"Возвращение изгнанника" - читать интересную книгу автора (Якоби Кейт)

3

Мика слышал, как лошадь, спотыкаясь, галопом мчится по склону, но в непроглядно темном лесу разглядеть что-то было невозможно. Потом издали донеслись еще звуки…

— Погоня, — пробормотал он. — Ваш дядя?.. Роберт быстро повернулся к нему:

— Нет, что-то другое. Приведи сюда коней.

Секундой позже, ломая подлесок, на поляну вылетела лошадь и поскакала по руслу ручья, разбрызгивая воду. При виде людей животное взвилось на дыбы, но всадник справился и осадил коня.

Мика без колебаний сделал шаг вперед и ухватился за узду. Откуда-то из темноты голос выдохнул:

— Пожалуйста, помогите! За мной гонятся разбойники! Прошу… спрячьте!

Роберт немедленно начал действовать.

— Слезайте с коня. Сюда, Мика. Помоги ей влезть на дерево. Быстро!

Девушка спрыгнула на землю, Мика подсадил ее на нижние ветви дерева и поспешно отошел в сторону: теперь в темноте обнаружить ее было невозможно. Его господин тем временем хлестнул лошадь беглянки, и она помчалась дальше, а Финлей привязал их собственных коней и уселся, небрежно привалившись к стволу дерева. Мика кивнул, сгреб в кучу хворост и принялся разжигать костер — словно ничем другим и не занимался.

Они успели как раз вовремя. Из леса на противоположном берегу ручья выехали еще трое всадников. Однако это оказались вовсе не разбойники: все трое носили желтые плащи Гильдии. Один из гильдийцев натянул поводья и остановил коня перед Робертом.

— Мимо вас не проезжал всадник? — пропыхтел он. — Только что? Это преступник — конокрад!

Роберт упер руки в боки и медленно покачал головой.

— Ясное дело, проезжал. Проскакал мимо не останавливаясь, чуть не затоптал меня. Вон туда!

— Туда? — Гильдиец показал в ту сторону, куда ускакала лошадь без всадницы.

— Да. Надеюсь, вы найдете следы. Подобные безобразия нужно пресекать!

— Правильно. — Стражники как один развернулись и снова кинулись в погоню, но Роберт не двинулся с места, пока стук копыт не затих вдали. Потом, кинув на Мику многозначительный взгляд, он окликнул девушку:

— Спускайтесь, быстро! Финлей, оседлай моего коня. Они могут вернуться в любую минуту.

Мика тут же подвел коней и обратился к своему господину:

— Что теперь? Наши бедные лошадки слишком измучены, чтобы снова скакать.

— Я вижу. Забирайте коней и девушку и отправляйтесь вверх по ущелью. Там наверняка найдется пещера или еще какое-нибудь укрытие. Финлей, проследи, чтобы лошади не шумели. И не разговаривайте, пока я не вернусь.

— А что, если снова появятся гильдийцы, милорд? Роберт криво улыбнулся слуге.

— Отправляйтесь, Мика. Не медлите.

Мика кивнул и повел остальных вверх по течению ручья. Песчаниковые стены ущелья, покрытые кое-где цепляющимися за камень кустами, скоро начали смыкаться. Ночь была так темна, что Мика с трудом видел, куда ступает; в конце концов он решил, что легче всего будет передвигаться по руслу ручья. Как ни внимательно он осматривал уходящие вверх скалы, подходящего укрытия все не находилось. Наконец Финлей похлопал его по плечу:

— Вон там, за тем кустом. Похоже на вход в пещеру.

С облегчением вздохнув, Мика раздвинул ветки и завел лошадей под свод пещеры. Она оказалась достаточно большой, чтобы места хватило для всех. Девушка встала рядом с Финлеем, пристально всматриваясь в темноту. Все молчали. Если повезет, гильдийцы могут и вовсе не вернуться.

Минут через десять, однако, Мика начал тревожиться и ругать себя: нужно было остаться с господином. Конечно, Данлорн великолепный воин, однако ночь темна, а он устал. Если что-нибудь пойдет не так, он в одиночку может не справиться с тремя стражниками. Мика бросил взгляд на Финлея. Он знал бы. Если бы что-то случилось с его братом — он знал бы, по крайней мере Мика на это надеялся. Пока же молодой лорд не казался обеспокоенным; хоть Мика и не мог видеть его лица, Финлей стоял спокойно, и это было обнадеживающим знаком.

Минуты тянулись мучительно медленно. Мика уже был готов отправиться на поиски, когда услышал плеск воды. Он замер на месте, положив руку на рукоять меча, но Финлей поймал его взгляд и успокоительно помотал головой. Через мгновение в пещеру заглянул Роберт.

— Ну, — пробормотал Финлей, — вы вдвоем не позволяете себе скучать.

Мика невольно с облегчением рассмеялся:

— Это уже превратилось у нас в привычку. Данлорн вошел в пещеру и огляделся:

— Ну, все могло быть и хуже.

— Учитывая, что ты только что обманул членов Гильдии, не вижу, брат, что может быть еще хуже. Роберт развел руками и уточнил:

— Мог начаться снегопад. — Он повернулся к Мике и улыбнулся. — Эти парни не вернутся. Давай разложим костер. Я замерз!

Когда посередине пещеры заплясало веселое пламя, а лошади были расседланы и привязаны в дальнем конце пещеры, Мика принес один из мешков и занялся приготовлением ужина. Роберт уселся у костра, протянул к огню руки и поманил к себе девушку, все еще стоявшую у входа в пещеру.

— Ну, дитя, — начал он мягко, — не хотите ли вы сообщить нам свое имя?

Девушка неуверенно приблизилась и оглядела мужчин по очереди, прежде чем села у костра.

— Мне более интересно узнать, почему она солгала нам, — бросил Финлей, беря у Мики кусок хлеба. — Если не ошибаюсь, разбойники не разгуливают по лесам, одетые как члены Гильдии, хоть и немногие смогли бы увидеть между ними разницу.

Роберт постарался спрятать улыбку и снова повернулся к девушке:

— Ну так что?

