"Вещие сны" - читать интересную книгу автора (Кроуфорд Элейн)

Глава 17

Спускаясь по ступенькам отеля, Джейк увидел соблазнительно прекрасную Рэчел, и все мысли о грубых посягательствах Голди вылетели из головы. Одетая в легкое розовое платье, обнимавшее каждый изгиб ее тела, Рэчел стояла возле клумбы с цветами и держала в руках целую корзину гладиолусов. Не могло быть более трогательной картины по эту сторону рая. Он сорвал шляпу с головы и пошел к ней. С каждым шагом сердце начинало биться о ребра все сильней и сильней, выстукивая ритм виршей старика Вильяма.

Нет сил! В погоне я изнемогаю.

Чем больше просьб, тем меньше достигаю.

О, счастье ей, – где б ни была она.

– Что прелесть звезд глазам ее дана![2]

Он сделает. Он должен. Он постарается не замечать назойливое присутствие этого недостроенного дома для нее. Джейк зашагал по улице в сторону Рэчел… и Эдны Гриллз, указывавшей на него пальцем. Ее лицо исказилось, будто она только что понюхала сгоревшее яйцо.

Глаза Рэчел расширились, когда она его увидела, и Джейк был уверен, что увидел в них искру радости. Но краска немедленно сошла с ее лица.

Ее внутренняя реакция прибавила ему уверенности. Ее это волнует.

Потом болезненно знакомый голос окликнул его сзади:

– Джейк, Джейк, лапочка!

Ему захотелось спрятаться в густой листве дерева, исчезнуть куда-нибудь. Он вздохнул и повернулся. Осветленные волосы Голди и ярко-оранжевое платье смотрелись еще хуже при дневном свете.

– Ау, Джейк, лапонька, – она вышла на веранду отеля вихляющей походкой. – Просто хотела пригласить тебя зайти снова… в любое время.

Он безмолвно наблюдал, как она исчезает в дверях салуна. Его руки сжались, готовые оторвать ее толстую шею, но он понимал, что это только ухудшит дело. С пересохшим ртом он повернулся и поплелся в сторону наполненных ужасом глаз своей жены.

– Как можно? – воскликнула Эдна Гриллз, привлекая к себе его внимание.

Ее глаза превратились в узкие щелочки и стали похожи на смертоносное оружие, особенно принимая во внимание ножницы в ее руках.

– Как ты мог флиртовать с этой шлюхой на глазах у бедной милой девочки? Разве недостаточно ты издевался над ней?

Джейк остановился у закрытой калитки, разделявшей его с женой.

– Доброе утро, миссис Гриллз, – поприветствовал он, не отрывая взгляда от Рэчел. – Я хотел бы поговорить со своей женой.

Посмотрев на его огромный рост, крошечная Эдна выпрямилась на высоких каблуках.

– Ни в коем случае! – отчеканила она. Рэчел, которая стояла не шелохнувшись, как мышь, с тех пор, как увидела Джейка, положила руку на плечо старшей женщины.

– Пожалуйста, Эдна, – сказала она, с трудом произнося слова, – оставь нас одних на несколько минут. Со мной все будет хорошо.

Подбородок Эдны продемонстрировал немое несогласие. Наконец она расстроенно бросила:

– Хорошо. Позови, если я буду нужна.

Оба, Джейк и Рэчел, провожали ее взглядами, пока она не вошла в дом. Потом Рэчел повернулась к нему, хотя и старалась избежать его взгляда.

– Она хочет мне добра.

– Я знаю.

Между ними возникло молчание. Джейк ждал, чтобы она сказала что-то, хоть что-нибудь. Но она просто уставилась ему в грудь.

Вдруг, почувствовав неудобство от своей грубой хлопковой рубашки, он заволновался, что она сильно измята. Она хоть заметила? Наконец, он решил не ждать, пока она заговорит. Он наполнил легкие воздухом, что прибавило ему сил.

