"Дела семейные" - читать интересную книгу автора (Балашина Лана)

Глава 11 Сергей Шумилов

Мышцы приятно ныли, а кожа лица, обожженная солнцем и ветром, в тепле начала гореть. В полном изнеможении мы с Женькой откинулись на спинки стульев. А вот мальчишкам — хоть бы что! Санька с Артемом вертелись на стульях и, обжигаясь, хватали верхние чебуреки.

Стася налила им томатный сок. Я с удовольствием смотрел, как она двигается вокруг нас, накрывая стол к обеду.

Мальчишки умчались наверх, к компьютеру, и все, наконец, уселись за стол. Подошел папа, оторвавшийся от новостей и газет, вопросительно глянул на нас и спросил:

— Не замерзли? Может, нам водочки выпить к чебурекам?

Он достал три рюмки, поставил на стол. Женька вынул из холодильника заиндевевшую бутылку.

Мама неодобрительно глянула на отца и строго сказала:

— Саша, ты можешь пить, сколько хочешь. А Сереже не наливай.

Я с подозрением посмотрел на нее.

— Это за что же такая обструкция?

Ольга засмеялась:

— Ты определен в число участников спасательной экспедиции. Стася с Артемом решили остаться у нас до Рождества. А ты поедешь со Стасей в Москву, спасать животное от голодной смерти.

— Это Маню, что ли? — Я весело глянул на Стасю. — Может, заберем ее сюда? Вот Ташка обрадуется!

Женька нахмурился.

— Мне как раз тоже в город надо… — только начал он, но я быстро перебил:

— Женя, в другой раз.

Стася поднялась от стола, собрала посуду и подошла к мойке.

— Думаю, что я и сама съезжу домой прекрасно.

Итог всем спорам подвел папа. Он сказал, неодобрительно глянув в нашу с Женькой сторону:

— Господа офицеры, и чему вас учат в ваших бауманских? Общее правило, которому подчиняются во всем мире, что мужчина, который привез женщину, обязан ее сопровождать, а потом отвезти домой. Будьте любезны подчиняться.

Женя сверкнул на меня глазами, но я сокрушенно вздохнул:

— Да, брат Женька, против правил хорошего тона не попрешь!

За что тут же получил от мамы укоризненный взгляд.

Я поднялся наверх, чтобы в Стасиной спальне забрать из шкафа одежду. Комната была убрана, кровать аккуратно застелена, но стоило мне открыть шкаф, как я почувствовал запах ее духов от черного платья, которое она надевала в новогоднюю ночь. Я качнул головой, отгоняя наваждение.

В комнату следом за мной поднялась мама. Она скептически глянула на вынутые из шкафа свитер и джинсы и сказала:

— Надень костюм, пожалуйста. И вы можете не торопиться с возвращением. Сходите куда-нибудь в ресторан. Будет неплохо, например, посетить Игоря Ивановича и поблагодарить его за твой отдых, заодно и с его ресторанчиком познакомишься, папа хвалил и кухню, и интерьер.

— Мама, это не от меня зависит.

Мама вздохнула.

— Ну, со Стасей я уже договорилась. Временно она берет над тобой шефство. — Мама поправила воротник рубашки, улыбнулась ободряюще моему отражению. — И учти на всякий случай, что желание женщины — закон, но первый шаг навстречу все-таки должен сделать мужчина.

Я наклонился и поцеловал ее:

— Спасибо тебе, родная!

Получив от мамы и Ольги список необходимых продуктов, я ждал Стасю внизу. Она появилась на лестнице, невозможно строгая и красивая в своем черном платье. Она застегнула замшевые ботики, и я подал ей шубку, вдохнув новую порцию запаха ее духов. Я подумал с тоской, что долго так не выдержу.

Поцеловав выскочившего к нам Артема и выслушав последние мамины наставления, она загрузилась в "Хаммер", и я, наконец, тронулся.

Мы выехали сначала на проселочную дорогу, а потом и на шоссе. Ехали молча.

Я поискал музыку по радиостанциям, и в салоне машины зазвучал голос Пресли, одна из моих любимых песен, "Love me tender".

Стася кутала нос в воротник шубы, и я добавил обогрев салона.

— Замерзла?

Она отрицательно качнула головой.

— А чего закуталась так?

Она подумала, улыбнулась и расстегнула шубку, при этом ее полы разъехались, открыв изумительные коленки. Я отвел глаза, сосредоточившись на дороге. Так, чего доброго, и в аварию попасть недолго.

Со вчерашнего дня меня мучил вопрос, правду ли она сказала Женьке, или просто первое, что пришло на ум, зная, что этим точно остановит его.

