"Тысячекрылый журавль" - читать интересную книгу автора (Кавабата Ясунари)3– Оку-сан! Кикудзи грубо растолкал госпожу Оота. Его руки обхватили и сжали шею женщины, словно он собирался ее задушить. Кикудзи заметил, что ключицы у госпожи Оота выступают сильнее, чем в прошлый раз. – Оку-сан, скажите, для вас есть какая-нибудь разница между мной и моим отцом? – Какой вы жестокий! Не надо… Голос госпожи Оота звучал слабо, приглушенно. Глаз она не открывала. Должно быть, ей не хотелось возвращаться на землю из другого мира. Впрочем, Кикудзи спрашивал даже не ее, а себя самого, свою тревогу, копошившуюся где-то на самом донышке души. Госпожа Оота увлекла его в другой мир. Он не сопротивлялся искушению, он радостно поддался ему. А в другом мире – иначе и не назовешь, именно в другом мире – стиралась грань между ним, Кикудзи, и его отцом. И все там было странно и немного жутко. И госпожа Оота не была обычной земной женщиной, она существовала где-то вне рода человеческого, словно появилась на земле до или после всех других женщин. Наверно, поэтому в какие-то моменты она и не ощущала различия между Кикудзи и его покойным отцом. – Вы все время помните о моем отце, да?.. Или, вернее, стоит вам вспомнить отца, и он сливается со мной, и вы видите уже только одного человека… – Замолчите, пощадите меня! Это… Мне так страшно! Какая я преступница! Из уголков глаз госпожи Оота потянулись светлые полоски слез. – О-о, если бы умереть!.. Хочу умереть!.. Если бы я сейчас умерла, какая я была бы счастливая… Кикудзи-сан, вы ведь сейчас чуть меня не задушили. Почему вы меня не задушили? – Не надо так шутить!.. Впрочем, когда вы об этом говорите, мне кажется, что я действительно вас душил. – Правда? Спасибо вам! – Госпожа Оота откинула назад голову, стала видна вся ее изящная, длинная шея. – Меня очень легко задушить, я похудела… – Но вам нельзя умирать. У вас же дочь. – Дочь… Да, жалко… Но я все равно, наверно, скоро умру. От усталости. А Фумико… Я попрошу вас, Кикудзи-сан, чтобы вы о ней позаботились. – Если бы она была такая, как вы!.. Госпожа Оота подняла глаза. Кикудзи содрогнулся от своих слов. Они вырвались неожиданно. Что почувствовала за ними госпожа Оота? – Послушайте, как бьется мое сердце. Ужасные перебои… Недолго мне уже осталось… – Она взяла его руку и положила себе на грудь. Может быть, сердцебиение у нее началось сейчас из-за того, что он сказал?.. – Кикудзи-сан, сколько вам лет? Он не ответил. – Вам же еще нет тридцати… Виновата я перед вами… Да, я очень, очень дурная женщина… Впрочем, вам этого не понять… Госпожа Оота приподнялась, опираясь на руку, и согнула в коленях ноги. Кикудзи сел. – Я, Кикудзи-сан, пришла ведь не для того, чтобы осквернить ваш брак с Юкико. Но теперь… теперь-то уж все, конец. – Ну, если уж вы сами об этом заговорили, хотя я еще не знаю, женюсь я или нет, будем считать, что вы очистили мое прошлое. – Как это? – Ведь Куримото, желающая стать моей свахой, когда-то была любовницей отца. И то прошлое отравляет мой сегодняшний день. А вы… вы были последняя женщина у отца, и я уверен, с вами он был счастлив. – Женитесь скорее! На Юкико… – Ну, это уж мое дело. Госпожа Оота, задумавшись, смотрела на Кикудзи. Но вдруг кровь отхлынула от ее щек, она прижала ладонь ко лбу. – В глазах потемнело… Голова кружится… Остаться госпожа Оота категорически отказалась, Кикудзи вызвал машину и поехал ее провожать. К ней в дом он не пошел. Когда она выходила из машины, ее холодные пальцы, казалось, совсем окоченели в ладони Кикудзи. А часа в два ночи раздался телефонный звонок. Звонила Фумико. – Господин Митани?.. Моя мама недавно… – Ее голос прервался, потом четко произнес: – Скончалась. – Что? Ваша мама? Что с ней случилось? – Она умерла. От паралича сердца. В последнее время она злоупотребляла снотворным и… Кикудзи молчал, потрясенный. – Митани-сан! У меня к вам просьба… – Да, конечно! Я вас слушаю. – Может быть, у вас есть врач, хорошо знакомый… Если есть, приведите его, пожалуйста, к нам. – Врача? Как же так?.. Врача… Кикудзи поразился – неужели Фумико не вызвала врача? Но он тут же догадался. Госпожа Оота покончила с собой. Фумико хочет скрыть это, потому и просит привести знакомого врача. – Хорошо, – сказал он. – Прошу вас! Фумико, должно быть, все тщательно продумала и лишь после этого позвонила Кикудзи. И ничего не стала объяснять, лишь коротко сказала о случившемся. Кикудзи опустился на пол около телефонного аппарата и закрыл глаза. А память в этот момент жила собственной жизнью. Она рисовала сейчас не госпожу Оота, а закат, который видел Кикудзи из окна электрички, возвращаясь домой после ночи в камакурской гостинице, завершившей чайную церемонию. За окном проплыл храм Хоммондзи в Икэгами. В лесу, над храмом, садилось солнце. Багровое и круглое, как шар, оно медленно катилось по ветвям деревьев. Кроны были совсем черные и рельефно выделялись на фоне зарева. Перекатывающееся с ветки на ветку темно-красное солнце обжигало глаза, и Кикудзи закрыл их. И тогда ему вдруг показалось, что белый тысячекрылый журавль, выпорхнувший из розового фуросики Юкико и прорвавшийся сквозь багровый закат, влетел под его плотно сомкнутые веки. |
||
|