"Вот оно - село ! (сборник)" - читать интересную книгу автора (Вишня Остап)"Главполитпросвет"В городе учреждение, что "Главполитпросветом" называется, огромные апартаменты занимает, с кабинетами, залами, с канцеляриями, с музкомами, теакомами и другими прочими "комами". А на селе все это гораздо проще. Портативнее, так сказать. Видите: вон через дорогу, под кумы Ульяны воротами, несколько колод лежит… Это и есть наш "Главполитпросвет"… "Работа" начинается так же, как и в городе: в 9-10 часов. Только там — утра, а тут — вечера. Коллегии нет. Каждый сам себе "коллегия". Тезисов не пишут… Вместо тезисов гармошка… А с этим тезисом все идет, как по писаному. За председателя — Андрей. Кто такой Андрей, хотите знать? — Ну и сукин же сын! — так характеризует его Ульяна. — Земля под ним, анафемой, ходуном ходит! Как молвит, как примолвит, как топнет да как ухватит мою Химку на "польку", так ну что твой вихрь! Шельма-хлопец! …Работает "Главполитпросвет" регулярно каждый вечер. Как только начнет это темнеть, вы слышите из лесочка за Ульяниным огородом: — А-чххи! Чернявая! Это председатель "Главполитпросвета" на "занятия" пожаловал! А там, глядишь, кто по улице, кто через тын, являются и постоянные посетители нашего культурно-просветительного учреждения. И начинается… Начинается работа всегда с "польки". Продолжается "полькой". Конец — все та же "полька". "Метелицы" или там еще чего, что мы в свое время отплясывали, нету… "Полька"! Каких только коленец "музком" не выкомаривает! И так… и сяк… и этак… А Андрей!! Андрей!! Он и боком, он и задом, и согнется, и разогнется, и присядет, и подскочит… Э-e-e-e-e-x! — Поверите, — рассказывает Ульяна, — под пятьдесят уже мне, а, ей же богу, иной раз сижу у окна, и разбирает меня! Ну, что шилом кто, поверите, подкалывает! Старик, случается, даже прикрикнет: — Ты б, — говорит, — старая корчага, лучше святую евангелию почитала! — А мне не удержаться! Ну, толкает меня, кидает меня, не в хате будь сказано! …Да где там устоять! И вы бы, ей-богу, не устояли! Уж я, кажется, всякого повидал, а сидишь это на крылечке да за перила так и держишься! Ноги как-то сами собой: дрыг, дрыг, дрыг! И хватаешься то за левую, то за правую. А тут еще если молодой месяц, оседлав Большую Медведицу, на Млечный Путь выкатит, да еще если черт под самое крыльцо соловушку принесет — ну, нет тебе спасения, и все! Иногда гармошка затихает… Тишина, тишина… Но вот прорезало эту тишину звонкое "ляп". Верещит не то Химка, не то Марина… И в голосе том и боль, и счастье, и протест, и поощрение! Одним словом: И хочу! И не хочу! Не разберешь! Это Андрей в "эмансипацию" сунулся [1]. Минута… и хохот! Звонкий, раскатистый хохот неистово обрушился через перелесок в яр. Колесом докатился до дубовой рощи, что во-он на той стороне, за пшеницей, и несется назад по пшенице перепелом… …Музыкальное отделение кончилось… Следующее — вокальное! Запевает Тимоха: Как была я молода, Так была я резва…. . . . . . . . . Тут уж мои соседи решительно уходят в хату и затворяют дверь… Высоким фальцетом кончает Тимоха последний куплет… И снова хохот… И снова "ляп"… И так до часа, до двух, а то и позднее… Напоследок еще буйный взрыв "польки" и вихрь из юбок и сапог. Заключительный аккорд. И "Главполитпросвет" идет спать… Уходят парами… 1923 Перевод А. и З. Островских. [1] К читателям. Я фиксирую, разумеется, то, что сам вижу на селе. Мне было бы очень неприятно, если бы кто-нибудь подумал, что я в данном случае разрешаю себе порнографию. Приводя разные выражения (чаще оригинальные, а иногда комбинированные), я хочу показать, какое значение (по большей части шутливое, а иногда и серьезное) приобрели на селе новые слова. — О.В. |
|
|