"Внезапно вспыхнувшая любовь" - читать интересную книгу автора (Мейер Сьюзен)

Глава 12

– Теперь тебе придется часто летать в командировки, – говорил Джек, подходя вместе с Молли к маленькому самолетику с необыкновенно шумным мотором. – И не всегда в такие места, где есть благоустроенные аэропорты. Чаще всего ты будешь летать чартерными рейсами.

Поднявшись по трапу, Молли уткнулась в спину пассажиру, который забрасывал чемодан в отделение для багажа. В самолетике было всего два ряда кресел, а между ними – проход, в котором едва мог протиснуться один человек, а двоим там было и вовсе не разминуться. Молли остановилась, готовая терпеливо ждать, пока мужчина справится со своим кейсом.

– Главное – не брать слишком много вещей, продолжал откуда-то из-за спины Джек. – Иначе придется держать их на коленях. Одного чемодана или дорожной сумки хватит.

Пассажир перед Молли избавился наконец от чемодана, улыбнулся извиняющейся улыбкой и занял свое место.

Молли улыбнулась в ответ, показывая, что понимает его трудности, и прошла в хвост самолета. Они с Джеком сидели в задней части, но не рядом. Джек объяснил ей, что брать билеты на соседние места нет смысла – рев мотора все равно не даст им разговаривать.

Но Молли ничуть не расстроилась. Ее переполнял восторг, какого девушка не испытывала, должно быть, уже много лет. Повышение в должности! Словно новая жизнь открылась перед ней. Впервые Молли отвечала не только за себя – у нее появились подчиненные. Каждый день приносил множество новых дел, сложных и интересных. Окружающие смотрели на нее с уважением, но сама Молли понимала, что уважение это, выдаваемое, так сказать, авансом, еще предстоит заслужить. Из незаметной серой мышки она превратилась в человека, который что-то значит и от которого что-то зависит, – это было очень приятно.

И даже нельзя сказать, что ради этого она пожертвовала любовью Джека. Ведь любви-то никогда и не было. Она пожертвовала всего-навсего дурацкими мечтами. Мечтами, которые никогда не сбудутся. Нет, больше ее не интересуют детские фантазии.

Открыв отделение для чемоданов, Молли принялась запихивать туда свою сумку. Джек был прав: места здесь не так уж много. Мимо нее с трудом протискивались люди: Джека среди них не было, да, сказать по правде, Молли, поглощенная войной с багажом, совсем о нем забыла.

Наконец, после целой серии толчков, пинков и рывков сумка встала на место. Молли повернулась… и столкнулась лицом к лицу с Джеком.

Покачнувшись от неожиданности, она уперлась ладонями ему в грудь, а он поддержал ее за локти.

Взгляды их встретились – и время словно остановилось для обоих.

Впервые за три недели они стояли так близко друг к другу. Но ни он, ни она не испытывали неловкости, обычной в подобных ситуациях. Напротив: обоим казалось, что это чудесно. Что так и должно быть.

Поток воспоминаний захлестнул Молли: перед глазами промелькнули минуты близости с Джеком в той непрожитой жизни. По затуманенным глазам его Молли догадалась, что он тоже объят воспоминаниями. Воспоминаниями о тех чудесных трех днях. Если сейчас она позволит себе расслабиться, то вспомнит и о том, на что это похоже – верить в любовь Джека. И о том, что чувствуешь, когда он обнимает тебя, защищает, ласкает…

Взглянув в его манящие карие глаза, Молли с необыкновенной ясностью поняла, что готова начать сначала. Поднять паруса и сделать еще одну попытку – чем черт не шутит…

Но в ее жизни больше нет места пустым мечтам. Одну попытку она сделала – и Джек ее отверг. Больше она унижаться не станет.

Молли отступила.

– Извини, – улыбнулась она как ни в чем не бывало. – Боюсь, я несколько переоценила… – Она посмотрела ему в глаза, и у нее перехватило дыхание. Как же он хорош, какой у него открытый, теплый взгляд! И кажется, светится в нем что-то… нет-нет, больше никаких фантазий! – ..переоценила свою ловкость.

Пока она говорила, Джек не отрывал взгляда от ее губ.

– Да, оба мы оказались… немного неповоротливы. Поспешно заняв свое место, Молли напомнила себе о том, как конфузилась перед родителями, стыдилась друзей, сторонилась сослуживцев, гадая, кто из них знает, кто догадывается, а кто рано или поздно услышит о ее позоре. Только не хватало пережить такое еще раз!

«Как хорошо, – повторяла она про себя, – как замечательно, какое счастье, что я больше его не люблю!»

Пока самолет трясло и подбрасывало на бесконечных воздушных ухабах, Молли с блокнотом в руках обдумывала свое расписание на следующую неделю, а Джек, глядя в иллюминатор, анализировал новую рекламную кампанию и сочинял проспект.