Я искоса глянул на нее. Спокойно сидит себе, со своими невозможными коленками. Я неожиданно разозлился. За кого она меня принимает? Мужика она во мне точно не видит.

Я затормозил и остановился у обочины. Откинулся на спинку сиденья и повернулся к ней. Стася посмотрела мне в лицо и тихо спросила:

— Ты хочешь поговорить со мной?

— Нет.

Я наклонился и поцеловал ее нежные губы. Она не отстранилась, но не сделала ни одного движения навстречу, только прикрыла глаза. Мы целовались еще, кажется, она уже отвечала мне. Под шубой ее тело оказалось горячим, и обжигало мою руку сквозь тонкий шелк. Я погладил ее бедро и положил ладонь на колени, повел руку выше, сминая ткань платья. Она вздохнула, и теплая рука предостерегающе легла сверху на мою ладонь. От этого нежного движения ко мне вернулась способность слышать звуки и ощущать реальность. Из последних сил я отстранился от нее, потер лицо руками и стал искать сигареты по карманам пальто.

Мы молчали. Неожиданно хриплым голосом она спросила:

— Ты обиделся?

Я, наконец, нашел сигареты и зажигалку, приоткрыл окно, и в салон ворвался свежий морозный воздух. Я вздохнул:

— Зря я это начал. Прости. Я растревожил тебя?

Она опустила ресницы.

— Мне казалось, что я нравлюсь тебе. Наверное, я неправильно истолковала твои взгляды.

Я засмеялся.

— Ты все правильно истолковала. Я отпустил тебя сейчас, потому что не хочу, чтобы первый раз все произошло вот так, в машине. — Я повернул ее лицом к себе и погладил персиковую нежность щеки. — Я обещал тебе, что буду ждать, сколько нужно. У нас с тобой все будет красиво, будут цветы и шампанское, тишина комнаты и красивое белье. Я хотел бы сейчас увезти тебя к морю, но это зависит не от меня, зато обещаю, что все это у нас будет: номер для молодоженов, утренний пляж на двоих, совместные завтраки, обеды и ужины, южное звездное небо. И любить тебя я буду так, что истолковать это по-другому будет просто невозможно.

Стася так нежно глянула на меня, что я еще раз вздохнул:

— Слушай, давай уже куда-нибудь приедем, а?

Мы въехали в бестолковую суету города, Стася вспомнила, что у нас (так и сказала "у нас"!) нет хлеба, и мы остановились у обочины.

Пока она выбирала хлеб, я купил шампанское, бутылку "Абсолюта", икру и конфеты. В киоске на улице продавщица завернула мне в целлофан огромный букет роз. Я забрал все белые розы, которые были в ее ведре. Стася вышла из гастронома и ахнула, глянув на букет. Цветочница, немолодая уже женщина, смотрела на нас и улыбалась. Не обращая внимания на людей, которые глазели на нас, Стася подошла ко мне, взяла цветы и подняла ко мне лицо, приоткрыв губы. Поцелуй получился неожиданно настоящим. Я с сожалением отпустил ее. Вокруг зааплодировали. Стася с ужасом оглянулась, и спрятала лицо в цветы. Я со смехом усадил ее в машину, поклонился зрителям, и мы отъехали.

Уже без приключений, мы добрались до ее дома. Оставили машину возле гаража, забрали цветы и пакеты с заднего сиденья. В лифте мы оба молчали.

Еще в прихожей, не зажигая свет, мы начали целоваться, причем на этот раз нам обоим было ясно, что это всерьез. Стася сбросила ботинки и оказалась неожиданно маленького роста. Она тянулась ко мне, а я, на ходу снимая ее шубку, стягивал свое пальто, освобождался от пиджака. Наша одежда бесформенными кучами оставалась на полу коридора по дороге в спальню. Не отрываясь от ее губ, я подхватил ее на руки, и мы оказались в спальне. Последнее, что я еще хотя бы частично помню, это как я стянул ее платье, и мы рухнули на покрывало.

Дальше были только нежность и изумительная гладкость ее кожи, ее учащенное дыхание, мое нетерпение, стук сердца, отдававшийся где-то в голове и заглушивший все другие звуки в мире. А потом исчезло и все это тоже.

Очнулся я через некоторое время оттого, что Стася где-то рядом слабо шевельнулась. Я повернул голову и встретился с ней взглядом. Сейчас у нее в глазах были какие-то непонятные золотые крапинки, она нежно и весело улыбнулась мне.

— Ну вот, а ты боялась. Иди ко мне, — и я подтянул ее к себе.

Я зарылся носом в ее волосы и поцеловал ее за ухом. Стася засмеялась, вывернулась из моих рук и поднялась на ноги.

— Я в душ, — объявила она.

