"Сапфир и шелк" - читать интересную книгу автора (О`Грейди Лесли)

Глава 7

Дом Килкенни оказался совсем не таким, каким Аврора его себе представляла. Долго трясясь в экипаже, двигавшемся по темным узким улицам Лондона, Аврора думала, не совершила ли ошибки, попросив убежища у герцогини. Дома жались друг к другу, уныло глядя на канаву, источавшую тошнотворную вонь. Лондон предстал перед ней слишком мрачным и грязным. Как можно было здесь наслаждаться жизнью?

Но вот карета остановилась. Аврора, выглянув из окна, увидела роскошный особняк с гербом Килкенни. Тогда она вздохнула с облегчением. Дом находился за высокой чугунной оградой. Парадный вход украшал портал с колоннами. Это напомнило ей поездку в имение Силверблейд.

Силверблейд… Незачем вспоминать о нем и его доме, мысленно приказала себе Аврора, ступая на землю после утомительного путешествия.

В холле ее уже ждал дворецкий. Вежливо поклонившись, он пригласил гостью войти.

— Мисс Аврора Фолконет, — назвала себя Аврора.

Изнутри дом казался еще внушительнее и просторнее, чем снаружи. Потолки были настолько высокие, что приходилось задирать голову, чтобы полюбоваться лепниной.

— Ее светлость ждет вас, — хорошо поставленным голосом сообщил дворецкий. — Прошу следовать за мной…

Авроре нравилось все — и великолепный мраморный пол, и стены, обшитые панелями из дорогого дерева, и картины, висящие на стенах.

Открыв большую дубовую дверь, дворецкий объявил:

— Мисс Аврора Фолконет, ваша светлость.

Аврора поглубже вдохнула, чтобы успокоиться, расправила плечи и вошла. Гостиная была обставлена золотистой, в восточном стиле мебелью. Туфельки Авроры тонули в толстом роскошном ковре.

— Аврора! — воскликнула герцогиня, поднимаясь из кресла, обитого атласом. — Я уже думала, вы вообще никогда не приедете!

Кэтрин подошла к гостье, схватила ее за руку и поцеловала в щеку.

Аврора покраснела. Как она могла забыть о хороших манерах в столь ответственный момент?! Она поспешно сделала реверанс и произнесла:

— Добрый день, ваша светлость. Я перед вами в вечном долгу. Благодарю, что согласились меня принять.

Герцогиня неодобрительно покачала головой:

— Разве мы перестали быть подругами? — Кэтрин улыбнулась своей обворожительной улыбкой и добавила: — Я очень рада, что вы приехали, моя дорогая. Признаюсь, мне не хватало вас.

У Авроры отлегло от сердца.

— Я тоже рада встрече с вами, — сказала она.

Они расположились на диване. Герцогиня позвонила в колокольчик и, когда вошел дворецкий, распорядилась принести горячий шоколад и печенье.

— Должна признаться, я удивилась, получив ваше письмо. Мне казалось, вы счастливы тем, что живете с сестрой.

— Я была счастлива, пока…

— По тону вашего письма я догадалась, что вы в отчаянии. Что вы желаете покинуть Овертон-Мэнор как можно быстрее. Вы не могли бы рассказать мне обо всем?

Аврора ничего не собиралась утаивать.

— Лорд Овертон захотел, чтобы я стала его любовницей.

Герцогиня нисколько не удивилась.

— Бедняга Хэл не смог не поддаться искушению. Две красавицы в его доме — это его слишком возбудило.

— Как я могла на это пойти! — с жаром произнесла Авро-ра. — Даже если бы я прониклась к Хэлу симпатией, разве смогла бы предать Диану?

Кэтрин одобрительно кивнула:

— Я на вашем месте поступила бы так же.

В дверь постучали. Кто-то открыл ее, и горничная внесла в гостиную огромный серебряный поднос.

Отпустив служанку, хозяйка принялась сама разливать горячий шоколад из изумительного по красоте серебряного сосуда.

Наслаждаясь угощением, Аврора рассказала своей покровительнице о том, как вел себя по отношению к ней лорд Овертон.

— Вот почему я решилась написать вам, — заключила рассказ Аврора. — Я была в отчаянии. Мне не к кому было обратиться.

Герцогиня покачала головой и откинулась на спинку дивана.

— Ну что же, Аврора, я охотно помогу вам бороться с лордом Овертоном. Можете оставаться у меня столько, сколько пожелаете.

— Надеюсь, я не слишком долго буду затруднять вас, — заверила хозяйку Аврора. — Я приехала в Лондон, чтобы поискать работу.

Герцогиня удивилась:

— Работу?

— Да, я обо всем подумала. У меня было время. Я решила, что могу стать гувернанткой. Уверена, что у меня получится.

