"Жар сердец" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 13

— Пригласите сюда этого черномазого. — Уильям Хардвик-Джоунс стоял в своем кабинете рядом с отделанным черным мрамором камином; облаченный в темно-коричневый сюртук и брюки, жилетку кремового цвета, белоснежную рубашку и широкий белый галстук, он выглядел весьма внушительно.

— Он ожидает в холле. — Шеридан Ноулес открыл тяжелую дверь и жестом пригласил войти чернокожего раба по имени Куако. Огромный негр сделал шаг в комнату, и показалось, что она сразу уменьшилась в размерах.

Уильям недовольно поднял брови, заметив пятна грязи на одежде Куако, но воздержался от замечаний.

— Я слышал, у тебя родилась дочь, — произнес он с чуть насмешливой улыбкой. Уильям был очень высок, у него была округлая грудь, массивные руки и ноги. Волосы на его голове уже поседели, кожа имела желтоватый оттенок, а рот был тонким и грубо очерченным.

— Да, сэр. — Куако неловко смял в руках шляпу. На нем были лишь мешковатые полотняные брюки серого цвета и выцветшая рубашка.

— Дети — это замечательно. — Уильям поднял крышку ящика для сигар, достал одну и, чиркнув спичкой о коробок, прикурил, выпустив в воздух клуб дыма. — Мне сказали, что ты разговаривал с Салиной, когда она возвращалась… Ты и твоя прекрасная дама, Делия. Салина сказала, куда она отправляется с майором?

— Нет, сэр.

— Нет? Но вы трое — друзья. Не так ли? — Шеридан не пропустил, с каким пренебрежением Уильям произнес слово «друзья».

— Да, сэр.

— Я уверен, что она сообщила своим друзьям, куда направляется.

— Она только сказала, что уплывает с майором. Он говорил, что привезет ее назад на обратном пути.

— Тебе следует надеяться, что так и будет, Куако. поскольку, если она не вернется, я начну подозревать, что ты знаешь, куда она уплыла. И что ты мне лгал. Тогда ты или твоя женщина все равно мне все расскажете — так или иначе.

Куако ничего не ответил. Он только поднял свою массивную голову и расправил плечи; его темные глаза остановились на перекрещенных саблях, висящих на стене над столом Уильяма. В его взгляде вспыхнуло желание схватить одну из них и обрушить на голову своего хозяина.

Уильям заметил, как изменилось выражение лица его раба. Он умел прекрасно читать по глазам.

— Это все, — холодно произнес он. — Пока все.

Куако задержал на Уильяме взгляд несколько дольше, чем следовало, затем повернулся и направился прочь из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Уильям повернулся к Шеридану, стоявшему от него в нескольких футах.

— Дай ему почувствовать вкус розг. Не надо ничего объяснять, он сам поймет, в чем дело.

Шеридан кивнул.

— Траск добрался до Барбадоса, — произнес он, возвращаясь к прерванному разговору. — Ему придется побывать там еще раз, чтобы вернуть на место наемников, которых он взял на борт.

Обнаружить, куда направилась «Саванна», было нетрудно, так же как и узнать, что Салина останавливалась на острове у леди Грейсон. Но когда «Саванна» ушла в плавание, Салина таинственно исчезла.

— Вы уверены, что она отправилась с ним? — в который уже раз спросил Шеридана Уильям. — Не может быть какой-то ошибки?

— Когда дело касается Салины, ни о чем нельзя сказать наверняка. И вы это знаете лучше, чем я. Но все же думаю, что она с ним.

— Почему вы так уверены?