– Я полагаю, это выглядело ужасно, ну, эта болтовня с Голди минуту назад. Я даже не знал, что она здесь работает. – Безразличный вид Рэчел и ее нежелание вступать в беседу еще сильнее нервировали его. – Я думал, ее уже вернули назад в «Асторию».

Наконец она подняла глаза, но их выражение оставалось злым.

– Я уверена, она ждет своей очереди стать следующей миссис Стоун.

– Ладно, Рэчел, – начал Джейк.

И вдруг увидел движение у открытого окна и заметил, что Эдна наблюдает за ним со свирепостью горного кота. Он повернулся к Рэчел, к глазам, которые всегда были очаровательно неотразимыми, а теперь казались ломкими и холодными, как озеро в январе.

– Послушай, я думаю, может, это не очень подходящее время для разговора. Я вернусь через несколько дней, когда дела не будут такими… такими… – он прекратил говорить, не желая усиливать напряжение между ними лишними словами.

Вместо этого он порылся в карманах, вытащил десятидолларовую монету и передал ей через забор.

– В случае если тебе что-то понадобится, пока ты в городе.

Рэчел не сказала «спасибо» или что-то другое; она просто смотрела на монету в своей руке, как будто не понимая, что это такое. Джейк никогда не чувствовал себя таким нежеланным. Он довернулся, чтобы уйти, но вспомнил про флакончик духов в своем кармане. Он достал его, потом взял ладошку Рэчел и поставил резной пузырек поверх монеты.

– Надеюсь, тебе понравится запах.

Джейк повернулся на каблуках и заспешил к ожидавшей его лошади.

В жестокой схватке чувств, Рэчел видела, что ее муж уезжает вниз к причалу. Джейк, Голди и Эдна, похоже, борются вокруг нее, разрывая ее внутренний мир, вламываясь в ее слабую голову. Положив руки на виски, она почувствовала, как сильно бьется в висках кровь.

Подарок от Джейка. Она раскрыла ладонь и поиграла сверкающими гранями на флаконе с духами. Для меня.

Внезапно она вспомнила, как все ее существо охватила радость, когда она вначале увидела Джейка. Его сильную торжественную походку, блестевшие на солнце кудри волос, золотистые черты милого лица. Почему она не сказала хоть что-то, что подсказало бы ему ее состояние?

Подымая глаза от ладони, она поискала его на дороге. Но он исчез. Ее охватило беспокойство. Она бросилась к калитке, но было поздно. И он, и его лошадь уже переправлялись через реку. Почти теряя сознание, она ждала, пока он не достигнет дальнего берега. Больше ей помешали увидеть хлынувшие слезы.

Следующие несколько дней тянулись так медленно, что Рэчел, казалось, считала каждый назойливый «тик-так» у часов на камине. Когда три женщины работают в маленьком домике, все дела бывают сделаны уже к полудню, когда, делая стежок за стежком, приходится выслушивать назойливые советы Эдны. По крайней мере, раз десять за день она напоминала Рэчел, что подарок Джейка говорит о его уверенности, что он может ее купить. И, кроме того, никакой флакончик духов не может уменьшить силу его прегрешений. «А, может быть, Эдна права», – думала она, и забытое вышивание падало у нее из рук. В прошлый понедельник, проснувшись, Рэчел почувствовала, что он наверняка вернется, если не за ней, то за упряжкой и фургоном. Но, вскакивая от каждого звука целый день, она, наконец, не выдержала и пошла в конюшни Дули. Спарки и Самсона уже не было – их увели за день до этого. Джейк вернулся за ними в воскресенье вечером, когда она была наверху, пряча заплаканное лицо. И теперь он оставил ее здесь еще на неделю. Ждать.

– Но, Гарви… – продолжала Эдна, постукивая спицами.

