"Время Мечтаний" - читать интересную книгу автора (Вуд Барбара)

1

Джоанне снился сон. Она стояла рядом с молодым красавцем офицером, благодарно опираясь на его руку, но заботливого участия с его стороны не замечала. За границами ее внимания оставались в этот момент застывший строй британских солдат в ладно сидящих мундирах и дамы в элегантных нарядах. Офицеры-кавалеристы подняли сабли, отдавая честь, когда два гроба опускали в могилы. Джоанна сознавала только одно: она лишилась двух самых дорогих и близких ей людей и в восемнадцать лет осталась внезапно одна на белом свете.

Солдаты подняли ружья и дали залп. Джоанна вздрогнула. Сквозь черную вуаль ей было видно солнце, слишком большое и жаркое, неправдоподобно низко нависшее над землей. С недоумением смотрела Джоанна на командира полка, начавшего надгробную речь над могилами сэра Петрония и леди Эмили Друри. Она слушала и ничего не понимала. Почему он не говорит ясно? Она не могла разобрать ни слова. Джоанна обвела взглядом тех, кто пришел отдать последний долг ее родителям. Это были люди разных кароврангов: от слуг до высших армейских чинов и королевской элиты Индии. Судя по их лицам, в речи командира они не находили ничего необычного, и она не казалась им путаной и бессвязной.

Джоанна почувствовала, что в происходящем кроется какая-то ужасная тайна. Затем она оцепенела от ужаса: у края толпы сидела собака, убившая ее мать. Но этого не могло быть! Пес мертв! Джоанна своими глазами видела, как собаку застрелил солдат. И все же пес теперь был перед ней и не сводил с нее черных глаз. Когда собака двинулась в ее сторону, Джоанна силилась закричать, но голос ее подвел. Пес ринулся к ней и взметнулся в прыжке, но в следующий момент он неожиданно взмыл в небо и рассыпался на множество звезд, раскаленных добела. Ослепительно сверкая, они кружились над ней словно карусель, ошеломляя красотой и мощью.

Но вот звездный хоровод начал перестраиваться и складываться в тянущуюся по небу алмазную дорогу. Но дорогу необычную, зыбкую. Постепенно звездная дорога превращалась в громадину-змею, ползущую по небосклону. Она разворачивалась и скользила к Джоанне. Звезды полыхали холодным огнем, массивное туловище росло на глазах, и вдруг в центре змеиной головы ярко загорелся единственный глаз. Челюсти змеи разжались, и взору Джоанны открылась кромешная тьма, готовая поглотить ее. Она дико вскрикнула.

Джоанна резко открыла глаза и несколько мгновений не могла прийти в себя. Затем она ощутила мерное покачивание корабля, в полутьме проступили стены каюты: она на борту судна «Эстелла», направляющегося в Австралию. Джоанна села и потянулась за спичками, лежавшими на столике рядом с постелью. Лампу ей удалось зажечь не сразу, слишком сильно дрожали руки. Накинув на плечи шаль, она подошла к иллюминатору и с немалым усилием открыла его. Океан дохнул холодом. Стараясь успокоиться, она закрыла глаза.

Сон был настолько ярким, что казался явью. Знакомые корабельные звуки – поскрипывание такелажа, постанывание деревянного корпуса – постепенно вернули ее в реальность. Она твердила себе, что видела всего лишь сон. Еще один сон и ничего больше…

«Может быть, наши сны связывают нас с царством духов? – писала в своем дневнике леди Эмили, мать Джоанны. – Не содержат ли они послания, предостережения или разгадки тайн?»

«Хотелось бы мне это знать, мама», – думала Джоанна, глядя на океан, простирающийся до самых звезд. Усеянное звездами ночное небо Индии всегда казалось Джоанне величественным, но картина, открывавшаяся ей теперь, затмевала былые представления. Она устрашала и завораживала непривычным рисунком. Больше не было внушавших уверенность звездных маяков ее детства, вместо них чужие неизвестные звезды мерцали теперь над ее головой. И все потому, что это было Южное полушарие.

Джоанна задумалась о недавнем сне и его возможном значении. В том, что ей приснились похороны, не было ничего необычного, даже присутствию собаки можно было найти объяснение. Но какой смысл заключался в змее, составленной из звезд? И почему ее охватил такой ужас? Откуда взялось чувство, что змея грозила ей неминуемой гибелью?