Шеридан поднял глаза на своего хозяина. Он знал о страстишке Уильяма к своей дочери, но его это мало трогало. Он был мозговым центром всех дел на Катонге, человеком, который руководил огромной плантацией; именно он привел хозяйство острова к его нынешнему расцвету. Уильям был достаточно умен, чтобы видеть его несомненный талант, и платил Шеридану поистине королевское жалованье все десять лет, которые Ноулес провел на острове. Скоро у Ноулеса будет достаточно денег, чтобы приобрести свою собственную плантацию. Что там у графа с его дочерью, Шеридана не интересовало. С того дня, как Ноулес ее повстречал, он считал ее настоящей чертовкой. Она вмешивалась в его распоряжения и часто становилась причиной проблем с рабами. Ноулес считал, что дочери хозяина давно пора показать место, которое должна занимать женщина, пора укротить ее свободолюбивый дух.

— Эта девушка — с Траском, — повторил Ноулес. — Я заметил что-то странное в том, как она на него смотрела. Она ему доверяла и, думаю, считала, что он может помочь ей бежать.

Узкие губы Уильяма вытянулись в тонкую ниточку.

— Тогда нам придется иметь дело с ними обоими. Пусть их ожидают в Бриджтауне лучшие люди, которых вы сможете найти. Удвойте награду. Я хочу ее возвращения на остров.

«Ты хочешь ее в своей постели», — подумал Шеридан, но вслух не произнес ни слова.

— А как насчет чернокожего? Может, мне следует удостовериться, что он действительно ничего не знает?

— Немного подождем. Если Салины не окажется на борту «Саванны», мы поговорим с ним и с его женщиной. Этот человек расскажет нам все, что знает.

Силвер и не подозревала, как ей будет недоставать Моргана. После того как они провели ночь вместе, даже спать одной ей теперь было нелегко.

Однако Соггер нисколько не расстраивался из-за отсутствия Моргана. Ему понравилось забираться на койку Силвер у самых ее ног и мирно там дремать, ожидая появления крыс. Стоило Силвер почесать его за ухом, как он тут же превращался в круглый пушистый шар, издающий громкое мурлыканье. Когда Силвер не могла заснуть, прислушиваясь к шагам Моргана за стенкой каюты, она думала, как хорошо было бы, если бы он отвечал на ее ласки так же, как и кот.

Моргана же их разлука, казалось, мало трогала. Он почти перестал обращать на Силвер внимание. Да, он оставался предупредителен, вел себя более чем любезно, но в его глазах читалось пренебрежение. Однажды Силвер пришла мысль, что когда-нибудь Морган будет ей благодарен за ее отказ, но это предположение оказалось для нее столь горьким, что она поспешно отогнала его прочь.

Как и решила, она откровенно поговорила с Конни Баклэндом. Силвер сообщила полковнику, что ему следует держаться в более официальных рамках и что это в интересах их обоих. Конни неохотно с ней согласился, хотя она и не была уверена, что он воспринял ее слова всерьез.

Теперь у Силвер было больше времени, и она могла заняться возобновлением отношений с Морганом, а также укреплением дружбы с Гамильтоном Рейли.

— Джордан говорил, что ваша семья выращивает хлопок, — сказала Силвер Гамильтону, когда они сидели вместе на палубе под полотняным навесом, спасавшим от полуденного карибского солнца.

— Как только уйду в отставку, сразу вернусь на нашу плантацию. Когда-нибудь «Эвэгрин» будет моей. И надеюсь, что эта плантация будет процветать. — На Рейли были его обычные синие брюки, но жаркая и душная погода заставила его расстаться с кителем. Расстегнутый ворот его рубашки чуть заметно колыхался от легкого бриза.

— Уверена, что вы прекрасно справитесь с плантацией, — от всей души произнесла Силвер. За время путешествия Гамильтон, на ее взгляд, прибавил в весе, от солнца его лицо покраснело. Однако это лишь добавило ему мужской привлекательности.

Пока лейтенант старался развлечь ее рассказами о своем детстве, Силвер старательно соскребала со своей розовой батистовой юбки пятнышко смолы. Учитывая, какой хаос царил на палубе и сколько на корабле находилось людей, вещей и даже животных, Силвер решила, что не прогадала, прихватив с собой много одежды. Она обвела взглядом матросов, карабкавшихся по вантам и чинивших блоки или канаты. Перейдя на нос судна, Силвер остановила взгляд на двух мускулистых наемниках, которых Жак взял на борт на Барбадосе. Они сидели обнаженные по пояс на деревянном ящике.