Рэчел знала, что в сотый раз на этой неделе эта женщина будет расхваливать положительные стороны этого местного клерка. Но, слава Небесам, кто-то постучал.

Эдна отложила в сторону шарф, который вязала, и пошла открыть дверь. Спустя минуту она вернулась в гостиную с довольно полной женщиной, одетой в драповое платье, сходное по цвету и суровости с ее туго стянутыми волосами.

– Рэчел, дорогая, – сказала Эдна. – Я хочу познакомить тебя с Мабель Стоктон. Она и ее семья имеют ферму ниже по течению в миле отсюда. – Она повернулась к гостье. – Мабель, это Рэчел Стоун, та юная леди, о которой я тебе рассказывала.

Рэчел встала и протянула руку.

– Здравствуйте. Очень рада с вами познакомиться.

Видимо, не собираясь улыбаться, угрюмая женщина колебалась, потом слегка скривила в улыбке губы и взяла протянутую ей руку.

– О, да. Я слышала о вас и вашей злой судьбе. Вы та, кого мой Робби учил водить фургон, и совсем не та проститутка, что живет теперь в моем доме.

– Ну, Мабель, дорогая, – прервала Эдна, подводя ее к обтянутому вельветом креслу. – Я уверена, все образуется. Я видела твою новую невестку, и она показалась мне достаточно воспитанной девушкой.

– О, да, – прошипела миссис Стоктон, уголки ее тонких губ опустились. – Она довольно привлекательная. Разве мой муж и сыновья не едят у нее из рук? А какая ленивая! Эта девочка еще ни разу не увидела утреннего солнца. И она постоянно задает глупые вопросы о том, что мы делаем и тому подобное. Но вскоре ей придется выступить в настоящем своем свете. И когда она это сделает, я буду там и поймаю ее.

Эдна с трудом усадила ее, потом сели и они с Рэчел.

– Рэчел, дорогая, ты уже, кажется, поняла, что сын Мабель женился на одной из тех недостаточно порядочных женщин из Сент-Луиса. И, конечно, это было сделано раньше, чем эта бедная женщина узнала правду. И теперь она вынуждена жить под одной крышей с… ты знаешь.

– Но недолго, – бросила миссис Стоктон. – Я фактически поэтому и пришла. Я хотела пригласить всех вас на закладку сарая в субботу. Новый дом Бена уже почти закончен, и, как только поднимут сарай, он может уводить эту ленивую девчушку из моего дома. Я, конечно, не знаю, кто ему будет готовить еду.

Рэчел знала, о ком говорила миссис Стоктон, – о Саре Бет, ангелоподобной блондинке с самым невинным взглядом и сладчайшим голоском. И самой хитрой и вероломной головкой, какие встречала Рэчел. Конечно, Сара Бет змеей вползла в душу молодого человека, так что никому он не позволит ее в чем-то упрекать. Но она была уверена, что интриганка не рассчитывала встретить такую грозную свекровь.

Ее уважение к миссис Стоктон возрастало с каждым словом обвинения из ее уст. Она по-настоящему насладится, наблюдая, как Сара Бет, наконец, встретит отпор, хотя бы для разнообразия.

– Спасибо за приглашение. Я получу настоящее удовольствие, когда приду на закладку сарая. Я не была на таком мероприятии целую вечность.

– Да, – подтвердила Эдна. – Скажи мужу, что мы все придем. Мы не собирались всей общиной с прошлой осени. Мы устроим настоящий праздник. Ты просила Амоса с сыновьями прийти поиграть после работы на танцах?

– Робби заедет к ним завтра по пути, когда будет выполнять поручение мистера Дорсета, – миссис Стоктон перевела свои маленькие чудаковатые глазки с Эдны на Рэчел. – Я вспомнила, мистер Дорсет сказал, что у него есть письмо для вас, – она слегка дрогнула бровью. – От мистера Беста.

– О, правда? – сказала Рэчел, вставая. – Оно, должно быть, касается одного делового вопроса, который он для меня решает.

