"Дом Дверей: Второй визит" - читать интересную книгу автора (Ламли Брайан)

Глава седьмая

Прошло уже шестьдесят пять минут, но все равно Джиллу и его компании едва хватило времени поесть и собраться, прежде чем с большой земли к востоку от Хейлинга прилетел, жужжа, вертолет и сел у одичалого сада.

За четыре года совместной жизни Джилл с Анжелой и сами немного одичали и опростились, если можно так выразиться. Тогда, в Шотландии, им много пришлось пережить, но некоторых неприятностей можно было избежать, будь их физическая форма получше. Теперь она и была получше. А оделись они как крутые любители турпоходов и выживальщики[9] – десантный камуфляж, ботинки военного образца. Тарнболл остался в прежнем, несколько неопрятном повседневном костюме. Однако он мысленно наметил достать себе при первой же возможности походное снаряжение. Анжела набила прочную, но легкую сумку-баул различными полезными вещами… и самым важным предметом, кажется, была туалетная бумага!

Когда их троица выбежала под вращающиеся лопасти вертолета, Джилл подколол ее:

– Ты что, была скаутом или что-то в этом роде?

– Или что-то в этом роде, – прокричала она в ответ, перекрывая шум винтов. – Я была полуголой пленницей в замке пришельцев, где комнаты тянулись и тянулись без конца! Может, тебе и изменяет память. Спенсер Джилл, но у меня она работает также четко, как и всегда. Я помню случаи, когда отдала бы все что угодно за простой клочок бумаги.

– Все что угодно? – заметил Джилл легкомысленно и понял, что допустил ошибку, едва только эти слова сорвались с его языка. Потому что Анжеле и правда чуть было не случилось отдать свою главную драгоценность – честь, когда Род настиг ее в ужасном Доме Дверей. А это для нее стало бы судьбой худшей, чем смерть, хотя смерть-то определенно тоже должна была явиться частью ее судьбы. Последней частью.

Поняв неудачный намек, Анжела лишь задрала нос. и надменно добавила:

– Почти!.. – А затем усмехнулась:

– Ну, в зависимости от того, с кем торгуешься.

– Странно, – нахмурился он, – но я помню иное. Насколько мне помнится, мы не должны были уйти.

– Верно, – согласилась она, – но я – женщина. И я чувствовала, что мне в любом случае следует уйти.

Барни следовал вместе с ними и по команде Джилла первым влетел по лесенке в дверь вертолета. Удивительно, но складывалось такое впечатление, словно время и не разлучало их: пес мгновенно вспомнил Спенсера, более того, принял его как своего нового хозяина. А Джилл был просто изумлен, обнаружив, что Барни по-прежнему жив-здоров и активен не по годам, а ведь он был уже немолодой дворнягой. Впрочем, Барни тоже побывал пленником Дома Дверей и наравне с прочими мог получить что-то типа награды, новые жизненные силы, например.

Джилл раздумывал над этим, занимая свое место в вертолете. Но все мысли мгновенно улетучились, когда, усевшись, он взглянул на тех, кто прилетел за ними.

Первым был, естественно, Уэйт, а второй…

– Миранда Марш, – представилась она в то время, как Тарнболл кивнул пилоту, что запер дверь, как положено. Джилл пожал протянутую ему тонкую, прохладную руку. – Сразу хочу предупредить ваш вопрос, – продолжала она. – Да. Я отчитываюсь перед неким комитетом, и он рекомендует мне какие-то действия, тем не менее я – координатор и…

– И твой новый босс, – вставил Уэйт, с трудом удерживаясь от ухмылки и взгляда, говорившего: «И если ты думаешь, что это я законченный ублюдок…»

– И я ваш босс, – закончила она, покосившись на Уэйта. И добавила, обращаясь уже к нему:

– Я почему-то уверена, что работать с мистером Джиллом будет значительно легче, чем, кажется, думаете вы.

– О? – поднял бровь Джилл. – Школьные байки, Джордж?

Но Уэйт и глазом не моргнул.

– Миранда, – вздохнул он, но затем, видимо, подумал, что продолжать лучше не стоит, и лишь представил ей остальных: Пока шла церемония знакомства, Джилл воспользовался случаем незаметно присмотреться к своему новому боссу.

