"Врата трех миров" - читать интересную книгу автора (Ирвин Ян)

32 ПОПРАНИЕ ЗАКОНОВ ЧЕСТИ

Чувство отчаяния сопровождало теперь каждое собрание в крепости. Времени оставалось все меньше, а еще ничего не было готово. Иггур муштровал своих новых солдат, но боевой дух армий после несчастья в Эллюдоре упал так низко, что недалеко было до мятежа. Потеря тысячи отборных воинов казалась невозместимой.

Мендарк провел без сна много ночей. Эта ночь не стала исключением. Мир, который он защищал тысячу лет, распадался прямо у него на глазах. Есть предел всему, вот и он, Мендарк, дошел до последней черты. Он мог бы прожить еще год-два, но ему этого не хотелось. Он попытался сесть, но не смог, и снова упал на подушки, совершенно обессиленный. О! Дожить до такого!

Он лежал в кровати, задыхаясь и призывая смерть. Но как только сердце перестало бешено колотиться и прошла дурнота, мысли его обратились к Рульку. Теперь он всегда думал о Рульке. Это был его противник, его цель, самая великая игра из всех.

Нужен новый Магистр, молодой, с огнем в крови. Таллия достаточно сильна, умна, превосходно владеет Тайным Искусством. Он хорошо ее обучил. Но у Таллии не было самого важного — стали в характере, которая заставила бы ее сделать что угодно, чтобы победить врага. Он, Мендарк, предал бы лучшего друга, если бы это был единственный способ выиграть войну. Он бы даже предал Таллию. Это причинило бы ему страшную боль и он бы вечно сожалел об этом, но если бы не было выбора, он бы на это пошел.

«Кого я пытаюсь одурачить? — подумал он насмешливо. — Со мной все кончено! Это поражение нанесет сокрушительный удар моей славе. И даже Великое Сказание не сможет ее спасти». Эта мысль заставила Мендарка скатиться с кровати, накинуть просторный халат и отправиться на поиски Лиана. Он нашел его в библиотеке. Рядом с юношей сидела Карана.

— Где ты был, летописец? — отдышавшись, спросил Мендарк — Я уже несколько дней тебя ищу.

Карана с Лианом переглянулись.

— Итак? — вскричал Магистр, сгибая свои шелушащиеся руки, похожие на птичьи лапки с когтями.

— В Салюдите! — ответил Лиан. — Магрета доставила нас туда через врата.

Мендарк растерялся:

— Зачем?

— Хотели найти ключ к тому, как использовать флейту, — ответила Карана.

— Я там уже искал! Много лет тому назад.

— Я знаю! — сказал Лиан. — Правда, мы все равно ничего не обнаружили. Нужный нам документ изъят, как, впрочем, и все записи о нем. Очень хитро!

— Ты умен, Лиан, и в один прекрасный день это тебя погубит! Мы все много раз побывали в Салюдите. Как мое сказание?

Лиан вздрогнул:

— Совсем неплохо, хотя нужно еще многое сделать. Я пока не начал его писать.

— Предоставь мне краткий отчет о своей работе, чтобы я мог судить о том, как у тебя продвигаются дела.

Лиан поправил бумаги на столе. Карана замерла в кресле, стараясь стать невидимой. Мендарку было совершенно ясно, что она его презирает. Было также ясно, что Лиан не работает над сказанием и не собирается его писать. Неблагодарный мерзавец! Долг ничего для него не значит!

— Я не хочу показывать сказание, пока не закончу его, — уклончиво ответил Лиан. — Оно пока недостаточно хорошо.

— Я сам буду судить об этом, — оборвал его Мендарк.

— Судить будут мастера-летописцы, — холодно заметил Лиан, — если только ты хочешь, чтобы это было Великое Сказание. Оно не готово, и я больше не скажу ни слова, пока не закончу.

