"Сгорая от любви" - читать интересную книгу автора (Дэйн Клаудиа)

Глава 7

– Вот уже четыре ночи, как я почти не сплю, – жаловался Сенред Вулфреду. – С ней что-то не так, коль скоро она совсем не устает. У меня же и сил нет больше следить за ней!

– Она тоже устала, – покачал головой Вулфред. – Но не дает себе передышки.

Хотя Сенреду и было поручено следить за римлянкой, сам Вулфред чувствовал, что не может оторвать от нее взгляда. А потому тоже жадно ловил каждое ее движение. Тем временем Мелания покончила с дровами и принялась за стирку белья. И снова целиком погрузилась в работу. Казалось, что она просто не может заставить себя остановиться.

За четыре дня и ночи работы она ни разу не заснула. Во всяком случае, никто не видел, чтобы пленная римлянка хотя бы на минуту прилегла, причем никто не заставлял ее бодрствовать. Она сама героически боролась со сном и усталостью, изредка урывая минутку, чтобы перекусить.

Вулфред, неслышно ступая по мягкой грязи, покрывавшей землю, подошел ближе к римлянке и некоторое время рассматривал ее. Что заставляло ее вести себя таким образом? Ведь было совершенно очевидным, что она довела себя до полного изнеможения. И тем не менее упорно продолжала работать.

Однако никакой жалости к пленнице Вулфред не чувствовал. Что для здоровой молодой женщины какие-то четыре дня напряженной работы?..

С того момента, как римлянка с головой ушла в работу, явные попытки спровоцировать его на убийство сначала стали редкими, а затем и вовсе прекратились. Возможно, на них уже не было времени. Мелания не успевала даже выкроить пару часов на сон…

– Хватит работать! – скомандовал Вулфред. – Даже рабыня должна спать, чтобы не умереть.

Взяв двумя пальцами Меланию за подбородок, сакс поднял голову пленницы и посмотрел ей в глаза.

– А ты останешься жить! – добавил он.

Глаза римлянки вспыхнули бешенством. Она схватила было лежавшую рядом мотыгу, чтобы размозжить его большую и ненавистную голову, но Вулфред легко вырвал нехитрое оружие у нее из рук. Мелания действительно довела себя до полного изнеможения.

– Уж лучше воспользуйся топором, – усмехнулся он.

– Топором? Твоим оружием убийства?! Никогда!

– Гордость не позволяет?

– Да, гордость! Она у меня никогда не спит!

– Но самой тебе надо выспаться.

– Ты не можешь заставить меня спать!

– Послушай, рабыня. Я могу заставить тебя делать все, что только захочу. Запомни!

Вулфред схватил Меланию за руку и потащил за собой в дом. Она старалась сопротивляться, упиралась ногами и безуспешно пыталась дотянуться зубами до руки своего врага. И вдруг почувствовала, что усталость прошла. Борьба вселила в нее новые силы. Ей больше не хотелось даже спать, а сопротивление насилию стало доставлять неожиданное удовольствие.

Саксы и бритты с восторгом наблюдали всю сцену из окон. Лицо Сенреда расплылось в ехиднейшей улыбке. Сеолмунд одобрительно кивал головой.

Вулфред продолжал упорно тащить пленницу по ступенькам в дом, удивляясь ее невесть откуда взявшейся энергии. Тем не менее, бороться с римлянкой доставляло и ему немалое удовольствие, хотя сопротивление пленницы в значительной мере объяснялось желанием не поддаться сну. Но у нее не получится обмануть его! Вулфред твердо решил, что заставит римлянку заснуть! Непременно заставит!

В коридоре нижнего этажа, куда он не без труда, втащил пленницу, ее сопротивление удвоилось. Мелания принялась неистово колотить сакса кулаками по плечу и груди. Но у нее ничего не получалось: сакс не отпускал свою жертву. С еще большей быстротой он потащил ее к выходу во внутренний дворик дома.