Всего за несколько недель до своей смерти леди Эмили писала в дневнике: «Сны измучили меня совершенно. Среди них есть повторяющийся кошмар, которому я не могу найти объяснение. Он пугает и изматывает меня до крайности. Другие сны – это странные видения событий, и хотя они не вызывают страха, но меня поражает их невероятная явственность. А если это утраченные воспоминания о моем детстве? Если бы я только могла узнать правду. У меня такое чувство, что в этих загадочных снах кроется объяснение важных событий. И оно должно быть найдено как можно скорее, иначе гибель моя неминуема».

Снаружи донеслись команды гребцам и дружный плеск весел. От этих звуков она вздрогнула и отвлеклась от своих мыслей. И тут ей вспомнилось, что «Эстелла» попала в штиль.

– Ничего подобного не видывал, – дивился накануне капитан. – Сколько лет в море, но чтобы попасть в штиль на этой широте, такого на моей памяти еще не случалось.

Не знаю, в чем дело, хоть убейте. Похоже на то, что мне придется рассаживать команду по баркасам и, может быть, на веслах нам удастся уйти от этой напасти.

И Джоанна снова оказалась во власти своих страхов. Все это однажды ей уже снилось, когда после внезапной смерти родителей она несколько недель приходила в себя на курорте Аллахабада. Но почему так происходит? Она зябко поежилась, кутаясь в шаль. Неужели незримое «нечто», которое настойчиво изводило и довело до гибели мать, теперь следует через океан вместе с ней?

«Джоанна, ты обязательно должна поехать в Австралию, – наставляла ее леди Эмили за считанные часы до своей кончины. – Ты должна отправиться в путешествие, которое мы с тобой собирались совершить. Что-то толкает нас к гибели. Ты должна выяснить, в чем причина, и разорвать роковую цепь, иначе жизнь твоя прервется до срока, как и моя, и почему так случилось, не узнает никто».

Джоанна отвернулась от иллюминатора и окинула взглядом крошечную каюту. Она смогла позволить себе путешествовать из Индии в далекую Австралию в условиях, которые вполне ее устраивали, и была благодарна судьбе за такую возможность: делить каюту с кем-либо еще у нее не было никакого желания. Она хотела теперь побыть наедине со своим горем. Ей требовалось время, чтобы поразмыслить о том, что произошло с ее семьей и с ней самой, и понять, что толкает ее в невообразимую даль, в те места на краю света, о которых она знала так мало.

Взгляд ее остановился на маленьком письменном столе. Там лежали бумаги, относившиеся к давнему наследству, доставшемуся от дедушки с бабушкой, которых она никогда не видела. Как и ее мать, Джоанна пыталась проникнуть в странный смысл этих документов. Среди бумаг лежал и дневник леди Эмили, – содержащий описание ее снов и страхов, а еще тщетные попытки раскрыть тайну своей жизни: понять, почему память не сохранила воспоминаний о части прожитых лет, и откуда брались страшные сны, представлявшиеся путающими пророчествами.

Загадочный документ, подтверждающий право собственности на участок земли, который также достался Джоанне по наследству от дедушки с бабушкой, содержал много непонятного: где находится эта земля, почему родители леди Эмили ее приобрели, и приходилось ли им там когда-либо жить.

– У меня такое чувство, Джоанна, – сказала ей незадолго до смерти леди Эмили, – что разгадка всему в том месте под названием Карра-Карра, которое упоминается в этом документе. Земельный участок находится где-то в Австралии. Очень возможно, что там я и родилась. Но утверждать что-либо не берусь. Иногда я спрашиваю себя, не из тех ли краев женщина, что постоянно посещает меня во снах, или она жила там когда-то? Не исключено, что моя мать жива и продолжает жить где-то, хотя это и маловероятно. Ты должна найти Карра-Карра, Джоанна. Ради меня. Чтобы спасти себя и уберечь своих будущих детей.

«Спасти себя и всех нас, но от чего?» – гадала Джоанна.

Было также в бумагах письмо, причем очень сердитое: «Твои разговоры о проклятии – оскорбление Господу». Хотя подпись под письмом отсутствовала, Джоанна знала, что написано оно тетей Миллисент. Эта женщина вырастила мать Джоанны, но прошлое держало ее в таком страхе, что погружаться в воспоминания и что-либо рассказывать о нем она отказывалась наотрез. На столике кроме бумаг лежала миниатюра с изображением красивой женщины с печальными глазами. Каким образом соединялись все эти фрагменты в головоломку, представлявшую жизнь этой женщины? И Джоанна пыталась вообразить, как вплетаются они в мозаику и ее собственной судьбы?

