"Лови день" - читать интересную книгу автора (Ли Шарон, Миллер Стив)

Вандар

– Но это же… – Сидевшая на пассажирском месте Кем повернулась так, чтобы видеть его лицо. – Хакан, Кори и Мири ведь женаты! Как она могла остаться с фру Трелу и позволить Кори жить у тебя?

Хакан пожал плечами.

– Капитан ополчения нас разделил и велел оставаться на месте. По-моему, они не поняли, что Кори и Мири женаты. А Кори только пробормотал что-то насчет того, что теперь она в безопасности. – Он с трудом вспомнил тот момент. – По-моему, самой Мири это не слишком понравилось.

– Надо думать! – Кем обеспокоенно посмотрела на своего жениха, решила, что разговор на любую тему лучше, чем очередной приступ совершенно нетипичного для Хакана молчания, и предложила, чтобы они по дороге домой заехали за Мири. – Тогда им просто придется поговорить друг с другом.

– Я спросил Кори, не заехать ли мне за Мири. Он сказал, что время неподходящее. – Вглядываясь в дорогу сквозь усиливающийся снегопад, Хакан сбросил скорость у поворота. – Не надо в это лезть, Кемми, – неуверенно проговорил он. – Кори очень напряжен, и я… Война имеет свои последствия. Он сам знает, что ему делать – и чего не делать.

– Ладно, – тихо отозвалась Кем.

Хакан проехал по подъездной дороге и выключил мотор. Он секунду сидел, сжимая пальцами рулевое колесо и глядя на вихри снега и серое небо.

– Кем? – проговорил он. А потом он быстро повернулся, и его сильные пальцы осторожно сжались у нее па запястье. – Кемми, я по тебе скучал.

– Я тоже по тебе скучала, Хакан. – Она помедлила. Ей было очень неловко, но она твердо знала, что пришло время говорить правду. – Я хочу, чтобы мы больше никогда не расставались.

Его лицо разгладилось, а улыбка получилась почти такой же яркой, какой была раньше. Но потом он снова стал серьезен.

– Нам надо о многом поговорить. Но сегодня… давай просто побудем вместе, хорошо?

– Хорошо. Мне это нравится.

Кем улыбнулась, и Хакан смущенно откашлялся.

– Ну… Пойдем посмотрим, что за безобразие устроил нам на ужин Кори.

Ужин Кори был произведением искусства. Он превратил обычные мясо и овощи в экзотические блюда, чуть пряные и удивительные. Хакан достал бутылку отцовского вина из осеннего отжима, и трапеза прошла настолько приятно, насколько может быть приятной трапеза для молодой девушки в обществе двух почти безмолвных джентльменов.

Кори со слабой улыбкой и поклоном выслушал комплименты по поводу своего кулинарного искусства. Как всегда, он очень уклончиво ответил на вопрос, где научился так готовить, и замолчал, как только Кем перестала спрашивать.

Вино помогло Хакану немного расслабиться, и когда послеобеденные фрукты были съедены, а посуда аккуратно поставлена в мойку, он уже очень походил на того Хакана, которого Кем знала. Телефонный звонок, которым замур Мельтц сообщил своему сыну, что останется ночевать в Джилле, не желая пускаться в дорогу под сильным снегопадом, похоже, помог ему восстановиться окончательно. Он широко улыбнулся Кем:

– Кажется, тебя тоже отрезал снегопад, киска. Если, конечно, ты захочешь.

– Хакан!

Она кивком указала на Кори, но тот, похоже, был целиком поглощен отмыванием суповых тарелок. Улыбка Хакана стала еще шире.

– Эй, Кори! Оставь все это до завтра, друг. После завтрака мы втроем все быстро перемоем. А сейчас нам надо порепетировать! До фестиваля осталось совсем немного!

Кори повернулся, и на его перерезанном шрамом лице Кем прочла тревогу.

– Хакан…

Но Хакан схватил ее за руку и потащил по коридору в гостиную, насвистывая на ходу.

Кори бесшумно вошел в гостиную, когда Хакан уже начал настраивать гитару.

– Садись за инструмент, дружище, и пусти дым из клавиатуры!

– Хакан… – снова начал Кори, но тот с ухмылкой прервал его быстрым перебором.

– В чем дело? Играть разучился?

– Нет…

– Ну, так чего ты ждешь?

Гитара начала плести сложный узор аккордов. Спустя секунду Кори прошел за рояль, сел на табурет и поднял крышку.

