"Шелковые сети" - читать интересную книгу автора (Лэнгтон Джоанна)

5

— Ты говоришь мне правду? — Мари недоверчиво вглядывалась в лицо Энди.

— Не думал, что ты с такой легкостью поддаешься на провокации! — сверкнул тот глазами. — Повторяю, дом родителей Марты находится немного дальше по побережью. Она частенько ко мне заглядывает, причем без всякого предупреждения. Сегодня я совершенно ее не ждал. А ты подняла бучу только из-за того, что во время твоего приезда на моей вилле оказалась другая женщина. Разве не стыдно?

У Мари и без этого замечания пылали щеки. За последний час ее настроение менялось несколько раз. Она уже вообще не понимала, на каком свете находится.

— Возможно, я погорячилась, но у меня есть свои принципы…

— О которых ты мгновенно забываешь, когда тебе предлагают кругленькую сумму, — коварно вставил Энди.

— Ты снова о том чеке, который вручил мне твой отец! — застонала Мари. — Думаю, пришло время выложить всю правду. Известно ли тебе, что Джеффри заставил меня уехать из родительского дома?

— Интересно, каким образом? — Голос Энди мгновенно приобрел сухость, а глаза выражали явное недоверие к сказанному.

— Разве ты не знаешь, что в ту пору мой отец запил? Вот Джеффри и предложил мне убраться взамен на то, что оставит папу на работе. Я должна была прекратить с тобой всякие контакты. Понятно, что, если бы отец лишился места, это лишь усугубило бы алкогольную проблему. Не говоря уже о том, что им с Полли просто негде было бы жить.

Наступила тишина. Энди замер, лицо его стало жестким. Чудесные яркие глаза словно потеряли краски.

— Поступок Джеффри бесчестен… если только ты говоришь правду. Я хорошо знаю своего отца и никак не могу предположить, что он способен на подобную низость, — наконец резко заметил он. — Чтобы Джеффри опустился до шантажа? Скорее, это ты лжешь.

Мари и не ожидала, что Энди с готовностью воспримет правду о той давней истории, но ее поразила быстрота, с которой тот отбросил ее версию. Не менее удивительно выглядела уверенность, что Джеффри никогда не вышвырнул бы своего сомелье на улицу. Странно, ведь любой работодатель обязательно постарается избавиться от пьющего работника. Так почему Макгвайр-старший должен вести себя иначе?

— По-моему, вся эта история притянута за уши. — Энди смерил Мари презрительным взглядом. — На самом деле ты тогда получила предложение стать моделью и тебе не терпелось использовать свой шанс. Так или иначе, ты все равно покинула бы дом, поэтому предпочла просто принять чек и исчезнуть.

Вот какое объяснение он придумал! Оно полностью соответствует его представлениям о ветрености и жадности Мари. Стройная логика, жаль только, что она совершенно не увязывается с реальными событиями. А Мари еще имела глупость надеяться, что ее слова перевесят слова Джеффри!

Решив не тратить времени на развенчивание заблуждений Энди, равно как и на продолжение бессмысленной борьбы, Мари сказала со вздохом:

— Там, на террасе, я говорила совершенно серьезно… Я уезжаю. Если тебе так необходима любовница, почему ты не займешься Мартой Лопес? Похоже, она только этого и ждет.

— Видишь ли, мне трудно это объяснить, но я все-таки предпочитаю тебя, — с ленцой произнес Энди.

— Не в моих правилах заводить отношения с мужчиной, который параллельно встречается с другими женщинами,

— Насколько ты видишь, моя кровать пуста. С Мартой меня кое-что связывает, но я не намерен обсуждать это с тобой, дорогая. — Энди медленно приблизился к Мари и взял в руки ее лежащую на плече косу.

— Что ты делаешь? — с тревогой спросила та.

— Мне больше нравится, когда твои волосы распущены.

— Думаешь, меня очень интересует, что тебе по душе, а что нет?

— Что ж, постепенно я приучу тебя интересоваться моим мнением.

Она взглянула в сияющие медово-карие глаза, и у нее перехватило дыхание. Тем временем пальцы Энди расплетали ее косу. Все, что требовалось сделать Мари, чтобы положить конец подобной вольности, это проложить некоторое расстояние между собой и Энди. Однако она почему-то осталась стоять на месте.

