"В аду шансов нет" - читать интересную книгу автора (Кварри Ник)

Глава 8

Я вынул из ящика для перчаток короткоствольный пистолет 32 калибра и протянул его Сторми.

— Это на тот случай, если те парни узнают, что вы в городе и начнут преследовать вас. Вы умеете с ним обращаться?

Она положила оружие в сумочку.

— Не беспокойтесь, Джейк! Я сумею постоять за себя!

Было обеденное время, а мы ничего не ели со вчерашнего вечера. Мы зашли в ресторан неподалеку от 42-й улицы и заказали по бифштексу. Во время еды я еще раз расспросил ее о Джонни, но не узнал ничего нового.

— А вы знаете, Джейк, что вы были первым человеком, в которого я влюбилась, — неожиданно выпалила Сторми и взглянула на меня.

Я поднял на нее глаза.

— Джонни рассказывал мне о вас, а я как раз была в том возрасте, когда у девушки пробуждается первая любовь. Вот я и выискивала в вас те качества для моей первой любви, хотя никогда вас не видела.

— А теперь разочаровались?

Ее темные глаза испытующе посмотрели на меня, и она покачала головой.

— Нет. И я никогда не представляла вас красавцем.

— А сколько раз вы влюблялись с тех пор?

— Несколько раз, — чарующе улыбнулась она. — Ведь я, все-таки, нормальная девушка!

В этом никто и не сомневался.

Отель, который я ей предложил, находился на одной из боковых улиц между Бродвеем и Шестой авеню. Она получила номер с ванной на одиннадцатом этаже. Я дал коридорному на чай и забросил чемодан под кровать.

Сторми сняла свое теплое кожаное пальто и подошла к окну, чтобы полюбоваться видом Манхэттена. Двигалась она плавно и грациозно, наподобие пантеры. Я отвел от нее нескромный взгляд и снял трубку телефона.

Сперва я позвонил к себе. На коммутаторе сказали, что Нина еще не давала о себе знать. Я распорядился, чтобы все звонки женщин переводились на номер Сторми. После этого я позвонил в бруклинскую больницу и узнал отличную новость: Сэнди фактически находилась вне опасности и поправлялась быстрее, чем даже надеялись врачи. Если выздоровление и дальше пойдет таким образом, то ее выпишут из больницы дней через десять.

Я взглянул на часы. Прошло не так уж много времени, но я был слишком нетерпелив, чтобы ждать еще.

— Это Барроу! — сообщил я Флинту. — Какие новости?

— В Сэнди и этого индейца стреляли из одного и того же оружия.

— Жуткое дело! Это же револьвер Бена Хэнска 38-го калибра.

— Чей-то револьвер 38-калибра, — поправил меня Флинт. — У нас нет никаких доказательств, что он принадлежит Бену Хэнксу. Во всяком случае, пока.

У меня просто не было времени и желания спорить с ним по этому поводу.

— Вы узнали что-нибудь о Хэнксе?

— Да. Выяснилось, что у Кью есть на него досье. Правда, там, наверное, совсем немного, но начало положено. Судя по всему, этот поганый тип и родом из тех краев, где полным-полно головорезов. После того, как он убил человека в драке, он оттуда уехал... Служил на флоте, в Корее, получил медаль за то, что уничтожил шесть вражеских снайперов. А потом всплыл в Чикаго и зарекомендовал себя как наемный убийца, но его еще ни разу не смогли в чем-нибудь уличить... Приблизительно год назад один из моих людей слышал, что Хэнкс перекочевал из Чикаго к нам. Он запросил полицию Чикаго и те выслали его досье.

— Что еще?

— Пока все. После этого о нем ничего не было слышно. Не знаю, ни где он живет, ни на кого работает. До сих пор, собственно, и не было причин заинтересоваться им всерьез... Но теперь — другое дело. Я уже пустил свои щупальца в его сторону и скоро мы что-нибудь выясним.

— Но ведь вы уже знаете, что он работает на Кью.

— Пожалуй... Только у нас еще нет отправной точки, за которую можно было бы зацепиться.

— Он есть в телефонной книге?

— Нет.

— Вероятно, он проживает у Гарвея Кью, в Нью-Джерси. Два других гангстера, кажется, чувствуют себя там, как дома.