— Что там происходит? — спросила она Гамильтона. Рядом с одним из наемников, рыжеволосым человеком с широкой грудью и плоским лицом, который всегда при ее появлении на палубе устремлял на нее взор, стоял Джордан, что-то рассказывая и улыбаясь.

— Похоже, они собираются боксировать, но без боксерских перчаток. Особого ущерба для здоровья это не приносит, зато выглядит впечатляюще. Этим занимаются чаще всего для того, чтобы скоротать время. Часто зрители делают ставки на победителя.

— Ясно. — Некоторое время оба наемника лениво боксировали, разминаясь перед предстоящим поединком. Затем Джордан встал напротив того, кто был пониже.

— С ним все будет в порядке, — заверил Гамильтон, увидев, как разволновалась Силвер.

— Но он совсем еще мальчик.

— Скоро он будет мужчиной. Он уже думает о том времени.

Джордан начал боксировать, нанося удары и уклоняясь от ударов противника его лицо покрылось красными пятнами. Было видно, что он — не ровня своему сопернику, в движениях которого чувствовалось мастерство.

— Это нечестно — ставить молодого парня против опытного головореза, — негодующе произнесла Силвер, намереваясь остановить поединок до того, как Джордан получит серьезную травму.

Гамильтон схватил ее за руку.

— Оставьте их, мисс Джоунс. Вы опозорите его перед всей командой.

Силвер перевела взгляд с Джордана на Гамильтона и обратно. Ее плечи опустились.

— Думаю, вы правы, но все равно мне это не нравится. — К счастью, поединок скоро завершился, и Силвер вздохнула с облегчением. Тот из наемников, что был крупнее, опустил руку на плечо Джордана, что-то прошептал ему на ухо и раскатисто рассмеялся. По лицу Джордана было заметно, что мнение этого человека для него значит очень много. Это встревожило Силвер, поскольку во внешнем виде наемника, в его туповатом лице, обвисших полотняных штанах и рваной рубашке она не находила ничего заслуживающего доверия.

У нее возникла мысль поговорить об этом с Морганом, но Силвер вспомнила, что теперь это вряд ли возможно. Черт возьми, Моргану давно следовало бы забыть об их размолвке. Вместо этого он держит себя отстраненно, не проявляя желания возобновить их отношения. Последнее время он оставался удивительно мрачен и молчалив, хотя и прежде его настроение никак нельзя было назвать хорошим.

Ближе к вечеру Гамильтон, извинившись, покинул Силвер, и его место занял Жак, как будто они завели правило не оставлять Силвер одну на палубе, что, принимая в расчет взгляды, которые бросали на нее некоторые мужчины, было весьма разумно.

— Прекрасный день, мисс, не так ли? — произнес, сев на ящик рядом с ней, француз.

— Ветер, к счастью, становится свежее. — Силвер бросила взгляд на Моргана, погруженного в разговор с рулевым. — Думаю, погода изменится.

Жак негромко рассмеялся:

— Ты чувствуешь себя одинокой? Я не думал, что такая красивая женщина может чувствовать себя одинокой среди стольких обожателей.

Она сумела выдавить из себя улыбку:

— Я совсем не чувствую себя одинокой.

— Я заметил, что и капитан не выглядит счастливым.

— А на мой взгляд, он совершенно счастлив, — возразила она.

— Ты плохо его знаешь. — Жак пригладил усы и провел рукой по своей густой черной бороде. При этом на его руках заиграли могучие мускулы.

— Знаешь, я и в самом деле не принадлежу к тому типу женщин, которых он предпочитает. Ему нравятся благовоспитанные дамы, приятные и любезные. Он хотел бы, чтобы они делали лишь то, что он от них хочет, нравится им это или нет. А я так никогда не смогу.

— Ну ведь и ты можешь быть любезной, дорогая, и Морган это знает. Я вижу, что ты его привлекаешь, но он просто боится.

