"Долг чести" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

8. Стремительное движение

Отсутствие других новостей и близость места происшествия к крупному городу способствовали освещению случившегося в средствах массовой информации, а обстоятельства катастрофы и возраст жертв гарантировали особо пристальное внимание. Одна из местных телевизионных станций Ноксвилла сотрудничала с Си-эн-эн, и к полудню происшествие стало главным событием в сводках новостей. Машина, оборудованная для телевизионных передач через спутник связи, позволила молодому местному репортеру мгновенно приобрести многомиллионную аудиторию – он отнюдь не собирался всю жизнь оставаться в Ноксвилле, – а рассеявшийся туман позволил телевизионным камерам четко и ясно передать ужасное зрелище.

– Проклятье, – пробормотал Райан, сидя за столом в кухне. У Джека выдалась редкая свободная суббота, он обедал в кругу семьи и собирался отправиться вместе с женой и детьми на вечернюю мессу в соборе Святой Марии, а затем отдохнуть и в воскресный день. Взглянув на экран телевизора, он положил сандвич на тарелку.

К месту происшествия прибыли три пожарные машины и четыре кареты «скорой помощи». Две из них все еще стояли рядом, что было зловещим признаком. Тягач с прицепом, видный на заднем плане, выглядел почти целым, явно покореженным казался только его бампер. Однако то, что было на переднем плане, со всей очевидностью говорило о случившемся. Две груды металла, искореженного и почерневшего от огня. Открытые дверцы и темное пространство внутри. С десяток полицейских стояли поблизости – напряженные, мрачные лица, никаких шуток, как это обычно бывает даже на месте транспортных происшествий. Затем Джек заметил, как один полицейский повернулся к другому и что-то ему сказал. Оба покачали головами и посмотрели на шоссе в сторону репортера, который футах в тридцати от них непрерывно говорил о происшедшей катастрофе, как всегда в сотый раз за свою непродолжительную карьеру повторяя одно и то же. Туман. Превышение скорости. Взрыв обоих топливных баков. Погибло шесть человек, из них четверо детей. Репортаж с автомагистрали I-40 недалеко от Ок-Риджа, штат Теннесси вел Боб Райт, коммерческая телевизионная станция.

Джек снова принялся за еду, удержавшись от замечания по поводу несправедливости жизни. Пока у него не было оснований знать или делать что-то еще.

Из искореженных автомобилей, за триста миль от залива Чесапик-бей, теперь текла вода – прибывшие к месту происшествия пожарные из добровольной бригады сочли своим долгом залить все, хотя им сразу стало очевидно, что это ничем не поможет тем, кто находились в машинах. Судебный фотограф отснял три кассеты высокочувствительной цветной пленки, он позаботился и о том, чтобы запечатлеть открытые рты жертв в доказательство того, что они умерли в муках, издавая ужасные крики. Старшим среди полицейских, прибывших на место происшествия, был сержант Тэд Николсон. Опытный служащий транспортной полиции, он уже двадцать лет занимался расследованием транспортных происшествий. Сержант подъехал в тот момент, когда тела жертв извлекали из автомобилей. Табельный револьвер Пирса Дентона лежал на мостовой, и это сразу же обнаружило, что одна из жертв – полицейский. Компьютерная проверка служебного номера только подтвердила догадку. Четверо детей, двое малышей и два тинэйджера, и двое взрослых. Даже после двадцати лет службы в полиции невозможно привыкнуть к этому. Для сержанта Николсона такое было личной трагедией. Смерть ужасна сама по себе, но такая… Господи, как же это могло произойти? Два ребенка… Но трагедия случилась, и теперь ему пора приниматься за работу.

Что бы там ни показывали в голливудских кинофильмах, это дорожное происшествие было крайне необычным. Автомобили не превращаются в огненные факелы и не взрываются ни при каких обстоятельствах, а это столкновение, на его опытный взгляд, не было особенно серьезным. Ладно, гибель одного пассажира – девушки на «сиденье смертника» в первой «кресте» – была неизбежной и стала результатом самого столкновения. Силой удара ей практически оторвало голову. А вот объяснить гибель остальных было труднее. Первая «креста» врезалась в трейлер со скоростью… что-то вроде сорока или пятидесяти миль. Обе воздушные подушки безопасности сработали безукоризненно, и одна из них должна была спасти жизнь водителя, заметил полицейский. Вторая машина столкнулась с первой под углом примерно тридцать градусов. Чертовски глупо со стороны полицейского совершить такую ошибку, подумал Николсон. Но на его жене не было ремня безопасности… может быть, она занималась детьми на заднем сиденье и отвлекла, внимание мужа. Такое случается, и происшедшее невозможно изменить.