Кэтрин покачала головой, удивляясь наивности своей подруги:

— Моя дорогая, вы слишком красивы, чтобы стать гувернанткой. Ни одна мать не пригласит вас в дом воспитывать малыша.

— Но почему?

— Какая же женщина захочет, чтобы ее муж или взрослые сыновья испытывали сильное искушение, живя под одной крышей с такой обаятельной девушкой?

Аврора была в смятении.

— Тогда я стану компаньонкой. Ведь многие пожилые дамы нанимают себе компаньонку.

Герцогиня скептически приподняла бровь.

— Вы хотите провести лучшую часть жизни в заботах о какой-то старой карге? Она из зависти к вашей юности и красоте сделает все, чтобы довести вас до смерти.

Аврора в растерянности смотрела на Кэтрин.

— Я… я об этом не подумала.

Слезы отчаяния подступили к глазам. Пальцы задрожали. Аврора поспешила поставить чашку на стол.

— Что же мне делать? — прошептала она.

Кэт ласково улыбнулась и, подавшись вперед, дотронулась до руки Авроры.

— Нужно выбросить из головы мысли о работе.

— Но… но я не могу долго пользоваться вашим великодушием.

— Не думайте об этом.

Герцогиня поднялась и снова позвонила.

— Вначале я хочу познакомить вас со своими детьми. У нас с герцогом два очаровательных мальчика. Вы быстро освоитесь в нашем доме. А потом мы что-нибудь придумаем. Уверена, скоро весь Лондон окажется у ваших ног.

Минули две недели. Аврора в великолепном наряде, которому, как ей казалось, позавидовала бы принцесса, ходила по залу и довольно улыбалась гостям. Герцог и герцогиня Килкенни давали бал.

Аврора успела насладиться столичной жизнью. Прогулки верхом, катание на паруснике, посещение салонов великосветских дам, модные магазины, забавные представления в Королевском театре.

Наконец Килкенни решили дать бал в честь Авроры Фолконет.

Аврора вспоминала свой первый бал в Овертон-Мэнор. Тогда она с трудом могла узнать себя — с размалеванным лицом, с густо напудренными волосами. Сегодня ее медно-рыжие волосы искрились в свете тысячи свечей. И на лице был естественный румянец.

Вдруг в памяти всплыли слова лорда Силверблейда: что-то о розах… Ах да. Никому не придет в голову раскрашивать их. Аврора не хотела вспоминать о лорде Силверблейде. Но как забыть его сильные руки, его настойчивые губы, чувственный взгляд его серых глаз?

Аврора знала, что Николас уехал в Лондон раньше ее. Она увидела его в театре. Он сидел в ложе с миссис Литтлвуд и ее мужем. Николас тоже заметил ее и, кажется, несколько растерялся. Он часто поворачивал голову в ее сторону. Аврора сидела в ложе с Килкенни. Ее забавляло, что Памела не может скрыть досады.

Потом еще Аврора видела Николаса на конной прогулке в парке. И еще раз — в одном из самых известных в Лондоне салонов. Но никогда он не пытался подойти к ней и заговорить.

«Я не желаю больше думать о нем», — сказала себе Аврора. И тут же увидела ненавистного Николаса среди гостей. Он мило беседовал с сестрами Аддерли. Эти сестры, если верить Кэт, не пропускали ни одного бала и были ужасными сплетницами.

Аврора остановилась. Как раз в этот момент лорд Силверблейд повернулся и увидел ее, Аврору. И — о ужас! — извинившись перед своими собеседницами, он направился прямо к ней.

Аврора Фолконет готова была развернуться и броситься в зал.

Но ведь герцогиня говорила, что маркиз Силверблейд не приглашен на бал! Нет, ей все-таки нельзя часто думать о противном маркизе. Вот она уже до чего дошла. Аврора искренне обрадовалась, поняв, что обозналась: приближался к ней не лорд Силверблейд, а его двоюродный брат, Уэсли Девениш.

— О, мисс Фолконет, какая неожиданная встреча! — произнес Уэсли.

— Мне приятно вновь встретиться с вами, мистер Девениш, — с любезной улыбкой сказала Аврора.

— Что вы делаете в Лондоне? Вам наскучила жизнь в Овертоне?

— Герцогиня Килкенни пригласила меня погостить, — объяснила Аврора.

— И как вам нравится Лондон? — продолжал спрашивать Уэсли Девениш.

— Я нахожу его восхитительным. Здесь столько интересного.

Уэсли улыбнулся:

— О, все имеет оборотную сторону. Уверяю вас, жизнь в столице совсем не так хороша, как может показаться на первый взгляд. Сам я предпочел бы жить в пригороде. Но, увы, дела не позволяют.

