"Дважды благословенная" - читать интересную книгу автора (Бристол Ли)

Викторию Мередит трудно было назвать самой красивой девушкой в Новом Орлеане и даже самой красивой в этом бальном зале — высокая, худощавая, с едва наметившейся грудью. Волосы цвета яркой моркови, а вместо загара безжалостное солнце Ныо-Мексико покрыло ее лицо и плечи густой сетью веснушек. Лицо казалось слишком узким, а нос, пожалуй, немного острым. Хороши были лишь огромные, выразительные глаза. Когда Виктория была в гневе, эти глаза могли метать такие молнии, что даже самым стойким мужчинам становилось не по себе. Но сейчас эти глаза горели не от гнева, а от возбуждения, а щеки, обычно довольно бледные, раскраснелись от танца. В белом газовом платье с шуршащими юбками, с волосами, уложенными в пышную прическу, Тори Мередит ощущала себя первой красавицей. Ей казалось, что она не ступает по полу, а порхает по воздуху.

Виктории было девятнадцать, но, пожалуй, сейчас она впервые была предоставлена самой себе — с тех самых пор как двенадцатилетней девочкой переехала к отцу в Ныо-Мексико после смерти матери. Сюда, в Новый Орлеан, она приехала месяц назад на свадьбу своей кузины Селии, и этот месяц оказался для нее нескончаемым водоворотом балов, приемов и вечеринок. Все это было так не похоже на однообразную жизнь на ранчо, что казалось Тори волшебным сном.

Не то чтобы дома ей чего-нибудь не хватало… Уже одно то, что она была дочерью Кэмпа Мередита, говорило о многом. Все до одного ковбои в городке были с ней подчеркнуто галантны, а торговки в лавках удивительно вежливы и из кожи вон лезли, чтобы ей угодить. Тори была частой гостьей в доме самого губернатора, и ей даже нередко приходилось встречать свое имя в местной газете. Парни на любой вечеринке буквально в очередь выстраивались, чтобы потанцевать с ней, даже зная, что завтра Тори снова сменит пышные шелка на более привычные ей кожаные ковбойские брюки и будет снова носиться по ранчо в пыльном седле, отдавая им приказания.

Впрочем, Тори отнюдь не собиралась прожить всю жизнь эдаким мужчиной в юбке, и иногда она все же тосковала по более подходящему для девушки образу жизни, который она вела, когда еще жила с матерью. Но Тори была из тех, кто при необходимости легко привыкал к любым условиям. Жизнь на ранчо волей-неволей требовала вещей, которые благородные дамы из Виргинии, где прошло детство Тори, нашли бы шокирующими, но Тори принимала это как неизбежность.

Однако сейчас, в Новом Орлеане, Тори чувствовала себя словно снова погруженной в тот мир, который окружал ее в детстве. Что ни говори, приятно все-таки понежиться в постели до полудня или пить шоколад из чашки на серебряном подносе. Приятно одеваться в роскошные, шелковые платья, сшитые по последней моде, носить перчатки и обмахиваться веером. Приятно, когда элегантные молодые люди при встрече с тобой на улице приподнимают шляпы или останавливают свои экипажи, чтобы поболтать. А какие изысканные светские разговоры они умеют вести! При этом ни дня не проходило без того, чтобы утром Тори не обнаружила бы в своей гостиной букета цветов или коробки конфет от кого-нибудь из новых знакомых.

Никто не мог похвастаться таким тонким умением светского обращения с дамами, как мужчины из Нового Орлеана, а те, в свою очередь, были без ума от рыжеволосой дикарки с Запада. Разумеется, Тори достаточно хорошо осознавала, что в какой-то степени столь пристальное внимание со стороны мужчин было обусловлено тем, что ее отец — известный и богатый плантатор, однако она старалась не думать об этом. Зачем, если все мужчины вокруг смотрят на тебя с таким восхищением? Здесь, в Новом Орлеане, Тори впервые начала понимать, что в том, чтобы быть женщиной, тоже есть определенные преимущества.

Впрочем, не странно ли, что из всех мужчин, с которыми Тори познакомилась в этом далеком городе, более всех ее привлекал тот, с кем она почти всю жизнь прожила по соседству и о ком знала с детства, но встретила впервые лишь здесь? Из того, что она привыкла слышать от отца об этом человеке, можно было заключить, что у того как минимум имеются рога и хвост. Реальный же дон Диего, Салинас де Ортега, как оказалось, не имел ничего общего с ужасным портретом, созданным ее отцом.

Реальный дон Диего смотрел сейчас на нее из своего угла с нескрываемым обожанием. Тори игриво помахала ему веером — этому она научилась у своих кузин — и, в свою очередь, бросила на него томно-кокетливый взгляд. Как мало, оказывается, нужно для счастья — быть девятнадцатилетней и чувствовать, что самый привлекательный мужчина на балу весь вечер смотрит только на тебя.

— Виктория Хелен Мередит! — послышался за ее спиной притворно-строгий голос. — Ведите себя прилично! Вашему папе это не понравилось бы!

Немного недовольная тем, что ей помешали переглядываться с доном Диего, но не в силах слишком сердиться на что бы то ни было в такой восхитительный вечер, Тори обернулась к своей кузине Джудит:

— Папы здесь нет, и он ничего не узнает.

Джудит, которая была на год моложе Тори, тем не менее считала, что преимущества ее воспитания дают ей право читать кузине нотации. Она поморщилась:

— Ты уже два раза за сегодняшний вечер танцевала с этим Диего! О тебе скоро начнут сплетничать!

