"Схватка с кобрами" - читать интересную книгу автора (Томас Крэйг)

12 Путь на север

Ветер проделал окошко в облаках, и солнечный луч пробежался по останавливающимся лопастям ротора. Вертолет, подпрыгнув несколько раз, остановился. Солнечный луч скользнул по сторожевой будке, солдатам, затормозившему "лендроверу" и, мелькнув на мгновение на стволах винтовок, исчез, снова уступив место скучному серому дню. Лицо Дханжала посветлело, в глазах затаилось смешанное с надеждой коварство.

Пакистанский офицер раздумывал, куда подойти – к "лендроверу" или к вертолету "Пума", из кабины которого пока никто не показывался. От "вертушки" исходила неторопливая уверенность. Снова поднялся ветер. Над угрюмыми склонами гор мчались облака. Наконец дверь вертолета открылась, и на землю спрыгнули двое солдат. Чуть спустя, осторожно ступая, спустился офицер. Начальник погранпоста, подняв в приветствии руку, двинулся в сторону "Пумы". Хайд толкнул локтем Дханжала, и тот заглушил мотор.

Из вертолета не спеша, не настороженно, скорее, нехотя, выбрались еще четверо солдат. Дханжал сказал:

– Этого офицера я не знаю. Меняют наряд. У них это делается каждые две недели. – Как бы в подтверждение распахнулась дверь казармы, и, пригибаясь от ветра, из нее вышли нагруженные снаряжением и оружием двое солдат. – Нас не пропустят, – чувствуя боком ствол пистолета, с нервной улыбкой мрачно заключил он.

– Мне тебя жаль, – бросил Хайд.

Офицеры совещались, солдаты сгрудились, кто радостно, кто сочувственно приветствуя друг друга, вновь прибывшие хлопали руками, чтобы согреться на пронизывающем ветру. Двое часовых у шлагбаума, которым тоже, видно, хотелось уйти, бросали на "лендровер" злые взгляды, будто на покупателя, молотящего в дверь только что закрытого магазина.

– Вылезай... быстрее! – прошипел Хайд. – Давай. Позови... как его там, Хусаина? Позови, чтобы он убедился, что это ты. Тогда нас пропустят. На английском.

Толкнул Дханжала к дверце машины. Индиец сердито, будто сворачивая шею курице, повернул ручку и ступил на землю. Следуя движениям пистолета, обошел машину, подойдя к окошку Хайда. Окликнув Хусаина по имени, замахал офицерам.

Хусаин, увидев Дханжала, кажется, встревожился.

– Касс, – хрипло прошептал Хайд.

Несколько порывов ветра, Дханжал крикнул еще раз, потом сзади, как голос отшельника из пещеры: – Да?

– Доставай пушку, черт возьми, понял? Давай-ка выбирайся на этот свет. Можем влипнуть в небольшое дельце.

Убедился, что Дханжал оставил ключ зажигания. Если дело лопнет – задний ход, ручной тормоз, разворот...

...и куда?

Они застряли между двумя погранпостами, в окружении дюжины пакистанских солдат, все вооружены.

Пробормотав что-то сменявшему его офицеру, побледневший Хусаин с испуганным видом побежал к Дханжалу. Ничтожное звено в цепи, получающая небольшой бакшиш мелкая сошка. Вышестоящего офицера, возможно, держат на крошечном проценте, тот, что над ним, получает побольше, а несколько генералов, из тех, кого Роз сфотографировала в плавучем домике, основательно набивают карманы, чтобы открыть беспрепятственный путь героину Шармаров. Хайд внимательно посмотрел на Хусаина, потом перевел взгляд на сменявшего его офицера, который, отвернувшись от ветра, прикуривал сигарету, на недовольно топавших ногами озябших солдат; винтовки за спиной, вещевые мешки у ног.

– Что вы здесь делаете, капитан Дханжал? – по-английски спросил Хусаин. – Безо всякого предупреждения. Я вас не ждал... знаете же, что сегодня смена наряда! – Побелевшими пальцами вцепился в открытое оконце "лендровера", озадаченно разглядывая незнакомое лицо Хайда.

Значит, Дханжал знал, надеялся. Все, что требовалось, так это чтобы их завернули назад.

– Срочное дельце, – ровным голосом ответил Дханжал. – Пропусти нас до сдачи дежурства, Хусаин.

В голосе никакого обмана; ни знака, ни жеста, который вызвал бы подозрение.

Потому что Дханжал не хотел, чтобы другой пакистанский офицер знал... Хайд почувствовал опустошающее облегчение, рука с невидимым снаружи пистолетом задрожала. Тогда давай, жми дальше.

– Не могу... документы с собой?

– Нет, – ответил Дханжал. Потом, порывшись во внутреннем кармане, достал бумажник. Липовые бумаги. – Сделай вид, что проверяешь, – приказал он. Какой ты молодец, Дханжал. Просто молодец. – Быстрее, Хусаин... пропускай.