Он так долго сидел, подняв руки над клавиатурой, что Кем уже подумала, не откажется ли он играть. Но потом, очень осторожно, словно ожидая не музыки, а взрыва, он прикоснулся к клавишам и негромко сыграл несколько гамм.

Гитара перешла на ритм, называвшийся «Бит Байли». После секундного колебания рояль подхватил свою партию.

Кем откинулась в кресле, не сводя глаз с лица Хакана, приготовившегося отдаться музыке. Ее жених неожиданно нахмурился – а ее собственные уши запротестовали.

Она повернулась и изумленно посмотрела на Кори. Рояль послушно издавал ноты, нужные и в должном темпе. Кем почувствовала, что с технической точки зрения мелодия сыграна безупречно: даже безумный зигзаг звуков, который обычно заставлял Кори качать головой, получился правильно, безукоризненно.

Но это играл не Кори! В музыке не было радости, горячности, тонких оттенков. Так могла бы сыграть музыкальная шкатулка, а не такой музыкант, как Кори.

Кем беспокойно шевельнулась в кресле, подумывая, не пойти ли ей к роялю, чтобы заставить его перестать. Но потом она замерла и наклонила голову – за роялем и гитарой она уловила еще какой-то звук.

Видя, как все сильнее хмурит брови Хакан, она тихонько встала с кресла и пошла, чтобы открыть дверь.

В круге желтого света на крыльце стояла крошечная фигурка. Капюшон куртки был откинут, и рыжие волосы припорошил снег.

– Мири, ветров ради! Да ты же совсем закоченела! – Кем схватила подругу за руку и втянула в дом, вглядываясь в темную дорогу. – Как ты сюда добралась?

– Пришла пешком, – спокойно сообщила Мири.

Кем изумленно уставилась на нее:

– От Бригсби? В такой снегопад? Мири…

Мири пожала плечами:

– Я пришла повидать Кори.

– Да, моя хорошая, но ты же могла нам позвонить! Хакан бы за тобой съездил. Давай мне свою куртку, ты ведь промокла насквозь! Что это на тебя нашло?

– Я пришла повидать Кори, – повторила Мири и крепко обняла Кем. – Не суетись, Кем. Тут же недалеко. И там, откуда я родом, такой снег бывает… еще как часто!

Она вздрогнула и повернула голову в сторону гостиной.

– Хакан с Кори репетируют, – робко начала Кем, но Мири прервала ее, стремительно повернувшись обратно.

Ее серые глаза стали огромными.

– Он так не играет!

Кем беспомощно развела руками и снова заметила снег в волосах подруги.

– Иди к огню, – приказала она, радуясь тому, что хоть эту проблему можно легко решить. – Сейчас я принесу тебе горячего чаю с виски. Тебе повезет, если ты не подхватишь просто чудовищную простуду!

Мири слабо улыбнулась и направилась к гостиной.

Она двигалась с бесшумной грацией, которая могла бы поспорить с изяществом движений самого Кори. Кем секунду наблюдала за ней, а потом направилась на кухню.

Руки Кори тяжело опустились на клавиши, завершив бездушно-безупречную мелодию диссонансом. Хакан с облегчением прижал струны ладонью и поднял голову.

Его друг смотрел на дверь, и лицо его ничего не выражало. Хакан обернулся туда же.

Мири стояла в центре двустворчатой двери, не видя ничего, кроме сидевшего за роялем мужчины. Она не двигалась долгие секунды, а потом вдруг шевельнулась, перевела взгляд и тепло улыбнулась.

– Хакан! – Она прошла к нему, приветственно протягивая свои хрупкие руки. – Я не успела поблагодарить тебя за помощь. Храбрый ты был. Очень друг. – Она вложила свои руки в его ладони и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. – Спасибо, – снова поблагодарила она его и выпрямилась.

А потом она наклонила голову, и ее улыбка погасла.

– Хакан, я пришла повидать Кори. Поговорить нам нужно. Это твой дом, и мне жаль… беспокоить? Эта комната, другая? Чтобы дверь закрывалась? Ты можешь нам одолжить?

– Эта комната, – ответил он ей. – Никакого беспокойства. Для того друзья и существуют. – Он близоруко прищурился и убедился в том, что обернутая вокруг ее головы коса действительно вся промокла. – Только нам надо бы тебя высушить. Иначе получишь воспаление легких или еще что.