— Я уже связывался с полицией Нью-Джерси. Он там не проживает.

Быстрота, с которой работал Флинт, была достойна восхищения, хотя до сих пор ничего чего-нибудь существенного на поверхность не всплыло. Точно прочитав мои мысли, Флинт стал оправдываться:

— Я ведь только начал... Дайте мне хоть немного времени. Рано или поздно, но я заполучу этого ублюдка Хэнкса в свои руки.

— Не сомневаюсь! Но самое неприятное в этой истории то, что если вы сделаете это «поздно», то и на самом деле будет поздно. Вы приготовили мне список доходных домов Кью?

— Да... Это было просто. Такой список находился в деле, которое мы завели после того, как выловили первую жену Кью из воды.

Я аккуратно записал все адреса в свою записную книжку. За исключением склада в Уихьюкене, ночного клуба в Нью-Йорке и дома на Восточных Шестидесятых улицах, все дома, принадлежавшие Кью, были расположены в нижней части испанского Гарлема, района, охватывающего десять кварталов.

Я пообещал Флинту позвонить попозже и повесил трубку.

Какое-то время я просто сидел и задумчиво рассматривал телефон как будто в нем спрятался Хэнкс. Потом отыскал номер телефона Кью в Манхэттене и позвонил туда.

— Транспортное агентство, — послышался голос секретарши. — Как о вас доложить?

— Скажите, что это из полиции.

Через несколько секунд я услышал скрипучий голос Кью:

— Гарвей Кью у телефона... Кто...

Я повесил трубку без комментариев. Значит, он в своем бюро. Только это я и хотел выяснить. Я поднялся и одел пальто. Сторми оторвалась от окна и уставилась на меня.

— Вы останетесь здесь, — заявил я. — Позднее я вам позвоню. Ни в коем случае никуда не ходите. Еду и все другое, что вам понадобится, попросите принести в номер. Если позвонит ваша племянница, передайте ей, чтобы она немедленно шла в ближайший полицейский участок и попросила бы связать ее с лейтенантом Флинтом из отдела по расследованию убийств. Он позаботится о том, чтобы ее взяли под охрану.

— А если она не позвонит?

— Попытаюсь отыскать ее сам.

Я немного приоткрыл дверь, убедился, что там меня никто не подстерегает.

— Заприте за мной, пожалуйста, дверь. И открывайте только в том случае, если будете твердо знать, кто именно стоит за дверью. И не забывайте, что револьвер постоянно должен находиться у вас под рукой. Ясно?

— Не беспокойтесь. Я вам уже говорила, что могу побеспокоиться о себе сама. Позаботьтесь лучше о Нине...

Бюро Гарвея Кью находилось в новом здании, почти в конце Западного Центрального парка. Я остановил машину приблизительно в тридцати ярдах от входа, прошел в здание и из телефонной будки, стоявшей в холле, еще раз позвонил в бюро Кью. При этом я положил на микрофон носовой платок, чтобы изменить голос.

Вновь раздался голос секретарши. Я представился:

— Говорит Бен Хэнкс. Передайте мистеру Кью, что он должен как можно скорее приехать ко мне. Звонить не нужно. Это очень важное дело. У нас большие неприятности...

— Минутку, мистер Хэнкс. Я только...

— У меня нет времени! Передайте мистеру Кью, что я вам сказал! — буркнул я и повесил трубку.

После этого я быстро вышел из здания и снова сел в машину, заведя мотор. Прошло немного времени и из дверей вышел коренастый человек. Его правая рука находилась в кармане. Он осмотрелся по сторонам, а потом кивнул. После этого из дверей вышел сам Гарвей Кью. Человек, вышедший перед ним был, очевидно, его телохранителем. Судя по всему, Кью обеспечил себя полным комплектом гангстеров. Я уже знал пятерых: Джонси, Скрюни, Боксера и того, кого я пристрелил на лестнице в день смерти Марго. И еще Хэнкса.

А этот шел у меня под шестым номером. Наверняка, у него имелись в запасе и другие гангстеры.

Они направились к «бьюику» каштанового цвета, стоявшему у тротуара.