Она молча взглянула на него. Теперь, когда Мика мог рассмотреть ее как следует, он понял, что она не так юна, как показалось ему сначала. Лет шестнадцать или семнадцать. И одета не так уж бедно: хотя плащ поношен и грязен, зеленое платье под ним совсем новое. Овальное лицо девушки с тонкими чертами было загорелым, и яркие голубые глаза по контрасту казались почти сияющими. На спину девушке падала растрепанная черная коса. Хотя на лице беглянки и читалась настороженность, она вела себя удивительно смело и держалась с уверенностью, не свойственной столь молодому возрасту.

— Говорить умеете? — поторопил ее Финлей, терпение которого было на исходе.

— Да, — ответила она, усмехнувшись. — Конечно, умею. И мне очень жаль, что я солгала вам. Меня зовут Дженн. Я очень благодарна вам за помощь. Не думаю, что та бедная лошадка смогла бы ускакать от погони. Она уже совсем выдохлась и начала спотыкаться, когда я повстречала вас.

— Почему они гнались за вами? — сурово спросил Финлей. Девушка на мгновение опустила глаза:

— Наверное, потому, что я их оскорбила. Я не краду лошадей, уверяю вас.

— И мы должны в это поверить?

— Финлей, пожалуйста, — остановил его Роберт. Мика налил всем по кружке эля и уселся, прислонившись к стене пещеры и протянув ноги к огню.

Финлей сделал глоток и вытер рот рукой.

— Тогда выходит, что лошадь была ваша?

— Не совсем. Я… позаимствовала ее.

— Позаимствовала? У кого?

В ответ девушка снова улыбнулась.

— Не знаю. Я не успела спросить. Когда гильдийцы погнались за мной, я просто вскочила на первого попавшегося коня. Тогда спрашивать было уже поздно. — Улыбка исчезла, девушка нахмурилась. — Как вы думаете, стражники нашли коня? Вот только вернут ли они его хозяину?

Искренняя озабоченность девушки заставила Финлея удивленно заморгать. Если она пытается обмануть их, то делает это весьма убедительно. Мика, например, явно ей поверил. В конце концов, теперь девушке не было нужды лгать — они и так пришли ей на помощь.

— Не знаю, — ответил на ее вопрос Данлорн. — Может быть, вам лучше научиться не оскорблять гильдийцев. Это опасно. Люди и за меньшее расплачивались жизнью. Но мне любопытно… Что именно вы им сказали?

— Ну… Вы слышали историю про отшельника из монастыря Святого Катберта?

— О, терпеливые боги! — Финлей закатил глаза и бессильно откинулся назад.

— Не обращайте внимания на моего брата, — улыбнулся Данлорн. — Что случилось с отшельником?

— Я лично с ним не знакома, конечно, но только этот отшельник был когда-то монахом в монастыре Святого Катберта, а последние двадцать лет провел в лесу. Несколько недель назад он неожиданно вернулся в аббатство и сообщил настоятелю, что ему явилась Минея и показала темного ангела, который спустился на землю, чтобы расколоть церковь надвое. После этого страшного пророчества отшельник снова скрылся в лесу. Как вы понимаете, все сразу стали обсуждать новость. Я хочу сказать, что уже многие годы никому не было явления Минеи. Я даже слышала, как кто-то говорил, будто это значит, что она снова собирается принять человеческий облик — как она сделала пять столетий назад, когда распадающаяся Империя сражалась с последними колдунами. В те времена, когда богиня пришла на помощь Империи, был построен ее храм в Алузии, так что можете представить, как многие теперь стали надеяться, что она вернется к людям.

— Прошу прощения, — перебил ее Финлей, — но когда же дело дойдет до Гильдии? Или это просто урок истории?

Дженн повернулась и пристально посмотрела ему в глаза:

— Жаль, что это не урок хороших манер.

Роберт расхохотался, Мика усмехнулся, и только Финлей надулся.

— Никогда не перебивай рассказчика, братец! Пожалуйста, Дженн, продолжайте.

— Ну так вот, — начала она снова, — я работала в таверне неподалеку от монастыря, а гильдийцы явились и начали издеваться над трактирщиком. Он мой друг, и он ничего не мог сделать, чтобы им помешать. Вот я и сказала стражникам, что, пожалуй, тот темный ангел, о котором было видение отшельнику, и не ангел вовсе, а Гильдия.

Мика вытаращил глаза, а Финлей подавился элем. Роберт изумленно покачал головой:

— Клянусь богами, моя девочка, вы не прячетесь от опасностей. Дженн пожала плечами:

— Гильдийцы последнее время такие злющие. Я просто потеряла терпение и ничего не могла с собой поделать.

— Последнее вполне очевидно. Стражники размещаются в вашей деревне? Они будут ждать, когда вы вернетесь домой?

— О, там вовсе не мой дом. Я просто остановилась на некоторое время в деревне, прежде чем идти дальше. Дома у меня по-настоящему нет вообще.

Мика удивленно посмотрел на девушку:

— Нет дома? А где ваша семья?

В ответ Дженн снова только пожала плечами. Роберт слегка нахмурился и бросил на Мику предостерегающий взгляд:

— Думаю, пора нам всем немного поспать. Уже поздно, а я хочу отправиться в дорогу на рассвете.

В узком ущелье свистел ветер, ветки кустов, скрывающих вход в пещеру, царапали камень. Сначала, часа за два до рассвета, ветерок был слабый, но теперь, когда небо посветлело, было ясно, что погода ухудшается. С того места, где лежал Роберт, был виден лишь кусочек неба, но на противоположной, западной стене ущелья уже можно было различить все детали. Тощие жилистые кустики лепились к обрывистой скале и тянули длинные корни к протекающему далеко внизу ручью, словно томясь невыносимой жаждой.

Медленно и бесшумно Роберт откинул одеяло и поднялся. Остальные рядом с ним крепко спали. Роберт осторожно пробрался к выходу из пещеры и выглянул наружу. Было еще совсем темно, но лучи восходящего солнца освещали клубящиеся на небе тучи. Скоро мог начаться дождь — и сильный.

