"Долг чести" - читать интересную книгу автора (Клэнси Том)

2. Братство

– Его захватили? – спросил президент Дарлинг.

– Меньше получаса назад. – Райан опустился в кресло.

– Никто не пострадал? – Это было важно для президента, как важно было и для Райана, но он не испытывал к этому такого болезненного интереса.

– Кларк доложил, что из наших никто.

– А у противной стороны? – Этот вопрос задал Бретт Хансон, государственный секретарь. Выпускник Чоат-скул и Йельского университета, вспомнил Райан. Правительство часто привлекало выпускников Йеля, но Хансон заметно уступал своему предшественнику, закончившему тот же университет. Невысокий, худощавый и нервный, он сменил не одну профессию, и его карьера колебалась между государственной службой, консультативной деятельностью, временной работой в качестве комментатора телевизионной компании Пи-би-эс – там он влиял на события, происходящие в стране, – и весьма прибыльной практикой в одной из самых дорогих юридических фирм. Хансон специализировался в корпоративном и международном праве и использовал свои обширные знания при переговорах между транснациональными компаниями. Джек знал, что Хансон проявил себя в этом деле с лучшей стороны. К сожалению, став государственным секретарем, он продолжал думать, что такие же тонкости могут – хуже того, должны – применяться в отношениях между государствами.

Райан выдержал паузу.

– Этим я не поинтересовался, – произнес он наконец.

– Почему?

Джеку было что ответить, но он решил, что настало время продемонстрировать значимость должности, которую он занимает, и потому подпустил шпильку:

– Да потому, господин государственный секретарь, что это не имеет значения. Нашей целью было арестовать Корпа. Мы решили эту задачу. Минут через тридцать он будет передан законным властям его страны. Они подвергнут Корпа собственному суду в соответствии с существующими у них законами. – Райан не счел нужным вдаваться в суть тамошних законов.

– Но это равносильно убийству!

– Не наша вина, что там не любят его, господин государственный секретарь. Кроме того, он несет ответственность за смерть американских солдат. Даже если бы мы решили устранить его сами, все равно это не было бы убийством. Это стало бы операцией по защите национальной безопасности нашей страны. Впрочем, так обстояло бы дело в другое время, – поправился Райан. Действительно, наступили другие времена, и ему тоже приходилось приспосабливаться к ним. – Вместо этого мы действовали как законопослушные граждане: задержали опасного международного преступника и передали его под юрисдикцию страны, гражданином которой он является. Там его подвергнут суду за контрабанду наркотиков, что, насколько мне известно, является преступлением во всех странах мира. Что с ним произойдет дальше, зависит только от законов, принятых там. Это страна, с которой мы поддерживаем дипломатические отношения, оказываем ей финансовую помощь и потому должны уважать ее законы.

Хансону не понравился ответ Райана. Это было очевидно по тому, как он откинулся на спинку кресла. Но он будет вынужден публично поддержать эту операцию – у него не было другого выхода. За последний год Госдепартамент не раз заявлял об американской поддержке этой страны, и потому успех молодого выскочки, сидящего напротив, Хансон воспринял болезненно.

– У них теперь может появиться возможность консолидации, Бретт, – мягко заметил Дарлинг, официально одобряя таким образом завершение операции «Обходчик». – Такого раньше никогда не было.

– Да, господин президент.

– Джек, теперь ясно, что ты был прав относительно этого Кларка. Как мы поступим с ним?

– Предлагаю оставить это на усмотрение директора ЦРУ, сэр. Может быть, Кларка следует наградить еще одной Звездой, – добавил Райан, надеясь, что Дарлинг передаст это предложение в Лэнгли. Если он этого не сделает, то Райан может и сам намекнуть Мэри-Пэт. А теперь настал момент поискать примирения с государственным секретарем – сфера деятельности, новая для Джека. – Господин государственный секретарь, возможно, вы не знаете, что наши люди получили приказ не прибегать к оружию, если в этом не возникнет крайней необходимости. В остальном меня заботила только жизнь наших людей.

– И все-таки вам следовало согласовать операцию с моим департаментом, – недовольно проворчал Хансон.

Глубокий вдох, скомандовал себе Райан. Он знал, что ему приходится расхлебывать кашу за Госдепартамент и своего предшественника. Послав в страну войска для восстановления в ней законного порядка, после того как он оказался подорванным местными «военачальниками», – еще один термин, придуманный средствами массовой информации для главарей обыкновенных банд, – и провалив операцию, сильные мира сего пришли к выводу, что «военачальники» должны стать причастными к политическому урегулированию проблемы. При этом решили не обращать внимания на то, что именно «военачальники» и несут основную ответственность за возникновение всей проблемы. Больше всего Райана оскорбляла попытка обойти суть вопроса вопреки логике. Скорее всего в Йельском университете логика была факультативным курсом, в отличие от Бостонского колледжа, Где этот курс являлся обязательным.

– С этим покончено, Бретт, – негромко произнес Дарлинг, – и никто не станет оплакивать кончину мистера Корпа. Что еще? – спросил он у Райана.

– Индия проявляет какую-то странную активность. Они повысили боеготовность своего военно-морского флота, проводят маневры вокруг Шри-Ланки…

– Она поступала так и раньше, – вмешался госсекретарь.

– Только не в таком масштабе, и мне не нравится, что индийцы ведут переговоры с этими «тамильскими тиграми», или как там называют себя теперь эти маньяки. Длительные переговоры с группой повстанцев, действующей на территории соседнего государства, нельзя рассматривать как дружественный акт.

Это было еще одним источником беспокойства для правительства Соединенных Штатов. В течение длительного времени две бывшие британские колонии дружно сосуществовали бок о бок, однако тамилы, жители островного государства Шри-Ланка, много лет вели партизанскую войну – пусть в небольших масштабах, зато жестокую и непримиримую – против своего правительства. Граждане Шри-Ланки, многие из которых имели родственников на индийском континенте, попросили прислать иностранные войска для поддержания мира. Индия согласилась, однако мероприятие, начавшееся с обоюдного согласия, теперь перерастало в нечто иное. Появились слухи, что правительство Шри-Ланки готово обратиться с просьбой о выводе индийских войск, наряду со слухами, что якобы «технические трудности» могут помешать выводу. Одновременно поступило сообщение о разговоре между министром иностранных дел Индии и послом США в Дели, состоявшемся во время одного из приемов.