Мендарк поплелся к себе, охваченный паникой. Разговор с Лианом лишь подтвердил, как мало у Магистра осталось власти. Никогда не будет никакого «Сказания Мендарка». Он умрет неудачником. Мендарк улегся в кровать. В душе поднималась яростная волна, желание разрушать, и ему захотелось зачеркнуть Предания и начать все сначала. Предпринять последнее отчаянное усилие, которое уничтожит либо Рулька и Феламору, либо его самого. Создаст ему имя — или навсегда вычеркнет его из истории!

При мысли о такой азартной игре сердце у Мендарка учащенно забилось. Впервые за много лет он почувствовал, что живет. В конце игры — независимо от того, победит он в ней или проиграет, его ждет благословенное забвение.

Спина мучительно болела. Мендарк повернулся на другой бок, но так стало еще хуже. После Хависсарда его постоянно мучила боль. Зачем он это сделал? Почему не мог просто умереть там?

Он окинул мысленным взором свою жизнь, все свои обновления. Ему 1260 лет. Для карона, феллема и даже аркима это не так уж много, но, по представлениям древней человеческой расы, — огромный срок.

Первое, что сделал Мендарк, овладев Тайным Искусством, — обновил свое тело, и с тех пор он проделывал это еще тринадцать раз — по крайней мере на пять раз больше, чем следовало. Каждый раз чары обновления заставляли его клетки копировать себя, и все больше ошибок возникало при этом. А обновление в Хависсарде проходило в таких условиях, что самого Мендарка не удивило бы, если бы он превратился в насекомое или обезьяну.

Но он все еще был человеком, пусть и весьма непривлекательным. Несмотря на то что он истратил на талантливейших целителей и магов в Туркаде очень много денег, его состояние улучшилось весьма незначительно.

«Возможно, я старейший из представителей человеческой расы, который ступает по Сантенару, — подумал Мендарк. — Однако ум у меня такой же острый, как всегда. И я все еще владею Тайным Искусством. Несомненно, это даровано мне, дабы я мог спасти Сантенар от Рулька. Но как?»

Этот вопрос занимал его весь остаток ночи. Он не переставая вертелся и ворочался в постели, но боль была нестерпимой в любом положении. Мендарк так мучился, что готов был перерезать себе горло, если бы под рукой был нож.

Наступило утро. Мендарк скатился с постели, пытаясь подползти к своему комоду, но даже это было ему не под силу. Он пролежал несколько часов там, где упал, теперь уже боясь (какая ирония!) умереть. Ведь его смерть будет означать гибель Сантенара.

Наконец Мендарк задремал, а очнувшись, обнаружил, что боль немного утихла. Напряженные мышцы расслабились во сне. И он нашел ответ: еще одно, последнее, обновление. Чары, вероятно, убьют его — еще одна великолепная азартная игра! — а если нет, то ему должно стать лучше. Но теперь он все сделает надлежащим образом. В Хависсарде он обновил свое тело сам, умирая от жажды, когда висел вверх тормашками на кусте ежевики. На этот раз он будет в собственной постели, и у него будет все необходимое, самого лучшего качества, все, что может дать ему его богатство. Величайшие целители и мансеры, бесценные снадобья и самые мощные волшебные приспособления.

Мендарк расхаживал по комнате, систематизируя в уме то, что ему понадобится: мансеры, целители, лекарства. Артефактов у него полно, хотя он и не был уверен, достаточно ли они действенны. Флейта была бы лучше, но Мендарк знал, что ему не хватит силы, чтобы отнять ее у Тензора.

Да, но как же насчет Зеркала? Оно практически не охраняется, а Магрета все еще хворает. Если бы ему удалось завладеть Зеркалом, ему хватило бы нескольких часов. Чары обновления не требуют много времени. Хромая, Мендарк дотащился до шнура колокольчика. Он чувствовал себя лучше, чем обычно, и когда сама Таллия явилась на зов, засыпал ее распоряжениями.

