"Дитя тьмы" - читать интересную книгу автора (Кук Глен)

Глава 13 1001 – 1003 годы от основания Империи Ильказара ОСЛЕПЛЕННЫЕ ЗЛОБОЙ, УПОРСТВУЮТ ОНИ В ГРЕХАХ СВОИХ

И вновь крылатый человек прилетел в замок Криф, бесшумно планируя в безлунной ночи. Он ужасно боялся, что люди поджидают его, держа в руках холодную острую сталь, чтобы выпустить из него его дух. Но на самом деле он увидел всего лишь одного солдата. Да и тот спал на посту, привалившись к стене. Никем не замеченный, он влетел в окно.

С бешено стучащим сердцем, наполовину вытащив из ножен хрустальный кинжал, крался он по темным коридорам. Эта его миссия была гораздо опаснее всех предыдущих. На сей раз он испытывал судьбу по-настоящему. Дважды ему пришлось прибегнуть к помощи крошечной палочки, которую дала ему леди, подруга Хозяина. Нужно было только направить ее в нужную сторону и сдавить. Тонкий фиолетовый луч сам находил цель, и часовой впадал в глубокий сон.

В первый раз он чуть было не свалился в обморок. Подойдя к часовому, он увидел, что глаза солдата широко открыты. Но они ничего не видели. Дрожа и тяжко вздыхая, Шоптау продолжил путь к цели.

Найти комнату, где Криф давал тайные аудиенции, оказалось делом хитрым. Хозяин лишь раз и очень недолго был в замке Криф за день до его последнего прилета сюда. Сведения о внутренних помещениях дворца они почерпнули у людей, которые пришли к Хозяину, чтобы помочь Кики получить ее наследство. Ни один из них не входил в число друзей короля, и они знали лишь о существовании комнаты, а не о ее местонахождении.

Итак, Шоптау приходилось полагаться на свое чутье. Он был страшно польщен тем, что Хозяин доверил ему столь важное дело, но одновременно опасался обмануть его доверие. Шоптау знал, что он не так умен, как настоящие люди…

Но и сейчас он справится, как справлялся всегда, ради своей дорогой Кики и любимого Хозяина. Крылатый человек нашел маленькую комнату за проходом, ведущим к другой богато украшенной палате. На сердце у него полегчало.

Он внимательно изучил комнату, ощупывая сверхъестественно чувствительными кончиками пальцев стены в поисках спрятанного там механизма. Чтобы найти и открыть потайную дверь, ему пришлось потратить три часа. Вознеся молитву о том, чтобы ею никто вскорости не воспользовался, Шоптау переступил порог.

Коридор, в котором он оказался, как нельзя лучше отвечал его целям. Он окружал комнату с трех сторон, и в его стенах были проделаны секретные отверстия, через которые можно было все видеть и слышать. На полу лежал толстый слой непотревоженной пыли, что, несомненно, было добрым знаком. Сняв со спины небольшой мешок и положив его рядом с собой, Шоптау приготовился к длительному ожиданию.

Он все рассчитал правильно, хотя долго не мог услышать ничего, что было бы полезно знать Хозяину.

Но вот наступил долгожданный момент, которого он так терпеливо ждал. Шоптау понял это сразу, как только открылась дверь комнаты, и он, прильнув к отверстию, увидел короля в сопровождении высокого худого смуглолицего человека. Шоптау не знал, кто это. Это был какой-то чужак, явно иностранец.

Первым заговорил смуглый. Прямо, без всяких экивоков, он произнес:

– Вашему величеству нужны сторонники, но без всяких политических обязательств перед ними.

– Об этом вы упоминали в письме.

– Ни один из ваших нордменов не годится.

– В моем распоряжении личная гвардия и стража. Их верность вне подозрений.

– Возможно. Но мы говорим о времени, когда вас здесь не будет, чтобы направить их верность в нужное русло.