Они сошли на мостовую и обошли машину спереди. Телохранитель взялся за ручку двери, чтобы открыть ее для Кью, как вдруг со стороны парка, из-за кустов, грянул сухой гром выстрела. Стекло машины, рядом с которой находился Кью, разлетелось вдребезги...

Гарвей Кью и его телохранитель повернулись в сторону выстрела. В тот же миг грянул второй выстрел.

Кью покачнулся и схватился за бедро. Телохранитель выхватил из кармана револьвер и выстрелил. Кью пополз к водосточному желобу, чтобы спрятаться за машиной. Но выстрелов больше не последовало. Кью окончательно свалился, и ноги его лежали в водосточном желобе...

Из соседних домов выбежали люди, чтобы узнать о случившемся. Я подождал, пока телохранитель с разочарованным и озлобленным видом не вернулся из парка. Стрелка он не обнаружил. Между тем вокруг Гарвея уже собралась толпа любопытных. Я нажал на педаль и направился отсюда подальше, пока еще не прибыла полиция.

Проехав восемь кварталов, я остановился возле таксофона. Человек, стрелявший в Гарвея Кью, нарушил все мои планы; я хотел, чтобы сам Кью показал мне, где живет этот гаденыш Хэнкс.

Но узнать это можно было еще и другим способом...

Я позвонил своему приятелю, работающему в бюро выдачи номерных знаков, и назвал ему номер «линкольна», на котором блондинка и Кью приезжали тогда на склад.

Оказалось, номер был выдан на имя Розмари Мей Тобин, проживающей в Манхэттене. Мой приятель дал мне также и ее адрес.

Квартира находилась в маленьком, но роскошном домике на Парк-авеню. Я вышел из лифта в коридор с мягким и приятным освещением и толстой ковровой дорожкой. В конце коридора находилась единственная дверь. Я нажал на кнопку звонка. Из квартиры доносились приглушенные голоса.

Дверь открыла женщина. В одной руке она держала большой бокал виски. Она устремила на меня взгляд своих круглых голубых глаз и нежно проворковала:

— Хэлло!

Голубые глаза смотрели холодно. Щеки были покрыты румянцем. Вероятно, она изрядно выпила. Это вполне меня устраивало. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы как следует меня рассмотреть. В ее безразличных и холодных голубых глазах неожиданно проснулся интерес. Она еще раз внимательно осмотрела меня с головы до ног. На ее пухлых красных губках возникла соблазняющая улыбка. Она еще раз проворковала:

— Хэлло... — но уже совсем с иной интонацией.

— Розмари Мей Тобин? — спросил я, делая вид, будто вижу ее в первый раз.

В ее волосах был красивый бант, поддерживающий ее «конский хвост», на плечах — мужская рубашка, доходившая до ее пышных бедер и застегнутая впереди лишь на две пуговицы. Насколько я мог полагаться на свое зрение, больше на ней ничего не было. Маленькие ножки и длинные щиколотки также не были ничем прикрыты. Но она казалась даже выше, чем тогда в норковом пальто, сидя за рулем «линкольна». Рубашка плотно облегала ее плечи и очаровательные припухлости ее тела. Она была воплощением самой женственности и сексуальности.

— Вы представитель? — произнесла она голосом, в котором чувствовался небольшой акцент.

Голос был плавный и густой, как сироп, который стал еще более густым из-за алкоголя, поглощенного ей в немалом количестве.

— Нет... Я...

— Все так говорят, — протянула она и вновь оглядела меня с головы до ног испытующим взглядом. — Но это ничего не значит. Входите и попытайтесь мне что-нибудь всучить... Я чувствую себя больной от одиночества.

Она отступила на шаг и распахнула дверь. В богато обставленной комнате господствовала большая темно-красная кушетка и два огромных красных кресла в тон остальной мебели. Между ними стоял стол красного дерева, на котором валялась стопка комиксов. Я сразу понял, почему она среди зимы разгуливает в одной рубашке: пол комнаты был полностью укрыт толстым, пушистым ковром и в комнате держалась такая температура, как в оранжерее для выращивания орхидей. Она захлопнула дверь и прошла по комнате к бару, находившемуся за кушеткой. На ней не было бюстгальтера, так как при ее немного танцующей походке, груди ее плавно колыхались, вызывая жажду.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросила она, открывая бутылку «бурбона» и наливая себе очередную порцию.