Хусаин, глядя на вновь прибывших, колебался. Его солдаты стояли с безразличным видом, им не терпелось собрать пожитки и забраться в ожидающую "Пуму". Потом, кивнув, отступил в сторону, давая знак поднять шлагбаум. Другой офицер равнодушно наблюдал за процедурой. Ветер подхватывал и уносил прочь дымок сигареты. Шинель полоскалась, как юбка. Шлагбаум, будто пораженный артритом указующий перст, медленно пополз вверх. Посмотрев на Хусаина так, словно тот его предал, Дханжал, обежав вокруг капота, забрался в кабину, взбешенно захлопнул дверь и включил зажигание.

– Что ему сказать? – чуть ли не умоляюще спросил Хусаин.

– Разведка... просто скажи, что разведка. Я выше тебя по званию! – сердито, как надоевшему ребенку, ответил Дханжал. Хусаин кивнул.

"Лендровер", клюнув носом, рванулся вперед. Хусаин махнул своим солдатам, чтобы те шли в казарму, и они побежали за вещевыми мешками. Хайд оглянулся. Принявший смену офицер приказал двоим из своих солдат встать у шлагбаума, и те неохотно двинулись к опустившемуся бревну.

Дханжал из-за неудачи яростно скрипел зубами, объяснение притянуто за уши, но должно сойти. Дипломаты, грузовики, торговцы, разведчики снуют туда и обратно. Вопросов не задают... сойдет.

Лучше бы...

...а Дханжал? За ним надо смотреть, как за ястребом. Час дня.

За беспорядочно разбросанной голой деревушкой дорога спускалась к узкой речке. Впереди опять торчали горы. Горы кругом. Они в Пакистане, без бумаг и надежных объяснений. Нахальный ход.

Совсем другая жара и другая пыль. В Джамму непривычная после Сринагара жарища, полно народу. Ветер, будто подгоняющий спуститься с гор в долину. Сквозь пыльную мглу нещадно палит послеполуденное солнце. Роз смотрела вдоль тесной, кишащей людьми железнодорожной платформы. По холмам раскинулся старый город, его форт и храмы теряли очертания в жарком мареве. Чувствуя, что самообладание покидает ее, в полном изнеможении поставила чемодан, встав на него коленом и положив дорожную сумку.

Таксист высадил ее у главного вокзала в новом городе, и она сразу очутилась в суматошной толпе носильщиков, торговцев, полицейских и пассажиров. В скопище мешков, огромных рюкзаков, чемоданов, нищенских лохмотьев, ярких платьев и рубашек. Кругом по дешевке предлагались билеты на уже переполненные поезда. К такому она не подготовлена. Казалось, весь вокзал ополчился против Роз, указывая на нее солдатам и полицейским.

Потом, выстояв час в очереди за билетом до Дели, обнаружила, что ни спальных вагонов, ни женских купе не осталось – только, как здесь называли, общий второй класс. Как и вся Индия, поезд дальнего следования представлял собой мешанину каст и классов – общий второй класс, спальный второй класс, спальный первый класс без кондиционера, первый класс с кондиционером, люкс с коврами на полу и с роскошными сортирами. Извините, ничего, кроме общего второго класса, весьма сожалею, но...

Скорее страшно, чем досадно. Она думала ехать в небольшом четырехместном купе, в соседстве не более чем с тремя пассажирами... а вместо этого дощатые деревянные скамьи, скученность, жарища, вонь, пот, болтающиеся на цепях под потолком багажные полки, железные прутья на окнах, тяжелый влажный воздух, почти не разгоняемый двумя немощными вентиляторами. Четыре, а то и больше, человека на скамью...

...почему так мучаешься, ты же уже так ездила. Когда было восемнадцать, другого способа не было... Вспомнилась сама в юности, дурочка из Мельбурна, угощавшая малознакомых людей сигаретами с травкой; спавшая с некоторыми из них, делившая с другими еду и деньги...

Роз покачала головой. Она уже не могла позволить себе стать той девочкой. Ей надо прятаться. Она пугалась машин с чужими лицами внутри.

Закружилась голова, напоминая, что она с утра ничего не ела: на захудалой улочке в Раджаури проглотила с лотка ломоть пряного хлеба и немного приправленных карри овощей. Роз бросила взгляд на ряды лотков со съестным, посмотрела в сторону комнат отдыха. Она могла бы, заплатив, поваляться там в душном полумраке, пока не объявят посадку. Но эти комнаты не для пассажиров общего второго класса. Оставалось торчать на платформе, чтобы после возвещающего посадку свистка ринуться занимать место. Да еще успеть пристроить вещи.

За раскинувшимся за рекой старым городом, словно мираж, виднелись бледные позолоченные солнцем очертания кашмирских гор. Роз проглотила слюну. Хотелось есть. Именно от этого, убеждала она себя, а не от страха за Хайда сводило желудок.

Волоча за поводок чемодан – как всякое упрямое животное, он дергался, норовя застрять в ногах прохожих – и закинув на плечи сумку, добралась до лотка и стала выбирать что-нибудь такое, что не вызвало бы расстройства желудка, заставив бегать в сортир второго класса. Принялась жевать поданный на помятой, расплющенной металлической тарелке пападам с вегетарианским блюдом тхали. Когда отведала завернутых в зеленый лист орехов с фруктами, в животе заурчало. Если голова пухнет от собственных забот, советы Хайда на память не приходят.