Благополучно приземлившись, они наняли машину и без приключений добрались до гостиницы. Была уже половина шестого, Джек предложил разойтись по своим номерам, отдохнуть, а через час встретиться в ресторане и вместе поужинать.

За час Молли насладилась пенной ванной, причесалась, освежила макияж, переоделась в джинсы и свитер. Понаблюдав за постояльцами, выходящими из ресторана, она поняла, что неформальный стиль одежды здесь только приветствуется, и с радостью скинула белый шерстяной костюм и туфли на высоких каблуках.

Джек, с которым она встретилась в холле, тоже переоделся в джинсы и рубашку поло. Увидя ее, он улыбнулся.

– Вижу, ты быстро освоилась!

– Я посмотрела, что за люди выходят из ресторана, и поняла, что деловой стиль здесь не в чести.

– Верно. Городок маленький, и атмосфера в гостинице совсем домашняя. Думаю, тебе здесь понравится.

За ужином Молли и Джек вели легкую непринужденную беседу. В основном говорили о работе, и разговор их ничем не отличался от всякого иного разговора, какой мог бы произойти между двумя сослуживцами. За десертом Джек почувствовал себя так свободно, что предложил перейти в комнату отдыха и продолжить беседу там. Молли охотно согласилась.

– Должен признаться, я был потрясен, когда узнал, что твои родители – те самые Дойлы, – заметил Джек, когда официант поставил перед ними напитки и удалился.

– Почему?

– Никогда не подозревал, что ты из столь знаменитой семьи.

– Потому что сама я – самый обычный человек? Джек не собирался вилять, да и не видел возможности скрыть правду.

– Да.

– Мне всегда хотелось, чтобы меня ценили и уважали за то, что я сама собой представляю. А не за то, что я дочь прославленных родителей.

– Понимаю, – ответил Джек, поудобнее устраиваясь в кресле. – Мой отец был крупной фигурой в торговле недвижимостью. Вскоре после колледжа я понял, что должен пойти по другой стезе, иначе так никогда и не узнаю, чему обязан своим успехом – себе самому или отцовской фамилии.

– Вот как? – с удивлением переспросила Молли. Впервые на ее памяти Джек что-то рассказывал о себе. – Так ты начинал в торговле недвижимостью?

– Ну да. И если бы не бросил это дело, возможно, был бы сейчас богаче Дональда Трампа. Молли бросила на него любопытный взгляд.

– Ты жалеешь, что занялся другим делом? Джек покачал головой.

– Я ведь по-прежнему имею дело с недвижимостью – как любитель. Делаю вложения, порой довольно удачные. Но больше не принимаю решений, из-за которых могу прогореть.

– Разумно, – задумчиво протянула Молли. Ей страстно хотелось услышать о нем что-нибудь еще – что угодно! Теперь она понимала, как мало знает о Джеке.

– А братья и сестры… У тебя они есть?

– Всего-навсего семеро, – усмехнулся Джек.

– Семеро?! – вытаращила глаза Молли.

– Ну да. А вместе с женами и детьми нас почти тридцать человек.

– Господи Боже! – только и выдохнула Молли.

– Весело у нас бывает на Рождество, когда все собираются вместе! – смеясь, добавил Джек.

– Семеро! Представить не могу!

– Я бы мог как-нибудь взять тебя с собой на семейный праздник, – поколебавшись, решился Джек.

– Хотелось бы мне увидеть такую толпу родичей своими глазами! – пробормотала Молли, все еще под впечатлением. – Поверить не могу – семь братьев и сестер! Да, тебе-то никогда не было одиноко!

«Не правда, было, – подумал Джек. – Последние пять лет».

Эти годы он провел в одиночестве, гневе и смятении. Противоречивые чувства раздирали его на части: опасаясь невольно причинить кому-нибудь боль, он скрывал от мира свое душевное смятение и становился еще более одинок. Странно, что для откровений он выбрал именно Молли… Да нет, что ж тут странного. У них есть общая черта: она так же уязвима, как и он сам.

– Мои братья и сестры – из тех, кого называют людьми без недостатков. Все мы усердно учились, получили образование и выбрали профессии, позволяющие проявить себя. Все в положенное время удачно женились или вышли замуж. – В голосе его зазвучала горечь. – Создали счастливые семьи. Все, кроме меня. Со мной вышла осечка – Барбара погибла в автокатастрофе. Родные окружили меня сочувствием, но я не хотел взваливать на них свое горе. Кроме того, несчастье озлобило меня. Я ревновал родных к их счастью, не понимал, за что такая несправедливость, почему только меня так наказала судьба? И в то же время приходил в ужас оттого, что завидовал самым дорогим людям. Вот почему я замкнулся в себе. Последние пять лет я почти не общался с родными. Нет, я с ними не ссорился, исправно посещал семейные праздники, но старательно избегал разговоров по душам. И не понимал, что совершаю ошибку, до… до… ну, словом, до сегодняшнего дня.