Приготовления были быстро закончены. Не зря же он уже много раз это проделывал. К середине ночи все было готово.

— Ну что, начнем? — спросила Таллия.

Мендарк видел, что ей не терпится поучиться. Обновление было величайшим из искусств, а он пока что не научил ее этому.

— Через несколько минут.

Мендарк проделал мучительный путь до комнаты Магреты. Он уже шпионил за ней сегодня. Весь день девушка спала. Она беспокойно ворочалась во сне. Лицо у Магреты распухло. Где же она хранит Зеркало? Конечно, где-то возле себя. Мендарк сунул руку под подушку и нащупал твердую металлическую трубку. Сунув ее в карман, он вышел. Как раз в этот момент мимо проходил Шанд.

— Она спит, — сказал Мендарк и проследовал дальше по коридору.

Вернувшись в свои покои, Мендарк улегся в постель с Зеркалом в руке. Мансеры и целители столпились вокруг него. Таллия хлопотала у кровати, вид у нее был напряженный.

— Начинайте! — приказал Мендарк.

Уже месяц, как наступила весна, но погода не изменилась. Казалось, что зима — самая долгая на их памяти — не собирается сдавать свои позиции.

Магрета не знала, что Зеркало трогали: когда она проснулась на следующее утро, совсем выздоровевшая, оно снова лежало под подушкой.

Она сидела за завтраком вместе с Караной и Лианом в одном из кабаков крепости. За соседним столом сидел Иггур и читал за едой. Снаружи донесся шум. Дверь отворилась, и на пороге появился человек с молодым лицом, которого с одной стороны поддерживала Таллия, а с другой — Оссейон. Помощники отступили в сторону, и человек сделал осторожный шаг вперед. Он покачнулся, как новорожденный жеребенок. Еще один шаг, и он снова пошатнулся. Но с каждым шагом его походка становилась все увереннее.

— Кто это? — услышала Магрета шепот Лиана. — Лицо знакомое.

Этот молодой стройный человек со щеками мягкими и розовыми, как у ребенка, стремительно одолел последние несколько шагов до их стола. Тяжело дыша, он сел на свободное место, откинув голову, и разразился громовым хохотом.

— Сработало! — воскликнул он. — Какое пари со смертью!

— Мендарк! — выдохнула Магрета.

Это действительно был Мендарк, наверно, так он выглядел, когда был молодым человеком. Он был красив, хотя румяные щеки, широкий нос и полные губы придавали ему слишком чувственный вид. Но в то же время было в нем что-то совсем новое. Магрета не могла понять, что именно.

— Спасибо тебе, Магрета, — сказал Мендарк.

— За что?

— Я одолжил у тебя ночью Зеркало для своих чар обновления.

— Мне следовало догадаться! — воскликнула она. Сейчас черты лица Мендарка были как бы отражены в Зеркале. Как если бы говорящие с Магистром стояли у него за спиной и смотрели на его отражение в Зеркале.

— Это недолго продлится, — кисло заметил Иггур, и в голосе его прозвучала легкая зависть. — Тебе повезет, если чар хватит на год.

— А мне все равно, — отмахнулся Мендарк — ничто не могло испортить его прекрасного настроения. — Я прожил свою жизнь, и другая мне не нужна!

— Тогда зачем же ты это сделал? — с горечью спросил Иггур.

— Просто ради азартной игры! — воскликнул Мендарк. — И ради задачи, которую ты не в состоянии выполнить: нужно покончить с Рульком и Феламорой.

Днем, как всегда, целая процессия отправилась к мастерской Тензора. Они ушли оттуда после встречи с Тензором, и его ругань зазвенела у них в ушах — так происходило каждый день.

— Я скажу вам, когда она будет готова! — орал он им вслед. Мендарк с Иггуром переглянулись.

— Ну что, Мендарк, ты все еще считаешь, что Тензор — самый удачный вариант? — спросил Иггур.