Я покачал головой и постепенно начал запотевать. Пришлось расстегнуть пальто.

— Отчего вы вообще его не снимете? — поинтересовалась она, выходя из-за кушетки.

Ее бедра плавно колыхались...

— Я люблю, когда в комнате тепло, тогда я забываю о холоде на улице, — продолжала она.

Я снял пальто, положил его на кресло и провел по лбу тыльной стороной ладони.

— Можете снять и куртку — заметила Розмари, опускаясь на кушетку и поджимая под себя ноги. — Устраивайтесь поудобнее. Отдохните как следует. От одиночества у меня мигрень и мерещатся призраки.

Куртку я пока не снял.

— Такая чудесная девушка и вдруг одна, — вступил я в игру.

Она хихикнула.

— Давайте продолжим эту тему.

Розмари отпила хороший глоток из своего бокала и вновь оценивающе посмотрела на меня.

— Дома, в горах, за мной увивались все парни. Но здесь, на севере, я никого не знаю.

— Даже Бена Хэнкса и Гарвея Кью?

Ее голубые глаза удивленно смотрели на меня.

— Значит, вы не представитель...

— Нет, и я вам уже это говорил. Я приятель Бена из Чикаго. Я только что прибыл.

— Что? Ах, так... Ну, тогда... если вы приятель Бена, то, конечно, принадлежите к семейному кругу... — она прихлопнула по надувной подушке рядом с собой. — Присаживайтесь ко мне поближе, чувствуйте себя как дома.

Я послушно сел. Она находилась от меня так близко, что меня ударило в жар и не только от температуры в комнате. Розмари выпила еще глоток, после которого в бокале осталась точно половина, и глаза ее еще больше заблестели. Она придвинулась еще ближе и притулилась ко мне. Вырез ее рубашки распахнулся еще шире и открыл мне перспективу на ее белые груди — пышные и упругие, с твердыми сосками, подобными спелым сливам.

— Вся беда в том, — проговорила она протяжно, — что Бен и Гарвей не мальчики... Бен — мой двоюродный брат, а Гарвей приходит только ночью.

— Вся беда в том, сказали вы... В чем же именно? Если бы я был на его месте, то я бы вообще не уходил от вас.

— От Гарвея мало толку. Он уже стар и часто бывает полностью вымотан... А я... я здоровая девушка, и мне хочется большой любви каждую ночь. Временами мне даже кажется, что меня разорвет на части от избытка чувств.

Розмари еще раз приложилась к бокалу и придвинулась ко мне так близко, что я ощутил все прелести ее молодого цветущего тела. Я судорожно сглотнул и заставил себя взять в руки все свое хваленое хладнокровие, а это было тяжким испытанием для нормального мужчины.

— Ваш брат и я были большими друзьями в Чикаго. Пару недель назад я созвонился с ним, и он сказал, что будет рад видеть меня, если я выберусь в Нью-Йорк.

— Бен действительно милый парень, — пролепетала Розмари серьезным тоном и вжимаясь в меня до отказа. — У нас дома многие люди считали, что он плохой человек. Но со мной он всегда был очень мил. Как только он здесь недурно устроился, он написал мне, чтобы я приехала к нему. Он знал, что я давно мечтала побывать в Нью-Йорке.

Внезапно ее рука оказалась под моей курткой и прошлась по кобуре с пистолетом. Она усмехнулась.

— Так я и думала, что вы не желаете снимать свою куртку по этой причине. У Бена только такие друзья. Раздевайтесь же! Я не боюсь револьверов... — ее рука скользнула выше и погладила меня по плечу. — Вы кажетесь таким добрым и сильным, — хрипло прошептала она, все больше возбуждаясь.

А я мысленно старался представить себе айсберги, холодный душ или холодильник, но ничего не помогало.

— Бен сообщил мне, что постоянно бывает в бегах и не знает точно, где бы я мог его найти, когда приеду сюда. А мне необходимо обязательно его повидать. Вы не знаете, где бы я мог его найти?

Она ответила не сразу и не потому, что в ее душу закралось подозрение. Просто у нее на уме было сейчас совсем другое.

