"Только любовь" - читать интересную книгу автора (Юрьева Ирина)

Глава 18.

Когда Горад возвратился, он смог не так много добавить к тому, что уже передал через шар.

– Ты уверен, что Эрл жив?

– Уверен.

– Тогда почему я не чувствую, что с ним?

– Не знаю. Скорее всего, «паутина» мешает. А может…

Горад не закончил, но Руни его поняла. Сила – вещь ненадежная. Ее может блокировать и собор клиров, и стресс. Даже сильная травма способна на время лишить мага его способностей.

– Если бы Эрл мог, он создал бы перт, и давно уже был на поверхности, – тихо заметила Руни.

Она никогда не кричала. Чем хуже ей было, тем тише и мягче звучал голос Руни. В минуту опасности она себе запрещала растрачивать силы на бурные всплески эмоций.

– Эрл сможет вернуться, – спокойно ответил Горад. – Вызывая его, клиры всем угрожали, что Мастер способен добраться до наших приборов. Значит, внутри есть проход. Нужно ждать.

– Хорошо. Что мы можем еще предпринять?

– Я спущусь вниз. Попробую там уловить, где они. Может быть, «паутина» в катакомбах не действует.

– Возьми ребят. Тех, которые могут на время отгородиться от Страха.

– Зачем?

– Чтобы действовать, тебе придется раскрыться и убрать Защиту. В такой ситуации кто-то должен быть рядом. Я бы спустилась сама, но…

Руни запнулась, припомнив свой первый, не слишком удачный поход в катакомбы. Меньше четверти суток прошло, как она уверяла Горада, что справится с тем, что живет в лабиринте под люком. Сейчас она признавала свою слабость, боялась его подвести.

– Личной Силы ребят недостаточно, чтобы закрыться на долгое время, но я помогу зафиксировать Щиты без лишней подпитки. Мы делали это не раз, – продолжала она.

Голос Руни звучал как обычно, однако Гораду почудилось, что она словно стремится себя оправдать. Руни чувствует вину за свой страх перед тем, что живет в катакомбах, и думает, что он ее осуждает за слабость. Открытие удивило Горада.

– Ты будешь смотреть через шар? – спросил он, чтобы лучше понять, справедлива ли эта догадка.

– Нет, я займусь картами. Мы их забросили после того, как внизу поселился кошмар. Я попробую в них отыскать план проходов, ведущих наружу. Возможно, один из них – тот, что нам нужен. Зная дорогу и расстояние, можно что-нибудь предпринять.

Ответ был деловым и разумным.

Горад не вдавался в подробности. Просто сказал, что подросткам придется спуститься в люк, чтобы помочь ему. Ребята не задавали вопросов, хотя понимали: случилось что-то серьезное. Работа Руни с Щитами мальчишек говорила сама за себя.

В катакомбах Горад обнаружил, что просто не может раскрыться. Все, что он мог сделать, так это еще раз пройти весь знакомый путь и осмотреть боковые проходы. Часть их вела в тупики и давно применялась под склады. Другие «дороги», идущие вглубь, были брошены прежде, чем маги из Круга закончили их изучать. Хуже всех был один, названный «Путем страха», в котором стоял жуткий холод. Никто не спешил ознакомиться с ним даже в те дни, когда Наделенные могли ходить в лабиринт без Защиты.

– Теперь надежда на карты, – поднявшись, сказал ребятам Горад.

Утром в зале Запретного были уже все двенадцать подростков. Взяв пухлые пачки, они совмещали куски планов с давно знакомою схемой и, вычислив направление, соотносили рисунки с заданием Поиска. Часть схем отпала достаточно быстро, но многие планы внушали сомнение. Странные знаки, которыми были исчерчены карты, сбивали с толку ребят.

Несмотря на страх, «живший» под залами, люк был открыт, хотя и отделен от работавших сильной Защитой.

Прошло больше двух суток. Руни с Горадом уже изучили немало отрезков подземных дорог, зарисованных на старых картах, однако никак не могли найти путь, по которому можно пройти в Круг.

