"Долг чести" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

23. Вдогонку

День для Робби Джексона начался достаточно плохо. Такое случалось и в прошлом, в том числе тем утром, когда он, еще капитан-лейтенант, совершал полет на тренировочном реактивном самолете в испытательном летном центре морской авиации на реке Патьюк-сент, штат Мэриленд. В тот раз по какой-то причине неожиданно сработал вышибной заряд, и он вместе с катапультируемым креслом пробил плексиглас фонаря и вылетел наружу. В результате сломал ногу и потом несколько месяцев наблюдал за полетами с земли. Он видел, как гибнут в катастрофах друзья, и принимал участие в поисках людей, которых редко удавалось найти живыми – обычно обнаруживали пятно топлива на воде и, может быть, плавающие обломки. В качестве командира эскадрильи и затем командира авиакрыла ему приходилось писать письма соболезнования родителям и женам летчиков, сообщая, что их сын или муж, а в последнее время это могла быть и дочь, погибли, исполняя свой долг. Всякий раз Джексон спрашивал себя, не мог ли он поступить как-то иначе и не допустить гибели пилота. В жизни морского летчика такие дни не особенно большая редкость.

Но в данном случае все обстояло намного хуже, и единственным утешением являлось то, что он был заместителем начальника J-3, управления планирования боевых операций Объединенного комитета начальников штабов, а не состоял в штате J-2 – Управления разведки. В этом случае он испытывал бы глубокое чувство вины.

– Докладываю, сэр, проверка закончена. Базы ВВС Якота, Мисава и Калена не выходят на связь.

– Сколько там обслуживающего персонала? – спросил Джексон.

– В общей сложности около двух тысяч, главным образом механики, операторы радиолокационных станций, хозяйственники, все такое. Может быть, один или два самолета, совершивших посадку для дозаправки, но не больше. Я поручил проверить, – ответил майор. – Как относительно баз ВМС?

– У нас имеется обслуживающий персонал на базе Андерсен, расположенной рядом с вашей базой. Военный порт, всего около тысячи человек. Гораздо меньше, чем было раньше. – Джексон снял трубку телефона, защищенного от прослушивания, и набрал номер главнокомандующего Тихоокеанским флотом. – Адмирал Ситон? Это снова Джексон. Будут дополнительные указания?

– Нам не удалось установить связь ни с кем к западу от Мидуэя, Роб. Ситуация становится по-настоящему серьезной.

– Как работает эта штука? – спросил Ореза.

– Мне стыдно говорить, но я просто не знаю. Даже не потрудился прочитать инструкцию, – признался Барроуз. Телефон сотовой космической связи находился на кофейном столике, его антенна была выдвинута через отверстие, просверленное в донышке салатницы, положенной, в свою очередь, на две стопки книг. – Я не уверен, будет ли телефон периодически передавать свои координаты спутникам или нет. – По этой причине они сочли необходимым оставить его в этом забавном положении.

– Мой телефон выключался, когда антенна задвигалась до конца, – заметила Изабел Ореза, и оба мужчины с удивлением посмотрели на нее. – Или можно вынуть из него батарейки, верно?

– Черт побери! – воскликнул Барроуз, опередив на доли секунды такое же восклицание Орезы. Он поднял салатницу, задвинул маленькую антенну обратно внутрь аппарата и затем, для пущей уверенности, вынул из него блок питания. Теперь телефон был полностью отключен. – Мэм, если вам понадобятся рекомендации для защиты степени магистра в Сэнфорде, можете сослаться на меня, – с уважением произнес он.

– Дамы и господа, – послышался голос из гостиной. Все трое повернулись к телевизору и увидели на экране улыбающегося человека в зеленом маскировочном комбинезоне. Его английский был безукоризненным. – Я – генерал Токикичи Арима из сухопутных войск сил самообороны Японии. Позвольте мне объяснить, что произошло сегодня на острове.

Хочу прежде всего заверить вас, что нет ни малейших оснований для тревоги. К сожалению, произошла перестрелка в полицейском участке, расположенном рядом со зданием вашего парламента, однако двое полицейских, получившие ранения, находятся сейчас в местной больнице, и их жизнь вне опасности. Если до вас дошли слухи о насилии или даже убийстве жителей, они не соответствуют действительности, – заверил генерал двадцать девять тысяч граждан Сайпана.

Вам, наверно, хочется узнать, что все-таки произошло, – продолжал генерал. – Сегодня, ранним утром, на Сайпан и Гуам начали высаживаться войска под моим командованием. Как вам известно из прошлого, а более пожилые жители острова несомненно хорошо это помнят, до 1944 года Марианские острова принадлежали Японии. Возможно, вы удивитесь, узнав, что после решения суда, принятого несколько лет назад и разрешающего японским гражданам покупать земельные участки на островах, больше половины недвижимого имущества на Сайпане и Гуаме принадлежит моим соотечественникам. Вам также известно о любви и привязанности, которые мы испытываем к этим островам и людям, населяющим их. Мы вложили миллиарды долларов в местную экономику и возродили ее после многих лет постыдного забвения со стороны американского правительства. Разве мы здесь посторонние люди?