— Это был единственный вариант, — бодро ответил Мендарк.

Магрета молча шла за ними. С тех пор как она отдала свое золото на изготовление флейты, она отдалилась ото всех — даже от Шанда. Это было мучительно.

На следующий день один из шпионов Иггура вернулся из Эллюдора.

— Что ты узнал? — сразу же поинтересовался Лиан.

— Немного, летописец, — ответил Иггур. — Сотни феллемов собрались в Эллюдоре, и все подходы к долине запечатаны. Наверно, их предупредили, потому что мы никого из них не поймали по пути.

— Она не сможет заставить свой инструмент работать, — сказала Малиена. — Феллемы никогда не умели управлять такими устройствами.

— После нашего недавнего опыта, — вмешался Шанд, — нам не следует недооценивать Феламору.

— Тогда нам лучше бы выяснить, откуда взялось то золото, — заявила Малиена.

— Есть какие-нибудь новости из Шазмака?

— Ни один из моих шпионов не вернулся оттуда. Но это еще не все, — сказал Иггур. — Хуже то, что слухи о катастрофе в Эллюдоре быстро распространились. Половина моей империи восстала. Жители Мельдорина увидели тут возможность поквитаться со мной. Они знают, что я слаб и нахожусь в сложном положении.

Вид у него действительно был неважный.

— Доходят слухи и о том, что за морем снова зашевелился Тиллан, — сообщил Мендарк. — Уж скорее я подружусь с тобой, Иггур, чем с ним.

Сняв шляпу, Иггур поклонился ему в пояс.

— К вашим услугам, — произнес он с иронией.

— Я серьезно! Давайте используем флейту и нападем на Шазмак, прежде чем Рульк будет готов.

— Думаю, она едва ли сработает, — апатично проговорил Иггур.

Магрета уже час сидела у незажженного камина, размышляя и не находя ответов на свои вопросы. Кажется, Мендарк снова берет все под контроль. Ей вовсе не нравилась мысль, что он стал обладателем флейты. И вдруг девушка почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной. Это была Карана.

— Горячий чай, — прошептала Карана. В руках у нее были чайник и чашка. — Тут так холодно.

— Я не боюсь холода, — ответила Магрета. — Я к нему привыкла.

— У тебя усталый вид, — заметила Карана. — Ты уверена, что оправилась после лихорадки?

— О да! Просто я… — Магрета запнулась. — Я экпериментировала с вратами.

— И как обстоят дела?

— Хорошо, мне уже не нужны для этого реальные предметы, чтобы их построить, — я могу их создать с помощью своего сознания.

— Разве это не опасно?

— Может стать опасным, особенно если врата заблудятся. Может быть… трудно отыскать дорогу назад. Но в то же время это дает мне большую свободу.

— А часто они сбиваются с пути?

— Пока что так случалось лишь один раз. Врата открылись в вихрь кошмара, и мне пришлось немедленно отправляться домой. Это чуть не убило меня. Целый день я была прикована к кровати.

— Значит, у тебя была совсем не лихорадка?

— Лихорадка была, но недолго. А в основном это была дурнота вследствие использования врат. Я теперь всегда устаю. Недостаточно сильна.

— Для чего?

— Меня охватывает паника всякий раз, как подумаю о том, что предстоит. Как мне сломать Непреодолимую Преграду и восстановить равновесие между мирами, не уничтожив все живое? Я понятия не имею, а спросить не у кого.

Несколько дней спустя Лиан ворвался в облюбованный ими кабачок.

— Скорее! — закричал он Каране и Магрете. — Возле мастерской что-то происходит! — И он тут же выскочил наружу.

— Что такое? — допытывалась Магрета, несясь за ним.

— Не знаю. Я слышал, как Иггур отдал своим солдатам приказ выступить туда бегом, а затем они с Мендарком отправились следом.

