"Огненная лилия" - читать интересную книгу автора (Кэмп Кэндис)

Глава 7

Линетт остановила коня у большого белого дома. Это была постройка с большим количеством комнат. Веранда окружала здание с трех сторон. Линетт была здесь всего несколько раз, но всегда чувствовала себя в этом доме уютно. Вспомнилось, как Жо, мать Хантера, вышла встретить ее, когда Хантер в первый раз пригласил Линетт на семейный обед.

Доброе лицо Жо расплылось в улыбке, она протянула обе руки девушке, по-матерински обняла. В серых приветливых глазах пряталось любопытство. Вся она излучала тепло, Линетт сразу же полюбила ее.

Это было так давно, что уже не верилось, было ли. Когда Линетт в последний раз встретила Жо Тиррел в городе, та лишь слегка кивнула и произнесла:

— Миссис Конвей.

Линетт перевела дыхание и соскочила с коня, затем привязала его к дереву перед крыльцом.

Поднявшись по ступенькам, она постучалась в дверь и стала ждать, кто же откроет. Внутри у нее все дрожало. Она приготовилась увидеть Гидеона или миссис Тиррел, но никак не ожидала встретить здесь Мэгги. Когда та открыла дверь, Линетт глупо уставилась на нее, забыв все заранее приготовленные слова.

— О Мэгги, это ты, — покраснев до корней волос, пролепетала гостья. — Я имею в виду… Извини, я хотела сказать, что не ожидала увидеть тебя.

Мэгги молча смотрела, брови ее поползли вверх. Она была так же удивлена, увидев Линетт на пороге своего дома.

— Линетт?

Мэгги обернулась назад, затем взглянула нa девушку еще раз.

— Входи, — предложила она и отступила, пропуская гостью в прихожую.

— Розмари вчера сказала, что приходила посмотреть на малыша, — поспешно начала говорить Линетт, слегка запинаясь. — Она рассказала, какой он милый. Я подумала… Розмари сказала, что Тэсс спрашивала, не могу ли я навестить ее. Поэтому я решила, что, возможно, будет удобно…

— Конечно, — быстро ответила Мэгги. Она снова посмотрела через плечо в холл. Линетт показалось, что она почему-то нервничает. — Можешь сразу подняться к Тэсс. Она наверху.

Мэгги направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Линетт последовала за ней. Как раз в эту минуту из боковой комнаты вышли женщина и двое мужчин. Линетт узнала только одного из них — Хантера Тиррела. Ее сердце, казалось, остановилось, и она молча проклинала себя за этот визит.

Сейчас молодая женщина не могла даже видеть Хантера. При одной мысли об их последней встрече, о том, что произошло между ними, она покраснела. А если он подумает, что она пришла сюда специально ради него? Вспомнилось, как он издевался над ее ответными поцелуями тогда, в конюшне, и был так чертовски самоуверен, так открыто презирал ее!

Линетт хотелось исчезнуть, как по волшебству. Она подумывала, как бы повернуться и выбежать из их дома, но не посмела так поступить. Вместо этого она собрала все свое мужество и высоко подняла голову.

— Добрый день, миссис Конвей, — сказала женщина, стоявшая рядом с Хантером, направляясь к ней. Только теперь Линетт внимательно рассмотрела женщину и мужчину, вышедших вместе с Хантером из комнаты.

Лицо Жо, когда та смотрела на Линетт, было абсолютно лишено всякого выражения.

— Добрый день, миссис Тиррел, — ответила Линетт, благодаря Бога, что ее голос звучал ровно и уверенно. Себя же она чувствовала отвратительно и была готова провалиться сквозь землю.

— Линетт пришла навестить Тэсс и посмотреть на мальчика, — объяснила Мэгги.

— Понятно.

Линетт без улыбки, спокойно смотрела в лицо матери Хантера, не собираясь лебезить ни перед этой женщиной, ни перед кем бы то ни было еще. Если Тирелл так сильно ненавидит ее, то может просто сказать, чтобы Линетт ушла.