Я сидел в плетеном кресле в ванной комнате, и с удовольствием наблюдал, как женщина, которую я только что любил, купается в душе. Когда наблюдать стало невмоготу, я шагнул к ней в кабинку. Как это ни удивительно, гнать меня она не стала.

После душа я почувствовал зверский голод, о чем и сказал Стасе. Она прямо в махровом халатике направилась в кухню, а я натянул майку и джинсы, предусмотрительно оставленные здесь, и вышел в коридор. Я зажег свет и увидел одежду, безобразно разбросанную по паркету коридора, фирменный пакет из гастронома на Тверской и розы в целлофане. Из Темкиной комнаты вышла Маня. Она села в стороне копилкой, с неодобрением поглядывая на меня и на разбросанные вещи. На ее мордочке было написано, что я дурно влияю на ее хозяйку.

Я засмеялся. Внезапно она насторожила уши, взгляд ее заметался по прихожей. Потеряв всю свою вальяжность, она шмыгнула под низкий диван, стоящий тут же. Я поднял с пола шубку, но пристроить на вешалку не успел. Раздался звонок, я открыл дверь.

На пороге стоял смутно знакомый мне светловолосый парень моих лет. Он широко улыбался, а в руках у него был букет красных роз, размером не меньше того, что лежал на полу в прихожей, и пакет. Готов поклясться, что в пакете шампанское, водка, икра и конфеты. Убогая все-таки у нас, мужиков, фантазия.

Впрочем, улыбка его стала несколько менее широкой, когда он увидел меня. Я посторонился, пропуская его в прихожую. Парень переступил порог, и сразу увидел и разбросанную по полу одежду, и розы. Он хмыкнул.

Судя по приему, оказанному ему Маней, это шурин или деверь Стаси, никогда точно не знал, как это называется. Я дипломатично спросил:

— А вы, наверное, Алексей, дядя Артема? Давайте знакомиться, Сергей Шумилов.

Он пожал мне руку:

— А где Темка? И Стася?

— Темка у моих родителей, на даче. А Стася в кухне, хозяйничает. Да вы проходите.

В дверях появилась моя красавица: босиком, в махровом халате, распущенные, слегка влажные после душа, волосы, припухшие губы. В руках поднос с тарелками. Увидев Алексея, она засияла глазами, пристроила поднос на какой-то столик и бросилась ему на шею, громко всхлипнув. Тот только руками развел, погладил ее волосы и пробубнил:

— Ну, Стась, ты даешь. Чего ревешь-то?

Оторвавшись от него, она обняла за шею меня, вытерла мокрые глаза, и сказала:

— Знакомься, это Сережа.

Алексей кивнул:

— Да мы, вроде, уже познакомились.

Стася, наконец, заметила одежду на полу прихожей и очаровательно смутилась.

Алексей буркнул:

— У вас тут был погром, что ли?

— Да нет, это мы недавно приехали, еще не успели убрать.

Стася подхватила с пола розы, забрала букет Алексея и пакеты и ушла в кухню. Я взял ее поднос, и мы с Алексеем уселись в гостиной. Вскоре появилась Стася в голубых джинсах и маечке, волосы она заколола высоко, и, кажется, даже успела чуть-чуть подкраситься.

Она накрыла стол, достала приборы и рюмки. Алексей с одобрением наблюдал за ней. Он расспрашивал ее о племяннике, сказал, что внизу, в машине, для него подарки. И очень сокрушался, что Артемки нет дома.

Я сказал:

— Какие проблемы? Завтра подъезжай на дачу, увидишься с племянником. Это не так далеко, как Питер, можно и проехаться. Сам вручишь свои подарки.

Он засмеялся:

— Там в основном Ирка с девочками старалась. Они за вами очень скучают. — Он глянул на Стасю и сказал: — Ты бы приехала. Они будут рады.

Стася подумала и сказала:

— А знаешь, я и сама за ними скучаю. В октябре, на годовщину Виктора, я только на два дня вырвалась, и не поговорили толком. Суета, люди.

— Вот и приезжайте, как потеплеет. Отвезу вас на дачу, наговоритесь. Лорка, кстати, собирается в июне приехать.

Стася порозовела:

— Правда?

Он кивнул.

— Если честно, это я из-за нее примчался. Она позвонила мне в Питер, сказала, что видела тебя в какой-то передаче. Говорит, что у тебя какие-то изменения в жизни, но ты ей о них ничего не сказала, хотя она звонила тебе накануне праздников. Она боится, что ты вляпаешься по своей доверчивости в какую-нибудь историю. В общем, они с Иркой подняли панику, и отправили меня к тебе.

— Похоже, все мои знакомые сидят вечерами у телевизоров, — засмеялась Стася. — Мы с Сережей и Темкой гуляли утром по Арбату, и случайно нас сняли для телерепортажа. Что уж там такого особого углядела Лорка, я не знаю.