– Кем несет чай, а огонь здесь хороший. Я скоро сухая. Еще раз спасибо, Хакан. Ты – хороший друг.

Это было недвусмысленным приглашением уйти. Хакан встал и, неся в руке гитару, направился к двери. Проходя мимо рояля, он улыбнулся Кори, но тот, похоже, этого не заметил. В дверях он чуть не налетел на Кем.

Она поставила на низкий столик у огня большую кружку.

– Сейчас же выпей все до капли! – строго велела она Мири. – Не годится, чтобы ты заболела.

Повернувшись, Кем вышла из гостиной, плотно закрыв за собой обе створки двери.

Вал Кон развернулся на табурете и теперь сидел спиной к роялю.

– Привет, Мири.

– Привет.

Она подошла и остановилась перед ним, с ужасом отметив бесстрастность его лица. Теперь она застыла уже не только от холода.

– Я тебя сильно не задержу, – решительно проговорила она. – Я просто хотела услышать, как ты это скажешь, ладно? Чтобы я знала.

Он опасливо посмотрел на нее:

– Скажу это?

– Ага, – резко подтвердила она. – Скажи это. Думаю, все и так достаточно понятно: ты отправил меня со старухами, а потом – молчание. Немного удивилась – думала, это не в твоем стиле. Думала, ты скажешь мне прямо. Что-нибудь типа: «Мири, уходи». – Она перевела дыхание, не отрывая взгляда от его лица. – И я пришла, чтобы это услышать.

Смятение было отмечено и подавлено. Вспыхнул Контур, показав, что с удалением женщины из уравнения ВВЗ достигает приблизительно 0,96. Его губы приоткрылись. Они оказались сухими, и он их облизнул.

Мири приблизилась еще на шаг. Ее руки были демонстративно на виду, поза подчеркнуто неагрессивна.

– Это ведь очень просто, – тихо сказала она. – Вот так: «Мири, уходи». – Наступило короткое молчание, а потом она чуть подалась вперед, не отпуская его взгляда. – Не то чтобы я прежде этого не слышала.

Напряжение росло. Вал Кон на мгновение сосредоточился на нем, не нашел ему причины и решил не принимать во внимание. Он снова облизнул губы.

– Мири…

Он с трудом выдавил это слово. Напряжение усилилось настолько, что игнорировать его было невозможно. В нем боролись противоречивые чувства: ему не удавалось отделить личное желание от требований миссии.

Стоявшая перед ним женщина подалась чуть ближе:

– Уже начало. Осталось еще слово.

– Почему?

Это слово было порождено смятением, наполнено напряжением и прозвучало почти как крик.

– Ты же хочешь, чтобы я ушла, – сказала она. А потом едва слышно спросила: – Разве нет?

Хочет ли он этого? Чего он хочет? Конечно же, ничего похожего на то, что предположила она. Конечно же, то, чего он хочет, это не что-то столь смертоносное, что от одного только желания он испытывает боль и тошноту. Он попытался вспомнить прошлое, борясь с отчаянной напряженностью. Когда-то он определенно чего-то хотел…

– Я хочу… – Собственный голос донесся до него из заполненной гулом дали. – Я хочу поговорить с братом. Три года… четыре… и я не посылал ему известий, не возвращался домой. Не смел вернуться домой – он увидел бы! Он начал бы спрашивать, он стал бы проверять. Он поставил бы себя под угрозу… Зеркамка… братоубийца…

Руки у него похолодели. Его била дрожь.

– Вал Кон!

Она держала его за плечи. Ему не следует позволять ей держать его за плечи. Она опасна, она – Мири…

– Босс. – Ее пальцы откинули прядь волос у него со лба, прикоснулись к его щеке. – Твой брат в безопасности, Вал Кон. Ты не возвращался домой.

– Но мне хотелось! – воскликнул он. – Шан… – Он поднял руки, обхватил ее лицо холодными дрожащими ладонями. – Ты делаешь то же самое… задаешь вопросы, ставишь себя под угрозу. Мири… – Он отнял руки, поняв, что с ней следует делать – что он когда-то сделал с Шаном. – Мири, беги.

– Нет смысла, – ответила она потрясающе спокойно. – Ты же очень быстрый, босс. Поймаешь меня в секунду. – Она снова прикоснулась к его щеке, а потом положила обе руки ему на плечи и начала их разминать. – Напряжен, как доска. Ты хоть спал после боя?

– Немного…

– Так я и подумала. Вы с Хаканом похожи на пару зомби.