Король, подумал Шоптау, – спорый, усталый человек. Заметно, что его пожирает смертельный недуг. Жить ему осталось недолго. Гримаса боли иногда искажала лицо монарха.

– Мне кажется, что вам временами изменяет чувство такта, сэр.

– У вас было время навести обо мне справки, и должно быть известно, что тактичность не принадлежит к моим лучшим качествам.

– Да, это так. Но в целом, судя по информации, баланс все же в вашу пользу.

Смуглый человек улыбнулся тонкими губами, и эта улыбка почему-то заставила Шоптау вспомнить о голодной лисе.

– Согласен, мне нужна помощь, и ваше предложение кажется привлекательным. Но в то же время я не перестаю удивляться. Вы считаетесь специалистом по партизанской войне. Какую пользу вы сможете принести Фиане? Вы не предотвратите захват Форгреберга баронами. После этого вы станете безработным… Есть еще один вопрос: какую пользу лично вы надеетесь извлечь из этого?

– Неплохо. Вы отлично подготовились к встрече. Я вовсе не намерен лично защищать королеву. Для этой цели у меня на примете есть весьма одаренный джентльмен, ныне пребывающий не у дел в Итаскии. Ему приходилось вести обычные военные действия. Необходимые приготовления в основном закончены. Как только мы заключим договор, он начнет собирать отряд.

– Вне всякого сомнения. Но вы уже в течение нескольких лет то появляетесь в Кавелине, то исчезаете. Проводите много времени среди Марена Димура, как я слышал. Это возвращает нас к вопросу о ваших целях.

– Я мог бы солгать, заявив, что делаю это, чтобы заработать. Но вы сразу бы поняли, что я лгу. Что бы вы ни предпринимали, как бы ни готовились, после вашего ухода Кавелин ждет трудное время. Аристократия не примет ни Гайя-Ланге, ни Фиану. Вас окружают алчные соседи, которые пристально следят за состоянием вашего здоровья. Они примут активное участие в смуте. Итаския и Эль Мюрид, защищая свои интересы, станут следить за ними… А моя цель – нанести удар по моему злейшему врагу, когда его отвлекут другие дела.

– В изобретательности, однако, вам не откажешь, – со смешком заметил Криф.

– Каждый оттачивает то оружие, которым располагает, – пожал плечами смуглолицый.

– Конечно, конечно. А кто этот ваш друг? Я его знаю?

– Вряд ли. Он не из тех, кто гоняется за славой, и предпочитает не вести крупных операций. Но он разбирается в военном искусстве не хуже, чем сам сэр Тури Хоквинд. Кроме того, у него прекрасные отношения с такими людьми, как граф Визигодред и Зиндаджира, о которых вы, надеюсь, слышали.

– Вот как? Думаю, что многие посчитали бы полезным для себя иметь такого друга. Как его зовут?

– Рагнарсон. Браги Рагнарсон. Полковник гильдии. Хотя он действует независимо от Высокого Крэга.

– Это не тот Рагнарсон, что был в Алтее во время войн?

– Тот самый. Он сбил наконечник копья атакующего Эль Мюрида, поднявшись по северным склонам Капенрунга.

– Помню. Весьма удачная победа, которая дала Рейтелу время, чтобы остановить наступление. Это, пожалуй, то, что мне требуется…

Крылатый человек слышал достаточно. Впервые за все время своего бдения он начал проявлять нетерпение. Необходимо лететь, чтобы предупредить Хозяина.

Ему и раньше приходилось слышать имя Браги Рагнарсона. Рагнарсон был одним из тех, кто уничтожил отца леди – подруги Хозяина, и он, вне всякого сомнения, – ужаснейшая личность.

– Папа Дрейк, – прошептала Каролан, – почему тетя Мгла всегда такая печальная?

Старик посмотрел в дальний угол библиотеки. Мгла, погруженная в свои мысли, смотрела вдаль из окна, обращенного на запад.

– Она потеряла нечто очень важное, дорогая.