– У меня нет объяснений, почему умирает ваша мать, – признался Джоанне врач. – Моих знаний и способностей недостаточно, чтобы понять причину. Болезни у нее я не нахожу, но она явно умирает, судя по ее виду. Могу предположить, что недуг связан скорее с душой, чем с телом. Но я даже не берусь гадать, в чем может быть причина, вызвавшая такое состояние.

Но у Джоанны имелось предположение на этот счет. За несколько дней до смерти матери на территорию лагеря, где был расквартирован полк отца Джоанны, забежала бешеная собака. Она нацелилась на оцепеневшую от ужаса Джоанну и готовилась к броску. В этот момент леди Эмили встала между ней и дочерью, но когда собака взвилась в прыжке, солдат выстрелил в нее из ружья, и убитое наповал животное рухнуло к их ногам.

– У вашей матери, мисс Друри, проявляются все признаки бешенства, – сказал врач. – Но собака ее не кусала, и я теряюсь в догадках, откуда могли взяться эти симптомы.

Джоанна посмотрела в иллюминатор на темную массу океана. Ей было слышно, как матросы в шлюпках пытались во мраке ночи вести за собой судно, словно это было огромное незрячее существо. Джоанна вспоминала, как умирала мать, беспомощная перед силой, отнимавшей у нее жизни. А спустя несколько часов после кончины любимой жены полковник Петроний приставил к виску револьвер и спустил курок.

– Неведомые силы принялись за дело, моя милая Джоанна, – говорила дочери леди Эмили. – Спустя годы они заявили о своих правах на меня. Они и до тебя доберутся. Прошу… очень прошу тебя, отправляйся в Австралию, узнай, что там произошло, и не дай этой отраве, – этому проклятью – навредить тебе.

Джоанне вспомнилось, как когда-то давно мать рассказывала ей свою историю.

– Мне было четыре года, – говорила леди Эмили, – когда капитан корабля привез меня в Англию в дом тетушки Миллисент. На его корабле я приплыла, вероятнее всего, из Австралии. Вещей с собой у меня не было почти никаких, и я не разговаривала. Не могла говорить. Могу только предположить, что в Австралии произошло нечто, в прямом смысле невыразимое словами, о чем я, как ни старалась, так и не смогла ничего вспомнить. Тетушка рассказывала, что я заговорила с ней только через несколько месяцев после приезда. Джоанна, важно выяснить, что и почему случилось с нашей семьей в Австралии.

А около года назад, когда леди Эмили исполнилось тридцать девять лет, ей стали сниться сны, бывшие, как ей казалось, воспоминаниями о годах, стершихся из памяти. Она так описывала их в своем дневнике: «Я вижу себя маленькой девочкой на руках молодой женщины. У нее смуглая кожа. Нас окружают люди. Все мы замерли в молчаливом ожидании чего-то. Мы следим за входом в пещеру. Я заговорила, но мне велели молчать. Откуда-то я знаю, что вот-вот должна прийти моя мать. Мне хочется, чтобы она пришла. Я боюсь за нее. На этом сон заканчивается, но он необыкновенно похож на явь. Мне хорошо видны многие подробности. Обнаженным телом я чувствую, как греет солнце. Я не перестаю гадать: может быть, это воспоминание о годах, проведенных в Австралии. Но что это может означать?»

Джоанна посмотрела на небо, на скопление звезд, называемое «Южный крест». Созвездие указывало путь в Австралию, до которой оставалось плыть еще несколько дней. Она была полна решимости добраться туда и найти ответы на все вопросы. Когда загадочная болезнь отняла жизнь у красавицы леди Эмили, Джоанна подумала: «Ну, вот и все. Конец страшным снам, мучившим тебя, мама, столько лет, и безотчетные страхи оставили тебя. Теперь твоя душа обретет покой». А позднее, на курорте, Джоанне приснился сон. Она видела себя посреди океана на корабле, попавшем в штиль. Без ветра уныло обвисли на реях паруса, и капитан объявил команде, что запасы провизии и пресной воды на исходе. И во сне у Джоанны появилось чувство, что она – причина этих бед.

Проснулась она в ужасе, ясно сознавая, что ничего не окончено. Нечто, преследовавшее леди Эмили всю жизнь, не умерло вместе с ней. Оно досталось в наследство Джоанне. Ей было слышно, как в темноте ночи команда корабля изо всех сил налегала на весла, стараясь вывести «Эстеллу» из полосы штиля. Джоанна вдруг по-новому ощутила необходимость своего путешествия. Ее сон и попавший наяву в штиль корабль – не простые совпадения. Тайны, преследовавшие ее мать, должны были иметь причину и объяснение. Глядя в ночь, Джоанна пыталась представить себе материк, до которого оставалось плыть считанные дни. Там, возможно, дожидались своего часа разгадка прошлого и предсказания будущего.