— Я не очень хорошо усваиваю предметы, которые не хочу изучать. — Мари произнесла это и ужаснулась тому, как явственно в ее голосе прозвучало отчаяние. — Отпусти меня домой, Энди. Из твоей затеи ничего не выйдет…

— Позволь об этом судить мне.

— Но ты сам говорил, что желаешь получить опытную любовницу, — напомнила она, предпринимая последнюю попытку убедить его в том, что он выбрал совсем не ту женщину, которая ему нужна. — А я, если можно так выразиться, начинающая…

— У меня и в мыслях не было ждать от тебя профессионализма, — бесстрастно парировал он.

Мари вздохнула и призналась, сильно покраснев:

— Дело в том, что я… девственница. Расплетавшие косу пальцы замерли.

— Брось, это даже не смешно. Мари скрипнула зубами.

— А я и не собиралась тебя смешить!

Энди стиснул ее локти, вынуждая поднять голову, и пристально посмотрел сверху вниз в голубые глаза.

— Если бы я всякий раз позволял тебе водить меня за нос, он давно отрос бы у меня до размеров огурца. Девственница? Это ты-то? Француженка? Даже пять лет назад меня не совсем убедили твои разговоры о том, что до замужества девушка должна сохранять чистоту. Но до конца я не был уверен, и это тебя спасло.

Мари нервно сглотнула.

— Почему ты так уверен, что я говорю неправду?

— Для этого ты слишком эротично выглядишь, — сразу же ответил Энди. — Ходишь, двигаешься, разговариваешь, как женщина, которая отлично изучила свое тело.

— Но ведь я давно в нем существую…

— Все равно… Девственницу сейчас не сыщешь днем с огнем. Особенно твоего возраста. Лично мне ни одной не попалось.

— Не хочешь ли ты сказать, что расспрашивал об этом каждую встречную девушку? — хмыкнула Мари. Она уже начала терять терпение. Кроме того, ее оскорбляло недоверие Энди в таком интимном вопросе. Мари выдернула локти из его ладоней, но он взамен тут же взял ее за плечи. — Вообще, пора тебе взглянуть правде в лицо и признать тот факт, что далеко не все женщины возносят секс на столь высокий пьедестал.

— Эту чушь ты мне тоже не скормишь. Если можно так выразиться, пьедесталами я не питаюсь. Предпочитаю блюда, приготовленные моим личным поваром. Скажи, ты, часом, не вознамерилась внушить мне чувство вины за наше маленькое соглашение? Не это ли истинная причина твоей последней попытки создать проблему на ровном месте? — иронически усмехнулся Энди. — Если бы я хоть на секунду поверил в твою невинность, только бы ты меня и видела. Но того, в чем ты меня уверяешь, просто не может быть. Это аксиома.

Что ж, еще одна логически выверенная цепь соображений. Придраться не к чему. Но слова Энди задели Мари за живое. А еще больше оскорбило известие, что он сомневался в ее невинности еще пять лет назад. В его заявлении содержалось море цинизма, но самым ужасным оказалась мысль, что Энди воспринимает ее точь-в-точь как остальные мужчины. То есть как некий неодушевленный объект, предназначенный для реализации их чувственности. Они видели в Мари этакую секс-бомбу, слишком эротичную, чтобы обладать умом. Удивительно, как вообще Энди снизошел до объяснения ей причин присутствия на его вилле Марты Лопес!

Прикусив губу, Мари смотрела на него, и ей начало мерещиться, что она видит некий обобщенный мужской образ.

— Я не желаю быть твоей любовницей!

— Вот как? В таком случае ты не должна позволять мне раздевать тебя. Предупреждаю, стоит мне увидеть твою наготу, и я сделаю что угодно, лишь бы уложить тебя на спину.

Занятая своими невеселыми мыслями, Мари даже не заметила, что он успел расстегнуть молнию на платье. Сейчас она в неком ступоре наблюдала, как Энди осторожно спускает платье с ее плеч, высвобождая из-под пестрой ткани полную грудь в белом кружевном лифчике.

— Энди… нет!

— Могу поклясться чем угодно, что ничто и никогда не волновало меня так, как твоя восхитительная грудь, — зачарованно прошептал он.