Вам также, по-видимому, известно, что в настоящее время возникли серьезные трения между Японией и Америкой. Это заставило нас пересмотреть оборонную доктрину своей страны. Вот почему нами было принято решение вернуть себе Марианские острова в качестве чисто оборонительной меры для защиты японских берегов от возможного американского вторжения. Иными словами, нам необходимо расположить здесь силы самообороны и снова сделать Марианские острова частью нашего государства.

Теперь, – улыбнулся генерал Арима, – возникает вопрос: как все это может повлиять на вашу жизнь, жизнь граждан Сайпана?

Ответ прост: по сути дела никак. Все останется, как было раньше. Магазины и фирмы будут функционировать как прежде. Мы тоже верим в свободное предпринимательство. Вы сохраните местную систему самоуправления через посредство выбранных вами чиновников, а дополнительным благом станет то, что вы превратитесь

в сорок восьмую префектуру Японии и будете представлены в национальном парламенте страны. Этого не было у вас, когда вы входили в состав Америки, являясь по сути дела ее колонией, не так ли? У вас будет двойное гражданство со всеми вытекающими отсюда правами. Мы уважаем свободу вашей культуры и право говорить на своем языке. Никто не собирается ограничивать свободу передвижения по острову и за его пределами. Ваша свобода речи, средств массовой информации, собраний и религии останется такой же, как и всех остальных граждан Японии, и не будет отличаться от гражданских прав, которыми вы пользуетесь теперь. Короче говоря, ваша повседневная жизнь никак не изменится. – Очередная обаятельная улыбка.

По сути дела вы получите значительные выгоды от смены правительства. Войдя в состав Японии, вы станете частью самой динамичной и быстро развивающейся экономики мира. Приток денег на остров увеличится. Наступит процветание, о котором вы не могли даже мечтать, – убедительно произнес Арима, обращаясь к телевизионной аудитории. – Произойдут лишь изменения к лучшему. Мое правительство и я ручаемся в этом.

Возможно, у вас возникнет мысль, что говорить легко, а вот подкрепить все это делами намного труднее. И вы будете совершенно правы. Но уже завтра вы увидите на улицах и дорогах Сайпана людей, ведущих геодезические работы, производящих замеры, опрашивающих местных жителей об их нуждах. Нашим первым важным шагом станет улучшение дорог и шоссе на Сайпане, поскольку американское правительство не обращало на это должного внимания. Нам понадобятся ваши советы по поводу того, как осуществить это наилучшим образом. Более того, мы будем рады выслушать любые предложения и рекомендации и примем непосредственную помощь со стороны жителей острова.

А теперь, – произнес генерал Арима, наклонившись вперед, – мне известно, что среди вас есть люди, которым не нравятся происшедшие события, и мне хотелось бы искренне извиниться перед ними. У нас нет никакого желания причинять кому-либо вред, но, я надеюсь, вы поймете, что нападения на моих солдат или других японских граждан будут рассматриваться как нарушение закона. Кроме того, на меня возложена ответственность за принятие некоторых мер, направленных на то, чтобы обеспечить безопасность моих солдат и установить на острове законы Японии.

Все огнестрельное оружие, принадлежащее гражданам Сайпана, должно быть сдано в течение нескольких ближайших дней. Вы можете принести его в свои полицейские участки. Если у вас сохранились чеки на покупку оружия или вы сможете убедительно доказать его коммерческую ценность, мы расплатимся с вами наличными. Точно так же мы просим всех владельцев любительских коротковолновых радиостанций сдать нам в кратчайшее время ненадолго эту аппаратуру, а пока воздержаться от пользования ею. И в данном случае мы возместим полную стоимость радиоаппаратуры, а после возврата владельцам, они смогут оставить у себя полученные деньги в знак нашей благодарности за сотрудничество. Если не считать этого, – очередная улыбка, – вы вряд ли заметите, что мы находимся на Сайпане. Подчиненные мне войска получили приказ рассматривать всех жителей острова как своих сограждан. Если вы заметите хотя бы один случай недостойного поведения японского солдата по отношению к местным жителям, я прошу вас явиться в мой штаб и сообщить об этом. Вы убедитесь, что наши законы распространяются и на нас.

А пока вы можете вести свою обычную жизнь. – На экране появился телефонный номер. – Если у вас появятся конкретные вопросы, прошу позвонить по этому номеру или зайти в мой штаб, расположенный в здании парламента. Мы будем рады оказать вам всяческую помощь, насколько это в наших силах. Спасибо за внимание. Спокойной ночи и до свидания.

– Это выступление будет повторяться каждые пятнадцать минут на канале номер шесть общественного телевидения, – послышался другой голос.

– Вот ведь сукин сын, – выдохнул Ореза.

– Интересно, какое рекламное агентство готовило все это, – заметил Барроуз, нажимая кнопку перемотки на видеомагнитофоне.

– Можно ему верить? – спросила Изабел.

– Кто знает? У вас есть оружие? Португалец покачал головой.

– Нет. Я даже не уверен, что на острове необходима его регистрация. Да и вообще, мы что, сумасшедшие, чтобы нападать на солдат?

– Для японцев ситуация намного облегчится, если им не придется опасаться за свой тыл. – Барроуз начал ставить на место блок питания. – Ты записал телефон этого адмирала?