– Мельбурн! Порт Мельбурна! Готовьтесь к высадке! Вместе с другими пассажирами Джоанна стояла на палубе и смотрела, как становится все ближе и ближе гавань Мельбурна. Ей не терпелось покинуть корабль и успевшую надоесть тесную каюту. Она смотрела поверх толпы встречающих корабль. На некотором удалении на фоне неба виднелись очертания города. Она гадала, удастся ли ей где-то там, за этими домами и шпилями церквей, найти в самом центре страны, тысячи лет знавшей только кочующих с места на место аборигенов, те самые ключи к загадкам, что искала ее мать.

Сходни были подняты, и спускавшихся по ним пассажиров вышел проводить офицерский состав корабля. Джоанна взглянула в небо, и солнечный свет настолько ошеломил ее, что она покрепче ухватилась за поручни. Такого света ей еще видеть не приходилось. Это было нечто необыкновенное. В Индии, где она выросла, солнце дышало навязчивым жаром. Как-то раз в детстве ей случилось побывать в Англии, там солнце светило приглушенно, мягко. А здесь, в Австралии, ее встретило целое море мощного чистого света, почти вызывающего в своей яркости и чистоте.

По сходням на корабль спешили подняться какие-то люди, одетые, как рабочие. Оказавшись на палубе, они рассыпались по ней и принялись проворно расхватывать багаж пассажиров, наперебой обещая, что доставка вещей будет стоить им сущую мелочь. Темнокожий юноша подошел к Джоанне.

– Я довезу ваши вещи, мисс, куда скажете, – вызвался он, протягивая руку за ее дорожным сундуком. – Всего шесть пенсов. Вам куда надо?

Она разглядывала его с нескрываемым любопытством. Ей довелось слышать немало рассказов об этом народе. И вот перед ней стоял настоящий абориген.

– Спустите сундук, пожалуйста, только на пристань, – согласилась она несколько мгновений спустя.

Он ухватился за ручку сбоку дорожного сундука и улыбнулся, приподнимая его. Но в следующую минуту по лицу его словно пробежала тень. Взгляд стал пристальным и напряженным, а в глазах вспыхнули и погасли огоньки. Абориген со стуком опустил сундук и тут же отвернулся. Поодаль пожилая женщина пыталась справиться с плетеной корзинкой. Подхватывая тяжелую поклажу со словами: «Я помогу вам, госпожа», он заспешил прочь от Джоанны.

К ней с тележкой подошел стюард с корабля и предложил:

– Мисс, вам помочь с багажом?

– А с ним что такое? – недоуменно спросила Джоанна, указывая на аборигена.

– Не расстраивайтесь, мисс. Он не собирался вас обидеть. Наверное, сундук показался ему слишком тяжелым. Они не большие охотники до тяжелой работы. Я свезу ваши вещи на пристань.

Она пошла за стюардом по сходням, поглядывая назад. Но молодого аборигена нигде не было видно. Его как будто ветром сдуло.

– Ну вот, мисс, мы и на месте, – сказал стюард уже на пристани. – Вас встречает кто-нибудь?

Джоанна бросила взгляд на толпящихся на причале встречающих. Они махали прибывшим пассажирам. Их радостное волнение вдруг оживило в ее памяти запись из дневника матери: «Иной раз я спрашиваю себя: «Возможно ли, что где-то в Австралии до сих пор живет кто-нибудь из моей семьи? Может быть, мои родители?»

– Нет, меня встречать некому, – ответила Джоанна, подавая стюарду несколько мелких монет.

Она стояла среди толкотни и суеты и старалась сосредоточиться на своих дальнейших шагах. В первую очередь ей нужна была крыша над головой, а также требовалось найти способ и ухитриться жить на деньги, выплачиваемые на содержание, поскольку в наследство она могла вступить только через два с половиной года. И, конечно же, в розысках семейной собственности ей не обойтись без помощника, причем этот человек должен был знать о делах Австралии тридцатисемилетней давности.

Позади вдруг послышался шум и чей-то крик: «Держите его, держите этого мальчишку!»

Джоанна обернулась и увидела, как по палубе стремглав бежит маленький мальчик. На вид ему было года четыре. Он метнулся сначала в одну сторону, затем в другую. Догнать беглеца пытался стюард.

– Ловите его! – кричал стюард.

Люди на палубе попытались ухватить малыша, но он вывернулся, сбежал по сходням и пронесся мимо Джоанны.