Роберт окинул взглядом пещеру. Угли костра, которые Мика заботливо сгреб, чтобы раздуть утром, еле тлели. Вокруг костра расположились три темные фигуры — его спящие спутники. В глубине пещеры мирно дремали лошади.

«И вернулся он тайно, полный печали, прокрался в темноте ночи. Дела его были бесполезны, ждала его дорога без конца».

Это была цитата из древней книги — «Хроники Бандерика», написанной шестьсот двадцать три года назад. Удивительно, что она пришла ему на ум…

Впрочем, не так уж удивительно. К пятнадцати годам Роберт прочел хронику не меньше десятка раз. Это было увлекательное повествование о приключениях и отваге, исследованиях и открытиях. Даже теперь названия некоторых мест могли вызвать в Роберте легкое волнение, напомнив ему о том мальчишке, которым он когда-то был. Что там было дальше?

«Бессильный и вечный, гнев разгорался в его сердце, давно забывшем, что такое умиротворение. Ненасытное пламя нечестивой страсти вело его вперед, и не было мудрого совета, к которому он бы прислушался».

Неужели действительно так много времени прошло с того ужасного дня, когда он, невинный девятилетний малыш, стоял перед Ключом? Неужели он не заметил этих быстро промелькнувших лет? По сравнению с древностью Анклава они были всего лишь мгновением, но для Роберта то единственное давнее событие стало порогом вечности. Немногие секунды, положившие конец его детству, изменили всю его жизнь; это они привели его сюда, в пещеру в дебрях Шан Мосса. Но как мог единственный момент определить судьбу человека? Как он позволил такому случиться?

Роберт отошел от входа в пещеру. Ветер тут же налетел на него, и Роберт подставил ему лицо, радуясь холодной свежести. Как же давно воздух родины не бодрил его тело! И эти запахи — такие знакомые и все же совсем иные… Невидимые пальцы коснулись его памяти, вызывая яркие воспоминания о разных вещах и событиях. Сколько всего он забыл! Сколько всего…

Но ведь дело было не только в том единственном моменте. Вся его жизнь была цепью мгновений, и каждое можно было винить в равной мере, каждое неуклонно вело к окончательному проклятию.

Нет уж, им лучше оставить его в покое. Да и он сам об этом позаботится. Такова единственная цель, в достижении которой он не может позволить себе потерпеть поражение. Никто не может сказать ничего — абсолютно ничего, — что изменило бы его решение.

Роберт нагнулся и погрузил пальцы в воду. Ледяной холод скоро заставил их онеметь. Роберту хотелось, чтобы онемение охватило его всего, добралось до самого сердца. Ему хотелось погрузить в него душу, утонуть в нем. Что угодно, лишь бы наконец ощутить хоть какой-то покой.

Однако так просто покоя не достигнешь. Три года скитаний по южным землям научили его этому. Бесчувственности просто не существует. Ему придется испытывать гнев и безнадежность, любовь и ненависть независимо от собственного желания. Он так же не мог изменить это, как не мог приказать ветру не дуть. Подобная неудача неизбежна. Столь же неизбежна, как возвращение в Люсару.

Почему он не видел этого раньше? Но три года назад, на краю черной пропасти отчаяния, когда ярость грозила поглотить его целиком, Роберт и мысли не мог допустить о возвращении. А теперь, оглядываясь назад, вспоминая Беренику…

Нет! Только не это! Он не мог — и не хотел — думать о ней.

А теперь еще и Маркус! Верный, полный энергии и веселья, мудрый Маркус. Его не стало. Не стало прежде, чем Роберт смог с ним снова повидаться. Ушел навсегда… Еще одного друга он лишился, еще один голос умолк. Хорошо же встречает его Люсара!

И еще: что делать с Финлеем? Отослать его в Анклав? Сделать, как хочет брат, и тоже отправиться на Собрание? Есть еще один путь: вести себя как всегда и продолжать попытки заставить брата понять. Но разве есть что-нибудь еще не испробованное, разве остались слова, которыми можно убедить брата и всех остальных, что Роберт — не тот человек, которым они его считают? Что полагаться на него — значит обрекать себя на неудачу, если не хуже?

Однако Роберт прекрасно знал ответ. Финлей — его брат, и, несмотря на все недостатки, брат любимый. Роберт до последнего вздоха будет продолжать попытки научить чему-то этого увлекающегося, пылкого юношу. И может быть, когда-нибудь в будущем, в какой-то далекий момент времени, Финлей сможет простить ему его ужасное преступление.

Да, нужно идти вперед. Он должен продолжать, как начал. С прошлым покончено. Будущее не должно оказаться столь ужасным, чтобы он не смог его вынести. Нужна только сила и очень, очень много решимости. Все действительно могло быть много хуже.

Роберт выпрямился и еще раз взглянул на небо. Уже почти рассвело, все заливал неяркий серый свет, какой бывает перед самым восходом. Краткий и прекрасный момент обновления, когда земля наслаждается свежестью перед тем, как погрузиться в наступающий день. Да, пора в путь. Роберт сделал шаг в сторону пещеры и замер на месте. До него донесся какой-то тихий звук, шаги и шепот.

— Я не стал бы брать того коня, — произнес Роберт с улыбкой. — Он хромает.

Девушка резко обернулась, чуть не подпрыгнув от неожиданности. Она стояла у выхода из пещеры, держа под уздцы мерина Финлея. Тут же сдавшись, она пожала плечами:

— Вот я и подумала, что вам будет его не жалко.

— От всей души надеюсь, что одалживать лошадей не войдет у вас в привычку. В следующий раз рядом может не оказаться никого, кто придет вам на помощь. Так как?

— Вы о чем?

— О привычке одалживать лошадей.

Она подняла брови, и на краткий миг Роберту почудилось в ее лице что-то очень знакомое. Впечатление, однако, было таким мимолетным, что он так и не смог поймать воспоминание.

— Вы, кажется, не особенно удивлены, — ответила она ровным голосом. — Вы ждали меня?