– Здесь у нас? Так вот почему она стала проводить с нами так много времени?

– Можно и так сказать. Человека, которого она очень любила.

Что же…

Немного поколебавшись, он все же решил, что может рассказать ей все.

Когда старик закончил, Каролан подошла ко Мгле и, взяв ее за руку, сказала.

– Мне так жаль. Может быть, когда-нибудь… Мгла мрачно взглянула на Каптала, но затем расцвела улыбкой и, обняв девочку, прошептала:

– Бесценная моя…

Каролан, глядя через плечо Мглы, увидела что-то в небе и закричала:

– Шоптау! Папа Дрейк, Шоптау возвращается. Можно мне к нему?

– Вам придется немного подождать, юная леди. Дело прежде всего. Но ты можешь сообщить об этом Бурле.

Когда девчушка выскочила за порог. Мгла сказала:

– Он страшно спешит. Наверняка несет дурные вести. Уже через полчаса они узнали все.

– Не принижая способностей этого человека, – сказала Мгла, когда Каптал закудахтал, – могу с уверенностью утверждать, что его можно нейтрализовать. Я попрошу Визигодреда не встревать и хорошенько припугну Зиндаджиру, чтобы тот не совал нос в чужие дела.

– А если из этого ничего не получится?

Каптал помнил, что этот Рагнарсон связан с Вартлоккуром, а перед последним он трепетал даже больше, чем когда-то перед отцом Мглы.

– В таком случае мы разберемся с ним самостоятельно. Но волноваться не стоит. Если не изменится экономическая ситуация и не произойдет смена ориентиров в политике Высокого Крэга, ему не собрать большого войска. Но даже если удастся собрать армию, то ему придется сражаться с моими воинами, если, конечно, он не погибнет от рук мятежников.

– Так много осложнений…

– Сидя здесь, победы не одержишь.

Вначале на Каптала накатывали лишь отдельные, довольно редкие приступы пессимизма. Но так продолжалось только до первого провала их планов. Несмотря на все усилия, выход Рагнарсона из Итаскии предотвратить не удалось. Сколько Каптал ни пытался, от чувства безысходности избавиться он уже не мог.

– Я ощущаю холодное дыхание смерти у себя на затылке, – признался он как-то Бурле. Однажды Мгла объявила:

– Он – в Рудерине и знает, что король умер. Мне нужна ваша помощь, чтобы устроить ловушку.

Каптал со своими маленькими друзьями перенесся в небольшую крепость в Шинсане, которая в свою очередь с помощью тервола была переправлена в Рудерин.

Но возникли осложнения.

План рухнул. И Каптал потерял дюжину своих старинных друзей.

Кроме того, его начали мучить угрызения совести, и, оказавшись вновь в своей библиотеке, он заявил Мгле:

– Никогда больше не втягивайте меня в подобные предприятия. Если я не смогу убивать врагов иными способами Мгла полностью проигнорировала его протесты. Ее одолевали собственные заботы. Тервола относились к ней все прохладнее. С О Шингом никак не удавалось покончить. И Вальтер… Он куда-то исчез – скрылся из Хэлин-Деймиеля несколько месяцев тому назад.

Но она хранила свои чувства в тайне. Ни Каптал, ни тервола ее не смогут понять…

Все больше и больше времени она проводила в Майсаке, передавая все больше и больше полномочий своим вассалам.

Прошло несколько месяцев. Борьба за престол, достигнув апогея, обрела лихорадочные формы. Каптал вел кампанию в пользу своего претендента. Вначале он встречал холодный, чуть ли не издевательский прием, но ряд военных поражений стер ухмылку с лиц нордменов. Некоторые из них начали даже собираться в Майсаке.

– Их очень мало, – заметила как-то Каролан.

– Нордмены пока плохо тебя знают, – ответил Каптал. – Кроме того, многим из них и самим хочется сесть на трон.