– Видите ли, господин посол, – заметил министр иностранных дел после нескольких бокалов виски, выпитых, возможно, намеренно, – это водное пространство к югу от нас называется Индийским океаном и наш военно-морской флот охраняет его. И нам не понятно, почему после исчезновения угрозы со стороны Советского Союза Военно-морской флот США так настаивает на своем присутствии в этих водах.

Посол США не был кадровым дипломатом, а получил назначение за политические заслуги – по какой-то причине место посла в Индии, несмотря на климат, стало престижным, – но все-таки оказался редким исключением среди политических креатур, к которым с таким презрением относился Скотт Адлер. Бывший губернатор Пенсильвании улыбнулся, пробормотал что-то о свободе морей и тем же вечером послал шифровку в Госдепартамент, еще до того, как лег спать. Адлеру пришлось признать, что не все высокопоставленные чиновники Госдепа такие уж тупицы.

– У нас нет никакой информации об агрессивных намерениях Индии в этом направлении, – заметил Хансон.

– В сложившейся ситуации вызывает тревогу стратегический момент. Индия не может расширяться на север – там путь преграждают горные хребты. Запад перекрыт Пакистаном, обладающим ядерным

оружием. К востоку находится Бангладеш, и его присоединение приведет только к дополнительным неприятностям для и без того перенаселенной страны. Шри-Ланка открывает для Индии стратегические возможности, не исключено, в качестве плацдарма для дальнейшей экспансии. – В каком направлении? – спросил президент.

– В сторону Австралии, огромной малонаселенной страны с богатыми природными ресурсами и небольшими вооруженными силами, вряд ли способными оказать серьезное сопротивление.

– Не представляю себе, как это может произойти, – заявил госсекретарь.

– Если «тиграм» удастся перейти к активным действиям на острове, думаю, Индия захочет увеличить там свои силы по поддержанию мира. Следующим шагом – как только будут созданы необходимые условия – станет аннексия Шри-Ланки, а затем внезапно появится имперская держава, ведущая экспансионистские игры хотя и вдали от нас, но серьезно угрожающая одному из наших традиционных союзников. – А помощь «тиграм» – легко осуществимая и освященная веками задача, подумал Райан. Марионетки тоже могут принести немалую пользу, не так ли? – История неоднократно демонстрировала, что такого рода амбиции проще всего пресечь на раннем этапе.

– Вот поэтому наш флот и находится в Индийском океане, – уверенно заявил Хансон.

– Это верно, – согласился Райан.

– У нас там достаточно сил, чтобы не допустить опасного развития событий?

– Пока да, господин президент, но мне не нравится, как мы растягиваем наш и без того ослабленный флот по всему миру. Каждый авианосец, за исключением двух, что стоят на ремонте, либо находится в море, либо занимается боевой подготовкой, перед тем как выйти на позицию. У нас нет никаких стратегических резервов. – Райан сделал паузу, зная, что заходит слишком далеко, но решил тем не менее выразить свою точку зрения. – Мы излишне сократили наш военно-морской флот, сэр. Он чрезмерно ослаблен.

– Они совсем не обладают такой мощью, как нам кажется. Это осталось в прошлом, – произнес Райзо Ямата. Он сидел на полу у традиционно низкого японского стола, облаченный в изысканное шелковое кимоно.

Приглашенные украдкой поглядывали на часы. Было почти три утра, и, хотя они находились в одном из самых роскошных в городе домов с гейшами, пора было и честь знать. А Райзо Ямата оставался все таким же обаятельным хозяином. Человек немыслимо богатый, он отличался поразительной мудростью, считали гости. Если не все, то почти все.

– Но ведь они защищали нас на протяжении нескольких поколений, – заметил один из них.

– От кого? От нас самих? – резко возразил Ямата. Резкость была допустимой. Несмотря на то что все сидевшие вокруг стола были отменно воспитанными людьми с утонченными манерами, они хорошо знали друга друга, хотя, возможно, и не были близкими друзьями, к тому же было выпито изрядно спиртного. При таких обстоятельствах правила вежливости становились более свободными. Все могли говорить откровенно, не выбирая выражений, и некоторые слова, которые в обычной обстановке могли стать смертельным оскорблением, воспринимались спокойно, и резкие возражения никто не воспринимал как обиду. Это тоже являлось правилом, но, как случается с большинством правил, далеко не всегда применялось в жизни. И хотя произнесенные здесь резкие слова не подорвут дружеских и деловых отношений, не все откровенные высказывания будут позабыты. – Кто из нас не пострадал от… этих людей? – продолжил Ямата.

Он не произнес слово «варваров», заметили присутствующие японцы. Дело в том, что за столом находились двое гостей. Один из них, вице-адмирал В. К. Чандраскатта, командующий флотом в Военно-морских силах Индии, проводил сейчас здесь свой отпуск. Другой, Чанг Хансан – это имя переводилось как «холодная гора» и не было дано ему при рождении, – был видным китайским дипломатом и входил в состав торгового представительства в Токио. Отношение к нему тут было лучше, чем к первому. В отношении к Чандраскатте – смуглокожему индийцу с острыми чертами лица – сквозило вежливое презрение. И, хотя он был высокообразованным человеком и ценным потенциальным союзником, воспринимался здесь еще большим чужаком – гайджин по-японски, – чем китайский дипломат, и восьми дзайбацу – крупным промышленным магнатам, – сидевшим в комнате, казалось даже, что они ощущают неприятный запах, исходящий от индийца, хотя выпили все немало сакэ, что обычно притупляет обоняние. Поэтому-то Чандраскатта и занимал почетное место справа от Яматы, и японцев не покидала мысль, понимает ли индиец, что оказанная ему честь – всего лишь утонченный знак презрения. Нет, наверно. В конце концов, он тоже относится к числу варваров, хотя, быть может, и принесет определенную пользу.

– Я согласен с вами, Ямата-сан, они уже не представляют собой столь грозной силы, как раньше, но, уверяю вас, – произнес Чандраскатта на блестящем английском языке выпускника Дартмута, – их военно-морской флот все еще весьма сильный противник. Два американских авианосца в моем океане заставляют меня задуматься о возможностях нашего флота.

Ямата повернулся к индийцу.

– И вы не в состоянии потопить их, даже с помощью своих подводных лодок?