— Нет. Я просто любовался восходом. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Такой привычки у меня нет. Что бы ни говорил тот гильдиец, я не ворую лошадей. Послушайте, поставьте себя на мое место. Я не знаю, ни кто вы, ни почему помогли мне. Дело ведь касается моей жизни, а вы можете оказаться разбойниками и убийцами.

Роберт согласно кивнул:

— Верно, можем. Чего вы хотите? Вернуться в свою деревню?

— Вы отвезли бы меня туда, если бы я попросила?

— Это зависело бы от того, насколько вам можно доверять. — Как ни старался, Роберт не мог сдержать смех. Дженн ничего не ответила, просто продолжала смотреть на него. Нет, эта девушка совсем не простушка и явно привыкла смотреть в лицо опасности с откровенной бравадой. — Ну так куда вам нужно?

— Если бы вы отдали мне лошадь, мне не пришлось бы красть ее, правда?

— Но это не мой конь. Он принадлежит Финлею, так что придется спросить его. У вас есть еще какие-нибудь предложения?

Она бросила на Роберта оценивающий взгляд и отвела глаза.

— Вы собираетесь пересечь горы?

— Да.

— Вы не взяли бы меня с собой?

— От кого вы убегаете — если не считать Гильдии?

— Ни от кого. — Дженн нахмурила брови. — С чего бы мне убегать? Я просто всегда хотела побывать в тех краях. Я понимаю, что раздражаю вашего брата, но на самом деле я могла бы быть полезной. Я готовлю лучше, чем этот ваш веснушчатый приятель.

Роберт не мог не признать, что мысль о совместном путешествии с Дженн определенно ему нравится. В ее присутствии Финлею пришлось бы держать язык за зубами. Можно не сомневаться, что брат не рискнет выдать охраняемый на протяжении пяти столетий секрет Анклава, рассуждая о нем перед незнакомкой. Да, от девушки может быть больше пользы, чем она сама думает.

— Что ж, только не ожидайте радости по этому поводу с его стороны, — улыбнулся Роберт. — У Финлея есть скверная привычка дуться и ворчать. Не удивляйтесь, если всю дорогу он не скажет вам доброго слова.

Дженн легкомысленно взмахнула рукой:

— Не беспокойтесь. Я сумею найти с ним общий язык.

Роберт взял у нее повод коня.

— Если хотите, можете на нем ехать.

— Но вы же сказали, что конь хромой! Роберт кивнул с извиняющейся улыбкой:

— Так оно и было — вчера. Ладно, давайте разбудим лежебок. Однако Финлей уже не спал и немедленно увлек Роберта в дальний угол, где их не услышала бы Дженн.

— Ты с ума сошел! — прошипел он. — Мы же не знаем, кто она такая. Прошлой ночью за ней гнались члены Гильдии. Не хочешь же ты поссориться с ними, не успев вернуться? А взять ее с собой в горы Голет!.. Там же рядом…

Роберт положил седло на спину своему коню, лишь мельком взглянув на брата.

— Что, по-твоему, я должен сделать? Оставить ее здесь? Отдать в руки Гильдии? Бросить в первой же деревне? Мы же, когда нас посвящали в рыцари, клялись защищать сирых и убогих, брат. Она беспомощна и одинока. Наш долг — защитить девушку. — Роберт улыбнулся брату, надеясь сыграть на его рыцарских чувствах, однако все было бесполезно.

Финлей, нахмурившись, выпрямился во весь рост.

— Понятно. Как ни жаль, не все так просто. И ты от меня так легко не отделаешься. — Не говоря больше ни слова, он потянулся за собственным седлом.

Роберт покачал головой. И откуда только Финлей берет свои странные идеи?

День выдался холодный и пасмурный, серое небо нависло угрожающе низко. Мика вглядывался сквозь золотой полог леса, надеясь увидеть просвет в тучах, но солнце не выглядывало, а после полудня ветер стал еще более холодным: приближалась буря.

Мика ехал позади Роберта и Финлея, развлекая Дженн или, точнее, позволяя ей развлекать себя: девушка оказалась интересной собеседницей. У нее был острый ум и, по-видимому, непоколебимая стойкость духа. Мика считал своим долгом узнать о Дженн как можно больше и поэтому охотно поддерживал разговор; к тому же она все время заставляла его смеяться.

— Ты такой мрачный, Мика, — серьезно сказала Дженн, не сводя с него своих лазурных глаз. — О чем ты тревожишься?

— О погоде, о чем же еще. Я уж и забыл, как быстро она меняется в здешних краях. И такой холод… Разве вы не мерзнете?

— Не особенно.

Мика покачал головой и принялся растирать руки.

— Раз Вестмей не ваша родная деревня, откуда же вы родом? — снова попытался он вытянуть у девушки что-нибудь. — Где ваша семья?

— Какой ты любопытный, Мика, — рассмеялась Дженн. — Все вопросы, вопросы…

— У вас есть что скрывать?

— У всех есть что скрывать. — Бросив многозначительный взгляд на двух всадников впереди, она заговорщицки наклонилась к Мике. — Я все тебе расскажу, если ты объяснишь мне, почему те двое почти не разговаривают друг с другом. Почему Финлей так сердит на брата?

На мгновение Мике показалось, что Дженн говорит серьезно, но потом он заметил, как насмешливо сверкают ее глаза, и тоже улыбнулся:

— Откуда же мне знать?

— Ты с ними путешествуешь, они тебе доверяют, так что ты должен знать. Единственное, чего я не могу понять, это почему Роберт не сердится на Финлея в ответ.

— Он никогда не сердится, — пожал плечами Мика.

— Уж так уж и никогда?

— Точно. Он говорит, что гнев делает человека одновременно и уязвимым, и опасным, а он не желает быть ни тем, ни другим.

— Но почему Финлей так рассердился на брата?

Мика повернулся и посмотрел на Дженн. Ну так и есть, опять эти чертики в глазах… Не отвечая на вопрос, он проворчал:

— Что-то вы очень стараетесь переменить тему. Девушка беззаботно пожала плечами:

— Не так уж и стараюсь.

— Мы говорили о вашей семье.

— Правда? А я думала, что мы сплетничаем о твоем господине. Мика ухмыльнулся:

— Вот я и говорю — вы стараетесь сменить тему.