– Хакан сказал мне, что никогда раньше не убивал людей, – сказал он, сам толком не понимая, какое это имеет отношение к чему бы то ни было.

– Проклятье… – Тонкие пальчики продолжали массаж, даря успокоение, которое не было только физическим. – Вот что я тебе скажу, босс, – гражданским нельзя давать оружие.

– А солдатам нельзя иметь агентов, – проговорил он почти сонным голосом. – Мири…

– Я сегодня больше не желаю слышать от тебя «беги», аккази? Не знаю, в курсе ли ты – но на улице сейчас метель. Я уже прошла через нее пять миль и определенно не намерена никуда через нее бежать.

Одна рука поднялась с его плеча, легла ему под подбородок и подняла голову так, что он смотрел ей в глаза.

– Босс, что происходит?

– Я… – Контур вспыхнул, предвещая катастрофу, выброс адреналина заставил его вскочить на ноги, но какая-то непонятная сила удержала его на месте, так что он продолжал смотреть ей в глаза, пытаясь найти на земном или торговом такие слова, которые помогли бы ей понять, что случилось и какая ей угрожает опасность.

– Я… не могу… найти… выключатель.

– Выключатель?

Она недоуменно нахмурилась.

– Выключатель.

Он замолчал, пытаясь отыскать более точные слова. Выключатель? Не точно. Ключ? Нет. Модель мышления? Ближе, но земной исказит это до полной бессмыслицы.

«Боги, что за язык! – яростно подумал он. – На нем совершенно невозможно что бы то ни было объяснить!»

Вал Кон не заметил, что сказал это вслух, пока не услышал ее негромкий ответ:

– Да, но, по-моему, они сделали это не специально, правда ведь? Наверное, это было самое удачное, что удалось придумать на месте, и они хотели потом вернуться и все уточнить… – Она пристально посмотрела ему в глаза и снова передвинула руку, чтобы погладить его по щеке. – Ты не мог бы очертить мне все хотя бы приблизительно? Когда мы выберемся из этой заварушки, я выучу низкий лиадийский, договорились?

Как это ни невероятно, но Вал Кон улыбнулся – улыбнулся по-настоящему! Мири увидела, как в его глазах зажглась радость, губы раздвинулись – и на секунду ей показалось, что они справились. Но эта секунда миновала, и потом она все еще видела его, но сквозь того, другого – агента, словно он сидел за решеткой.

Он закрыл глаза, и она ощутила, какое усилие он делает, словно оно потребовалось от нее самой. Она закусила губу и не решалась шевельнуться, едва смела дышать, пока он снова не открыл глаза.

– Когда мы были на корабле Точильщика, я на какое-то время оставил тебя, чтобы танцевать Л-апелеку и восстановить… должный… образ мышления.

Мири кивнула, завороженно наблюдая за тем, как его рука поднялась – мучительно трудно, преодолевая сопротивление собственных мышц – и обхватила ее пальцы, все еще лежавшие у него на плече. Она стиснула его пальцы – и ей показалось, что она ощутила едва заметное ответное пожатие.

– То, что я тогда сделал… – медленно проговорил он. – Пойми, что я… собрал все, что было… что мне казалось… неправильным – и убрал в один небольшой чулан, Мири. Чулан у меня в мозгу. Я установил на чулане… замок. А потом я убрал ключ в кошель и сделал вид, будто чулана не существует. – Он замолчал, перевел дыхание – и его рука сжала ей пальцы. – Или иначе: я загнал джинна в угол, нашел бутылку, засунул его внутрь и плотно закупорил горлышко пробкой.

– А когда армия атаковала, джинн вырвался на волю.

– Нет, – возразил он. – Нет. Это я открыл дверь. Повернул выключатель. Это было моим решением. Замок был надежный.

– Зачем?

Действительно, зачем? Он попытался отыскать в своей памяти нужный момент, отмахнувшись от факта, который она сочла бы бессмысленным.

– Я испугался, – сказал Вал Кон через несколько долгих секунд. – Я… Ты была в доме, там было опасно. Нас разделяло много врагов, и я не знал, что делать. Я… хотел, чтобы ты была в безопасности, и понимал, что мне надо действовать… эффективно и очень быстро. И я… – Теперь он уже крепко сжимал ее пальцы, но если ей и было больно, то она ничем этого не выдала. – У меня нет природных способностей убивать людей, Мири.