Таким образом, из шести жертв одна – следствие столкновения, а пятеро погибли от возникшего пожара. Этого не должно было произойти. Автомобили не должны загораться, поэтому Николсон распорядился организовать объезд для транспорта в полумиле от места происшествия, чтобы все три машины, участвовавшие в столкновении, могли остаться на месте. По радио из своей машины сержант вызвал следователей из Нашвилла и посоветовал информировать о случившемся местное отделение Национального департамента безопасности на транспорте. Так случилось, что одна из служащих этого федерального агентства, инженер Ребекка Аптон, жила неподалеку от Ок-Риджа и оказалась на месте происшествия уже через тридцать минут после вызова. Выпускница механического факультета расположенного поблизости Университета Теннесси, этим утром она готовилась к экзамену перед защитой диссертации. Сразу после вызова она надела свой новенький комбинезон с эмблемой своего ведомства и, приехав на место, начала осматривать остатки автомобилей еще до того, как из Нашвилла прибыла следственная полицейская группа. Рядом стояли водители грузовиков, которым предстояло увезти разбитые машины, и нетерпеливо ждали, когда она закончит осмотр. Невысокая и хрупкая, с копной рыжих волос, она выбралась вся измазанная из-под когда-то красной «кресты». Ее зеленые глаза слезились от бензиновых испарений, все ещё остававшихся под машиной. Сержант Николсон передал ей пластмассовый стаканчик с кофе, который он получил от пожарных.

– Как думаете, мэм, что произошло? – спросил Николсон, сомневаясь в том, справится ли девушка с делом. Впрочем, похоже, что она не чурается грязной работы, не боится испачкаться. Многообещающий знак, подумал он.

– Топливные баки, – сказала Аптон. – Бак на этом автомобиле, – она махнула рукой в сторону второй машины, – сорвался от удара. Второй смялся и дал течь. С какой скоростью ехали машины?

– Вы имеете в виду момент столкновения? – Николсон покачал головой. – Не так уж и быстро. Думаю, от сорока до пятидесяти миль в час.

– Пожалуй, вы правы. Обычно у топливных баков высокий стандарт жесткости, и они не должны были разрушиться от такого удара. – Девушка взяла протянутый ей носовой платок и вытерла лицо. – Спасибо, сержант, – сказала она, поднесла к губам стаканчик кофе и отхлебнула, глядя на разбитые машины и размышляя.

– Вы пришли к определенному выводу? Мисс Аптон повернулась к полицейскому.

– Мне кажется, что эти семь человек…

– Шесть, – поправил ее Николсон. – Водитель грузовика успел спасти маленькую девочку.

– О, я не знала. Короче говоря, это не должно было произойти. На то не было никакой причины. Столкновение случилось при скорости, не превышающей шестидесяти миль, и обстоятельства не были необычными. Готова побиться об заклад, что в конструкции автомобилей есть какой-то просчет. Куда вы собираетесь отвезти их? – спросила она, входя в роль опытного профессионала.

– Машины? В Нашвилл. Если хотите, мэм, я оставлю их пока в гараже полицейского департамента.

– Хорошо, – кивнула мисс Аптон. – Я позвоню своему боссу. Возможно, нам придется провести расследование на федеральном уровне. Это вам не будет мешать? – Никогда раньше ей не доводилось заниматься такими делами, но она знала, что по закону у нее есть право требовать детального расследования причин катастрофы Национальным департаментом безопасности на транспорте. Хотя департамент был известен главным образом благодаря анализу авиакатастроф, он занимался также изучением обстоятельств необычных происшествий на железной дороге и автомагистралях. Для сбора необходимой информации ему предоставлялись полномочия требовать содействия всех федеральных агентств.

Николсону уже доводилось принимать участие в таком расследовании, и он кивнул.

– Капитан, возглавляющий наш отдел, сделает все необходимое, мэм.

– Спасибо. – Ребека Аптон едва не улыбнулась, но тут же вспомнила как это сейчас неуместно. – А где уцелевшие? Нам придется поговорить с ними.

– Машины «скорой помощи» отвезли их в Ноксвилл. Не знаю точно, но думаю, что оттуда они будут переправлены вертолетом в «Шрайнерс». – Сержант знал, что в этой больнице превосходное ожоговое отделение. – Могу еще чем-нибудь помочь, мэм? Нам нужно открыть движение по шоссе.

– Только прошу вас бережно обращаться с этими автомобилями.

– Мы будем рассматривать их как вещественные доказательства, мэм, – заверил с отцовской улыбкой сержант Николсон, на которого эта молодая девушка явно произвела впечатление.

Ну что ж, в общем и целом не такой уж плохой день, подумала мисс Аптон. Пассажирам этих двух машин чертовски не повезло, это ясно, и она почувствовала весь ужас их гибели, но такова жизнь. К тому же это ее первое по-настоящему серьезное расследование с того момента, как она начала работать в Национальном департаменте безопасности на транспорте. Мисс Аптон вернулась к своей машине – универсалу «ниссан», – сняла грязный комбинезон и надела ветровку с эмблемой департамента. Вообще-то погода не была такой уж теплой, но впервые в своей деятельности сотрудницы федерального/ агентства она чувствовала, что исполняет важное задание, занимается ответственной работой, и ей хотелось, чтобы весь мир знал, кто она и что делает.

– Привет, – услышала мисс Аптон и, повернувшись, увидела улыбающееся лицо телерепортера.

– Что вам угодно? – резко бросила она, решив вести себя официально и по-деловому.

– Нет ли у вас чего-то нового для нас? – спросил молодой репортер, низко держа микрофон. Его оператор, стоявший поблизости, в настоящий момент не вел съемки.

– Только без ссылки на меня, – произнесла Бекки Аптон после секундного размышления.

– Согласен.

– Не выдержали оба топливных бака. Люди погибли именно из-за этого.

– Такая причина катастрофы необычна?