— Мало того, — ехидно улыбнулась Тори, — я обещала ему еще и следующий танец! Не беспокойся, — добавила она, увидев, как глаза кузины тревожно округлились, — дон Ортега — давний знакомый моего отца. Его ранчо по соседству с нашим, мы даже пользуемся одним и тем же источником воды. — О том, что из-за этого самого источника у отца с доном Диего велась давняя, ни на день не прекращающаяся война, Тори упоминать не стала. Как и о том, что отец пришел бы в бешенство, если б узнал, что Тори осмелилась танцевать с его смертельным врагом. В некотором смысле Тори и танцевала-то с доном Диего Потому, что отца бы это разозлило.

Джудит немного успокоилась и снова перевела взгляд на дона Диего, который в этот момент разговаривал с группой мужчин.

— Какой он смуглый! — удивилась она. — Он что, мексиканец?

— Испанец, — поправила ее Тори. — Впрочем, можно считать его и мексиканцем: ранчо дона Диего по ту сторону границы от нас, на мексиканской территории. Вообще-то он из очень знатной кастильской фамилии — граф или герцог, точно не помню.

На Джудит, судя по всему, это произвело впечатление. Она слегка прищурилась:

— Осторожнее с ним, кузина. Он кажется мне опасным.

— Да, он опасен! — рассмеялась Тори. В этот момент ей было уже не до кузины: раздались первые звуки вальса, и Тори, конечно же, устремилась к тому, кто был предметом столь оживленного обсуждения между ней и Джудит.

Тори почувствовала, как краска приливает к ее щекам, когда дон Диего склонился, чтобы поцеловать ей руку.

— Я с нетерпением ждал этого момента, — произнес он своим бархатным баритоном, который казался Тори нежнейшей музыкой. — Мне уже начинает казаться, что я не танцевал с вами целую вечность!

— Прошел всего лишь час, — вежливо напомнила ему девушка. — Моя кузина, — добавила она, притворно поморщившись, — говорит, что вы пожираете меня глазами!

Глаза испанца сверкнули:

— Если вам это не нравится, я…

— Я этого не говорила! — поспешила уверить его она. — Если бы мне это не нравилось, сеньор Ортега, я плеснула бы вам в лицо вином в первый же момент, как вы кивнули мне!

— Узнаю дочь моего давнего врага! — сверкнув глазами, весело рассмеялся дон Диего. — Впрочем, честно говоря, я представлял вас другой!..

— То же самое я могу сказать о вас, дон Диего. . Испанец прищурился:

— Так что же ваш отец говорил вам обо мне? Тори посмотрела на него:

— Что вы хитрый, коварный, безжалостный сущий дьявол.

Диего рассмеялся так, что обратил на себя внимание окружающих.

— И вы не боитесь, мисс Мередит, танцевать с этим дьяволом?

— Ничуть, — улыбнулась она в ответ, — если он танцует столь божественно, как вы.

Диего снова засмеялся, и уж слишком вольно прижал Тори к себе, но девушка не возразила.

— Как все-таки превратна порой бывает судьба! — слегка вздохнул испанец. — Так неожиданно нас свела… чтоб разлучить так жестоко! — Взгляд дона Диего горел таким огнем, что на минуту Тори показалось, что она для него — единственная женщина в мире. — Вы уверены, что вам непременно надо уезжать так скоро? Неужели нет способа хоть немного продлить ваше пребывание в Новом Орлеане?

— Я и так уж слишком задержалась, — грустно покачала головой Тори. — Я должна была уехать отсюда еще два дня назад. — Его рука сжала ее запястье. От каждого нового прикосновения этого горячего брюнета словно электрический разряд пробегал по всему телу Тори.

— Неужели, — с жаром произнес он, — неужели нам суждено вернуться домой лишь для того, чтобы продолжить эту старую войну между нашими семьями?

Тори даже не хотелось думать о возвращении домой. Вместо сверкающих паркетом бальных залов, роскошных платьев, вальсов, головокружительно красивых мужчин, бросающих на тебя возбуждающе-опасные взгляды, — снова пыль, стада коров, грубые мужланы с грязью под ногтями, приевшаяся рутина жизни на ранчо. Чтобы заставить себя забыть об этом, Тори одарила своего восхитительного кавалера еще одной улыбкой.

— Я думаю, — проговорила она, — у нас хотя бы останутся приятные воспоминания о волшебных днях, проведенных в далеком Новом Орлеане. Разве не так?

— И это все? — Диего был явно разочарован. — Что ж, — вздохнул он, — этого и следовало ожидать. В конце концов, вы еще ребенок и не знаете, какую страсть мужчина может испытывать к женщине.

Тори была возмущена тем, что Диего считает ее ребенком.

— Я знаю о жизни гораздо больше, чем вы думаете, сеньор! — обиженно выпалила она.

Диего изучающе посмотрел на нее:

— Что ж, если так… Могу ли я надеяться, что разлука для вас столь же тяжела, как и для меня?

— Разумеется! — поспешила уверить его Тори. Лицо ее светилось надеждой и возбуждением, и то же самое читала она в его лице. — Будь моя воля, сеньор, — добавила она, — я бы сделала так, чтобы этот вечер никогда не кончался!

Диего прижал ее к себе. У Тори кружилась голова от его близости.

— Уверяю тебя, — произнес он, — мы найдем способ продлить этот вечер. Обязательно найдем!

Они вышли на середину зала и закружились в танце. Взгляды всех присутствующих были обращены на них, но Тори сейчас не видела ничего, кроме жгучего взгляда дона Диего.