Миранда Марш – это было нечто! Миловидная, длинноногая, с прекрасной фигурой (о, термин «фигуристая» подойдет как нельзя лучше! По крайней мере, Тарнболл выразился бы именно так). Модный серый брючный костюм классического покроя, белая блузка очень женственного покроя: оборки смягчали вырез, не подчеркивая скрываемых блузкой выпуклостей (которые в этом не нуждались). Сейчас Миранда Марш сидела, но встань она – несомненно, оказалась бы ростом где-то метр семьдесят-семьдесят три, а высокие каблуки еще больше увеличивали ее рост. Весьма удобное обстоятельство, если хочешь смотреть на людей сверху вниз. А последнее Джиллу еще предстоит узнать.

Лицо ее было властным. Типичная леди-босс, таких можно увидеть в любом из пригоршни американских телешоу, только те злоупотребляли гримом, а она – нет.

Конечно, косметика присутствовала, однако Миранда умела пользоваться ей так, что незаметно было, где кончается естественная красота и начинается искусственная.

На вид лет двадцать девять-тридцать, но морщины пока еще не проявились. Широкие скулы, пронзительные черные глаза под длинными, естественными ресницами, настолько светлыми, насколько это возможно. Загорелая, но не слишком. Отпуска на юге Франции – подумалось Джиллу. Но с дружком (либо подружкой?) или сама по себе? Он как-то не мог вообразить эту особу испытывающей недостаток в любовном общении. Возможно, эти романы длились недолго. На ее пальчиках (с тщательным маникюром) не наблюдалось никаких колец. И было в ней что-то, вызывающее ощущение какой-то… хищности.

Джилл иногда чувствовал присутствие этого качества в незамужних женщинах, причем необязательно одиноких, и определял его про себя как «охотничий инстинкт».

Может, конечно, его выводы циничны и пока безосновательны, но Джилл продолжал критически оценивать Миранду, пока та говорила с Анжелой. По выражению лица Анжелы он догадывался, что она думает примерно то же самое. О, скрывала она это хорошо, но Джилл ее знал… эти большие невинные глаза, трепещущие ресницы, в то время как ум зондирует, анализирует и стремится определить собеседника. Но на что же она смотрит? На твердые, безупречно накрашенные губы Миранды Марш, на ее оправленные в серебро черные овальные серьги, на тонкие линии точеного подбородка и шеи и блеск ее чересчур идеальных зубов? Или Анжела оценивает очевидный ум собеседницы, а может быть, гадает, какое впечатление та произвела на Джилла?

– О, моя рука! – спохватилась Анжела, осознав, что Миранда с любопытством смотрит на ее ладонь. – Мои руки так загрубели! Я вас оцарапала? Это все работа в саду. В смысле, я люблю работать в саду…

Джилл понял: Анжела внезапно в смущении осознала, что на ней костюм десантника, что ее собственный макияж оставляет желать лучшего (поскольку они покинули дом несколько поспешно), но самое главное – что по сравнению с ней Миранда выглядит безупречно!

Но Миранда Марш тут же рассыпалась в извинениях:

– О, я так сожалею! Но, миссис Джилл, вы такая милая малютка, и ваша рука казалась такой…

– …Да, загрубелой, – вмешался Джилл прежде, чем Анжела успела сказать что-то сама. Он знал, что ей не шибко понравился комплимент Миранды (или не комплимент?) «милая малютка». Равно как и это совершенно преднамеренное «миссис»…

– Мы не женаты, – продолжил он, инстинктивно догадываясь, что ей это уже известно. – Да, руки у Анжелы и правда немного загрубели, потому что она чувствует себя намного счастливее с лопатой в руках, делая что-то практически полезное, чем орудуя пером, а, миссис Марш?

– Мисс, – поправила она его. – Или еще лучше – Миранда. И я действительно очень сожалею о своей оплошности. Вы должны счесть меня такой бестактной! Но вы настолько явная пара, что это… о, просто сорвалось с языка.