К тому времени, когда Магрета, Карана и Лиан добрались до пекарни, там повсюду были стражники. Мендарк стоял на верхней ступеньке, Иггур — рядом с ним. Рукояткой своего ножа Мендарк колотил по двери. Карана, Магрета и Лиан протолкались сквозь толпу в первые ряды.

Вскоре дверь отворилась, и их впустили внутрь.

— Твое предательство раскрыто, Тензор! — закричал Мендарк. — Где флейта?

Тензор стоял в дальнем конце комнаты, за спиной у него выстроились аркимы. За ним сгрудились испуганные мастера. У них был изнуренный вид: Тензор совсем замучил их работой.

Тензор выступил вперед. Травма спины, по-видимому, уже не причиняла ему беспокойства. Он был разъярен.

— Не знаю, о чем ты говоришь! — сказал он. — Мы выполнили нашу часть договора.

Он поднял футляр из черного дерева с медью со скамьи и, натянув шелковые перчатки, извлек из мешочка, сделанного из черного шелковистого бархата, новую Золотую флейту. Она засияла под яркими лампами.

— Какая красивая! — воскликнула Карана, протянув руку, чтобы дотронуться до этой изумительной вещи.

— Не трогай ее! — вскинулся Тензор, отталкивая Карану. — Ты испортишь полировку.

Карана взглянула на Магрету, глаза которой увлажнились, — так она вожделела флейту. Мендарк с такой же страстью смотрел на великолепный инструмент.

— Это твоя лучшая работа, — сказала Магрета. Тензор сдержанно кивнул:

— Ее тон…

Магрету пронзила ревность и ярость.

— Что? Ты играл на моем праве первородства! Да как ты посмел ее использовать!

Тензор ответил ей злобным взглядом:

— Мы ее не использовали. Мы не хотели…

— Я сомневаюсь, чтобы получилось что-то, кроме музыки, если тот, кто на ней играет, не желает ничего иного, — сухо заметил Мендарк. — На этом и основано Тайное Искусство. В инструменте может быть заключена сила, но нужны воля и талант, чтобы она проявилась. Иначе любой дурак мог бы взять флейту и ввергнуть весь мир в хаос.

— Откуда тебе известно, какой тон у флейты, если ты на ней никогда не играл? — спросил Лиан.

Тензор смерил его ледяным взглядом:

— На Аркане мы десятки тысячелетий делаем флейты. Наши математики всегда безупречно обсчитывали инструмент, прежде чем его мастерили. И когда он играет, каждая нота совершенна.

Магрета протянула руку:

— Спасибо тебе. А теперь я возьму свое право первородства!

— Назад! — резко выкрикнул Тензор, и аркимы положили руки на свое оружие.

— Но она моя! Мое золото, моя флейта.

Стражники-аркимы обступили Тензора — по пять с каждой стороны. В их глазах Карана тоже читала жажду обладания. Они думали, что флейта сможет доставить их домой, на Аркан, и все их клятвы ничего не значили по сравнению с этим отчаянным желанием. Даже Малиену, которая стояла с ней рядом, трясло от эмоций.

«Мы будем сражаться с Рульком любым оружием, которое подвернется под руку», — вспомнила Карана слова Малиены. Значит, она действительно имела это в виду.

— Только не ты! — прошептала Карана. — Малиена, я не могу поверить, что ты можешь предать нас ради флейты.

Малиена запустила пальцы в свои роскошные рыжие волосы. Она озиралась с безумным видом, едва ли узнавая Карану.

— Малиена! — крикнула Карана.

Малиена взглянула на нее и тихо произнесла:

— Ты не понимаешь, что означает для нас Аркан. — Карана крепко схватила ее за руку:

— Неужели он значит больше, чем дружба, узы родства, — говоря уже о том, что мы вынесли вместе?

Малиена вырвала руку.

— Аркан, Аркан! — шептала она.

— Я не отдам ее тебе! — кричал Тензор Магрете. Карана переключила внимание на основной конфликт.