Внезапно она почувствовала острую необходимость уйти сейчас, так как хитроватые глазки женщины держали ее как под прицелом.

– Если вы не возражаете, я пойду и заберу его. И, может быть, куплю какой-нибудь материал на платье к предстоящим танцам.

Переходя пустынную улицу, Рэчел осмотрела частично покрытое крышей жилище, которое будет принадлежать ей. Так как рядом не было рабочих, она поняла, что они ушли домой обедать. Она вошла в лавку Дорсета и обнаружила, что в передней никого нет. Потом послышался шум шаркающих и стучащих шагов из-за внутренней двери позади нее.

С помощью Робби Стоктона мистер Дорсет внес упаковочный ящик из фургона. Его круглое толстое лицо покрылось потом.

– Здравствуйте, мисс Рэчел. Сейчас подойду.

– Спасибо, не торопитесь. Когда освободитесь, тогда и… – она повернулась и пошла к рулонам материи, лежавшим на столе у задней стены.

Закончив с делами, мистер Дорсет вошел и начал сортировать пачку писем на стойке.

– Полагаю, миссис Стоктон сказала вам о письме от Гарви Беста, – через секунду он достал белый конверт. – Вот оно. Что-нибудь еще, пока я снова не занялся своей работой?

Рэчел взяла письмо и рассмотрела конверт, а потом ответила:

– Я хочу посмотреть материал. Мне надо решить, какой именно. Я дам вам знать, когда буду готова.

Мистер Дорсет достал большой носовой платок из заднего кармана и вытер лицо. Прекрасно.

Заметив на конверте только ее имя и город, в Рэчел закипел праведный гнев. Неужели этот старый зануда открывал ее конверт?

– Мистер Дорсет? А как вы узнали, что письмо от мистера Беста?

Засовывая платок в бриджи, он хитро улыбнулся.

– Как? Конечно, по почерку. Ни у кого так красиво не получаются заглавные буквы, как у Гарви. А теперь, вы извините, я пойду работать. Никогда не узнаешь потом, куда мальчишка засовывает вещи.

Открывал старый сплетник письмо или нет, он наверняка сказал о нем сварливой миссис Стоктон и Бог знает кому еще.

Рэчел закрыла глаза, чтобы успокоиться, дожидаясь, когда мистер Дорсет уйдет из комнаты, потом взглянула на элегантно упакованное, ровное письмо. Она покачала головой: «Гарви Бест. Он, конечно, производит впечатление на население своей образованностью». Только Рэчел разорвала конверт, как раздался звук чего-то бьющегося вдребезги, немедленно за которым послышалось громкое ворчание мистера Дорсета. Она решила выйти на веранду. Захлопнув за собой дверь, она достала письмо и вложенную в конверт газетную вырезку, но решила сначала прочитать тщательно выведенные Гарви слова:

«Моя дражайшая Рэчел!

Верю, что с тобой все хорошо. У меня было неотложное дело вверх по течению Колумбии, но мне придется рассказать это дело лично. Похоже, виги и демократы борются за расположение столицы. Правительственные учреждения в данный момент отправлены в Салем, поэтому я не могу организовать встречу с губернатором Гейнзом так быстро, как надеялся. Но я уверяю тебя, я улажу это дело в течение десяти дней.

Между прочим, я нашел интересное эссе, опубликованное на прошлой неделе в газете «Орегониан».

После твоего довольно внезапного и независимого ухода из церкви я решил, что этот параграф может прояснить и повлиять благотворно на приятное и наполненное радостью будущее нас обоих.

Твой самый верный слуга Г. Б.».

«Итак, – думала Рэчел, сгорая от любопытства, – ты считаешь, что мне надо промыть мозги». Она положила маленький, аккуратно вырезанный печатный листаж поверх письма и начала читать:

«Мужчина – поэт, проповедник или кто угодно – всегда готов убедиться в своем праве на всеобщее уважение, которое добровольно принимает.