— Боится! Боится чего?

— Он уже любил однажды дочь одного состоятельного плантатора. Она была красавицей. Ее звали Шарлотта Мидлтон. — Жак устремил взгляд на море, рассматривая белые буруны на гребнях волн. — Они должны были пожениться. Лишь по случайности Морган обнаружил ее в постели другого мужчины.

— О нет, — тихо произнесла Силвер, вспоминая, что чувствовала, когда увидела его в одной комнате с Лидией. Она могла представить, что должен был испытать Морган. — Почему она это сделала? Если она его любила…

— Слово «любовь» разные люди понимают по-разному. Думаю, Шарлотта действительно любила Моргана, однако себя она любила еще больше. И свои удовольствия. В конце концов она пожалела об этом, но было поздно. Морган не хочет, чтобы с другой женщиной у него произошло то же самое, и потому так сдержан.

— Он просил меня выйти за него замуж.

Жак прищурил глаза, как бы силясь угадать, что между ними произошло, и Силвер почувствовала, как на ее щеках выступает румянец.

— Почему ты не сказала «да»?

— А откуда ты знаешь?

Жак усмехнулся:

— Потому что тогда бы ты выглядела счастливой, а не грустной.

— Но в глубине души он вовсе не хотел на мне жениться.

— Может быть, это и так. А может, и нет. Капитан — совестливый человек. Он всегда поступает так, как считает правильным. Но он никогда не женится на женщине, если не захочет этого.

— Я не хочу выходить замуж за человека, который меня не любит. Кроме того, я не уверена, что вообще хочу выходить замуж.

Жак коротко хохотнул и похлопал ее по руке.

— Морган был прав в одном: у вас ужасный характер, Силвер Джоунс. Но я уверен, вы — та самая девушка, которая ему нужна.

Солнце начало спускаться к горизонту, поднялся ветер, облака, проплывающие по небу, стали сереть. Волны вздымались все выше, холодные брызги от разрезающего воду носа корабля делали воздух еще влажнее. К ним подошел Джордан.

— Если погода не испортится, наше плавание будет просто прекрасным, — сказал он. — Капитан волнуется о судьбе своего брата… Думаю, поэтому он последнее время так мрачен.

— Я этого не заметила, — произнесла Силвер.

— Это трудно не заметить, — усмехнулся Джордан. Силвер не ответила.

— Вам ведь он нравится, верно?

— Иногда.

— Думаю, вы ему нравитесь тоже.

— Я в этом совсем не уверена… — Она заметила, что взгляд Джордана снова остановился на двух наемниках, с которыми он беседовал раньше. — Эти люди, на которых ты смотришь, Джордан… Они выглядят такими громилами… Ты их хорошо знаешь? Я имею в виду…

— Того, кто выше, зовут Фарли Уэзерс — его еще называют Ураган за буйный характер. Другой — Дики Грин.

— Будь осторожен, — предупредила Силвер. — Подобные люди могут стать причиной серьезных неприятностей.

— Не волнуйтесь. Они только выглядят сурово. — Силвер кивнула, надеясь, что Джордан окажется прав, а ее тревога не имеет под собой оснований.

— Думаю, мне пора вниз, — произнесла она. — Благодарю за компанию.

Этим вечером Морган на ужине не появился. У него было много работы — по крайней мере именно так он сказал Гамильтону, который принес извинения за капитана. Расстроенная его отсутствием и чувствуя скуку, Силвер приняла приглашение Конни Баклэнда прогуляться после ужина. На прогулку с ним она согласилась в первый раз с того времени, как побывала в постели Моргана.

— Вы выглядите сегодня очень грустной, — произнес Баклэнд. — Надеюсь, с вами все в порядке?

Одетый, как всегда, в темно-синюю, тщательно отглаженную форму, Константин Баклэнд выглядел очень мужественно. Силвер подумала, что он умел быть очаровательным и галантным, но в его манерах сквозили самолюбование и чувство превосходства.