— Миссис Конвей, — произнес другой мужчина, протягивая ей руку. — Я доктор Прескот. Мы встречались, по-моему, но вы можете не помнить меня.

— Да, помню, в доме миссис Доудэн.

Линетт слегка улыбнулась и подала руку, обрадовавшись, что хоть один человек здесь нейтрален по отношению к ней. Доктор был женат на Мэгги и, вероятно, краем уха слышал о ней. Но, по крайней мере, он недавно в городе, и не Тиррел.

— Я могу подтвердить, что Уильям Алан Тиррел стоит того, чтобы на него приходили смотреть, — весело сказал мистер Прескот. — Я сам принимал его.

Линетт доброжелательно кивнула в ответ, но глаза ее остановились на Хантере. Скажет ли он что-нибудь или так и будет стоять здесь, хмуро глядя на всех, размышляла Линетт. Она перевела дыхание и тихо произнесла:

— Здравствуй, Хантер.

Он продолжал молчать некоторое время, а потом вдруг сказал:

— Я поставлю твоего коня в конюшню.

Не глядя ни на кого, Хантер вышел из дома. Прескот отвел от захлопнувшейся двери немного удивленный взгляд.

Линетт почувствовала, как у нее загорелись щеки.

— Ну что ж, — звонко сказала она, обращаясь к Прескоту и миссис Тиррел. — Если вы позволите, я как раз направлялась к Тэсс.

— Конечно. Пожалуйста.

Тиррел кивнула.

Линетт повернулась и последовала за поднимающейся по лестнице Мэгги.

Мэгги приоткрыла дверь в комнату и заглянула туда.

— Тэсс? Ты можешь принять гостью? Здесь пришла Линетт Конвей.

— Линетт!

Было слышно радостное восклицание Тэсс, и Мэгги широко открыла дверь, пропуская Линетт. Тэсс сидела на огромной дубовой кровати, обложенная со всех сторон подушками. Она протянула Линетт руки, кивая на место рядом с собой.

— Входи, входи. Как хорошо, что ты пришла!

Линетт улыбнулась ей.

— Я хотела спросить, как ты себя чувствуешь, но это понятно по твоему цветущему виду. Ты просто само здоровье.

Эти слова не были данью вежливости. Тэсс выглядела совершенно здоровой и счастливой. Ее всегда белое лицо покрывал живой румянец, а синие глаза весело сияли. Она засмеялась и кивнула.

— Я знаю. Я чувствую себя превосходно. Тетя Шарлотта говорит, что абсолютно неприлично для леди выглядеть такой крепкой через две недели после родов.

Линетт усмехнулась, так как была знакома со взглядами тети Шарлотты на приличия. Они с Тэсс часто хихикали над ними, когда были девчонками.

Линетт обошла кровать и остановилась рядом с Тэсс. Она увидела маленький сверточек, лежащий в колыбельке, недалеко от кровати Тэсс. Сердце болезненно сжалось. Она вспомнила еще раз, что с ее стороны было очень глупо решиться на это посещение.

Тэсс заметила, куда смотрит Линетт и, неправильно расценив ее растерянность, ободрила.

— О, все в порядке. Ты его не разбудишь. Он уже проснулся несколько минут назад. Я слушала его пение. Дитя скоро захочет кушать и окончательно проснется.

Тэсс соскользнула с кровати, приблизилась к сыну, нагибаясь, чтобы взять его на руки. Рука Линетт вцепилась в решетку детской кроватки. Вдруг, почувствовав пустоту и горечь, она поняла, что напрасно пришла сюда. Почему она так глупо и самонадеянно решила, что сможет увидеть малыша, без всяких волнений?

— Вот мы какие, — сказала Тэсс, поворачиваясь к Линетт. На руках она держала крошечный белый сверточек и улыбалась маленькому, выглядывающему из пеленок, личику.

— Мистер Уильям Алан Тиррел, — произнесла она голосом, полным юмора и гордости.