– Крайне необычна. – Она сделала паузу. – Национальный департамент безопасности на транспорте будет вести расследование случившегося. Такого не должно было произойти. Это понятно?

– Да, конечно. – Райт посмотрел на часы. Через десять минут он снова окажется в прямом эфире и поведет репортаж через спутник. На сей раз можно будет сказать что-то новое, а это всегда хорошо. Репортер повернулся и отошел в сторону, обдумывая предстоящее обращение к широкой аудитории по всему миру. Подумать только, какая удача: Национальный департамент безопасности на транспорте займется расследованием обстоятельств дорожно-транспортного происшествия, в котором погибли пассажиры двух «крест», – по признанию журнала «Мотор тренд», автомобиля года. Более того, есть подозрение, что в конструкции машины имеются серьезные дефекты, потенциально опасные для жизни пассажиров. Значит, при такой аварии люди вполне могли уцелеть? Может быть, его оператору удастся подойти к разбитым автомобилям достаточно близко, чтобы заснять обгоревшие остатки пустых детских креслиц на заднем сиденье второй «кресты». Это всегда производит впечатление на телезрителей.

Эд и Мэри Патриция Фоули находились в своем кабинете на верхнем этаже здания ЦРУ в Лэнгли. Их необычное положение в управлении создавало некоторые организационные и архитектурные трудности. Мэри-Пэт занимала должность заместителя директора по оперативной деятельности – первая женщина, сумевшая занять столь высокий пост в главной разведывательной организации США. Она была опытным офицером-оперативником, и ей

довелось руководить деятельностью лучшего и дольше всех проработавшего агента ЦРУ. В успешнее всех действовавшей команде управления, состоявшей из жены и мужа, Мэри-Пэт играла роль «ковбоя» и осуществляла на практике мероприятия, запланированные ее мужем Эдом, который держался в тени и занимался планированием операций. В тактике и стратегии их способности весьма удачно дополняли друг друга, и, хотя Мэри-Пэт заняла одну из самых высоких должностей в иерархии ЦРУ, она тут же отказалась от своего исполнительного помощника, усадила Эда в его кабинет и сделала мужа равным себе по должности – если не официально, то по крайней мере практически. В стене проделали дверь, чтобы она могла входить в кабинет мужа, минуя приемную и не огибая стол секретаря, так что теперь они совместными усилиями руководили заметно поредевшей армией оперативников управления. Они работали в таком же тесном контакте, какой была их семейная жизнь, со всеми необходимыми компромиссами и уступками, и результатом послужило самое успешное и безошибочное руководство оперативным директоратом ЦРУ за многие годы.

– Дорогая, нам нужно придумать кодовую кличку.

– Как тебе нравится «Пожарник»?

– Может быть, «Пожарный»?

– Но ведь они оба мужчины. – По ее лицу промелькнула улыбка.

– Хорошо. Между прочим, Лялин говорит, что у них неплохие лингвистические способности.

– От них требуется словарный запас, необходимый лишь для того, чтобы заказать ланч и спросить, где находится туалет. – Оба знали, что овладеть японским языком – дело непростое, бросающее серьезный вызов человеческому интеллекту. – А тебе не приходило в голову, что они будут говорить по-японски с русским акцентом? Последствия этого оба поняли почти одновременно.

– Значит, работа под двойной крышей?

– Пожалуй… – Мэри-Пэт едва не рассмеялась. – Ты считаешь, у кого-нибудь могут возникнуть возражения?

Оперативникам ЦРУ запрещалось выдавать себя за журналистов – американских, разумеется. Это правило недавно скорректировали по настоянию Эда, указавшего на то, что многие агенты, завербованные его оперативниками, были журналистами из стран третьего мира. Оба оперативника, выделенные для проведения операции, отлично говорили по-русски, а потому их нетрудно будет выдать за русских журналистов, правда? Это являлось нарушением духа, но не буквы закона – у Эда Фоули временами тоже появлялись ковбойские устремления.

– Да конечно, – согласилась Мэри-Пэт. – Кларк спрашивает, дадим ли мы ему возможность проверить существование агентурной сети «Чертополох»?

– Об этом придется говорить с Райаном или с президентом. – Эд снова предпочел проявить осторожность.

Однако его жена проявила настойчивость.

– Нет, в этом нет необходимости. Разрешение требуется в том случае, если мы захотим пользоваться агентурной сетью. Для проверки существования сети разрешения не требуется. – Ее серо-голубые глаза сверкнули – это было признаком того, что она намерена добиться своего.

– Дорогая, черта, разделяющая эти два понятия, слишком уж размыта, – предостерег ее Эд. Но именно за то он и любил жену, что она временами шла на такой риск. – Впрочем, мне нравится эта мысль. Ладно, но только для того, чтобы убедиться в существовании агентурной сети.

– Вот и хорошо, дорогой. А мне уж начало было казаться, что придется воспользоваться своей властью. – Всякий раз, когда жена прибегала к прерогативам занимаемой должности, Эд ощущал потом сладость мести.

– Не забудь только вовремя приготовить ужин, Мэри. Распоряжения я отправлю в понедельник.

– Нам придется заехать в универсам «Джайант». Дома нет хлеба.