— Но таково было соглашение! — Магрета ничего не понимала. Слезы струились по ее лицу. Она оглянулась на собравшихся, ища поддержки, но все, казалось, были заворожены флейтой.

— И для меня будет позором, если я нарушу его, но я наблюдал за тобой, карон! — Он выплюнул это слово с яростью. — Каждый день ты становишься все более похожей на них. Однажды ты выдашь нас Рульку. Я жалею, что дал тебе то маленькое золотое кольцо. Я уничтожу флейту, но не позволю тебе использовать ее, чтобы доставить Ялкару обратно на Сантенар.

Так вот что крылось за этим предательством!

— Как насчет обещания, данного мне? — осведомилась Карана.

Магрета резко повернулась и бросилась к дверям. Шанд выкрикнул ее имя, но она, вероятно, не слышала.

Мендарк стоял, наблюдая за Тензором сузившимися глазами.

— Ты запланировал все это давно, — сказал он. — Если бы мои шпионы не доложили мне о твоем предательстве, ты бы уже сбежал с флейтой.

— Мой народ для меня важнее всего, — ответил Тензор. — Конечно, ты это понимаешь, Мендарк, я не отдам ее.

— Вас мало, и вы не выстоите против моей армии, — вмешался Иггур.

— Если вы нападете на нас, я уничтожу флейту так же, как это когда-то сделал Шутдар. В таком случае Туркад и все, кто в нем находится, перестанут существовать, — сказал Тензор.

— И он это сделает, — прошептал Мендарк на ухо Иггуру.

— Тогда она останется здесь! — заключил Иггур. — Моя стража позаботится об этом!

Они вышли. Оказавшись за дверью, Карана поискала Магрету, но та исчезла.

Поймав Карану за руку, Малиена повела ее вдоль стены.

— Твое время пришло, Карана. Ты за нас? Если нет, то ты против нас. Тут не может быть середины!

— Я за то, чтобы люди держали свое слово!

— Я тоже. Но ты ведь могла бы об этом вспомнить, когда утаила от нас Зеркало.

— Да, но посмотри, что с нами сделал Тензор! Я поступила правильно, и ты это знаешь.

— А когда ты помогала Рульку, показывая ему путь к нашему миру, чтобы он мог держать Аркана и Сантенар в рабстве!

— Ты не права относительно Рулька! — слабо возразила Карана.

— Наши Предания за четыре тысячелетия не могут быть не правы! Карана, мы в отчаянном положении! Ты должна нам помочь!

— Я полагала, что у аркимов есть великие планы, как справиться с Рульком.

— Да, они у нас есть. Как раз сейчас формируется армия, но она не сможет вовремя попасть в Шазмак. Флейта — наш единственный шанс!

У Малиены был вид отчаявшегося человека. Карана вспомнила все хорошее, что знала об аркимах, и добро, которое видела от Малиены.

— Что я могу сделать?

— Магрета — это ключ. Она может нас погубить. Наблюдай за ней. Куда бы она ни отправилась, следуй за ней и докладывай мне.

Вся компания удалилась в крепость, яростно споря по пути.

— Нам нужно отобрать ее, — сказал Мендарк. — Тензор блефует!

— Я так не думаю, — возразил Иггур.

— А кто же из нас, кроме Магреты, может ее использовать? — спросил Лиан. — А если никто, то какая от нее польза?

— Этот вопрос следовало задать до того, как мы изготовили флейту! — заметил Иггур.

— Я… возможно, я сумею на ней сыграть, — сказал Мендарк. — Когда-то я хорошо играл на флейте, как вам известно, к тому же я чувствительник. Я…

— Ха! — воскликнул Иггур, немедленно став подозрительным. — Ты очень ловко нами манипулировал, Мендарк. Ты все время хотел ее для себя и воздвигал ложные препятствия, чтобы мы не поняли, что ты замышляешь.