Мальчик бежал, не разбирая дороги, как заведенный, отчаянно перебирая худенькими ножками в коротких штанишках. Как только его настиг стюард, малыш упал плашмя и принялся биться головой о настил причала.

– Хватит, довольно! – преследователь цепко схватил беглеца за шиворот и несколько раз встряхнул. – Перестань сейчас же!

– Стойте! – вмешалась Джоанна. – Ему же больно. Она опустилась на колени рядом с извивающимся ребенком и заметила рану у него на лбу.

– Не бойся, никто тебя не обидит, – она достала из сумочки носовой платок и осторожно промокнула рану. – Вот так, сейчас все пройдет, – приговаривала Джоанна. – Что случилось? – поинтересовалась она у стюарда. – Он так сильно напуган.

– Прошу меня извинить, мисс, нянька из меня никудышная. Но когда в Аделаиде его посадили к нам на корабль, кому-то надо было за ним присматривать. Последние несколько дней он просидел в каюте, и с ним были одни хлопоты. Есть он отказывался и говорить тоже.

– А родители его где?

– О них ничего не знаю. Могу только сказать, что с ним было одно мучение, и его следовало доставить сюда. А здесь за ним кто-то должен был приехать.

Джоанна заметила банкнот в один фунт, пришпиленный к рубашке мальчика, и рядом листок бумаги со словами: «Адам Уэстбрук».

– Тебя зовут Адам? Да? – спросила она. Малыш не сводил с нее глаз, но молчал.

– Думаю, это мне причитается за беспокойство, – стюард принялся откалывать деньги.

– Но это его деньги, вы не должны их брать, – вмешалась Джоанна.

Стюард присмотрелся и отметил про себя ее миловидное лицо и голос, привыкший отдавать распоряжения. Не упустил он из вида хорошо сшитую одежду на ней и наклейку из первого класса на дорожном сундуке. Из своих наблюдений он заключил, что перед ним, возможно, кто-то из важных особ.

– Вероятно, вы правы, – не стал спорить стюард. – Не подумайте, мисс, что я не люблю детей. Просто хлопот с ним досталось через край. Он плакал почти без перерыва, устраивал истерики, наподобие этой. И к тому же, он не разговаривал, он вообще не сказал ни слова. Ну, мне пора возвращаться на корабль. – С этими словами стюард поспешил раствориться в толпе, уходя от дальнейших расспросов, так что Джоанна и рта не успела раскрыть.

Джоанна пригляделась к мальчику. Бледное худенькое личико выглядело каким-то болезненно хрупким. И весь он был такой тоненький, что мог бы, как казалось Джоанне, просвечивать насквозь. Она пыталась представить, почему малыш оказался на корабле совсем один и чем вызвана та ужасная душевная боль или тоска, что заставила его в приступе отчаяния биться так сильно.

– Простите, мисс, это Адам? – спросил кто-то совсем рядом.

Она подняла голову и увидела лицо обратившегося к ней мужчины. У незнакомца был квадратный волевой подбородок и прямой нос, а от светло-серых глаз разбегались лучики морщинок, словно солнце постоянно заставляло его жмуриться.

– Меня зовут Хью Уэстбрук, – представился он. – Я приехал за Адамом, – пояснил он с улыбкой, а затем опустился на колено и сказал: – Здравствуй, Адам. Я вот приехал, чтобы отвезти тебя домой.

Когда мужчина снял шляпу, его сходство с мальчиком стало отчетливее, и Джоанна сразу это заметила. У обоих нижняя губа была полнее тонкой верхней. А когда взгляд мужчины посерьезнел, между его бровями залегла точно такая же складка, как у мальчика.

– Думаю, ты немного испуган, Адам, – продолжал Уэстбрук. – Понимаю, но бояться не надо. Твой отец приходился мне двоюродным братом, поэтому мы из одного рода. Ты тоже мой родственник. – Он потянулся к мальчику, но Адам боязливо отпрянул от него к Джоанне.

Уэстбрук принес с собой сверток, упакованный в оберточную бумагу и перевязанный шпагатом.

– Вот, смотри, – приговаривал он, разворачивая пакет. – Я привез это тебе. Мне подумалось, что тебе понравится новая одежда. Мы так одеваемся у нас в Меринде. Мама рассказывала тебе когда-либо о Меринде, моей овцеферме?