— Конечно, да, Конни. — Силвер поплотнее закуталась в шерстяную шаль. — Думаю, я просто хочу, чтобы мы добрались до места как можно скорее.

Конни похлопал ее по руке.

— Нам придется провести в море еще неделю. Но не забывайте, что в Мексике нас ждет смертельная опасность. Вам все равно придется оставаться на корабле.

— Хорошо, я останусь, — пообещала она, не уверенная, однако, что говорит правду. Вряд ли она удержится, чтобы не сойти на берег на час или два, хотя бы для того, чтобы почувствовать под собой твердую почву.

Они прогуливались по палубе, беседуя о Техасе, республике, борющейся за свою независимость от Мексики, о своем горячем желании, чтобы этот конфликт прекратился раз и навсегда, но Силвер обнаружила, что ей трудно сосредоточиться на разговоре. Ее глаза постоянно искали Моргана, хотя ей не следовало о нем даже вспоминать. Этот человек — из породы тех, кто способен покинуть при малейшей размолвке. Но все же она никак не могла выкинуть его образ из головы и невероятно по нему скучала.

Становилось все темнее, но Силвер не хотелось сходить вниз. Три последние ночи она спала плохо, и сегодняшняя вряд ли обещала стать исключением. Вместо этого Силвер позволила Конни провести себя к носу корабля. Мысли ее блуждали где угодно, но не на корабле, и Силвер не заметила, как Конни завел ее за невысокую надстройку, в которой обычно чинились бочки.

— Силвер, — прошептал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее. Она попыталась отвернуться, но он накрыл ее, губы своим широким ртом, и его язык проник сквозь ее зубы.

Силвер отпрянула.

— Остановись, Кони. Здесь не лучшее место. — Упершись руками в его грудь, она пыталась отстраниться, но он лишь сжал ее крепче.

— Если бы вы предоставили мне хотя бы один шанс. — Прижав Силвер к рубке, он начал жадно и властно ее целовать.

Силвер, рассердившись, схватила его за голову, чтобы освободиться, но не успела она осуществить свое намерение, как внезапно услышала приближающиеся шаги. Ночную тишину разорвал голос Моргана, в котором слышались ирония и горечь.

— Итак, ее светлость затеяла новую игру, — насмешливо произнес он.

Силвер наконец удалось вырваться из рук Баклэнда. Она быстро повернулась к Моргану, ее грудь часто вздымалась, сердце громко стучало.

— Что вы этим хотите сказать?

— Я хочу сказать, что как только я перестал бегать за вами, вы обратили свой взор на рыбу покрупнее. Мне надо было сразу сообразить, что полковник вам понравится гораздо больше, чем майор.

— Послушайте, Траск… — начал Баклэнд.

— Вы считаете, что я думала именно так? — яростно выкрикнула Силвер.

— Но вы всего лишь женщина, не так ли?

— Черт бы вас побрал!

— Смотрите, Салина, полковнику вы не понравитесь, если будете показывать характер.

— Ну, ты… — Силвер двинулась к нему и чуть не упала. Край ее платья был зажат между ногами полковника, и только его рука на ее талии помешала Силвер растянуться на палубе.

Морган на это лишь рассмеялся. Повернувшись, он бросил через плечо:

— Желаю вам хорошо провести вечер, полковник.

Силвер захотелось его убить. Вместо этого она направила всю свою ярость на Константина Баклэнда, ударив его по щеке с такой силой, что сама на миг удивилась, как его лицо не сплющилось. Подхватив подол платья, Силвер бросилась прочь, оставив полковника изумленно смотреть ей вслед.

Силвер стремительно пересекла палубу, спустилась по трапу в кают-компанию и распахнула дверь в каюту стюарда. Начав раздеваться, Силвер чуть не оборвала неподатливые маленькие пуговицы. Хотя ее руки тряслись, она в конце концов справилась с этой задачей, сбросила с себя всю одежду и натянула через голову ночную рубашку. Услышав за дверью знакомое мяуканье Соггера, она открыла дверь и впустила в каюту кота.