Конгрессмен Элан Трент из Массачусетса находился в Хартфорде, штат Коннектикут. Он решил отдохнуть в субботу и посмотреть баскетбольный матч между командами Массачусетского университета и Университета Коннектикута, поскольку обе команды соперничали в нынешнем году, борясь за первенство в региональном чемпионате. Однако это не освобождало его от работы, и потому с ним приехали два помощника, а вскоре ожидали еще и третьего – с новыми материалами. Трент удобно разместился в отеле «Шератон», рядом со спорткомплексом «Хартфорд-Сивик-арена». Он чувствовал себя здесь более комфортно, чем в служебном кабинете, и лежал на кровати, обложившись бумагами, – как Уинстон Черчилль, подумал Трент, только без бокала шампанского. На тумбочке рядом с кроватью зазвонил телефон. Он не протянул к нему руку. На то у него был помощник, и Трент привык не обращать внимания на звонки.

– Эл, это Джордж Уайли из «Диарфилд ауто». – Уайли вкладывал немалые средства в политические кампании Трента, к тому же ему принадлежала крупная фирма в избирательном округе конгрессмена. По этим двум причинам он имел право обращаться к Тренту всякий раз, когда считал необходимым.

– Каким образом, черт побери, ему удалось найти меня здесь? – спросил Трент, обращаясь к потолку, и протянул руку за трубкой. – Привет, Джордж, как жизнь?

Помощники конгрессмена наблюдали за тем, как их босс поставил стакан с содовой на тумбочку и взял блокнот. Рядом с Трентом всегда лежали карандаши и блокнот для записей. В том, что он принялся быстро делать заметки на открытой странице, не было ничего необычного, а вот сердитое выражение лица сразу насторожило помощников. Конгрессмен сделал жест в сторону телевизора и скомандовал:

– Си-эн-эн!

Картинка появилась на экране в один из самых удачных моментов. После минутной рекламы и краткого вступления Трент увидел лицо Боба Райта. На этот раз передача велась в записи и была отредактирована. Появилось изображение Ребекки Аптон в куртке с логотипом Национального департамента безопасности на транспорте, наблюдающей за тем, как две искареженные «кресты» грузят на трейлер.

– Проклятье, – пробормотал старший помощник конгрессмена.

– Значит, топливные баки? – спросил Трент в трубку, затем с минуту внимательно слушал. – Вот ублюдки! – разъяренно проворчал он. – Спасибо, что позвонил, Джордж. Я немедленно займусь этим. – Трент положил трубку и сел. Правая рука с вытянутым пальцем указывала на старшего помощника. – Немедленно свяжитесь с дежурной сменой Национального департамента безопасности на транспорте в Вашингтоне. Я хочу поговорить с этой девушкой прямо сейчас. Узнайте ее имя, номер телефона, где она находится. Затем соедините меня с министром транспорта. – Он снова склонился над документами, пока его помощники взялись за телефоны. Подобно большинству членов Конгресса, Трент старался предельно использовать возможности своего мозга и уже давно научился не разделять служебное время и увлечения. Скоро он уже ворчал относительно дополнения к материалам Министерства внутренних дел, касающегося Национальной службы охраны лесов, и делал пометки на полях зеленым карандашом. Это было почти крайним выражением недовольства, хотя помощники заметили, как его рука с красным карандашом застыла над чистой страницей большого блокнота. Сочетание красного карандаша и мелованной бумаги означало, что Трент чем-то крайне взволнован.

Ребекка Антон сидела за рулем своего универсала «ниссан», следуя за грузовиками, направлявшимися в Нашвилл. Там она сначала проследит, как разместят обгоревшие остатки двух «крест», а затем встретится с начальником местного отделения департамента, чтобы начать подготовку к официальному расследованию происшествия – тут будет масса бумаготворчества, она не сомневалась, и ей показалось странным, что она не чувствует себя расстроенной из-за сорванного уик-энда. Занимаемая ею должность позволяла пользоваться сотовым телефоном, но она прибегала к нему только для служебных разговоров, да и то, когда это было совершенно необходимо. Мисс Аптон работала в департаменте всего десять месяцев и за это время еще ни разу не достигла минимума расходов на сотовую связь, за которые правительство платило телефонной компании. Телефон в ее автомобиле еще никогда не звонил, и она удивленно посмотрела на него, когда раздался низкий гудок.

– Алло? – ответила она, подняв трубку и полагая, что кто-то ошибся номером.

– Ребекка Аптон?

– Да. С кем я говорю?

– Одну минуту, – произнес мужской голос. – С вами хочет побеседовать конгрессмен Трент.

– Что? Кто?

– Алло? – послышался другой голос.

– Кто это?

– Вы Ребекка Аптон?

– Да, это я. А кто вы?

– Меня зовут Элан Трент, я член Конгресса США от суверенного штата Массачусетс. – Массачусетс, как при малейшей возможности заявит любой избранный здесь представитель, является не просто «штатом», а непременно с прибавкой «суверенный». – Я нашел вас через дежурную смену в центре Национального департамента безопасности на транспорте. Ваш начальник – Майкл Циммер, и его телефонный номер в Нашвилле…

– Хорошо, сэр, я вам верю. Чем могу помочь?

– Это ведь вы расследуете дорожно-транспортное происшествие на автомагистрали I-40?

– Да, сэр.

– Расскажите мне о том, что вам удалось выяснить.