– Тот человек, который приближается… Ты ведь его боишься? Разве не так? – Уже никто не сомневался, что Рагнарсон быстрым маршем идет на Майсак. – Он очень нехороший человек?

– Думаю, что нет. Не хуже, чем все остальные, включая нас. Может быть, даже лучше. Он выступает на стороне закона. Мы же, с точки зрения Короны, – люди плохие.

– А тетя Мгла тоже боится. Говорит, что он слишком умный и ловкий. И знает очень много людей. – Неожиданно по-детски сменив тему, Каролан спросила:

– А как она выглядит?

– Кто?

– Моя мама, Королева.

Каптал был уверен, что девочка уже знает это. Бурла и Шоптау не могли отказать ей ни в чем. Но сейчас она впервые открыто обратилась к нему.

– Не знаю. Никогда ее не встречал, никогда не видел. Ты, наверное, знаешь больше меня.

– Все знают о ней очень мало. – Она тряхнула головой, взметнув золотистые кудри и чуть не потеряв крошечную железную диадему – символ легендарной железной короны Кавелина, тщательно оберегаемой в подвалах королевской сокровищницы в Форгреберге. – Думаю, что она очень застенчивая. Они говорят, что ее мало кто видит. Она, наверное, ужасно одинока.

Каптал никогда не задумывался об этом. Он вообще не думал о Фиане как о личности.

– Да, вполне возможно. Приходится удивляться, почему она так держится за трон. Практически никто не желает видеть ее… Появился Шоптау.

– Хозяин, волосатые люди очень близко. Уже в Баксендале. Двигаются быстро. Скоро будут здесь. Может быть, два-три дня.

Хотя в войске Рагнарсона тролледингцы составляли меньшинство, они произвели столь неизгладимое впечатление на крылатое существо, что тот всех врагов начал называть волосатыми людьми.

– Сколько их?

– Много, много. Наверное, вдвое больше, чем нас.

– Нехорошо, Шоптау, Очень нехорошо.

Он подумал о пещерах, входы в которые он столько лет разыскивал, чтобы запечатать. Рагнарсон славился тем, что умел найти у врага уязвимые места. Ему наверняка известно о пещерах.

– Шоптау, мой старый друг, ты понимаешь, что это значит?

– Война здесь, – с содроганием ответил крылатый человек. – Мы будем драться и снова победим. Как всегда.

Их неуверенность не осталась незамеченной Каролан.

– Вам лучше все рассказать тете Мгле.

– Хм-м…

Капталу эта идея пришлась не по вкусу. Мгла захочет привести сюда своих людей. В Майсаке и без того шинсанцев больше, чем ему хотелось бы: полдюжины угрюмых ветеранов, обучающих его войско и не спускающих глаз с него самого.

Первые отряды прибыли на другой день, следом за Мглой и тервола, лица которых, как всегда, были скрыты под масками. Мгла сказала, что перебросит шесть сотен. Поток вооруженных людей казался бесконечным Капталу, который слышал, какими (успощадными воинами они являются. Но Мгла слово сдержала – он насчитал ровно шестьсот. Большая часть прибывших тут же покинула крепость. Мгла с уважением отнеслась к чувствам своего союзника.

Вскоре после этого Рагнарсон встретился с маленьким народцем Каптала.

Каптал выслушивал донесения с каменным лицом, стоя неподвижно как статуя на стене Майсака. Это отличалось от обыкновенного убийства. Маленький народец не мог справиться с волосатыми людьми. Он утешал себя лишь мыслью о том, что не заставлял своих друзей драться. Они сами потребовали оружие.

В напоре врага ощущалась какая-то неукротимая кровожадная ярость, которая удивляла и пугала Каптала. В нижних землях Рагнарсон действовал по-иному. Но затем он узнал, какая участь постигла разведчиков Браги.