Она взглянула на Линетт, подошла к ней поближе.

— Вот! Хочешь подержать его? — предложила счастливая мать.

Линетт охватила паника. Она смотрела то на младенца на руках подруги, то на Тэсс, и снова на малыша. На маленьком, уже оформившемся личике были широко открыты блестящие глазки, с торжественным выражением глядевшие на мир. Макушку головки покрывал белый пух. Светло-голубые глаза немного косили, не умея еще останавливаться на одной точке. Крошечные ручки, не стянутые пеленками, сжались в кулачки, и ребенок размахивал ими во все стороны. Мальчик показался Линетт таким красивым, что она почувствовала почти физическую боль.

— Не думаю, что я сумею, — ответила она, пряча руки за спину, но не отрывая глаза от малыша со странным, смешанным чувством страха, волнения и благоговения.

— Не глупи, — засмеялась Тэсс. — Он не сломается. На, возьми подержи!

Она протянула ей ребенка, и руки Линетт автоматически обняли маленький сверточек. Он оказался крошечным, легким и мягким. Почти невыносимая, болезненная сладость наполнила грудь Линетт. Она смотрела на мальчика, и слезы застилали глаза.

— Он такой красивый, — прошептала она. Тэсс гордо улыбнулась.

— Я знаю. Правда, прелесть? Иногда смотрю на него и не могу поверить, что он мой. Это невозможно объяснить.

Линетт сморгнула слезы. Она подумала, что могла бы стоять вот так, с прижатым к груди малюткой всю жизнь. И в то же время ощущение маленького, мягкого теплого тельца, свернувшегося у груди, отдавалось где-то внутри холодным болезненным одиночеством. Это ощущение так быстро распространялось, что, казалось, вот-вот затопит ее всю.

В эту минуту личико мальчика сморщилось, покраснело, и он запищал.

— Ой, нет! — выдохнула Линетт в ужасе. — Что я ему сделала?

— Ничего, глупенькая. — Тэсс это рассмешило. Она протянула руки, чтобы взять малыша. — Я думаю, он просто голоден. Иногда слышишь, как он плачет. Это нормально.

Тэсс склонилась над ребенком, успокаивая его. Он замолчал, по крайней мере, на некоторое время. Линетт с завистью наблюдала за ними, на губах ощущая горьковатый привкус.

— Я лучше пойду, не буду мешать, чтобы ты могла спокойно покормить его, — сказала Линетт.

— Но ты только пришла, — запротестовала Тэсс. — Я не возражаю. Боже, разве мне надо стесняться тебя? Если вспомнить, мы вместе переодевались, затягивали друг друга в корсеты и тому подобное.

Линетт улыбнулась, но покачала головой.

— Нет, правда, я не собиралась задерживаться, неожиданно приехав сюда. — Она кивнула на свой костюм для верховой езды. — Я имею в виду, что вряд ли это подходящий наряд для визитов.

— Но ты еще приедешь? — озабоченно хмурясь, спросила Тэсс. — Я хочу этого, Линетт. Я бы хотела побыть с тобой подольше, поболтать.

— Канечно, через несколько недель, когда ты будешь себя чувствовать совсем окрепшей и полной сил.

«И когда вокруг не будет столько твоих родственников», — про себя добавила Линетт. Единственный, с кем она не боялась встретиться, был Гидеон, муж Тэсс.

— Ну хорошо, тогда, если ты обещаешь.

Тэсс подошла к ней, и Линетт сделала шаг навстречу. Подруги поцеловались. Взглянув еще раз на ребенка, Линетт сама не знала, сможет ли придти сюда снова. Она долгое время старалась избегать этой боли. Сейчас, казалось, было глупо переживать все заново. Руки были как-то неловко пусты без маленького. Молодая женщина почувствовала, что хочется снова ощутить его тепло на своей груди.