От его слов Мари бросило в дрожь. В этот миг платье упало на ковер. Но она смотрела не на него, а в глаза Энди. В них разгоралось знакомое пламя, от которого у Мари подкашивались ноги. Ее природная скромность потерпела поражение под воздействием мысли, что он искренне восхищается тем, по чему скользит его взгляд. В каком-то смысле Мари даже подбадривало выражение глаз Энди. Втайне она всегда мечтала о чем-то подобном. Ей никогда никого не хотелось, кроме Энди. Ему словно предначертано было стать первым мужчиной в ее жизни. И последним. Единственным.

Искушение было слишком велико. Почему Мари должна притворяться, что только предложенное Энди жесткое соглашение свело их вновь? Не она ли пять долгих лет тщетно искала человека, способного подарить ей те ощущения, которые неизменно возникали с Энди?

Он подхватил ее на руки и понес к необъятной кровати.

— Как долго я этого ждал!

Пока он откидывал покрывало и укладывал Мари на белые хрустящие простыни, та взволнованно шепнула:

— Правда?

Энди снял с нее туфли и выпрямился. Его взгляд был устремлен на Мари.

— Боже правый, ты еще сомневаешься!

Она затрепетала, окутанная сиянием золотисто-карих глаз, сердце в груди бухало молотом. Лежа перед ним в одном белье, Мари испытывала сильнейшее смущение. Ее лифчик и трусики были гораздо скромнее, чем иной купальник, но еще никогда не чувствовала она себя менее одетой.

— Ты единственная женщина, которая отвергла меня. Очень удачный ход, дорогая… — Энди медленно расстегивал рубашку. На его красивых губах играла улыбка. — Наверное, поэтому я и хочу тебя так сильно.

На лицо Мари набежала тень.

— О Господи! Это вовсе не ход, я ничего не предпринимала намеренно…

— Нет? — Он сбросил рубашку. — Ладно, сейчас это уже неважно.

Мари думала иначе. Для нее имело очень больше значение, что у Энди сложилось о ней столь невысокое мнение. Впрочем, пока он раздевался, она не могла сосредоточиться на этой мысли. Хотя нельзя сказать, чтобы она впервые видела Энди без рубашки. Пять лет назад он однажды пригласил ее искупаться с ним в крытом бассейне Касл-рока. Она отказалась. И не только потому, что не умела плавать. Ее пугали возможные пересуды. Люди стали бы говорить, что Мари Гранье желает прыгнуть выше головы. Ей уже приходилось сталкиваться с человеческой недоброжелательностью, и она прекрасно отдавала себе отчет, какие разговоры пойдут, когда станет известно, что дочка сомелье встречается с сыном и наследником Джеффри Макгвайра. Исходя из этих соображений, единственное, что позволяла себе Мари, это изредка полюбоваться лебедями в комплексе ухоженных водоемов примыкавшего к хозяйскому дому парка.

С усиливающейся сухостью во рту она смотрела на широкую, превосходно развитую грудь Энди и планки мускулов на его животе. Он был восхитителен. Впрочем, иного и невозможно было ожидать. Бронзовый загар, бугорки мышц и золотистые завитки волос на коже придавали ему очень мужественный и эротический вид. Очень скоро Мари поняла, что никакая сила не заставит ее отвести взгляд от этого завораживающего зрелища. Она покраснела, но лишь удобнее устроилась на подушке и с еще большей жадностью прикипела взглядом к узким бедрам и длинным ногам Энди, которые все еще были скрыты брюками.

— Надеюсь, ты сделаешь все это, — тихо произнес тот.

— Что? — не поняла Мари.

Он быстро освободился от остатков одежды и остался в одних шелковых черных трусах.

— То, что обещает твой взгляд, — усмехнулся он с оттенком некоторой плотоядности.

И без того красное лицо Мари сделалось пунцовым.

— Догадываюсь, что тебе приятно думать о таких вещах… — пролепетала она.

— Я способен распознать страсть, — заверил он ее, снимая с себя последнюю деталь туалета с таким спокойствием, которому Мари могла только позавидовать. Сама она совершенно не была способна на подобное самообладание.

Энди выпрямился во всей своей умопомрачительной наготе, и у Мари перехватило дыхание. Как любую другую девушку, ее всегда интересовало, как выглядят мужчины в некоторые интимные моменты жизни… но не до такой степени, чтобы она не спала из-за этого по ночам. Многие парни разгорячались в присутствии Мари, и тогда она инстинктивно сторонилась их. Исключение составлял лишь Энди. Однако сейчас его нагота потрясла ее. Мари даже вообразить не могла, что он может выглядеть столь пугающе.