Не дождавшись ответа мальчика, Хью Уэстбрук встал и объяснил Джоанне:

– Я купил это в Мельбурне. – Он развернул куртку, и внутри оказались башмачки и шапка. – В письме не говорилось точно, какие вещи могут быть нужны, но пока пойдут и эти, а потом я куплю, что потребуется. Вот, давай примерим, – предложил он, держа куртку перед Адамом. Но мальчик странно вскрикнул и закрыл голову руками.

– Позвольте мне, – Джоанна взяла куртку и надела ее на Адама, но она была так велика, что он буквально «утонул» в ней.

– Ну а вот это как? – Уэстбрук попытался водрузить на голову Адама шапку, которая немедленно сползла тому на нос, закрыв глаза и уши.

– Ну и ну, – ахнула Джоанна.

– Мне и в голову не пришло, что он может оказаться таким малышом, – повернулся к Джоанне Уэстбрук. – В январе ему исполнится пять. С детьми мне не приходилось иметь дела, вот я и просчитался. – Он с задумчивым видом оглядел Адама. – Я полагал, что мальчик сможет сам о себе заботиться. Но что нужно такому малышу, я понятия не имею. На ферме мы работаем от зари до зари. А Адаму необходимо много внимания, как я посмотрю.

Джоанна осмотрела ссадину на лбу Адама и не удержалась от вопроса:

– Что с ним стряслось? Почему он так сильно переживает?

– Точно не знаю. Отец его умер несколько лет назад. Адам был тогда совсем еще маленький. А недавно он потерял и мать. Власти Южной Австралии в письме сообщили, что мальчик остался круглым сиротой. А поскольку я ближайший родственник, меня спрашивали, смогу ли я взять мальчика к себе.

– Бедняжка, – тихо посочувствовала Джоанна и положила руку на плечо малыша. – А от чего умерла его мать?

– Не знаю.

– Надеюсь, его не было при этом. Он еще так мал. Но видно, что ему пришлось пережить какое-то сильное потрясение. Что с тобой произошло, Адам? – спросила Джоанна. – Расскажи нам, пожалуйста. Тебе станет легче, если ты поделишься с нами.

Но вниманием мальчика, казалось, целиком завладел башенный кран, переносивший груз на корабль.

– Когда моя мать была еще ребенком, она пережила душевную травму, – начала рассказывать Джоанна. – Ей случилось увидеть нечто ужасное, и пережитый страх преследовал ее всю жизнь до конца дней. Не нашлось никого, кто смог бы помочь ей разобраться в пережитом, в укоренившихся давних страхах, и она не получила ни любви, ни сердечной теплоты. А они были так нужны ей. Воспитала ее тетка, имевшая отдаленное представление о нежных чувствах, и поэтому, как мне кажется, рана в ее душе осталась открытой. Мне думается даже, что те давние детские впечатления и свели ее в могилу.

Джоанна приподняла подбородок Адама и заглянула ему в глаза. В них она увидела боль и страх. Ей вдруг представилось, что он словно живет в каком-то ужасном сне, и все они – часть этого нескончаемого кошмара.

Она склонилась к мальчику.

– Адам, это не сон, ты не спишь. Все уладится. О тебе будут заботиться. Тебя никто не обидит. Я тоже вижу плохие сны. Мне они снятся постоянно. Но я знаю, что это только сны, и навредить мне они не могут.

Уэстбрук наблюдал, как ласково разговаривала Джоанна с мальчиком. А плавный изгиб ее стройной, склонившейся к ребенку фигурки, напомнил ему одинокий эвкалипт, выросший где-нибудь в глуши. Слова Джоанны заметно успокоили малыша.

– Спасибо вам, – поблагодарил Уэстбрук. – Вы очень помогли. Это так любезно с вашей стороны. Но вы, должно быть, торопитесь. Если вас встречают, то они, наверное, уже разыскивают вас, мисс…

– Друри, – подсказала она. – Меня зовут Джоанна Друри.

– Вы приехали отдохнуть, мисс Друри?

– Нет, я здесь не за этим. Мы собирались сюда вместе с мамой. Хотели узнать кое-что о нашей семье и о земле, доставшейся ей в наследство. Но мама умерла еще в Индии, так что мне пришлось отправиться в это путешествие одной. Я никогда прежде не была здесь, – улыбнулась она. – Австралия немного ошеломляет!

Уэстбрук с удивлением заметил искру, промелькнувшую в ее глазах. За ее улыбкой он уловил страх. А еще в ее голосе чувствовалась сдержанность, как будто за обычными словами скрывалась какая-то тайна. И эта недоговоренность пробудила в нем любопытство.

– А где находится участок, который вы ищете? – поинтересовался он. – С Австралией я знаком очень неплохо.