— Ну, насчет меня никакой тайны нет — честно тебе говорю. Я выросла в таверне по ту сторону Шан Мосса. Когда мне было двенадцать, мой отец умер, а матушка сошла с ума. Брата обвинили в воровстве и повесили, а поскольку я была еще несовершеннолетней, таверну отобрали, а меня выгнали. С тех пор я и брожу по деревням, иногда нахожу там работу. Хотелось бы, пока не пришла смерть, увидеть всю страну.

Мика неуверенно кашлянул.

— Это правда?

— Что? — Дженн взглянула на него с выражением оскорбленной невинности, но тут же смягчилась: — Э-э… по большей части… или, точнее, кое в чем. Но я действительно выросла в таверне. Когда отец умер, меня отправили на ферму к его сестре, только ей хватало забот и без меня, так что через несколько месяцев она меня выставила. Я потеряла не только отца, но и таверну. С тех пор я путешествую.

— А ваша мать?

— Я ее никогда не видела. Она умерла, когда я родилась.

— Вы хорошая рассказчица, верно? — рассмеялся Мика.

— Я еще только учусь, — усмехнулась Дженн. — Поэтому-то я и путешествую — собираю всякие истории. Ты не поверишь, чего только люди мне не рассказывают, чего только не удается услышать случайно.

— Например?

— Ну вот о том отшельнике и о том, как он явился в обитель Святого Катберта. Я очень хотела бы послушать о ваших путешествиях — вы ведь побывали на южном континенте? Может, и в Алузии были или видели дворец Бу?

— Вы слышали об этом дворце? — переспросил пораженный Мика.

— Конечно. Говорят, его выстроили колдуны много столетий назад, — только не всему, что я слышу, я верю.

— Ну, мне кажется, что его построили обыкновенные люди.

— Вот как? — быстро спросила Дженн. — А откуда ты знаешь?

— Я кое-что знаю об этих вещах, — небрежно улыбнулся Мика. — Я даже однажды видел колдуна.

Дженн недоверчиво рассмеялась.

— Так все говорят.

— Но я и правда видел, и если бы кто-то из них жил еще во дворце Бу, я наверняка почувствовал бы.

Дженн покачала головой и какое-то время молчала. Потом, сложив руки на луке седла, она прошептала:

— Я слышала однажды другую историю… Есть легенда… Что-то в ее сосредоточенном взгляде и странно изменившейся манере привлекло внимание Мики.

— Какая легенда?

— Это случилось давно, и я слышала рассказ много раз от многих людей. Конечно, подробности менялись — в зависимости от того, кто и в каких обстоятельствах рассказывал. Жил когда-то злой король, и был молодой лорд, который с ним подружился. Молодой лорд много трудился, чтобы удержать короля от жестокостей и не дать ему мучить свой народ. За то, что он умиротворил страну, король осыпал молодого лорда милостями и поставил его выше всех своих приближенных. Заняв такое высокое положение, молодой лорд возглавил армию короля и выиграл много битв на границах страны, отразил захватчиков и обеспечил безопасность своему народу. Лорд хотел помочь людям, и король в благодарность за его победы выполнял многие его просьбы, поэтому все любили молодого лорда и благословляли его. Но зависть и интриги придворных вынудили молодого лорда отвернуться от короля и покинуть свой народ. Некоторые говорят, что его изгнали, другие — что он бежал в страхе за свою жизнь. Многие верят, что однажды он вернется во главе победоносной армии, свергнет своего бывшего друга и взойдет на трон сам.

Мика молча слушал, пока Дженн не закончила рассказ. В конце концов, что он мог ей сказать?

— Как оказалось, — продолжала Дженн, искоса взглянув на него, — все они ошибались, не так ли, Мика?

Парень постарался не встретиться с ней глазами.

— Меня-то зачем спрашивать? Это же ваша история.

— Молодой лорд — это твой господин, Роберт Дуглас, граф Данлорн.

Мика перевел дух, пристально взглянул на Дженн и задал неизбежный вопрос:

— Откуда вы знаете?

— Два брата, один лет на пять-шесть старше другого. Одного зовут Роберт, другого — Финлей. И то, как твой господин взял на себя командование, стоило мне попросить о помощи, а Финлей забеспокоился, потому что меня преследует Гильдия… А еще Роберт долго отсутствовал, путешествовал по южному континенту. — Дженн помолчала и пожала плечами. — Догадаться было нетрудно. Ведь его возвращение — не секрет?

— Нет в общем-то. Однако господин хотел бы добраться до Данлорна прежде, чем все узнают об этом. — Мика старался решить, можно ли доверять Дженн. Она встретила его взгляд без смущения, в глазах ее не было больше озорства. Это и было ее настоящее, честное лицо — и Мика поверил девушке. Он запомнит ее такой — наверняка еще пригодится: иначе как определить, когда она… приукрашивает истину?

Догадавшись о его невысказанном вопросе, Дженн пробормотала:

— Я ничем не наврежу твоему господину, Мика. Я ведь сказительница, а потому меня больше интересует, как возникла легенда, и я совсем не хочу ее развеивать. Твой господин очень нужен народу, даже теперь. Надеюсь, он это понимает.

Мика рассеянно кивнул. Очень хорошо и правильно с ее стороны говорить такие слова — но ведь она слышала лишь россказни, а не правду. Что сказала бы Дженн, если бы узнала, что за красивой легендой кроется объявленное вне закона колдовство и множество событий, нарисовать которые не способно даже ее живое воображение?

Взгляд Мики снова обратился к двум всадникам, в молчании скачущим впереди. Дженн поняла, что Финлей в ярости, однако клятва, принесенная Анклаву, и Печать не дадут Финлею объяснить причину.

Разговоры о колдовстве стихли, когда умерли те, кто еще помнил старый порядок, и теперь это были всего лишь сказки, которыми пугают детей. Никто уже не знал, что на самом деле совершили колдуны; народная память сохранила только, что когда-то они процветали, работали на благо старой Империи, пока однажды не обратились против нее. Действительные события и их подробности со временем потускнели, но нарбд гордился тем, что в конце концов колдуны были побеждены. За ними охотились, их ловили и уничтожали по всему свету, пока не погиб последний.