Каптал был разъярен и поначалу хотел немедленно объясниться со Мглой и ее военачальниками… Однако, поразмыслив, делать этого не стал. Обладая таким могуществом, они просто отодвинут его в сторону и возьмут все в свои руки. Каптал приказал своим маленьким друзьям прекратить оборону перевала. Это уменьшало время на подготовку к сражению и увеличивало потери шинсанцев. Что ж, варвары должны платить за свое варварство.

Однако Рагнарсон не стал действовать с налету, как все ожидали, исходя из его предыдущих операций.

Множество друзей Каптала и на удивление большое количество солдат Шинсана погибли, прежде чем тервола решили бросить в бой сторонников Каролан во главе с самой Мглой.

Мгла поднялась на стену, на наблюдательный пункт Каптала, с которого было хорошо видно, как солдаты Шинсана гибнут под стрелами итаскийцев.

– Мы готовы, – сказала Мгла.

Она еще раньше почувствовала его холодность и хотела объясниться. Однако Каптал категорически отказался говорить на эту тему до окончания сражения.

– Вы уверены, что она будет в полной безопасности?

– Я тоже люблю ее, Дрейк, и не позволила бы ей идти с нами, будь хоть малейший намек на опасность.

– Знаю. Но не перестаю волноваться, как бабушка. Не могу избавиться от мысли, что этот человек гораздо страшнее, чем вы полагаете. Он знал, с чем встретится, когда шел сюда. Почему он не остановился?

– Не знаю, Дрейк. Может быть, он просто не так умен, как нам кажется.

– Возможно. Но если Каролан пострадает… Мгла повернулась и направилась вниз. Скоро она и Каролан во главе кавелинцев выехали из узких ворот Майсака.

Когда из темноты вылетели стрелы, он сумел лишь выкрикнуть:

– Так я и знал! Так и знал! – и помчался вниз по ступеням во двор замка, Через несколько мгновений он, склонившись над Каролан, шептал:

– Детка, детка, с тобой все в порядке?

В последующих событиях было мало героического. Он отчаянно поругался со Мглой.

– Знаете, Дрейк, – пробормотала она, – мне страшно жаль, что я не могу бросить все это дело.

Зима пришла рано и сразу вступила в свои права. Такого Каптал припомнить не мог. В обычное время это вызвало бы уныние. Но сейчас никто не ждал запоздалых караванов, чтобы провести их через Савернейк. За все лето через перевал прошли лишь единичные путешественники.

Каптал такую погоду мог только приветствовать. До весны о Рагнарсоне можно не тревожиться.

Мгла, напротив, зиму проклинала. Она опасалась, что весной перед ними предстанет объединенный Кавелин.

Каптал при помощи крылатых созданий постоянно наблюдал за нижними землями. Рагнарсона, похоже, просто преследовали удачи, каждая из которых была выгодна Капталу. Все больше и больше нордменов вставали под его знамена. Хозяин Савернейка считал, что аристократы поступают так, учитывая его могущество и благодаря тому, что он оказался единственным противником, которого Рагнарсон не смог одолеть.

Каптал, конечно, понимал, что эти новые союзники бросят его, как только рухнут силы сторонников королевы. Но эту проблему он решит позже, сейчас же следовало сосредоточить все внимание на старых врагах.

По мере того как его разведчики докладывали о новых и новых потерянных городах и провинциях, его надежды возрастали. В каждой из оставшихся свободных провинций несколько нейтральных нордменов вставали на сторону мятежников, в то время как лояльные бароны утрачивали позиции.

Эдикты, льющиеся потоком из Форгреберга, полностью изменили характер борьбы. Шла смертельная схватка между Короной и знатью, в зависимости из исхода которой каждая из сторон могла утратить свои привилегии или, напротив, обрести новые. Кроме того, война стала классовой. Угнетенные сословия, подкупленные подачками Короны, бились за то, чтобы вырвать привилегии из рук высших классов.

Каптал вступил в контакт с бароном Тейком Берличем, который вновь начал мятеж после того, как, уже один раз, попав в плен в бою у Савернейка, был помилован Фианой.