– Не знаю. Думаю, он где-то неподалеку от места с названием Карра-Карра. Вам это о чем-то говорит?

– Карра-Карра. Название, как видно, местное. Это здесь, в колонии Виктория?

– К сожалению, точно мне ничего не известно.

– У меня много знакомых в Австралии, – сказал, подумав немного, Уэстбрук. – Я был бы рад помочь вам в ваших поисках.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер Уэстбрук. Но вы, наверное, спешите отвезти Адама домой.

Она убрала с лица выбившуюся прядь волос, и он поразился изяществу ее движений. Затем он перевел взгляд на толпившихся у сходней мужчин, жадно поглядывавших на пассажирок прибывшего корабля. У некоторых мужчин были в руках плакаты с надписями: «ТРЕБУЕТСЯ ЖЕНА. ДОЛЖНА ХОРОШО ГОТОВИТЬ», и «НУЖНА ЗДОРОВАЯ ЖЕНЩИНА, С РАСЧЕТОМ НА БРАК». А те, что посмелее, окликали женщин, спускавшихся на причал. Внезапно Уэстбрук представил Джоанну одну в Мельбурне, пограничном городе, не отличающемся мягкостью нравов, где мужчин было в четыре раза больше, чем женщин, и перед грубостью большинства из них она оказалась бы совершенно беззащитной.

– Мисс Друри, позвольте узнать, где вы намерены остановиться в Мельбурне?

– Сначала я собираюсь пожить в гостинице, а потом поищу жилье с пансионом или квартиру.

– Мне пришло в голову, что мы, мисс Друри, можем быть полезны друг другу. Вам нужно помочь познакомиться с Австралией, а мне нужен человек, чтобы присматривать за Адамом. Почему бы нам не заключить сделку. Вы некоторое время помогаете мне с Адамом, пока он не освоится, а я помогу вам в поисках вашего Карра-Карра. Надолго это не затянется. Через полгода я собираюсь жениться, – добавил он. – Моя ферма «Меринда» не представляет собой ничего особенного. Вы привыкли жить в местах значительно лучших. Домик очень скромный: веранда с комнатой, да и все, но он будет в полном распоряжении у вас с Адамом, а я позабочусь, чтобы вы имели все необходимое. Мне хочется, чтобы мы с ним поладили, и тут важно начало, а с вами он ведет себя спокойнее.

– Понимаю ваши колебания, – добавил он, заметив отразившуюся на ее лице неуверенность. – Но что вы теряете? По нашей сделке вы едете со мной и заботитесь об Адаме на протяжении шести месяцев. Я же помогу вам искать то, что вас интересует. Австралия насчитывает три миллиона квадратных миль, большая часть этих земель остается неисследованной, но некоторые края мне знакомы. В вашем деле без помощи вам не обойтись. Среди моих знакомых есть адвокат, и я могу попросить его навести справки насчет унаследованной вами собственности. Подумайте, пожалуйста, над моим предложением, мисс Друри. Соглашайтесь, хотя бы на месяц, пока мы с Адамом не привыкнем друг к другу, а я помогу вам с началом поисков. Ничего предосудительного вам не грозит. Можете на меня положиться. Думайте и решайте, пока я схожу за повозкой.

Она смотрела ему вслед, а когда он скрылся в толпе, почувствовала в своей руке маленькую ладошку. Она опустила голову и встретила пристальный взгляд больших серых глаз Адама. Джоанна задумалась над неожиданным поворотом в ходе событий. Она перебрала в памяти все, чем пожертвовала, отправившись к этим берегам, все, с чем пришлось расстаться: с друзьями в Индии, знакомыми городами, культурой, среди которой выросла, а еще она распрощалась с молодым красавцем офицером, стоявшим рядом с ней на похоронах. Он предлагал ей стать его женой. И от этих мыслей на душе у нее стало тоскливо. Тем временем толпа на причале постепенно редела. Люди расходились к дожидавшимся их экипажам, повозкам и лошадям. На дороге, ведущей в Мельбурн, царило оживление. Наблюдая за происходящим, Джоанна по-настоящему ощутила, что впервые в жизни оказалась совершенно одна в чужом краю среди незнакомых людей. И ей подумалось, насколько легче и проще была бы для нее жизнь в Индии, не будь просьбы матери.