— Но ведь это Шанд предложил воссоздать ее, давным-давно, в Сухом Море! — резко возразил Мендарк. — А решить, кто должен играть на ней, всегда было для нас величайшей проблемой.

— Послушайте! — вмешался Шанд. — Предположим, Мендарк сумеет ее использовать. Давайте выработаем план. Только получше, чем тот, который привел к фиаско в Эллюдоре. Флейта может открыть Путь между мирами и доставить того, кто он ней играет, в любую точку. Возможно, она даже может разрушить Непреодолимую Преграду, но она же не оружие! Даже если бы она доставила нас в самое сердце Шазмака, нам пришлось бы защищаться с помощью других средств. А вот машина Рулька — это и устройство, открывающее врата, и оружие, и щит.

— Я предлагаю собрать все наше оружие, захватить флейту и атаковать Шазмак, пока еще не поздно, — предложил Мендарк.

— Как? — спросил Шанд.

— Я работаю над планом, — ответил Мендарк.

— Это принесет еще большее несчастье, чем в последний раз, — возразил Иггур. — И что тогда с нами будет?

— Мы же не будем стоять тут и ныть, — обрушился на него Мендарк, — в то время как Рульк и Феламора уничтожают наш мир!

Магрета вернулась в маленький домик у моря и сидела там теперь в одиночестве. «Зачем я отдала свое право первородства? — возмущенно повторяла она снова и снова. — Зачем, зачем? Всем от меня что-то нужно, но никто не хочет помочь мне».

Мысль о том, что Тензор будет использовать ее флейту против Рулька, была ужасна. Она чувствовала, как внутри нее поднимается ярость, лишая девушку самообладания, как часто бывало. Представив себе Тензора, она начала бушевать, и в результате слепых вспышек силы кухня оказалась вся в обломках. Она немедленно устыдилась, с нежностью вспомнив, как они жили тут с Шандом. Подмела щепки и черепки, расставила по местам мебель и уселась снаружи на пороге, глядя на серо-голубое море.

Сейчас Магретой овладела глубокая меланхолия — еще одна эмоция, к которой она была склонна. Ветер переменился и швырял ей в лицо соленые брызги. Магрета просидела там весь день, одинокая и всеми покинутая. Начало смеркаться. Она позволила темноте и сырости окутать себя, и они вытеснили все тепло и чувство товарищества из ее души. Она вернулась в привычное ей состояние печали. Магрета была всего-навсего орудием в руках других.

Лишь в середине ночи она поднялась с крыльца. Она насквозь промокла и ее била дрожь. Что сказал бы Шанд, если бы видел ее сейчас? При мысли, как дедушка мягко укорил бы ее и стал ворчать, она улыбнулась в темноте, но скоро снова загрустила. Она подвела Шанда. Теперь ей никогда уже не воссоединить его с Ялкарой.

«Флейта моя, — не важно, посмею ли я применить ее или нет! Захочу этого или нет! Как посмел Тензор мне отказать? Я всю жизнь покорялась приказам Феламоры, и никому больше не позволю собой командовать! Никто не смеет отказывать мне в моем бесценном наследстве!»

Магрета сняла мокрую одежду, вытерлась насухо и разожгла камин. Когда она переодевалась, ее вдруг осенило: возможно, Тензор даже оказал ей услугу. Постоянно оскорбляя ее предков-каронов, он заставил ее задуматься о своем происхождении. Все, что было в ней от феллемов, Магрета отвергла, а к человеческой расе она и так принадлежала всю жизнь. Это было для нее привычным. Но ведь они союзники аркимов, которые только что ее предали!

Хависсард пробудил в ней карона, а послание Ялкары еще укрепило. Если Тензор — ее враг и Феламора тоже, то, быть может, ее друзья, кароны? Возможно, ее предназначение — искать Рулька. Она начала разрабатывать план, как забрать флейту и отправиться в Шазмак.