– Сэр, – произнесла Ребекка, сбавляя скорость, чтобы подумать, – мы вообще-то даже не начали расследование, и я не могу…

– Послушайте, леди, я не прошу, чтобы вы делали выводы. Мне нужно всего лишь узнать причину, по которой вы решили Приступить к расследованию происшествия. Я занимаю высокий пост и потому могу вам помочь. Если вы согласитесь на сотрудничество, я обещаю, что министр транспорта узнает, какой вы многообещающий молодой инженер. Она – моя хорошая знакомая, понимаете? Мы с нею вместе с дюжину лет заседали в Конгрессе.

Господи, подумала Ребекка Аптон. Разглашение информации, связанной с ведущимся расследованием, нарушает этику и все правила, может быть, даже является противозаконным. С другой стороны, разве расследование началось? А ведь она, как и все, хочет, чтобы ее заметили и продвинули по службе. Девушка не знала, что для человека на другом конце канала сотовой связи короткое молчание было красноречивее всяких слов, да и в любом случае не могла видеть улыбку на лице мужчины в номере хартфордского отеля «Шератон».

– Сэр, как мне, так и полиции, прибывшей на место происшествия, кажется, что на обоих автомобилях произошло нарушение герметичности топливных баков, что и стало причиной пожара, унесшего столько жизней. В результате произведенного мной осмотра не удалось обнаружить обстоятельств, которые могли бы объяснить столь странную ситуацию. Вот почему я собираюсь обратиться к своему начальнику с предложением провести расследование и найти причину этого.

– Бензин начал сочиться из обоих баков? – спросил мужской голос.

– Да, сэр, но все было гораздо хуже. Оба бака не выдержали столкновения и разрушились.

– Что-нибудь еще?

– Пока больше ничего. – Аптон сделала паузу. Может быть, этот Трент действительно упомянет ее имя в разговоре с министром? Если так… – Видите ли, мистер Трент, в этом происшествии есть что-то непонятное. Я по образованию инженер-механик и как смежный предмет изучала и сопротивление материалов. Скорость столкновения не может объяснить столь полное разрушение обоих баков. Существуют федеральные стандарты безопасности, определяющие структурную прочность автомобилей и их комплектующих, и эти параметры намного превосходят те условия, которые я видела на месте происшествия. Полицейские, с которыми мне довелось говорить, придерживаются той же точки зрения. Понадобится провести кое-какие тесты, чтобы убедиться окончательно, но сейчас я выразила свое впечатление. Извините, но пока не могу сказать ничего более определенного.

Эта молодая девушка далеко пойдет, сказал себе Трент в гостиничном номере хартфордского «Шератона».

– Спасибо, мисс Аптон. Я оставил номер своего телефона в вашем отделении в Нашвилле. Позвоните мне, когда вернетесь. – Он положил трубку и на минуту задумался, затем повернулся к младшему помощнику, – Свяжитесь с министром транспорта и скажите ей, что эта Аптон – блестящий молодой инженер. Впрочем, нет, соедините меня с ней – я сам поговорю с министром. Пол, насколько хорошо оборудована лаборатория Национального департамента безопасности на транспорте для проведения научных исследований такого рода? – спросил Трент. Ему все больше казалось, что он походит на Черчилля, планирующего высадку в Европе. Ну, может быть, не совсем… подумал Трент.

– У них хорошая лаборатория, но в университете…

– Вы правы. – Трент нашел свободную кнопку на телефоне и набрал номер, который помнил наизусть.

– Добрый день, конгрессмен, – произнес Билл Шоу, говоря в сторону многоканального телефона и глядя на Дэна Мюррея. – Между прочим, нам нужно встретиться на следующей неделе и…

– Мне нужна помощь, Билл.

– Какая именно, сэр? – Избранники народа при разговоре по официальным вопросам, даже для директора ФБР, всегда были «сэр» или «мэм». Это особенно относилось к конгрессмену, являющемуся председателем Комитета по вопросам разведки и входящему в состав еще двух ключевых комитетов – юридического и финансового. К тому же при всей своей личной… эксцентричности Трент всегда хорошо относился к бюро и его критика была справедливой. Однако суть вопроса сводилась к следующему: все три занимаемых им поста в комитетах Конгресса оказывали самое непосредственное воздействие на ФБР. Шоу слушал Трента и делал заметки. – Специальный агент, возглавляющий наше отделение в Нашвилле, – Брюс Клири, но нам понадобится официальный запрос о помощи со стороны Министерства транспорта до того, как мы сможем… Хорошо, буду ждать ее звонка. Рад оказать всяческое содействие, сэр. Да, сэр. до свиданья. – Шоу поднял голову. – Какого черта Эл Трент поднял такой шум из-за автокатастрофы в Теннесси?

– А какое отношение имеем мы к этому делу? – задал более разумный вопрос Мюррей.

– Трент настаивает, чтобы наша лаборатория оказала помощь Национальному департаменту безопасности на транспорте в научно-судебной стороне расследования. Позвони Брюсу и скажи, чтобы он выделил своего лучшего технического специалиста. Это происшествие случилось только сегодня утром, а Тренту нужны результаты уже вчера.

– В прошлом он когда-нибудь обращался к нам за такой срочной помощью?

– Ни разу, – покачал головой Шоу. – Думаю, нам следует оказать ему всяческую поддержку, чтобы заручиться его помощью в будущем. На предстоящей встрече он будет присутствовать вместе с председателем комитета. Ты не забыл, нам придется обсудить вопрос о допуске Келти к секретной информации?