Она заморгала, а потом усмехнулась:

– Люди редко из-за этого извиняются. – Она помолчала. – Значит, ты решил, что ворвешься туда, уничтожишь противника, повернешь гот выключатель и все будет гумекно, так? Только теперь ты не можешь найти бутылку, а джинн оказался крупнее, чем тебе запомнилось.

– Я… – Чутье разведчика подсказало ему, что сравнение получилось правильным, и он кивнул. – Что-то в этом роде, да.

– Надеюсь, это близко к истине. – Мири нахмурилась. – Ты завяз в этой… а, дьявол!.. в этой управляющей программе, которую тебе навязали в шпионской школе, и она не дает тебе отыскать средство, чтобы из нее выбраться. Картина дрянная: ты не спишь, все сильнее нервничаешь, растерян… Программа предпочла бы, чтобы ты погиб, но больше ее не отключал, босс. – Опять наступило молчание. – Ты уже один раз перехитрил ее твоей Л-апелекой. А в последнее время не пробовал?

– Здесь нет места…

– Место мы тебе найдем. – Она задумчиво покусала губу. – Ладно, вот что: ложись на ковер у огня, пройдись по «Радуге» и зайди к себе в комнату. Когда ты туда попадешь, то сможешь отдохнуть, а я схожу и арендую для тебя местный спортивный зал.

– Нет…

Мири замерла, пристально глядя на него:

– Нет? А почему нет?

– Я… Сюда приходил капитан ополчения, чтобы поговорить со мной. Его отряд будет прочесывать перевал, и ему нужна была от меня любая информация, поскольку мы так недавно пришли оттуда. – Он помедлил. – Они найдут корабль, Мири. Он не настолько хорошо спрятан, чтобы его можно было не заметить, прочесывая местность. Мне надо пойти и отправить его.

– Это факт.

– Да.

И это было фактом, хоть он и не намеревался – не хотел о нем говорить.

– Когда ты собирался туда идти?

Она говорила почти небрежно, но пристальный взгляд ее выдал.

– Завтра, после рассвета. Одному человеку нетрудно опередить отряд. Я доберусь до корабля к полудню, отправлю его на орбиту и к вечеру уже буду с Хаканом.

– Проще простого, – согласилась она. – Только тебе не обязательно идти, босс. Л-апелека важнее. А я избавлюсь от корабля.

– Ты не пилот, Мири.

– А я разве называла себя пилотом? Заткнись и не мешай думать.

Ее размышления длились не больше дюжины ударов сердца.

Она нежно сжала его пальцы.

– Мне нужно немного подвигаться. Ты будешь в порядке?

– Я буду в порядке.

Став коленями на табурет рояля, она около минуты что-то сосредоточенно чертила, а потом выпрямилась и указала на результат своих трудов:

– Вот как выглядел пульт, когда мы уходили. А теперь покажи мне, как он должен выглядеть для взлета.

Он встал на колени, ощущая тепло ее тела, словно горящий рядом факел, и рассмотрел ее рисунок.

Изображение оказалось абсолютно точным. Нарисовав под ним черту, он изобразил нужные приборы и то, как их следует включить, чтобы пошла энергия и можно было начать взлет.

Мири изучила его рисунок, чуть сдвинув брови, а потом коротко кивнула:

– Будет сделано. – Смяв рисунок в комок, она бросила его в огонь. – Об этом ты позаботился. А теперь ложись и закрывай глаза.

– Нет.

– Ну а теперь в чем дело?

– Мири… – Признание пришло, как прорвавшаяся плотина. Он вдруг сел на вытертый ковер, и ее лицо расплылось в заслезившихся глазах. – На корабле Точильщика, когда я получил… ты назвала это «боевым шоком»… но я завяз в «Радуге». Мне очень нужно было расслабиться, и я ухватился за самый верный способ… самый надежный способ. Это – прием разведчиков, Мири, клянусь тебе! Я открылся – и та, другая… программа эффективности использования оружия… меня поймала… Безопасности не существует: они этому учат. И это правда – единственная правда, из всего, что они говорят. Мири, я не смею…

Она подалась к нему, обхватив обеими руками. Ему следовало бы вырваться, но вместо этого он наклонил голову, уткнулся лицом в мягкую выемку у основания шеи и услышал, как она говорит.

– Ничего. Ничего, малыш. Вал Кон, Вал Кон, послушай! Ты меня слушаешь?

Не прерывая контакта с ее кожей, он кивнул.