Гостья быстро отвернулась и почти выбежала из комнаты. Закрыв за собой дверь, Линетт замерла. Прикрыв глаза и тяжело дыша, она вся съежилась. В холле никого не было.

Наконец она открыла глаза и расправила плечи. Нельзя показать никому из Тиррелов, как взволновал ее этот визит. Она бесшумно спустилась по ступенькам и замерла на несколько секунд, прислушиваясь. Ей не хотелось встречаться ни с кем из Тиррелов. К счастью, в прихожей никого не было. Видимо все вернулись в боковую комнату или прошли на кухню. Может быть, если она тихо, как только возможно, спустится по лестнице, то сможет выскользнуть из парадной двери, не встретившись ни с кем из них. Линетт не сомневалась, что они тоже не хотят ее видеть, но если услышат, что она спускается, то из вежливости выйдут проститься.

Линетт осторожно ступала по ступенькам, натягивая перчатки, внизу приостановилась и выждала несколько секунд. С заднего крыльца донесся мужской голос, потом послышался звонкий женский смех. Она на цыпочках прошла по деревянному полу и отворила входную дверь, поморщившись, когда та скрипнула. Снова замерла и постаралась услышать что-либо. Но никакого движения не последовало. Значит, никто не заметил, как скрипнула дверь. Наверное, звук показался в десять раз громче, чем был на самом деле.

Она быстро выскользнула на крыльцо и закрыла за собой дверь, скрипевшую тихонько. Теперь, находясь уже на улице, можно было больше не таиться. Единственное сейчас желание было — унестись далеко-далеко от фермы, от Хантера и от этого милого малыша. Линетт направилась к дереву, где привязала лошадь, но, удивившись, остановилась. Рубио там не было. И тут она вспомнила, Хантер говорил, что поставит его в конюшню. Раздраженно поморщившись, подняв юбки до колен, она заспешила через луг к конюшне.

Линетт быстро шла по проходу плохо освещенного помещения, выискивая глазами в стойлах своего жеребца. В самом дальнем углу она заметила его голову, тянущуюся к чему-то, и направилась туда.

Линетт еще верила в свою несчастную звезду, когда увидела, что рядом с конем стоит Хантер и чистит его.

Заметив ее, Хантер резко выпрямился.

— Линетт! Я не ожидал, что ты так быстро вернешься.

Он посмотрел на щетку в своей руке и смутился, будто его застали за чем-то непристойным.

— Я его немного почистил. Думал, ты еще не скоро придешь. Поэтому снял с него седло. Я…

Он перевел дыхание, и, отвернувшись, пошел за седлом.

— Извини… Я сейчас приготовлю.

Линетт поспешно отступила в сторону, пропуская его.

— Все в порядке. Я сама смогу это сделать.

Хантер хмыкнул.

— Конечно. Я буду стоять рядом, глядя, как леди запрягает коня.

— Я знаю, что тебе неприятно что-либо делать для меня, — ответила Линетт в нерешительности.

— Меня воспитали быть вежливым. Не важно, что я думаю о тебе, ты здесь гостья, — говоря это, он не смотрел на нее. Снял висевшее на гвозде седло и начал надевать его на Рубио, избегая встречаться глазами с ней.

Линетт молча наблюдала. Двигался он ловко и даже грациозно. Руки, прилаживающие седло, были быстрые и уверенные. Линетт вспомнила, как эти руки ласкали ее тело, гладили грудь, ноги. От этой мысли она покраснела и отвернулась. Слава Господи, что Хантер не догадывается о нахлынувших на миссис Конвей воспоминаниях.

Но он знал, с какой готовностью она отзывалась на его ласки. Линетт не могла отрицать этого. В тот день, в конюшне Кона, она страстно отвечала на его поцелуи. Так быстро возбуждаться от ласк было просто унизительно. К тому же Хантер уже давно ничего не испытывал, даже скорее, наоборот, ненавидел ее.

Наконец, Хантер выпрямился и протянул поводья Линетт. Обтянутые перчатками пальцы девушки коснулись его руки, и показалось, что даже сквозь перчатки, ее будто бы пронзил электрический ток.