– Нет, – честно сознался адмирал, на которого алкоголь не оказал особого действия. Более того, он не мог понять, куда направлены все эти разговоры. – Вы не можете не понимать, что это вопрос всего лишь теоретический – скажем, что-то вроде научного эксперимента. – Чандраскатта расправил складки кимоно, полученного от хозяина, – Ямата уверял, что в кимоно он будет чувствовать себя настоящим членом их компании. – Чтобы разгромить вражеские флот, нужно приблизиться к нему настолько, чтобы корабли противника оказались в пределах досягаемости для вашего оружия. Американцы с их лучшими в мире средствами наблюдения пристально следят за нашим флотом и его передвижением, причем с большого расстояния. Они способны наблюдать за нами и контролировать маневры наших кораблей с расстояния… ну, скажем, шестисот километров. Мы не способны следить за ними с такого же расстояния, не можем контролировать их местоположение и курс, а потому нам трудно вытеснить их из Индийского океана.

– И по этой же причине вы все еще не приступили к высадке на Шри-Ланку? – спросил Танзан Итагаке.

– Да, это одна из причин, – кивнул адмирал.

– Сколько у них сейчас авианосцев? – продолжал Итагаке.

– В Тихоокеанском флоте? Четыре. Два находятся в нашем океане и еще два – на Гавайях.

– В каком они состоянии? – поинтересовался Ямата.

– «Китти Хоук» и «Рейнджер» проходят капитальный ремонт и не смогут выйти в море раньше чем через год и три года соответственно. В настоящее время все авианосцы входят в состав Седьмого флота. У Первого флота авианосцев нет совсем. Кроме того, Военно-морские силы США располагают еще пятью авианосцами. Они входят в состав Второго и Шестого флотов, причем один из пяти через шесть недель встанет на ремонт. – Чандраскатта улыбнулся. Сведения, которые он привел, были совершенно точными, и адмиралу хотелось, чтобы хозяева, пригласившие его, знали это. – Должен вам сказать, что американский флот, каким бы ослабленным он ни казался по сравнению с состоянием пятилетней давности, все-таки намного сильнее любого другого флота в мире. Каждый их авианосец превосходит любой авианосец другой страны.

– Итак, вы считаете, что именно авианосцы являются самым грозным американским оружием? – спросил Ямата.

– Да, конечно. – Чандраскатта переставил предметы на столе. В центр он поместил пустую бутылку из-под сакэ. – Давайте представим, что это – авианосец. Проведем вокруг него окружность радиусом в тысячу километров. В этом пространстве ничто не может находиться без угрозы подвергнуться нападению боевой авианосной группы. Более того, повысив скорость маневрирования, они могут увеличить этот радиус до полутора тысяч километров. Они способны нанести удар и за пределами этого круга, если возникнет такая необходимость, но даже при самом малом радиусе американцы контролируют огромную часть океана. Стоит отнять у них эти авианосцы, и американский флот станет самым обычным флотом из крейсеров и фрегатов. Наибольшая трудность состоит в том, чтобы лишить их авианосцев. – В беседе с промышленниками адмирал старался говорить предельно просто.

Он был прав, полагая, что эти люди слабо разбираются в военных делах. И все-таки Чандраскатта недооценил их способности овладевать знаниями в незнакомой для них области. Родиной самого адмирала была страна с тысячелетними воинскими традициями, хотя слава индийских воинов не выходила далеко за пределы ее границ. Ведь это не кто-нибудь, а индийцы остановили Александра Великого, разбили его армию и нанесли рану – возможно смертельную – македонскому завоевателю, положив таким образом конец греческой экспансии, чего не сумели добиться ни персы, ни египтяне. И уже в наше время индийские войска под руководством Монтгомери внесли заметный вклад в разгром Роммеля, а также сокрушили японцев во время Импхальской операции. Правда, Чандраскатта не собирался останавливаться на последней, потому что один из присутствующих принимал в ней участие в качестве рядового японской армии. Адмирал не мог понять, о чем думают собеседники, но не выказывал сомнений, довольствуясь гостеприимством, и отвечал на вопросы, выбирая простые и самые доступные для понимания фразы. Он выпрямил спину, стараясь выбрать положение поудобней, и пожалел, что нельзя сесть в настоящее кресло и выпить чего-нибудь покрепче. Сакэ, которым потчевали его эти маленькие высокомерные торговцы, больше походило на воду, чем на джин – любимый напиток адмирала.

– Но если удастся добиться этого? – спросил Итагаке.

– Как я уже говорил, – терпеливо ответил Чандраскатта, – в этом случае американский флот утратит все преимущества и превратится в обычную эскадру, состоящую из крейсеров и фрегатов. Согласен, это великолепные надводные корабли, однако пространство, контролируемое каждым из них, намного меньше. Фрегат может выполнять защитные функции, но он не способен осуществлять функции наступательные, проецировать свою мощь на большое расстояние. – Адмирал заметил, что при этих его словах разговор на мгновение стих.

Один из японцев заговорил на родном языке, передавая остальным тонкости сказанного адмиралом, и Итагаке протянул:

– «А-а!» – словно только что узнал нечто крайне важное. Для Чандраскатты высказанные мысли были элементарными, и он упустил из виду, что глубокие проблемы и в самом деле часто очень простые. И все-таки он понял, что только что произошло что-то весьма значительное.

О чем вы сейчас думаете? – мысленно спросил японцев Чандраскатта. Он был готов пролить кровь, даже собственную, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Каким бы ни был этот ответ, если познакомиться с ним заранее, он может оказаться полезным. Адмирал был бы немало удивлен, если бы узнал, что и всех остальных, сидящих у стола, мучает та же мысль.

– Топлива они уж точно не жалеют, – заметил дежурный по оперативной части, начиная утренний инструктаж.

Авианосец ВМС США «Дуайт Д. Эйзенхауэр» шел курсом ноль-девять-восемь градусов к югу и находился на расстоянии двухсот морских миль к юго-востоку от атолла Фелиду. Скорость соединения составляла восемнадцать узлов, а с началом летных операций увеличивалась. Сорок минут назад на основании сведений, переданных с самолета раннего радиолокационного обнаружения Е-ЗС «хокай», были внесены поправки на главном тактическом дисплее эскадры, и теперь всем стало ясно, что индийский военно-морской флот действительно жег в топках массу мазута – или чем там они пользовались, чтобы гнать свои корабли по морской поверхности.

По расположению кораблей на тактическом дисплее перед офицерами индийскую эскадру можно было легко принять за авианосную боевую группу Военно-морского флота США. Два индийских авианосца – «Вираат» и «Викрант» – находились в центре соединения и были окружены кораблями охранения. Такое расположение изобрел Нимиц, который предложил его почти восемьдесят лет назад. Вблизи их охраняли «Дели» и «Майсор» – ракетоносные эсминцы, построенные в Индии и вооруженные ракетными установками типа «корабль – воздух». Сведения об этих ракетных системах были весьма ограниченными, что всегда беспокоило летчиков. Во втором, внешнем кольце охранения находились эскадренные миноносцы класса русского эсминца «Кашин», выполненные в индийском варианте и тоже вооруженные ракетами «корабль – воздух». Однако наиболее интересными были два других фактора.