– Джексон.

– Говорит главный старшина Ореза, сэр. У вас ведется запись нашего разговора?

– Да. Есть что-нибудь новое?

– У меня теперь официальная информация, сэр, – сухо доложил Ореза. – Только что сделано сообщение по телевидению.

Мы записали его. Включаю запись и буду держать телефонную трубку рядом с динамиком.

Генерал Токикичи Арима, написал Джексон на блокноте и передал сержанту.

– Пусть служба разведки все о нем узнает.

– Слушаюсь, сэр. – Сержант мгновенно исчез.

– Майор! – позвал Джексон.

– Да, адмирал?

– Качество записи превосходное. Передайте одну копию в разведывательное управление для анализа голоса. Далее, пусть распечатают расшифровку записи в большом количестве экземпляров и приготовятся передавать ее по факсу.

– Будет исполнено, адмирал.

Все остальное время Джексон сидел и слушал – остров спокойствия в море безумия, по крайней мере так казалось.

– Вот и все, – произнес Ореза, когда запись подошла к концу. – Вам нужно повторить мой телефонный номер, адмирал?

– Нет, спасибо. Отличная работа, главный старшина. Что-нибудь еще?

– Самолеты продолжают прибывать. Со времени нашего последнего разговора я насчитал четырнадцать.

– О'кей. – Робби записал цифру в блокнот. – Как вы думаете, вам что-нибудь угрожает?

– Не вижу, чтобы японцы бегали по улицам с автоматами, адмирал. А вы обратили внимание, что в выступлении этого генерала не было ни единого слова об американских гражданах?

– Нет. А это и вправду важно. – Боже мой, что еще я упустил?

– Тут у меня произошел не слишком приятный случай, сэр. – Ореза вкратце описал посещение яхты японским офицером.

– Вам не в чем винить себя, главный старшина. А теперь ваша страна займется решением этой проблемы, ясно?

– Полагаюсь на вас, адмирал. Пока ухожу с канала.

– Правильно. Держитесь, – приказал Джексон. Оба знали, что это пустые слова, что они ничего не значат.

– Понятно. Конец связи. Джексон положил трубку.

– Предложения? – произнес он.

– Вы хотите сказать, помимо «бред сумасшедшего»? – спросил один из офицеров штаба.

– Мы можем считать все это бредом сумасшедшего, но кому-то происходящее кажется чертовски логичным. – Нет смысла делать выговор офицеру за такое заявление, решил Джексон. Потребуется время, чтобы понимание ситуации проникло сквозь защитную оболочку неприятия. – Среди вас есть кто-нибудь, кто не верит полученной нами информации? – Адмирал обвел взглядом присутствующих. В кабинете было семь офицеров, а в Национальный центр военного командования не берут дураков.

– Это действительно может показаться каким-то бредом, сэр, но все указывает на то, что дело обстоит именно так. Каждая база, каждая станция в том районе, с которой мы пытались связаться, ушла из эфира. На всех должны быть дежурные офицеры, но ни один телефон не отвечает. Спутниковая связь тоже бездействует. Четыре базы ВВС и одна армейская станция не выходят в эфир.

– Есть что-нибудь из Госдепа? Или от спецслужб?

– Ничего, – ответил полковник из разведывательного управления J-2. – Я рассчитываю получить дополнительные сведения, когда наш разведывательный спутник пролетит над Марианскими островами, это примерно через час. Уже передан запрос относительно поставленной задачи и высокой степени срочности.

– Ки-хоул-11?

– Так точно, сэр, и на нем задействованы все камеры. Там отличная погода, ни облачка. Мы получим превосходные снимки, – заверил адмирала сотрудник разведывательного управления.

– Вчера там не было урагана?

– Нет, сэр, – послышался ответ другого офицера. – Никакого объяснения для нарушения телефонной связи. Марианские острова соединены с остальным миром подводным кабелем через Тихий океан и спутниковой связью. Я говорил с руководством компании, обеспечивающей связь в том районе. Они не получили никакого предупреждения – просто все мгновенно нарушилось. Компания уже посылала запросы на свои станции, просила проверить каналы, прояснить ситуацию – никакого ответа.

Джексон кивнул. Он выслушал мнение офицеров, потому что хотел получить подтверждение уже принятого им решения.

– О'кей, подготовьте предупреждения в адрес всех главнокомандующих. Сообщите министру обороны и начальникам штабов. Я звоню президенту.

– Доктор Райан, на канале спецсвязи Национальный центр военного командования, степень срочности – «критическая». Это снова адмирал Роберт Джексон. – При слове «критическая» все повернули головы в сторону Райана. Он поднял трубку.

– Робби, это Джек. Что случилось? – Присутствующие в центре связи увидели, как побледнел советник по национальной безопасности. – Робби, это действительно так? – Райан посмотрел на дежурного офицера. – Где мы сейчас?

– Приближаемся к заливу Гус-Бей, Лабрадор, сэр. Примерно три часа до прибытия в Вашингтон.

– Попросите подняться сюда специального агента Элен Д'Агустино. – Райан снял руку с телефона. – Робби, мне нужен печатный текст… О'кей… нет, он все еще спит, по-моему. Понадобится тридцать минут на подготовку. Звони, если возникнет необходимость.