Из множества папок и цист были выбраны те куски планов, которые, на первый взгляд, уже были частями единого целого. Они покрывали пол жестким шуршащим ковром, на котором осталось немало пробелов.

– Зачем такой крупный масштаб? – возмущался Альв, расправляя очередной свиток. – Нужно уменьшить его, чтобы сделать единую карту. Будет намного удобнее.

– Ты и займись этим, если такой умный, – фыркнула Нанна. – Или не справишься?

– Хватит болтать, – оборвал их Айлон, вдумчивый и серьезный подросток. – Мешаете!

– Кому?

– Тебе?

Когда все карты были разложены, Горад решил разделить ребят на три группы, чтобы они, приходя в зал, сменяли друг друга.

– Вам нужно следить за Защитой у люка и помогать нам со схемами лабиринта. Часть карт очень трудно понять, потому что они отличаются от современных. Иные значки, непонятные линии, странные надписи… Все вы проходили обучение у Мастеров, значит, можете помнить такое, чего мы не знаем, – сказал он ребятам.

– Я помню о том, что когда-то участвовал в бунте на равных со взрослыми, – прокомментировал Альв.

– Намекаешь на то, что учиться тебе было некогда? – тут же откликнулся кто-то из мальчиков.

– Нет! Намекаю на то, что я лучше вас знаю, что нам нужно для поддержания духа. И я могу это достать, если мне разрешат выйти!

Легкий смешок, прокатившийся между ребят, показал, что подростки устали и рады любой, даже простенькой шутке. Альв ушел из зала и вскоре вернулся с подносом. Большой графин с соком и горка из бутербродов вызвали оживление девочек.

– Для голодающих! – выкрикнул мальчик с порога. – Герой совершает свой подвиг, спасая друзей!

– Держи крепче, вдруг опрокинешь! Здесь, как-никак свитки, – прокомментировал Айлон, на миг оторвавшись от карт.

– Альв, ты просто умница. Я обожаю тебя, – томно выдала Авра, послав мальчику поцелуй и влюбленный взгляд.

Авра явно хотела смутить его, чтобы поднос рухнул на пол, но трюк не удался. Альв хмыкнул и поставил груз на ближний стол.

– Налей мне стакан сока и принеси бутеброд. С ветчиной не хочу, лучше с сыром, – капризно продолжила девушка.

– Сама возьмешь, если хочешь, – отрезал мальчишка, решив, что над ним насмехаются.

– Фу, грубиян!

Горад воспринял детскую стычку как должное, но, к концу дня, мальчик стал раздражать и его. Группы юных волшебников дважды менялись, а Альв не хотел уходить. Уверяя, что он нужен старшим, Альв постоянно придумывал повод торчать рядом с Руни. Он то предлагал ей поесть, то хотел лично выяснить, что означает какой-нибудь знак на пергаменте, то жаждал вдруг показать «что-то важное». Злиться за это на мальчика было смешно, но Горад ощущал неприязнь.

Это он, Горад, на правах друга, мог настоять, чтобы Руни пошла отдохнуть или выпила сок. Он один имел право с ней говорить о делах и о том, что ее занимает. Внимание Альва не нравилось, так как мальчишка пытался занять его место…

Вздрогнув, Горад посмотрел на подростков. Ребята работали и не смогли уловить нехорошие мысли наставника.

– Что со мной? Что происходит? – с тревогой подумал Горад, ощущая мощнейший прилив беспокойства. – Я думал, что справился, и вот… Опять!

Встретив Эрла, Горад сразу понял: они очень разные, и, в то же время, похожи. Они одинаково смотрят на магию. Оба одержимы стремлением к знанию. Оба готовы меняться и идти вперед. Оба умеют прощать.

У них был разный жизненный опыт. Горад повидал много стран, а жизнь Эрла прошла в Гальдорхейме. Горад управлял Силой с раннего детства, Эрл лишь открывал в себе дар чародея и воина. Но это им не мешало. Они понимали друг друга куда лучше, чем остальных заговорщиков. Боль, пережитая каждым из них, не смогла потушить интерес к жизни и породить фанатизм, отличающий Ионна, Мелена, Лунда и остальных горожан.