На столе Шоу зазвонил телефон.

– Министр транспорта на третьей линии, директор.

– Этот Трент, – заметил Мюррей, – действительно обращается в самые высокие инстанции, да еще на исходе субботы. – Он встал и отправился к телефону в противоположном углу кабинета, пока директор ФБР разговаривал с членом кабинета министров. – Соедините меня с нашим отделением в Нашвилле, – сказал Дэн.

Двор полицейского департамента, где стояли разбитые или краденые автомобили, входил в состав гаража, обслуживающего полицейские машины штата. Ребекке Аптон еще не приходилось бывать здесь, однако водители грузовиков оказались тут частыми гостями и следовать за ними было просто. Полицейский у ворот крикнул водителю первого грузовика, куда ставить машину, за ним последовал второй, и следом въехал автомобиль инженера НДБТ. Они направились к пустому – или почти пустому – участку двора. Там стояло шесть полицейских машин – две с полицейскими знаками и мигалками и еще четыре, ничем не отличающиеся от гражданских, – а также с десяток чиновников, причем все, как показалось Аптон, занимающие важные должности. Один из них был боссом молодого инженера, и лишь теперь она начала по-настоящему понимать, насколько серьезным становится дело.

В здании гаража находилось три гидравлических подъемника. Обе «кресты» сгрузили во дворе, затем вручную закатили внутрь и поставили на стальные направляющие подъемников. Тут же их одновременно подняли, позволив все растущей толпе осмотреть снизу разбитые и обгоревшие автомобили. Аптон оказалась самой невысокой, и ей пришлось расталкивать собравшихся, чтобы пройти вперед. В конце концов, дело вела она, по крайней мере ей так казалось. Фотограф начал съемку, и Аптон заметила на футляре аппарата желтую надпись «ФБР». Какого черта? – удивилась девушка.

– Определенно конструктивный дефект, – произнес капитан полиции штата, занимающийся расследованием дорожно-транспортных происшествий. Остальные согласно закивали.

– Где здесь поблизости находится лучшая научная лаборатория? – спросил небрежно-одетый мужчина.

– Можно начать с Университета Вандербильта, там отличное оборудование и персонал, – заявила Ребекка. – А еще лучше прибегнуть к помощи Ок-риджской национальной лаборатории.

– Вы – мисс Аптон? – спросил мужчина. – Меня зовут Брюс Клири, я из ФБР.

– Но какое отношение имеет…

– Мэм, я выполняю приказы. – Он улыбнулся и продолжил:

– Министерство транспорта обратилось к нам с просьбой оказать помощь в расследовании этого происшествия. Сюда уже вылетел наш старший специалист из лаборатории ФБР в Вашингтоне. – Причем на самолете Министерства транспорта, не как-нибудь, подумал Клири, но промолчал. Ни он ни другие сотрудники его отделения в Нашвилле еще никогда не занимались расследованием дорожно-транспортных происшествий, однако распоряжение последовало лично от директора ФБР, и ничего другого знать ему не требовалось.

Мисс Аптон внезапно почувствовала себя молодым деревцем среди леса гигантских стволов, но ей тоже нужно было заниматься работой, и она была здесь по сути дела единственным специалистом. Девушка достала из кармана электрический фонарик и принялась за тщательный осмотр топливного бака. Она с удивлением заметила, с каким почтением ей уступают место. Уже было принято решение, что на обложке отчета о расследовании будет стоять ее имя. Об участии ФБР упомянут лишь косвенно – самое рядовое дело, обычное сотрудничество между федеральными агентствами, оказана помощь молодому настойчивому и способному инженеру из Национального департамента безопасности на транспорте, к тому же женщине. Она станет главным героем, ей припишут все заслуги остальных, чтобы не создалось впечатления, будто это совместные усилия сотрудников многих департаментов, направленные к заранее определенной цели, хотя дело обстояло именно так. К тому же она дала первоначальный толчок, а когда снимают такие обильные политические пенки, несколько капель должно выпасть и на долю маленьких людей. Все стоящие вокруг или знали об этом, или начали подозревать, хотя далеко не все имели представление о подлинном масштабе проблемы. Им всего лишь было известно, что один конгрессмен заручился немедленной поддержкой члена кабинета министров и директора самого влиятельного независимого департамента в правительстве и что конгрессмену требовались немедленные результаты. Судя по всему, он их добился. Когда присутствующие смотрели на нижнюю часть кузова того, что всего лишь несколько часов назад было семейным автомобилем, направляющимся к дому бабушки, причина катастрофы казалась столь же простой, как удар в лицо. Оставалось по существу только одно – провести научное обследование разрушенного топливного бака, подумал старший представитель, ФБР. За этим они обратятся в Ок-Ридж, лаборатории которого нередко оказывали помощь ФБР. Правда, потребуется разрешение Министерства энергетики, но если Эл Трент сумел потрясти два больших дерева меньше чем за час, что ему стоит потрясти третье?