Джек встал из кресла и прошел в туалет. Пока мыл руки, старался не смотреть в зеркало.

Агент Секретной службы ждала его в центре связи.

– Вам так и не удалось выспаться, а?

– Босс еще не проснулся?

– Сэр, он распорядился разбудить его за час до посадки. Я только что зашла к пилоту и…

– Буди его, Дага, прямо сейчас. Затем поднимай Хансона и Фидлера. И Арни тоже.

– Что случилось, сэр?

– Ты ведь будешь присутствовать и все услышишь. – Райан снял с термопринтера спецсвязи лист бумаги и начал читать, затем поднял голову. – Я не шучу, Дага. Немедленно.

– Президенту угрожает опасность?

– Будем исходить из того, что угрожает, – ответил Джек и на мгновение задумался. – Лейтенант, где расположена ближайшая база ВВС, на которой есть истребители?

Что? – гласило недоумение на ее лице.

– Сэр, на аэродроме Отис в Кейп-Код базируются «иглы» F-15, а в Берлингтоне, штат Вермонт, истребители F-16. Оба аэродрома принадлежат частям национальной гвардии ВВС и выполняют задачу по противовоздушной обороне Северо-американского континента.

– Свяжитесь с ними и передайте, что президент хочет, чтобы его самолет сопровождали друзья. – У лейтенантов, подумал Райан, есть неоспоримое достоинство: они не задают вопросов, почему отдан тот или иной приказ, даже когда не видят причины этого. А вот к Секретной службе это не относится.

– Доктор, если вы считаете такие действия необходимыми, то и я должна знать, чем они вызваны, прямо сейчас.

– Верно, Дага, ты права. – Райан оторвал первую страницу от листа термографической бумаги и передал ее специальному агенту, продолжая читать вторую.

– Господи! – ошеломленно произнесла. Элен Д'Агустино, возвращая страницу. – Сейчас разбужу президента. А вы сообщите пилоту. При подобных обстоятельствах у них несколько иные правила поведения.

– Хорошо. Пятнадцать минут, Дага, ладно? – Да, сэр. – Она начала спускаться по спиральному трапу, пока Райан направился в сторону кабины пилотов.

– Осталось один-шесть-ноль минут летного времени, доктор Райан. На этот раз пришлось лететь долго, правда? – произнес дружеским голосом полковник, сидящий за штурвалом. Он обернулся, и улыбка исчезла с его лица.

Мимо американского посольства они проехали по чистой случайности. Может быть, просто захотелось посмотреть на флаг своей страны, подумал Кларк. Это всегда приятно, когда находишься за рубежом, даже если звезды и полосы развеваются над зданием, которое спроектировал чиновник с артистическим настроем…

– Кто-то беспокоится о проблемах безопасности, – сказал Чавез.

– Евгений Павлович, я и без того знаю, что вы прекрасно говорите по-английски. Нет необходимости все время практиковаться в нем, особенно разговаривая со мной.

– Извини. Посмотри, Ваня, японцы принимают меры против возможного нападения, а? Если не считать одного инцидента, я не припоминаю ни единого случая хулиганства… – Его голос смолк. Здание посольства было оцеплено двумя взводами вооруженных пехотинцев. Это действительно казалось странным. Обычно, подумал Динг, одного или двух полицейских было достаточно, чтобы…

– …твою мать! – выпалил он.

Кларк почувствовал прилив гордости за парня. Каким бы отвратительным ни было ругательство, именно такой стала бы реакция русского. И причина была очевидна. Охрана, выставленная по периметру посольства, смотрела не только наружу, но и внутрь, а морских пехотинцев даже не было видно.

– Иван Сергеевич, все это кажется мне очень странным.

– Да, вы правы, Евгений Павлович. – равнодушно заметил Джон Кларк. Он не сбавил скорость, надеясь, что солдаты в оцеплении не обратят внимания на двух иностранцев, проезжающих мимо, и не запишут номер автомобиля. Впрочем, пришло время арендовать другую машину.

– Фамилия – Арима, имя – Токикичи, сэр, генерал-лейтенант, возраст – пятьдесят три года. – Армейский сержант служил в разведывательном управлении. – Закончил Национальную академию обороны и поднимался вверх по служебной лестнице, все время на хорошем счету. Прошел подготовку в воздушно-десантных войсках. Восемь лет назад учился на курсах усовершенствования в Карлайл-Бэрракс, отличные отзывы. Обладает хорошим политическим чутьем – так говорится в его досье. Связи в высших кругах. Занимает должность командующего Восточной армией – это примерно соответствует корпусу в армии США, но без тяжелой поддержки, в том числе артиллерийской. Ему приданы две пехотные дивизии – Первая и Двенадцатая, Первая воздушно-десантная бригада. Первая саперная бригада, Вторая группа ПВО и другие подразделения.

Сержант передал досье, в котором были две фотографии. Теперь у врага есть лицо, подумал Джексон. По крайней мере одно лицо. Адмирал посмотрел на него в течение нескольких секунд и закрыл папку. Степень готовности в Пентагоне вот-вот должна была повыситься еще больше. Первый начальник штаба из Объединенного комитета начальников штабов уже прибыл, так что именно ему выпадет счастье проинформировать их о создавшейся ситуации. Джексон собрал документы и направился в «Цистерну» – вообще-то удобное помещение, расположенное снаружи кольца "Е" огромного здания.