– Корабли обеспечения «Раджаба Ган Палан» и «Шакти» присоединились к эскадре после недолгого пребывания в Тривандраме…

– Сколько времени они находились в порту? – спросил Джексон.

– Меньше двадцати четырех часов, – ответил капитан третьего ранга Эд Харрисон, начальник оперативного отдела боевой группы. – Они сумели загрузиться очень быстро, сэр.

– Значит, они зашли в порт для пополнения припасов. Сколько топлива у них на борту?

– По тринадцать тысяч тонн мазута на каждом судне и еще по полторы тысячи тонн авиационного горючего. Такое же судно «Дипак» отошло от авианосного соединения и направилось на северо-запад, по-видимому, тоже в Тривандрам, заправив вчера топливом боевые корабли.

– Таким образом, они прилагают немалые усилия, чтобы корабли имели полный запас топлива на борту, – задумчиво произнес Джексон. – Интересно. Продолжайте.

– Мы полагаем, что эскадру сопровождают четыре подводные лодки. Удалось установить приблизительное местоположение одной из них, а вот примерно здесь мы потеряли контакт с двумя другими. – Харрисон обвел пальцем круг на тактическом дисплее. – Нам не удалось установить, где находится сейчас четвертая. Ведется поиск.

– Где наши подводные лодки? – спросил Джексон у командира авианосной группы.

– «Санта-Фе» рядом, а «Гринвилль» находится на позиции между нами и индийским соединением. «Шайенн» расположился поблизости от боевой группы и играет роль привратника, – ответил контр-адмирал Майк Дюбро, держа в руке кружку со своим утренним кофе.

– Вот каков наш план на сегодняшний день, сэр, – продолжил Харрисон. – У нас взлетают четыре истребителя F/A-18 «эхо» в сопровождении самолетов-заправщиков и направляются на восток вот до этой точки, именуемой Пойнт-Боксит. Оттуда они поворачивают на северо-запад, на тридцать миль подлетают к индийской боевой группе, барражируют там в течение тридцати минут, затем возвращаются к Боксит, там заправляются в воздухе и совершают посадку на авианосце после четырех часов сорока пяти минут летного времени. Четыре истребителя могут проделать все это при поддержке восьми самолетов, которые обеспечат дозаправку в воздухе, – по одному для каждого истребителя на пути к цели и еще по одному на обратном пути. Тем самым будут задействованы почти все самолеты-заправщики с «Эйзенхауэра».

– Значит, мы все еще хотим, чтобы они верили, что мы находимся вон там. – Джексон кивнул и улыбнулся, не говоря ни слова о том, какой нагрузке подвергнутся экипажи самолетов при выполнении такого полетного задания. – Вижу, ты по-прежнему хитер как лиса, Майк.

– Пока им не удалось вычислить, где мы находимся. Вот мы и постараемся держать их в неведении, – кивнул Дюбро.

– Чем будут вооружены «жуки»? – спросил Робби. «Пластмассовыми жуками» летчики называли истребители F/A-18 «хорнет».

– По четыре белые ракеты «гарпун» у каждого, – ответил Дюбро. В морской авиации учебные ракеты были окрашены в синий цвет, а боевые – в белый. Ракеты «гарпун» относились к классу «воздух – корабль». Джексон не задал вопроса о ракетах «Сайдуайндер» и AMRAAM – это были ракеты класса «воздух – воздух», которые являлись стандартным вооружением истребителей. – Мне очень хотелось бы знать, каковы их намерения, – негромко произнес командир авианосной группы.

Это интересовало и всех остальных. Индийская боевая группа – так ее называли потому, что эскадра индийских кораблей представляла собой именно боевую группу, – находилась в море уже восемь дней, крейсируя у южного берега Шри-Ланки. Формальной задачей боевой группы являлась поддержка индийских армейских подразделений, высаженных на остров для поддержания мира и умиротворения «тамильских тигров»; Странным являлось лишь одно обстоятельство: вооруженные группировки «тигров» сосредоточились в северной части островного государства, а индийский флот находился у его южного побережья. Индийское соединение с входящими в его состав двумя авианосцами постоянно маневрировало, стараясь избегать встреч с торговыми судами, и держась за пределами видимости с суши, но в пределах досягаемости самолетов, базирующихся на авианосцах. Избегать Военно-морского флота Шри-Ланки не составляло никакого труда, потому что самый крупный военный корабль островного государства не превышал размерами среднюю яхту богатого бизнесмена и по своему вооружению был не более опасным. Короче говоря, индийский военно-морской флот старался скрыть свое присутствие вдали от района, где обычно находился. В состав боевой группы входили суда обеспечения, а это означало, что индийские военные корабли намеревались оставаться здесь продолжительное время и проводить морские учения. Было совершенно очевидно, что действия индийского военно-морского флота ничем не отличались от того, как на протяжении поколений вели себя американские флоты, если не считать, что Соединенные Штаты никогда не проявляли интереса к Шри-Ланке.

– Проводят ежедневные учения? – спросил Робби.

– И весьма усердно, сэр, – подтвердил Харрисон. – Похоже, пара их «харриеров» смогла бы лететь с парой наших «хорнетов» дружно и слаженно.

– Мне это совсем не нравится, – заметил Дюбро. – Расскажи ему, что было на прошлой неделе.

– Да, следить за этим было весьма любопытно. – Харрисон подал команду, и на экране появилась ускоренная компьютерная запись. – Примерно сейчас начнутся учения.

Робби увидел на экране запись того, как флотилия эскадренных миноносцев оторвалась от основной группы кораблей и устремилась на юго-запад, то есть прямо к авианосной группе «Линкольн», что вызвало немалое волнение в оперативном отделе эскадры. Затем, словно по команде, индийские эсминцы начали двигаться самостоятельными курсами и вдруг дружно повернули на север и пошли полным ходом. Флотилия мчалась, соблюдая радиомолчание, с выключенными радиолокаторами, и скоро повернула на восток.

– Действиями эсминцев руководил, судя по всему, опытный и умелый командир. На авианосной группе предполагали, по-видимому, что он направит флотилию на восток и скроется под вот этим застывшим грозовым фронтом – по крайней мере, как вы видите, их самолеты вылетели именно туда. Эта ошибка позволила эсминцам устремиться к авианосной группе и приблизиться к ней на дальность действия своих ракетных установок «корабль – корабль» еще до того, как индийские «харриеры» взлетели с авианосцев и устремились навстречу флотилии.