– Отпусти меня, безмозглый варвар! – визжала Мелания. – Ты не сможешь заставить меня заснуть, если я сама не захочу! А скоро поймешь, что вообще не в силах заставить меня что-либо делать против воли. Сын омерзительной суки! Вонючая грязная задница! Я никуда не пойду с тобой! Слышишь? Отпусти меня сейчас же.

Мелания изловчилась и укусила Вулфреда за руку.

Но он не обратил внимания на ее нападение и, сильно ударив пленницу коленом в бок, выволок во внутренний дворик под восторженные вопли наблюдавших. Подтащив ее к полуразрушенному сарайчику, он бросил ее на старую кушетку – единственную оставшуюся здесь мебель.

– Спи! – скомандовал он.

– Я не желаю спать! – упрямилась Мелания.

– Рабы не выбирают, что им делать! – гремел Вулфред. – Рабы повинуются!

– Да, рабы повинуются, – взвизгнула римлянка. – Но если ты намерен мною командовать, то я повиноваться не стану! Потому что рабыней никогда не была и не буду!

– Ты ошибаешься, римлянка! Я могу заставить тебя делать все, что захочу! Ибо обладаю достаточной силой, чтобы доказать свою правоту.

Четыре изнурительные бессонные ночи не сломили ее духа и твердой решимости продолжать бескомпромиссную борьбу со своим врагом. Продолжать до тех пор, пока уже не останется сил и наконец наступит столь желанная смерть. На своем веку Мелания повидала немало мужчин, умерших именно таким образом, потому точно знала все признаки наступающего конца. Она продолжала жить только благодаря нечеловеческим усилиям воли, ибо плоть была вконец умерщвлена бесконечным тяжелым трудом.

Вулфред никогда не думал, глядя на изнеженное тело римлянки, что она способна вынести все, что с ней было. Он даже начинал сомневаться, что перед ним действительно смертная женщина, которую он совсем недавно вытащил из раскаленной печи. Но теперь он понемногу начинал понимать свою пленницу и ждал, какой еще сюрприз она могла ему преподнести. Вызов, который римлянка бросила ему, отказавшись спать, был для нее равносилен утолению голода и жажды. В нем она черпала силы, чтобы бороться с истощением и усталостью.

Вулфред решил, что пора положить конец ее сопротивлению.

– Почему ты боишься спать? – спросил он.

– Я не боюсь! – хмыкнула Мелания.

– Обещаю, что никто не причинит тебе во время сна никакого вреда. Кушетка достаточно мягкая, а в сарае – тихо и спокойно. Никто не потревожит тебя. Ложись и отдыхай.

– Я не хочу отдыхать, – прошептала Мелания, и глаза ее вспыхнули диким огнем. – Если только отдыхом не станет моя смерть.

– Такого отдыха я тебе не дам! – вскричал Вулфред. – Ты получишь только то, что будет угодно мне!

Мелания молча легла на кушетку, как будто предлагая себя саксу. Вулфред воспользовался случаем и лег рядом.

Она, как коршун, встрепенулась и вновь принялась бороться с ним, хотя силы были неравными. В один из таких моментов Вулфред уперся коленом сразу в обе ноги пленницы, прижал ладони ее рук к бокам, пригвоздив римлянку к кушетке, и лег на нее. Но Мелания резко выгнулась и сбросила его, больно ударив головой в подбородок. Она вновь пустила в ход свое главное оружие – острый и ядовитый язык:

– Ты вонючая грязная свинья! Твое омерзительное волосатое тело вызывает во мне отвращение.

Но внезапно голос Мелании как-то сразу затих, слова сделались невнятными, и она… заснула, так и не успев совсем вырваться из его рук.