Чет Номури провел день, встречаясь в разное время с тремя своими контактерами и почти ничего не узнал, если не считать того, что, по общему мнению, происходит что-то очень странное, хотя никто не имел представления, что именно. Наконец Чет решил направиться в баню, где, как он надеялся, может появиться Казуо Таока. В конце концов Таока действительно пришел в баню. К этому времени американец провел в воде столько времени, что его тело, казалось, совсем размокло.

– У тебя был, похоже, не менее тяжкий день, чем у меня, – с трудом выдавил он с унылой улыбкой.

– Что же так измучило тебя? – спросил Казуо. Его лицо выглядело усталым, но полным энтузиазма.

– Тут в одном баре работает прелестная девушка. Я потратил на нее три месяца. И вот теперь мы провели с ней страстный вечер. – Номури опустил руку в воду и провел ею по своему телу, морщась словно от боли в определенном месте. – Боюсь, у меня больше так никогда не получится.

– Жаль, что той американки уже нет, – произнес Таока, погружаясь в ванну со вздохом наслаждения. – Сейчас я с удовольствием провел бы с ней время.

– Она уехала? – спросил Номури невинным голосом.

– Умерла, – ответил служащий, без труда преодолевая боль утраты.

– Как же это случилось?

– Они решили отправить ее домой. Ямата послал к ней Канеду, начальника своей службы безопасности, чтобы все уладить. Однако выяснилось, что девушка пристрастилась к наркотикам, и ее нашли мертвой от излишне большой дозы. Очень жаль, – заметил Таока, словно говоря о кончине соседской кошки. – Но в той стране, откуда она приехала, есть и другие девушки.

Номури кивнул с усталым равнодушием, подумав о том, что его приятель только что проявил себя совсем с другой стороны. Казуо был типичным японским служащим. Сразу после окончания колледжа он поступив на работу, заняв должность, мало чем отличающуюся от должности рядового клерка. После пяти лет службы в компании его послали на курсы повышения квалификации, что в Японии по уровню подготовки соответствовало деловой школе Пэррис-Айленд, а по строгости напоминало Бухенвальд. В том, как функционирует эта страна, было что-то поразительно жестокое. Номури понимал, что в Японии жизнь отлична от американской. В конце концов, это другая страна и каждая из них имеет свои особенности, что в общем-то совсем неплохо. Америка была наглядным доказательством этого, потому что самые разные люди, приехавшие в нее, обогатили страну своими особенностями, каждое этническое сообщество вносило что-то уникальное в плавильный котел нации, создавая бурлящую, но одновременно живую и созидательную смесь. Однако лишь теперь он понял, почему люди стремятся в Америку, в особенности японцы.

Япония предъявляла к своим гражданам высокие требования, или, точнее, эти требования предъявляла ее культура. Босс всегда прав. Хороший работник исполняет приказы не рассуждая. Чтобы продвинуться по служебной лестнице, приходится целовать зад всем, кто стоит выше тебя, петь гимн свой компании, каждое утро проделывать упражнения подобно новобранцу в учебном лагере и приходить на службу на час раньше положенного времени, демонстрируя этим преданность и верность. Самым поразительным является то, что при подобных условиях вообще удается сохранять творческие способности. Возможно, лучшие из них пробиваются наверх, несмотря на все это, или же умело скрывают свои внутренние чувства до тех пор, пока не займут по-настоящему влиятельной должности, однако к этому времени у них в душе накапливается столько ярости, что Гитлер по сравнению с ними кажется просто молокососом. Карабкаясь наверх, они дают выход этим чувствам в пьяных кутежах или диких оргиях, рассказы о которых Номури слышал в этой самой горячей ванне. Истории о поездках в Таиланд, на Тайвань, а в последнее время и на Марианские острова представляли особый интерес, от них покраснели бы даже его сокурсники по Калифорнийскому университету в Лос-Анджелесе. Все это были симптомы общества, в котором культивировалось суровое психологическое подавление чувств, где внешний фасад хорошего воспитания и вежливости представлял собой плотину, сдерживающую накопившуюся ненависть, ярость и разочарование. Время от времени плотину прорывало, что обычно старались регулировать, однако давление на нее нарастало, и одним из следствий было такое отношение к другим людям, особенно иностранцам, гайджин, которое оскорбляло чувства Чета Номури, воспитанного в американских традициях равноправия. Пройдет еще некоторое время, понял Чет, и он возненавидит эту страну. Такое отношение будет нездоровым и непрофессиональным, подумал сотрудник ЦРУ, вспоминая лекции, выслушанные им на «Ферме»: хороший оперативник отождествляет себя с культурой страны, против которой ему приходится работать. Он же, однако, начинал склоняться в другую сторону, причем, по иронии судьбы, главной причиной этой растущей антипатии было то, что его корни уходили в глубь японской культуры.

– Тебе действительно больше нравятся такие, как она? – спросил Номури, закрыв глаза.