Просмотрев десятиминутную компьютерную запись, Робби понял, что только что стал свидетелем учебной атаки флотилии эскадренных миноносцев против вражеской авианосной боевой группы, причем команды эсминцев при выполнении этой опасной операции готовы были принести в жертву себя и свои корабли. Действия флотилии были отработаны идеально. Еще больше обеспокоило Джексона то, что атака эсминцев оказалась успешной. Несмотря на то что большинство миноносцев скорее всего погибнет, пущенные ими ракеты ~ по крайней мере некоторые из них – сумеют преодолеть последнюю линию зенитной обороны авианосцев и выведут их из строя. Авианосцы – большие и прочные корабли, но задача противника не в том, чтобы потопить их – вполне достаточно лишить авианосцы возможности вести летные операции. В этом океане авианосцы имела только Индия, если не считать Соединенных Штатов, чье присутствие здесь ее явно раздражало. Можно было не сомневаться, что цель учений заключалась совсем не в том, чтобы потопить собственные авианосцы.

– У тебя не возникло впечатления, что они с удовольствием избавились бы от нас? – улыбнулся Дюбро.

– Мне кажется, нам следовало бы узнать как можно больше об их намерениях. Сейчас мы ничего не знаем об этом, Майк.

– Это ничуть меня не удивляет, – заметил контр-адмирал. – А каковы их намерения относительно Цейлона? – Прежнее название острова запоминалось почему-то легче.

– Представления не имею. – Занимая пост заместителя начальника Управления оперативного планирования Объединенного комитета начальников штабов, именуемого J-3, Джексон имел доступ ко всей информации, получаемой разведывательными службами США. – Однако я многое понял, просмотрев запись их учений.

Для того чтобы понять, что происходит, нужно всего лишь посмотреть на дисплей, увидеть расположение островов и индийской эскадры в океане. Ее боевые корабли крейсировали таким образом, что находились между Шри-Ланкой и любыми морскими соединениями, которые станут приближаться с юга к островному государству – например, боевой авианосной группой ВМФ США. Целью учений, которые проводили индийские корабли, было преградить американскому флоту путь к острову. Выполняя такую задачу, они явно намеревались находиться в море в течение длительного времени. Если это действительно были учения, то стоили они очень дорого. А если нет? Ну что ж, разве сразу определишь?

– Где их десантные корабли?

– Поблизости их нет, – ответил Дюбро. – Мне больше ничего не известно. У меня нет возможности выяснить это, и никакой разведывательной информации по этому поводу ко мне не поступало. У индийцев имеется шестнадцать десантных кораблей, и, насколько я понимаю, двенадцать из них способны действовать совместно. Думаю, с помощью десантных кораблей они смогут высадить усиленную бригаду, полностью оснащенную и способную вести боевые действия сразу после высадки. На северном берегу острова немало мест, удобных для этого. Индийские десантные корабли находятся вне нашего радиуса действий, и в случае необходимости мы не можем нанести по ним удар, по крайней мере достаточно результативный. Мне нужны дополнительные силы, Робби.

– У нас нет резервов, Майк.

– Хотя бы две подводные лодки. Я ведь не требую невозможного, сам понимаешь. Две ударные субмарины перекрыли бы Манарский залив – наиболее вероятный район высадки. Кроме того, мне нужны более подробные разведданные. Ты ведь сам видел почему.

– Да, – кивнул Джексон. – Сделаю все, что в моих силах. Когда вылетает мой самолет?

– Через два часа. – Адмирал Джексон летал на противолодочном самолете S-3 «викинг». Самолет этот, прозванный «гувером», обладал большим радиусом действия, что было весьма важно. Джексон намерен был направиться в Сингапур, чтобы создать впечатление, что боевая авианосная группа Дюбро находится к юго-востоку, а не к юго-западу от Шри-Ланки. Джексон подумал, что пролетел двадцать четыре тысячи миль фактически для получасового совещания и для того, чтобы посмотреть в глаза опытного морского летчика. Он откатил назад кресло и взглянул на экран. Харрисон уменьшил масштаб, и на дисплее появился авианосец «Авраам Линкольн», направляющийся на северо-восток от острова Диего-Гарсия. Соединившись с боевой авианосной группой Дюбро, «Линкольн» усилит ее еще одним авиакрылом, что будет весьма кстати. Необходимость постоянно следить за индийцами, причем скрывая свое присутствие, требовала огромного напряжения от летчиков и накладывала невероятную нагрузку на самолеты. Мировой океан был слишком велик, чтобы его могли успешно патрулировать восемь авианосцев, но никто в Вашингтоне не понимал этого. «Стеннис» и «Энтерпрайз» готовились через несколько месяцев сменить «Эйзенхауэра» и «Линкольна» в Индийском океане, но даже при этом наступит момент, когда присутствие американского флота в этом регионе окажется недостаточным. Индийцам это тоже станет известно – ведь нельзя скрыть время возвращения экипажей боевых групп от членов семей. Слухи о прибытии военных кораблей распространятся по базам, индийцы узнают об этом и что тогда предпримут?

– Привет, Кларис. – Мюррей встал, чтобы поздороваться с гостьей, которую пригласил вместе пообедать. Он считал ее своим доктором Милосердия. Невысокая, чуть полноватая, перешагнувшая пятидесятилетний возраст, доктор Гоулден отличалась смеющимися голубыми глазами и неизменной улыбкой, словно она вот-вот собиралась рассказать какой-то смешной анекдот. Отношения между ними стали особенно прочными благодаря тому, что они весьма походили друг на друга. Высокопоставленный сотрудник ФБР и известный психиатр были умными и серьезными профессионалами, и оба скрывали свой острый проницательный ум за маской добродушия, становясь центром притяжения на любой вечеринке. Мало кто замечал, однако, что, несмотря на улыбки и шутки, они ничего не упускали из происходящего вокруг и запоминали все. Мюррей считал, что из Гоулден мог бы получиться превосходный детектив, а Кларис не менее высоко ценила профессиональные качества полицейского.

– Чем обязан такой чести, мэм? – церемонно спросил Дэн. Официант принес меню для обоих, и доктор Гоулден, вежливо улыбаясь, подождала, когда он уйдет. Мюррей впервые понял, что речь пойдет о чем-то серьезном, и, сохраняя улыбку на лице, устремил серьезный взгляд на собеседницу.