Вулфред растерянно посмотрел на спящую девушку и непроизвольно прижал ее голову к своей волосатой груди. Разные мысли кружились у него в голове. И одна из них была о том, что именно сейчас он мог бы легко и безболезненно убить ее, после чего он и его воины могли бы уйти отсюда и присоединиться к Хенсе – командующему сакскими войсками. Они должны будут двинуться вместе с ним дальше на юг, им предстоят новые битвы, новые победы, а этот небольшой островок навсегда останется позади. Но…

Но Вулфред не хотел убивать свою пленницу. Он смотрел на ее лицо, удивляясь плотности и черному цвету длинных ресниц, гладкости кожи и шелковистости волос. Сейчас он мог бы оставить ее одну. Но что-то удерживало сурового сакса…

Вулфред продолжал сидеть на краю кушетки, держа в объятиях прекрасную римлянку, пока первые лучи солнца не просочились через щели сарая и не заиграли светлыми пятнами на полу и стенах…

Мелания проснулась только после полудня. В первый момент она никак не могла поверить, что накануне мгновенно заснула. Но благостное чувство покоя после сна не могло продолжаться долго по двум причинам. Первую олицетворял сакс, стоявший в дверях со скрещенными на груди руками и наблюдавший за каждым ее движением. Вторая заключалась в том, что она чувствовала себя слишком отдохнувшей. И одновременно – побежденной. Мелания больше не ощущала близости смерти. Только голова была какой-то деревянной и болело все тело.

– Я долго спала? – спросила она у своего стража хрипловатым со сна голосом.

– Всю ночь и половину дня.

Ночь и половину дня… Слишком долго! Она расстроилась: осуществление ее планов задерживалось.

Теперь надо все начинать сначала. От подобной мысли у Мелании на лбу выступила испарина.

И все же Мелания не отчаивалась. Ибо стремление перехитрить волосатого дурня было в ней гораздо сильнее досады по поводу зря потерянного времени, отдалившего собственную смерть.

Приподнявшись и вытянув ноги вдоль кушетки, она с удивлением увидела, что во время сна кто-то накрыл ее легким одеялом. Скорее всего «монстр» попытался задушить ее. Но, взглянув на него, она решила, что убийство пленницы во сне вряд ли его бы удовлетворило. Он предпочел бы дождаться того момента, когда жертва проснется и начнет громко умолять о пощаде. Но одно оставалось бесспорным: Вулфред, каким бы глупым он ни был, понял причины, заставлявшие Меланию трудиться в поте лица, а потому больше не намерен просто наблюдать и удивляться ее трудолюбию. Значит, вновь обмануть его ей будет значительно труднее.

Но что делать? Если она не сможет умереть от истощения и перенапряжения, что остается?

– Вставай, рабыня! – усмехнулся Вулфред. – Хватит нежиться в постели! Пора бы и перекусить.

Мелания улыбнулась про себя и спрятала лицо в подушку. Значит, ей предстоит умереть не от голода или непосильной работы, а от меча сакса. Так было лучше!

– Послушай, монстр! – пробурчала она, не поворачивая головы. – Если ты действительно хочешь предложить мне завтрак, то для начала перестань загораживать выход своим мерзким телом! Или ты загодя спрятал еду под кушеткой? Впрочем, подавать завтрак прямо в постель – древняя римская традиция. Ты намерен ей следовать? Но не утруждай себя, пытаясь исполнить каждое мое желание. Просто отступи на шаг от открытой двери, чтобы мы оба могли наслаждаться свежим воздухом.

Римлянка, несомненно, выспалась, пришла в себя и набралась новых сил. Вулфред наблюдал, как бодро она поднялась с кушетки, прошла мимо него чуть ли не с парадной воинской выправкой и скрылась за дверями кухни. Но почему она так послушно подчинилась его приказу? И почему на ее лице было почти радостное выражение?

Вулфред перебрал в уме все подробности их последнего очень короткого разговора. Вулфред сказал пленнице, как долго она спала. Такое сообщение ее явно напугало. Он легко прочел по лицу римлянки, что в голове у нее созрели новые планы борьбы с ним. Мысли девушки отражались в ее глазах, подобно взмывшим в голубое небо утренним жаворонкам.