Уэйт сидел, пытаясь не улыбаться. А Джилл не смел посмотреть на Анжелу, зная, какая картина сейчас стоит у нее перед глазами: она представляет саму себя, с соломинкой в углу рта, ворочающей лопатой дерьмо в саду. И видит себя его глазами! Неудивительно, что теперь она совершенно замкнулась в молчании, в то время как мисс Марш говорила Тарнболлу:

– И мне определенно не нужно никаких справок о вас, Джек, если мне можно называть вас по имени? Дэвид Андерсон, мой предшественник, отзывался о вас только в высшей степени похвально. За исключением того… – и она нахмурилась, – ну, я слышала, что в последнее время у вас возникли некоторые трудности. Надеюсь, ничего постоянного?

Но Тарнболл тоже умел быстро соображать. Действительно, как давным-давно обнаружил Джилл, за внешностью как у Роберта Митчума[10], за часто тусклыми глазами с тяжелыми веками – скрывался острый, как бритва, ум. Пусть не во всех отношениях, но в большинстве случаев. Иначе Джек просто не смог бы выбиться в лучшие агенты по охране свидетелей.

– Не беспокойся, милочка, – успокоил он леди из министерства. И, взглянув на часы, добавил:

– Да я ведь ни капли в рот не брал… о, уже пару часов!

Пару секунд она очень внимательно смотрела на него, а затем рассмеялась. И Джиллу этот гортанный, очень сексапильный смех показался вполне искренним.

– Как видите, – сумела наконец произнести она, – мне нравятся мужчины с хорошим чувством юмора…

Затем Миранда заговорила более серьезным голосом:

– Но теперь давайте перейдем к делу. Сегодня утром Джордж передал вам последние сведения, какие у нас появились: он сообщил вам о возникновении новых узловых точек. Мы не можем быть уверены, что засекли их все, так как полученные данные не укладываются пока ни в какую систему. По нашей приблизительной оценке их может быть от двадцати до двадцати четырех.

Некоторые их них расположены настолько далеко, что мы – и под «мы» я подразумеваю дружественные, сотрудничающие с нами власти во всем мире – еще не выкроили время хотя бы пролететь над ними, тем более навестить их. Например, где-то посреди Тихого океана появился маленький Остров, а точнее Скала. Мы знаем, что это не просто какое-то вулканическое новообразование, поскольку его тоже окружают пояса этих саргассов. Обнаружить Остров удалось только благодаря тому, что американцы перепрограммировали свои спутники-шпионы и метеоспутники. И существует реальная возможность, что выйдут на свет и другие объекты. Так вот, эта тихоокеанская узловая точка может оказаться особенно важной. Так как находится она, как я сказала, у черта на рогах, прямо на краю Тихоокеанско-антарктического поднятия. И в случае, если вы не сможете, э-э, поговорить с нашими визитерами, Спенсер, – она посмотрела на него, спрашивая взглядом разрешения обращаться просто по имени, – или если установленный контакт будет прерван…

– То вот тут-то мы (или, надо полагать, французы?) и попытаемся угостить их термоядом. – Джилл хмуро улыбнулся, что могло быть все же неверно истолковано, и кивнул. – В нескольких тысячах миль от любого мало-мальски крупного человеческого поселения. Да, хороший выбор… но очень плохая мысль. – Улыбка исчезла.

– О? – Глаза Миранды вспыхнули, взгляд стал много острее. – И что заставляет вас это утверждать?

Джилл снова почувствовал себя объектом охоты или, по меньшей мере, существом, находящимся в присутствии охотницы. А если Миранда и не была охотницей как таковой, то наверняка являлась человеком, неразборчивым в средствах, к тому же с серьезной проблемой эго, – что можно считать практически одним и тем же.

– У меня есть свои резоны, – ответил Джилл, – но я должен проверить их правильность. Рассказать о них я всегда успею.

– Я бы предпочла услышать о них сейчас, – полуулыбнулась она. – Потому что, если вы не расскажете, как же я смогу передать ваши рекомендации? На чем их основывать? На силе предчувствия?

– В прошлый раз мои предчувствия оказались довольно точными. – Он попытался улыбнуться ей в ответ, но вдруг нахмурился: его что-то отвлекло.

Миранда лишь вздохнула и начала было:

– Спенсер, я…

– Погодите, – оборвал он ее, подняв руку. – Кстати, о предчувствиях: как раз сейчас происходит нечто весьма важное.