Презирать женщин? Нет. Она – самое восхитительное создание Бога, если она знает свое место и поведение. Ее место сбоку от мужчины. Ее работа – быть благожелательной; откровенным, не задающим вопросов вверителем; дающей одобрение, жалость, все свое женское сердце последнему из мужчин, абсолютно потерявшему веру в себя. Она должна быть эхом гласа Божьего, произносившего «Сделано хорошо».

Все самостоятельные дела, которые совершает женщина, совершала и будет совершать, просто фальшивые, глупые, напрасные, разрушающие ее лучшее и святое из ее качеств. Они портят каждый хороший эффект и продуктивность нестерпимыми ошибками».

Когда полное, невиданно самонадеянное значение слов дошло до нее, она задохнулась от ярости на несколько секунд. Потом она взорвалась: «Надутый осел!» Она расправила и злобно скомкала бумаги в руке. «Ты пустое чучело!» Она открыла рот, чтобы излить больше ярости, но была остановлена взглядом двух мужчин, сидящих на крыше фургона, проезжавшего мимо.

Немного не доехав до нее, они свернули на площадку за дорогой. Это место между зданием лесопилки и домом Коука Лайэнса – место для нового банка. Банка Гарви.

С сердцем, отдающим стук во все мышцы тела, она огляделась. И это будет ее новая жизнь? Ее гнев вылился в слова.

– Итак, я перееду в домик, находящийся между домами болтливого поросенка и крашеной проститутки? Чтобы Гарви следил за каждым моим шагом из окон банка, – она зло топнула ногой, не осознавая своего движения. – И надо не забыть Эдну и ее акул-подружек, следящих за каждым моим движением.

– Что случилось? – спросил один из мужчин, сидящих на кирпичах.

Она покачала головой.

– Ничего.

Рэчел круто повернулась и вошла в магазин. Увидев мусорную корзину в углу, она бросила в нее злосчастное письмо.

Она подошла к столу с тканями и начала выбирать. Но ее ярость не утихала. Вдруг ее внимание привлекла голубая шотландка, такая же, как у Джейка на рубашке.

– О! – она почти прорычала, откладывая в сторону рулон. – Все, что я говорю об остальных, касается тебя вдвойне, Джейк Стоун. Если ты думаешь, что можешь заставить меня глупо улыбаться, как влюбленную мышь, из-за одной вонючей бутылочки духов… Если ты думаешь… Я тебе покажу… И это касается всех остальных! Сначала я дождусь реабилитации, а потом буду решать: где жить и с кем жить, если выберу кого-то.

«Да», – думала она с горячностью, и ее злость начинала рассеиваться. У нее возникло чувство уверенности в себе и спокойствия.

– Да, – вздохнула она громко.

После этого начала заинтересованно искать что-нибудь милое на платье, чтобы отпраздновать свободу. Она будет новой, независимой Рэчел: в красивом новом наряде будет танцевать в новом сарае.

Как только она остановила свой выбор на гладкокрашеном куске кремового цвета с разбросанными по нему цветками персикового дерева, в лавку вошел мистер Дорсет.

– Вы выбрали, что хотели?

Рэчел посмотрела на его разгоряченное лицо, и ее чувства пришли в норму, так, что она смогла даже снова выносить его.

– О, да, мистер Дорсет, – собирая нужные рулоны, она двинулась к прилавку. – Семь ярдов будет как раз впору.

Он улыбнулся ей и кивнул, жидкий пучок на его почти лысой голове задрожал.

– Вы не могли выбрать ничего лучше. Эта ткань так идет к цвету вашего лица. Вы обязательно вскружите всем головы.

Рэчел озорно подняла бровь.

– Я на это очень надеюсь.