– И теперь хочешь собрать их всех и загладить свою вину? – поинтересовалась Молли.

– Собрать всех – хорошая мысль, – сказал он, поднося к губам кружку пива. – Пусть вместо слов говорят дела.

– Точно! – с энтузиазмом поддержала Молли… и вдруг зевнула. – Знаешь, кажется, я устала сильнее, чем думала.

– Так всегда бывает, – ответил Джек и, встав, положил на стол несколько купюр. – Пойдем. Я провожу тебя до номера.

Обычный жест вежливости – Молли ничего иного и не ждала. Теперь, узнав, что Джек пять лет скорбит по трагически погибшей жене, она поняла, почему он, с легкостью заводя друзей среди женщин, отказывался от более серьезных отношений.

На душе у Молли было удивительно хорошо и спокойно. Вот и они с Джеком становятся друзьями – настоящими друзьями, которые делятся самым личным и понимают друг друга с полуслова. Судя по всему, Джек ни с кем еще не был так откровенен, как с ней.

Когда они подошли к лифтам, Молли взяла Джека под руку.

– Чудесный вечер, правда?

Джек согласился. Он верно понял ее жест – это знак открытости, символ доверия. Мир опустился на его измученную душу. Кажется, он потихоньку возвращается в страну живых.

На следующей неделе они снова отправились в командировку на Средний Запад. И там все шло по заведенному обыкновению. Днем они работали, затем возвращались в гостиницу, переодевались, вместе ужинали. После нескольких оживленных бесед, затянувшихся за полночь, Джек уже без всякого стеснения задал вопрос, который давно не давал ему покоя.

– Что, ни одного серьезного романа? Вообще?

– Был один, на втором году в колледже, – досадливо поморщившись, ответила Молли. – История старая как мир. Я его любила, он меня – нет.

– Второй год в колледже? Да ты была совсем девчонка! – сочувственно заметил Джек, отхлебывая пива.

– Верно. Сперва он просто посмеялся надо мной и бросил. А потом узнал, что мои родители не только богаты, но и знамениты, и сделал все, чтобы меня вернуть.

– А ты послала его подальше, – ухмыльнулся Джек. Молли вздохнула и покачала головой.

– Нет. Я так по нему с ума сходила, что прибежала, как собачонка, стоило ему свистнуть. – А потом застала его в постели с хорошенькой первокурсницей.

– Ну, тогда-то ты его послала?

– Естественно. Только перед этим оказалась в дурах и заставила весь колледж потешаться над своей глупостью.

– Молли! – воскликнул Джек, качая головой. – Каждый человек хоть раз в жизни оказывается в дураках! Ты искупаешь ошибки юности. Если и дальше так пойдет, года через два сама выбьешься в начальницы и будешь мной командовать!

– Ага, как же!

– Нет, я серьезно. Ты отличный работник, Молли. У тебя прекрасная интуиция, а это в нашем деле главное. У тебя есть хватка, талант. Я очень горжусь тобой.

– Спасибо, – порозовев от радости и гордости, ответила Молли.

«Как насчет начальницы, не знаю, – думала она, но интуиция у меня есть, это правда. И заметил это не кто-нибудь, а Джек!» Она не выйдет за него замуж и у них не будет общих детей, но в каком-то смысле они все же предназначены друг для друга. Они должны быть друзьями и пробуждать друг в друге самое лучшее.

В этот вечер Джек снова проводил ее до дверей номера – это уже вошло в привычку. И Молли, как обычно, взяла его под руку. Открыв дверь, она улыбнулась Джеку, поблагодарила за ужин… и тут случилось нечто удивительное. Он быстро поцеловал ее в губы и, повернувшись, пошел прочь.

Проскользнув к себе, Молли заперла дверь и бессильно привалилась к ней. Сердце девушки сильно билось, по всему телу растекались жаркие волны.

Что это было?

Добрых две минуты она приходила в себя у дверей, не боясь признать, что напугана. Однако, поскольку поцелуй был торопливым и почти бесстрастным – если не считать ее реакции, – Молли решила, что это дружеский поцелуй, и не более того.

В следующей поездке это повторилось. Снова вечером у дверей, после долгой задушевной беседы, Джек быстро и ласково поцеловал ее в губы и, не оглядываясь, пошел прочь.

Теперь Молли не сомневалась, что поцелуй этот дружеский. Более того, он означает, что они с Джеком и вправду стали очень близки.

Джек доверяет ей и не боится, что поцелуй зажжет в ней ложные надежды. А Молли знает, что он скорбит по ушедшей жене, что ему нужна не возлюбленная, а друг, и не станет превратно истолковывать скромный знак дружеской привязанности.

Что ж, если стать женой Джека и матерью его детей ей не дано, Молли удовольствуется его дружбой.