Она отрицательно закрутила головой, когда очередной пройдоха предложил по дешевке билет в первый класс – само собой, с кондиционером. Первый класс уже полон. Кто-то, проталкиваясь к лотку, напугал ее, задев висевшую через плечо сумку. Ей почудилось, что тащат кассеты и пленку. Индиец рассыпался в извинениях. Она с тоской посмотрела вслед носильщикам, катившим к вагону первого класса тележки с багажом хорошо одетого индийца и его завернутой в сари супруги. До отхода поезда целых сорок минут. Садившееся солнце нещадно палило сквозь запыленную стеклянную крышу вокзала. Под ногами, собирая обильные крошки, сновали голуби и яркие, с воробья, птички.

Кончила есть. Надо умыться. На краю платформы у вагонов второго класса начали скучиваться пассажиры. Роз снова ощутила себя подвергающейся опасности, разыскиваемой белой женщиной. Тряхнув головой, поправила на плече сумку. Плевать.

– Роз! – Она испуганно обернулась, двинув сумкой отлетевшего в сторону мальчишку. – Боже мой, Роз!

Сара Мэллоуби.

Невероятная вещь... и прямая угроза, несмотря на широкую улыбку. Глаза бегают, хотя откинувшая светлые волосы рука не дрожит.

– Я...

– Уехала, не сказав ни слова! – Сразу видно, что идет какая-то игра. Взяла тон приветливой хозяйки, журящей пропавшую гостью. – Что случилось? – В глазах игривая ирония. – Неужели ваш дружок? Способен так уговорить? А что делаете в Джамму? Чудеса, и только!

Представление, видно, репетировалось не один раз, но все же не убеждало. Или же она, Роз, излишне подозрительна, от страха совсем лишилась ума?

– Сентиментальное путешествие, – удалось сострить Роз.

Во взгляде Сары то ли недоверие, то ли что-то похожее на боль, будто кольнуло в боку.

– О-о! Ах, да, конечно, – потянуло к забытым местам, понятно...

– Угадали. Глупо, но что поделаешь? – Помедлив, добавила: – Но вы тоже здесь. Неужели на поезд? Никогда бы не подумала.

Сара пожала плечами.

– Надо же иногда чем-то заняться. – Вздохнула. – Еду на несколько дней в Дели. – Опять выразительный жест плечами, а лицо какое-то кислое. – А вы, значит, по пути домой?

– Да. Решила этим путем. – Роз, будто посмеиваясь над собой, развела руками. Только бы не переиграть. Она не считает тебя дурой. – Надо было заказать билет заранее. А теперь все, что у них осталось, так это только общий второй класс!

Она принужденно засмеялась, разводя руками, как это делают все мэмсагиб, столкнувшись с Индией.

Сара, должно быть, уже знает о Хайде, знает обо всем. Ее, должно быть, послали...

– Господи, какой ужас! – И сразу: – Но тебе не придется там ехать! У меня на одну целое четырехместное купе, – объявила она, расплываясь в улыбке. – Чудесно иметь друзей на самом верху... иногда. – Как за своим, протянула руку за чемоданом. – Пошли... выходила последний раз глотнуть свежего воздуха, перед тем как дышать кондиционированным! – Роз колебалась. Но другого выхода не было. Кто откажется ехать в люксе вместо общего второго класса? Даже если этот люкс является устеленной коврами, оборудованной западным туалетом, душем, люминесцентными лампами ловушкой. – Боже, какая удача. А я думала, что следующие пятнадцать-шестнадцать часов предстоит умирать от скуки!

Чемодан катился сзади, одно из скрипучих колесиков как бы предупреждало тонким голоском. Роз покрепче прижала к себе сумку. Уголком глаза скорее почувствовала, чем увидела, как от газетного киоска отделилась фигура и замелькала в толпе. Сара по-приятельски взяла ее под локоть.

Не подпускай их близко...

...что-то из ночных кошмаров Хайда, когда он, лежа рядом с ней, дрался с кем-то во сне.

Они шагали в толчее платформы к вагонам, где носильщики были подчеркнуто почтительны и обращались с багажом, словно это были сами пассажиры первого класса. Дружелюбная, пусть принужденная, манера Сары начинала оказывать свое воздействие. Сара, косой послеполуденный свет, тепло, запах еды и стиснутых тел – все казалось каким-то дурманящим заговором. Она устала, ей надоело держаться на нервах, бояться чего-то. Конечно же, Сара здесь случайно?..

Нет.

Но от нее ничего не зависело, поэтому она позволила вести себя к вагону. Улыбающийся носильщик взял багаж, ей помогли подняться в вагон, где она будто окунулась в холодную воду. На секунду испуганно оглянулась, встретив ободряющую улыбку Сары.

Никаких признаков человека, который, как она чувствовала, тенью следовал за ними, как почуявшая движение в воде акула.

– Ты в порядке?

Хайд остановил "лендровер". В предвечерних сумерках река Кунхар казалась выстланной камнем, таким же твердым и выщербленным, как карабкающаяся к Бабусарскому перевалу узкая извилистая дорога. Позади внизу длинная долина, где за темным массивом сосновых лесов скрывались обработанные земли, которые они миновали. Там, за дорогой, на дне долины разбросаны селения, деревушки и отдельные дома.