– О да. Трахать американцев скоро станет нашим национальным спортом, – хихикнул он. – Последние пару дней мы не теряли времени. Я сам был свидетелем этого, – с гордостью закончил Таока. Да, подумал он, наконец-то со мной полностью расплатились. Двадцать лет слепого повиновения принесли свои плоды. Он находился в «боевом штабе», прислушивался к происходящему, следил за всем, видел, как перед его глазами меняется история мира. Он, Таока, рядовой служащий, принял в этом участие, но еще более важным было то, что на него обратили внимание, его заметили. Сам

Ямата– сан.

– Так какие же великие подвиги совершались, пока я занимался своими маленькими делами? – спросил Номури, открывая глаза и глядя на приятеля с похотливой усмешкой.

– Мы вступили в войну с Америкой и победили! – заявил Таока.

– В войну? Вот как? Нам удалось взять под контроль «Дженерал Моторс»?

– Нет, в настоящую войну. Мы парализовали их Тихоокеанский флот, и Марианские острова снова принадлежат Японии!

– Мой друг, тебе нельзя пить слишком много спиртного, – заметил Номури, искренне веря словам, адресованным этому хвастуну.

– За последние четыре дня я не выпил ни капли! – запротестовал Таока. – Это чистая правда!

– Казуо, – терпеливо произнес Чет, разговаривая с ним словно с ребенком. – Ты умеешь рассказывать истории лучше любого, с кем мне доводилось встречаться. Ты так описываешь женщин, что у меня возникает шевеление в паху. Но ты любишь преувеличивать.

– Только не на этот раз, честное слово, – сказал Таока, испытывая непреодолимое желание убедить приятеля. И начал подробный рассказ.

Номури не проходил военной подготовки. Почти все, что он знал об этом, было почерпнуто им из книг или кинофильмов. Его задание не имело отношения к сбору информации о японских силах самообороны, а касалось всего лишь вопросов торговли и международных отношений. Но Казуо Таока действительно обладал даром незаурядного рассказчика, запоминал малейшие подробности, и прошло всего три минуты, как Номури пришлось закрыть глаза и приложить немалые усилия, чтобы сохранить улыбку на лице. И то и другое было результатом всесторонней подготовки в Йорктауне, штат Виргиния, как и развитая там память, направленная сейчас на то, чтобы запомнить каждое услышанное слово. В то же время другая часть мозга думала о том, как передать полученную информацию в Лэнгли. Единственной реакцией на слова Таоки было то, чего японец не мог ни увидеть ни услышать, – типичный американизм бился в мозгу оперативника: засранцы, проклятые засранцы!

– О'кей, доктор Райан, «Десантник» встал и готовится к встрече, – сообщила Элен Д'Агустино. – «Жасмин», – это было кодовое имя Энн Дарлинг, – будет в соседней кабине. Госсекретарь и министр финансов пьют кофе. Арни ван Дамм чувствует себя, наверно лучше всех на борту самолета. Пора браться за дело. Как там с истребителями?

– Они будут рядом через двадцать минут. Мы решили вызвать «иглы» из Отиса. У них больше радиус действия, и они смогут сопровождать нас до самой посадки. Может быть, у меня мания преследования, а?

Дага посмотрела на него холодным взглядом профессионала.

– Вы знаете, доктор Райан, что мне всегда нравится у вас?

– Что?

– Вам не надо объяснять необходимость соблюдения безопасности, как приходится делать всем остальным. Вы думаете в точности, как и я. – В устах агента Секретной службы это звучало величайшей похвалой. – Президент ждет вас, сэр. – Она стала спускаться впереди Райана по спиральному трапу.

По пути к салону президента Джек столкнулся с женой. Как всегда, она была свежей и прелестной и ничуть не страдала от последствий банкета, несмотря на опасения мужа. Увидев его, Кэти хотела было пошутить, что проблемы возникли не у нее, а…

– Что случилось?

– Дела, Кэти.

– Неприятности? Райан молча кивнул и прошел вперед, мимо агента Секретной службы и вооруженного сотрудника службы безопасности ВВС. Постели с двух раскладных диванов были убраны. На одном из них сидел президент Дарлинг в брюках и белой рубашке, без пиджака и галстука. На столике стоял серебряный кофейник. Через иллюминаторы по обеим сторонам салона виднелось небо. Самолет летел примерно в тысяче футов над пушистыми кучевыми облаками.

– Слышал, ты не спал всю ночь, Джек, – заметил Дарлинг.

– Да, меня разбудили незадолго до Исландии, уж не помню точно когда, господин президент, – ответил Райан. Он не успел умыться и побриться, а волосы, похоже, выглядят так, подумал он, как у Кэти, когда она снимает шапочку, закончив длительную хирургическую операцию. Еще хуже было выражение глаз – ему предстояло сообщить президенту самые мрачные новости, которые когда-либо приходилось говорить.

– Ты ужасно выглядишь. В чем дело?

– Господин президент, на основе имеющейся у меня информации, полученной за последние несколько часов, я считаю, что Соединенные Штаты находятся в состоянии войны с Японией.

– В чем вы действительно нуждаетесь, сэр, так это в хорошем боцмане, который навел бы порядок, – заметил Джоунз.