— Мы не соответствуем друг другу, — с трудом выдавила она.

Охватившая ее паника была столь велика, что, забывшись, она облекла в слова вертевшуюся в голове мысль. Однако в следующий миг опомнилась и, готовая от смущения провалиться сквозь землю, крепко зажмурилась.

— Это комплимент, дорогая? — В тихом голосе Энди ощущалась улыбка. И самодовольство.

Его ничем не проймешь, подумала Мари в приступе глубочайшего самоуничижения. В следующую секунду рядом с ней скрипнул матрас, и она осознала, что находится в постели уже не одна. Мари широко распахнула глаза, тут же наткнувшись на словно дышащий мужской взгляд. Непосредственная близость Энди окончательно лишила ее способности дышать, а сердцу придала неимоверное ускорение.

— Иди ко мне… — хрипло попросил он, притягивая ее к себе за плечи.

С этого момента он уже не останавливался. Накрыв ртом нежные розовые губы Мари. Энди жадно проник между них языком, который сразу принялся плясать в паре с ее собственным в захватывающем, чрезвычайно1 чувственном танце. Поцелуй лишил Мари последней воли к сопротивлению. В прошлом Энди уже однажды заставил ее почувствовать, насколько будоражащим может быть простое прикосновение губ. Сейчас же его искусность привела Мари к полному поражению.

Наконец Энди отпустил чуть припухшие губы Мари и окинул ее горящим взглядом.

— По идее мы сейчас должны были бы сидеть внизу, наслаждаясь неспешным ужином при свечах…

— Я не могу есть! — воскликнула она с оттенком испуга, как будто ей действительно грозила подобная трапеза.

— Позже… — Казалось, он упивается скрытым смыслом этого слова вкупе с гораздо более волнующей альтернативой принятию пиши.

Пока Мари как прикованная не отводила взгляда от его завораживающих глаз, он просунул палец под расположенную спереди застежку бюстгальтера, и через секунду кружевные чашечки разошлись. Ладони Энди немедленно подхватили высвободившуюся из плена грудь. В ту же минуту горло Мари сжалось от почти болезненного потока ощущений. Это было первое откровенное прикосновение Энди к ее обнаженному телу. А стоило тому провести большими пальцами по розовым соскам Мари, как она едва не потеряла сознание и хрипло застонала. Но самым трудным испытанием для нее был неотрывный взгляд Энди.

— Пять лет назад ты лишила нас даже этого, — с упреком напомнил он ей.

Пока он нежно поглаживал отвердевшие соски Мари, та безуспешно пыталась справиться с сотрясавшей все ее тело ответной дрожью. Если бы у нее хватило сил, она сказала бы Энди, что на самом деле ее тогдашнее поведение было очень мудрым. Даже сейчас Мари была не способна контролировать себя, а что же говорить о тех временах, когда она была влюблена в него. Тогда она предпочла боль, оставшуюся после потери самого дорогого человека, нескольким быстротечным минутам в постели с ним, за которыми непременно начался бы долгий и мучительный период исцеления уязвленного самолюбия.

— Я намерен сделать все, чтобы ты потеряла голову от страсти, дорогая. — Это было нечто среднее между угрозой и обещанием.

— Ты уже достаточно в этом преуспел, — дрогнувшим голосом ответила она, раздираемая пронзительностью наводнивших ее тело ощущений и страхом перед их интенсивностью.

Энди поудобнее уложил Мари, разметав, как ему давно хотелось, ее темные шелковистые волосы по подушкам.

— Что ты, я еще только начинаю…

Одним ловким движением он стянул с Мари трусики. Уверенные действия Энди заставили ее невольно задуматься, сколько женщин имело счастье на собственном опыте испытать его искушенность в постельных утехах. Мысль уколола Мари словно булавкой, но в этот миг золотоволосая голова Энди склонилась над ее грудью. Он взял губами сосок и стал без зазрения совести истязать чувствительную плоть. Понадобилось совсем немного времени, чтобы коварные ласки его языка и осторожные прикосновения зубов ввергли Мари в такое состояние, при котором она окончательно потеряла способность владеть собой.

— Я знал, что у тебя восхитительное тело, — простонал Энди, с некоторым изумлением глядя на нее, — но не мог даже представить, что ты окажешься любовницей, о которой мужчина способен лишь мечтать.