Горад встречал многих женщин, Эрл помнил одну. Его чувство казалось Гораду опасным. Он был убежден, что любовь – редкий дар. Большинство чувств, которые пышно зовут этим словом, достойно другого названия. Прихоть, влечение, флирт… Интерес, желание, дружба… Страсть… Самовнушение… Явный психоз!

Узнав, что в Гальдорхейме у Эрла осталась любимая, Горад почувствовал к ней недоверие. Видя опасность, которой себя подвергает друг ради того, чтобы встретиться с ней, Горад счел его чувство безумным. Он жалел Эрла, пробовал предостеречь от ошибки. И сделал все, чтобы помочь ему выполнить четко продуманный план, когда понял, что друг не отступит.

Впервые встретив их вместе, Горад понял, что ошибался.

– Я рад, что мой друг разыскал вас, – сказал он, представившись Руни. – Эрл был прав, когда говорил, что не сможет любить никого, кроме вас. Вы прекрасная пара, и я ему даже завидую!

Руни тогда рассмеялась, а он уловил, что она в положении и от души их поздравил. Ему тогда было легко. Он считал Руни с Эрлом одним целым, видел в них две половинки единой души, верил в их счастье.

В те дни Горад часто проводил время с Руни. Им было легко и свободно. Они разбирали в архиве старинные свитки, могли обсуждать дела Круга, шутить и смеяться, готовя лекарства.

– Тебе повезло с женой! – часто поддразнивал Эрла Горад. – Где мне найти такую же? Может, поехать в Гальдор за ее сестрой?

– Лучше не стоит, – слегка поморщившись, отвечал Эрл. – Свельд тебе не подходит. Совсем. У нее есть другой.

– Значит, ждать, когда ваша любовь вдруг угаснет, и вы разойдетесь?

– Жди! Лет триста или пятьсот. Или сразу семьсот, – предлагал ему Эрл.

– Разве столько живут?! – ужас в голосе был очень искренним. – Я умру раньше!

– Ладно, Горад, – прерывала его излияния Руни. – Рожу дочку. Когда она подрастет…

– Руни, я не люблю малолетних!

Они хохотали, не принимая подобные речи всерьез. Когда все изменилось? Недавно, внутри катакомб. Руни стало там плохо, и он ее вывел назад. Но, пока они шли к люку, Горад открыл, что счастливая жизнь, за которою он наблюдал, была только иллюзией. Руни страдала. Она сомневалась в себе. Полагала, что Эрл с ней несчастлив. Что он разлюбил ее и теперь ищет другую.

Сказать, что Горад был тогда изумлен, слишком мягко. Он был потрясен и растерян, не зная, как быть и что думать. Открытие вызвало мощную вспышку стыда и досады на Эрла. Как можно, живя с такой женщиной, думать о ком-то другом? Почему Эрл не хочет дать Руни уверенность в собственных чувствах? Зачем он ее заставляет страдать? Руни любит его. Разве этого мало? Горад сделал бы все, что смог, лишь бы дать Руни счастье.

Горад был уверен, что Руни – та женщина, рядом с которой он сможет прожить жизнь. В ней нравилось все. Ее внешность, ее вкус, манера держаться, живой интерес к окружающим, мягкая сдержанность, такт восхищали Горада. До этого дня мысль о том, что он может на что-то рассчитывать, была абсурдной. Теперь, в катакомбах, Горад ощутил, что, решившись, сумеет разрушить непрочную семью.

Однако мужской кодекс чести внушал, что нельзя соблазнять жену друга. Подобный поступок не даст ему счастья. Горад перестанет себя уважать, если сделает так. Если бы чувства Руни остыли, Горад бы не стал колебаться и сделал бы все, чтобы вызвать ее интерес. Но она продолжала любить Эрла. Этот разрыв причинил бы ей сильную боль.

Не желая поддаться соблазну, Горад начал просто ее избегать. То, что Руни не стала удерживать, вновь подтвердило, что ей нужен Эрл. Дружба, которой Горад дорожил, для Руни ничего не значила. Горад поклялся, что справится с чувством, возникшим помимо желания. Оно смущало его, вызывая тревогу и страх.