Барон посоветовал собрать сильную армию и попробовать взять реванш. В свое время он был командующим армии Крифа, и логично было использовать этого человека, чтобы поставить Рагнарсона на колени. Но барон был настолько консервативен во взглядах и действиях, что приводил в изумление даже своих сотоварищей-баронов. При содействии Берлина Каптал через посредников, не подозревавших о подлинной цели своей миссии, связался с находившимся в Брейденбахе сэром Андвбуром Кимберлином из Караджи. Кимберлин открыто выражал неудовольствие по поводу реформ, проводимых королевой. Каптал пригласил рыцаря помочь ему в создании нового общества, намекая, что, хотя он и контролирует Каролан, ему скоро предстоит отойти в мир иной и нужна понимающая душа, способная продолжать начатое после того, как его не станет. По мере того как зима печально шествовала по миру, пессимизм покидал Каптала. Коалиция мятежников, имея хорошую базу в растущем недовольстве знати, сумела обосноваться и в Форгреберге.

И вот столичный бастион мятежа рухнул.

– Грязные, алчные, тупые свиньи! – целыми днями ворчал старик. – Все было в наших руках. Но они попытались нас обставить…

Даже Каролан в это время опасалась попадаться ему на глаза.

Каптал решил, что ему ничего не остается, кроме как пригласить войска с Востока, которые должны стать становым хребтом армии мятежников. Ну и конечно, использовать немного магии.

Однако известие о неожиданной смене политики Высокого Крэга (правящая верхушка давно не одобряла участия наемников в крупных войнах) вновь ввергла Каптала в уныние. Корона получила подкрепление в виде трех полков, состоящих из ветеранов. Уныние старика оказалось заразительным. Мгла отстранилась от дел, постоянно пребывая в печали. Но несмотря на это, она все же отправилась в Шинсан, чтобы перебросить в Майсак свежий легион, как только сойдут снега.

Каптал, углубленный в себя, проморгал смену ее настроения. Бурла, Шоптау и Каролан хорошо понимали печаль Мглы. Человек, которого она потеряла, вновь появился вместе со своим братом. В Кавелине. И вновь он работал на враждебную ей сторону.

Три человека, сгорбившись под нависающей глыбой льда, внимательно наблюдали за расположенной к западу от них крепостью. Они прерывали это занятие лишь для того, чтобы послать проклятие пронизывающему до костей морозу.

– Все получится, – произнес один из них, одноглазый. – Они нас не учуяли.

– Заклинания, заклинания, – проворчал второй. – Если бы здесь не было этой шинсанской суки, я в них точно поверил бы.

– Лучше думай о золоте, Брэд, – вмешался третий. – Его здесь больше, чем… Больше, чем во сне видел.

– А в золото я верю даже меньше, чем в заклинания Гаруна. Может быть, это всего лишь способ избавиться от нас. Мы слишком много знаем.

– Не исключено, – поддержал его Дерран. – Я такую возможность предвидел.

– Если возникнут неприятности, то не раньше чем в момент платежа, – сказал Керт.

– Хм-м.

– Уже достаточно темно, – вмешался Брэд.

– Выждем еще несколько минут. Пусть они соберутся спать, – сказал Дерран. – Некоторые из этих созданий видят в темноте, как кошки.

Он в сотый раз погладил висящую на поясе сумку, в которой находился план внутренних помещений Майсака. План удалось получить бин Юсифу, хорошенько допросив крылатого человека, захваченного несколько месяцев тому назад.

– Ты уверен, что они не выставили часовых? – спросил Брэд.

– Уверен. Какого дьявола им стеречь это? – ответил Дерран, обводя рукой невидимые в темноте снега. – Возможно, что у ворот кто-нибудь и стоит. Но это нормально. – Посмотрев в темное небо и вглядевшись в редкие огоньки за крепостными стенами, он, скрывая возбуждение, добавил:

– Пожалуй, ты прав, Брэд. Пора двигаться.