Джилл ощущал какое-то смутное беспокойство с тех самых пор, как поднялся на борт вертолета. Отстегнув пояс безопасности и встав, он, покачиваясь, проследовал по узкому проходу и отодвинул дверь, ведущую к пилоту. Заглянув в кабину, он перебросился парой фраз с летчиком, а затем вернулся на место. Остальные пассажиры не могли не заметить, что лицо его побледнело и приняло слегка напряженный вид.

– Что такое. Спенсер? – озабоченно взяла его за руку Анжела.

А Миранда спросила:

– Вы плохо себя чувствуете? И вы правда думаете, что ваша проблема, в чем бы там она ни заключалась, действительно важнее, чем то, о чем мы только что говорили? – Выражение ее лица сделалось подозрительным, а тон – резким. Джилл гадал: «Неужели она думает, будто я специально уклоняюсь от разговора?» Он, конечно, хотел уклониться, но его действия имели и другое объяснение.

– Да, мне немного не по себе, – ответил он и плотно сжал губы. – И да, это важнее того, о чем мы только что говорим. И вы должны поверить мне, если хотите и дальше быть боссом и по-прежнему что-либо координировать. Понимаете, плохо не мне, а этой чертовой машине, этой проклятой стрекозе! Однако, поскольку до места осталось лететь всего минуту-другую, мы вполне можем дотянуть в целости и сохранности, прежде чем случится что-то страшное. А тем временем, если вы не против, то… ну, я предпочел бы ни о чем особо не говорить. Вместо этого я бы хотел просто сидеть и изнывать от беспокойства – хорошо, босс?

И незаметная (для всех, кроме него) вибрация в одной из быстро вращающихся лопастей продолжала беспокоить Джилла всю дорогу, вплоть до желанной посадки, которая, впрочем, прошла идеально.

Уэйт представил пилота:

– Служил в ВМФ, командир эскадрильи, ветеран войны на Фолклендах и пилот воистину большого вертолета. Тот, на котором мы прилетели, в сравнении с ним – младенец. Фред Стэннерсли и его птичка перевезли великое множество крайне важных людей, и пока никто не жаловался.

Пока Уэйт демонстрировал свое сомнительное знание летного жаргона, Фредди Стэннерсли стоял, чуть склонив набок рыжевато-каштановую голову, вопросительно глядя на министра и выглядя более чем смущенным за него.

Когда Уэйт закончил, Джилл спросил:

– А это и есть ваша «птичка»? – и покосился на доставивший их вертолет, стоявший на краю поля, откуда открывался вид на море. Вернее, на то, что прежде было морем. Там, где некогда ходили корабли, теперь все заполняла зелено-коричневая живая масса.

– Нет, – покачал головой Стэннерсли. – Это вертолет министерства, как я понимаю, министерства обороны.

Мне предложили срочную работу, много денег, мало опасности и авиационный бензин, которым я могу пользоваться задаром. А моя собственная, э-э, «птичка», – (он тревожно взглянул на Уэйта, который стоял спиной к нему, разговаривая с Мирандой, группой старших полицейских чинов и прочих должностных лиц) – сейчас проходит регулярный техосмотр в ангаре. Но работу хотели поручить именно мне и поэтому предложили вместо моей машины французскую модель. Это немножко слишком броская, но зато обычно надежная машина. Впрочем, опять же, они нынче все надежные. Просто я не в восторге от того, что не смог хорошо ее испытать и проверить, вот и все. У меня тогда не оставалось бы времени, чтобы забрать эту министерскую жопу и женщину.

Стэннерсли выглядел лет на тридцать девять-сорок.

Ростом он был примерно метр семьдесят три-семьдесят пять, крепкого телосложения. Он давно уже утратил военную выправку, хотя Джилл заметил на его поношенной летной куртке следы от крылышек и других нашивок. «Со старыми привычками трудно расстаться», – подумал Джилл. Однако своей квадратной челюстью, проницательными зелеными глазами и общей установкой на старательность Стэннерсли уже произвел благоприятное впечатление. Он мог быть немного медлительным на земле, но главное – каков он будет в воздухе.

Летчик всегда остается летчиком, и человек, воевавший на Фолклендах, был достаточно хорош для Джилла.