Когда Вулфред заговорил о еде, лицо Мелании невольно просияло. Впрочем, подумал сакс, тут не было ничего удивительного. Ведь все последние дни она была занята изнурительным трудом, без сна и без пищи. Конечно, она проголодалась.

Вулфред, прижимаясь к окружавшей дворик стене, чтобы его не было видно из окна кухни, осторожно последовал за пленницей.

Кухня представляла собой маленькую комнатку с низкими потолками, деревянными стенами, покрытыми белой штукатуркой. В середине кухни выстроились в ряд массивные столы для приготовления пищи. В комнате было четыре окна правильной квадратной формы.

Вулфред остановился на пороге и обвел взглядом кухню. Но пленницы в ней не было…

Бывшие римские рабы прекратили работу и в страхе смотрели на застывшего в дверях предводителя саксов. У того не было никакого намерения их напугать. Он хотел лишь послушания.

С одного из столов упал на пол кувшин и разбился на мелкие кусочки. Виновником оказался маленький мальчик, неловко взмахнувший рукой. Теперь он стоял над разлетевшимися черепками и в ужасе смотрел на своего нового хозяина. Но Вулфред не обратил на него никакого внимания. Глаза его искали Меланию.

– Где она? – спросил Вулфред. Ответом было общее молчание.

– Я велел римлянке идти на кухню. Но здесь ее не вижу! Так где же она? – Голос его прогремел, как большой барабан.

– Не смей обижать ее! – крикнул кто-то.

Вулфред повернул голову и увидел мальчика, только что разбившего кувшин. Сейчас он держал в руках деревянную скалку, угрожающе подняв ее над головой, как палицу.

Вулфред с удивлением посмотрел на бесстрашного воина и его деревянное оружие.

– Уж не собираешься ли ты со мной драться за нее? – спросил он, смерив юного вояку с головы до ног насмешливым взглядом.

Мальчик глотнул воздуха и сжал скалку с такой силой, что пальцы его побелели.

– Или я не римлянин?! – спросил мальчуган, глядя на сакса глазами готовой к броску змеи.

– Вот уж чего не знаю! – ухмыльнулся Вулфред. – Неужели ты и впрямь римлянин?

– А ты сам не видишь?

– Я вижу перед собой очень молодого воина, у которого нет достойного оружия. А достойное имя у тебя есть?

– Меня зовут Флавиусом.

– Ага, имя действительно чисто римское!

– Конечно! Так же, как и Мелания!

– Нет. Ты скоро станешь настоящим воином. А Мелания – всего лишь женщина!

– Она римская женщина. Такая же римлянка, как я – римлянин! И в ней есть немало от воина!

– Нет. Она не воин, а борец. Это нечто совсем другое!

– О!

На лице Флавиуса появилось растерянное выражение. Конечно, мальчик был еще слишком мал, чтобы выглядеть настоящим римским воином. Но начинать учиться военному искусству уже мог. Вулфред участливо посмотрел на него.

– Ты хотел бы стать борцом или воином? – спросил его Вулфред. – Я могу предоставить тебе выбор, поскольку ты уже почти мужчина.

Флавиус сосредоточенно пожевывал губу, не спуская взгляда с сакского начальника. И, выдержав довольно длинную паузу, ответил вопросом на вопрос:

– А все саксы – воины?

– Не все, но большинство. У нас быть воином считается очень почетным.

– А римляне – все воины!

– Так в значительной мере было в прошлом. Тогда Рим славился своими воинами во всем мире.

– Я стану воином, – твердо сказал Флавиус.

– Мудрое решение! – улыбнулся Вулфред.

– И когда я могу им стать?

– Учиться можно начать прямо сегодня. Найди Сеолмунда и скажи ему о своем желании. Но имей в виду: быть воином очень трудно.

– Я знаю.

Флавиус повернулся, положил скалку на стол и побежал искать Сеолмунда.

Улыбка исчезла с лица Вулфреда одновременно с уходом мальчика. Он обвел строгим взглядом всех остальных и вновь спросил:

– Так где же она?