– Вот и хорошо. А теперь ты мне доверишься, ладно? Я ведь прикрывала твою спину, правда?

– Да.

– Ладно. Мы доведем тебя до твоего убежища – до твоей комнаты. Я пройду с тобой все шаги. Если увидишь что-то страшное, только крикни, и я тебя вызволю оттуда. – Ее руки горячо сжались. – Никто больше тебя не поймает, босс: я тебе это обещаю.

Ее руки разжались. Он почувствовал, что его нежно отстраняют, и встретился с парой очень серьезных серых глаз.

– Ляг, Вал Кон. Пожалуйста.

Это может получиться. Какой-то далекий уголок его сознания, работу которого он почти не замечал, вопил, требуя, чтобы он сделал так, как она сказала. Как это ни странно, Контур не вмешивался.

Вал Кон медленно поднялся на ноги, подошел к огню и лег на спину, вытянув руки вдоль тела. Сев рядом с ним, Мири улыбнулась – и получила в ответ его призрачную улыбку.

– Ладно, – сказала она, заставляя себя найти тот тон дружелюбной решительности, к которому прибегала в самых безнадежных боевых ситуациях. – Закрой глаза и сделай глубокий-преглубокий вдох.

Она тоже глубоко вздохнула, не отрывая взгляда от его лица.

– А теперь представь себе красный цвет…

Когда они добрались до фиолетового, она спросила:

– Ты видишь лестницу, Вал Кон?

– Да, – тихо ответил он. – Лестница… по-прежнему на месте.

– И у тебя все в порядке? – спросила она, уловив слабую неуверенность. – Тебе не страшно? Тебе ничто не угрожает?

– У меня… все хорошо.

– Тогда ты готов спуститься по лестнице?

После короткой паузы он сказал:

– Дверь тоже на месте.

В его голосе прозвучало легкое удивление.

– Ты откроешь дверь? – спросила Мири. – Войдешь в комнату?

– Сейчас…

Она осторожно перевела дыхание.

– Вал Кон! Что-то не так? Может, я смогу тебе помочь.

– Нет, так. Просто… я не был… внутри… с тех пор как… Мири! – вдруг окликнул он ее.

– Угу?

– Спасибо тебе… Неужели можно только сказать «спасибо»? И все? Шатрез, спасибо тебе за то, что ты любишь меня… любишь меня так сильно.

– Еще и не то будет, – сказала она, сумев найти нужный тон. – Но – на здоровье. Ты туда зайдешь или так всю ночь и простоишь у двери?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Зайду…

И наступила тишина. Мири сидела, впившись короткими ногтями себе в ладони, не отрывая глаз от его лица, закусив губу, чтобы не закричать и не разорвать сеть.

– Мири? – шепотом окликнул он ее. А потом уже громче: – Мири!

– Я здесь.

И что она будет делать, если что-то все-таки не так? После своего блефа, когда она пообещала, что не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое…

Но на его лице она прочла радость, и когда он заговорил снова, то это прозвучало почти песней торжества:

– Мири, все на месте! Все в порядке! Они сюда не заходили!

– Ты счастлив? – по-идиотски спросила она, чуть не захлебнувшись собственной радостью и не вполне понимая, что происходит.

Казалось, он готов расхохотаться.

– Давай не будем преувеличивать… Секунду… – Наступило долгое молчание. – Сейчас я засну, – проговорил он потом, – и настроюсь на то, чтобы завтра начать сеанс Л-апелеки. Большое помещение, шатрез, если можно. А если не получится, я буду танцевать на улице.

– И бедняге Хакану придется объяснять соседям, что еще вчера ты был в полном порядке, а потом вдруг сбрендил? Я найду тебе какое-нибудь место под крышей. И не тревожься насчет корабля. Считай, что он уже на орбите.

– Да, Мири.

– Нахал.

Невольно улыбнувшись, она выпрямилась и секунду стояла, глядя на него.

Его грудь поднималась и опускалась в ритме отдыха, тело было расслаблено, лицо помолодело… Лицо мальчишки, который крепко спит.

Она осторожно проверила новую картинку, возникшую у нее в голове, и спустя несколько мгновений смогла успокоиться. Она уже не была так взвинчена, как в начале дня, когда она решила прийти сюда и поговорить с ним лицом к лицу. «Может, все получится, Робертсон», – подумала она и бесшумно вышла, постаравшись плотно прикрыть за собой дверь.