– Я хочу посоветоваться с вами, мистер Мюррей, – произнесла доктор Гоулден, и Дэн заметил в ее голосе тревогу. – Под чью юрисдикцию подпадает преступление, совершенное на федеральной территории?

– Расследованием таких преступлений всегда занимается ФБР. – Мюррей откинулся на спинку кресла и машинально коснулся рукой табельного пистолета. Он посвятил жизнь преследованию преступников и соблюдению законов страны, поэтому прикосновение к пистолету, находившемуся на привычном месте, служило для него напоминанием о том, что, хотя табличка на двери его кабинета говорила о важности занимаемой им теперь должности, начал он свою карьеру с преследования бандитов и грабителей в Филадельфии. Значок агента ФБР и табельный пистолет свидетельствовали о том, что он продолжает оставаться сотрудником самой элитарной полицейской организации Америки.

– Даже в Капитолии? – спросила Кларис.

– Даже там, – кивнул Мюррей. Наступило молчание. Нерешительность доктора Гоулден удивила Мюррея. Обычно он всегда догадывался, о чем думает Кларис, вернее, тут же поправился Мюррей, что хочет внушить ему доктор Гоулден. Она была отличным профессионалом, подобно ему самому, и умела добиваться своего. – Итак, в чем состоит преступление, доктор Гоулден?

– В изнасиловании.

Мюррей кивнул и положил меню на стол.

– Прежде всего расскажите мне о своей пациентке.

– Тридцать пять лет, не замужем. Ее послала ко мне старая знакомая, врач-гинеколог. Когда женщина пришла, я сразу заметила, что она находится в состоянии клинической депрессии. Мы беседовали трижды.

Только трижды, подумал Мюррей. Кларис – настоящая волшебница при беседах с пациентами, умная, сдержанная и проницательная. Господи, с ее мягкой улыбкой и материнским добрым голосом из нее получился бы превосходный следователь, мастерски ведущий допросы.

– Когда это произошло? – спросил Мюррей. С именами можно и подождать. Самое главное сейчас – выяснить факты.

– Три года назад.

Агент ФБР – Мюррей все еще считал себя «специальным агентом», предпочитая это должности помощника заместителя директора ФБР, – нахмурился.

– Прошло много времени, Кларис. Полагаю, не осталось никаких вещественных доказательств.

– Никаких, лишь ее слово против его слова. За исключением вот этого. – Гоулден открыла сумочку и достала ксерокопию письма Лайзы Берринджер, несколько увеличенную при копировании. Мюррей медленно прочитал письмо, страницу за страницей. Доктор Гоулден не сводила взгляда с его лица, ожидая реакции.

– Боже милостивый, – еле слышно выдохнул Дэн, глядя на официанта, стоящего в двадцати футах, который явно полагал, что обслуживает репортера и человека, снабжающего его информацией, – самая обычная ситуация в Вашингтоне. – Где оригинал?

– У меня в кабинете. Я обращалась с письмом очень осторожно, – ответила доктор Гоулден.

Когда Мюррей услышал это, на лице его появилась улыбка. Хорошо было уже то, что письмо написано на бумаге с именем сенатора и его капитолийским адресом. Кроме того, на такой бумаге надолго сохранялись отпечатки пальцев, особенно если она находилась в прохладном сухом месте, а письма обычно и держат в таких местах. Сотрудница аппарата сенатора – Лайза Берринджер – при оформлении допуска к секретным документам наверняка подвергалась процедуре снятия отпечатков пальцев, а это означало, что будет нетрудно установить авторство письма.

На листах бумаги указывались время, место и обстоятельства изнасилования, а также ясно и четко выражалось желание покончить с собой. Как бы печально все это ни было, такой документ превращался в предсмертное заявление, и потому он будет безусловно считаться вещественном доказательством при рассмотрении уголовного дела в федеральном окружном суде. Адвокаты, защищающие интересы обвиняемого, будут возражать – они всегда возражают, – но судья отклонит возражение – оно всегда отклоняется, – и тогда присяжные услышат каждое слово мертвой женщины, как всегда подавшись вперед, чтобы не упустить ни единого звука, доносящегося из могилы. Вот только в этом случае дело не будет рассматриваться судом присяжных, по крайней мере не сразу.

Мюррей ненавидел преступления, связанные с изнасилованием. Как мужчина и как полицейский, он относился к этому типу преступников с глубоким отвращением. Его мужское достоинство страдало от того, что кто-то мог вести себя так трусливо и отвратительно. С профессиональной точки зрения его беспокоило то, обстоятельство, что рассмотрение в суде дел, связанных с изнасилованием, почти всегда сводилось к версии одного человека, противопоставленной версии другого. Подобно большинству детективов, Мюррей с недоверием относился к заявлениям свидетелей. Ему было известно, что люди вообще не наблюдательны, а жертвы изнасилования, потрясенные случившемся, часто рассказывают об обстоятельствах преступления бессвязно и неубедительно, причем адвокаты, защищающие обвиняемых, еще более запутывают их. А вот вещественные доказательства здесь неоспоримы. Мюррей предпочитал полагаться именно на вещественные доказательства.

– Этого достаточно для начала уголовного расследования? Мюррей поднял голову и тихо произнес:

– Да, мэм.

– А то, кем он является…

– Сейчас я занимаю должность – ну, вроде исполнительного помощника Билла Шоу. Вы не знакомы с Биллом?

– Мне известна только его репутация.

– Она полностью соответствует действительности, – заверил ее Мюррей. – Мы вместе учились в Академии ФБР в Куантико, после выпуска вместе служили, занимались одним и тем же. Преступление есть преступление, кто бы его ни совершил, а мы – полицейские и обязаны следить за торжеством правосудия, Кларис.

Но даже в тот момент, когда Мюррей произносил слова, составляющие кредо ФБР, он не мог забыть первую фразу, которую произнес, прочитав письмо: «Боже милостивый!». В том, что совершено преступление, не приходилось сомневаться, но слишком огромен будет его политический резонанс. Президент, и без того находящийся в затруднительном положении, столкнется с новыми неприятностями. Ну и что? Кому вообще нужны подобные неприятности? Уж конечно, не Барбаре Линдерс и Лайзе Берринджер, изнасилованным человеком, которого они уважали и которому верили. Однако решающим было то, что тридцать лет назад Дэниел Э. Мюррей, закончив Академию ФБР в Куантико, штат Виргиния, поднял к небу правую руку и произнес клятву. Да, не все законы следует выполнять буквально, хороший агент ФБР должен прибегать к здравому смыслу, понимать, какие законы можно обойти и насколько. Но только не этот закон, который нуждается в безусловном выполнении. Билл Шоу придерживается такой же точки зрения. Ему повезло, судьба оказалась благосклонна к нему, и он занял должность, не имеющую ни малейшего отношения к политике – большая редкость в Вашингтоне, округ Колумбия. Вокруг него возник ореол честного и неподкупного человека, а теперь, в его возрасте, меняться слишком поздно. Начинать такое дело, как то, о котором рассказала доктор Гоулден, следовало в кабинете Билла Шоу, на седьмом этаже штаб-квартиры ФБР.