— Какой он оказался ублюдок! — пробормотала Силвер, поднимая на руки пушистое создание и гладя его свалявшуюся рыжую шерсть. — Как я могла любить подобного человека?

Силвер присела на койку. «Почему он всегда думает обо мне самое плохое?» — спросила она себя уже не в первый раз. Впрочем, Силвер сама была совсем невысокого мнения о майоре Траске.

Полная решимости наконец выспаться и придя к выводу, что ее положение уже не может стать хуже, девушка нырнула под одеяло и взбила подушку, стараясь сделать свое ложе поудобнее. Однако ей не удавалось уснуть, пока за стеной слышались тяжелые шаги Моргана.

— Эй, Джордан! — раздался над палубой хрипловатый шепот Фарли Уэзерса. Хотя час был уже поздний, он и Дики Грин все еще бодрствовали. Они заметили Джордана, когда тот подходил к поручням, чтобы освободить свой мочевой пузырь. С того дня как «Саванна» отплыла с Барбадоса, Джордан спал на палубе вместе с моряками и наемниками, переполнявшими судно.

Джордан направился к ним.

— Что случилось, Фарли?

Лунный свет выхватывал из темноты клок рыжих волос; глаза Фарли оставались черными.

— Я и Дики подумали… мы видели эту девку — твою подругу — в объявлении, что висело в Бриджтауне. Ее папаша предлагает большие деньги тому, кто притащит ее домой. Мы решили: когда это путешествие кончится, мы можем доставить девку и потребовать награду. Ты ее друг и все такое, за тобой она пойдет куда угодно. Это будет легко.

Джордан удивленно оглядел их и присел рядом на палубу.

— Награду больше требовать нельзя. Капитан уже был на Катонге. Он взял золото для Фердинанда Пинкарда — парня, который ее нашел.

Уэзерс выругался.

— Я знал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Подожди минутку, Фарли, — заметил Дики Грин. Это был щуплый невысокий англичанин с жиденькими волосами, обрамлявшими его лысую яйцевидную голову. — Если у Траска уже есть деньги, все становится еще проще. Мы прикарманим эти монеты и смоемся с корабля, как только доберемся до Кампече.

Джордан почувствовал, как ему в лицо бросилась кровь.

— Но вы же не хотите украсть их у капитана?

Фарли хихикнул.

— Нет, не хотим. Ты сделаешь это за нас.

Джордан отрицательно качнул головой и начал подниматься. Уэзерс схватил его за руку, сжав ее так сильно, что Джордан сморщился.

— Ты говорил нам, что тебе некуда идти, когда это плавание кончится, — напомнил ему Уэзерс. — Говорил, что отправишься куда глаза глядят. Ну, а эти деньги дадут тебе возможность жить, как ты захочешь.

— Я не сделаю этого, — произнес Джордан, энергично качая головой.

Голос Уэзерса стал жестким:

— Ты сделаешь это, крысеныш, или ты не доживешь до конца плавания. — Он сунул руку в карман полотняных брюк. В свете луны блеснуло тонкое лезвие. — Я достаточно ясно выражаюсь?

Джордан проглотил слюну.

— Да.

— Хорошо. — Он сунул нож обратно. — Теперь… где майор хранит деньги?

— Откуда я знаю?

Рука Уэзерса взметнулась, и, схватив Джордана за рубаху у самого горла, наемник притянул его к себе. Выражение холодных темных глаз казалось демоническим.

— Ты должен знать, потому что ты — его стюард. Это ты у него все убираешь. — Джордан чувствовал жар тяжелой руки у своего подбородка. Один удар — и он покойник.

— Он хранит деньги в шкафу, — прохрипел Джордан. Уэзерс медленно освободил его и сделал вид, будто расправляет складки на рубахе Джордана.

Джордан подождал, когда Уэзерс уберет свою руку.