Приезд в город Иланы опять разбудил злость на Эрла. Зачем он ее притащил в город, зная, насколько непрочны его отношения с Руни? Реши Эрл расстаться с женой, все бы вышло честнее и проще, но он ничего не менял.

У всех бывают фантазии. Время от времени хочется их воплотить в жизнь? Допустим! Но, если уж ты женат, то, будь добр, веди себя так, чтобы не причинять Руни боль. Наглых рыжих девиц, выставляющих свой пышный бюст, в Агеноре хватает. Прижало – так выйди за Круг, разрядись и забудь, что такое вообще было. А позволять, чтобы лахудра цеплялась к тебе на глазах у жены, да еще заявляла при всех, что она лучше – это уже перебор!

Горад злился, когда видел, что Эрл ее поощряет, но твердо решил устраниться и не осложнять ситуацию. Он хотел быть беспристрастным, боялся использовать в собственных целях внезапную слабость приятеля. Высказав вслух, что он думает об этой рыжей Илане, Горад отступил, предоставив Эрлу возможность решать самому. Теперь страдать и каяться было бессмысленно. Нужно искать выход. Думать, чем можно помочь.

– Горад, – тихо окликнула Руни, заставив отвлечься от мыслей. – Взгляни, что тут?

Часть плана, которую она держала в руках, отличалась от всех остальных. Боковые рисунки давали возможность понять, как она примыкает к другим. В середине большой лист был пуст. Несколько непонятных значков и какая-то «надпись» по кругу. (Рисунок букв был незнаком.)

– Где ты это взяла? – удивился Горад.

– Здесь. Пергамент был сдвоенным. Он разделился, когда я к нему прикоснулась. Ты ощущаешь вибрацию?

– Да, – кивнул он, почувствовав, как пересохло во рту. – Даже через перчатки. Здесь место той Силы, которая бродит под Кругом.

– Гнездо Страха?

– Кажется.

– Нам это чем-то поможет?

– Сейчас – нет. Потом, может быть…

Горад снова умолк. Тревога, которую он ощутил, прикоснувшись к рисунку, усилилась.

– Руни, ты что-нибудь чувствуешь?

– Да. Стало холодно.

– Точно. Я тоже замерз.

– Странно, да? – голос Руни звучал удивленно.

– Слушай, а где ребята? – спросил Горад, вдруг обнаружив, что их только двое в пустом зале. Он не заметил, когда ушли дети.

– Я всех отправила спать. В темноте они видят хуже меня, а жечь свечи и факелы я не хочу, потому что огонь ослабляет Защиту. Закрыть люк рискованно. Эрл и Илана в любой момент могут сюда подойти.

– Лишний час в катакомбах их вряд ли порадует, – кивнул Горад, посмотрев в глаза Руни.

Она улыбнулась, стараясь казаться уверенной и бодрой, но у нее получилось не слишком удачно.

– Уже трое суток без сна… Ты устала, иди к себе, – предложил Горад. – Утром мы снова продолжим.

– Нет, я остаюсь, – почти сразу ответила Руни. – А ты иди.

– Я не хочу спать. Я лучше побуду с тобой.

– Тогда ты, может быть, принесешь нам плащи? Я настолько застыла, что даже не чувствую рук.

– Да, удачная мысль, – согласился Горад.

– И чего-нибудь выпить. Горячего. Ведь, если я заболею, то будет еще хуже.

Горад направился к арке, но, не дойдя, обернулся. Он, как и любой Наделенный, достигший конкретного возраста, мог видеть в темноте. Хуже, чем Руни и Эрл, но достаточно ясно. Все было как прежде, однако Горад ощутил, что ему снова стало тревожно. Идти не хотелось.

– Горад, – голос Руни звучал грустно и укоризненно. – Я так замерзла…

– А знаешь, я рад! – вдруг сказал он, поддавшись какому-то импульсу.

– Чему ты рад?

– Просьбе. Ты попросила, и я… Я могу это сделать.

– Иди!