Хантер отступил, она хотела было вскочить на лошадь, но сильная рука решительно легла на плечо и остановила Линетт. Она удивленно обернулась:

— Зачем ты приехала сегодня сюда? — спросил он. Лицо его было каменным, а глаза горели жестким огнем. Линетт почувствовала, что он не это хотел узнать.

— Повидать Тэсс и ее малыша, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Хантер всегда вызывал в ней неуверенность, будоражил старые чувства, одновременно пугая и зля.

— Зачем? — резко повторил мужчина, и пальцы немного сильнее впились в ее плечо. — Какое тебе дело да Тэсс? Или до ребенка Тиррелов?

Боль снова рванула сердце Линетт, как в тот момент, когда она взглянула на мальчика Тэсс, на крошечные пальчики, ноготки, светлый пушок на макушке, аккуратные маленькие ушки. Ей стало не по себе.

— Тэсс моя подруга.

— Была твоей подругой, — грубо заметил он. — Так же, как я был твоим возлюбленным. Похоже, ты смогла с легкостью отфутболить нас обоих, когда тебе это стало выгодно.

— Ты ничего не знаешь! — крикнула Линетт и вырвалась. В груди поднимался гнев, затмивший на какое-то мгновение даже ее горе. — Все, на что ты способен, это обвинять и оскорблять! Ты никогда не хотел знать правды!

— Правды! — черные брови Хантера насмешливо изогнулись. — Что тебе известно о правде? Ты никогда не говорила правды и всю жизнь лгала.

— Ты не хочешь знать правду, которая будет для тебя неприятна.

Линетт отступила назад, сжав кулаки, потом, уперев руки в бока, с ненавистью посмотрела ему в глаза.

— Ты слышишь то, что хочешь слышать, видишь то, что хочешь видеть! В твою твер долобую голову Тиррелов ничего не проникает. Разве не так? Я пыталась все объяснить тебе! Я собиралась все рассказать, но ты не стал слушать! Уже осудил меня. Сделал меня виновной!

— Как же мне было не осудить тебя? Как только я уехал из города, ты сразу же выскочила замуж за Конвея.

— Я думала, что ты погиб.

— И этого достаточно, чтобы изменить свои симпатии и стать женой другого?

— Я не считаю.

— Тогда что же ты говоришь? Что я должен простить тебя, так как ты думала, что я мертв? Что я должен сказать: «Эй, все в порядке, дорогая, три недели достаточный срок, чтобы скорбеть по погибшему жениху. Уже пора выходить замуж за другого». Ты считаешь, я подставлю вторую щеку для удара? Думаешь, я такая тряпка, что приползу к тебе, даже если ты жена другого? Может, ты надеялась, что будешь иметь и то, и другое: богатого старого мужа и здорового молодого любовника?

— Как ты смеешь! — слезы заглушали голос Линетт. — Будь ты проклят! Ты заставляешь меня сожалеть, что я когда-то любила тебя! Я отдала свою жизнь… свою жизнь! Так… — она судорожно всхлипнула. По щекам потекли слезы. — Ведь ты никогда даже не спросил, почему я это сделала! Не поинтересовался, была ли у меня причина. Ты не задумывался, что могло произойти, что толкнуло меня на этот ужасный шаг? Ты даже не дал мне возможности объяснить…

— Хорошо, черт побери! — прорычал Хантep. — Ну, объясни мне. Почему? Почему ты вывернула мне душу? Почему ты вышла за другого?

— Потому что я была беременна! — выкрикнула Линетт. — Потому что я носила твоего ребенка! Вот почему!

Линетт разрыдалась. Хантер застыл, ошалело глядя на нее. Она повернулась и быстро вышла из конюшни.

Хантер пришел в себя.

— Линетт, — закричал он, бросаясь к выходу. — Линетт! Стой! Вернись!

Но она не оглянулась, вскочив в седло, помчалась прочь.