– Я должен задать вам вопрос, Кларис, – вы уверены в том, что рассказали мне? – Мюррей внимательно посмотрел на собеседницу.

– Как у психиатра, у меня нет ни малейших сомнений, что моя пациентка говорила правду во всех подробностях.

– Она согласится выступить на суде?

– Да.

– Ваше мнение о письме?

– Оно подлинное – с психологической точки зрения. Мюррей и сам знал это, основываясь на собственном опыте, но в процессе расследования понадобится выслушать мнение профессионала – сначала ему, потом другим следователям и, наконец, присяжным.

– Что будет дальше? – спросила доктор Гоулден.

К удивленному недовольству официанта, Мюррей встал.

– Сейчас мы поедем в штаб-квартиру ФБР и поговорим с Биллом Шоу. Там он поручит своим агентам открыть дело. Затем мы с Биллом – и с агентом, который будет вести расследование, -

Перейдем на другую сторону улицы, в Министерство юстиции, и поговорим с министром. Что последует дальше, я не знаю. У нас никогда не случалось подобного – по крайней мере с начала семидесятых годов, – и я не уверен в порядке дальнейших действий. Следователи будут подробно беседовать с вашей пациенткой. Мы встретимся с семьей мисс Берринджер, с ее знакомыми и друзьями, разыщем записи, письма, дневники. Но это техническая сторона дела. А есть еще и политическая. – Дэн знал, что по этой причине следствие будет поручено именно ему. Боже милостивый! – снова подумал он, вспомнив статью Конституции, в соответствии с которой будет вестись дело. Доктор Гоулден заметила неуверенность в его взгляде и, что было для нее редким, не правильно истолковала сомнения Мюррея.

– Моя пациентка нуждается…

Мюррей недоуменно посмотрел на психиатра. Что из того? – подумал он. Преступление остается преступлением, кто бы ни совершил его.

– Я знаю, Кларис. Она нуждается в правосудии. Лайза Берринджер тоже. Знаете, кто еще заинтересован в торжестве правосудия? Правительство Соединенных Штатов Америки.

Он вовсе не походил на системного программиста, которым обычно наплевать на собственную внешность и потому они вечно ходят неопрятными и нечесаными. На нем был строгий костюм в тонкую полоску, в руке – кейс. Конечно, он мог бы оправдаться, что опрятного вида требовала солидная клиентура и профессиональная атмосфера в той среде, где ему приходилось работать, но, если уж говорить начистоту, ему попросту нравилось быть хорошо одетым.

В самой процедуре не было ничего сложного. Клиент пользовался универсальными ЭВМ «Стратус» – компактными и мощными машинами, легко объединяемыми в вычислительные сети. На самом деле благодаря относительной дешевизне и высокой надежности на них падал выбор множества служб, занятых обработкой различных сводок. В помещении находилось три машины. «Альфа» и «Бета» – так значилось белыми буквами на синих пластмассовых панелях – являлись основными и действовали через день, причем одна всегда дублировала другую. Третья ЭВМ – «Зулу» – дублировала две первые машины при аварийных ситуациях, и, когда она действовала, можно было не сомневаться, что группа обслуживания либо уже прибыла, либо находится в пути. Второй вычислительный центр, ничем не отличающийся от первого, разве что количеством обслуживающего персонала, находился на противоположном берегу Ист-Ривер, в совершенно ином месте, с другими источниками энергоснабжения, другими телефонными линиями и другими каналами спутниковой связи. Каждый центр размещался в высотном здании; построенном с использованием негорючих материалов, причем в помещениях вокруг компьютерного зала была установлена автоматическая спринклерная система пожаротушения, а сам зал был оборудован установкой «Дюпон 1301», способной ликвидировать возгорание в считанные секунды. Каждый вычислительный центр имел резервное аккумуляторное энергоснабжение, способное обеспечить бесперебойную работу всех трех компьютеров в течение двенадцати часов. К сожалению, правила безопасности и охраны окружающей среды, существующие в Нью-Йорке, запрещали размещение в зданиях резервных генераторов. Это изрядно раздражало инженеров, которым как раз и платили за то, чтобы они беспокоились о подобных вещах. И они беспокоились, еще как беспокоились, несмотря на дублирование, батарейную поддержку и все, что называлось военным термином «эшелонированная оборона» и было способно защитить компьютеры от всякого рода мыслимых и немыслимых неожиданностей. Или почти всякого. На передней панели каждой ЭВМ находился интерфейс фирмы «Комьпютер сайенс корпорейшн» – усовершенствование, появившееся в новых поколениях электронно-вычислительных машин как признание того, что совершенные настольные компьютеры приобрели способность загружать важную информацию в оперативную память намного быстрее, чем прежние машины, в которых использовались бобины с магнитной лентой.

В данном случае загрузочный терминал являлся постоянной частью системы. К общей контрольной панели управления «Альфы», «Беты» и «Зулу» был подключен персональный компьютер третьего поколения «Пауэр», а к нему, в свою очередь, подключен съемный дисковод «Бернулли». Эта машина, прозванная «тостером» из-за того, что ее диск походил размерами на ломтик хлеба, обладала мощным накопителем с памятью в целый гигабайт – намного больше, чем требовалось для этой программы.

– Приступаем? – спросил программист.

Оператор переместил «мышь» и из вариантов, появившихся на экране, выбрал «Зулу». Стоящий за его спиной старший оператор подтвердил правильность выбора. «Альфа» и «Бета» занимались своей обычной работой, и привлекать их было нельзя.

– Чак, ты работаешь с «Зулу».

– Вас понял, – улыбнувшись, отрапортовал тот, вставил картридж в гнездо и подождал, пока на экране не появился соответствующий графический символ. Увидев его, он тут же щелкнул клавишей «мыши» и открыл новое окно, чтобы развернуть содержание PORTA-1 – записанной на его дискете Программы.

В новом окне было всего две директории: INSTALLER и ELECTRA-CLERK-2.4.0. Автоматическая антивирусная программа немедленно пронеслась по новым файлам и через пять секунд сообщила, что те чисты.