Следить за Гото нетрудно, хотя временами и утомительно, подумал Номури. Несмотря на свои шестьдесят лет, Гото обладал завидной энергией и желанием казаться молодым. И. он регулярно бывал здесь, по крайней мере три раза в неделю. Это был чайный домик, о котором говорил ему Казуо – пусть приятель не упомянул название, но его описание оказалось достаточно точным, чтобы Номури смог опознать домик по описанию и затем убедиться в этом. Он видел, как сюда входили Гото и Ямата, всегда по отдельности, но через несколько минут один после другого – чтобы не заставлять друг друга ждать. Всякий раз Ямата уходил первым, а Гото оставался в домике, обычно на час, иногда дольше, но никогда не дольше двух часов. Можно предположить, подумал Номури, что это деловые встречи, за которыми следовал непродолжительный отдых и развлечения, а некоторыми вечерами только отдых и развлечения, без обсуждения дел. Словно в кинофарсе, Гото всегда выходил на улицу с блаженным выражением лица и уверенной походкой направлялся к ожидающему его автомобилю. Шофер, в этом можно было не сомневаться, знал о том, чем занимается здесь его босс, – он открывал ему дверцу машины, низко кланялся, затем с лукавой улыбкой шел к своей дверце. Номури всякий раз следовал за автомобилем Гото, осторожно и издалека, дважды терял его в потоке транспорта, однако два последних раза и еще трижды ему удавалось проследить за возвращением Гото к себе домой, и потому он был уверен, что после любовных свиданий маршрут политического деятеля всегда один и тот же. Теперь ему нужно подумать о другой стороне операции. Номури сидел в машине, пил чай и терпеливо ждал. Ждать пришлось сорок минут.

Это была Кимберли Нортон. Номури отличался превосходным зрением, да и уличное освещение оказалось достаточно ярким, чтобы сделать несколько снимков, прежде чем выйти из машины. Он следовал за нею по противоположной стороне улицы, стараясь не смотреть прямо на девушку, и поглядывал уголком глаз, не поворачивая головы. Слежка и способы ускользать от нее входили в программу обучения на «Ферме». Здесь это не было особенно трудным, а объект слежки еще больше облегчал его задачу. Хотя Кимберли не была особенно высокой по американским стандартам, здесь рост выделял ее среди прохожих, да и светлые волосы помогали держать девушку в поле зрения. В Лос-Анджелесе она была бы одной из многих, подумал он, – привлекательная девушка в море таких же привлекательных, как и она. В ее походке не было ничего необычного – Кимберли приспособилась к здешней обстановке, она держалась скромно, уступала дорогу мужчинам, тогда как в Америке все было бы наоборот и считалось бы само собой разумеющимся. Хотя западная одежда несколько выделяла ее среди прохожих, многие одевались точно так же – более того, традиционно одетых японок было явное меньшинство, отметил Номури не без удивления. Девушка повернула направо, пошла по улице, и Номури последовал за нею в шестидесяти-семидесяти ярдах, словно какой-то частный детектив. Так в чем же суть поставленной перед ним задачи? Этого сотрудник ЦРУ так и не мог понять.

– Русские? – спросил Динг.

– И не какие-нибудь, а нештатные журналисты. Ты можешь стенографировать? – спросил Кларк, читая полученный телекс. У Мэри-Пэт снова разыгралось воображение, однако, говоря по правде, этот шаг был весьма остроумен. Он давно подозревал, что у ЦРУ есть агент в московской службе новостей «Интерфакс». Может быть, даже ЦРУ сыграло немалую роль в создании этой информационной службы, поскольку «Интерфакс» нередко оказывался первым и самым надежным источником политической информации в Москве. Однако, насколько это было ему известно, Лэнгли впервые использовало «Интерфакс» в качестве крыши. Вторая страница инструкций о порядке проведения операции оказалась еще интереснее. Кларк молча передал телекс Лялину.

– Пора бы уж, черт побери, – усмехнулся бывший майор КГБ. – Вам понадобятся имена, адреса и номера телефонов?

– Было бы неплохо, Олег Юрьевич.

– Ты хочешь сказать, что мы займемся настоящим шпионажем? – спросил Чавез. Для него это будет впервые. Раньше они с Кларком проводили полувоенные операции, выполняя задания, слишком опасные или слишком необычные для рядовых оперативников.

– Я тоже давно не занимался этим, Динг. Олег, я ведь так и не спросил тебя, на каком языке ты общался с завербованными тобой агентами.

– Только на английском, – ответил Лялин. – Я никогда не раскрывал, что владею японским. Благодаря этому мне нередко удавалось узнать немало интересного. Они свободно болтали по-японски, думая, что я их не понимаю.

Очень остроумно, подумал Кларк. Стоишь с озадаченным выражением лица, и люди ни о чем не догадываются. И в данном случае с ним и с Дингом дело будет обстоять именно так. Ну что ж, суть операции и заключалась не в сборе разведывательной информации, и они были достаточно подготовлены для решения поставленных перед ними задач, напомнил себе Джон. Во вторник они вылетают в Корею.

Еще одним случаем сотрудничества между федеральными агентствами явилось то, что вертолет UH-11H «хьюи», принадлежащий национальной гвардии Теннесси, перебросил Ребекку Аптон, трех мужчин и топливные баки в Ок-риджскую национальную лабораторию. Баки были упакованы в прозрачный пластик и пристегнуты к сиденьям, словно тоже были пассажирами.