— Вот как? И что же Бен рассказал вам обо мне?

— Вот как? — машинально повторил я за ней. — Он сказал, что вам чудесно живется и что его босс без ума от вас.

— О да! Гарвей совсем без ума от меня, это верно, — ее пальцы перекочевали с плеч на мою грудь и пытались прорваться еще ниже. Ее ногти впились в мое тело сквозь рубашку. — А как насчет вас? Вам я тоже нравлюсь? Жаль, что это не вы босс Бена!

— Конечно, нравитесь. Но ведь вы подружка Гарвея Кью.

Розмари оставила в покое мое бедное истомившееся тело и откинулась назад, скривила лицо.

— И вы тоже, черт бы вас всех побрал! С тех пор, как я стала подружкой Гарвея, ни один парень даже не осмеливается прикоснуться ко мне. Мне надо было оставаться в том доме, куда Бен привез меня вначале. Там я никогда не чувствовала себя одинокой.

— В каком доме?

— О! В доме, который находится здесь, в городе, и принадлежит Гарвею.

— Вы, случайно, не имеете в виду дом на Шестидесятых?

— Конечно! Именно этот дом я и имею в виду. А вы откуда о нем знаете?

— Бен упоминал мне о нем...

Я был рад, что девушка оказалась не особенно сметливой:

— И там вы охотно проводили время? — спросил я.

— Еще бы! Я целыми днями валялась на роскошной кровати и всегда вокруг меня находились молодые люди, которые развлекали меня. Так было до тех пор, пока не пришел Гарвей и не увидел меня. Он сразу пленился моей внешностью и захотел, чтобы я принадлежала только ему. Я подумала, что мне будет приятно жить в такой роскошной квартире, как эта, которую он мне предоставил. Но на деле получилось совсем не так, тут мне чертовски скучно. Я некогда еще так не скучала, да и Гарвей мне не подходит как мужчина, — она опять прижалась ко мне и умоляюще подняла на меня глаза. — Как глупо, что вы боитесь этого старого импотента.

— Я его не боюсь. Но ведь на него работает Бен. Мне необходимо сперва переговорить с ним, не повредит ли это ему. Где он сейчас.

Розмари разочарованно отодвинулась от меня.

— А вы отлично владеете своими чувствами, я понимаю, чего вам хочется.

— Пытаюсь владеть... Дело в том, что я сначала должен переговорить с Беном по очень важному делу... Где он?

Она глубоко вздохнула:

— Не имею понятия.

— Он сказал мне, что вы знаете, где его можно отыскать. Вы что, даже не знаете, где он живет?

— У какой-то девчонки. Ее зовут Лини Мейсон, так мне сказал Гарвей. Но я не знаю, где он живет. И я никогда не видела его подружку. Я и Бена почти не видела, не говоря уже о ком-нибудь другом... Я вижу лишь маленького старого Гарвея.

Видимо, это было действительно все, что она могла мне сообщить. Теперь надо было пустить пробный шар.

— А мистер Кью никогда не рассказывал вам о человеке по имени Джонни Клоуд?

Ни искорки подозрения в ее голубых глазах. Розмари просто покачала головой и даже улыбнулась.

— Нет, Гарвей почти не говорит о своих делах.

Я предпринял последнюю попытку:

— А не упоминал ли он имя Марго Варга?

— Нет... но я знаю Марго. Мы были вместе в этом доме.

Я чуть не подскочил на месте.

— Марго жила в доме Кью?

— Да... — она задумчиво наморщила лоб. — Только я так и не поняла, почему ей там не понравилось. Не то что мне. Она ненавидела этот дом, но жила там, пока не случилось это.

— Что «это»?

— Той ночью я не была там, и мне все рассказала одна из девушек. Гарвей привез с собой одного знакомого. Тот был очень удивлен, когда увидел там Марго. Вероятно, он знал ее раньше, и ему не понравилось, что Марго там работает. Поэтому он поссорился с Гарвеем и увез Марго с собой. Она так никогда и не вернулась в этот дом. Наверное, живет с этим человеком...

Я закурил и глубоко затянулся. Но потом бросил сигарету и спросил:

— А Гарвей был здесь в последнюю ночь?