– Ну а что-нибудь мешает вам проверить ее сейчас, прямо здесь? – спросил Спенсер. – Возможно, нам придется много гонять на ней. А мне в данное время есть о чем потолковать с моими здешними коллегами, так что сильно спешить ни к чему. В курс дела я смогу ввести вас позже. Тогда у нас будет время и познакомиться как следует, идет? – Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием.

– Разумеется, вроде как отлично. – Но Стэннерсли нахмурился. – Э, вы сказали: какая-то проблема с несущим винтом? Может, с одной из лопастей? Я понимаю, что у вас есть кое-какой опыт с этими машинами?

– С машинами… да, – кивнул Джилл. – Но почему бы вам не проверить самому? И если я ошибся – поставлю вам стаканчик.

– Вполне справедливо, – пожал плечами пилот. – А если вы окажетесь правы, то я сам поставлю вам целую бутылку! Понимаете, я пока никогда не встречал кого-то с более чутким ухом на капризы двигателя, чем мое…

Джилл и остальные прошли к воде, вернее, к водорослям. На юге виднелся Ньюпорт, но почти весь обзор загораживало здание, широко расползшееся по соседнему полю до самого края водорослей и отметки прилива.

– Особняк, – вздрогнула Анжела и крепко сжала руку Джилла. – Дом Дверей.

День выдался солнечный и жаркий, дующий с запада ветерок можно бы было описать как ласковый, но Анжелу все равно била дрожь. А шедшая с моря вонь вообще не поддавалась описанию, несмотря на то, что водоросли находились с подветренной стороны.

Вдоль кромки воды, в обоих направлениях, насколько хватал глаз, работали люди. Никакой деятельности не велось только около Особняка, оцепленного заграждениями и полицейской лентой с надписью «НЕ ВХОДИТЬ». Все были в респираторных масках и опрыскивали водоросли чем-то токсичным.

– Конец всему району, – определил Транболл. – Новый источник загрязнения – гибель для рыбы. Если под этой дрянью есть какая-то рыба… и вода!

За особняком выстроились бампер к бамперу полицейские автомобили и другие официальные или полуофициальные машины, за ними стояли палатки, различные автофургоны с затемненными окнами, на крышах которых расположились целые скопления необычных антенн. Всюду мелькали полицейские в форме и настороженно глядящие охранники в штатском. Все это выглядело как поселение, с минуты на минуту ожидающее атаки краснокожих.

– В некотором роде напоминает некую сцену на некой горе в Шотландии, не правда ли? – сказал Джилл Анжеле.

– Да, – ответила та, – напоминает. Зная, что такое этот Особняк, я нахожу его столь же зловещим. Но я не знаю природы этих водорослей… и я нахожу их пугающими.

Миранда Марш расслышала эту последнюю реплику и подошла ближе:

– Один работающий на НАСА американский ботаник выдвинул теорию, что водоросли – это неразумная инопланетная форма жизни, а узловые точки – просто такие своеобразные споры. Он думает, что именно так в свое время и попала на Землю жизнь – из космоса.

– В самом деле? – отозвалась Анжела. – И споры этой неразумной формы жизни имитируют земные строения, да?

– Эволюция, – пожала плечами министерская дама. – Есть цветы, с виду похожие на насекомых, и насекомые, похожие на цветы.

– И, – вставил Джилл, – есть высоко разумные инопланетяне, именуемые фонами, которые на вид точь-в-точь, как медузы. Очевидно, ваш сотрудник НАСА не читал наших докладов.

– О, я с вами согласна, Спенсер, – заверила его Миранда. – Но что касается ваших докладов – вы должны быть в курсе, что на них гриф «Совершенно секретно», причем «космической степени». Их читала лишь горстка людей! Я же просто сообщила известное мне предположение, вот и все. Мне хотелось бы, чтобы и вы поступали так же.

– …Когда наступит надлежащее время или вынужденная необходимость, – закончил Джилл. – А пока какие-нибудь другие теории есть?

Если она и рассердилась, то не подала виду:

– Ну, есть еще кое-кто, предполагающий, что водоросли – это какая-то инфекция, занесенная к нам этими узловыми точками, словно мокрицами в ком земли; она распространяется и заражает все, к чему прикасается.