— Но я не буду их воровать, что бы вы со мной ни сделали! — Выкрикнув это, он вскочил на ноги и понесся прочь по палубе с такой скоростью, словно за ним гнались черти.

Уэзерс рассмеялся:

— Черт с ним. Теперь, когда мы знаем, где спрятаны денежки, мы сами их возьмем.

— А ты не думаешь, что парень кому-нибудь сболтнет?

— Нет. Он не выдаст приятелей, если они могут вырезать у него сердце.

Дики Грин улыбнулся.

— Всегда хотел прогуляться до Мехико, — с трудом произнес он, подражая испанскому произношению. — Слышал, что любой может жить там как король всего за несколько шиллингов.

— Я возьму себе какую-нибудь из прекрасных сеньорит, — произнес Уэзерс, развалившись на матрасе и подложив под голову ладони. — И разложу ее на полу, чтобы мне ничто не мешало.

— Жаль, что мы не можем взять с собой эту малышку с серебристыми волосами — ручаюсь, что от нее в постели стало бы жарко.

— Это слишком рискованно, — буркнул Уэзерс. — Майор неровно дышит к этой бабенке. С нас будет довольно, если мы прихватим его денежки. Если мы возьмем и его девку, он найдет нас хоть на краю земли.

Дики Грин рассмеялся:

— Ничего, мне подойдут и шлюхи с темными волосами. Так когда мы берем золото?

Два следующих дня Силвер и Морган были крайне холодны друг к другу, и ей постоянно казалось, что он смотрит на нее с усмешкой. «Ну и пусть, — решила Силвер, — если он хочет думать о самом худшем, то пусть думает».

Тем не менее его холодные глаза не давали ей покоя. Кроме того, Силвер обнаружила, что заснуть с каждой ночью ей становится все труднее. От бессонных ночей у нее под глазами появились синие круги. Она потеряла аппетит и наконец поклялась себе, что выкинет из головы все мысли о Моргане и отдохнет.

Для того чтобы сдержать слово, Силвер осушила после ужина бокал бренди и с радостью почувствовала, как по телу начинает расходиться приятное тепло. Больше она не будет думать о Моргане Траске ни одного мгновения. Она будет спать, как невинные дети, к которым Силвер причисляла и себя.

Как она и ожидала, бренди быстро затуманило ее мысли и погрузило в дремоту. Силвер уснула почти сразу, как добралась до каюты; единственное, что она успела, — это раздеться и натянуть на себя одеяло. Сегодня она не будет ворочаться в постели. Она будет наслаждаться глубоким сном, который даст ей долгожданный отдых.

Но перед рассветом с ней стало твориться что-то страшное. Она знала, что спит, но кошмар, который она видела во сне, был чересчур реальным. Ей даже захотелось открыть глаза, чтобы убедиться, что это не происходит в действительности. Однако выпитое бренди никак не давало ей разлепить веки.

А кошмар становился все страшнее, продолжая поражать своей реальностью.

Силвер почувствовала, как шелестит ее ночная рубашка, и ощутила на теле чьи-то горячие, потные ладони. Чья-то рука сжала ей горло, лишая воздуха и возможности крикнуть и намертво придавливая ее к койке. Силвер все же открыла глаза и, хотя еще не привыкла к ночной тьме, смогла разглядеть лицо с грубыми очертаниями и холодными черными глазами.

Это был ее отец… но нет, этого не могло быть! Она не знала этого человека… Никогда не видела громилу, который обхватил пальцами ее горло. Подняв руки, Силвер с силой вцепилась в его лицо, и по его расцарапанным щекам покатилась кровь. Если бы только она смогла освободиться, если бы только…

Она поняла, что кричит, лишь когда в каюту ворвался Морган. Дверь громко хлопнула о стену. Обхватив Силвер руками, Морган нагнулся к ней.

— Все в порядке, Силвер, — произнес он, — все в порядке. У тебя просто кошмар. — Отбросив волосы с ее лица, Морган привлек ее голову к своей груди.