Вперед выступил Терас:

– Она только что здесь была, положила на тарелку еды и вышла, чтобы без помех позавтракать.

Терас говорил спокойно и ясно. Вулфред оценил его смелость.

Итак, пленница все-таки покорилась ему! Но Вулфред, к собственному удивлению, не почувствовал от ее покорности удовлетворения. Он был озадачен тем, что она легко и беспрекословно уступила. Вероятно, римлянка решила вести себя по-другому. Что ж, он будет внимательнее наблюдать за ней и постарается целиком подчинить своей воле!

– Где? – односложно спросил он у грека.

Тот помедлил с ответом. Но, будучи рабом, Терас понимал, что промолчать ему не удастся. Поэтому потупил взгляд и тихо сказал:

– На восточном склоне холма есть скала с плоским выступом, на котором можно посидеть и полюбоваться видом на виноградник. Римлянка пошла туда.

Вулфред знал, где находится скала. Он уже несколько раз бывал там. Он тут же повернулся и вышел из кухни. Римляне-работники облегченно вздохнули. Синрик выразил желание пойти с ним, но Вулфред знаком остановил его. Он не хотел никаких свидетелей или помощников в своих делах с Меланией. Синрик с хмурым видом стоял посреди двора, в то время как Вулфред стал подниматься на холм.

Пройдя мимо виноградников, он увидел Меланию, действительно сидевшую на выступе скалы и державшую на коленях уже пустую тарелку… Осторожно ступая по мягкой траве, он подошел к пленнице, стараясь остаться незамеченным. Но она увидела его раньше, когда он еще шел через двор.

Мелания подняла голову и с вызовом посмотрела на сакса:

– Ты ходишь за мной, как собака, мерзкий варвар! А мне так хотелось побыть одной. Уйди. Ты ведь знаешь тропинку к моему дому и вряд ли заблудишься. К сожалению…

У Вулфреда стало легче на душе. Тон Мелании на сей раз был почти дружелюбным. Но он все же не удержался, чтобы не кольнуть ее:

– Неужели у тебя нет ничего за душой, кроме острого и ядовитого языка?

– Ты забыл про волю, сакс. Тебе ее сломить не удастся!

Мелания встала, чтобы посмотреть прямо в глаза своему врагу, но не смогла. Голова ее едва достигала груди могучего сакса.

Вулфред вздохнул и улыбнулся:

– У меня нет никакого желания сломить твою волю, римлянка.

Он говорил спокойно, легко и уверенно. Наверное, именно поэтому храбрость Мелании сразу же куда-то испарилась. Он почувствовал, что перед ним стояла уже не та женщина, к которой он почти привык. Она была побеждена. И Вулфред понял, что теперь все должно будет перемениться. То же самое начала понимать и Мелания. Вулфред одержал немалую победу…

Все же римлянка не выдержала, схватила пустую тарелку и запустила ею в сакса. Вулфред ловко поймал ее и бросил к ногам пленницы. Ударившись о выступ скалы, тарелка разлетелась на множество мелких осколков.

– Какая же ты неуклюжая! – буркнул Вулфред.

– Тарелка была моя, – вызывающе ответила Мелания. – Мне захотелось ее разбить. Наверное, я имела право на такое решение?

Сакс подошел вплотную к римлянке, взял двумя пальцами ее за подбородок и приподнял его. Теперь Мелания смотрела прямо в его глаза, не мигая. Он услышал, как ее дыхание становится частым и прерывистым.

– Но и я принял решение, – напомнил он Мелании. – Решение, которое остается в силе.

Мелания резко оттолкнула его и бросилась бегом вниз по склону холма. Ей хотелось поскорее убежать от его слов, от него самого. А Вулфред стоял и, улыбаясь, смотрел ей вслед. Затем медленно пошел вниз.

Как только место у скалы освободилось, раздался голодный волчий вой. В следующее мгновение большое серое животное выскочило из зарослей жимолости и принялось тщательно вылизывать осколки разбитой тарелки…