Все это случилось более пяти столетий назад. Колдовство умерло вместе с последними остатками власти Империи. Люди одержали великую, замечательную победу. Так учила история — и никому в голову не приходило усомниться в ее истинности; однако Мика знал, что история лжет.

Не все колдуны приняли участие в последней битве. Более того, не все они восстали против Империи. Небольшая община не пожелала участвовать в конфликте, не пожелала ни помогать, ни вредить Империи — ее члены просто скрылись. Когда последняя битва была проиграна колдунами, некоторые из выживших присоединились к беглецам. Все вместе, защищенные от преследования своими чарами, они добрались до Люсары и основали Анклав. Теперь, через пять столетий, этот секрет хранился так же свято, сила колдунов все так же оставалась никому не известной.

А эта девчушка желает знать, почему Финлей сердится! Что она сказала бы, сообщи ей Мика, что Финлей в ярости из-за отказа Роберта принять на себя власть, какой никто из них и вообразить себе не может?

Когда они выехали из леса, Роберт объявил привал, чтобы без помех насладиться развернувшейся перед ними панорамой гор Голет. От того места, где они находились, хребет тянулся на восемьдесят лиг к северу и почти на сто — к южному побережью. Если все пойдет хорошо, им понадобилось бы пять дней, чтобы пересечь горы, однако сначала нужно раздобыть припасы. Невдалеке на склоне холма прилепилась деревня — Солмосс. Жмущиеся друг к другу дома казались коричневым шрамом на сером камне; селение выглядело крошечным по сравнению с просторами Шан Мосса внизу и тянущимися к небу горными вершинами на горизонте. Жители его были бедны и промышляли охотой на горных козлов и на дичь, водившуюся в лесу, однако немногие смельчаки рисковали подниматься высоко в горы или углубляться в чащу: лес внушал суеверный страх, а горы Голет рождали непонятйое, но тоже весьма пугающее чувство.

— Мы заночуем в деревне или поедем дальше? — отрывисто бросил Финлей. — Погода не сулит ничего хорошего.

Роберт кивнул.

— Для ночлега еще рано, но я согласен — похоже, скоро начнется буря. Мы остановимся в деревне и дадим коням отдых перед тем, как отправляться в горы. Можно будет выехать пораньше утром.

Предчувствия путников разделяли и жители деревни. В каждом доме на узких улочках закрывали ставни, убирали под крышу все, что могло промокнуть под дождем. Здесь знали, что такое непогода в горах, и эти приготовления сильно обеспокоили Роберта. Он не мог позволить себе останавливаться надолго. Если начнутся снегопады, горы станет невозможно пересечь до весны. Спешиваясь перед гостиницей, Роберт в душе молил богов, чтобы буря за ночь утихла.

— Мика, займись покупкой припасов. Нужно, чтобы их хватило на неделю — за это время мы пересечем Толст, а слишком нагружать лошадей не годится. — Роберт запнулся, заметив, как пристально смотрит на него Шинлей. Брат определенно хотел поговорить с ним — и не только об Анклаве, но и об Оливере. Что ж, Роберт тоже собирался кое-что обсудить, но не сейчас. Сначала следовало позаботиться о более насущных вещах. — И нужно еще купить теплую одежду для Дженн.

Дженн удивленно взглянула на него, но промолчала. Когда Мика отправился выполнять поручение, Роберт двинулся по оживленной улице, а Финлей и Дженн последовали за ним.

Солмосс мало изменился за то время, что Роберт не бывал здесь. Выше по склону появилось несколько новых домов, но местный храм все еще высился в одиночестве. Сразу за околицей, скрытое низкорослым лесом, тянулось глубокое ущелье с перекинутым через поток мостом: там проходила единственная дорога к перевалу. На краю деревни расположились лавки небольшого рынка, словно попятившиеся от храма, хоть тот и должен был бы служить им защитой. Большинство торговцев уже закрывали лавки перед приближением бури, но вид монет вызвал интерес, и скоро Роберт нашел то, что нужно.

— Вот этот плащ подойдет, — сказал он, показывая на толстую накидку из коричневой домотканой шерсти. Он повернулся к спутнице, но девушка смотрела в другую сторону. — Дженн!

При звуке своего имени она вздрогнула и быстро сделала шаг назад, наткнувшись при этом на Роберта.

— Смотрите! Там, у храма… Это же гильдийцы!

Роберт обернулся. На каменистой возвышенности высился деревянный триум, такой же, как и в любой деревне Люсары, — однако этот был окружен по меньшей мере дюжиной солдат в желтых плащах Гильдии; все они смотрели на своего пленника.

— Клянусь богами! — выдохнул Финлей. — Они схватили Арли Болдуина!

Поодаль собралась небольшая толпа, смотревшая, как гильдийцы подтащили к триуму какого-то человека и привязали его за руки к боковым сторонам треугольника, а за ноги — к основанию. Светловолосая голова пленника была гордо поднята, он с вызовом смотрел на стражников. Жены Арли, Марты, видно нигде не было.

Роберт рванулся вперед, но все произошло слишком быстро. Голова Арли дернулась, лицо исказила гримаса. Сверкнула сталь, и пленник вскрикнул: гильдиец отсек его левую руку по запястье. Роберт вцепился в плечо Финлея.

— Найди Мику! Берите лошадей и ждите меня в лесу за деревней.

— Но…

Не слушая возражений, Роберт встряхнул брата.

— Если мы не снимем Арли с триума, он истечет кровью. Поторопись! Я найду Марту.

Не говоря больше ни слова, Финлей повернулся и двинулся к гостинице.

Когда Роберт снова взглянул в сторону храма, толпа расходилась. Гильдийцы тоже возвращались в деревню, оставив четверых сторожить свою жертву.

Есть только один способ… Но сначала нужно найти Марту. Как можно скорее. Роберт сделал глубокий вдох и сосредоточился. Глубоко внутри проснулось его колдовское зрение, и он окинул взглядом деревню. Ему нужно было найти единственного человека, единственную ауру… Вот она! Марта пряталась за домом напротив храма. Финлей увидит ее, когда будет возвращаться. Прекрасно, это облегчает дело. Теперь нужно вызволить Арли.