— Я же сказала: он приходит каждую ночь.

— И остается на всю ночь?

Розмари покачала головой.

— Как-то я уже подумала, что он не придет, потому что было поздно. Но он все-таки приперся в четыре утра.

— А он объяснил, почему так задержался?

— Он просто вошел, выпил рюмку и залез ко мне под одеяло.

Я поднялся и надел пальто.

— Мне действительно очень жаль, что вы должны уйти, — жалобно пробормотала Розмари.

Затем она откинулась назад, грациозно потянулась и лениво выгнула спину. С ее фигуркой она могла позволить себе такие штучки.

— Возможно, я вернусь скрасить ваше одиночество.

— Все так говорят, но я буду надеяться.

На Лесингтон-авеню я забрался в будку таксофона и нашел в телефонной книге имя Лини Мейсон. Она жила в Гринвич-Виллидж. Я достал монетку и набрал номер. Десять раз раздался длинный гудок, но никто не ответил. Я повесил трубку. А не может быть, что есть еще одна Лини Мейсон? Или же Розмари провела меня, как глупого мальчишку?

Я должен был это выяснить. Снова усевшись в машину, я направился по адресу Лини Мейсон.

Старый, неухоженный дом из песчаника находился в одном из узких переулков неподалеку от Бликер-стрит. Это была одна из тех улиц, которые презирают все современные достижения и на которой проживают многочисленные итальянские семьи. Где находятся логова битников и где расположены рестораны-ловушки для наивных туристов, которые принадлежат гангстерам.

Квартира Лини Мейсон находилась на втором этаже под заведением одного битника, который дал ему название «Голая шкура». Вытащив «магнум» из кобуры, я положил его в карман. Только после этого я начал осторожно подниматься по лестнице.

Коридор второго этажа не был освещен. Я вынул револьвер и постучал в дверь. Никто не открыл. Я постучал еще раз с тем же успехом. После этого я изучил замок и вынул свою целлофановую полоску. Замок оказался без хитростей, и мне удалось открыть его без всякого труда.

В гостиной было грязно, но зато обставлена она была современной мебелью. В квартире никого не было. Я закрыл за собой дверь и обследовал помещение.

В раковине на кухне громоздилась немытая посуда. По следам на столе можно было сделать вывод, что здесь кто-то завтракал. Я взял чашку с остатками кофе. На ней виднелись следы губной помады. По всей вероятности Лина Мейсон завтракала совсем недавно. Выходит, Бена Хэнкса тут в это утро не было. Он был, как говорится, в бегах по делам. Наверняка, он охотится за Ниной. Если вообще он здесь бывает...

Я заглянул в шкафы и ящики комода. В них я нашел мужскую и женскую одежду. Наконец, я наткнулся на две рубашки, на которых красовались инициалы «Б.Х.». Значит, он действительно жил здесь. Может быть, он скоро вернется? Но у меня не было времени остаться и дожидаться его. Зато я знал, где его можно разыскать, если я не застукаю его в другом месте.

Не найдя более ничего интересного, я спустился вниз. Из таксофона, стоявшего на углу, я позвонил Сторми. Нина еще не звонила. Потом я позвонил Флинту.

— Какие новости?

— Стреляли в Гарвея Кью.

Я сделал вид, что для меня это новость.

— Где же это случилось?

Флинт проинформировал меня в деталях.

— Он умер?

— К сожалению, нет. Лежит в больнице. Пуля попала ему только в бедро. Проваляется с неделю в постели, и на этом все закончится. Стрелок попался неважный.

— У вас есть какие-нибудь версии по поводу того, кто мог быть этим паршивым стрелком?

— Нет. Да и Кью, конечно, не скажет, даже если и знает. Зато его жену мы довольно хорошо обработали. Она поведала нам, что в организации Гарвея имеются трудности... но это она болтанула в больничной палате в присутствии мужа, и тот сразу же шикнул на нее. Если бы я допрашивал ее раньше, то наверняка что-нибудь вытянул бы из нее. Правда, я попытался сделать это позднее, но она уже держала рот на замке.

— Пуля из его бедра тоже тридцать восьмого калибра?

— Нет, 32-го. Она выпущена из того же револьвера, из которого застрелили Марго Варга...