"Имя Зверя" - читать интересную книгу автора (Истерман Дэниел)

Глава 22

Александрия, среда, 15 декабря

Он смотрел, как чайка борется со шквалистым ветром, потом падает, словно обессилев, на рваную поверхность моря. Ветер, брызги, привкус соли в воздухе, зеленые пенящиеся волны, лодки на якорных канатах в восточной гавани, далекий горизонт, расцвеченный темными и зловещими пурпурными тонами, как будто раскрашенный акварелью, низкое небо, Александрия белая, как невеста, облачившаяся в золото и бриллианты на краткий момент перед темнотой, прошлое, отражающееся в тоскливом зеркале настоящего, плеск разноцветных кораблей, поднимающихся и опускающихся в длинной, унылой гавани Куэйтбей, позолоченной садящимся солнцем...

Майкл Хант повернулся спиной к морю и медленно двинулся домой, идя навстречу ветру. Закат почти догорел. На вершинах минаретов засверкали маленькие мигающие лампочки, маяки в наступающей ночи. Появились фигурки людей, поодиночке и группами направляющихся на молитву. Женщины в паранджах поспешно расступались перед ним. Начинался Рамадан. Город ожидал месяц поста, время покаяния и воздержания, наступавшее с того мгновения, как черно-белая нить будет разорвана надвое.

Неожиданно улицы показались ему невыразимо унылыми — некрашеные дома, разбитые тротуары, ставни на окнах офисов. Только лето могло оживить город, но сейчас до лета казалось дольше, чем когда-либо. Он решил пойти к Тахе, провести вечер за чашкой кофе, потом снова попробовать позвонить Айше. Тревога за нее росла в нем с каждым часом.

За последние дни он звонил не один раз, но никто не отвечал. Айше не брала трубку. Он пытался позвонить в музей, но ему сказали только, что он закрыт на ремонт. Департамент Махди в университете, кажется, вообще исчез.

Таха содержал грязное кафе в квартале Кармус, где Майклу позволяли пользоваться телефоном. В былые времена, когда был жив отец Тахи, здесь собиралось маленькое общество весельчаков и интеллектуалов, главным образом состоявшее из греков и армян, а также нескольких североевропейцев. Даррел мечтал здесь о Джастине; за мраморным столиком сидел Кавафис, выпивая одну за другой чашки горького «кахва сада», и писал усталые стихи на крошечных полосках греческой бумаги. Именно в это «темное кафе» ходили поэты и его несчастный умерший друг: «Ножом в его сердце было темное кафе, куда они ходили вдвоем».

Теперь кафе превратилось в печальный и пустынный уголок, где старики молчаливо играли в триктрак, читали замусоленные листы «Эль-Джамахирии» или курили длинные трубки дешевого маассильского табака, выкашливая то немногое, что осталось от их хрупких и безрадостных жизней. Весна и осень, зима и лето, медленный вентилятор с тяжелыми лопастями, монотонно вращающийся в тусклом, продымленном воздухе.

Майкл впервые пришел сюда двенадцатилетним мальчиком, одиноким парнишкой, приехавшим слишком поздно, чтобы почувствовать величие города. Таха приютил его, обучил арабскому арго, познакомил с теми, кто остался от кофейного общества. Вместе они гуляли по темным улицам города, где не было ничего, кроме немых жестов в сумерках и иссушающей тишины. Через пять лет Таха привел Майклу первую женщину, темноглазую девушку из Танты, с крошечными, восхитительными грудями и языком, который глубоко проник в его открытый рот и шевелился там, как рыба. Сейчас Таха стал таким же старым, как его город, как его кафе. Старым, артистичным и уязвимым.

— Кто-то вас спрашивал, — сказал старик, пододвинув Майклу чашку горячего кофе.