Затем ей на память пришел местный юноша, поднявшийся на борт. Он еще так странно взглянул на нее, когда собирался поднести ее дорожный сундук. Она также вспомнила о том, что не могла не приехать в Австралию: у нее просто не было выбора. Не обошла она в своих раздумьях и Хью Уэстбрука и с удивлением обнаружила, что отметила в первую очередь его привлекательную внешность. Он был красив и молод, она дала ему лет тридцать. Но дело было не только в этом. Джоанна привыкла к безукоризненно начищенным мундирам и непоколебимой правильности манер. Даже предлагая руку и сердце, молодой офицер объяснялся вежливо и четко, словно следовал жестким правилам, боясь выйти за рамки приличий. Джоанна нисколько не сомневалась, что тот молодой человек не мог себе и представить, что можно заговорить с дамой, не будучи ей представленным. А Уэстбрук не чувствовал ни малейшего стеснения, держался совершенно естественно, как будто придерживался собственных правил. И Джоанне это пришлось по душе.

Он обещал помочь ей найти Карра-Карра. Она хорошо понимала, что помощь в этом деле ей необходима, а, по его словам, ему была знакома Австралия. Но стоит ли посвящать его в свои сны и преследующие их семью несчастья? Она решила, что с откровениями не стоит спешить, потому что сны оставались непонятными и ей самой. Она даже не могла с уверенностью сказать, существовали они на самом деле или жили только в ее воображении.

Снова ей представилось, как на палубе на нее странно смотрит, затем резко отводит взгляд молодой абориген. Она прогнала это воспоминание, а еще вещий сон о корабле, попавшем в штиль. Оттесняя эти мысли, она стала гадать, как выглядит ферма Хью Уэстбрука. Может быть, она находится среди зеленых ковров пастбищ, наподобие овцеферм когда-то виденных ею в Англии? Стоит ли дом под сенью дубов, и щебечут ли воробьи в саду за кухней? Или ферма Хью Уэстбрука совсем не такая, как в Англии? Джоанна прочитала все, что ей удалось найти о необыкновенном материке Австралия, где не было местных копытных животных, крупных хищных кошек. Осенью деревья там сбрасывали не листья, а кору, и аборигены считались древнейшей расой на земле. Джоанне вдруг сильно захотелось увидеть все своими глазами.

– Итак, мисс Друри, что скажете?

Она обернулась к Хью Уэстбруку. Его волосы, не прикрытые шляпой, лежали, как придется. Джоанна выросла среди напомаженных мужчин, офицеров, следивших, чтобы волосок лежал к волоску. Уэстбрук, казалось, пренебрегал расческой, предоставив своим длинноватым волнистым волосам полную свободу укладываться, как им вздумается.

Чувствуя в своей руке ручонку Адама, Джоанна подумала о том, с каким отчаянием мальчик бился головой о землю, как будто ему хотелось выколотить из нее воспоминания, для которых не находилось слов. И она сказала:

– Хорошо, мистер Уэстбрук. Я согласна пожить у вас немножко.

Он улыбнулся ей с явным облегчением.

– Может быть, вам надо заехать куда-либо в городе. Если хотите, можете отправить письмо родным, чтобы они знали, где вы остановились.

– Нет, мне никуда не надо. У меня никого нет, и писать мне некому.

Пока Уэстбрук укладывал ее сундук в повозку, Джоанна достала из сумки флакон, смочила жидкостью из него чистый бинт и приложила к ссадине на лбу Адама.

– Что это за снадобье? – поинтересовался Уэстбрук.

– Эвкалиптовое масло, – пояснила Джоанна. – Это хорошее обеззараживающее средство и быстро заживляет раны.

– Всегда считал, что эвкалипты нигде, кроме Австралии, не растут.

– Несколько штук завезли в Индию, где я жила. Моя мама доставала масло через местную аптеку. Она использовала его во многих своих лекарствах. У нее среди прочих были способности к целительству.

– Я думал, что целебные свойства эвкалиптового масла известны только австралийцам, хотя нельзя не отдать должное аборигенам. Они уже знали, как лечиться эвкалиптом за несколько веков до появления здесь белых людей.

Повозка увозила Джоанну все дальше и дальше от пристани, толпящегося там народа и «Эстеллы». Она пыталась представить, что может открыться ей где-нибудь среди этих просторов в три миллиона квадратных миль. Думала она о загадочной темнокожей женщине, постоянной спутнице снов ее матери, а еще – о дедушке с бабушкой, прибывших в эти края более сорока лет назад. Ей пришли на память сны и кошмары, и она снова подумала об их значении. И вот возвращение к истокам, к тому, что осталось в разрозненных воспоминаниях матери.

А сейчас она ехала рядом с мужчиной и маленьким мальчиком с израненной душой и душевной раной. Их внезапное появление в ее жизни было неожиданным и странным. Джоанна переживала изумление и страх одновременно.