– Заражает? – поднял брови Спенсер.

– Водоросли смертельно ядовиты, – сказала она. – Столь же опасны, как большинство ядовитых грибов. Ни одно из подопытных животных не выжило. К счастью для нас, когда водоросли погибают, яд полностью разлагается.

Анжела снова задрожала:

– Эта дрянь – живая, но несет она смерть.

– Несла бы, – отозвалась Миранда, – если б мы сидели, сложа руки, пока она делает свое дело.

– Но распространяется ли сам яд? – хотел знать Джилл. – Я имею в виду, он концентрируется только в этих саргассах или проникает в воду, делая ее непригодной?

– Еще слишком рано что-либо утверждать наверняка. Пока его обнаружили лишь в водорослях. Но что из этого? Водоросли и сами по себе забивают все!

– Они убивают рыбу?

– Только если та съедает их.

– Значит, людям запрещено прикасаться к ним и воздействовать на них, – кивнул Джилл. – Мы не можем вмешаться в их деятельность. У меня остался еще один-единственный вопрос: а за счет чего они живут?

– Водоросли? – Миранда покачала головой. – Не знаем.

– Но это же какая-то форма жизни, – удивился Тарнболл словам Спенсера, – и, следовательно, ее возможно уничтожить. Взгляните вон туда…

Они прошли вдоль края воды к особняку. На земле чернели разбросанные останки большого лоскута морского ковра, неподвижные, мертвые. Группа рабочих в респираторах чем-то тыкала в рассыпанную массу, взволнованно переговариваясь друг с другом.

– В том, что мы можем убить их, я не сомневаюсь, – сказал Джилл. – Но разве вы не понимаете? Уничтожая эту дрянь, мы еще раньше уничтожим планету! Эти водоросли созданы с целью заполнить все океаны мира – наподобие огромного Саргассова моря!

Офицеры полиции по-прежнему на некотором расстоянии сопровождали их группу. Когда Джилл приподнял ленту с надписью «НЕ ВХОДИТЬ» и нагнулся, пролезая под ней, один из них шагнул вперед и обратился к нему:

– Сэр? Вам разрешено…

Но Джордж Уэйт не замедлил с ответом:

– Да. Этот человек – Спенсер Джилл, наш ведущий эксперт в данной области.

За Джиллом последовали остальные, и Особняк, или Дом Дверей, предстал совсем близко.

И внезапно Спенсер почувствовал, что она стоит тут – или свернулась и лежит, словно спящая кошка, – эта чужеродная его сознанию технология со звезд. Нечеловечески чуждая? Спору нет, она была именно такой. Но, машинные технологии для Джилла были эквивалентны математике, а с подобным уравнением ему уже доводилось работать. И пусть это новое – не совсем такое же, но достаточно похожее. И он подумал: «Технология фонов! Или настолько схожая с их, что разницы почти или совсем никакой».

А это означало, что если он сможет приблизиться к синтезатору этой узловой точки, то, вероятно, сумеет узнать, как управлять ей. Конечно, для этого прежде всего предстояло войти в Дом Дверей – мысль, вовсе его не радовавшая. Ему казалось очевидным, что фоны нарушили свое обещание, а если это так, то… возможно ли, что они позволят всего лишь человеку встать между ними и целым миром?

«Чего будет стоить жизнь одного человека по сравнению с миром? – гадал он. – И кто скажет, что еще может быть или не быть нарушено вместе с обещанием?»

Задумавшись, Джилл мало-помалу продвигался вперед, и Анжела предупредила:

– Спенсер, а не подходим ли мы чересчур близко? – Выглядела она обеспокоенной.

– Да, – ответил он. – Мне-то необходимо приблизиться еще, но вам – нет. Оставайтесь там, где вы есть, а я сделаю еще несколько шагов. В данный момент я не чувствую никакой серьезной опасности, но понапрасну рисковать все же не стану.

Он сделал шаг, другой и внезапно остановился. Потому что именно в этот миг он и ощутил, как чуждая, инопланетная машина привела себя в рабочее состояние.

Спящая кошка проснулась, моргнула и увидела его. И она знала его! А затем… Затем одновременно случилось сразу несколько вещей.