— Я помню. Ваши корабли бороздят даже дальние моря.

Уэсли кивнул:

— Да, мисс Фолконет, это так. Но мой брат Николас наделен куда большими способностями.

Аврора была задета за живое.

— И в чем состоят замечательные способности вашего брата, смею спросить? Он владеет имением, доставшимся ему по наследству. Деньги тоже накоплены не им самим. Он прекрасный стрелок и фехтовальщик. И только. Вы, мистер Девениш, заслуживаете куда большего уважения. Вы сами пробили себе дорогу в жизни. Я вами искренне восхищаюсь.

Уэсли Девениш уставился на Аврору с таким видом, будто она сообщила ему, что его наградили орденом.

— Но… почему… за что… Спасибо, мисс Фолконет. Но я не уверен, что заслужил вашу похвалу.

Аврора вдруг почувствовала жалость к этому человеку. Он напомнил ей того щенка на псарне в Силверблейде, которого более сильные братья отталкивали от миски.

Аврора хотела сказать Уэсли Девенишу что-то ласковое, но в этот момент подошел молодой человек и пригласил ее танцевать. Извинившись, она покинула Уэсли.

Уэсли наблюдал за тем, как грациозно Аврора танцует. Он был под впечатлением от ее слов. Уэсли мог смириться с тем, что его не замечают, не любят, посмеиваются над ним. Но жалости к себе он не терпел. А Аврора его жалела. Жалость безошибочно читалась на ее выразительном лице. Уэсли торопливо спустился вниз и уехал с бала.

Небольшая лодка подплывала к ступеням начинавшейся прямо в воде лестницы, ведущей в Воксхоллские сады.

— Мы хорошо проведем время, если прямо сейчас не утонем, — пошутила герцогиня. Герцог первым выпрыгнул из лодки и помог дамам сойти на ступени.

Жизнь в Лондоне Авроре нравилась. Она еще больше подружилась с герцогиней и была с ней уже накоротке.

— Приготовься увидеть нечто необыкновенное, — шепнула Кэт и взяла Аврору под локоть.

Аврора вскрикнула от восхищения, когда они вышли в сад. Горели тысячи огней, блестела листва высоких деревьев. Главная аллея тянулась в глубину сада. Были видны беседки, павильоны: одни напоминали китайские пагоды, другие — древнегреческие храмы…

— Как красиво! — воскликнула Аврора, не веря глазам.

Люди вокруг смеялись и шутили, где-то играла музыка.

Герцог снисходительно улыбнулся:

— Тут еще много такого, на что стоит посмотреть. Но скоро начнется концерт. Думаю, нам надо пойти в свою ложу и поужинать.

Ресторанные ложи были со вкусом украшены бархатом и картинами. Они располагались рядом со сценой, так что посетители могли наслаждаться и музыкой, и едой.

После концерта Аврора в сопровождении четы Килкенни пошла гулять по саду. Она задержалась в гроте, чтобы осмотреть его, и отстала от герцога и герцогини. Вокруг были незнакомые люди.

Понемногу ею стала овладевать паника. Она бегала по аллее, надеясь увидеть пропавших друзей. Отчаянные попытки были напрасными. Она обогнула павильон астролога и вышла на другую аллею. Вскоре Аврора поняла, что оказалась на тропинке, совсем непохожей на остальные. Она остановилась в нерешительности. Здесь не было никакого освещения.

— Я бы на вашем месте не стал сюда ходить.

Аврора испуганно вскрикнула и обернулась. Рядом с ней стоял лорд Силверблейд.

Он вежливо поклонился.

— Почему это вы одна бродите в Врксхоллских садах, мисс Фолконет?

— Я не брожу здесь одна, лорд Силверблейд, — холодно ответила Аврора. — Я гуляю с герцогом и герцогиней Килкенни. Мы случайно разошлись, и я их ищу.

— И вы не боитесь? — В его голосе слышалась насмешка. — Это, мисс Фолконет, пользующаяся дурной славой Тропа любви. Здесь вы можете привлечь внимание каких-нибудь грубиянов.

— Спасибо за предупреждение, — неохотно выдавила из себя Аврора.

— Пожалуйста, мисс Фолконет. Готов помочь.

— Я весьма ценю вашу готовность прийти мне на помощь, лорд Силверблейд, — ответила Аврора. — Но отношения между нами от этого не изменятся. Я никогда не забуду того, что вы сделали с моим братом.

Аврора плохо видела лицо Николаса. Но она поняла, какое у него настроение, по долгому молчанию. Наконец он заговорил:

— Значит, вы продолжаете питать ко мне недобрые чувства, мисс Фолконет? Я надеялся, со временем вы поймете, что я говорил правду. Почему вы не хотите мне верить?