– Что?..

– Ты в порядке?

В напяленных на него свитерах, анораке, перчатках Касс дрожал тихой мелкой дрожью, как дряхлый старик, которого волокут в пугающую неизвестность, где его, никакого сомнения, ждут одни неприятности. Хайд подумал, что если бы у него был выбор, то он попросился бы обратно в Гульмарг к своим мучителям. Теперь же его без конца донимала погода и мешал медленно угасавший дневной свет. Лишь изредка он возникал из небытия, как будто нарочно, чтобы сказать Хайду – и то под нажимом, – что в Маншере нельзя выезжать на Каракарумскую автостраду, а следует ехать более узкой и дальней дорогой по Кагханской долине на Чилас. Потому что на автостраде стоят контрольные посты, а у них нет необходимых пропусков.

– В порядке, – устало солгал Касс.

Сзади зашевелился Дханжал, но Хайд даже не повернулся. Индиец с кляпом во рту накрепко привязан к металлическому поручню.

– Доберемся до Чиласа дотемна?

– Нет.

– Почему?

Я же тебя вытащил, хотелось крикнуть в безучастное лицо Касса. Помоги же и ты чем-нибудь.

– Слишком далеко. И перевал тяжелый, даже без снега.

– Весело. – Хайд потянулся к карману на дверце и достал термос, наполненный в Музаффарабаде. – Выпей-ка чаю, – приказал он.

Касс осторожно взял стаканчик от термоса и нехотя, трясущимися губами, отхлебнул. Ни на секунду не стихающий ветер трепал брезентовый верх машины и врывался сквозь щели в кабину. Хайд чувствовал, как его покидает решимость. Нанга-Парбат почти закрыта облаками, но все еще маячит перед глазами – откуда ни глянь, все та же проклятая махина. Чудовищный торчащий кверху зуб, окруженный бесчисленными зубцами поменьше. Над ними на крутом обрыве храбро наклонились чахлые елки.

– Куда направляемся? – спросил вдруг Касс.

– В Чилас – я же говорил.

– А потом?

Хайд помнил о сидящем сзади Дханжале. Хриплое дыхание стало ровнее – прислушивается. Пускай себе.

– Посмотрим. – Наклонившись к Кассу, крепко сжал тонкое запястье. Касс испуганно, но внимательно глядел на него. Хайд горячо зашептал: – Надо потянуть время, Фил. – Лицо Касса просветлело. – Надо ждать. Шелли должен нас вытащить... – Легко сказать, потому что не верится. Шелли вряд ли пошевелит пальцем, пока Роз не предъявит ему, что у нее имеется. – Он еще не знает, где мы. Я должен с ним поговорить... – Хайд следил за лицом Касса, в глазах которого, как свет маяка, то вспыхивало, то гасло внимание. – Я это сделаю. Но ты говоришь, мы сегодня не попадем в Чилас?

Касс, как ребенок, упрямо затряс головой.

– Перевал очень тяжелый, – заговорил он сердито. И вдруг, будто пьяный, прыснул смехом. – Местные жители недружелюбны! – выкрикнул он, моментально уходя в себя. – Надо устраивать стоянку на этой стороне, спать в машине...

Маяк гаснул. Стараясь подслушать, Дханжал почти перестал дышать. Хайд обернулся и погрозил пистолетом в сторону искаженной ненавистью, еле видной в полутьме "лендровера" физиономии.

Положение не из веселых, подумал он. На нем повисли, с одной стороны, впавший в апатию Касс, с другой – пышущий бессильной яростью Дханжал. Ветер с удвоенной силой ударил в машину, как бы подчеркивая ее ничтожность, – жестянка на колесах, могущая подвести в любой момент.

Хайд потер лицо рукой. Это его не взбодрило. Требовалось выспаться. Касс машину вести не может, а Дханжалу он не доверит. Во всяком случае, сегодня до Чиласа и до шоссе не добраться. Значит, завтра. Неважно... Роз, должно быть, уже добралась до Джамму. Завтра будет в Дели и к вечеру в Париже.

Надо сказать Шелли, чтобы он ее там встретил.

Еще двадцать четыре часа, тридцать шесть, двое суток... трое? Есть один выход... но, глянув на бессмысленно уставившегося на пустой стаканчик Касса, понял, что и он практически не существует. Как бы подчеркивая его невозможность, Касс машинально повернулся на скамье и, поморщившись, схватился рукой в шерстяной перчатке за грудную клетку. Бледное лицо исказилось болью. Крышка термоса, выпав из рук, покатилась под ноги.

– Слишком тугая повязка? – спросил Хайд.

Отрывисто дыша, Касс покачал головой.

У Касса сломано два, может быть, три ребра. Левый бок – сплошной синяк. Повязка старая, но Хайд затянул ее до предела, чтобы человек, или то, что от него оставалось, не рассыпался.

