутствия.

Не мог.

За дверью раздался легкий шорох. Слейд замер. Элизабет!

Он хотел, чтобы она ушла. И он ничего так не желал, как того, чтобы она осталась. Он не решался пошевелиться. Когда стук повторился, он откинул входную штору. Под дверью стояла… Люсинда.

- Слейд! Можно мне войти? - она вопросительно улыбнулась.

Он мог бы догадаться раньше. Она не в первый раз подходит к его дверям. Он почувствовал облегчение. И… разочарование.

- Слейд, я могу войти?

Она уже давно гоняется за ним. Он - единственный из братьев, кто не спал с ней. Она никогда не была ему интересна. Она переспала уже со всеми мужчинами округи. Спала и с его братьями. Но давно. Джеймс перестал встречаться с ней много лет назад, еще до своей помолвки, а Эдвард уже лет в четырнадцать нашел пастбища позеленее. Но, как все мужчины, юноши много болтали о женщинах. Так что Слейду было известно, что она опытная. Сегодня ему нужна женщина. Он глянул на окна Элизабет. Нет, эта фигура под его дверью никогда не сравнится с его невестой.

- Нет, - сказал он и отвернулся. Однако, чуть погодя, подумал о том, что никогда не будет обладать Элизабет. Он не сможет предать память брата. Никогда.

Но он тоже человек. Мужчина. Глупо думать, что после свадьбы он станет монахом. Он желал бы этого, но ощущал в глубине себя тягу к Элизабет. Элизабет - леди, и хотя он практически не знал дам ее круга, он научится общаться с ней должным образом, как она того заслуживает. Когда же его тело невозможно будет дальше сдерживать, он найдет себе тайное утешение на стороне. Он не причинит ей боли. Она ничего не узнает.

- Слейд, - вновь прошептала Люсинда уже в комнате.

В гневе Слейд обернулся. Он не слышал, как она вошла.

- Уходи!

Ее глаза светились.

- Я нужна тебе, - она улыбнулась, ее ладонь потянулась к нему.

Он отстранил ее руку. Нет, он не сможет спать с посторонней женщиной за несколько дней до свадьбы с Элизабет, пусть даже их брак будет формальным. Под одной крышей со своей невестой!

- Если я говорю «нет», значит - нет! - он потащил ее к дверям, вытолкал в холодную темноту. - И не смей приходить ко мне!

- Что с тобой? Все будет замечательно, поверь! Почему ты такой? Зачем так много серьезности?

Слейд знал ее с детства. Он решил быть честным.

- Черт побери, если я сам что-нибудь понимаю, Люсинда! Черт побери!

Она глянула на него с сожалением, затем исчезла. Слейд смотрел ей вслед, почти готовый окликнуть.

Несмотря на то, что он был холостяком, Слейд весьма разборчиво относился к своим любовным связям. Он с презрением наблюдал за заигрыванием благородных леди, изменяющим своим супругам. И никогда не откликался на их приглашения. Незамужние же леди, собирающиеся замуж, им не интересовались. Поэтому для него, как холостяка, оставался весьма ограниченный выбор: служанки или проститутки.

У Слейда никогда не было постоянной любовницы. Он был довольно равнодушен и к той, и к другой доступной ему категории женщин. К служанкам он относился почти так же, как и к проституткам. Они казались ему столь же аморальными, сколь и Те, кто назначает официальную плату.

Он знал о своей сексуальности. Знал со времени половой зрелости, хотя старался умерять свои желания. Когда сексуальный голод становилось трудно вынести, он искал наиболее чистоплотное разрешение проблемы. Иногда его чувства выбивались из-под контроля, и ночь с многочисленными соитиями, казалось, никогда не удовлетворит его потребности.

До возвращения в Мирамар он не раз бывал у проституток. Но смерть Джеймса притупила его чувства. До того момента, когда он увидел Элизабет.

И так уж случилось, что глухой жар стал накапливаться в нем. Нет, теперь его чувства были новыми, неизведанными. Ему одновременно хотелось и ощущать эту муку, и бежать от нее как можно дальше. Ему даже больно было о ней думать. Сегодня он на взводе. Сегодня вечером ему хотелось послать к черту все благие намерения и клятвы. И он видел, что она тоже тянется к нему.

Он был близок к тому, чтобы овладеть ею. Еще один поцелуй, и он не выдержал бы. Его желание было таким нестерпимым. Как ему хотелось еще раз поцеловать ее! Даже сейчас он вспоминал мягкую, сочную податливость ее невинных губ.

Слейд мысленно выругался.

Он отошел от кровати, ощущая упругость своего тела, напряжение члена. Подойдя к дубовому серванту, налил себе из графина стакан бренди. Сделав небольшой глоток, он почувствовал облегчение. Ему нужна разрядка. Очень нужна. И немедленно. И тяга стала еще более жгучей.

Боже, как же ему пережить свой собственный брак?

Слейд глянул на окно. Черт возьми! ОНА не покидает его. Или это ОН не сможет забыть ее? На противоположной стороне двора нечетко вырисовывалось крыло дома, в котором - ее спальня. Но скоро туман станет гуще, он даже не сможет разглядеть фонтан. Впрочем, ему и не нужно ничего видеть. Он и так знает, что ОНА рядом.

Слейд шагнул к дверям. Помедлил у задернутой шторы. Пауза была столь долгой, как будто время могло помочь ему пронзить взглядом прочное дерево.

Она, наверное, спит в своей ночной рубашке, волосы распущены, губы слегка приоткрыты.

Его тело вновь напомнило о себе, стало верным помощником воображению. Он представил ее обнаженной, прижимающейся к его истосковавшемуся телу. Слейд готов был откинуть штору и броситься к ней. Боже, как он хочет ее!

Но Джеймс… Он всегда будет между ними. Она была его невестой. Она будет вечно принадлежать ему. Пальцы напряглись, сжимая край занавески. Измученное тело прижалось к створкам двери.

Было так просто представить себе Элизабет в постели, в ЕГО постели! Он видел ее лежащей, ожидающей. Он видел ее лицо.

Он был бы неутомим… Он не смог бы остановиться. До тех пор, пока они оба не упали бы в изнеможении.

Он занимался бы с ней любовью… Он любил бы ее…

У него перехватило дыхание. Слейду даже стало страшно. Его тяга к ней была странной, наполненной совершенно новыми ощущениями. Он еще никогда не любил женщину. И не желал ее с такой силой. Боже, как это ужасно!

Слейд закрыл глаза. Он больше не мог этого вынести.

Как же он переживет свою собственную свадьбу, когда он не уверен, что выдержит несколько оставшихся дней?