Робкая тайна
Миллер Лариса Емельяновна родилась и живет в Москве. Поэт, прозаик, критик и эссеист. Постоянный автор нашего журнала.
В настоящую подборку вошли стихи июня — июля прошлого года.
* *
*
Прошлых ливней влажный след,
Птичьим хором день воспет.
Очень звонок птичий хор,
А на смертных нынче мор.
Жить на свете — тяжкий труд,
Оттого они и мрут.
Даже песенка щегла
Никому не помогла.
* *
*
Мак в бутылке. Красный мак
В узенькой бутылке…
Что я делаю? Да так,
Пальцы на затылке
Я сцепила и гляжу
В потолок беленый,
За большим шмелем слежу,
Рядом сад зеленый.
Выйду, сяду на ступень,
Ветка над ступенькой…
Тенькай, птичка, целый день,
Не ленись и тенькай.
Ничего я не хочу,
Ничего не надо,
Подставляю лоб лучу
В самой гуще сада.
* *
*
Я живу в зеленой зоне,
Разноцветье на газоне,
Ветер ветку шевелит…
А душа моя болит.
Оттого ли, оттого ли,
Что душе нельзя без боли?
Ветру веять, птице петь,
А душе моей болеть.
* *
*
Земля — это гиблое место.
Не надо ни оста, ни веста.
Спасайся, кто может, беги,
Покинув земные круги.
Но как с них сойти добровольно?
А жить и опасно, и больно,
И новый вращается круг
Для новых терзаний и мук.
* *
*
И сказать не могу, как устала,
Смена утр, и дней, и ночей.
Ночь в углу мне бесшумно постлала
Рядом с лампой в пятнадцать свечей.
Лампу выключу, сны обступают,
Слов обрывки приходят на ум,
Дождик землю большую купает,
Надо спать под ночной этот шум.
На стекле моем капли повисли.
Летний дождик и долог, и тих.
Надо спать, отдыхая от мыслей,
От навязчивых мыслей своих.
* *
*
Господи Боже, спаси от тоски.
Тихо по ветру летят лепестки.
Тем хорошо, кто крылат и летуч.
Господи Боже, спаси и не мучь.
Мне бы вот так же по ветру лететь…
Ну а бескрылым куда себя деть?
Землю топтать до скончания дней,
Землю топтать и томиться на ней?
* *
*
К этой жизни нет отмычки…
В небесах летают птички.
Сотворил однажды плоть
Пестрокрылую Господь.
Сотворил такое тело,
Чтоб оно легко летело,
Чтобы пело на лету,
Украшая маету
Нашу бедную земную,
Обещая жизнь иную
Где-то после, где-то там
В мире, что неведом нам.
* *
*
Грусть моя никуда не девается,
А дорога бежит, извивается,
И над лютиком кружит пчела.
Нам с рожденья назначено маяться,
Значит, я уж давно начала.
Так и маюсь с утра и до вечера.
Потерпите меня — делать нечего.
Я сама себя еле терплю,
И вопросом — зачем все заверчено
Святый Боже, Тебя тереблю.
* *
*
Мир зеленым занавешен
Так, как будто он безгрешен,
Светоносный, голубой.
День прозрачен и неспешен.
Ты тоскуешь? Бог с тобой.
Погляди, как день лучится,
И дурного не случится
В этом мире. Только верь.
Тайна робкая стучится
В тихо скрипнувшую дверь.
* *
*
Ждешь новенького? Жди. Авось оно случится.
А в общем-то тебе не вредно полечиться
От всяческой тоски и прочих всех напастей…
Лазоревы мазки на небе в день ненастья.
Как воздух мне нужны зигзаги и извивы.
Давно приелось все, чем мы доселе живы.
Так хочется вестей счастливых в миг порожний,
Но нет мечты пустей. Пустей и безнадежней.
* *
*
Желтая бабочка вьется и вьется…
Жить на земле иногда удается…
Желтая бабочка, алый цветок —
Старых подробностей новый виток.
Снова тропинка, и снова лужайка,
Снова на дереве певчая стайка,
Снова неслыханных жду виражей
В призрачном мире сплошных миражей.
* *
*
Целые сутки дождя шелестение.
Вымокли птицы, намокли растения,
Шелест, и шорох, и шум.
Дождик озвучил и сон мой, и бдение,
Уйму безрадостных дум.
Кто я? Откуда я? Вряд ли поведаю,
Вряд ли отвечу, поскольку не ведаю…
Дождик шуршит и шуршит.
День, за которым покорная следую,
Влажною нитью прошит.