Плохо... совсем плохо. Он оглянулся на беспорядочно раскиданные у холодной реки, как щепки от трухлявого полена, хижины деревушки Баттакуди. Над облаками, ближе чем Нанга-Парбат, высилась Малика-Парбат. Вокруг долины вздымались и другие горы с остроконечными голыми вершинами и покрытыми снегом крутыми склонами. Исходивший от них холод пронизывал до мозга костей.

Хайд снова взглянул на Касса. Тот в беспамятстве быстро, испуганно шевелил губами, будто читая молитву перед надвигающейся грозой.

Нужно звонить Шелли откуда-нибудь.

Закоченевшими пальцами запустил мотор. Сзади, как зверь, с которым рано или поздно придется иметь дело, рычал Дханжал.

– Журналы! – выпалила Роз, вскакивая на ноги.

Сара сразу насторожилась, встревожилась.

– Поздно, Роз. Поезд вот-вот тронется!..

Роз схватила кажущуюся пустой сумку с опасными для нее катушками и магнитными кассетами. Чувствуя за собой тянущуюся к ней руку Сары, выскочила в коридор. Ее кинуло в жар, объял ужас. Словно приступ лихорадки или резкий перепад кровяного давления, прилив крови, неумолимо нараставший, когда она села напротив этой проклятой бабы, которой больше не могла доверять.

Платформа почти пуста. Киоск в пятидесяти ярдах. Оглянулась – Сара в дверях, больше никто за ней не следит, разве что кучка проводивших ее равнодушным взглядом носильщиков в форменной одежде. Торопливо направилась к киоску, высматривая среди кричащих обложек с индийскими названиями более изящные, на глянцевой бумаге, английские журналы.

Обливаясь потом в задымленном раскаленным заходящим солнцем воздухе, она торопливо рылась в разбросанных по прилавку журналах. Что она делает? Ей же не убежать...

...свисток. Будто выстрел стартового пистолета. На платформе возник мужчина в кремовом костюме, нерешительно глядя на стоящую у ступенек вагона Сару. Носильщик, готовый их убрать. Второй свисток. Выхватив из кошелька деньги, уплатила за номер "Вог" месячной давности. Киоскерша глупо улыбалась. Как она смеет отстать от поезда? Говорил же ей Хайд, что она должна добраться до Дели и выбраться из Индии.

Стремительно обернувшись, увидела несущуюся навстречу развевающуюся юбку Сары. Мужчина в кремовом костюме говорил что-то носильщику. Тот моментально изменил отношение к ступенькам, глядя на них с опасливым благоговением, как на что-то, до чего нельзя дотрагиваться. Лицо Сары покраснело от напряжения и, похоже, от ярости.

Когда Сара добежала до нее, Роз инстинктивно прижала к себе сумку. Обеим было лучше, чем кому-либо, известно, что в ней. Свисток заливался без перерыва.

– Роз!..

На мгновение, ошеломив Сару, в страхе отпрянула, быстро окинув взглядом поезд, платформу, мужчину в кремовом костюме, указатель единственного выхода с платформы. Собиралась улизнуть от Сары и избежать ловушки, но теперь, когда Сара настойчиво ухватила ее за руку, окончательно поняла, что это невозможно.

Сара почти бегом потащила ее к поезду. Человек в кремовом костюме исчез, носильщик снова нетерпеливо топтался у ступенек. Роз неуклюже поднялась в вагон, и почти сразу поезд дернулся и стал набирать ход.

Остатки дневного света соскальзывали с поверхности озера, как будто с большого темного стола стаскивали расстеленную на день скатерть. Полковник Рао, подперев одной рукой локоть другой и взявшись за подбородок, стоял, раздумывая, в дверях. За спиной вокруг большого обеденного стола с картами оживленный обмен мнениями. За домом шум легковых автомашин и военных джипов – подъезжали с докладами и отправлялись выполнять приказы его подчиненные. Все действия координировались, дорабатывались, уточнялись. Голова распухла от подробных докладов и бесконечных приказаний. Дующий с озера ветерок немного освежил. Облака уплыли, и склоны Нанта-Парбат позолотило солнцем. Но ближе к подножию уже темно, будто там поднялись молодые леса.

За спиной тихо кашлянули. Он обернулся. Один из адъютантов протягивал телефонный аппарат. Шнур тянулся в полную людей гостиную. В мягком свете ламп медленно переливались клубы табачного дыма. В дальнем углу в ярком свете ламп развешанные на подставках карты, схемы, диаграммы.

– Господин Шармар, – тихо подсказал адъютант. Рао неохотно взял трубку.

– Мистер Шармар? – спросил он. – Чем могу служить?

Как ни произнеси, все равно фраза жалкого лавочника. Никуда не денешься – политический босс...

Слышимость абсолютно чистая, как вода в озере. На темнеющем небе появились первые крупные, мерцающие, как алмазы, звезды.

– У вас есть для нас новости? – Употребил множественное число из-за того, что рядом брат, премьер-министр? – Что у вас нового?

Судя по голосу, настроение приподнятое, словно только что вылез из постели любовницы. Теперь у них в любовницах политика. По всему Сринагару развешаны изображения Мехты и В.К.Шармара, на улицах машины с громкоговорителями, непривычно спокойно – ни беспорядков, ни насилия.