– Рон, еще одна такая выходка, и я прикажу бросить тебя в карцер, понятно? За сегодняшний день твое поведение было слишком уж вызывающим, – произнес Манкузо усталым голосом. – Не забудь, я командовал этими людьми.

– Неужели я вел себя по-дурацки?

– Да, Джоунзи, – согласился Чеймберз. – Может быть, Ситона и надо было разок поставить на место, но ты перешел все границы. Сейчас нам требуются разумные ответы, а не нахальные выходки.

Джоунз кивнул, но остался при своем мнении.

– Хорошо, сэр. Что имеется в нашем распоряжении?

– Мы считаем, что у них восемнадцать подводных лодок, способных выйти в море. Две в капитальном ремонте и вряд ли смогут принять участие в боевых действиях – по крайней мере в течение нескольких месяцев, – сказал Чеймберз, сначала давая оценку силам противника. – Теперь, когда «Шарлотт» и «Эшвилл» вышли из игры, у нас семнадцать субмарин. Четыре из них в ремонте, их можно не принимать в расчет. Еще четыре проходят регламентные работы либо на местных верфях, либо в Сан-Диего. Четыре в Индийском океане. Может быть, нам удастся перебросить их сюда, а может быть, и нет. Остается пять. Три из них принимают участие в этих мнимых «учениях» вместе с авианосцами, одна в порту рядом с нами, у пирса. Последняя в Аляскинском заливе, совершает учебное плаванье. Ведь у нее новый капитан, назначенный три недели назад?

– Да, – кивнул Манкузо. – Только начал осваиваться.

– Господи, неужели в шкафу так пусто? – ошеломленно спросил Джоунз. Теперь он жалел о своей шутке насчет хорошего боцмана. Грозный Тихоокеанский флот США, всего пять лет назад самое мощное военно-морское соединение в истории цивилизации, превратился теперь в эскадру, основу которой составляют фрегаты.

– Пять наших, восемнадцать японских, к тому же готовых к боевым действиям, в течение двух последних месяцев проводили учения. – Чеймберз посмотрел на карту бескрайнего океана на стене и нахмурился. – Ты посмотри, какой он большой, Джоунзи. – Безнадежность, прозвучавшая в этих словах, больше всего беспокоила Рона Джоунза.

– Как относительно тех лодок, которые на регламентных работах?

– Уже отдан приказ ускорить работы. Таким образом, если нам повезет, через пару недель у нас будет девять подводных лодок.

– Позвольте обратиться, мистер Чеймберз, сэр? Чеймберз невольно обернулся в прошлое.

– Да, старшина Джоунз, – как некогда отозвался он.

– Помните, когда мы отправлялись на север в одиночку, следили там сразу за четырьмя или пятью лодками противника?

Начальник оперативного управления кивнул почти ностальгически.

– Это было давно, Джоунзи, – тихо сказал он. – Теперь мы имеем дело с новейшими подлодками, причем в их домашних водах, и…

– Вы что, капитан первого ранга, променяли свои яйца на четвертую нашивку на погонах?

Лицо Чеймберза исказила гримаса дикой ярости.

– Послушай, парень, я…

– Нет, это ты послушай! – рявкнул в ответ Рон Джоунз. – Когда-то ты был решительным офицером, умел командовать людьми. Я полагался на тебя, потому что знал – ты сумеешь правильно распорядиться информацией, полученной от меня. Да, я верил тебе не меньше, чем верил ему, – Джоунз сделал жест в сторону адмирала Манкузо. – Когда мы выходили в море, у нас не было достойных соперников. И если бы ты должным образом исполнял свои обязанности командира подлодки, а ты – командующего подводными силами флота, Барт, эти парни остались бы живы! Проклятье! Когда я бросил свой рюкзак в рундук «Далласа», впервые прибыв на флот, я рассчитывал, что вы знаете свое дело. И разве я ошибался, джентльмены? Помните наш девиз на «Далласе»? Он гласил: «Всегда первые перед лицом опасности!» Так что же случилось теперь, черт побери?! – Вопрос повис в воздухе. Гнев лишил Чеймберза дара речи, зато командующий подводными силами Тихоокеанского флота понял, что хотел сказать бывший старшина.

– Неужели положение кажется тебе настолько плохим? – спросил Манкузо.

– Да, сэр. Ладно, мы получили пинок под зад от этих ублюдков. Теперь пора приступать к ответным действиям. Разве мы не хозяева морей? Кто лучше нас сможет доказать это?

– Джоунз, ты всегда был наглецом, – заметил Чеймберз и снова посмотрел на карту. – Но, думаю, действительно пришло время взяться за дело.

В дверь просунулась голова писаря.

– Сэр, «Пасадена» только что связалась с нами. Командир сообщает, что готов приступить к выполнению боевого задания. Ждет указаний.

– Какое вооружение у нее на борту? – спросил Манкузо, понимая, что, исполняй он последние дни свои обязанности должным образом, ему не понадобилось бы задавать такой вопрос.

– Двадцать две торпеды ADCAP дальнего радиуса действия, шесть ракет «гарпун» и двенадцать крылатых ракет, – ответил старшина. – Она в полной боевой готовности, сэр.

Командующий подводными силами кивнул.

– Передайте, чтобы ждали приказа.

– Слушаюсь, сэр.

– На ней хороший шкипер? – спросил Джоунз.