Мари недоуменно заморгала.

— Мечтать?

— Ты так быстро загораешься, — пояснил он, ведя ладонью по ее стройному бедру. Достигнув колен, он мягко раздвинул их.

Мари замерла. Она вдруг очень остро ощутила свою незащищенность, многократно подчеркнутую уверенностью Энди, а также силой его чувственного подъема. Не позволяя Мари опомниться, он расположился между ее раздвинутых бедер. В эту минуту она вдруг вспомнила, как некоторые приятельницы признавались, что во время первого опыта с мужчиной не испытали ничего, кроме неприятных ощущений.

— Если ты сделаешь мне больно, я больше не стану этим заниматься, — сдавленно предупредила его Мари.

— Больно? — удивился Макгвайр. — Что ты, дорогая! За всю жизнь я не причинил боли ни единой женщине.

Немного успокоившись, Мари благосклонно приняла новый поцелуй, который повлиял на нее сильнее, чем слова. Понадобилась всего пара секунд, чтобы ее страхи улеглись. Конечно, она напряглась, когда пальцы Энди достигли темных волос внизу ее живота. Однако когда тот отыскал среди шелковистых завитков особенно чувствительную точку, размышления о дальнейшем стали для Мари невозможны. Она даже в мечтах не представляла себе, что можно испытывать такое наслаждение. Растворяясь в пронзительном удовольствии и неосознанно извиваясь под воздействием страстных импульсов, Мари переживала то волшебное состояние души и тела, которое можно назвать не иначе, как нестерпимой негой.

Когда интенсивность ее чувств стала невыносимой, Энди каким-то чудом понял это. С едва сдерживаемым нетерпением он налег на нее, но в последний момент у него все же нашлись силы остановиться. Скрипнув зубами, он поднялся с-постели и принялся рыться в ящике комода.

Охваченная бесстыдной лихорадочной жаждой близости, тяжело дыша, Мари наблюдала за ним. Наконец Энди в сердцах выругался вполголоса и повернулся к ней.

— Ты в порядке? — Вопрос скорее был похож на мольбу.

Он спрашивает у меня разрешения, подумала Мари. Учитывая то обстоятельство, что Энди дрожал от желания поскорее овладеть ею, его вежливость приобретала особое значение.

— Да… конечно.

Со вздохом облегчения Энди вернулся в постель и снова припал к губам Мари. Одновременно он подхватил ладонями ее ягодицы и приподнял навстречу своему движению. В тот же миг Мари ощутила меж раздвинутых бедер горячий нажим твердой мужской плоти. Поглощенная острым желанием полного слияния, которое Энди давно породил в ней своей пылкостью, она сама подалась вперед нижней частью тела, совершая старое как мир, знакомое любой женщине действие. Но даже этого Мари показалось мало, и в конце концов она обвила его ногами. В ответ на ее безмолвную просьбу он двинулся вглубь.

В первое мгновение Мари была потрясена волшебным ощущением проникновения, которому сопутствовало несказанное наслаждение и чувство невероятной интимности происходящего. Но тут резкая боль безжалостно вырвала ее из объятий удовольствия. Мари жалобно вскрикнула.

Энди застыл, глядя не нее сверху вниз и даже не пытаясь скрыть изумления.

— Не может быть… — хрипло прошептал он. Его явно шокировало открытие, что Мари не лгала, говоря о своей девственности.

— Все, я прекращаю… — произнес Энди сквозь зубы, тем самым до крайности разочаровав Мари.

Она провела дрожащей рукой по золотистым кудрям Энди, вглядываясь в его медово-карие глаза.

— Не надо останавливаться на полпути… — Произнося эти слова, Мари чувствовала, как пылает ее лицо. Однако ей не хотелось, чтобы Энди подумал, будто она нарочно решила воспользоваться моментом, который для него являлся, мягко говоря, не самым лучшим.

— Да, дорогая, — согласился Энди. — Боюсь, что если я остановлюсь сейчас, то просто умру!

Потом он сделал нечто такое, что еще сильнее удивило Мари: вошел в нее с безграничной нежностью, тем более трогательной, что это доставило ей несказанно большее наслаждение. Зрачки Мари расширились.

— Тебе будет хорошо, — пообещал он с непривычной мягкостью в голосе.