– Пока ничего определенного, мистер Шармар... если бы что-нибудь было, я бы сообщил.

– Нужно больше людей? Берите, если нужно.

– В данный момент достаточно.

В его непосредственном подчинении подразделения бригады парашютистов, горно-егерской дивизии, погранвойска, военные вертолеты и затребованные им все резервы и службы Си-три-ай...

...но вы их не нашли. Мысль была настолько отчетливой и жалящей, будто исходила из уст Пракеша Шармара. Невероятно, но приходилось признать, что "лендровер", его водитель и двое пассажиров как в воду канули. Два англичанина и индиец. Сети закидывали вновь и вновь, поиски, как круги по воде, все шире расходились от Гульмарга. Но до сих пор их нигде не видели.

– Сил здесь достаточно, – повторил он.

– Тогда где они, полковник? – Молчание, затем: – Если дело не в людях, почему их не схватили и не убрали?

Скрытая угроза политикана. Палка всегда за спиной.

– Не можем обнаружить местонахождение. Дело не в людях, а во времени, – стиснув зубы, произнес полковник.

Вода в озере потемнела, стала остывать. Над водой, будто дым по стерне, пополз туман.

– Сколько еще надо времени? У вас, должно быть, уже стемнело.

– Да. Они будут отдыхать, нуждаются в отдыхе. Ваши люди... утомили того малого, Касса, а Дханжалу они не могут доверять. Машину остается вести одному агенту.

– Положим. Вас информировали о его необыкновенных способностях, полковник. Не вздумайте его недооценивать.

– Я и не думаю, – выдавил из себя Рао.

Его душила злость. Нет, не на самого Шармара. С политиками он обращаться умел. Без таких, как он, им не обойтись. Его злило, что неудача дает Шармару возможность разговаривать с ним презрительно-высокомерным тоном.

Над озером громадным черным голубем, заслоняя звезды, круто снижался в сторону аэропорта военно-транспортный самолет. Полковник обернулся. Стоявший навытяжку адъютант, моментально поняв нетерпеливый жест, принес сложенную карту. Рао пробежал фонариком по разноцветным пятнам, горам, городам и деревушкам. Изрезанный ущельями и зубцами гор ландшафт, дорог мало, еще меньше мест, где можно укрыться... если этот малый, Хайд, направился к северу.

– Вы на проводе, полковник? – Рао с удовлетворением отметил в голосе Шармара беспокойные нотки. Щелкнул пальцем по карте. Как у рассыпавшего колоду карт неумелого фокусника, карта распустилась гармошкой. А не мог ли он податься на юг, спуститься с гор в долину... Джамму? Ведь женщина как-никак направлялась в сторону Джамму?.. Полковник покачал головой.

– Да, я на месте. Кое-что уточняю, мистер Шармар.

– Что? – словно нетерпеливый школьник выпалил собеседник.

– Один момент, пожалуйста.

Передал трубку адъютанту и, взяв фонарик, собрал развернувшуюся карту. На юг?.. Нет. Не туда, куда направилась женщина. К востоку Занскарские горы, практически полное бездорожье, между бесконечными горными пиками редкие селения и деревушки... Только север, потому что на западе Пакистан, а этот малый, Хайд, сам не достанет – никак не может достать – нужные бумаги для свободного передвижения по обе стороны линии прекращения огня. Под видом туриста там не проедешь...

Озарение или лишь игра воспаленного воображения? Из ничего, будто бросившийся из озера тигр, им овладела сумасшедшая догадка. Не может быть...

– Мистер Шармар, – неожиданно выпалил он, – каким путем идут из Кашмира ваши побочные грузы?

– Что? – задохнулся Шармар и тяжело задышал, как выброшенная на берег рыба.

– Я этим никогда непосредственно не занимался, мистер Шармар. Но Дханжал?..

В трубке тишина, если не считать тяжелого дыхания Пракеша. Рао перебирал в голове догадки, словно копаясь в тряпье, в котором могут скрываться драгоценности. Если к разгадке вообще существовал ключ, то этим ключом был Дханжал. Пограничники скорее всего находятся на содержании Шармара.

– Господин Шармар? – тихо, но твердо напомнил он, как будто упрашивая наделавшего бед скрытного ребенка.

– Музаффарабад... – прокашлявшись и вновь обретя уверенность, ответил тот. – В Титхвале есть люди... – потом, оставив исповедальный тон, раздраженно добавил: – Дханжал должен был знать, полковник!..

– Могли они с помощью Дханжала перейти линию прекращения огня?

Линия прекращения огня... она все еще вызывала обидные воспоминания. Она была недопустима, но в то же время неизбежна, эта уступка Кашмира. Еще Пенджаб... армию успокоили обещаниями денежных вливаний, нового оружия, предоставления большего влияния, но все равно это была сдача индийской территории мусульманам. Он покачал головой. Старые привычки умирают с трудом.

– Зависит от того, кто дежурит на погранпосту, – загробным голосом произнес Шармар.

Очевидно, переправки очередной партии не ожидалось.

– Тогда можно догадываться, что с ними произошло, мистер Шармар. Они перешли в Пакистан.

– Проклятье! Что будем делать?