— Она сказала, что ты танцевала на улице.

Стася расхохоталась:

— Я же не с шапкой там стояла! Ребята-студенты так замечательно пели, удержаться было невозможно. Нам с Артемом дали призы, вон ту матрешку и вязанку бубликов.

Алексей помолчал и добавил:

— Я все равно собирался в Москву, у меня тут дела наметились. И рад, что увидел тебя. Все хотел посмотреть, как ты в Москве устроилась. Слово свое помню, не сомневайся.

Стася поднялась, собрала посуду на поднос и спросила:

— Я сварю кофе?

Он кивнул:

— Ты иди, а я пока с Сергеем поговорю. Ты же знаешь своих подруг, они в меня вцепятся мертвой хваткой, чтобы узнать, кого ты себе нашла.

Он разлил водку, мы выпили.

— Когда я зашел, ты сразу догадался, кто я. Рассказывала она тебе обо мне?

— Немного. Я больше по Маниному поведению понял, что это ты.

— Значит, между вами особых тайн нет. Тогда ты должен знать, что прошлым летом, в Испании, я позорно влюбился в жену собственного брата. Надо сказать, она этому обстоятельству искренне удивилась и огорчилась. Знаешь, она там в приморском ресторанчике танцевала какой-то испанский танец с мальчиком. Там в каждой забегаловке обязательно есть пара танцоров, которым платит хозяин, для привлечения клиентов. И меня что-то перемкнуло.

— А брат как к этому отнесся? — полюбопытствовал я. С некоторых пор вопрос подобных взаимоотношений с братом стал для меня актуален.

— Нормально. Мы с ним выпили водки, потом подрались на пляже, благо никого рядом не было, потом еще выпили, и я понял, что вел себя, как дурак. Стаське в извинение я привез котенка, а Ирке купил кольцо.

Он помолчал, потом хмуро продолжил:

— Еще ты должен знать, что я дал слово Стасе, что не буду ее беспокоить. Но для меня, в принципе, ничего особо не изменилось. Поэтому я не буду говорить, что был рад увидеть тебя здесь.

Я хмыкнул:

— Могу то же самое сказать о тебе. Я три дня не отхожу от нее, пылинки сдуваю, потом являешься ты, и она прыгает тебе на шею. Я должен этому радоваться?

Он сердито глянул на меня.

— Этот разговор я завел не просто так, а чтобы проинформировать тебя, что Стася — не сирота. Если что, оторву голову и все выступающие части тела.

— Забавный ты парень… — начал было я, но замолчал.

Стася внесла поднос. Алексею она подала огромную чашку растворимого кофе с молоком. Он отхлебнул и удовлетворенно сказал:

— Стася, вот почему ты всегда помнишь, какой кофе я люблю, а Ирка мне вечно сахар жадничает?

Она дипломатично улыбнулась:

— Просто, как жена, она заботится о твоем здоровье. Если честно, я тоже каждый раз пугаюсь, когда кладу тебе шестую ложку сахару.

Алексей засмеялся.

Где-то в прихожей зазвонил мой мобильный, я извинился и вышел за ним.

В трубке голос Макса сердито сказал:

— Три дня в городе, и нет пяти минут позвонить.

Я обрадовался, услышав его голос. С Максом мы провели в одной камере больше полугода. Потом его адвокаты отбили его, и ему, как мне, была сначала изменена мера, а потом и полностью сняты все обвинения.

Макс работал в руководстве одной из крупных нефтяных компаний. В прошлом году против них была начата массовая компания, попросту война, официальной причиной была неуплата налогов и сокрытие прибыли, но Макс сразу сказал, что все это чухня. У них серьезная компания, прямых нарушений не было. А вот при желании отобрать компанию и очередной раз переделить чужое, всегда можно выдать естественный процесс оптимизации налоговых платежей за уклонение от их уплаты. Все просто и красиво. Я и сам в бизнесе не первый год, конечно, объемы у нас не как у нефтяной компании, но словам Макса я верю. Похоже, у врагов Макса не все сложилось, как надо, и пришлось давать задний ход.

— Есть один человек, ему надо с тобой встретиться. Он здесь проездом, вернее, пролетом, так что, если бы ты мог подъехать, было бы просто здорово.

Мне не очень хотелось оставлять Стасю в первый же вечер одну, но Макс настаивать зря не будет.

Я предупредил Стасю, что отъеду на пару часов, и просил быть готовой к девяти вечера, повезу ее знакомить с другом, заодно и поужинаем там. Алексей от приглашения отказался, у него в Москве какие-то дела.

Мне показалось, он рад, что я уезжаю.