– У меня есть сатиновая лента того же оттенка, что и цветочки на этой ткани, – говорил он, разматывая и разматывая рулон, измеряя полотно. – Это действительно вам подойдет!

– Ну что ж, тогда дайте мне и три ярда ленты.

Натягивая ткань от кончика носа до конца вытянутой руки, мистер Дорсет заговорил приглушенным тоном, как рассказывают сплетни:

– Клайтон Дженнингс ушел за несколько минут до вас. Приезжал за щелоком. Большая часть его скота пала.

– Что? Он ничего не говорил о моей корове? Я оставила у них Джинджер.

– Ничего. Он просто рассказал, что когда он с семьей вернулся домой из города, все его животные были мертвы. Даже цыплята.

– О Небеса! Он не говорил, отчего они умерли?

– Он сам не уверен. Вот почему он хочет схоронить их как можно быстрее и посыпать их щелочью – на случай, если это какая-нибудь зараза.

От сочувствия у Рэчел застрял ком в горле. Это ужасно.

– У этой семьи и так не так уж много радостей.

– Я знаю. Они почти не приносят мне дохода.

– А вы говорите, что мистер Дженнингс не знает причины?

– Довольно странно. Он говорит, что они выглядели прекрасно, когда он и миссис уезжали из дома. Есть еще одна странная вещь. Гарви Бест передал, чтобы они приехали сюда, назначил на вчера. Но он не должен вернуться раньше следующей недели.

– Это крайне необычно, – Рэчел выглянула в окно, посмотрев на дом Гриллзов. – У меня осталась от отца ветеринарная книга.

– Что? – спросил он удивленно.

– Книга о лечении животных. Я думаю нанять повозку и съездить туда. Может, я смогу узнать, от чего они умерли.

Рэчел закусила губу.

– Это не должно было случиться так быстро. О, и, пожалуйста, заверните двадцать фунтов бобов и десять муки. Я вернусь, когда найду лошадь и телегу.

Рэчел отправилась в конюшни, радуясь, что на ней коричневое рабочее платье. Исследование павших животных вряд ли приятное занятие.

– Какой счастливый день у меня! – сочный, низкий голос окликнул ее из отеля, заставив Рэчел споткнуться.

Мистер Маклин выглядел удивительно красивым, как всегда.

– Добрый день, – он перегнулся через перила веранды, пиджак его черного костюма нескромно распахнулся, демонстрируя зашнурованную рубашку и сатиновый парчовый пояс.

Он не носил галстука и рубашка на шее была распахнута. Однако его улыбка была естественной и приятной.

– Куда может так торопиться прекрасная леди? – Он спустился к ней по ступенькам. – Я посчитаю истинным удовольствием составить вам компанию.

– Рада вас видеть. Но не думаю, что вам захочется идти туда, куда я тороплюсь.

– Не будьте так уверены. Вы удивитесь, узнав, как разносторонни мои интересы. – Его темно-голубые глаза пристально смотрели на нее.

Ей тут же вспомнилась Голди. Она посмотрела на салун позади, него.

– Да, могу себе представить. До свидания, мистер Маклин, – она развернулась и пошла от него.

Догоняя ее, он поймал ее руку и дерзко продел ее в свою.

– Дайте мне, по крайней мере, проводить вас к месту назначения.

– Боюсь, у меня будет короткое путешествие, – она посмотрела на него и указала на конюшни, находившиеся в нескольких ярдах за отелем. – Я собираюсь арендовать повозку и съездить к Дженнингсам. У них проблемы. Весь их скот пал. Я надеюсь, что смогу найти причину.

– Это ужасно, – удивленно произнес он, пропуская ее в дверь. – Если вы не возражаете против моей компании, я думаю, я поехал бы. Может, я смогу что-то сделать для этой невезучей семьи. И, кроме того, – сказал он, растягивая слова. – Приятно будет поехать не в одиночестве по лесу. Кто знает, вдруг какой-то голодный зверь будет бродить поблизости.