– Потребуется сделать запросы, установить контакты. Мне понадобится ваша санкция... – Трудно признать, но надо.

– Хорошо. Конечно. Что нужно?

– В данный момент я должен удостовериться. Желательно, чтобы вы оставались у телефона... возможно, и премьер-министр?

– Это можно. Мне надо переговорить...

– Да. Но после того, как я буду знать определенно.

– Торопитесь, Рао! Звоните мне, как только...

Рао положил трубку и рявкнул адъютанту:

– Связать меня с Титхвалом... погранпостом. Наладить связь с Исламабадом. Знаешь, кого там вызвать... пошевеливайся!

Адъютант скрылся в доме и, как шершень, разворошил толпившуюся вокруг стола группу. Рао снова повернулся к озеру. Оно выглядело пустым и темным, если не считать редкие точки огней и сползающее с западного берега тусклое зарево Сринагара. Все именно так, думал он, успокаиваясь. Через десять минут будет знать, но уже теперь он был уверен. Чтобы попасть в Пакистан, Хайд использовал Дханжала.

Но ему не уйти. Побег только кажущийся. В этой единственной важной области Исламабад пойдет на сотрудничество. На земле солдаты, в воздухе самолеты и вертолеты. Он окажет содействие благодаря Шармарам, их связям в пакистанской армии и правительственных кругах.

В конце подъема "лендровер" чихнул и, словно почуяв вдали Чилас, клюнул носом. Еду, тепло и свет, которые Хайд все еще не мог видеть: глаза затуманились от усталости, да к тому же сосняк и повороты дороги закрывали вид. Обогнали поднимавшегося к Бабусар-скому перевалу одинокого, весело машущего вслед туриста. Его поднятая рука, уменьшаясь в размерах, долго виделась в зеркальце.

Опять потер глаза. Лучи фар прыгали по глубокой колее, хлестали по поверхности скал, крутым склонам, наклонившимся чахлым деревьям. Ломило запястья, онемевшие пальцы приросли к баранке. Температура резко упала, дворники смахивали с ветрового стекла густой пушистый снег. Казалось, что снег застилал видимость и с внутренней стороны стекла. Хайд чувствовал, что скоро придется остановиться.

А в глазах неотвязно стояли видения пройденного пути: беспорядочно разбросанные селения, торчащие на альпийских пастбищах и голых скалах, как забытые стрелы, тонкие сосны и нефритово-зеленое озеро, ставшее на закате нереально оранжевым. Одинокие фигуры селян, тощие грязные овцы, в небе высоко взлетевшие орлы да кружащиеся ястребы.

Развалившись, как пьяный, рядом на сиденье спал Касс. Даже Дханжал со скрученными руками в нелепой позе устало дремал в своем углу машины.

В сотый или тысячный раз Хайд мигал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. На этот раз его насторожило, что машина накренилась. Дорогу развезло, но он не помнил, когда пошел снег. Время суток больше не имело значения, только время года, заставившее людей со своими стадами целыми селениями спешить на нижние пастбища, ища там укрытия. Одно такое стадо бестолковых овец с неприветливыми пастухами и следовавшими сзади запряженными ишаками тележками с прятавшими лица женщинами и беспорядочно набросанными пожитками задержало его на целых сорок минут.

Он резко нажал на тормоза – овцы почудились такими же реальными, сбившимися в кучу, как мелькающие перед глазами снежинки. "Лендровер" встал. Дорога здесь круто сворачивала, и лучи фар повисли в черной пустоте. Нет, вдали светились огни, за много миль отсюда. Чилас?..

Касс на короткое время проснулся, потрогал сломанные и помятые ребра, потер руку, до сих пор напоминавшую о пентотале, и снова погрузился в сон. Хайд прислушался. Дханжал похрапывал во сне. Осторожно, чувствуя, что навалившаяся на него усталость таит в себе опасность, он подал машину назад и съехал со скатившегося на край дороги камня. Потом с предельной осторожностью – был момент, когда заднее колесо повисло в воздухе, – обогнул крутой поворот. Со всех сторон непроглядная тьма. Хайд запаниковал, пока в свете фар снова не заблестела дорога. Машина, опустив нос, легко понесла его в ночь. Он вздрогнул – чуть опять не уснул.

Деревья, будто зрители, теперь столпились у дороги. Еще один крюк, но на этот раз он повернул, не подавая машину назад. Что-то пушистое, мелькнув через дорогу, скрылось за деревьями. Спуск продолжался...

Он в ужасе проснулся. Одно колесо вращалось вхолостую. Решетка радиатора, будто вынюхивая еду, уткнулась в земляной скат на краю дороги. Мотор работал, нога на акселераторе. В страхе орал Дханжал. Медленно приходил в себя Касс. Приехали.

Протирая глаза, Хайд силился разглядеть что-нибудь дальше ореола фар. Облегающая, похожая на бархат, чернота. Огни Чиласа спрятались за очередным поворотом. В видимом пейзаже торчат тощие елочки.