Силвер попыталась осознать, где находится, часто моргая и стараясь собраться с мыслями. Подняв глаза, она увидела между бровями Моргана тревожную складку.

— Мне очень жаль, — прошептала она, чувствуя себя наконец проснувшейся.

По-видимому, она именно такая дура, какой ее считал майор. В этот момент она заметила, что Морган был в одних лишь брюках; его грудь, к которой она прижималась щекой, казалась удивительно твердой. Его длинные волосы спускались до шеи, и Силвер пришлось бороться с желанием запустить в них пальцы.

Морган смотрел на нее с таким выражением, как будто и сам думал о чем-то подобном. Он уже открыл рот, чтобы что-то ей сказать, как вдруг раздался громкий стук в дверь. Морган решительным движением посадил Силвер на койке и поднялся, чтобы успокоить прибежавших на крики моряков.

По коже Силвер пробежали мурашки, поскольку только сейчас она начала ощущать холод.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Морган из коридора.

— Я не хотела этого делать, — пробормотала Силвер. — Мне жаль, что я наделала столько шума.

Его глаза остановились на ее легкой ночной рубашке, хорошо обрисовывавшей линии ее тела. Выражение тревоги на лице Моргана стало угасать, а глаза снова стали холодными.

— Похоже, ты очень многое не собиралась делать. Силвер. Ты не собиралась тайком проникать на мой корабль, не собиралась заниматься со мной любовью, не собиралась целовать полковника Баклэнда…

— Вы не правы, майор, — резко ответила Силвер. вскакивая с койки и вздергивая подбородок. — Я собиралась заняться любовью с вами. И нисколько об этом не жалею! — С этими словами она захлопнула дверь.

Черт побери! Руки Моргана сжались в кулаки. Эта женщина сведет его с ума. Он мог понять, что Силвер снилось: он видел на ее лице выражение отвращения, видел ее руки, которые боролись с невидимым противником.

В сердце Моргана зародилась жалость, и он никак не мог справиться с этим чувством. Последнее время она выглядела такой одинокой и потерянной. А картину, которая стояла перед его глазами — Силвер в тонкой ночной рубашке, с распущенными волосами, — он вообще не мог выкинуть из головы.

Как ей удается выглядеть столь чертовски привлекательной?

На протяжении всего времени после их единственной ночи любви Морган думал только о ней. Он не мог уснуть по ночам. Но теперь в постели с ней он больше не окажется — после того как она отвергла его с таким пренебрежением.

Эта своевольная дамочка отклонила его предложение выйти за него замуж. Любой другой женщине это предложение показалось бы лестным, любой, но не Силвер. К тому же, подумал Морган, нельзя забывать об Уильяме. Что он скажет Уильяму после того, как три месяца неизвестно где возил его дочь и вернул ее носящей под сердцем ребенка?

Морган беспокойно качнулся на стуле и потянулся к бутылке бренди. Наполнив бокал, он не стал согревать его в ладонях, а сразу поднес ко рту и залпом осушил. Крепкий напиток тут же пробрал его внутренности. Прошло совсем немного времени, и Морган почувствовал, что расслабляется.

Морган еще раз произнес мысленное проклятие в адрес Силвер. Он должен был себе признаться, что крайне удивился, увидев Силвер целующей Баклэнда. Всего лишь за несколько дней до этого она была невинна, и было непонятно, отчего в ней так быстро пробудилась такая страсть к мужчинам.

Да, Силвер Джоунс всему учится быстро.

Как Морган ни противился этому, перед его мысленным взором снова всплыло воспоминание о ее высокой груди и стройных бедрах. Он почти чувствовал шелковистость кожи Силвер под своими пальцами. От мысли, что к ее телу прикасались руки полковника, все в нем перевернулось.

— К чертям этих женщин, — тихо выругался Морган, решив, что больше никогда не свяжется ни с одной из них. Ему следовало сразу понять, что Салина ничем не отличается от остальных.

Пожалуй, ему еще повезло, что он узнал ее подлинное лицо до того, как влюбился по уши.