– Похоже, все в порядке, Чак, – произнес оператор вычислительных систем. Старший оператор согласно кивнул.

– Ну что, Рик, можно браться за работу?

– Валяй.

Чак Серлз выбрал курсором графический символ INSTALL и дважды щелкнул клавишей.

ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ХОТИТЕ ЗАМЕНИТЬ ПРОГРАММУ ELECTRA-CLERK 2.3.1 НОВОЙ ПРОГРАММОЙ ELECTRA-CLERK 2.4.0? – появилась надпись на экране. Серлз сдвинул стрелку курсора в окошечко «Да» и снова щелкнул клавишей.

ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УВЕРЕНЫ В ЭТОМ??? – немедленно появилась другая надпись.

– Кто ввел в программу этот вопрос? – недоуменно спросил системщик.

– Я, – ухмыльнулся оператор.

– Шутник, – недовольно проворчал Серлз и снова нажал «Да».

Дисковод едва слышно зажужжал. Серлзу нравились устройства, у которых слышна работа механизмов – пощелкивание перемещающихся головок, жужжание вращающегося диска. Объем программы составлял всего пятьдесят мегабайтов, и перенос информации закончился раньше, чем системный программист успел открыть бутылку и сделать глоток минеральной воды.

– Вот и все, – произнес Серлз, отодвигая кресло от консоли. – Хотите проверить?

Он повернулся и посмотрел через стеклянную стену компьютерного зала на гавань Нью-Йорка. Белый круизный лайнер средних размеров выходил из порта. Интересно, куда он направляется? – подумал системщик. Наверно, в теплые края, где песчаные пляжи, голубое небо и каждый день сияет яркое солнце. Туда, где, как он считал, все так чертовски непохоже на Нью-Йорк.

Никто не совершает круизы в города, похожие на Большое Яблоко. Как было бы приятно находиться на этом лайнере, плыть прочь от пронизывающих осенних ветров. А еще приятнее никогда не возвращаться обратно, подумал Серлз с задумчивой улыбкой. Ну что ж, самолеты летают намного быстрее, и на них тоже не обязательно возвращаться.

Системный оператор, который сидел у консоли управления, привел «Зулу» в режим реального масштаба времени. В 16.10.00 по восточному поясному времени «Зулу» начала дублировать работу, осуществляемую «Альфой» и поддерживаемую «Бетой». Впрочем, была заметна разница. Монитор производительности показывал, что. «Зулу» действовала чуть быстрее. Обычно при такой ситуации дублирующая третья машина немного отставала, однако теперь она действовала настолько быстро, что ей приходилось «отдыхать» несколько секунд в течение каждой минуты.

– Чак, она успевает даже перекурить! – заметил оператор. Серлз допил остаток воды из бутылки, бросил ее в мусорную корзину и подошел к консоли.

– Все верно, я сократил коды примерно на десять тысяч строк. Дело не в машинах, а в программе. Нам понадобилось время, чтобы отыскать наиболее оптимальное прохождение команд через платы. Думаю, теперь все в порядке.

– А в чем разница? – спросил старший оператор, сам неплохо разбиравшийся в программном обеспечении.

– Я изменил систему иерархии, то, как передается информация с одной платы на другую, параллельную ей. Мне все же придется еще немного поработать с сихронизацией – суммирование происходит не так быстро, как переадресовка. Думаю, сумею справиться с этой проблемой через месяц-другой.

Оператор нажал на кнопку, посылая команду к первой контрольной точке. На экране тут же появился графический символ.

– На шесть процентов быстрее, чем при программе 2.3.1. Совсем неплохо.

– Нам очень пригодятся эти шесть процентов. – Старшему оператору хотелось бы еще повысить быстродействие компьютеров. Иногда требовалось провести огромное количество расчетов, и он, подобно всем остальным служащим «Дипозитори траст компани», боялся не уложиться в необходимый срок.

– Пошлите мне полученную информацию к концу недели, и я постараюсь ускорить обработку данных еще на несколько десятых, – пообещал Серлз.

– Ты здорово потрудился, Чак.

– Спасибо, Бад.

– Кто еще этим пользуется?

– Ты имеешь в виду эту версию? Никто. Похожая программа применяется для машин в CHIPS.

– Ну что ж, ты здорово разбираешься в этом деле, – великодушно заметил старший оператор. Он был бы куда менее великодушен, если бы знал все обстоятельства. Старший оператор принимал участие в проектировании всей системы, разрабатывал резервные мощности, системы дублирования и безопасности, защиту информации на накопителях, при которой бобины с пленкой каждый вечер извлекали из машин и отвозили в надежно охраняемое помещение. Он входил в состав комитета, задача которого заключалась в том, чтобы принять все меры предосторожности для охраны информации, необходимой для успешного функционирования «Дипозитори траст компани». Однако стремление к максимальной эффективности, и одновременно к безопасности – привело к возникновению уязвимости, которой он, вполне естественно, не замечал. Дело в том, что для всех компьютеров использовались одни и те же программные средства. Это было необходимо, потому что использование различного программного обеспечения для разных компьютеров лишило бы отдельные вычислительные системы возможности обмениваться информацией, что резко уменьшило бы преимущества компьютерных сетей, подобно тому как если бы сотрудники одного офиса общались друг с другом каждый на своем языке. В результате, несмотря на все меры предосторожности, у шести машин имелось одно общее слабое место – они говорили на одном языке. Они были вынуждены пользоваться этим языком, потому что компьютерные сети составляли самое важное, хотя и наименее известное, связующее звено в американском бизнесе.

Но даже при этих условиях «Дипозитори» не упускала из виду потенциальную опасность. Программа ELECTRA-CLERK 2.4.0 не будет введена в «Альфу» и «Бету» до тех пор, пока не проработает в течение недели в «Зулу», и затем пройдет еще одна неделя, прежде чем ее введут в «Чарли», «Дельту» и «Танго» дублирующего вычислительного центра, расположенного на противоположном берегу Ист-Ривер. Это делалось для того, чтобы убедиться, что программа 2.4.0 эффективна и не подвержена «аварийным ситуациям» – этот термин появился в сфере программирования год назад. Скоро операторы привыкнут к новому программному обеспечению и будут восхищаться быстротой осуществления расчетов. Все машины типа «Стратус» будут говорить на одном и том же компьютерном языке, обмениваться информацией с помощью единиц и нулей подобно приятелям, сидящим за карточным столом и беседующим о делах.

Наконец, они познакомятся с одной и той же шуткой. Некоторым она покажется забавной – но только не сотрудникам «Дипозитори траст».