Открыл дверцу. Холод моментально разогнал сон. Вокруг них, усеянный напоминающими овец камнями, раскинулся альпийский луг. Под ногами захрустела трава. На ветру кружились, не оседая, снежинки. Посветив фонариком, увидел, что "лендровер" уткнулся носом в кучу земли, как видно, оставшуюся от дорожных работ. Луг и дорога круто скатывались вниз к очередному изгибу и новому крюку за растущими под углом соснами. В растущем не более чем в двадцати ярдах сосняке гудел ветер, сосенки, как будто приветствуя, послушно махали ветвями. Пощупав за поясом пистолет, Хайд принялся хлопать по бокам руками – чувствительно покусывал морозный ветер. Всего в нескольких футах над ним клубилось облако.

Попробовал заговорить вслух – голос хриплый, скрипучий.

– Касс... Касс, долбаный бездельник!.. – прорычал он, радуясь прорезавшемуся, отдавшемуся эхом голосу и краткому ощущению покинувшей его усталости. – Пошевели задницей!

Ветер и ночь унесли прочь его слова, но это не помешало ему взбодриться.

– Что?.. – донеслось из "лендровера".

Хайд подбежал к окошку, и онемевшей на ветру рукой замолотил по стеклу. Касс – как неживой – принялся его опускать.

– Давай ставить палатку... если не хочешь спать в машине! Нет? Хорошо, тогда пошевеливайся... я устал, как проклятый, и хочу жрать!..

В следующий момент на него снова навалилась усталость, и ему было наплевать на палатку... даже на голод. Было холодно, очень холодно. Еда...

– Поспим в "лендровере", – пробормотал он. – Но мне нужно чего-нибудь горячего! Понял? Поесть чего-нибудь горячего.

Тяжело привалился к машине. Подняв глаза, увидел энергично кивавшего Касса. Чтобы не упасть, вцепился руками в открывавшуюся дверцу.

Он... помнил лицо Касса, еще за тусклым стеклом, потом – позже? – суп или что-то еще, густое и горячее, потом кто-то – опять Касс? – застегивает его на молнию в спальном мешке...

В мешке, в который он упакован сейчас. Во рту на пересохшем языке крошки. Вспомнил, как Касс силой кормил его печеньем, когда ему так хотелось спать.

В тесной, продуваемой ветром темноте, кто-то сопел. Похоже, что Касс, совсем рядом. Где он, неужели в задке "лендровера"? Да... за гремящим на ветру брезентом хором скрипят деревья. На спальном мешке, там, где задувал ветер, белеет полоска снега. Выходит, теперь он в задке машины с... – в том-то и дело, вместе с кем-то... Громоздкая фигура в анораке...

Эта жарко дышащая, нависшая над ним тень, должно быть, Дханжал. Ощупывает его, что-то ищет...

Сковывая движения, лишая свободы, его обволакивал спальный мешок. С усилием высвободив одну руку, наткнулся на небритую щеку. Напуганный индиец зажал ему рукой рот. Хайд даже ощутил вкус его ладони.

С реакцией зверя вцепился в нее зубами.

Сдавленно вскрикнув, Дханжал отдернул руку и, выхватив что-то у Хайда из-за пояса, отпрянул в сторону. Хайд услыхал встревоженный крик Касса. Брезент откинулся, в машину вместе с пригоршней снега ворвался ветер. Пока Хайд выкарабкивался из мешка и, пошатываясь, поднимался, выпущенный из рук брезент опустился на место. На мгновение закружилась голова, потом просветлело...

...настолько, что, пошарив в одном из металлических ящиков, достал пистолет, громко щелкнув патронником, зарядил и высунул голову из-под хлопающего брезента. После "лендровера" светлее, виден заметаемый ветром снег. Увидел удаляющуюся, волоча ноги по смутно видному снегу, кажущуюся огромной в своем анораке фигуру. Дважды выстрелил – скорее, чтобы остановить, чем попасть, но бесформенная фигура продолжала уходить. Выстрелы отдались по лугу жутким оглушительным эхом. Потом снова похожий на вздохи шум деревьев. Спрыгнул вниз, столкнувшись с Кассом.

– Ушел?

– Да. Теперь оставайся здесь, пока я...

– Я же его связал! – возмущенно воскликнул Касс.

– Разумеется, – ответил Хайд. – Оставайся в "лендровере", достань пистолет. Ему нужна машина.

– А ты?

– Если не собирается захватить машину, то захочет кому-нибудь сообщить, где мы. Держись покрепче.

Присев на корточки, мельком увидел, как похожая на гориллу фигура Дханжала скрылась в густом сосняке. Поднявшись, заковылял в сторону леса. Похоже, Дханжал двигался вдоль дороги, намереваясь добраться до Чиласа и поднять там тревогу. Хайд не хотел его убивать – Дханжал мог еще оказаться полезным, как в Титхвале, но понимал, что, наверное, придется. Добрался до сосен. Они окружили его со всех сторон – небольшой стонущий под ветром лесок. Снег лепил в лицо. Никаких следов Дханжала.

Прислушиваясь, затаился в темноте. Слышал, как в "лендровере" ворочается Касс, завывает ветер, скрипят ветви, хрустит наст...

...их почти не слышно, но они здесь, понял он. Здесь были другие – не Дханжал, другие, просачивающиеся между сосен бесшумно, словно снег. Кто?..