На миг она вновь испытала боль, но потом все вдруг как-то переменилось. Мари словно вернулась к Энди, чтобы окончательно отбросить сомнения, снова потерять над собой контроль и лишь напряженно выгибаться навстречу движениям чудесной твердой плоти, скользившей в древнем ритме, который неожиданно открылся ей во всей своей прелести. С губ Мари срывались короткие стоны, в глубине ее тела постепенно нарастало удовольствие. Наконец Энди подвел Мари к заветному мгновению, когда она словно вознеслась на головокружительную высоту, чтобы там испытать ни с чем не сравнимое ощущение восторга, которое насквозь пронзило ее экстатически содрогающееся тело…

Спустившись с небес на землю. Мари обнаружила себя по-прежнему распластанной под Энди. Однако ее ничуть не смутило это обстоятельство. Напротив, она попыталась придвинуться к нему еще ближе, с жадностью вдыхая жаркий, влажный и чрезвычайно чувственный аромат его распаленного тела. Ее душа переполнилась невыразимой нежностью к тому, кто подарил ей такие восхитительные мгновения. Это чувство вылилось в многочисленные признательные поцелуи, которыми Мари принялась покрывать лицо и плечи Энди.

Однако тот неожиданно напрягся и произнес со странной сухостью:

— Прекрати лизаться.

Мари похолодела. На нее вдруг словно обрушилась каменная плита. Но прежде чем она успела что-либо сообразить, Энди убрал с ее лица спутавшиеся волосы, поцеловал в раскрасневшиеся губы и улыбнулся.

Именно улыбка и убедила Мари в том, что она, должно быть, неправильно истолковала слова Энди. Вероятно, он просто дразнил ее.

— Признаюсь, ты сразила меня наповал, -хрипло выдохнул он.

Судя по всему, его не разочаровало открытие, что партнерша оказалась не такой опытной, как он ожидал. Что касается Мари, то после близости с Энди она пребывала на седьмом небе от счастья.

— Я виноват перед тобой, дорогая. Мне следовало внимательнее прислушаться к тому, что ты говорила. — Было заметно, что Энди очень смущен.

Мари совершенно не ожидала от него проявления подобных чувств.

— Верно, — согласилась она, но сразу же погладила его по волосам, чтобы он не подумал, что у нее в душе затаилась обида.

— И все же мне до сих пор не верится. Все эти годы тебя окружали мужчины, но ты так и не снизошла ни до одного из них. И это притом, что тебя никак нельзя назвать холодной женщиной.

— Ты оказался самым настойчивым из всех, — произнесла Мари с некоторой робостью.

— Наверное… — Энди отстранился от нее и сел на кровати. — Сегодня ты пробила огромную брешь в образе той расчетливой особы, который успел сформироваться в моем сознании относительно тебя.

— Вот и хорошо… — улыбнулась Мари.

Ее тело приобрело такую легкость, что, казалось, она вот-вот взлетит под потолок. Созерцание Энди наполняло ее сердце счастьем. Больше всего Мари хотелось бы вновь прижаться к нему, но она боялась показаться назойливой. И все же ее тянуло обнять Энди, сказать, как он красив, как она любит его. Это желание пришло к Мари еще до того, как она осознала, что былые чувства вновь вернулись к ней. Однако внутренний голос пока не советовал ей делать подобного признания.

— Тем не менее я очень рад, что у тебя хватило сообразительности заранее предусмотреть неизбежность нашей близости, — сказал Энди, играя прядью ее волос.

Мари сморщила лоб, пытаясь сообразить, о чем идет речь. Ей показалось, что она потеряла нить разговора.

— Прости, я не совсем понимаю?.. Он легонько ущипнул ее за щеку.

— Когда я понял, что все мои… гм… резинки остались в другой комнате, не представляешь, дорогая, как мне было приятно узнать, что ты лучше организована, чем я.

По коже Мари пробежал холодок. Когда она заговорила, ее голос звучал слегка придушенно.

— Лучше организована? — Внезапно Мари вспомнила, как Энди рылся в ящике комода. К своему стыду, она только сейчас смекнула, что он искал там презервативы.

— Девственница, на всякий случай принимающая противозачаточные таблетки, поступает очень благоразумно, — продолжал Энди.

Мари его сентенция показалась тяжелее гигантского астероида. Сама она была далека от того, чтобы столь категорично высказываться насчет своего благоразумия.

— Но… я ничего такого не принимаю, — пискнула Мари.