Майкл поднял брови. Он нередко задумывался, что Таха знает о нем, о том, кем он был раньше. Вероятно, немногое, но все-таки кое-что. Таха, как и многие другие люди, был крышей Майкла, которая строилась в течение многих лет.

— Я его послал подальше. Сказал, что он ошибся, что я никогда не слышал о вас. Но он вернется.

Майкл понял, что это означает. Как можно лгать в подобные времена таким людям? Они знали старика, знали его прошлое, прошлое его отца, грустную историю кафе для одиноких людей. Сейчас никто не был в безопасности, никому нельзя доверять, даже старым друзьям.

Майкл огляделся:

— Тут есть кто-нибудь посторонний?

Таха покачал головой:

— Это свои. Все в порядке.

Майкл кивнул. Но они оба знали, что наверняка сказать нельзя. Любого из завсегдатаев Тахи можно было соблазнить, посулив денег.

Они некоторое время сидели и разговаривали — два египтянина, старый и помоложе, вспоминающие прошлое. Если люди, спрашивавшие о нем, искали англичанина, они будут разочарованы.

Майкл сидел до десяти часов, когда закрывалось кафе. Перед уходом он снова набрал номер Махди. Телефон звонил и звонил, но никто не отвечал. Когда он уходил, улицы были пусты. Сегодня люди рано ложились спать, чтобы проснуться до рассвета и успеть наполнить желудки пищей на весь предстоящий день поста. Воздух был пропитан морской прохладой. Майклу хотелось оказаться в комфортабельном номере отеля, но он покинул «Сесил», перед тем как уйти в подполье. С тех пор он поменял обшарпанную комнату в Мухаррам-Бей на еще более обшарпанную между железной дорогой и каналом Махмудия. Удобств там почти не было. Лежа в кровати, он слышал шум проходящих мимо поездов — унылый звук, будивший его посреди ночи и не дававший заснуть до самого рассвета.

Все было тихо. Зима крепко сковала город холодом. Звон трамваев сегодня рано замолк. Свист ветра утих, превратившись в тихий шорох между домами.

За его спиной раздались шаги, с каждой секундой становясь все громче и громче. Майкл не оглядывался, не ускорял шага. Продолжая спокойно идти вперед, он искал глазами боковой проход. В нескольких ярдах впереди вправо уходил переулок. По нему разлилась большая лужа. Нырнув в переулок, Майкл прижался к стене, выжидая. Шаги становились все громче и громче, по-прежнему направляясь в его сторону. Он затаил дыхание. С грохотом прошел товарный поезд, завизжали тормоза на крутом повороте у Эль-Джаббари.

В проходе появился человек, прижался к стене, чтобы обогнуть лужу. Остановившись, он удивленно огляделся. Теперь Майкл был уверен, что он следил за ним. Он выжидал, готовый к нападению.

— Мистер Хант! Мистер Хант, где вы?

Голос был знакомым, но Майкл не мог вспомнить, кому он принадлежит.

— Мистер Хант, у меня для вас письмо. Вы слышите меня?

Майкл откликнулся, не выходя из тени.

— Кто вы? — спросил он.

— Махмуд из отеля. Япытался найти вас.

Майкл вздохнул с облегчением. Он платил одному из служащих «Сесила», чтобы тот относил приходящую на его адрес корреспонденцию к Тахе. Махмуд получал денег более чем достаточно, чтобы хранить верность своему нанимателю. Майкл вышел из тени. Махмуд ошеломленно обернулся:

— Мистер Хант, я пытался догнать вас от Тахи. Я пришел туда сразу же после вашего ухода. Вы очень быстро ходите.

— В чем дело, Махмуд?

Служащий протянул измятый конверт:

— Пришло сегодня вечером. Из Каира. Очевидно, его задержали.

Майкл взял конверт и прошел несколько шагов до ближайшего фонаря. На конверте был написан его адрес в «Сесиле». Письмо было отправлено из Каира две недели назад. Почерк на конверте принадлежал Айше.