– Это Тим Пэрри, – ответил Чеймберз. – Он служил у меня старпомом на «Ки-Уэсте». Справится с любым заданием.

– Значит, сейчас ему всего лишь требуется приказ. Манкузо поднял трубку телефона, соединяющего штаб подводных сил с главнокомандующим Тихоокеанским флотом.

– Да.

– Запрос из Государственного департамента, – сообщила дежурный офицер связи, войдя в салон. – Посол Японии обратился с просьбой о немедленной встрече с президентом.

– Бретт?

– Давайте выслушаем его, – сказал государственный секретарь. Райан кивнул.

– Это не может быть какой-нибудь ошибкой? – спросил Дарлинг.

– В самое ближайшее время поступят данные фотосъемки из космоса – над Марианскими островами пролетит разведывательный спутник. Сейчас там ночь, но это не имеет значения. – Райан закончил брифинг, и теперь стало очевидно, что информация явно недостаточна. Все указывало на то, что происшедшее выходит далеко за самые широкие рамки здравого смысла. Райан понял, что окончательно поверит этому лишь после того, как своими глазами увидит спутниковые фотографии.

– Если все соответствует действительности, что тогда?

– Потребуется некоторое время, – ответил Райан. – Посмотрим, что скажет японский посол.

– Зачем все это им надо? – недоуменно спросил министр финансов Фидлер.

– Не знаю, сэр. Если они просто хотят причинить нам неприятности, то предпринятые ими шаги выходят за разумные рамки. У нас есть ядерное оружие. У них его нет. Это настоящее безумие, – тихо ответил Райан. – Я ничего не понимаю. – И

Тут он вспомнил, что в 1939 году самым крупным торговым партнером Германии была… Франция. Наиболее часто повторяющийся урок истории заключается в том, что логика не обязательно присутствует в отношениях между государствами. История не всегда одинаково истолковывается разными странами, а уроки, почерпнутые из нее, зависят от позиции государства. Да, об этом стоит помнить, подумал Джек, потому что противная сторона может забыть про это.

– Здесь какая-то ошибка, – заявил Хансон. – Произошла пара инцидентов. Может быть, две наши лодки столкнулись под водой, а на Сайпане живут слишком впечатлительные люди. Я хочу сказать, что этому трудно поверить.

– Согласен, имеющаяся информация не позволяет создать достаточно ясную картину, но отдельные факты… Я ведь хорошо знаю Робби Джексона. И Барта Манкузо тоже.

– Кто они?

– Манкузо – командующий подводными силами Тихоокеанского флота. Однажды мне довелось плавать с ним. Джексон – заместитель начальника J-3, мы дружим с ним с тех пор, как оба преподавали в Аннаполисе. – Господи, столько лет прошло…

– О'кей, – произнес Дарлинг. – Джек, ты сообщил нам все, что тебе известно?

– Да, господин президент. Абсолютно все факты, без всякого анализа.

– Ты хочешь сказать, что не смог их интерпретировать?

Вопрос прозвучал язвительно, но сейчас не время обижаться.

Райан кивнул.

– Совершенно верно, господин президент.

– Тогда нам остается только ждать. Когда прибываем в Эндрюз?

Фидлер посмотрел в иллюминатор.

– Вижу Чесапикский залив внизу. Скоро посадка. Президент повернулся к Арни ван Дамму:

– Там будет пресса?

– Только те журналисты, что находятся в самолете.

– Райан?

– Мы будем уточнять обстановку по мере получения информации. Все службы оповещены.

– А что это за истребители рядом с нами? – спросил Фидлер. Два «игла» F-15 летели теперь на траверзе президентского «ВВС-1» в тесном строю на расстоянии мили. Их пилоты не могут понять, наверно, чем это вызвано. Интересно, заметят «иглы» журналисты из хвостового салона? – подумал Райан. Впрочем, долго ли можно в тайне сохранять происходящее?

– Это я распорядился, Баз, – ответил Райан. Кому-то надо взять на себя ответственность, верно?

– Вам это не кажется излишне мелодраматическим? – язвительно заметил государственный секретарь.

– Нападения на наши корабли мы тоже не ожидали, сэр.

– Дамы и господа, говорит полковник Эванс. Мы приближаемся к базе ВВС Эндрюз. Экипаж надеется, что перелет не оказался слишком уж трудным. Прошу вас поднять спинки кресел в вертикальное положение и… – Младшие сотрудники аппарата Белого дома, сидящие в хвостовом салоне, демонстративно отказались пристегнуть ремни. Экипаж самолета поступил, разумеется, в соответствии с правилами безопасности.

Райан почувствовал толчок, когда шасси авиалайнера коснулось асфальта на посадочной полосе 01. Для большинства пассажиров самолета и для журналистов в первую очередь это был конец, тогда как для него – только начало. Первым знаком явилась более усиленная, чем обычно, охрана, расположившаяся у терминала, и неспокойное поведение агентов Секретной службы. Советник по национальной безопасности почувствовал некоторое облегчение. Далеко не все считают, что это какая-то ошибка, но было бы намного лучше, подумал Райан, на этот раз оказаться не правым. В противном случае его страна столкнется с самым тяжелым кризисом в своей истории.