Роберт оглянулся на него, послал другу мысленный призыв держаться и обернулся к Дженн:

— Мне понадобится ваша помощь.

Девушка не ответила. Она не могла отвести глаз от храма и капель крови, падающих с привязанной к триуму руки жертвы.

— Дженн! — Роберт коснулся ее плеча. Девушка подпрыгнула на месте и в панике повернулась к нему. Роберт постарался говорить спокойно, но скрыть напряжения не смог. — Нужно, чтобы вы мне помогли. Они оставили его там умирать. Арли мой друг, и я должен его спасти.

Эти слова не могли успокоить Дженн, но почему-то паника ее улеглась. Девушка сделала глубокий вдох и спросила:

— Что я должна сделать?

Роберт ободряюще улыбнулся ей и повел по дороге, уходящей в лес. Там, укрывшись под деревом, они подождали, пока не упали первые капли дождя. Последние лавки на рынке закрылись, торговцы разошлись по домам.

— Мне нужно, чтобы вы отвлекли стражников. Подойдите к ним, заговорите — делайте что хотите, только заставьте отойти подальше от Арли.

— Прямо сейчас? — пробормотала она, неотрывно глядя на солдат в желтых плащах.

— Нет еще. Сначала нужно, чтобы Финлей привел лошадей. Без них мы далеко не уйдем. У нас есть несколько минут. — Дженн спокойно кивнула, но Роберт заметил, что она дрожит. Он взял ее руки в свои; пальцы Дженн были ледяными. Он ведь так и не купил ей тот плащ… — С вами все в порядке?

— Почему? — прошептала она. Роберт чувствовал, как от страха — или от гнева? — напряглось все ее тело. — Почему они сделали с ним такое?

— Не знаю, — нахмурился Роберт. Знакомое чувство бессилия охватило его, словно и не было этих трех лет. — Должно быть, он нарушил какой-то закон, установленный Гильдией.

— Но отрезать человеку руку? Какой закон требует этого? Действительно, какой? И почему именно левую руку? Что такого сделал Арли?

Однако Дженн ждала ответа. Потом еще будет время разобраться…

— Такое наказание, как я слышал, было в ходу в те времена, когда еще существовали колдуны, которых боялись и ненавидели. Считалось, что, лишившись левой руки, они теряли свою силу — не могли воспользоваться талисманом, и поэтому их легче было убить. Но я не могу понять, почему Гильдия неожиданно стала прибегать к подобному варварству теперь, когда прошло столько лет. Я хочу сказать — всем известно, что колдунов больше нет. Должно быть, это какой-то новый закон.

Дженн повернулась и посмотрела Роберту в лицо.

— Почему вы не остановили их? Вопрос застал его врасплох.

— На это не оказалось времени.

— Нет, я не имею в виду сегодняшний случай.

Это было несомненно: Дженн говорила совсем о другом.

— Вы знаете, кто я такой, — без тени сомнения сказал Роберт. — Откуда это стало вам известно?

Дженн подошла совсем близко и внимательно посмотрела ему в лицо. Роберт мог только предполагать, что она ожидала увидеть.

— Почему вы не остановили их?

Роберт не сразу отвел глаза. Тысячи ответов роились в его уме — ответов, которые он привык давать с такой же легкостью, с какой произносят молитвы в праздник. Быстрые, простые, уклончивые ответы, содержащие в себе частицу правды, но никогда — всю ее полностью. Однако сейчас по какой-то причине он не мог выдавить из себя ни одного из них. Роберт открыл уже рот, чтобы произнести привычную отговорку, но вместо этого сказал правду:

— Потому что не мог.

У Дженн не оказалось возможности задать новые вопросы: Финлей и Мика нашли Марту и вместе с ней приближались к лесу. Пора было начинать действовать.

— Постарайтесь увести стражников как можно дальше за храм, а потом бегите. Не бойтесь, без вас мы не уедем.

— Но разве вы сможете снять его в одиночку? — Руки Дженн снова начали дрожать, но она вполне владела собой.

Роберт улыбнулся девушке:

— Не беспокойтесь, мне помогут.

Как только Финлей и остальные оказались в лесу, Дженн вышла под дождь из-под хоть немного защищавшего от непогоды дерева. Ветер рвал ее плащ, трепал волосы, но она не замедлила шаг и смело подошла к ближайшему стражнику.

— Что она собирается сделать? — прошептал Финлей.

— Не знаю. Послушаем.

Сквозь вой ветра до них донесся голос Дженн. Как только она заговорила, вокруг нее собрались все гильдийцы, привлеченные ее простодушной улыбкой. Роберту показалось, что, несмотря на шум ветра и дождя, он слышит в голосе девушки дрожь — то ли от страха, то ли от гнева.

— Очень надеюсь, что вы имели основания именно так покарать этого преступника, — говорила Дженн. — Я слышала, что подобным образом наказывают лишь колдунов…

— Проклятие! — простонал Финлей.

Однако Роберт не обращал внимания на слова Дженн; он внимательно следил за ее движениями. Каждое свое слово девушка сопровождала маленьким шагом в сторону, так что стражники следом за ней понемногу удалялись от триума. Конечно, она увела их недалеко — но все же почти достаточно.

— Хорошо еще, — не унималась Дженн, — если это окажется не так, иначе вам придется плохо.

— Это ему пришлось плохо! — заржал стражник, и остальные хором начали насмехаться над своей жертвой.

— Я слышала такие страшные истории! — продолжала Дженн. — Говорят, вокруг триума начинают бродить призраки, которые годами преследуют своих палачей. Не знаю почему, но только человек, которому отсекли руку, обязательно становится призраком после смерти. Я даже знаю историю про гильдийца, который бросился со скалы, потому что в течение десяти лет каждую ночь ему являлся призрак. Если призрак обыкновенного человека так грозен, только подумайте, что сделает с вами дух колдуна!