Им потребовалось полчаса, чтобы преодолеть небольшое расстояние до замка, и еще несколько минут, чтобы забросить крюк и перебраться через стену. Еще через минуту они, прирезав пару существ с мордами филинов, открыли ворота, подготовив тем самым путь к отступлению. Если все пойдет как надо, они будут уже далеко, прежде чем их визит будет обнаружен и поднимется тревога.

Майсак был пропитан самыми разными, не всегда приятными ароматами и запахом дыма, но, даже находясь во внутреннем дворе, никаких других примет обитания людей они не заметили.

– Вообще-то народу здесь до дьявола, – заметил Керт. – Интересно, как они всех ухитряются прокормить?

– Скорее всего переправляют жратву из Шинсана, – ответил Дерран. – А вот и дверь на латунных петлях. Ее нам вроде бы и надо.

– Описанию соответствует.

– Отлично. Брэд, займись дверью, а Керт нас прикроет. Когда дверь распахнулась, он мгновенно упал на пол, но предосторожность эта оказалась напрасной. Коридор был пуст.

– Лады, – сказал Дерран. – Пошли дальше. Караульная там. Третья дверь.

В помещении оказалось с полдюжины смешных маленьких существ. Все они спали.

– Смахивают на кроликов, – заметил Брэд после того, как с человечками было покончено.

– Здесь вообще можно ждать всякой жути, – заметил Дерран и продолжил:

– Керт, ищи панель. Линяем отсюда.

Вскоре они в полной темноте уже взбирались по винтовой лестнице, покрытой слоем пыли.

Лестница заканчивалась площадкой, упирающейся в стену. В стене оказался глазок, через который они увидели пустынный, слабо освещенный коридор.

– Брэд, ты нас прикрываешь, – распорядился Дерран, пытаясь нащупать механизм, открывающий вход в коридор.

Маленькая панель со скрипом отошла в сторону. Они прислушались. Брэд начал лихорадочно собирать арбалет.

– Вперед! – скомандовал Дерран, хлопнув по плечу Керта.

Тот, зажав кинжалы в руке, выскочил из укрытия и бесшумно промчался к дверям одной из комнат, выходящих в коридор. Увидев, что дверь закрыта, он дал сигнал, и к нему присоединился Дерран, указав на ведущую из коридора обычную лестницу. Керт подбежал к ступеням и, убедившись, что там никого нет, вновь просигналил. Дерран лег на живот и заглянул под дверь своим единственным глазом. Из пачки планов внутренних помещений Майсака он извлек схему библиотеки и пометил расположение находящихся там людей.

Оставалось ответить еще на один вопрос: заперта ли дверь? Если заперта, то на замок или на засов? Пленник Гаруна утверждал, что в Майсаке ни одна дверь – кроме потайных – не запирается.

Дерран, прислонившись спиной к двери, взялся за ручку левой рукой, держа в правой наготове меч. Керт, подняв кинжал, кивнул.

Удар! Дверь распахнулась. Дерран влетел в комнату и, следуя движению двери, оказался в стороне, открыв путь оружию Керта. Еще мгновение, и рукоятка кинжала с силой врезалась между глаз шинсанской шлюхи.

Дерран не стал терять время на то, чтобы восхититься точностью и силой. Иного он и не ожидал. Керт потратил на тренировки огромное количество времени.

Женщина – ключ всей операции. Если ее не обездвижить – все пойдет насмарку.

Дерран походя скрестил меч с мечом старика, легко пробил его защиту и, заставив противника схватиться в изумлении за рану, подбежал к лежащей шинсанке. Схватив женщину, он засунул правую руку ей в рот, а левой кинул кинжал Керту. Керт поймал кинжал на лету и обернулся к двум нелепым созданиям, прикрывающим собой маленькую девочку…

В этот момент стена раздвинулась, и в библиотеку вошли, держа наготове мечи, люди. Люди Рагнарсона.