История Ок-Риджа уходит к началу сороковых годов, когда он входил в состав первоначального Манхэттенского инженерного проекта – таким было кодовое название операции по созданию первой атомной бомбы. В огромных зданиях размещались все еще функционирующие установки по разделению урана, хотя с тех пор многое изменилось, включая сооружение вертолетной площадки.

«Хьюи» описал круг, чтобы определить направление и силу ветра, затем совершил посадку. Вооруженный охранник проводил прибывших внутрь помещения, где они встретились с руководителем лаборатории и двумя техниками – министр энергетики лично вызвал их на завод этим субботним вечером.

Научная сторона дела была решена меньше чем за час. Для дополнительных тестов потребовалось больше времени. Доклад Национального департамента безопасности на транспорте будет включать такие вопросы, как надежность травмобезопасных кресел для детей в автомобиле Дентонов, эффективность действия воздушных подушек безопасности и тому подобное, однако все знали, что главной причиной гибели шести американских граждан были топливные баки «кресты», изготовленные из некачественно обработанной стали, которая подверглась такой коррозии, что их структурная прочность ухудшилась до одной трети номинальной. Тут же на текстовом процессоре распечатали первый черновик доклада, отредактировали и переслали факсом в штаб-квартиру Министерства транспорта, расположенную рядом со Смитсонианским музеем аэронавтики и исследования космоса в Вашингтоне. Несмотря на то что эти две страницы были озаглавлены «Материалы предварительного расследования», содержащаяся в них информация будет отныне считаться столь же непогрешимой, как Священное Писание. Однако самое поразительное, подумала

Ребекка Аптон, заключалось в том, что все это было завершено меньше чем за шестнадцать часов. Ей никогда не приходилось видеть, чтобы правительство действовало с такой быстротой хотя бы по какому-то вопросу. Как жаль, что это случается столь редко, пронеслось у нее в голове, когда она задремала в кресле вертолета на обратном пути в Нашвилл.

Вечером того же дня баскетбольная команда Массачусетского университета проиграла команде Университета Коннектикута со счетом 103:108 в дополнительное время. И хотя Трентон был баскетбольным фанатиком и выпускником Массачусетского университета, на его лице, когда он спускался по пологому склону от спортивного комплекса «Хартфорд-Сивик-арена», сияла радостная улыбка. Сегодня ему удалось добиться успеха в гораздо более важной игре, думал он, не подозревая, что игра была не совсем такой, как ему казалось.

Арни ван Дамм не любил, когда в воскресенье утром его будили так рано, особенно если он решил посвятить этот день отдыху. Это был день сна до восьми часов, чтения газет за кухонным столом, как это делают все нормальные граждане, дремоты перед включенным телевизором после обеда, и вообще ему хотелось думать, что он находится в Колумбусе, штат Огайо, где жизнь была куда более спокойной. Его первой мыслью было, что произошла крупная катастрофа, угрожающая всей нации. Президент Дарлинг не любил нарушать отдых руководителя своего аппарата, и мало кто знал номер этого телефона. Голос в трубке заставил Арни широко открыть глаза и раздраженно уставиться в дальнюю стену спальни.

– Надеюсь, Эл, у тебя достаточно серьезная причина, – проворчал он, глядя на часы. Без четверти семь. Затем в течение нескольких минут он молча слушал. – Хорошо, погоди минутку. – Арни встал, нажал клавишу компьютера – даже ему приходилось пользоваться плодами высокой технологии, – который был подключен к компьютерной сети Белого дома. Рядом стоял телефон. – О'кей, Эл, могу дать тебе возможность поговорить с ним в восемь пятнадцать завтра. Ты действительно уверен во всем этом? – Арни слушал еще пару минут, испытывая раздражение по поводу того, что Трент заставил действовать три федеральных агентства, подчиняющихся исполнительной власти, но Эл был членом Конгресса и весьма влиятельным, и он умел пользоваться своим влиянием с такой же легкостью, с какой утка плавает по воде.

– Мой вопрос заключается в следующем: согласится ли президент поддержать меня? – поинтересовался Трент.

– Если твоя информация надежна – да, думаю, согласится.

– Можешь не сомневаться в ее достоверности, Арни. Я говорил, говорил и говорил, но никто не прислушивался к моим предостережениям, однако на этот раз действия желтых ублюдков привели к смерти американцев.

– Ты не мог бы переслать мне факсом копию доклада?

– Сейчас я спешу на самолет. Как только доберусь до кабинета, сразу вышлю.

Тогда почему тебе понадобилось звонить мне именно сейчас? – едва не рявкнул ван Дамм, но вовремя удержался.

– Хорошо, буду ждать, – ответил он вместо этого. Его следующим шагом было выйти на крыльцо и забрать воскресные газеты. Поразительно, подумал он, просматривая заголовки на первых страницах. Крупнейшая сенсация дня, может быть, даже года, и никто еще не взялся за нее.

Типично для нашей прессы.

Не менее поразительным было и то, что остаток воскресенья – если не считать обычную работу факса – прошел почти в соответствии с планом, что позволило руководителю аппарата президента провести день, как и подобает рядовому гражданину, и даже не задумываться о том, что произойдет на следующий день. Всему свое время, подумал он, засыпая на диване в гостиной и пропуская телевизионную трансляцию баскетбольного матча между «Лейкерами» из Лос-Анджелеса и бостонскими «Селтиками», которая велась из «Бостон-гарден».