Роберт напрягся: стражники обернулись к Арли. Но Дженн выдала еще одну порцию страшных сказок, и они как зачарованные стали смотреть на девушку. Вот теперь было время действовать.

Роберт вышел из лесу и двинулся сквозь дождь и ветер к обезлюдевшей деревне. Стражники, по-видимому, его не заметили, и Роберт еще немного помог им в этом. Легчайшим прикосновением к разумам гильдийцев он заставил их не обращать внимания на Арли.

Через несколько секунд он был у храма. Как раз когда его нож рассек веревки, которыми был привязан Арли, раздался удар грома. Роберт не стал снимать веревку с левой руки несчастного: она хоть немного останавливала кровотечение. Как только руки и ноги Арли стали свободны, он упал лицом вниз, и Роберт еле успел подхватить его. Взвалив на плечо бесчувственное тело, Роберт двинулся к лесу, где их дожидался Финлей. Вдвоем они погрузили Арли на лошадь; Марта, сидевшая в седле, вцепилась в мужа, не давая ему соскользнуть на землю.

— Отправляйтесь. У нас в запасе всего несколько секунд. Двигайтесь по дороге к реке. Если удастся пересечь мост, прежде чем они нас догонят, мы будем в безопасности. — Роберт подхлестнул лошадей и обернулся посмотреть, как дела у Дженн.

Как раз в этот момент небо расколола молния, и Дженн подняла руки, словно проклиная стоящих перед ней солдат. Потом с безумным смехом она повернулась и бросилась бежать — вверх по холму, прочь от Роберта. Двое стражников двинулись было за ней, но тут обнаружилось, что их пленник исчез. Гильдийцы немедленно подняли тревогу, а Роберт кинулся сквозь лес, чтобы перехватить Дженн.

Ему удалось догнать запыхавшуюся девушку, схватить за руку и увлечь под защиту деревьев. Вдвоем они поспешно вернулись к тому месту, где была привязана лошадь; несмотря на приказ Роберта, их там ждали Финлей и остальные. Теперь даже шум бури не мог заглушить криков и топота погони.

Беглецы пустили коней галопом, но, как ни быстро они скакали, все оказалось напрасно: упустившие пленника стражники позвали на помощь остальных и были уже совсем близко. Ничего хорошего это не сулило.

— Мост! — внезапно закричал Мика. — Вижу мост!

Лес неожиданно кончился на краю широкого ущелья, прорезанного рекой в скалах. Через бурный поток был переброшен шаткий мост, такой узкий, что по нему лошади могли переправляться лишь по одной. Мост висел над водой на канатах, лишь кое-где подпертый бревнами. На той его стороне дорога вела в горы — к безопасности.

— Финлей, ты поедешь с Мартой и Арли. Дженн, отправляйтесь с ними. Заберите коня. — Роберту приходилось перекрикивать бурю. Мост заскрипел под весом всадников, но выдержал, и они по очереди переправились на другой берег. — Мика, теперь ты!

Но не успел парень ступить на шаткие доски, как на беглецов набросились подскакавшие стражники. Роберт выхватил меч и загородил собой въезд на мост. Мика повернулся, чтобы прийти ему на помощь, но Роберт приказал ему не медлить. Мика, спотыкаясь, двинулся дальше, а Роберт напал на гильдийцев, надеясь не дать им добраться до моста. Однако их было слишком много. Роберт убил первого нападавшего, но его место немедленно занял другой, и пока Роберт сражался с этим противником, еще один гильдиец проскользнул мимо него и принялся рубить канат. Мика все еще не добрался до противоположного берега и поскользнулся, когда от сильных ударов мост содрогнулся. Роберт кинулся на гильдийца, но было уже поздно. Канат лопнул, и мост накренился; опоры не выдержали напора бешеного течения. Мика отчаянно цеплялся за доски, стараясь удержаться.

Роберт рванулся на помощь парню, но его оттеснили гильдийцы. Несмотря на потери, которые они несли, их все еще было слишком много. Еще один стражник добрался до моста и принялся рубить второй канат, и Роберт не смог пробиться, чтобы помешать ему. Он закричал, чтобы предупредить Мику, но даже сам не услышал своего голоса за ревом бури. В этот момент лопнул и второй канат.

Теперь ничто не удерживало мост. Он медленно начал крениться все сильнее и сильнее, потом дернулся и опрокинулся набок. Мика с воплем заскользил по доскам и ударился головой об одну из опор. Сквозь пелену дождя Роберт видел алую кровь, которая залила лицо парня, видел, как странно повисла его левая рука и как бесчувственное тело еще больше сместилось к краю моста, так что ноги погрузились в воду. Роберт попытался мысленно дотянуться до Мики, но его снова оттеснили; теперь уже ему приходилось думать только о спасении собственной жизни. В отчаянии он представил себе неизбежную гибель слуги, но вдруг тот перестал съезжать в кипящую реку. Чья-то рука вцепилась в его одежду, потом уже две руки потянули его от края моста. Дженн!

Распластавшись на животе, она боролась с силой течения. Однако совсем вытащить Мику ей было не под силу. Требовалась помощь — но если Финлей ступит на мост, он уж точно рухнет.

Роберт увернулся от меча, нацеленного ему в голову, и прыгнул на край пропасти. Соскочив на каменный карниз, тянущийся над самой водой, он получил краткую передышку и попытался хоть как-то сосредоточить свою магическую силу на мосте, но…

Мост двинулся! Мика все еще висел над самой водой, Дженн все еще держала его, но мост покачнулся, дернулся и двинулся — двинулся против течения! Медленно, медленно он поднялся из воды, так что его поверхность стала почти горизонтальной. Дженн потащила Мику, и Финлей тут же пришел ей на помощь. Вдвоем они перенесли парня в безопасное место. Как только они ступили на камни берега, мост со скрежетом рухнул в реку.

Проводив изумленным взглядом плывущие по течению обломки, Роберт наконец вспомнил о своих противниках. Они уже успели подобраться близко, и он обернулся как раз вовремя, чтобы отразить первый удар. Роберт отбил меч гильдийца и заставил того отступить, потом повернулся к реке…

И прыгнул.