— То есть? — Благостное выражение лица Энди несколько переменилось.

— Я не принимаю таблеток и не пользуюсь никакими другими средствами контрацепции, — тихо повторила Мари.

Энди стиснул зубы. Прищурив глаза, он с минуту пристально вглядывался в ее обеспокоенное лицо, и его взгляд медленно наполнялся яростью. Наконец одним резким, заставившим Мари съежиться движением Энди спрыгнул с кровати.

— Но ведь я же спросил, в порядке ли ты, можно ли нам заняться любовью!

Повисла новая пауза. С упавшим сердцем Мари едва слышно произнесла:

— Я ответила «да», но мне показалось, что ты вкладываешь в сказанное буквальный смысл… Откуда мне было знать, что тебя интересует, принимаю ли я противозачаточные таблетки? — Ее голос дрожал, а сама она от осознания собственной глупости готова была свернуться калачиком и умереть.

— Ах вот как?! Выходит, ты всего лишь неправильно поняла меня! По-твоему, это было простое недоразумение? — процедил Энди, гневно сверкнув глазами. — Неужели ты в самом деле надеешься, что я поверю в подобную чушь?

Мари опешила.

— А что же еще это могло быть, если не недоразумение?

— Классический случай ловко устроенной женской западни! — злобно произнес Энди. Его лицо в один миг стало чужим.

— Западни? — повторила Мари побелевшими губами.

— И я в нее угодил, как последний дурак! С моим-то везением во всем, что имеет отношение к тебе, ты наверняка уже беременна…

— Нет, только не это! — испуганно подняла она голову.

Происходивший между ними разговор неприятно поразил ее. Как Энди мог вообразить, что она преднамеренно увлекла его в авантюру, связанную с отсутствием предохранения? Неужели он и вправду верит, что Мари обрадуется нежданной беременности? Одна ее школьная подружка стала матерью-одиночкой и позже очень сожалела о своей беспечности.

— Я тоже надеюсь, что все обойдется. Но, если ситуация обернется иначе, ничего не поделаешь: придется мне содержать тебя и ребенка как минимум лет двадцать! — пожал Энди плечами. -Немалая плата за твою драгоценную девственность. Все, я иду в душ!

Когда он удалился в смежную ванную, с треском захлопнув за собой дверь, Мари совсем сникла. Ее короткое счастье оказалось иллюзорным. Она все никак не могла поверить, что Энди способен заподозрить ее в такой низости. Какой же дурой надо быть, чтобы вообразить, что ей легко удастся переменить давно устоявшееся мнение Энди на ее счет! Вероятно, сейчас она получает то, что заслужила.

Ведь ничего не изменилось. Энди по-прежнему богат, а она бедна. Равенство между ними невозможно изначально. И он снова причиняет Мари боль. Когда же она чему-нибудь научится?

Энди сказал, что ему нужен только секс. Мари дала ему желаемое. Казалось бы, на этом и конец. Но нет, она сидит здесь и чувствует себя алчной расчетливой потаскушкой, которую он снял на часок на углу улицы!

Соскочив с постели, Мари с чувством постыдной неловкости оглядела скомканные простыни. Расплата пришла к ней даже раньше, чем можно было ожидать.

— Если ты сама себя не ценишь, мужчины тем более не станут этого делать, — предупреждала ее мать.

Так на что же Мари надеялась, продавая себя?

Давясь слезами, она принялась искать платье, чтобы встретить Энди в достойном виде. Как на грех, ее одежды нигде не было видно. Мари поспешно подняла валявшееся на ковре покрывало, надеясь обнаружить платье там, и в этот момент шум воды в ванной прекратился. Мари обуял приступ паники.

Ее дорожная сумка все еще находилась внизу вместе со всем содержимым. Быстро оглядевшись, Мари бросилась к платяному шкафу и распахнула дверцы. Сорвала с вешалки одну из многочисленных рубашек и набросила на себя. Спустя мгновение, покинув спальню, она уже бежала вниз по лестнице. Потом понеслась по дому, на ходу заметив в одной из комнат накрывавшего на стол стюарда. Через минуту Мари миновала входную дверь и выскочила на крыльцо. Здесь ее обдало неожиданно сильным порывом ветра. Однако остановилась она лишь на секунду, а затем понеслась по освещенной фонарями бетонной дорожке к морю. Достигнув берега, Мари скрылась в тени окружавших бухту кипарисов.