— Потому что вы повеса, распутник, — не колеблясь ни секунды, ответила Аврора. — Человек без чести и совести.

Николас еле сдержал смех.

— Если бы у вас сейчас была шпага, боюсь, я был бы смертельно ранен.

— Хотела бы я проткнуть насквозь ваше сердце!

— Идемте отсюда, мисс Фолконет. — Лорд Силверблейд уверенно взял Аврору за руку и, как ребенка, поьел к освещенной аллее.

Она безропотно шла за ним. Через минуту злость прошла. Она вдруг осознала, как приятно ей держать руку в его широкой теплой ладони. Но эта неожиданная радость скоро исчезла. Они вышли на аллею, по которой быстрым шагом шли встревоженные герцог и герцогиня.

— Возвращаю вас вашим покровителям, — мрачно произнес Николас и отпустил ее руку.

— Вот ты где! — воскликнула Кэт. — Мы так беспокоились, разыскивая тебя, дорогая.

Лорд Силверблейд поклонился герцогу и герцогине. Они его тоже поприветствовали и поблагодарили за помощь Авроре. А потом, попрощавшись с ним, взяли Аврору за руки, как маленькую девочку, и пошли по аллее к выходу из сада.

Аврора, удаляясь от Николаса, мыслями все еще была с ним. Она чувствовала тепло красивой руки герцога. Но ощущение было не таким приятным, как несколько минут назад, когда ее ладонь нежно сжимал Николас.

И снова лорду Силверблейду пришлось злиться на себя самого и на Аврору. Она, видите ли, считает его повесой и распутником! Не верит в его порядочность, зачислила в негодяи. Да и кто она такая, чтобы из-за нее терзаться?! Маленькая гордячка из Ирландии, без денег, без положения в обществе!.. Какое дело ему до того, что она думает о нем? Ему, маркизу Силверблейду, стоит лишь щелкнуть пальцами, и самые красивые женщины Англии будут у его ног. Зачем ему нужна эта Аврора Фолконет и ее доброе к нему отношение?

Николас тяжело вздохнул и раздраженно рубанул рукой воздух. Нет, он и самому себе не смог бы объяснить, зачем она ему нужна. Просто для него было чертовски важно видеть ее, находиться рядом с ней. Она была такой отважной, такой лихой, что ему самому хотелось подтянуться в ее присутствии, расправить плечи, казаться выше, сильнее. Ему сильно не хватало ее. И он честно себе признался, что соскучился по ней со времени их последней размолвки. Как давно он не слышал ее звонкого смеха и не смеялся с ней сам!

— Признайся, Ник, — прошептал он, — ведь тебя тянет к этому очаровательному существу. А вот она тебя ненавидит. И что же делать?..

Едва узнав о том, что Аврора в Аондоне, Николас отказался от многих привычных развлечений и стал отдавать предпочтение тем местам, где он мог бы ее увидеть. Но всюду — на конной прогулке или в театральной ложе — она старательно избегала встречаться с ним взглядом. И это задевало его самолюбие и даже болью отдавалось в душе. А в сознании всякий раз стучало: зачем? зачем?

Действительно, зачем он добивается благосклонности этой малышки, когда у него есть женщина, устраивающая его во всех отношениях? Памела всегда желает его, Памела с ее роскошным телом принадлежит ему. Уже в тысячный раз Николас задавал себе этот вопрос.

Глядя на удалявшихся от него людей, он тихо выругался. И как раз в этот момент к нему подошел Олли.

— Эй, Ник, ты выглядишь так, будто жаждешь чьей-то крови. Надеюсь, не моей?

Николас тряхнул головой.

— Я только что встретил Аврору Фолконет.

Глаза Олли понимающе блеснули. Николас сразу, как приехал в Лондон, рассказал другу об Авроре и о том, что она узнала, кто такой виконт Хаверинг.

— Плохо дело, старина.

— Я переживаю из-за нее.

— Как ты думаешь, правду ли говорят, что лорд Овертон хотел сделать ее своей любовницей?

Николас презрительно поджал губы:

— Конечно, так и есть. С чего бы ей тогда среди лета, ни е того ни с сего, бежать из дома, где живет ее сестра?

Он ничего не рассказал Олли, когда до него дошли слухи о намерениях Хэла Овертона — отчасти из-за того, что боялся выдать себя, продемонстрировав Олли свое небезразличие к Авроре.

Николас, едва узнав эту новость, хотел было помчаться в Овертон и задушить Хэла. Черт возьми! Пусть только тронет ее хоть пальцем! Хорошо, что она приехала в Лондон. В доме Килкенни ей ничто не угрожает.

Николас положил руку на плечо друга.

— Пошли, Олли. А то дамы нас заждались.

Олли и Николас нырнули в темноту, сойдя с аллеи на Тропу любви.